Разомкнутый круг

НАЧАЛО КАЧЕСТВ

– Всё началось месяц назад. Геологи наткнулись на весьма странный предмет, вечно они чего-то да откопают эдакого. Так вот, здесь и выкапывать-то не пришлось: лежит себе прямо посреди песков плита, и главное, чистая, ни соринки на ней, только рисунки какие-то, да обрывки текста между ними. А перед плитой ящерка и как рванётся убегать, вдруг раз и исчезла прямо посреди плиты. Во, как бывает. Тут все и замерли от неожиданности. – Вадим прервал свой рассказ.

В комнате началось движение. Постороннему могло бы показаться, что видео включилось после паузы, и немая картинка, не акцентировавшая до этого на себе внимания, вдруг ожила.

– Что, Серафимыч прислал очередного кандидата в надежде укротить волну истории или отыскать ключ к разгадке? – поинтересовалась у Вадима первая ожившая участница действия.

– Ты уже успел поведать ему все детали истории? – присоединилась к разговору вторая.

– Это не совсем то, что вы думаете, – вступил в беседу пожилой мужчина, – мы совместно с Николаем решили испробовать иной, совершенно иной путь.

– А как по мне, так все пути уже испробованы, остались только самоубийственные, – заявил четвёртый из команды.

– Вечно ты портишь всем настроение своим нытьём, – отозвалась последняя из присутствующих. – И так эта физика тяготит, так ещё тебя терпеть приходится.

– Вот и вся наша команда, – подытожил Вадим. И уже обращаясь ко всем, добавил, – это Сергей. Он, конечно, внесёт на некоторое время разнообразие в наши переливания из пустого в порожнее, но по-моему, Серафимыч переоценивает кого-то или недооценивает чего-то.

– Если все размялись, то сконцентрируйтесь на задаче и доложите по существу, – пожилой обвёл всех взглядом, требуя окончательной сонастройки с реальностью, и добавил, – а резюмирует пусть Сергей.

Алина, начинай.
– По существу, так по существу, – посмотрела та испытующе на Сергея, – мраморная гладь иерархически организованного мастерства восприятия требует, причём не огнеобразного, а субъядерного. Ни под, ни над, ни слева, ни справа – всё в ней самой. Стрела – не стрела, копьё – не копьё, плоскость – не плоскость, объём – не объём.

Всё.
– Не густо, но картинка есть, – принял ответ пожилой и обратился ко второй участнице действа, – теперь Людмила.

– Если продолжить в том же духе, то плита – вовсе не плита, а раскол – вовсе не раскол. Многомерно спланированная стратегия защиты. Только вот кого и от чего – не вижу, – так же коротко доложила та.

– Созерцание в безмолвии концентрации содержания. Хоть лоб расшиби, хоть ситом просейся – полное издевательство над сферами мысли. Как с малыми детьми с нами кто-то играет, – пожилой явно был недоволен результатами поисков, но продолжал по намеченному плану. – Теперь ты, Себастьян.

– А как по мне, так всё понятно: вернуть надо всё на свои места, и места те сами укажут путь правильный. С самого начала ведь было понятно.

Себастьян замолчал.
– Даша, что скажешь? – улыбнулся пожилой.
– А то и скажу, Лев Аркадьич, что Сева прав: не там ищем, не о том думаем, не то замечаем.

– С тобой всё ясно. Давай, Вадим, заканчивай свою историю, – Лев Аркадьич посмотрел на дежурного и махнул рукой.

– Так вот, – продолжил тот, – когда ещё парочка животинок мелких да тараканов исчезли таким же образом, геологи перепугались не на шутку, но решили всё же испробовать плиту на прочность и булыжником в неё запустили. Лучше бы плиту эту археологи нашли, они бы так не поступили.

В общем, булыжник оказался прочнее. Плита лопнула, потеряла свой блеск и ту непонятную силу, которой обладала.

Вадим замолчал.
– Что-то и ты сегодня без энтузиазма рассказываешь. Как-то странно всё это, – Лев Аркадьевич посмотрел на Сергея, и добавил, – что-нибудь понял?

По его взгляду Сергей сообразил, что времени у них не так уж много. Поэтому спешить нельзя: второй попытки может не быть.

Собравшись с мыслями, он начал говорить:
– Судя по всему, вопрос намного серьёзнее, чем вы его мне представляете, а та скорость, которую вы сейчас демонстрируете, годится разве что для усыпления бдительности противника, который явно силён.

– Ну, вот, нашёлся-таки умник, который нас просветит, – рассмеялся Сева, – ай да Аркадьич, ай да Серафимыч.

– А что, «цирк заказывали»? Надо же когда-то от всего отдохнуть, – вставила Алина, – я согласна. Если ничему не научусь, то поприкалываюсь, а нет, то просто отдохну от всей этой рутинной работы. Давай, лечи нас, доктор.

– Значит, ещё не поздно, – обрадовался Сергей. – Итак, представьте, что вы находитесь в мире, который стал предметом спора двух противоборствующих сторон. Ситуация критическая. Вас просто-напросто стирают из этого мира. И только в тонком мире вы ещё взываете о помощи, а Серафимыч способен услышать этот зов, и только меня он знает из Службы Реанимации и может довериться.

Но я не знаю, что делать, а знаете вы. Я могу лишь выступить в роли катализатора каких-то процессов. И вообще, я толстокож, слеп и глух, поэтому труднодоступен всякого рода вирусным программам.

– Начало многообещающе, – саркастически заметила Людмила. – Скажи прямо, что увяз в маломерности, прячась от системы. Мы люди понятливые.

– Ну, уж что выросло, то выросло, – согласился Сергей. – И поскольку членораздельно и внятно вы о себе и своей проблеме изъясниться не можете, то будем фантазировать, моделировать, но при этом соотноситься со стандартами и эталонами.

Чтобы не сковывать и не ограничивать искусность, на которую способен в этом деле каждый, выберем путь образности, метафоричности, сотворяя своеобразную азбуку в картинках.

...Итак, был первый акт и запись первая движением Начал от «а» до «я»... Нет, слишком витиевато взял – оценил Сергей всеобщее молчание, – давайте обратимся к физике творения. – Какою мерою измерить безмерность множества миров?

– Присутствие меры – лишь отражение меры присутствия, точно так же, как проявление таланта – лишь отражение таланта проявления – произнесла Людмила.

– Интерполировать, применить всё к нашему случаю, – добавила Лана.

– Теперь похоже на командную работу, – обрадовался Сергей, не замечая сарказма в произнесённом. – Вот только надо образ подобрать подходящий для отражения. Ведь всё с образа начинается и словом распечатывается.

– Это легко, – продолжила в том же духе Людмила, – Однажды один уважаемый человек вытащил себя за волосы из воды и стал посмешищем для других, потому что никто этого не видел. А говорить можно всё, что угодно.

– Отличный внешний образ, значит, он имеет яркий внутренний огнеобраз, который поддаётся проявлению. Даже более того, если он устойчив, а это так, иначе всё бы давно уже позабылось, то есть вероятность добраться до ядра и включить субъядерность, – Сергей почесал затылок, – а ведь он-то на ядре и летал, между прочим. Ладно, давайте проще. Как вы думаете? Может ли одна часть помочь другой части или целому, к которому они принадлежат обе?

– Если так сформулировать, то, скорее всего, да, – включился Лев Аркадьевич.

– Тогда давайте представим... нет, нужен ещё один образ, чтобы иметь вариативность взаимодействия, синтеза, иначе будет варение в собственном соку и конфуз, как у того барона. – Сергей посмотрел ожидающе на присутствующих.

– А вот самые примитивные формы передвижения, как у гусениц или земляных червяков, подойдут для образа? – продолжала издеваться Лана.

– Ещё бы, – обрадовался Сергей, – ведь это принцип эволюционного развития. Концентрация, группировка для рывка и разреженность. Подтянул отстающие части и подтолкнул передовые.

Теперь мы можем, используя закон «всё во всём» и «как вверху, так и внизу», перенести момент понимания с простого, приземлённого и мало вероятного на сложное, иного порядка и иных возможностей.

– Момент – это хорошо, это нечто неуловимое, это везде, во всём и всегда, – согласился Лев Аркадьевич явно лишь для поддержания разговора.

– Итак, представьте, у нас есть множество частей, которые у каждого развиты и активированы по-разному. И есть среди них те, о которых мы не подозреваем, а есть те, которые считаем повседневной необходимостью жизни, как, например, разум и разумение, ум и умение, соответственно, душа и душевность, сердце и сердечность и так далее.

– А что больше нет примеров? – поинтересовалась Людмила.

– Сознание и сознательность, свой образ и своеобразность,

состояние и состоятельность, а в синтезе, как вариант, соображение и сообразительность. Вера и уверенность, ею обусловленная...

– То есть ты хочешь сказать, что любое качество имеет некое своё начало, присутствующее в его носителе? – уловил идею Лев Аркадьевич.