Размер

Как-то раз накануне Нового Года была просто чудесная тихая ночь. Месяц светил особенно празднично, звезды ярко мерцали, а снег падал огромными хлопьями. Если бы Вы вышли в такую ночь на улицу, то обязательно почувствовали бы запах мороза, Вы бы могли слышать любой шорох, каждый Ваш шаг сопровождался бы громким хрустом белого снега, покрывшего всё вокруг.

В такие моменты невероятно хорошо находиться дома, рядом с близкими но.., видимо не всем. В одном из абсолютно обычных городов, каких...

Бакунин попал в офис газеты «Нью-Йорк Трибюн», которая позиционирует себя как первая массовая рабочая газета. В редакционной присутствовала некая Этель, американская суфражистка, активно вступившая в разговор. Дискуссия с основателем и главным редактором «Трибюн» Хорэсом Грили (Гораций Грили) и феминистской дамой быстро остудили пыл анархиста.

Грили создал себе ореол деревенского паренька, который появился в Нью-Йорке с несколькими долларами в кармане (у Грили их было $25, столько же, сколько...

- Я думал, что ночью гуляет только ветер и негры, как в Нью-Йорке, - пошутил Бакунин.

- Потому гуляю, чтобы привести закономерности душевной жизни к законам и циклам природы. Чем более упростишь свою жизнь, тем проще представятся всемирные законы, и одиночество не будет одиночеством, бедность перестанет быть бедностью, а слабость - слабостью.

Часто в минуты полдневного отдыха до меня доносится извне смутный tintinnabulum. Это шумят мои современники. Но гусь остается гусем, какую бы...

Чувства к отцу у меня были более негативные, чем положительным. Его поведение как- будто не имело границ ни к маме, ни ко мне, ни к Лене, пока она жила у нас. Он не зря называл себя аморалом, ибо это подтверждалось на каждом его шагу. Но родственные узы заставляли все претерпевать, все принимать, и понимать, что очень многое в нем привлекательно, и очень многое в нем тяжело, и эта тяжесть давила собой постоянно, и жизнь в родительском доме становилась невыносимой, больной, затравленной, горчащей...

Человечек уже было хотел попробовать взлететь вверх, чтобы лучше рассмотреть дворик, но в это время рядом с ним раздался голос:

-Нравится?
-Нравится, - без всяких изъянов в произношении произнёс малыш и стал озираться.

Однако рядом никого не было. Его удивило то, что голос звучал непосредственно возле самого уха. Покрутившись на месте, он осторожно спросил:

-Ты кто?
-Друг.
-Чей?
-Любого, кто оказывается рядом.
-А если он окажется недругом?
-С недругом оказаться рядом? Такого быть...

Я бы хотел поговорить с тобой.
Начистоту.

Давай оставим все, что мы знаем о себе, да и вообще обо всем в мире.

Ведь если бы мы прилетели бы с другой планеты и посмотрели бы сами на себя – что каждый из нас сказал бы о себе? О нашей жизни? О том, как мы живем?

События, нужды, приятности и переживание. Боль, страх… Надежды…

У нас с тобой на самом деле нет ничего. Кроме надежды.

Надежды, что завтра будет лучше. Или не завтра. Просто потом.

Мы с тобой не знаем, что будет завтра...

Глава I

-А что это тогда?- заорал Леша,и половина посетителей кафе вывернулась на него с изумленными лицами…

-Леш, ну ты пойми, любовь…любовь не бывает такой…Бывает страсть, влюбленность, безумие, но не любовь- спокойным голосом говорила Катя, помешивая ложечкой в чашке. На столе горела свечка и Катя, глядя на нее, периодически уносилась в свои мысли, и Лешины доводы долетали до нее словно через густой туман.

-Кать, ну сколько можно?! Ты будешь наконец меня слушать?

-Ну прости я...

Кажется, здесь никогда ничего не случится ни хорошего, ни плохого, все события отгремели давным-давно - и звуки музыки, и торжественные фанфары, и выматывающий душу плач, и громогласный заразительный смех, всё то, что не оставляет равнодушным и отпечатывается в памяти бледным негативом или ярким изображением, к которому так или иначе впоследствии возвращаешься.

Нынче воздух полон букетом еле уловимых запахов, общее имя которым — прошлое, а звуки однообразны. И только одна дверь, лёгкая...

По улицам шумным древнего города шёл бородатый пророк. В старой одежде и шляпе огромной шёл обличитель грехов человечьих, людям нёс страшную весть. Погрязшим во зле по макушку народам о света конце он кричал. Орал он: -

- «Скорее, скорее покайтесь. Последний час жизни пришёл. День судный уже. Тьма над нами сгустилась. Свет солнца померкнет вот, вот. Есть время всего на одну лишь молитву. Быть может, Господь вас простит. Господь милосердный помилует, может. Последний даётся вам шанс»

На...

Время тянулось медленно. Женщины находились в состоянии прострации и поэтому никак не реагировали на случившееся, особенно Флорена. Девушка просто тихо лежала среди ветвей, сплетенных мужчинами наподобие гамака. Доминик и капитан совещались.
Положение было крайне тяжелым: во-первых, не было запаса пресной воды, кроме этого, они не знали куда ещё их может занести течение и практически при этом не могли управлять своим плотом, и самое неприятное, что в таком же положении с ними оказались женщины...