Разбитое зеркало. Он вернулся

И возникает невольно сожаление о том, что такой брехун не сгорел, но это клинических случай, а ведь есть много других историй, не таких явно мошеннических, где все начиналось из благородных побуждений, и совершались добрые дела, хотя мы все знаем, куда ими дорога стелется .

Но потом, когда рукопись увидела свет, уже невозможно было разобраться, кто истинный творец, а кто только тень его слабая, как вообще установить авторство. И тени, а это всем известно, часто оказываются более наглыми и напористыми, и с хорошими адвокатами любой судебный процесс готовы выиграть.

Часто все так и было покрыто тайной. Но в начале 21 века, когда был написан еще один «Роман о Дьяволе», и персонажи его решили, что он не так уж и плох, то они захотели вернуться в этот мир и восстановить справедливость, потому что им самим очень важно было знать, кто еще раз воскресил их после трагического ухода Мастера.

А уж когда бригада Демонов берется за дело, то остается только разбегаться в разные стороны всем правым и виноватым, это вам не наш самый справедливый в мире суд, никаких подтасовок, липовых свидетелей и состряпанных на скорую руку вещественных доказательств не будет.

Первыми, узнав о странных происшествиях, взволновались все Странники, которые приписали себе авторство чужих стихов и знаменитых песен, но скоро они поняли, что Демоны пока явились не по их души. И все-таки на всякий случай замолчали, прекратили все свои судилища с живыми и мертвыми авторами, решили отлежаться на дне. Ведь если не вовремя высунуться, то и их могут на чистую воду вывести, а это мало кому хотелось, когда так сжился с чужим текстом, так сроднился, что от себя уже и не оторвать, сколько не старайся.

Но те, из разбитого зеркала, все еще были где-то рядом, все видели, все знали и упорно читали книги, и даже с их авторами встречались. Особенно боялись писатели современные, господина среднего роста, в новеньком костюме и модных узконосых башмаках, половину лица которого закрывали темные очки. Многие из них, мало что читавшие, роман века все-таки знали, и помнили, что если тот снимет свои очки…

Мастер, презиравший литераторов своего времени, все-таки на прощание успел их предупредить о том, как опасно разговаривать с неизвестными, а уж от этих вообще бежать надо без оглядки, особенно если твоя творческая совесть не особенно чиста, а у кого она может быть незапятнанной в такое время и при такой свинской жизни?

Но очень тихо посылали они друг другу СМС -ки о том, что ОН ПОЯВИЛСЯ, не в силах даже произнести такое известие вслух.

Такие вот события стали развиваться в мире, хотя еще вчера ничто не предвещало беды

Глава 1
ПОЯВИЛСЯ АБАДОННА
Они в зеркалах не отражаются, потому что они появляются из них, приходят с той стороны зазеркалья, с того света.

И произнося снова эту фразу, я понимаю, что и там все-таки СВЕТ, а не ТЬМА, только вечная загадка и тайна окутывает его, потому он и называется загадочно «тем светом».

Этот господин с косым шрамом на шее, который он прячет под белым шарфом, чтобы не сразу эта явная примета бросалась в глаза, шагнул привычно в наш мир и усмехнулся, оглядываясь по сторонам.

Было пусто в квартире, никто его не заметил. Никто и знать не мог, что в покинутом хозяйкой доме, она перебралась на дачу, в один прекрасный полдень, который с этого момента перестал быть прекрасным, он и появится.

Никто не мог знать, что само собой треснет старинное зеркало, которое приводило в восторг одних ее гостей и в ужас других, одни из них говорили, что она тонкий ценитель старины, и только такое зеркало и должно украшать ее гостиную, а другие с ужасом твердили о том, что нельзя в новый дом приносить старинные зеркала, потому что они хранят в себе всю ту жуткую энергию, которая копилась в них веками, они остаются немыми свидетелями всех тех историй, которые случались в старинных усадьбах и замках, и рано или поздно они явят их в мир снова. И тогда содрогнется этот мир от ужаса, который придется ему пережить.

Любой благоразумный человек прислушался бы к подобным размышлизмам, но Вероника была писательницей, и она как раз поступила наоборот, потому что долго и упрямо, с завидным упорством искала именно такое зеркало, и когда нашла его, то готова была расшибиться в лепешку, чтобы заполучить в свой новый дом.

Она благосклонно принимала комплементы первых своих гостей и спокойно относилась ко вторым, намекая на то, что они еще прочтут в ее романах о том, что будет там происходить.

- Оно позволит мне увидеть многое из того, что недоступно постороннему глазу, - говорила дама, приятная во всех отношениях, всегда окутывающая себя многочисленными тайнами.

Она уверяла своих близких друзей в том, что родилась в тот день и час, когда ушла из мира первая Маргарита, чтобы в ее обличии вернуться в мир этот снова.

Правда, потом, когда лет ей стало по тем подсчетам достаточно много, она пыталась скрыть этот уникальный факт, но те , кто знал ее не первый день, даже догадывались об истинном ее возрасте, почему то уверенные в том, что это с одной стороны просто красивая история, нагонявшая в мир туману, но она могла быть и правдой.

Правдой стало и то, что в тот день, когда на уютной своей даче хозяйка писала очередной свой роман, и их было много, даже для ее солидного возраста, в комнате ее треснуло старинное зеркало, и нога в модном штиблете с узким носком появилась из него. Зрелище, скажу я Вам не для слабонервных, и хорошо, что этого никто в тот миг не мог видеть.

Но герой был достаточно ловок, он спрыгнул на этой стороне, всем своим видом показывая, что делал это не в первый раз, оглянулся вокруг, принял очень важный вид, когда убедился, что попал в то время, в то место, какое хотел, и поправил свои темные, совершенно темные очки. Потому что разговоры о том, что он убивал одним взглядом, и не в переносном, а в прямом смысле, были не досужим вымыслом, а имели место быть и на самом деле. Пока он хотел осмотреться, и прислушаться к тому, что здесь теперь происходило, потому что не привык доверять чужим мнениям, даже самым авторитетным, и давно усвоил, что если уж действовать, то делать это нужно было наверняка.

Он поморщился от пыли, лежавшей на всей дорогой мебели. Но это была не пыль веков, а просто пыль, хотя как отличить ту от этой. Подумал о том, что двери закрыты, и вероятно, включена сигнализация- никак не мог привыкнуть к этим новомодным штучкам, и отключать ее не научился, хотя сквозь стены по-прежнему проходил легко, и приготовился покинуть пустую квартиру, не для того же он спешил сюда, чтобы валяться на мягком диване и читать дурацкие книжки. Это и там можно было делать.

Дурацких книжек за это время стало в этом мире значительно больше, и если раньше стекляшку от бриллианта отличить было очень легко, минутное дело, то теперь приходилось напрягаться. Под одинаковой цветастой обложкой, с дурно сотворенными рисунками, могла быть и полная никчемность, приносившая автору немало денежных знаков, и настоящий шедевр, если какой-нибудь бедолага хотел обмануть и заставить непривередливых читателей заглянуть в свои творения, то он готов был на многое, а потом ему же доказывал, что классика давно никому не нужна, и хорошо, если хорошей будет литература, да что там, просто чтиво, для среднего уровня. И он сам этот средний и определил. И сказал бы уж, что просто жить не на что, и очень хочется, как та самая дамочка, которая каждый год выпускает и пишет столько книг, сколько лет ей уже исполнилось.

В данном случае он говорил не о Виктории. С ней будет как раз совсем другая история, она то иных бед натворить успела, и теперь он, оборотившись этаким графом Монтом и Кристом, должен был устанавливать истину и какую-то справедливость, сама же она и не собиралась этого делать, словно ее и не касалось совсем.

Зачем это ему было нужно? А черт его знает зачем, ну за тем, может быть, что роман был о нем и ему не все равно…. А что не все равно, они со временем узнают, не стоит все карты сразу раскрывать.

Абадонна, этот демон войны, знал только одно, если появилась такая уверенность, что правда все равно выплывет наружу, то это и должно случиться, если думают они, что справедливость должна существовать, то пусть она и существует. И если сказал когда - то гусар, «но есть и высший суд, наместники разврата, то почему бы ему не быть, хотя бы в отдельно взятом случае, связанном с романом о нем, да и не только о нем. Правда, тогда тот самый гусар просто изливал свою горечь и злость на весь мир и о самой справедливости он вовсе не думал, как это обычно с людьми случается, но это гусар, а он - совсем другое дело. Можно спорить о том, как он ее видит и понимает, но это все-таки вариант справедливости, и пусть кто-то рискнет с ним о том поспорить.

Но для начала он решил просто познакомиться с миром, в котором довольно давно уже не бывал, и с миром книжным, надо было знать, во что ввязываешься, даже если ты и ангел Смерти. Самому ему, конечно, ничего не будет в любом случае, но вдруг какого гения мимоходом спровадишь на тот свет раньше срока, а он еще роман века написать не успел.

Нет, к литературе он был особенно неравнодушен, это музыка сфер по части мессира была, а живописью у них Кот заведовал, потому она такой свинской и оказалась с течением времени, театр Коровьеву достался, а все остальное Азазелло - у них тут восток только и царил с незапамятных времен. Вот и пусть в построениях их и разбирается. Себе же Абадонна взял литературу, как самый трудный участок, недаром, она во всех школьных программах на первом месте была, и какой - то турок заявил, что «поэт в России больше чем поэт», вот с тех пор и носятся, и маются с литераторами, но, сколько голов трамваями не отрезают юные комсомолки и новые киллеры, у них, у тех кто больше , чем просто сочинитель отрастает по две новых, да еще по принципу: чем дальше, чем хуже.

Так он двигался по центру города, проспекту, который назывался теперь Любинским, говорят, была такая девушка - на нее на железную с книжкой в руках он и наткнулся, когда проворно с лестницы спустился. Она была женой генерал-губернатора, любила здесь гулять, книжки читать, и рано умерла. Но как же странно она выглядела, со своими обнаженными плечами, в старинном платье своем, перед этой разношерстой толпой, шагнувшей в 21 век, и прав Мессир, они совсем не изменились, одеваться стали иначе, значительно лучше, но это ничего в сущности не меняло.

Человек в дорогом костюме и совершенно черных очках шагнул в огромный магазин, расположенный в подвальном помещении старинного особняка. Его по праву можно было назвать Домом книги, таким огромным он был. Эти новые хозяева постарались на славу, но какими же жалкими казались физиономии народных артисток, старух, которых любили в прошлом веке, те, которые тоже стали старухами. И стояли эти народные с самыми дешевыми книжками в руках, авторов и названий которых запомнить было невозможно. Но только потому, что ее держала эта Вера и эта Надежда, престарелые читательницы детективов и любовных историй и должны были их купить в первую очередь.

Он отвернулся от Веры, которая противна своим коммунистическим задором ему была и прежде, а сейчас с ее механической улыбкой казалась совсем непереносимой, и двинулся к книжным полкам.

Взгляд упал на массивные тома того самого «Единственного писателя, книги которого еще воруют в магазинах и библиотеках». Он и оттуда слышал эту совершенно дебильную рекламу, и очень хотел посмотреть на тех, кто уголовную статью готов получить и лес отправиться валить из- за книг этого писателя, может и не таких уж плохих, Абадонна не читал их, и читать не собирался, просто прикинул сколько их тут - полсотни разных точно стоит, значит, все-таки плохо воруют, столько воров не нашлось , как утверждает реклама, или наиздавали столько, что никаких воров не хватит? Он не знал пока ответа на этот вопрос, но узнает, как только немного познакомится с этим миром.

Он посмотрел на веселенькие книжки из серии «Веселая фантастика», и увидел там знакомых персонажей, Ягу, Кощея, Русалку, Водяного на фоне какого-то стража порядка - Афрания местного разлива, и искренне посочувствовал им всем, несчастным лесным жителям, которые , как и народная артистка, должны были служить этим пройдохам и стать брендом для того, чтобы можно было спихнуть то, что наиздавать успели и видно по-другому никак не продавалось. Но здесь они и найдут свою погибель окончательную, хотя до сих пор, судя по всему, оставались бессмертными.

По магазину ходил он долго и упорно, но при всем обилии книг, которому в любые времена можно было позавидовать, кроме романа Мастера, с которого все начиналось, ничего он здесь не нашел, но возможно плохо искал, надо будет перед отплытием вернуться и все еще раз посмотреть.

Ничего не мог поделать с собой Демон войны - книжные магазины были для него настоящей слабостью.

И уже собравшись уходить, он вдруг наткнулся на черную книгу, о существовании которой не имел преставления прежде, это потрясло его до глубины души.

Он взял ее с собой, достал и положил перед кассиршей 100 долларов, махнул рукой, когда она запротестовала, но видно особенно возмущаться не стала, что-то быстро сообразив, потому что баксы оказались настоящими, а сдачи он дожидаться не собирался, и пропустила его через контроль, то ли подсчитывая сколько она неожиданно заработала, то ли что-то другое не могло заставить ее остановит этого покупателя.

Он вышел из магазина, красиво украшенный подвал все-таки подвалом оставалось, ему хотелось выйти на воздух.

Он прошел да той самой железной скамейки, на которой с нераскрытой книгой в руках томилась юная дама из 19 века, и открыл свою черную книгу.

На первой странице красовался он сам. И что самое удивительное в этой энциклопедии комментарии были недурственными. А что, явившись в этот мир, в это время неплохо наткнуться на небольшую заметку о себе любимом. Ему показалось, что и девушка заглянула в его книгу и с интересом читала вместе с ним

Абадонна - ветхозаветный падший ангел, возглавивший восстание ангелов против Бога и в наказание сброшенный на землю.

Он остановился и посмотрел на девушку:
- Это правда, я там был, -подтвердил он, - они не соврали, только как же давно все это было, ты и представить себе не можешь.

Он снова оборотил свой взгляд на книгу и прочитал дальше:

- Обреченный на бессмертие, он напрасно ищет гибели:

Вдруг налетела на солнце заблудшая в бездне планета,

Час ей настал разрушенья.. она уж дымилась и рдела…

К ней полетел Абадонна, разрушиться вкупе надеясь…
Дымом она разлетелась, но ах! Не погиб Аббодонна!
- Красиво, - тяжело вздохнул он, - вот за что я любил поэтов твоего времени, хотя грустно, не стоит о грустном, дорогая.

Он не сразу заметил, погруженный в собственное прошлое, что его вместе с девушкой фотографировал какой-то мужик, явно профессионал. Он взглянул в окошко своей камеры, потом еще раз на него, стал странно бледным, словно готов был тут же грохнуться перед ними в обморок, но попятился и пошел прочь очень быстро, не оглядываясь.

- Вот видишь, дорогуша, какое я неизгладимое впечатление даже на солидных мужиков произвожу, хотя и от этого уже устал, это актеры носятся со своей сомнительной славой, а мне она до чертиков надоела.

Он поднялся, распрямился и отправился прочь, размахивая черной книгой, в которой красовался на самой первой странице.

И на самом деле, у него было еще столько дел в мире этом. И хорошо, что этот тип, который увидел, в вернее не увидел его первым, не стал докапываться, сообщать в органы, которым вероятно не было дела теперь до всех иностранцев, Его не нужно было сталкивать под трамвай, но и самих трамваев нигде поблизости он не видел, как все-таки изменился этот мир, в который он пришел в этот полдень, шагнув из трещины разбитого зеркала в реальность. Впрочем, что такое реальность, а что иллюзия, никому неизвестно, и даже сам Абадонна не пытался в этом разбираться.

Но в этом мире, где скоро появятся и все остальные , сброшенные с небес, когда они подняли восстания, события должны были происходить невероятные, уж он о том позаботиться обязательно.

Продолжение следует
РАЗБИТОЕ ЗЕРКАЛО
Глава 2 ПОЯВИЛСЯ ВТОРОЙ
Азазелло

Пошли мне, Господь, второго, чтоб вытянул петь со мной

А.Вознесенский

Даже Демону Смерти, грустно в этом мире в одиночестве. Наверное, глупо было Абадонне просить о том, чтобы прислали второго, он-то точно никогда, никого, ни о чем не просил, но на этот раз остановился на новеньком мосту и невольно посмотрел на небеса. И у демонов бывают минуты грусти, а уж одиночества - сколько угодно.

Только теперь он заметил, что давно на этот мир отпустилась тьма, а вернее, если без патетики, просто наступила ночь, только все в том и заключалось, что тьма эта значительно отличалась от той, кромешной, может быть, потому он это и заметил не сразу.

Но на небе сияли звезды. Как прекрасна была эта звездная ночь. Он невольно залюбовался ими - эти дальними фонариками, с которыми, как говорят и верят люди, у каждого из них была судьба связана. Глупости все это, но надо признать, что глупости очень красивые, пусть тешатся такими фантазиями, чем бы дитя ни тешилось, как говорится.

Он залюбовался звездами и забыл, о чем просил в тот странный миг. Но тут же заметил, что с небес упала звезда и канула где-то в черной глади реки, что это значило? То, что его просьба услышана, или звезда просто указывала на место, где должна была произойти трагедия в самое ближайшее время?

А почему бы не то и не другое вместе? Падающие звезды надо экономить, их вовсе не так много на небесах, как принято считать, он то, бывавший там пусть и очень давно, знал это точно.

Но в тот момент Демон войны, века назад сброшенный на землю, в его черной книжке все правильно было написано, переместился в ту самую квартиру, где и появился утром, завалился на мягкий диван и вырубился, а вернее забылся крепким сном, с видом человека, честно трудившегося весь день.

Конечно, вид его был обманчивым, а каким он еще должен был быть, впрочем, этого обмана никто не мог видеть, квартира - то по-прежнему была пуста.

Хотя и это не точно, в квартире не было никого из людей, но ведь это не значит, что там вообще никого нет.

Рыжий тип, которого очень легко было опознать по приметам, запечатленным в романе века, а потому известным всем мало-мальски грамотным жителям самой читающей в мире страны, высунул голову из трещины того самого разбитого зеркала, оглянулся и чихнул, от той пыли, которую мы с вами заметили давно.

Впрочем, чихнул он бесшумно совершенно, даже ему не хотелось нарушать сон Ангела Смерти. Но скажу я вам, сделать это было не так просто, потому что Абадонна спал как убитый, а вот Азазелло было вовсе не до сна.

Он так же бесшумно, как и чихал, спрыгнул вниз на мягкий ковер, сразу же взглянул на книгу, которую заметил еще по ту сторону, на том СВЕТЕ, и теперь первым делом к ней устремился, словно какая-то сила могла ее у него отнять.

Демоны были всегда еще более тщеславны, чем люди, иначе бы они не поднимали всех своих восстаний, и на этот раз ни за что бы ни появились в мире, который не стал со временем лучше, это надо было честно признать.

И что же такое должно было еще случиться, чтобы он, несмотря на прошлые печальные события, признав, что работу свою тогда они исполнили не особенно качественно, явился, чтобы исправлять старые ошибки.

Это коту хорошо, с того, что с гуся водя, он отшутится и отбрешется от любой собаки, а ему все таки обидно было сознавать, что усилия были потрачены напрасно, или почти напрасно, и как они говорят иногда - гора породила мышь.

Правда, надо было честно признать, что роман века они миру все-таки подарили и рукопись спасли.

Он не заглядывал в книжные магазины, уж слишком приметен был и вовсе не хотел, чтобы его узнавали и бросались за автографами некоторые особенно пронырливые и эрудированные граждане, не нужна ему была эта шумиха. Он себя артистом, то есть шутом гороховым, не считал, и для него, как и для любого Демона, слово это было самым нехорошим, то есть ругательным, хотя в чем- то они с теми паяцами и родственны, но разве можно сравнить уровень?

Это Абадонна может поправить свои очки, и разгуливать, где ему вдумается, ни один из тех самых знатоков не подойдет к нему близко, как только поймет, кто он такой. А те, кто ни черта не знает, и книжек таких не читал, у тех животные инстинкты срабатывают, они кожей чуют, что его надо стороной оббегать хотя бы ради своего сомнительного спокойствия, с ним же не все так однозначно.

Тогда и начнутся всякие недоразумения, выяснения, восклицания и ужасы, а ему не надо ничего этого. В их деле шумиха очень даже вредна.

Он давно уже сидел в мягком кресте и держал книгу раскрытой на второй странице. Он не сомневался , что отыщет себя в этой Энциклопедии, но только вторым, именно после него.

Он снова покосился на мирно похрапывающего ангела. Но и это не так уж плохо, если не особенно придираться к цифрам.

Что же они там пишут о нем, эти исследователи их жизни и судеб.

«Демон безводной пустыни, демон- убийца « -словно строчку стихотворения, довольно противным голосом прочитал Азазелло, и невольно узкая грудь его распрямилась, и задышал он чаще от важности и гордости за себя любимого.

Что правда, то правда, знают все-таки, хотя никаких сведений он о себе не давал, и даже в органах их ничего такого не было - он точно проверял, там стараются не забивать свои умные головы всякими иллюзиями, и все-таки раскопали где-то исследователи его главные приметы и черты.

Он даже зауважал авторов этого творения, с которыми лично не был знаком пока, но всякое может случиться, если он был вхож на тот и этот свет, то жизнь их рано или поздно столкнет, тогда и можно будет продолжить начатый разговор.

Демон- убийца, но разве его вина, что люди порой так отвратительны, что часто приходится прибегать к этой крайней мере. Хотя он старается чаще обходиться если не красноречием, это снова по части кота и самого Мессира, то разными подручными средствами, оружие и косметика не так уж мало значат в его деле. И надо вам сказать, что это убивает часто не хуже, чем грубая физическая сила какого-нибудь амбала, зато как много способов и методов воздействия.

И он снова погрузился в воспоминания. Когда-нибудь он напишет самое увлекательное и полное руководство о том, как можно соблазнить, и увлечь. Но это потом, пока ему нужно было заняться конкретным делом, и от того, как он с ним справиться будет многое зависеть. Можно сказать, что это вопрос если не смерти , сами они все-таки остаются бессмертными, то жизни их дальнейшей, потому что, в отличие от людей, их жизнь, такая неприметная в реальности, может продолжаться только в творениях. Это там они всесильны и прекрасны, ну если не прекрасны, тут он немного переборщил, то чертовски обаятельны.

Азазелло посмотрел на себя в старинное зеркало и тихо рассмеялся, надо же, у него начинался склероз, хотя он и не считал себя старым, ведь они не отражаются на этой стороне зеркал. И на самом деле на зеркальной глади была пустая комната, и не было, и не могло быть его.

В тот момент это открытие - о склерозе, а не о том, что не отражался, немного расстроило его, но он тут же успокоил себя:

-Зато я совершенно неотразим, в чем приятно убедиться еще раз.

И это было сущей правдой.
Но он вернулся к книжке, от которой все время отвлекался, что же там написано о нем еще?

-Падший ангел, который научил людей изготовлять оружие и украшения. Благодаря ему женщины освоили «блудливое искусство», раскрашивать лицо.

Читал он медленно и вслух, и потому притомился быстро, но дальше там шел набор фактов, о том, как он передал Маргарите волшебный крем, и она смогла оказаться в их веселой компании. Все, что было известно ему без всяких книжек. Склероз у него был еще не настолько силен, чтобы он позабыл события недавнего прошлого, самого последнего, и как выяснилось, не особенно удачного их похождения.

- Кстати, о женщинах, - оборвал Демон сам себя, - ночь уже перевалила за середину, а он еще не успел присниться той, на которую и возлагал самые большие свои надежды в новом, не менее ответственном деле.

Эти юные девицы так любят говорить и снах и знаках разных, правда, это изучала психологию, и хотя была не особенно прилежной ученицей, пока он был снисходителен к Насте, но может вспомнить старика Фрейда, со всеми его загибами направо и налево, и припишет ему какие-то противоестественные внутренние побуждения. Напридумывал черт знает, что этот гений странный, а ты потом оправдывайся, доказывай, что ничего такого не было и быть не могло, а если вспомнить, что презумпции невиновности у них никогда не бывало, то вообще дело дрянь. Он оттягивал не особенно приятный момент, но вовсе не собирался отступать, если надо присниться, значит, он и приснится как миленький, и никуда не денется.

Он оставил книжку, и растворился в воздухе, отыскав без труда квартиру в которой обитала девица Настя. Именно ей и предстояло сыграть если не главную, то вовсе не эпизодическую роль в этой истории.

Он взглянул на спящую девушку. Почти блондинка, хотя и психолог, так себе, но напористая, все сметет на своем пути. А если он будет рядом с ней и кое -что подправит и в нужном направлении направит, то все и получится.

Так он спокойно и уселся в кресло и смотрел на нее, не мигая, потому что в тот момент начал уже ей снится. Вернее, снился не он сам, зачем такие сложности. А во сне, когда картинка резко изменилась, Настя видела себя в огромном зале, заваленном книгами с ее большой фотографией на задней обложке, впереди же был какой-то сиятельный красавец, что-то из античной мифологии и их кораблями и воинами и богами, и написано большими буквами «Роман о Дьяволе».

И все рвались к ней, протягивали такие же книги, смотрели с восторгом и говорили столько приятных вещей. Но даже не это главное, а то, что она чувствовала себя совсем другим человеком. И таким странно приятным было ощущение этой легкости, что она готова была запеть дурацкую песенка, которая недавно еще звучала повсюду, и стала просто преследовать многих ее пациентов: «Я душу дьяволу отдам, за ночь с тобой». И вот теперь ее повторяла она в своем сне. Но если не за ночь с тобой, за кусочек такой жизни, которая ей приснилась, она бы точно на многое, если не на все согласилась.

Стремительно надвигался рассвет обычной жизни. Гасли звезды на небесах, кресло, где расположился удобно Демон-искуситель теперь было совершенно пустым. Но когда девушка проснулась, она почувствовала странные перемены.

- Это только сон, - говорила она себе, но понимала, что если приложить усилия и что-то сделать, то он может вполне стать реальностью.

Он не был таким уж несбыточным, просто она старалась до сих пор об этом не думать, мысли не допускала, но если попробовать, чтобы потом не упрекать себя за то, что у тебя была возможность и ты ничего не сделала для осуществления заветной мечты.

Она вовсе не собиралась бросать все и садиться писать книгу - это было совершенно для нее не реально. Есть более короткий и значительно более надежный способ, он был ей хорошо известен, и если уж приснился сон, то сам черт велел им воспользоваться.

И странна уверенность и дерзость быстро затмили сомнения. Она проглотила завтрак и вышла на улицу, полная надежд и желаний. А настроение у нее было хорошим, просто отличным.

В тот момент она еще не могла знать главного, что странный господин, а к ней чаще всего приходили только странные , такая работа, уже направился к ней на прием, чтобы рассказать свой странный сон, где будто видел ее знаменитой писательницей. Соврать Азазелло не составляло никакого труда, зато каков эффект. Он пожалел о том, что камеру не захватил с собой и не запечатлел этот момент. Она если и читала роман века, то ни черта не помнила, потому узнать его никак не могла, но она не понимала даже и другого, того, что к ней явился главный искуситель в мире.

Сразу после посещения психоаналитика он оказался на улице. Азазелло даже честно расплатился за сеанс, чтобы никаких подозрений не возникло. Но она только смотрела заворожено на баксы, и даже не подумала о сдаче, это в тот момент казалось такой мелочью, и не заметила , как он растворился в воздухе, решив не утруждать себя походам по коридорам этого не особенно приятного заведения.

Ему еще нужно было встретиться со старинным своим приятелем - конечно, это был кот Бегемот, и обменяться парой реплик, прежде чем все они в вихре закружатся, да так, что уже не остановиться.

Кот направлялся совсем в другое место - на дачу писательницы, он играл в другой команде. Бегемоту всегда доставались если не положительные герои, то личности более талантливые и приятные. Но что сделать, если так пали карты.

И теперь Азазелло говорил ему обо всем, что уже успел предпринять.

- Но это заденет и мою Викторию, - противится кот.
- Она станет или крепче или погибнет, уж извиняй, нам не нужны нытики и хлюпики.

Кот устремился на дачу, запрятал ее кота подальше и сам занял его места.

- У Азазелло ничего не получится, пока я с тобой, вернее получится не то, что он хочет, -заверил Бегемот героиню.

А она мирно сидела за своим компьютером, не отрывая взгляда от монитора, но если бы она и разглядывала его пристально, и исследовала бы даже каждую клетку его кошачьего организма и тогда бы не заметила подмены, уж об этом он позаботился.

Но она была настолько погружена в своим творения, что и более явных вещей в упор не видела. Она была бы идеальной женой для какого-нибудь прохродимца-афериста, который тоже скоро появится, но у нее хватило мозгов ею не стать.

Демоны слетались в этом времени и этом месте. Затишье царило, как обычно, перед бурей.

####################

Глава 3 А вот и Афраний

Если, путь прорубая отцовским мечом,
Ты соленые слезы на ус намотал,
Если в жарком бою испытал что почем, -
Значит, нужные книги ты в детстве читал!
В.Высоцкий

Когда органы внутренних дел на местах не справляются с возложенными на них обязанностями, присылают помощников из центра. Следователи по не особенно важным делам, так мелочевка, всегда были готовы к подобному повороту, и когда появлялись важные и не особенно разговорчивые люди в их кабинетах, и появлялись без стука, они знали, что это подмога пришла, не особенно желанная, но все-таки и не удивлялись таким вторжениям.

Об этом знал, хотя откуда неизвестно, начальник тайной стражи прокуратора Иудеи. Но он знал, на то и тайная стража, чтобы знать о тайнах и слабостях своих коллег, хотя и из будущего. Но ему было известно и другое высказывание, правда появившееся значительно позднее, чем он жил в этом мире - о том, что все повторяется, только если сначала рождается трагедия, потом она, при новом повторении превращается неизменно в фарс, он знал это, только никак не мог понять, почему все так происходит.

Но благородный Афраний, служивший в тайной страже самого Понтия Пилата, о котором во всех Евангелиях, а не только в знаменитом романе, есть упоминание, не мог без слез смотреть на все, что творилось в нашем времени и в нашем мире, куда и его должна была забросить нелегкая, вот уж точно картины не для слабонервных. Но несмотря на очень солидный возраст по любым меркам, с нервами у него было все в порядке, в отличие от тех молодых сотрудников тех самых внутренних дел, которые, как известно должны охранять простых граждан. Еще когда-то в начале прошлого века ляпнул в пьяном запале поэт революции мол «моя милиция меня бережет», вот и приходится им, хочешь или нет, беречь, а то, что иногда это получается очень странным образом, всякое в этом мире случается.

И если благородный пришелец из прошлого чего-то не понимает у нас в России, так всем давно известно, что умом Россию, как и ее внутренние органы не понять,, и очень даже вредно, а то и опасно мерить общим аршином.

Но с устройством внутренних органов Афраний знакомился только мимоходом, ему нужно было вытащить из тех самых внутренних органов одного очень даже скользкого типа, это Вам не Иуда даже, который от него бы никуда не делся.

Как сейчас помнил верный страж прокуратора, когда тот его призвал и рассказал, что был ему знак, что Иуда должен быть убить, оставалось только исполнить тайный приказ. В тайной страже все было тайным для остального мира, но как он мог не понять, того, чего требовал от него Пилат.

Вот и теперь, когда Мессир говорил с ним в последний раз и предупредил о том, что поручение ему на этот раз досталось, конечно, аховое, и рядом с этим типом Иуда Ангелом покажется, особенно когда изображает его харизматичный и наглый актер в последнем сериале. Но ничего с этим не поделаешь, какой уж есть.

- И где мне его искать, - только и уточнил Афраний
Он знал, что Мессир может разозлиться за его непонятливость, но готов был напомнить, что это чужой мир, в котором в прошлый раз ему быть с ними не довелось, потому что тогда ему просто там нечего было делать, а слоняться без дела он вовсе не любил, да еще в чужом месте, непонятном времени.

Но Мессир не рассердился, выдержки у него по-прежнему было больше, чем необходимо для дела.

- Это называется у них отделение милиции, коту все известно лучше остальных, он тебя туда и проводит. Только будь осторожен, творится там, черт знает что, но ты же знаешь, что со своим уставом идти в чужой монастырь, а тем более органы внутренних дел не стоит. Хотя бы пока мы не вытащили оттуда этого Странника, а вляпался он в несколько уголовных дел сразу, хотя и выдает себя за Иешуа, и надо бы его там оставить, да пока никак нельзя, без него это будет другая и никому не понятно какая игра. А мы уж пойдем по намеченному плану, и тебе нелегкая задача достается, но ты справишься.

Ничего на это не ответил тот, кто не привык обсуждать приказов вышестоящего начальства из самого центра. Он просто распрямился, слегка кивнул и шагнул в другое время, словно делал это постоянно. Да и что могло испугать Афрания, начальника тайной стражи, который тысячу лет назад потерял страх, а может быть, никогда его не имел?

Но как оказалось позднее, наша родная милиция в восторг его привести ну никак не могла и если не испугать, то разозлить и вывести из себя, очень даже просто. Но, в отличие от тех, кто там сгорал в трудах праведных, он хорошо помнил, что демоны за ним следят, и не следовало ему, даже с этими внутренними делами соприкасаясь, терять своего достоинства, уж если называли его однажды Благородным, то это самое высшее звание должен он был в любой ситуации оправдывать.

Кот остановился перед серым трехэтажным зданием, и наотрез отказался идти туда.

Правда, без билета он ездил в трамвае в прошлый раз, и вряд ли внуки тех оперов помнили про эти его мелкие грешки, но уж половина дел того героя, с которым он вовсе не хотел без определенной нужды встречаться, точно припаяют. У них там была строгая ученость, и дело раскрывать следовало только по горячим следам, а высшей доблестью считалось раскрыть то дело, которое еще и совершиться не успело, но обязательно через час произойдет, тогда можно будет рапортовать о его раскрытии одновременно с моментом его совершения, и чем плохо, скажите?

- Я туда не ходок, если ты хочешь иди без меня, - заявил Бегемот и отправился в более приятные места.

Афраний не настаивал, это в плохих детективах коты расследуют преступления, а здесь ему появляться с котом вместе было не особенно солидно, и опять же уже в дежурной части могут возникнуть осложнения.

Но все с дежурной части и началось. Очень даже упитанный страж порядка, которого затруднительно было представить на оперативном задании, хотя бы по розыску того же Иуды, только что хамил какой-то очень приличной женщине, которая совсем не давала для этого повода, но Афраний не знал, а тот точно знал, что только таким и можно хамить, этот самый доблестный борец за порядок, оторвал безразличный свой взгляд от ее не особенно соблазнительных форм - смотреть не на что- это и было написано на его веснушчатой физиономии, и повернулся к нему.

Пришелец поморщился, приготовившись объяснять, что и зачем ему нужно здесь, и если что применить какие-то приемы не особенно законные, в их понимании. Но в тот самый неприятный момент этот тип резко, для его комплекции слишком резко, поднялся, выпятив брюхо вверх, так, что женщина отпрянула от него, решив, что он что-то заметил у нее непозволительное и сейчас на нее бросится всей своей тушей. Но он ее по-прежнему в упор не видел, и видеть не хотел, он уже замер стараясь втянуть живот, втянуть который было совершенно невозможно, и сначала так же резко приложил руку к пустой голове, а потом рванулся за фуражкой, заметив его усмешку в уголках губ, и при этом он умудрился все смести на своем пути.

Афраний, да и несчастная женщина подумали одновременно о том, что долго же ему придется собирать все, что разлетелось по комнате в разные стороны, но сам охранник пока о том вовсе не думал. Он кивнул, не стал напоминать старую шутку о том, что к пустой голове руку не прикладывают, вдруг тот передумает и станет документы требовать, а тогда еще неизвестно как все и завершится, лучше не искушать судьбу.

Охранник уже звонил какому -то своему начальнику по внутреннему телефону и сообщал, что к ним последовал сам генерал, какой-какой генерал, самый главный. Впопыхах фамилию замысловатую он уж никак не мог вспомнить.

Афраний понятия не имел о том, кто такой генерал, но понимал, что человек он оказался очень важный. Да и понятно было , что в затруднительной ситуации в беде его никто не оставит, и он обязательно в последний момент как-то разрешит ее, и не может быть среди демонов, где он оказался по другому.

Немного позднее он узнал о том, что к тому моменту, когда он покинул это странное заведение, тот безымянный страж, которому стали мерещиться генералы на вверенном ему участке, которого естественно нигде не обнаружили, сколько не искали, был уже поспешно уволен. Потому что одно дело допиться до того чтобы черти зеленые мерещились, и совсем уж никуда не годится, когда почти наяву, на боевом посту, он видит генерала, которого в природе не существует, да еще и имени его не помнит.

Все повторялось и не удивительно, что занял он место поэта в психиатрической лечебнице, и убеждал нового профессора в том, что генерал был, в парадном мундире, и даже слегка ему улыбнулся. А куда он бесследно делся, непонятно, а так как машину не нашли, на которой он прибыл, то вероятно пришел через весь город к ним пешком, а что не может быть такого, чтобы генералы пешком, ходили, - возмущался толстяк.

Врач ему терпеливо объяснял, что такое быть, конечно, может, почему бы и нет. Это у королев нет ног, у генералов они есть. Но даже полковники редко очень ходят пешком, потому что люди они занятые, и если на машинах своих никуда не успевают в таких пробках, как у них добраться, то уж пешком точно опоздают. И толстяк соглашался к ним, но никак не мог отказаться, от мысли, что этот генерал пришел к ним пешком, и что он на самом деле был.

Потом он решил, что, как только выйдет из больницы, найдет обязательно ту женщину, которая в тот момент была с ним рядом, и все видела. Она обязательно подтвердит, что генерал был.

- И на это не стоит особенно рассчитывать, - заявил доктор спокойно.

- А это еще почему? - удивился больной.
- Да потому, что вели вы себя с ней наверняка по-свински, и не захочет она ничего подтверждать. С какой стати ей вас выгораживать, и всем объяснять то, чего на самом деле быть не может, вот если бы вы были ее сын, муж или любовник, тогда другое дело, она бы что угодно и про генерала тогда подтвердила, а так зачем в это ввязывать?

- Вы что, предлагаете мне стать ее любовником? - удивленно спрашивал милиционер.

- Ничего я вам такого не предлагаю, и это вряд ли возможно, и на этот счет мои прогнозы не утешительны, боюсь, что, как бы это вам сказать, и в этой области вы не особенно много можете.

Доктор приготовился к яростному отпору, но тот странно обмяк и уселся на кровать, которая жалобно под ним скрипнула.

Доктор как в воду смотрел, раз уж он тут оказался, то по этому поводу и надо было с ним поговорить. И у него еще будет для этого немало времени, потому что резко переменилась жизнь, и больше не было опасной и трудной службы, и вероятно никогда не будет, а все так хорошо начиналось. И принес же черт откуда-то этого странного генерала, который одним махом перечеркнул всю его славную карьеру, и на пенсию, а вернее, на инвалидность ему придется уйти раньше срока. Но как в старой и доброй песне поется: « Отряд не заметил потери бойца»

Так и завершилась для отдельно взятого старшины странная история с мифическим генералом, для остальных она только еще тогда начиналась

№№№№

Афраний заглянул в отделение уголовного розыска, зная, насколько скверно там работают, он приготовился к худшему, но именно там Странника искать и надо было. Он увидел поэта, которого обокрали, как он утверждал с пеной у рта и про себя усмехнулся:

- Значит на этот раз он поэт, а не лекарь и не профессор медицины, ну что же, кажется на первый взгляд безобидным. Покалечит только литературный вкус молодого следователя. Но в этом у них разбирался Абадонна, он и сам не особенно -то знал, что в литературе, да еще в поэзии хорошо, а что плохо, ему в свое время не объяснили, а потом не интересовался.

Афраний прислушался к картавым, но очень напыщенным речам, тот читал свои порнографические стихи, намекает на то, что он пришел из того мира. И они все еще увидят, кто он на самом деле.

Афраний удивленно поймал себя на том, что это похоже на правду и можно было даже поверить, если бы он не был предупрежден заранее, но Мессир же сразу сказал - скользкий, да уж, бывают чудеса в этом мире

- Что за чудеса, - удивляется начальник тайной полиции, - он подал свой голос, потому что надо было что-то сказать, раз уж он стоял здесь, за спиной лжепророка. - Не удивительно, что Вы завалили все, что смогли завалить.

Следователь странно побледнел, он увидел явно не генерала, этот был ученым и его просто так не проведешь, как несчастного старшину.

Он быстро выпроводил поэта без особенных разъяснений.

И сыщик, наезжая на непонятно откуда взявшегося незнакомца, на первый взгляд показался даже дерзким, но только на первый, потому что Тот поставил его на место одним движением.

- Так ты поступаешь с особенно строптивыми подозреваемыми. Этот шут гороховый плел тебе, что он новый Иешуа, - он внимательно посмотрел на следователя,- Ты хочешь знать наверняка, кто я такой, он подло лгал, как обычно, но мне можешь поверить, я- Афраний, Мастер и Пилат называли меня Благородным Афранием, и в память о них я не позволю тебе творить то, что вздумается, пока мы здесь.

Он замолчал, и сам удивился тому, что этот наглый тип заставил его так быстро называть себя, но он ни о чем сделаном никогда не жалел. Еще интереснее было ему другое, говорят ли для этого знатока прав всех времен и народов что-то их имена, произнесенные им в спешке и замешательстве.

По его глазам он увидел, что тот знает, о ком идет речь. От этого открытия он испытал удовлетворение за все время пребывание здесь. Но должно же его порадовать хоть что-то.

- Значит, ты читал роман века, это хорошо, а то я думал объяснять придется, а у меня дела, знаешь ли, некогда с тобой возиться.

И когда следователь схватился за пистолет и начал палить вверх, пока в его оружии были патроны, совсем, как в знаменитом романе, Афраний исчез, ему там больше не чего было делать, тем более горе - герой его уже был на свободе, Но палил он недолго, во- первых, потому что патроны скоро кончились, а во-вторых потому что сначала появился спецназ, а потом ворвались и врачи и надели на него смирительную рубашку. Какая удивительная вещь, за один день второго доблестного сотрудника, призванного нас с вами беречь из одного, отдельного взятого отделения милиции пришлось вести на улицу Куйбышева, где и находилась в нашем городе Психиатрическая лечебница.

Это происшествие потрясло весь миллионный город, как никакое другое, хотя о нем говорили шепотом, и никто из непосвященных не должен был знать. И если бедолага старшина уверял, что ему мерещился только какой-то генерал, то образованный капитан яростно утверждал, что стрелял он в самого Афрания, только даже ранить его не смог, то ли плохо стрелял, а это уж никуда не годится, то ли тело удачно спрятал, потому что оно так и не было найдено. Одно слово - черт знает, что твориться стало, и не только в отделении милиции, но и повсюду в городе

Полковник, начальник того самого отделения, все-таки навестил своих бывших подопечных, правда о генерале он уже ничего слышать не мог и не хотел, но вот кто такой Афраний, у главврача, с которым вежливо беседовал, все-таки поинтересовался, вдруг его тело еще искать придется, всякое могло быть. И доктор, скрывая улыбку, сказал ему, что это герой романа Мастера, он служил при Понтии Пилате, в то время, когда распяли Христа.

- Во допились, уже даже не живые люди, а герои книжек им мерещатся, и из-за этого ты пальбу тут устроил? - искренне возмущался полковник.

Он поспешил уйти из больницы, где у любого психика повредиться может, пока ему еще Афрании не мерещились, надо было о себе позаботиться, а то тоже тут оказаться недолго от такой работы

Вернувшись в свое отделение, он поспешно отдал приказ об увольнении капитана.

- Никогда ты не будешь майором, - усмехнулся лейтенант, с которым они накануне поругались.

А тот, который наделал столько шуму, спокойно шел по тому самому Любинскому проспекту, где накануне гулял Абадонна. Он только мельком взглянул на железную барышню с книжкой в руке, и удивился тому, что его странно волновали живые девицы, порхавшие навстречу. Это что-то новенькое, и он пообещал себе, что как-то только разберется с важным и ответственным заданием, за которым сюда и был послан, так сразу и развлечется с одной из них, а может и с двумя.

Вот уж точно, странные вещи творятся на том и на этом свете, ничего не скажешь, но сначала задание, это милиционеры в лечебнице могут отдыхать, а у Благородного Афрания во все времена служба опасна и трудна. Это мы знаем точно

Продолжение следует