Глава 23. Импровизированный митинг
Александр Степанович побродил по закоулкам здания, стараясь не попадаться на глаза местным работникам. Потом заглянул на балкон. Зашел в ложи. Здесь никого не было, и отлично было видно все происходящее внизу. С удивлением он обнаружил Морозова по-прежнему среди парламентариев, причем тот бойко жестикулировал, общаясь с каким-то лордом.
- Ваня! - Вполголоса крикнул Колымагин и оглянулся.
Но Ваня так увлекся беседой, что ничего не слышал.
Тогда великий исследователь подобрал маленький обломок, прицелился и запустил вниз. Тот упал у ног Морозова. Товарищ не обратил на него никакого внимания. Великий ученый привык доводить любое дело до конца. Или, по крайней мере, старался это делать. Поэтому он стал искать предмет потяжелее. На этот раз в его руках оказалась тяжелая кисть, вероятно, от занавеса. Бросать прицельно было не удобно, пришлось размахнуться из-за спины. В результате сила броска оказалась рассчитанной точно, но направление немного не совпало.
Тяжелая кисть огрела по голове спикера парламента. Александр Степанович в ужасе зажал рот и втянул голову. Спикер с трудом поднялся из лужи, которая продолжала сверкать на арене, и подозвал коллег:
- Посмотрите там наверху. Может быть, кто-то из раненых подает нам знаки и нуждается в неотложной помощи.
Помощники передали распоряжение другим помощникам, те третьим. В общем, Колымагин без паники успел покинуть место в ложе и отсиделся под лестницей. Немного погодя он опять вернулся в ложу.
Внизу суетился человек в грязном халате и что-то усиленно доказывал председательствующему.
- Мы не можем обсуждать такие незначительные вопросы. - Донеслись слова спикера.
Но грязный халат по-прежнему не отставал.
- Ну, хорошо. В порядке исключения. Только одну минуту. - Неохотно согласился парламентарий. - Прошу всех внимания, господа. Выслушаем работника общественного туалета.
- А он по общественному вопросу или по личному? - Спросили лорды.
- Разумеется, по общественному, по своей специальности. - Объяснил спикер.
Халат приободрился, подтянул штаны и сообщил:
- Уважаемые сэры, я совершенно не могу работать при таких перегрузках. Понимаете ли, какой-то мерзавец, я не нахожу другого слова, сэры... этот мерзавец распорядился переносить все содержимое из женского туалета в мужской. Понимаете?
Но не все лорды были в курсе:
- А что, разве надо наоборот?
- Да нет же. Наоборот тоже не надо. Надо все в женский.
- Так в чем же проблема? Распорядитесь, как надо.
- А теперь меня никто не слушает. Говорят, какой-то важный сэр распорядился. И говорят, что только его будут слушаться. Так что вы уж не откажите, примите решение на высоком уровне.
- Какая наглость! Мы не можем принимать государственные решения по каждому туалету!
- Хорошо. Тогда гости из народа останутся с вами. - Халат указал на штабеля джентльменов.
- Действительно, нехорошо получается. - Согласился один из лордов. - Мы не можем все время работать при посторонних. У нас ведь и закрытые заседания бывают.
- Вот-вот. - Обрадовался халат. - А сейчас все добровольцы и наш персонал перетаскивают из пустого в порожнее. Так что извольте немедленно принять решение.
- Мы не можем принимать решения немедленно. Сначала идет процедура обсуждения. В первом чтении. Потом во втором. К тому же у нас все равно нет кворума.
- Так, сделайте исключение.
- Мы не можем делать исключения из тех правил, за которые сами же боремся. Мы не можем сами подавать дурной пример делать исключения.
- Знаете что, гражданин, вы погуляйте пока недалеко, а мы вас пригласим позже. - Посоветовал спикер.
- Тьфу на вас. - Негромко выругался халат и ушел.
- Давайте перейдем к следующему вопросу. - Предложили лорды.
- А мы еще предыдущий не решили.
- Мы не можем его решить. Так что давайте перейдем к следующему.
- Тогда мы и следующий не решим по той же причине. Давайте вернемся к предыдущему. Все равно надо как-то с ним закончить. Давайте примем решение, что мы не можем принять по нему решение.
- Так ведь это и будет решение. А для решений у нас нет кворума.
Парламентарии еще долго препирались. Все это время Морозов торчал в самой гуще событий и увлеченно слушал. Не понимая ни слова. Колымагин пытался подавать ему сверху знаки, но безуспешно. Когда ему это наскучило, он вышел в коридор.
- Вот он! - Послышался крик вдали. - Вот тот сэр, который распорядился таскать обратно из женского в мужской. Держите его. Держите!
Александр Степанович бросился наутек. Аж в ушах засвистело. Пробежав таким образом вокруг всего здания, великий исследователь оказался в исходной точке, где его поджидала другая группа интересующихся товарищей.
- Да вот же он! Держите его. А то удерет!
Колымагин развернулся и юркнул в первую попавшуюся ложу. Здесь он в страхе забился под кресло.
Судя по крикам из коридора, обе группы догоняющих встретились. Обе с пустыми руками.
- Он где-то здесь! Ищите, ищите! - Призывал кто-то чересчур неугомонный.
К сожалению, поиски... увенчались успехом.
- Нашел! Нашел! - Завопил счастливчик, которому повезло. - Эврика! Эврика!
Не смотря на отчаянное сопротивление великого ученого, его бережно извлекли из-под кресла и на руках потащили по коридору.
- Нашли! Нашли! - Несущие радостно извещали всех встречных.
Встречные пристраивались в хвост несущим. В итоге к мужскому туалету подбежала внушительная толпа. Здесь ее поджидал уже известный служитель в грязном халате.
Все подходы к туалету были завалены джентльменами. Александром Степановичем почему-то овладело нехорошее предчувствие.
Общество бодро подтащило Колымагина к служителю, аккуратно поставило и даже отряхнуло.
- Вот! - Радостно известила толпа.
Служитель вдруг вскинул руки к небу и упал перед Колымагиным на колени:
- Не губи, родимый! Не губи меня старого. Мне всего-то два года до пенсии осталось!
- А в чем, собственно, дело, господа? - Поинтересовался немного пришедший в себя великий ученый.
- Распорядись, родимый, чтобы теперь обратно в женский таскали, а то меня никто и слушать не желает. Сам посмотри, какое безобразие ты натворил.
- И всего-то? - Обрадовался Колымагин. - Да никаких проблем!
Но толпа, по-видимому, была совсем другого мнения:
- Скажите, скажите ему, сэр, что мы правильно таскали! - Стали напирать сзади.
Александр Степанович закашлялся. Он вовремя сообразил, что надо придерживаться демократического принципа и ориентироваться на мнение большинства, которое в данном случае было еще и подавляющим. И поэтому вполне могло подавить и даже разорвать распорядителя на части в случае неугодного решения.
- Вы все молодцы, господа! - Гаркнул великий психолог. - Благодарю вас за самоотверженный труд от имени парламента и всех демократических сил. История вас не забудет. Могу вам дать голову на отсечение. В память о погибших за демократию и в память о вашем выдающемся вкладе в общее дело я предлагаю установить здесь памятник. И сделать это народной традицией. Почином, так сказать. Вечная вам всем память. Ура!
- Ур-ра! - Мощным валом понеслось по коридорам.
- Качать его, качать! - Продолжала неистовствовать толпа.
А Александр Степанович стал взлетать в воздух. Когда все порядком подустали, то ученого поставили. Он уже хотел улизнуть. Но окружающие вдруг замолкли.
- Тсс, тсс. - Разнеслось вокруг. - Он будет говорить. Сейчас он будет говорить.
Сотни глаз уперлись в великого психолога и пронзили его насквозь. Отступать было решительно некуда.
- Товарищи! - Неожиданно для себя сказал ученый и остановился.
- Ну же. Смелее! - Подбодрили оратора.
Александр Степанович встал на ближайшего валяющегося джентльмена, чтобы было повыше, и сказал:
- Да! Именно: товарищи! Я не ошибся. Я не боюсь этого слова! Потому что те, кто бок о бок стоял рядом в неравном бою, кто вместе переносил тяготы и лишения, это уже не господа! Это уже товарищи!!
Новоиспеченные товарищи от удивления открыли рты. Александр Степанович опять остановился в нерешительности. Но кто-то из слушателей выручил его:
- Товарищи... Вы слышали? Мы теперь товарищи! Ур-ра, товарищи!
- Долой господ! Ура товарищам!! - Поддержали остальные.
И громовые овации потрясли здание.
Колымагин заметил, что из зала вышло несколько лордов, затем Морозов. Все они с любопытством пристроились в конце толпы.
Расширение митинга вовсе не входило в планы великого ученого, и он стал спешно придумывать, как бы прекратить это безобразие. Колымагин поднял руку, и вокруг разом все смолкло. Даже в ушах зазвенело. Александр Степанович не ожидал такого послушания.
- Товарищи! Дорогие мои товарищи! Я надеюсь, что имею теперь полное право вас так называть. Так вот, дорогие мои друзья. Исходя из своего огромного исторического опыта, должен сказать вам следующее.
Толпа затаила дыхание. Все боялись даже шевельнуться.
- Так вот, бесценные вы мои. Говорить много - вредно. Клянусь вам, незабываемые вы мои, что любое дело очень просто утопить в море слов. Так утопить, что больше оно уже никогда не всплывет. Поэтому за работу. За работу, за работу, товарищи! Нельзя останавливаться на достигнутом! Промедление смерти подобно! Вперед! Вперед заре навстречу, товарищи! - Колымагин встал в позу вождя и высоко вскинул руку.
Но толпа не собиралась никуда бежать.
- А что, что делать-то? Скажите, уважаемый сэр.
- Ах да! Разве я не сказал? - Засуетился великий ученый. - Значит, так! Во-первых, надо продолжить освобождение женского туалета. Это самая главная, животрепещущая задача, можно сказать, мирового значения. Во-вторых, как закончите с главной задачей, тогда надо возобновить вынос джентльменов из зала заседаний. Складировать их будете... э-э... прямо под парадной лестницей. Это самое подходящее место. Джентльменам там будет гораздо приятнее. И вытаскивать их потом удобнее будет.
- Но... но... - Попытался открыть рот служитель в халате.
Но на него так шикнули, что он сел на груду джентльменов и сразу захлопнул рот.
- Под парадную лестницу, я сказал! - Подтвердил оратор тоном, не терпящим возражений. - А женскую комнату я отвожу под неприкосновенный запас, под стратегический резерв. Всем понятно? А когда закончите, то за дальнейшими указаниями обращайтесь к председателю парламента. Я буду занят более важными государственными делами, но все проконтролирую. Поэтому просьба меня больше не беспокоить. Я буду очень, очень занят. Так что ни минуты простоя, ни одной минуты простоя! Промедление смерти подобно! Все на женский туалет! Вперед, товарищи! Вперед!
И Колымагин властной рукой двинул толпу на штурм.
Сам же он, не спеша, слез с лежащего джентльмена, отряхнулся, поправил мятый фрак и, не оглядываясь, направился в противоположную сторону.
Александр Степанович побродил по закоулкам здания, стараясь не попадаться на глаза местным работникам. Потом заглянул на балкон. Зашел в ложи. Здесь никого не было, и отлично было видно все происходящее внизу. С удивлением он обнаружил Морозова по-прежнему среди парламентариев, причем тот бойко жестикулировал, общаясь с каким-то лордом.
- Ваня! - Вполголоса крикнул Колымагин и оглянулся.
Но Ваня так увлекся беседой, что ничего не слышал.
Тогда великий исследователь подобрал маленький обломок, прицелился и запустил вниз. Тот упал у ног Морозова. Товарищ не обратил на него никакого внимания. Великий ученый привык доводить любое дело до конца. Или, по крайней мере, старался это делать. Поэтому он стал искать предмет потяжелее. На этот раз в его руках оказалась тяжелая кисть, вероятно, от занавеса. Бросать прицельно было не удобно, пришлось размахнуться из-за спины. В результате сила броска оказалась рассчитанной точно, но направление немного не совпало.
Тяжелая кисть огрела по голове спикера парламента. Александр Степанович в ужасе зажал рот и втянул голову. Спикер с трудом поднялся из лужи, которая продолжала сверкать на арене, и подозвал коллег:
- Посмотрите там наверху. Может быть, кто-то из раненых подает нам знаки и нуждается в неотложной помощи.
Помощники передали распоряжение другим помощникам, те третьим. В общем, Колымагин без паники успел покинуть место в ложе и отсиделся под лестницей. Немного погодя он опять вернулся в ложу.
Внизу суетился человек в грязном халате и что-то усиленно доказывал председательствующему.
- Мы не можем обсуждать такие незначительные вопросы. - Донеслись слова спикера.
Но грязный халат по-прежнему не отставал.
- Ну, хорошо. В порядке исключения. Только одну минуту. - Неохотно согласился парламентарий. - Прошу всех внимания, господа. Выслушаем работника общественного туалета.
- А он по общественному вопросу или по личному? - Спросили лорды.
- Разумеется, по общественному, по своей специальности. - Объяснил спикер.
Халат приободрился, подтянул штаны и сообщил:
- Уважаемые сэры, я совершенно не могу работать при таких перегрузках. Понимаете ли, какой-то мерзавец, я не нахожу другого слова, сэры... этот мерзавец распорядился переносить все содержимое из женского туалета в мужской. Понимаете?
Но не все лорды были в курсе:
- А что, разве надо наоборот?
- Да нет же. Наоборот тоже не надо. Надо все в женский.
- Так в чем же проблема? Распорядитесь, как надо.
- А теперь меня никто не слушает. Говорят, какой-то важный сэр распорядился. И говорят, что только его будут слушаться. Так что вы уж не откажите, примите решение на высоком уровне.
- Какая наглость! Мы не можем принимать государственные решения по каждому туалету!
- Хорошо. Тогда гости из народа останутся с вами. - Халат указал на штабеля джентльменов.
- Действительно, нехорошо получается. - Согласился один из лордов. - Мы не можем все время работать при посторонних. У нас ведь и закрытые заседания бывают.
- Вот-вот. - Обрадовался халат. - А сейчас все добровольцы и наш персонал перетаскивают из пустого в порожнее. Так что извольте немедленно принять решение.
- Мы не можем принимать решения немедленно. Сначала идет процедура обсуждения. В первом чтении. Потом во втором. К тому же у нас все равно нет кворума.
- Так, сделайте исключение.
- Мы не можем делать исключения из тех правил, за которые сами же боремся. Мы не можем сами подавать дурной пример делать исключения.
- Знаете что, гражданин, вы погуляйте пока недалеко, а мы вас пригласим позже. - Посоветовал спикер.
- Тьфу на вас. - Негромко выругался халат и ушел.
- Давайте перейдем к следующему вопросу. - Предложили лорды.
- А мы еще предыдущий не решили.
- Мы не можем его решить. Так что давайте перейдем к следующему.
- Тогда мы и следующий не решим по той же причине. Давайте вернемся к предыдущему. Все равно надо как-то с ним закончить. Давайте примем решение, что мы не можем принять по нему решение.
- Так ведь это и будет решение. А для решений у нас нет кворума.
Парламентарии еще долго препирались. Все это время Морозов торчал в самой гуще событий и увлеченно слушал. Не понимая ни слова. Колымагин пытался подавать ему сверху знаки, но безуспешно. Когда ему это наскучило, он вышел в коридор.
- Вот он! - Послышался крик вдали. - Вот тот сэр, который распорядился таскать обратно из женского в мужской. Держите его. Держите!
Александр Степанович бросился наутек. Аж в ушах засвистело. Пробежав таким образом вокруг всего здания, великий исследователь оказался в исходной точке, где его поджидала другая группа интересующихся товарищей.
- Да вот же он! Держите его. А то удерет!
Колымагин развернулся и юркнул в первую попавшуюся ложу. Здесь он в страхе забился под кресло.
Судя по крикам из коридора, обе группы догоняющих встретились. Обе с пустыми руками.
- Он где-то здесь! Ищите, ищите! - Призывал кто-то чересчур неугомонный.
К сожалению, поиски... увенчались успехом.
- Нашел! Нашел! - Завопил счастливчик, которому повезло. - Эврика! Эврика!
Не смотря на отчаянное сопротивление великого ученого, его бережно извлекли из-под кресла и на руках потащили по коридору.
- Нашли! Нашли! - Несущие радостно извещали всех встречных.
Встречные пристраивались в хвост несущим. В итоге к мужскому туалету подбежала внушительная толпа. Здесь ее поджидал уже известный служитель в грязном халате.
Все подходы к туалету были завалены джентльменами. Александром Степановичем почему-то овладело нехорошее предчувствие.
Общество бодро подтащило Колымагина к служителю, аккуратно поставило и даже отряхнуло.
- Вот! - Радостно известила толпа.
Служитель вдруг вскинул руки к небу и упал перед Колымагиным на колени:
- Не губи, родимый! Не губи меня старого. Мне всего-то два года до пенсии осталось!
- А в чем, собственно, дело, господа? - Поинтересовался немного пришедший в себя великий ученый.
- Распорядись, родимый, чтобы теперь обратно в женский таскали, а то меня никто и слушать не желает. Сам посмотри, какое безобразие ты натворил.
- И всего-то? - Обрадовался Колымагин. - Да никаких проблем!
Но толпа, по-видимому, была совсем другого мнения:
- Скажите, скажите ему, сэр, что мы правильно таскали! - Стали напирать сзади.
Александр Степанович закашлялся. Он вовремя сообразил, что надо придерживаться демократического принципа и ориентироваться на мнение большинства, которое в данном случае было еще и подавляющим. И поэтому вполне могло подавить и даже разорвать распорядителя на части в случае неугодного решения.
- Вы все молодцы, господа! - Гаркнул великий психолог. - Благодарю вас за самоотверженный труд от имени парламента и всех демократических сил. История вас не забудет. Могу вам дать голову на отсечение. В память о погибших за демократию и в память о вашем выдающемся вкладе в общее дело я предлагаю установить здесь памятник. И сделать это народной традицией. Почином, так сказать. Вечная вам всем память. Ура!
- Ур-ра! - Мощным валом понеслось по коридорам.
- Качать его, качать! - Продолжала неистовствовать толпа.
А Александр Степанович стал взлетать в воздух. Когда все порядком подустали, то ученого поставили. Он уже хотел улизнуть. Но окружающие вдруг замолкли.
- Тсс, тсс. - Разнеслось вокруг. - Он будет говорить. Сейчас он будет говорить.
Сотни глаз уперлись в великого психолога и пронзили его насквозь. Отступать было решительно некуда.
- Товарищи! - Неожиданно для себя сказал ученый и остановился.
- Ну же. Смелее! - Подбодрили оратора.
Александр Степанович встал на ближайшего валяющегося джентльмена, чтобы было повыше, и сказал:
- Да! Именно: товарищи! Я не ошибся. Я не боюсь этого слова! Потому что те, кто бок о бок стоял рядом в неравном бою, кто вместе переносил тяготы и лишения, это уже не господа! Это уже товарищи!!
Новоиспеченные товарищи от удивления открыли рты. Александр Степанович опять остановился в нерешительности. Но кто-то из слушателей выручил его:
- Товарищи... Вы слышали? Мы теперь товарищи! Ур-ра, товарищи!
- Долой господ! Ура товарищам!! - Поддержали остальные.
И громовые овации потрясли здание.
Колымагин заметил, что из зала вышло несколько лордов, затем Морозов. Все они с любопытством пристроились в конце толпы.
Расширение митинга вовсе не входило в планы великого ученого, и он стал спешно придумывать, как бы прекратить это безобразие. Колымагин поднял руку, и вокруг разом все смолкло. Даже в ушах зазвенело. Александр Степанович не ожидал такого послушания.
- Товарищи! Дорогие мои товарищи! Я надеюсь, что имею теперь полное право вас так называть. Так вот, дорогие мои друзья. Исходя из своего огромного исторического опыта, должен сказать вам следующее.
Толпа затаила дыхание. Все боялись даже шевельнуться.
- Так вот, бесценные вы мои. Говорить много - вредно. Клянусь вам, незабываемые вы мои, что любое дело очень просто утопить в море слов. Так утопить, что больше оно уже никогда не всплывет. Поэтому за работу. За работу, за работу, товарищи! Нельзя останавливаться на достигнутом! Промедление смерти подобно! Вперед! Вперед заре навстречу, товарищи! - Колымагин встал в позу вождя и высоко вскинул руку.
Но толпа не собиралась никуда бежать.
- А что, что делать-то? Скажите, уважаемый сэр.
- Ах да! Разве я не сказал? - Засуетился великий ученый. - Значит, так! Во-первых, надо продолжить освобождение женского туалета. Это самая главная, животрепещущая задача, можно сказать, мирового значения. Во-вторых, как закончите с главной задачей, тогда надо возобновить вынос джентльменов из зала заседаний. Складировать их будете... э-э... прямо под парадной лестницей. Это самое подходящее место. Джентльменам там будет гораздо приятнее. И вытаскивать их потом удобнее будет.
- Но... но... - Попытался открыть рот служитель в халате.
Но на него так шикнули, что он сел на груду джентльменов и сразу захлопнул рот.
- Под парадную лестницу, я сказал! - Подтвердил оратор тоном, не терпящим возражений. - А женскую комнату я отвожу под неприкосновенный запас, под стратегический резерв. Всем понятно? А когда закончите, то за дальнейшими указаниями обращайтесь к председателю парламента. Я буду занят более важными государственными делами, но все проконтролирую. Поэтому просьба меня больше не беспокоить. Я буду очень, очень занят. Так что ни минуты простоя, ни одной минуты простоя! Промедление смерти подобно! Все на женский туалет! Вперед, товарищи! Вперед!
И Колымагин властной рукой двинул толпу на штурм.
Сам же он, не спеша, слез с лежащего джентльмена, отряхнулся, поправил мятый фрак и, не оглядываясь, направился в противоположную сторону.
Обсуждения Путешествия в прошлое. Гл.23