Глава 7. Первое путешествие Колымагина
Воровато озираясь, великий изобретатель А.С.Колымагин вышел из-за кустов и оказался у первоклассного шоссе, по которому на невиданной скорости проносились сверкающие лимузины. Кругом был ухоженный лес, вдали река. По расчетам Колымагина это была Эльба. Дорогу от леса отделяла металлическая изгородь. Еще раз оглянувшись, великий ученый перелез через забор и оказался на проезжей части. Прижимаясь к изгороди, чтобы его случайно не отправили в мир иной, Александр Степанович прошел метров пять, призадумался и твердо сказал:
- Здесь!
Потом он вынул из кармана неструганную деревяшку с торчащим из нее острым гвоздем и аккуратно положил на гладкую поверхность дороги острием вверх. Затем изобретатель стал отходить от этого места, тщательно пересчитывая шаги. Наконец, он остановился:
"Кажется, здесь! - Подумал исследователь. - Все вовремя! Сейчас он появится." Вдали показался роскошный автомобиль. Сердце Колымагина учащенно забилось. "Вот, сейчас она должна произойти, эта историческая встреча. Наверное, потом о ней напишут в учебниках. Все переврут, конечно. Но все равно приятно. Главное, не ударить лицом в грязь. Ведь он прекрасно знает современную жизнь, а я только чуть-чуть. Жаль, некогда было изучить обстановку. А то я тоже мог бы пощеголять. Ведь в принципе перед ним я имею немалое преимущество. Ну, ладно, сориентируюсь по обстоятельствам. В конце концов умные люди всегда поймут друг друга, если даже один из них ничего не знает!"
В этот момент приближающаяся машина дернулась и стала припадать на правый бок. Колымагин не сводил с нее восхищенных глаз. Остановилась машина точно перед Александром Степановичем. Из нее вышли два очень важных и очень сердитых человека.
"Вот он! - Сообразил провидец. - Великий ученый Иван Исаакиевич Машин."
Не обращая внимания на Колымагина, два респектабельных господина осмотрели колесо и вытащили из него деревяшку с гвоздем.
- Руки бы оборвать тому, кто такую пакость сотворил! - Выругался один из двоих.
Колымагин набрал побольше воздуха и, волнуясь, произнес:
- Добрый день, Иван Исаакиевич!
Незнакомец удивился и лениво посмотрел в сторону одинокого путника.
- Вы говорите по-русски?
- О! Я-я! - Неожиданно для себя подтвердил Колымагин по-немецки.
Машин сразу отвернулся и хотел сесть в машину. Но Александр Степанович поспешил поправиться:
- Да, да! Я говорю и читаю по-русски! Без словаря!
Иван Исаакиевич оживился:
- И верно! И как чисто! Давно так не слышал.
- Да, да! Я же русский! Как вы, Иван Исаакиевич!
- Ну, я, положим, не русский, а немец. Хотя мои родители были чистокровные евреи. Но родился я в России. И русский язык мне, в некотором роде, родной. Так, может, вас подвезти?
- О! Не стоит вас обременять!
- А что вы тут делаете?
- Э-э... Да вот погулять вышел...
Машин подозрительно оглядел колымагинский костюм, который показался ему, вероятно, нищенским. Александр Степанович заволновался, поняв, что второй раз в машину его приглашать не станут.
- Впрочем, если немного, то я не откажусь. - И Колымагин полез в автомобиль.
Хозяин не выразил удовольствия. Тем временем второй человек сменил колесо и лимузин тронулся.
- Слышали последнюю новость? - Не очень приветливо заговорил Машин.
- А что случилось?
- Как же! Покушение на русского царя!
- Царя? - Колымагин разинул рот, экстренно соображая, в то ли время он попал, в какое собирался. - Как царя? Разве его еще не того?..
- Нет, еще не того. - Пояснил Машин. - Но, вероятно, уже скоро... Эй, Антон, вруби-ка "Маяк"! Вот послушайте, что сами русские сообщают.
Откуда-то понесся гнусавый пропитый голос и такой бодрый, как будто его обладатель только что получил огромное наследство:
- Продолжаем нашу дневную панораму новостей и музыки! Вот нам принесли последнюю новость из Екатеринбурга. Уже второй за последние сутки автобус с пассажирами угодил под поезд! Во дают! Царская комиссия направилась для подсчета погибших и раненых. Из-за опасений за свою жизнь члены комиссии отправились к месту катастрофы пешком.
Тут понеслась развеселая музыка. Через пару минут тот же радостный голос сообщил:
- Страна с большим подъемом обсуждает подробности неудавшегося покушения на царя всея Руси Николая Третьего. Все участники покушения арестованы и заключены в Петропавловскую крепость. Для волнующихся напоминаем, что государь не пострадал!
Снова полетела бодрящая музыка.
- Выключай, Антон! Больше они ничего не скажут.
- Отчего же?..
- А у них все вещание оккупировано болтунами.
- Э-э... И что же с ними будет?
- С болтунами, что ли? Ничего не будет. Будут болтать дальше. Для здоровья это не опасно. По крайней мере, для их собственного.
- Да нет, с покушавшимися!
- А! Повесят! Может, кто и каторгой отделается. Пожизненной. В Сибири. Глупые люди. Ну, убьют они царя. Так ведь другого поставят. Какая разница! Нет, мы пойдем другим путем!
- Каким другим? - Осторожно спросил гость.
- Научным, конечно! А если для каждого конкретного человека, то в соответствии с его возможностями и, главное, в соответствии с обстоятельствами. - Уклончиво объяснил Машин. - Чтобы каждый был на своем месте, а не бросал бомбы в царя. Вот вы, кстати, чем занимаетесь? Какой у вас бизнес?
Иван Исаакиевич опять внимательно оглядел нового знакомого. Александр Степанович резво подобрал под себя ноги, чтобы спрятать хотя бы обшарпанные башмаки, которые, можно было подумать, он украл у какого-нибудь каторжника. Машин брезгливо повел губами и несколько отодвинулся. Колымагин прямо-таки прочел его мысли: "Вот посадил какого-то бродягу. Еще убьет и ограбит..."
Слегка заикаясь, Александр Степанович объяснил:
- Я изучаю историю. Э-э... и языки...
- Ну, сейчас этим никого не удивишь. - Лениво произнес хозяин. - Пустое дело...
Колымагин почувствовал, что сейчас его высадят или, по крайней мере, начнут интересоваться, далеко ли ему еще ехать. И он быстро заговорил:
- Я много языков знаю! Очень много!
И тут произошло неожиданное. Иван Исаакиевич заговорил. Но русский гений ничего не понял. То есть он понял, что это какой-то язык, даже некоторые слова показались ему знакомыми. Но, что говорил собеседник, он не понимал и от этого покраснел как вареный рак.
- Эх вы! - Перешел на русский Машин. - Самого распространенного, мирового языка не знаете!
Колымагин не выдержал такого унижения и с досады крикнул:
- Я все языки знаю!
Но это произвело еще более худшее впечатление. Александр Степанович понял, что его принимают за сбежавшего из сумасшедшего дома. Тогда он произнес несколько ходовых фраз на разных языках. Но это не возымело ни малейшего действия.
- Ну и что? Это любой швейцар умеет. Нехорошо так безответственно заявлять, что вы все языки знаете, когда первый же попавшийся не знаете. - Назидательно продекламировал Иван Исаакиевич.
Колымагин заморгал глазами и замолк. Выручка пришла неожиданно. Вдруг шофер повернулся на 180 градусов и заговорил с Колымагиным по-китайски.
- Э-э! - Закричал великий изобретатель, страшно перепугавшись. - Руль держите! - Завопил он по-китайски.
Его спутники засмеялись. Александр Степанович и сам сообразил, что едет не в телеге, и прижиматься к рулю, наверное, не обязательно. Совсем подавленный он вжался в сиденье. Но его китайская фраза, вылетевшая случайно, произвела впечатление.
- Так вы знаете китайский?
- Да. Я же говорил. - Скромно подтвердил пассажир. - Все его диалекты!
- Да ну! - Удивился водитель.
- Да! У вас гонконгский акцент.
- Верно! Я ведь с родителями жил там в эмиграции.
Иван Исаакиевич тоже оживился, немного подумал и что-то сказал на редком индейском наречии. Колымагин моментально перевел, как будто всю жизнь только и делал, что охотился в прериях вместе с индейцами.
- Поразительно! - Сказал Машин. - Сейчас никого не удивишь знанием десяти-пятнадцати языков. Вот Антон знает, кажется, штук тридцать. Верно, Антон?
- Я-я! - Важно подтвердил водитель.
- Но чтобы все! Никогда бы не подумал! А я понял, почему вы не знаете наш мировой язык. Ведь его только год как придумали. Ясно, что в Россию он еще не дошел. А вы давно оттуда?
- Э-э... - Колымагин замялся, потом медленно, стараясь определить реакцию собеседников поведал: - Давно...
- Жаль! - Заметил Иван Исаакиевич. - А я думал, расскажете что-нибудь свеженькое. Изнутри, так сказать. Из первых уст. И куда же вы путь держите?
- Э-э... Видите ли, я еще только вышел...
- Позвольте! Вы что же, пешком идете?
Колымагин замолчал, боясь ляпнуть что-нибудь невпопад.
- Ну, конечно же пешком! - Сделал вывод Иван Исаакиевич, в очередной раз оглядывая костюм древнего покроя. - Вы же прямо из России. Так теперь нигде уже не одеваются! Ведь правда? Скажите, любезный! Вы пешком пришли из России?
Александр Степанович решил, что лучше не возражать, а то вопросов возникнет еще больше. И он скромно поклонился.
- Ну, вы герой! Подвижник! Вот теперь я вижу, что вы настоящий русский, а не еврей какой-нибудь. Дайте мне вас обнять! Я все понял. Вы гениальный русский самоучка, удравший пешком из этого ада тупости и скотства. Вот за то я и люблю Россию, что наряду с великими идиотами она рождает и великих гениев, наряду с редкими скотами и самых отзывчивых и душевных людей, каких больше нигде не встретишь.
- Да, да! - Поспешил согласиться Колымагин. - У нас очень отзывчивые люди!
- Особенно приятно, когда чуткость сочетается с находчивостью. - Стал развивать свою мысль Иван Исаакиевич. - Вот я недавно прочитал как раз о таком случае. Это было э-э... кажется в Конфузовске. Маленький такой городок. Так у них в автопарке все автобусы переломались. Кроме одного. Или бензину не было, точно не помню. Ну, в общем, на весь город один автобус остался. А маршрутов-то целых восемь! Безвыходная, казалось бы, ситуация. Вот как бы вы, интересно, поступили?
Великий русский самородок, прекрасно зная русскую натуру, сразу догадался, как выкрутились конфузовцы. Но для поддержания разговора, он решил подыграть Машину:
- Ну, не знаю... Если улучшений не предвиделось, то закрыл бы семь маршрутов, а оставил один, самый нужный.
- А-а! Вот и не угадали! - Расцвел Иван Исаакиевич. - Ни за что не угадаете! Они по очереди пускали этот автобус на все маршруты. Сначала по первому пассажиров подвезут, потом по второму подбросят и т.д. Здорово! А? Все маршруты целы! Ни один пассажир не обойден. Вот что значит чуткость, помноженная на изобретательность! Это только русские могут додуматься. Больше такого нигде не встретишь, хоть весь мир объезди!
- Да, интересная находка! - Подтвердил Колымагин.
- Но и это еще не все! - Разошелся Иван Исаакиевич. - Еще ведь было упоминание об этом Конфузовске. У них вскоре и последний автобус сломался. А тут как раз чужой автобус проезжал, из соседнего города Краснозеленска. Шофер, некий Дурмилов, за бутылкой приехал. Ну, видит люди на остановке томятся, взял и посадил. И всего-то по рублю содрал. Почти даром, при дефиците-то автотранспорта. Ну, в общем, как раз на бутылку наскреб. Так благодарные пассажиры, умиленные такой чуткостью, решили памятник этому Дурмилову поставить. На главной площади Конфузовска. Но Дурмилов из скромности отказываться стал, даже молил, чтобы памятник не ставили и вообще об этом помалкивали. Но куда там! Мигом счет открыли, средства собирать стали. Разве ж можно остановить благодарность народную! Весть о подвиге Дурмилова далеко разнеслась. И в Краснозеленск залетела. Ну, конечно, там взгрели этого героя за то, что он свои восемь обслуживаемых им маршрутов бросил. Вот так пострадал человек за душевность свою. Несправедливо! Но это тоже в духе России.
- Да, да. - Подтвердил Колымагин. - Это в нашем духе.
- Но несправедливость они так не оставляют, борются за правду! - Вошел в раж Машин. - Я и про Краснозеленск еще слышал. Там когда-то было много невинно замученных, репрессированных. И какая-то контора, идя навстречу трудящимся, стала разыскивать старые документы и выдавать нужные свидетельства. Всего-то по 50 целковых брали за бумажку. Правда, одна бабка пожаловалась через газету, что у нее вся-то пенсия 70 рублей, и кушает через день. Так ей сразу вся страна стала слать переводы. Сначала всю избу письмами завалили. Потом на грузовике стали подвозить и прямо во двор сваливать. Весь двор засыпали. Только верхушка крыши видна была. За одну неделю миллионером стала бабка. Только не успела она даже платье новое справить. Какой-то шутник взял и подпалил всю эту гору. А может, окурок кто бросил. В общем, бабка не успела вовремя выбежать, заплутала в горе бумаг. Эх, Россия, Россия! Чудо! Моя любовь! Больше такого места нет.
- Что же вы уехали от своей любви?
- Да то же, что и вы! Ха-ха-ха! - Засмеялся Машин. - Тоже не просто улизнуть было. Но мне герр Шухермахер помог. Вы его не знаете. Он отшельником живет. Ему уже 90 стукнуло. Кстати, мы к нему и едем. Ведь сегодня у меня русский день! Раз в год езжу к Шухермахеру, и мы вспоминаем, вспоминаем... Какое счастье, что Бог послал мне вас... Думаю и моему другу будет приятно.
- А это удобно? И кто он вообще?
- О! Это живой памятник. Он тоже из России сбежал. Только не путайте его с красноэмигрантами. Это он очень не любит. Это я, мои родители были красноэмигрантами. Мы сбежали, когда коммунистов бить стали. А Шухермахер сбежал еще раньше, когда социализм там был еще очень прочен. Диссидент он. Вот кто. Разочаровался в социализме и дунул сюда, в Германию. Только здесь он тоже разочаровался. Хотел уже обратно податься, а там власть взяла и переменилась, и стало то же самое, что здесь, только куда как хуже. В общем, возвращаться стало некуда. То есть его бы, конечно, приняли. Тогда таких охотно брали назад. Но он уже не захотел. Социализма ему вдруг захотелось. А он как раз весь и кончился, социализм-то. Так и сидит он здесь один-одинешенек. Аскетом. Ни с кем не встречается. Только я его навещаю. Раз в год. В память о былой услуге, ну и из дружеских чувств. Посидим вместе, повспоминаем. Очень душевно получается. Иногда так надо! А то все дела, дела... Так что едем! Вы будете как раз кстати!
Колымагин решил не торопиться с вопросами, чтобы случайно не испортить налаживающуюся дружбу.
- Сейчас увидите его лачугу. - Сообщил Иван Исаакиевич.
Из-за деревьев медленно выплыл роскошный трехэтажный дворец, смахивающий на санаторий где-нибудь в Крыму. Во дворе виднелись две шустрые фигуры, играющие в теннис. Автомобиль остановился. Но Александр Степанович не торопился вылезать.
- Приехали! - Подсказал Иван Исаакиевич.
- Да? - Удивился Колымагин, не видя соответствия с тем, что ему рассказали. - Это и есть лачуга Шухермахера? Но кажется, он и не такой уж отшельник. У него гости.
- Нет никаких гостей! Я же знаю! Он убежденный отшельник.
Колымагин недоверчиво посмотрел на пару игроков:
- А кто же тогда там бегает?
- Хозяин и бегает!
Колымагин глотнул воздух.
- Что, в 90 лет?
- А что ему еще остается делать? - Удивился в свою очередь собеседник. Это лучшее стимулирующее средство.
Александр Степанович опять посмотрел на игроков, протер глаза и спросил:
- А вы уверены, что гостей нет?
- Ну, конечно! А! Так это робот! Вы, наверное, с такими еще не играли. Дороговаты они... - Машин опять поглядел на колымагинские башмаки.
Иван Исаакиевич провел гостя и представил хозяину.
- Вы пока поболтайте, а я позвоню. Надо в Центр дать указания. - И Машин ушел.
Шухермахер подозвал робота, отобрал у него ракетку и сунул в руки Колымагину. Тот взял ее как лопату и остался так стоять, не зная, что с ней делать.
- Ну, смелее, смелее, господин Колымагин! Давненько я уже не играл с молодежью.
- Но... но... - Замычал Александр Степанович.
- А! Понимаю! Я для вас слишком неинтересный партнер. Боитесь потерять квалификацию? Но уж извините. Чем богаты... Уж снизойдите, уважьте старика. А то совсем надоела эта кукла. Она как все спортсмены: ловкая, но тупая.
- Но... но...
- Можете играть в полную силу. Не бойтесь обыграть старика. Я не обижусь. Но для этого вам еще ой-как придется потрудиться. Это я обещаю!
- Но... но я не умею! - Наконец выдавил Колымагин.
- Чиво, чиво?
Александр Степанович густо покраснел.
- И чему вас в Центре только учат! И откуда вас таких набрали?
Колымагин про себя решил, что нет ничего зазорного в том, что он не приучен к буржуйским развлечениям. А потому взял и надулся.
- Ну, ну! Не обижайтесь на глупого старика. - И Шухермахер похлопал его по плечу.
- И вообще, меня никто не брал. - Уточнил Колымагин.
- Как? Так вы не из Центра?
- Извините, но я не знаю никакого Центра. - Помявшись, объяснил гость.
- А! Ну, точно! Разве бывают в Центре интересные люди! Наверное, герр Машин специально вас где-то откопал и привез мне показать.
Русский гений опять надулся.
- Ну, ну! - Любовно произнес хозяин. - Я немного резковат. Но поверьте, я добрейший человек. Только с людьми разучился разговаривать. Ну, рассказывайте, чем вы прельстили моего друга?
- Я... только что из России... пешком пришел.
- Чиво, чиво?
Колымагин виновато развел руками, как бы показывая, что и сам не знает, как это у него получилось.
- Ну, ну! Это уже оригинально. Ну, ну, дальше! Что интересного скажете?
- Видите ли, я прибыл не столько чтобы рассказывать, сколько послушать, поучиться...
- Похвально, похвально. Только у кого вы собрались учиться? Уж не у этого ли пугала Машина?
- Что-что вы сказали? Но я слышал о нем другие отзывы.
- Ха-ха-ха! Это же мошенник и демагог.
- По-моему, он борется за права трудящихся.
- Ну, борется, ну и что? Все борются. Его же буржуи как отдушину держат. Он их поносит, а они его еще и финансируют. Значит, выгодно им! А он не гнушается ничем. У всех деньги берет. У нищих и у богатых, у правых и у виноватых. Не борец он, а делец! Вот кто!
- Но как же, как же?
- Так что вы его не слушайте. Меня слушайте. Я вам все расскажу, все объясню. На все глаза открою. Я не такой мошенник, как он. Выгоды не ищу. Ни перед кем заискивать не стану! Вот спросите что угодно. Я все знаю!
Но тут подошел Машин, и хозяин пригласил всех к столу. Когда Шухермахер отлучился на минутку, Иван Исаакиевич шепнул Колымагину:
- Да, я не предупредил... Старик давно отстал от жизни и вообще выжил из ума. Так что не принимайте всерьез его болтовню. Главное у нас: навестить человека, оказать внимание. Делайте вид, что интересуетесь. Но не слишком, а то он так разойдется, что не остановишь.
Стол был шикарный. И Шухермахер на аскета не походил. Колымагин сначала скромничал, но, увидев, что другие ведут себя свободно, дал волю своему желудку и набросился на еду как голодный волк. Опомнился он только тогда, когда заметил, что остальные уже не едят, а смотрят в рот гостя. Александр Степанович сообразил, что делает что-то не то, осторожно положил жирный кусок на тарелку и стал с опаской пережевывать то, что до отказа заполняло рот.
- А ведь он и правда из России! - Произнес Шухермахер.
Колымагин покраснел и с сожалением отодвинул тарелку. Но тут подали новые кушанья и русский гений снова повеселел. По неопытности он думал, что первое поданное на стол будет и последним. К счастью, это оказалось далеко не так.
К концу пиршества русский гений не мог не только двигаться, но даже шевелить языком. "Эх! Я ведь не за этим пришел! Нажрался как свинья. А все-таки приятно. Никогда так не ел. Некрасиво, конечно, получилось. Но я еще наверстаю." - Подумал Колымагин, прикрыв глаза под плавную божественную музыку.
Когда русский провидец очнулся, рядом никого не было. Его охватила тревога. Он с трудом встал и переваливаясь побежал по этажу. Никого не обнаружил. Только туалет. Но и это обрадовало гостя. "Вот это цивилизация! - Сделал он вывод. - Вот где самые разительные сдвиги, вот где последнее слово!"
Облегчившись, гениальный ученый продолжил поиски. Выбежал во двор. Там Шухермахер бегал по корту.
- А где Иван Исаакиевич?
- Уехал. Извините, не стали вас беспокоить.
Колымагин обомлел. Так тщательно подготовленная встреча неожиданно срывалась. И все из-за какого-то обеда.
- Как уехал? Ведь я к нему из России шел. Как мне его найти?
- Попасть к нему трудно. Слишком большая шишка! Да и ни к чему это. Отдыхайте! По-моему, вам было неплохо. Ха-ха-ха!
- Но мне надо срочно поговорить с ним, спросить очень важные вещи!
- Нашли кого спрашивать! Бросьте вы это. А если чем интересуетесь, то я вам все объясню. Такого опыта, как у меня, ни у кого нет.
В отчаянии Колымагин походил по двору, сплюнул и решил поговорить хотя бы с Шухермахером. Впрочем, хозяин сначала заставил его сделать несколько ударов ракеткой. Только убедившись в медвежьей неуклюжести гостя на корте, он согласился пойти побеседовать.
- Видите ли, герр Шухермахер. - Осторожно начал Колымагин. - Я изучаю историю России, но видел ее только изнутри, однобоко. Мне очень интересен ваш взгляд, со стороны, так сказать, на последние события в России.
- Это о покушении, что ли? Ха-ха-ха! Так я его не готовил!
- Нет еще раньше. О реставрации царизма.
- Ну, это далеко не последние события. Преданья старины глубокой.
- Все равно. Как вы считаете, зачем восстановили царизм?
- Я считаю, - хозяин сделал паузу, - что по глупости!
- Да? - Удивился Александр Степанович.
- Конечно, по глупости. Я точно знаю. Незачем это было делать. Капитализм восстановили и ладно. Ан, нет! Захотелось ихним демократам поскорее рыночное изобилие создать. А капитализм-то получился какой-то жиденький. Не дает этого изобилия и все тут! Им бы подождать, пока он окрепнет. Ан-нет! Все хотели побыстрее. А он не может, капитализм-то. Потому как посадили его на голом месте, без всякой опоры, без корней. Ну, горячие головы и давай эту опору искать, разыскивать и воссоздавать корни этого капитализма. И решили, что без царизма им ну никак не обойтись. Дескать, царизм ближе стоит к ихнему бывшему отмененному социализму, так что через него они скорее к цели придут.
- Ну и как, пришли? - Жадно спросил Колымагин.
- Пока нет. Но все ждут. Со дня на день. Что придут. Глупые люди! Ничему их история не научила. Помещики-то всячески препятствуют распространению капитализма, землю зажали и не дают.
- Позвольте! А откуда помещики?
- Так из-за границы приехали. Вместе с царем. Их специально оттуда выписали. А то на кого же царь будет опираться! Да и земле нужен был хозяин. Свои-то, местные, совсем отучились хозяйничать, даже мечтали, что вот приедет барин, барин нас рассудит... Так что ихний капитализм теперь борется с остатками феодально-помещичьего строя. До рынка руки никак не доходят. Весь пар на борьбу с царизмом уходит. В общем, кошмар да и только!
Александр Степанович был сражен наповал. Заикаясь, он спросил:
- А как же социализм? Неужели при нем еще хуже было, что его на слом отправили?
- Ну почему хуже! Лучше! Многим даже нравилось. И сейчас многие о нем мечтают. Во всем мире!
- Тогда почему же в России он... того?..
- Разные причины. Вот Машин проповедует, что русский социализм был изначально обречен, что Маркс и Ленин - это великие утописты. Но я так не думаю.
- А как вы считаете?
- Я по-простому думаю. Вот возьмем, например, топор. В руках мастера это точнейший инструмент. Русский левша и топором сделает то, на что другому никаких инструментов не хватит. Так и с научными теориями. Иной гений с самой глупой теорией горы свернет. А дурак, наоборот, лучшие вычислительные машины запорет. А социализм далеко не самая глупая теория. Многие тогда в него верили, прямо-таки горели желанием построить новую жизнь. Да и природных богатств было завались. Так что был у русских неплохой инструмент. И успехи поначалу были впечатляющие. Кстати, у буржуев в те годы вообще не было хоть мало-мальски признанной теории. Только голую военную силу могли противопоставить. Да и то не удалось им задушить Советскую Россию.
- Значит, по вашему, очень важно, кто орудует топором, тьфу, то есть стоит во главе государства?
- Ну, конечно! Вот появился в Америке Рузвельт и вывел страну из глубочайшей депрессии, повернул капитализм на верный путь. И пошел капитализм, пошел так, что тяжко социализму стало. А не было бы Рузвельта, как бы все еще повернулось! И в России вот: Ленин с горсткой большевиков свалил трехсотлетний Дом Романовых. А Сталин сделал страну сверхдержавой. И все потому, что знали куда идти, четко видели цель и могли объяснить ее другим. После них в лучшем случае продолжали дела великих, в худшем разваливали. Не нашлось у коммунистов вожака. Вот стадо и разбрелось. А стадо-то было неплохое. Куда более послушное и терпеливое, нежели у буржуев.
- Неужели не нашлось ни одного умного человека?
- Не нашлось. Все стали делать себе имя на критике предшественников. Благо было за что их ругать. Стали якобы освобождать народ. А для чего освобождали, не объяснили. Не придумали ничего нового. Решили по недомыслию к старому вернуться. Ну, понятно, тут и пошел разброд. Кто вперед, кто назад! Да и понять никак не могут, где перед, а где зад-то. Совсем заплутали в теории. Некому было их из дебрей вывести. Вот только Машин что-то придумал, да поздно уж было. Развалился весь социализм. Теперь он хочет его возродить.
- Постойте! Вы же говорили, что Машин... э-э... пугало?
- А одно другому не мешает. С одной стороны пугало, а с другой вождь мирового пролетариата.
Колымагин глотнул воздуха.
- Позвольте! Но как же так может быть?
- Уж как есть! Так вас еще интересует социализм?
- Да, да. Конечно!
- Так вот, ударились все в демократию. Опьянели, можно сказать. Ну, а что бывает после запоя? Знаете?
- Догадываюсь... Так вы против демократии?
- С чего вы взяли? Я за! Только я за демократию при порядке. А иначе это будет анархия и первобытное общество. Как и получилось в России.
- Что-то я не понял. Все-таки порядок или демократия?
- Эк, какой вы непонятливый! Демократия ведь разная бывает. И у рабовладельцев тоже была демократия. Хозяин все что угодно мог сделать с рабом. И раб тоже мог, поплатившись затем жизнью, как правило. А вообще, если вы помните историю, то всем великим свершениям, великим империям сопутствовала диктатура, а не демократия. Сила любой армии тоже не в демократии, а в дисциплине. Вот возьмем усредненного воина Чингиз-хана. Те возможности, которые открывал перед ним великий хан, были куда больше, чем сопутствующие ограничения. Ему незачем было бороться за демократию, так как от этого он ничего бы не приобрел. Он и не чувствовал себя угнетенным. Вообще, человек даже рад диктату, если тот соответствует его собственным целям. За демократию начинают бороться лишь тогда, когда диктатор забывает о народе и преследует, главным образом, свои корыстные цели. Так что счастье, изобилие вовсе не привязаны к демократии. А демократия - это скорее признак бессилия власти, незнания целей, попытка немощного диктатора переложить ответственность на других. И показать тем самым, что другие еще глупее, чем сам диктатор.
- По-вашему, выходит, что демократия это всегда развал, застой? По-моему, это не так!
- А я это не говорил. Если демократия в меру, если она соответствует развитию общества, сознанию и образованности людей, то ведет к неплохому результату.
- Тогда я не понял, чем собственно плоха демократия?
- А тем, что все тянут в разные стороны. Кто вперед, кто назад, кто в сторону. Потому что где перед, толком никто не знает. Суммарное движение, по-видимому, получается все-таки вперед, или около того. Из-за каких-то внутренних законов. Но стихийно! Скорость движения мала! А вот если бы все знали эти законы и двигали дело в едином направлении, вот это был бы совсем иной темп!
- Но людям свойственно ошибаться. - Заметил Колымагин. - Не могут все думать одинаково. Потом у каждого есть личные интересы, которые могут не совпадать с интересами других людей.
- Да, ты, кажется, разбираешься! Верно! Но ведь это и не требуется, чтобы все до единого думали под копирку. Достаточно, чтобы процентов 40, может, даже 20 наиболее активных людей понимали общую цель. И совпадение взглядов не обязательно. Важно, чтобы они были хотя бы в одну сторону, а не совсем уж вразнобой.
- Но как этого добиться?
- А! Так вот здесь и нужен лидер! Вождь! Тогда общество сливается в едином подъеме, забывает мелкие обиды и национальные распри. Всеобщий подъем, энтузиазм, национальные герои! Как это здорово! Все счастливы! Или большинство, хотя бы. И главное, никаких вопросов о демократии и диктатуре не возникает. Некогда спорить. Все делом заняты, причем по зову сердца. И так до тех пор, пока лидер не засиживается в своем кресле, не начинает делать ошибки и вообще отставать от новых веяний. Тогда его объявляют диктатором, и дальше ты знаешь.
- И что же, Иван Исаакиевич как раз такой лидер?
- Да, многие так считают. Но не я. Не понимаю я его домыслов да и не хочу понимать. Что мне надо было, я понял. А там пусть другие думают.
- Что же он все-таки придумал?
- Да ерунду какую-то. Ничего хорошего. Людей только пугать. Я же говорю: пугало! Потому его и буржуи поддерживают. Они своих рабочих этой теорией пугают и заставляют получше работать. А кто не очень образован, того запутать не трудно. Правда, некоторые уверяют, что понимают нашего Ивана Исаакиевича. Да кто их знает! Поди ты проверь, что они понимают. Врут, наверное.
- А как бы мне ознакомиться? Может, книжечку дадите?
- Я этой галиматьи не держу. Если хочешь, то сам к нему в Центр поезжай. Я об этом не люблю рассуждать. Может, потому, что не понимаю? Может, стар стал? Да, стар, конечно. Только не станет он с тобой болтать. Занят очень. И не знаю, как это ты на него напоролся. Или он на тебя напоролся?
- Я все-таки поеду. Надо мне. Очень надо.
- Только не ходи больше пешком, а то тебя близко не подпустят к Центру. Странно, что тебя вообще до сих пор не арестовали... в таком виде... Я позвоню им и предупрежу. Машину я дам. - Шухермахер нажал кнопку на ручных часах, и сама собой подкатила машина, без водителя. - Садись за руль. С ветерком поедешь. Какой русский не любит быстрой езды! Только больше 300 километров не давай, а то она уже старая. Развалится еще.
Но Колымагин страшно перепугался. Он понял, что машина и сама не кусок железа. Но зачем тогда руль? Хозяин прочитал на лице гостя все его опасения.
- Эх ты, немытая Россия! Какой была, такой и осталась! Тьфу! Ладно, я вызову водителя.
Глава 8. Дорога к храму
В усадьбу влетел роскошный автомобиль.
- Отвезешь в Центр э... товарища Колымагина!
Водитель с недоверием оглядел помятую длинную фигуру.
- Это личный друг Машина. - Пояснил Шухермахер. - Гость из России. Только что сбежал оттуда. Еще не успел привести себя в порядок.
- А... - Сказал понимающе водитель и с деланной вежливостью распахнул дверцу.
Вскоре машина понеслась с умопомрачительной скоростью.
- А вы классный водитель. Давно работаете? - Спросил пассажир.
- Да как вам сказать.
- У, здорово! Наверное, нравится работа? Я бы тоже так хотел.
- Все хорошо в меру. - Ответил водитель. - Францем меня зовите. Не работа это, а эксплуатация. Раз он мне платит, то думает, что может делать со мной что хочет.
- Кто это он?
- Как кто? Машин, конечно. Эксплуататор несчастный. Сам о равенстве, о всеобщем счастье болтает, а распоряжается как феодал.
- Как же он вас эксплуатирует? Что вам не нравится?
- А в вечерние и ночные смены заставляет работать.
- Чем это плохо?
- А мне не нравится. И все! Я с семьей хочу быть, с друзьями.
- Ну, еще что плохого?
- Ну так, по мелочам...
- И всего-то на всего?
- А мне не нравится! И все!
- Так найдите другое место.
- Так ведь всюду так же. Буржуи на ветер денег не бросают. У них оборудование не простаивает. Потому капитализм и победил в мировом масштабе, что деньги умеют считать, что работают в три смены.
- Как? Разве поэтому только погиб социализм?
- Ну, конечно! Если капиталист выжимает из каждого станка втрое больше, чем на аналогичном коммунисты, ясное дело, кто в выигрыше! Вот и задавили коммунистов. Экономически!
- Значит, вы предпочитаете работать только в дневную смену, как в основном и было при социализме?
- Ну, разумеется! У них вообще было здорово. Заболеешь, как никак, а помогут, зарплату все равно платили. А тут не дай бог заболеть! Врачи же штаны снимут. Напридумают болезней, каких у меня и отродясь не было, и за все платить заставят.
- Так надо к другому врачу сходить и провериться. - Надоумил Колымагин.
- Да знаю я. Не один вы такой умный. У нас даже специальная служба надзора над врачами существует, защищает права больных. Только мало от нее толку. Врачи хитрые пошли. Все они одна шайка! Они ведь сразу диагноз не ставят. А затевают дорогостоящее обследование. Дескать, в интересах пациента, во избежание ошибок. От чего-нибудь определенного тоже избегают сразу лечить. Начинают с укрепления организма. В интересах пациента опять же. У многих уже на этом деньги кончаются и они сами собой выздоравливают. И потом эти врачи не выдадут друг друга. Если надо, они заранее свяжутся и все до единого будут ставить какому-нибудь дотошному больному тот же самый диагноз, слово в слово, буквочка в буквочку, хотя на самом деле он, может быть, здоров как бык. Они любого цветущего бугая в два счета убедят, что он смертельно болен. Это же целая наука: убеждать. Ну, обычно они так не делают, хотя и могут. Действуют надежно, чтобы комар носу не подточил. Прямо ничего не говорят. Только вдруг сделают круглые глаза или покачают головой при чтении какой-нибудь пустой бумажки. А на больного это ой-как действует. А еще родственников пригласят. Для беседы. Якобы из заботы. Ну, тут наш больной уже сам не свой ходит, о завещании начинает подумывать. Все, говорит, отдам, спасите только. Ну, они и спасают. А больной, то есть здоровый, еще и благодарит. Правда, некоторые в суд подают. Но это очень редко. Было у нас несколько громких процессов. Да только вышли все врачи сухими из воды. Невозможно доказать их вину. Больной-то здоровым оказался. Вот если бы он помер, тогда да. А так его вроде как и вылечили. Что судьи могут сделать? Они ведь не врачи. А если экспертов приглашают, так они из той же шайки. Сами лечат. Или подкупят их. Подсудимый и расплатится теми деньгами, что он у истца выкачал. А истцу-то платить, как правило, нечем. Обчистили его заблаговременно. Нет, нет! Подальше бы от такой медицины!
- Но уровень ее, наверное высок? Все-таки внимательно относятся к человеку?
- Да, умереть не дадут. Если почуют у пациента большие деньги, то с того света его достанут. Мертвого подымут. А уж внимания сколько! Артисты непревзойденные. Таких в театре не сыщешь. Кстати, многие талантливые артисты бросили свое ремесло и подались в медицину. Так выгоднее. В общем, не медицина, а балаган.
- Вы, наверное, преувеличиваете. Особенно насчет мертвых.
- Я? Преувеличиваю?! Был такой случай. Правда, это был не официально зарегистрированный врач, а какой-то экстрасенс-любитель. Взялся лечить богатого старичка, который уже сыт был настоящими врачами. А старичок-то невзначай и помер. Прямо во время сеанса. Без свидетелей. Даже сам помер. Этот доморощенный специалист даже не виноват был. Так вот точно не знаю, то ли он электронику какую в старичка сунул, то ли в самом деле экстрасенс редкий был, но еще полгода он демонстрировал этого старичка родственникам как живого. Издалека, конечно. Взял его к себе якобы на интенсивное лечение. В общем, обобрал родственников и скрылся. Только нашли его. Тут уж эксперты постарались. Отбили охоту у других самоучек конкурировать с научной медициной. Так что я предпочел бы лечиться у ленивых врачей-коммунистов. Они бы лишнего не сказали. А если бы мне надо было, если бы я вправду заболел, то я бы кулаком по столу стукнул, пожаловался бы, общественность поднял, в общем, всегда бы добился внимания.
- Интересно. Вот бы не подумал. - Заметил Колымагин.
- И не только ведь в медицине дело. - Продолжил Франц. - Возьмем, например, образование. Тоже, казалось бы, богоугодное дело. Но и его в обдираловку превратили. Ну, за поступление, за учебу само собой, здесь твердая такса. Но по ходу дела все придумывают новые курсы. Ладно, если еще в правительстве решают, хоть по делу бывает. А то какая-нибудь школа в пустыне штата Невада решит, что ее детям никак не обойтись без специальности водолаза. Ну, обмундирование за счет родителей. Или учитель по своей инициативе притащит новый обучающий компьютер и станет убеждать, что без него полноценное образование невозможно. А если детям понравится, тем более. Приходится покупать ребенку. А как иначе! Нищими у нас быть не модно. А через неделю про этот компьютер все благополучно забывают. Кроме раскошелившихся родителей. Я как-то спрашиваю в школе, зачем же я покупал, если он не нужен. А мне объясняют, что компьютер, видите ли, выполнил свою обучающую функцию. Я удивляюсь, что мол слишком быстро он ее выполнил. А они мне дипломы тычут и говорят, что я ничего не понимаю в педагогике. Будто они понимают. Для вашего же ребенка стараемся, говорят. А я знаю для чего они стараются. Для своего кошелька. С каждого такого бесполезного компьютера они хороший навар от производителей имеют.
- Но, наверное, хорошо все-таки учат?
- Да, учат, конечно. Только попросил я как-то сына гвоздь в стену вбить. Он притащил какой-то агрегат. Я даже не понял в чем дело. Засунул туда гвоздь и как жахнул, так стену насквозь! Автомобиль в дырку может проехать. Ну, я не стал его бить. Из педагогических соображений. Нашел в чулане молоток и показал сыну. Так тот все удивлялся, какие простые и удобные инструменты бывают. Рассказал я ему как в древности учились. Он и говорит, что вот бы ему тоже где-нибудь на чердаке одному с книжкой посидеть, подумать, осознать, а то засыпали так, что опомниться некогда. Да и не модно у нас в неучах ходить. Если сын не освоил какой-нибудь модный компьютер, его же в классе засмеют. Вот и соревнуются. А зачем, не знаю. Уж лучше бы как при социализме. Не спеша. Хочешь - учись, не хочешь - помогут, на буксир возьмут, в беде никогда не оставят. А не можешь учиться, так сильно мучать не станут. Даже все внимание двоечникам и лентяям.
- Но тогда, наверное, способным ходу не было?
- Что вы? Наоборот. Среди лентяев-то талантливому человеку как раз легче было выделиться. А вот у нас попробуй-ка. Во-первых, деньги нужны. Это главное. Но этого мало. Образование надо огромадное иметь. Потому что и дураки-то все очень образованные стали. С помощью компьютеров в дураков даже лучше информация влезает. Пока умник ее оценивает, переваривает, глядишь, дурак уже набит знаниями и раздувается от удовольствия. В ходовых ситуациях он даже быстрее действует. Так что таланту гораздо труднее стало.
- Но кто-то, наверное, борется за улучшение системы образования?
- А как тут бороться? Были случаи, что по жалобам родителей назначались комиссии для проверки школ, колледжей, университетов. Так ведь не подкопаться. Тоже одна шайка.
- А если детей протестировать?
- Как же! Тестировали. Комиссия в ужас пришла. От тупости. Только не у детей, а у самой комиссии. Взрослые-то не поспевают за новейшими компьютерами, у них своих забот хватает. А детям-то больше делать нечего. Они членов этих комиссий засмеяли и выгнали с позором. Вот учителя-то радовались. А ведь их заслуги почти никакой. Сейчас в любом компьютере сотни обучающих программ, получше любого учителя. Так что эти успехи - результат общего развития науки и техники, а не заслуги каких-то особых буржуйских преподавателей. И при социализме к тому же пришли бы, хоть и не сразу. Жаль только, что социализм экономически отставать стал. Ну, а как не отстать, если всех бездельников и лентяев лелеять! Осталась у них одна нищета. В сравнении с Западом, конечно. Вот если бы сейчас ввести социализм, при современном уровне, то здорово бы было! Сидишь, бездельничаешь, а зарплата идет! Ну, энтузиасты, кто хочет, конечно, работают. На них все держится. Надо же кому-то и работать.
- Вы считаете, что все держалось на энтузиазме при социализме? Не слишком ли слабая опора?
- Ну, это, конечно, не единственная опора, но очень необходимая. А как без энтузиазма, если экономическая заинтересованность слаба. Ясно, людей постоянно вдохновлять надо было. На борьбу с разрухой, на борьбу за урожай. На закате социализма ренегаты потешались над этой, так называемой борьбой. А по мне так, эта форма принуждения кажется наиболее гуманной. А то сейчас как? Ведь стресс сплошной! Капиталисты мало агитируют. Тут каждый сам себя вдохновляет на борьбу за существование. А чуть не доглядел, поиздержался, и ты на обочине! Жизни, конечно. А не фигурально. С голоду, конечно, не помрешь. Пожалеют. Но пожалеют в меру, так чтобы больше не поднялся. Попадешь в люди второго сорта, вовек не выкарабкаешься. Хуже чем индийские касты. В общем, за свои ошибки тут сам расплачиваешься. А бывает просто не повезет, все равно расплачиваешься. А при социализме над простым человеком не висело такого меча. Отвечал всегда тот, кто вдохновлял на подвиги. Недаром их тогда пачками расстреливали. Так что энтузиазм, призывы к подвигам, по-моему, это хорошо. Не мог без этого социализм. В этом его и преимущество, и его сила. А когда кончился энтузиазм, при Горбачеве, кажется, так сразу все и развалилось. Надоело людям бороться за урожай, за надои молока, захотелось просто спокойно работать. Ан-нет! Кончилась борьба за урожай, не стало и самого урожая. И спокойной работы не получилось. Потому что вместо опереточной, шуточной борьбы пошла борьба самая настоящая, за выживание не на жизнь, а на смерть, с оружием в руках! Между прочим, китайцы отлично понимали значение энтузиазма. Они периодически проводили шумные всенародные кампании под разными лозунгами. Многие, правда, провалились. С треском. Ну, с кем не бывает... Но понимало ихнее руководство, что надо перед народом ставить и пропагандировать реально достижимые цели. Чтобы люди всегда стремились к чему-то, чувствовали, что жизнь улучшается. Умные были люди. Потому дольше и продержались.
- Вы симпатизируете социализму, как я погляжу.
- Да, это моя слабость. Такую слабость я могу себе позволить. Но не больше. Надо показывать себя сильным, богатым, уверенным. Ах, как это надоело! А в России при социализме поначалу было наоборот. Богатых там били, раскулачивали. А если ты бедняк, то тебе и карты в руки. Даже модно было напоказ свою бедность выставлять. Если какая-нибудь уборщица с тремя детьми без специальности и без образования, то вполне могла и пособия, и квартиру требовать. Под свою необразованность. Деньги пропивала, новых детей делала и снова просила. На Руси нищие издревле богато жили. Правда, к закату социализма там многое переменилось, на наше стало похоже. Но все-таки русский социализм это здорово! Многие его вспоминают.
- И только? Бороться надо! - Зажегся энтузиазмом Колымагин.
- Так и борются!
- А вы?
- Я нет.
- Отчего же? - Искренне удивился Александр Степанович.
- Видишь ли, товарищ хороший, я бы боролся, если социализм был только для меня, а не для всех сразу.
- Как это?
- Ну, чтобы остальные в три смены работали, а я в одну.
- Однако! - Русский гений поперхнулся. - Почему бы и другим не порадоваться?
- Так это плохо, когда все радуются, а не работают. Ясно дело, что кушать будем хуже.
- Ну, может, еда не главное?..
- Да, да, энтузиасты так и говорят, что главное это духовная пища, душевное равновесие, уверенность в завтрашнем дне.
- Разве вы не так думаете?
- В том-то и дело, что так же. Но кушать тоже хочется. Я в общем не против, если б весь мир до единого человека обратился в эту веру. Тогда бы и я кое-чем поступился. Только так ведь не получится. Люди-то разные. Один предпочитает вкалывать, богатеть, выражать себя, так сказать, в барахле, в богатстве. А другие бы хотели бока давить да ворон считать, не приучены к труду или ленивы. Им наплевать на богатство, лишь бы их никто не трогал, только кормили регулярно. А есть и такие, что сами ничего не умеют, но иметь хотят все. Это самые опасные люди, они любую систему изнутри развалят, если их вовремя не выявить и не уничтожить. Ну, есть еще и фанатики, которые для других стараются. Такие социализму очень нужны. Только мало их. Их ой-как надо беречь. Вот и не получится, чтобы все страны одновременно к социализму пришли. Потому что разные соотношения этих четырех групп людей. Потом, перейти к социализму мало, его надо с умом поддерживать, оберегая фанатиков и уничтожая вредителей. Ну а если не все страны сразу перейдут, то буржуи в средствах стесняться не станут, благотворительность временно отложат в сторону и задавят этот социализм. Экономически и морально.
- Значит, капитализм все-таки лучше как экономический организм? Рациональнее, прогрессивнее?
- Ой, не знаю. Ведь если бы коммунисты заставили, то есть вдохновили своих людей получше работать, как у нас, то непонятно, что было бы. Тот реальный социализм, какой был, проиграл. Но фатально ли это? Не знаю. Я в таких вещах не ориентируюсь. Об этом своего друга Машина спрашивайте. Я все со стороны маленького человека вижу. Да и нет теперь социализма, так что как сравнивать?
- А все-таки, в тот день, когда рухнул социализм, капитализм что, очень хорош был?
- Ой, да что вы! Куда там! По сравнению с современным дерьмо и дерьмо.
- Но все-таки лучше, чем в России?
- Так это смотря с чем сравнивать. В большинстве стран, в Африке, Азии, Латинской Америке намного хуже было, чем в России. А здесь, в Германии, в США неплохо было.
- Значит, при правильном подходе, в хороших руках капитализм лучше оказался?
- А что значит правильный подход?
- Ну, без посторонних помех, при развитии естественной капиталистической сути, при здоровых корнях, так сказать.
- Так вот эти корни, то есть источники богатства как раз очень трудно отделить в чистом виде, потому что американский капитализм вырос на ограблении всего остального мира. Столетиями вообще тривиально грабил, по-пиратски. Потом более культурно, но не менее эффективно. Ведь все лучшие умы заграбастал. Из России почти все евреи туда удрали. А если в других странах одна серость осталась, то каково им конкурировать. Кроме того, янки свое экономическое влияние на всякий случай поддерживали армией, самой сильной в мире. Как где что не по ихнему, скажем, нефтепромыслы попали в руки неугодного режима, так туда сразу войска и огнем и мечом восстанавливают свою власть над миром. Русские рубли они специально не признавали. Основания, конечно, были. Но они вообще их бойкотировали, потому что так выгоднее было, так удобнее было давить на Россию и выжимать из нее последние соки. Поэтому даже не знаю, считать ли такой подход правильным, а выгоду естественным достижением капитализма.
- Да трудновато отделить... Но были и другие преуспевающие страны!
- Да, Германия, Япония, Южная Корея, Тайвань, Сингапур... Но и тут опыт не был чистым. У этих народов от недавнего прошлого, от войн, осталась железная дисциплина, высокое самосознание, патриотизм, желание восстановить былое величие и вновь выделиться перед всем миром. У них был прямо-таки идиотский энтузиазм, готовность к самопожертвованию ради какой-нибудь своей фирмы по производству чайников. Т.е. качества, присущие скорее социализму, а не капитализму с его отъявленной продажностью. Так что еще не ясно, чьих корней здесь больше. Кстати, потом в этих странах развитие замедлилось, и сейчас они ничем особым не выделяются. Давно выросли новые поколения, которые забыли свою историю, им наплевать на национальную гордость. Лишь бы собственный карман был набит. Так что и тут животворные корни капитализма трудно откопать. Многие полагают, что таких корней никогда и не было, а капитализм в принципе построен на делячестве, на мошенничестве, на ограблении ближнего. Кто больше награбил, тот и король, начинает других поучать, благотворительностью заниматься, показывая всем видом своим, что якобы всего добился исключительно своим трудом и рад еще и другим помочь. А если разобраться, то все крупные состояния на обмане, на махинациях выросли. Только кто побогаче, тому легче следы замести. У них все правосудие подкуплено. А средние жулики у нас частенько попадаются. И все из-за того, что пожалели средств на обеспечение своего прикрытия. Крупные акулы и рады на них наброситься, обвиняют, обличают во всех грехах. А у самих камень за пазухой и все руки в крови. Вот такой он капитализм. Внешне в красивой обертке, а внутри отрава.
- Вы так уверенно все расписываете. Неужели русские этого не видели, когда ринулись в капитализм?
- Ну, сейчас это нетрудно расписать. Во всех учебниках написано. У нас это не скрывают. Свобода! Демократия. А тогда не так уж очевидно было. Обертка-то уж очень красивая у капитализма была. Богатство-то на поверхности было. А что за ним стоит рабский труд, эксплуатация и грабеж, это невооруженным глазом не видно было. Допустим, стоят два дома в деревне: богача и бедняка. Бедняк смотрит и завидует. А не видит, что богач-то встал ни свет ни заря и лег позднее, весь день руками и головой работал. Бедняк думает, что стоит ему вселиться в дом богача, и он сам так же жить будет. Ан-нет! Не тут-то было. Богача прогнал, а хозяйство-то не осилил. Так и русские социалисты привыкли бока давить, не готовы оказались к капитализму. Да и грабить другие страны им не дали, потому как настоящие капиталисты уже крепко туда присосались.
- Значит, русские неправильно оценили ситуацию?
- Конечно, неправильно. Кто оценивал-то? Не те ведь, кто до 1917 года хлебнул лиха, а те, кто капитализма в глаза не видел. Новое поколение начисто забыло ужасы капитализма, зато импортным барахлом Запад его сманивал щедро. По этому барахлу они и оценивали капитализм.
- Значит, социализм все-таки развивать надо было?
- Не знаю. В той ситуации это вряд ли было возможно. Просто идея социализма уже перебродила, изжила сама себя. Социализм проявил себя во всей красе, со всеми черными сторонами, которые прежде всего и бросались в глаза. Народ в большинстве уже не поддерживал эту идею. Нужны были новые идеи. А не было. Вот Машин, говорят, придумал. Да поздно было!
- Да, да! Это я уже слышал. Кстати, как вы к нему относитесь?
- О! Это великий человек! Хоть и буржуй. Только не понимаю я его. Он когда-то из меня консультанта хотел сделать, да видать, не вышло. Он и говорит, води-ка, парень, лучше машину, и то больше пользы будет. Вот так и вожу. В общем, нравится. Так что угадал Машин.
Автомобиль влетел в город. Колымагин никогда не видел ничего подобного. Циклопические сооружения блистали стеклом и мрамором. Александр Степанович приник к стеклу, не в силах оторваться. Теперь он понял, почему дворец Шухермахера назывался лачугой.
- Хорошие дома! - Заметил Франц. - Все буржуи настроили. У нас, конечно, не тот коленкор. На пожертвования не разбежишься. Так что не будьте слишком строги.
Автомобиль остановился у небоскреба. Водитель распахнул дверцу. Колымагин вышел, задрал голову вверх и остался так стоять, разинув рот. Верхушка здания терялась в облаках.
- Я же говорил, скромно живем. - Пояснил Франц. - Вокруг все дома втрое выше. Просто из-за облаков не видно. Да вы не брезгуйте. Машин обещает вскоре новую контору отгрохать. Вот тогда мы покажем этим буржуям! Ну, ни пуха вам...
Воровато озираясь, великий изобретатель А.С.Колымагин вышел из-за кустов и оказался у первоклассного шоссе, по которому на невиданной скорости проносились сверкающие лимузины. Кругом был ухоженный лес, вдали река. По расчетам Колымагина это была Эльба. Дорогу от леса отделяла металлическая изгородь. Еще раз оглянувшись, великий ученый перелез через забор и оказался на проезжей части. Прижимаясь к изгороди, чтобы его случайно не отправили в мир иной, Александр Степанович прошел метров пять, призадумался и твердо сказал:
- Здесь!
Потом он вынул из кармана неструганную деревяшку с торчащим из нее острым гвоздем и аккуратно положил на гладкую поверхность дороги острием вверх. Затем изобретатель стал отходить от этого места, тщательно пересчитывая шаги. Наконец, он остановился:
"Кажется, здесь! - Подумал исследователь. - Все вовремя! Сейчас он появится." Вдали показался роскошный автомобиль. Сердце Колымагина учащенно забилось. "Вот, сейчас она должна произойти, эта историческая встреча. Наверное, потом о ней напишут в учебниках. Все переврут, конечно. Но все равно приятно. Главное, не ударить лицом в грязь. Ведь он прекрасно знает современную жизнь, а я только чуть-чуть. Жаль, некогда было изучить обстановку. А то я тоже мог бы пощеголять. Ведь в принципе перед ним я имею немалое преимущество. Ну, ладно, сориентируюсь по обстоятельствам. В конце концов умные люди всегда поймут друг друга, если даже один из них ничего не знает!"
В этот момент приближающаяся машина дернулась и стала припадать на правый бок. Колымагин не сводил с нее восхищенных глаз. Остановилась машина точно перед Александром Степановичем. Из нее вышли два очень важных и очень сердитых человека.
"Вот он! - Сообразил провидец. - Великий ученый Иван Исаакиевич Машин."
Не обращая внимания на Колымагина, два респектабельных господина осмотрели колесо и вытащили из него деревяшку с гвоздем.
- Руки бы оборвать тому, кто такую пакость сотворил! - Выругался один из двоих.
Колымагин набрал побольше воздуха и, волнуясь, произнес:
- Добрый день, Иван Исаакиевич!
Незнакомец удивился и лениво посмотрел в сторону одинокого путника.
- Вы говорите по-русски?
- О! Я-я! - Неожиданно для себя подтвердил Колымагин по-немецки.
Машин сразу отвернулся и хотел сесть в машину. Но Александр Степанович поспешил поправиться:
- Да, да! Я говорю и читаю по-русски! Без словаря!
Иван Исаакиевич оживился:
- И верно! И как чисто! Давно так не слышал.
- Да, да! Я же русский! Как вы, Иван Исаакиевич!
- Ну, я, положим, не русский, а немец. Хотя мои родители были чистокровные евреи. Но родился я в России. И русский язык мне, в некотором роде, родной. Так, может, вас подвезти?
- О! Не стоит вас обременять!
- А что вы тут делаете?
- Э-э... Да вот погулять вышел...
Машин подозрительно оглядел колымагинский костюм, который показался ему, вероятно, нищенским. Александр Степанович заволновался, поняв, что второй раз в машину его приглашать не станут.
- Впрочем, если немного, то я не откажусь. - И Колымагин полез в автомобиль.
Хозяин не выразил удовольствия. Тем временем второй человек сменил колесо и лимузин тронулся.
- Слышали последнюю новость? - Не очень приветливо заговорил Машин.
- А что случилось?
- Как же! Покушение на русского царя!
- Царя? - Колымагин разинул рот, экстренно соображая, в то ли время он попал, в какое собирался. - Как царя? Разве его еще не того?..
- Нет, еще не того. - Пояснил Машин. - Но, вероятно, уже скоро... Эй, Антон, вруби-ка "Маяк"! Вот послушайте, что сами русские сообщают.
Откуда-то понесся гнусавый пропитый голос и такой бодрый, как будто его обладатель только что получил огромное наследство:
- Продолжаем нашу дневную панораму новостей и музыки! Вот нам принесли последнюю новость из Екатеринбурга. Уже второй за последние сутки автобус с пассажирами угодил под поезд! Во дают! Царская комиссия направилась для подсчета погибших и раненых. Из-за опасений за свою жизнь члены комиссии отправились к месту катастрофы пешком.
Тут понеслась развеселая музыка. Через пару минут тот же радостный голос сообщил:
- Страна с большим подъемом обсуждает подробности неудавшегося покушения на царя всея Руси Николая Третьего. Все участники покушения арестованы и заключены в Петропавловскую крепость. Для волнующихся напоминаем, что государь не пострадал!
Снова полетела бодрящая музыка.
- Выключай, Антон! Больше они ничего не скажут.
- Отчего же?..
- А у них все вещание оккупировано болтунами.
- Э-э... И что же с ними будет?
- С болтунами, что ли? Ничего не будет. Будут болтать дальше. Для здоровья это не опасно. По крайней мере, для их собственного.
- Да нет, с покушавшимися!
- А! Повесят! Может, кто и каторгой отделается. Пожизненной. В Сибири. Глупые люди. Ну, убьют они царя. Так ведь другого поставят. Какая разница! Нет, мы пойдем другим путем!
- Каким другим? - Осторожно спросил гость.
- Научным, конечно! А если для каждого конкретного человека, то в соответствии с его возможностями и, главное, в соответствии с обстоятельствами. - Уклончиво объяснил Машин. - Чтобы каждый был на своем месте, а не бросал бомбы в царя. Вот вы, кстати, чем занимаетесь? Какой у вас бизнес?
Иван Исаакиевич опять внимательно оглядел нового знакомого. Александр Степанович резво подобрал под себя ноги, чтобы спрятать хотя бы обшарпанные башмаки, которые, можно было подумать, он украл у какого-нибудь каторжника. Машин брезгливо повел губами и несколько отодвинулся. Колымагин прямо-таки прочел его мысли: "Вот посадил какого-то бродягу. Еще убьет и ограбит..."
Слегка заикаясь, Александр Степанович объяснил:
- Я изучаю историю. Э-э... и языки...
- Ну, сейчас этим никого не удивишь. - Лениво произнес хозяин. - Пустое дело...
Колымагин почувствовал, что сейчас его высадят или, по крайней мере, начнут интересоваться, далеко ли ему еще ехать. И он быстро заговорил:
- Я много языков знаю! Очень много!
И тут произошло неожиданное. Иван Исаакиевич заговорил. Но русский гений ничего не понял. То есть он понял, что это какой-то язык, даже некоторые слова показались ему знакомыми. Но, что говорил собеседник, он не понимал и от этого покраснел как вареный рак.
- Эх вы! - Перешел на русский Машин. - Самого распространенного, мирового языка не знаете!
Колымагин не выдержал такого унижения и с досады крикнул:
- Я все языки знаю!
Но это произвело еще более худшее впечатление. Александр Степанович понял, что его принимают за сбежавшего из сумасшедшего дома. Тогда он произнес несколько ходовых фраз на разных языках. Но это не возымело ни малейшего действия.
- Ну и что? Это любой швейцар умеет. Нехорошо так безответственно заявлять, что вы все языки знаете, когда первый же попавшийся не знаете. - Назидательно продекламировал Иван Исаакиевич.
Колымагин заморгал глазами и замолк. Выручка пришла неожиданно. Вдруг шофер повернулся на 180 градусов и заговорил с Колымагиным по-китайски.
- Э-э! - Закричал великий изобретатель, страшно перепугавшись. - Руль держите! - Завопил он по-китайски.
Его спутники засмеялись. Александр Степанович и сам сообразил, что едет не в телеге, и прижиматься к рулю, наверное, не обязательно. Совсем подавленный он вжался в сиденье. Но его китайская фраза, вылетевшая случайно, произвела впечатление.
- Так вы знаете китайский?
- Да. Я же говорил. - Скромно подтвердил пассажир. - Все его диалекты!
- Да ну! - Удивился водитель.
- Да! У вас гонконгский акцент.
- Верно! Я ведь с родителями жил там в эмиграции.
Иван Исаакиевич тоже оживился, немного подумал и что-то сказал на редком индейском наречии. Колымагин моментально перевел, как будто всю жизнь только и делал, что охотился в прериях вместе с индейцами.
- Поразительно! - Сказал Машин. - Сейчас никого не удивишь знанием десяти-пятнадцати языков. Вот Антон знает, кажется, штук тридцать. Верно, Антон?
- Я-я! - Важно подтвердил водитель.
- Но чтобы все! Никогда бы не подумал! А я понял, почему вы не знаете наш мировой язык. Ведь его только год как придумали. Ясно, что в Россию он еще не дошел. А вы давно оттуда?
- Э-э... - Колымагин замялся, потом медленно, стараясь определить реакцию собеседников поведал: - Давно...
- Жаль! - Заметил Иван Исаакиевич. - А я думал, расскажете что-нибудь свеженькое. Изнутри, так сказать. Из первых уст. И куда же вы путь держите?
- Э-э... Видите ли, я еще только вышел...
- Позвольте! Вы что же, пешком идете?
Колымагин замолчал, боясь ляпнуть что-нибудь невпопад.
- Ну, конечно же пешком! - Сделал вывод Иван Исаакиевич, в очередной раз оглядывая костюм древнего покроя. - Вы же прямо из России. Так теперь нигде уже не одеваются! Ведь правда? Скажите, любезный! Вы пешком пришли из России?
Александр Степанович решил, что лучше не возражать, а то вопросов возникнет еще больше. И он скромно поклонился.
- Ну, вы герой! Подвижник! Вот теперь я вижу, что вы настоящий русский, а не еврей какой-нибудь. Дайте мне вас обнять! Я все понял. Вы гениальный русский самоучка, удравший пешком из этого ада тупости и скотства. Вот за то я и люблю Россию, что наряду с великими идиотами она рождает и великих гениев, наряду с редкими скотами и самых отзывчивых и душевных людей, каких больше нигде не встретишь.
- Да, да! - Поспешил согласиться Колымагин. - У нас очень отзывчивые люди!
- Особенно приятно, когда чуткость сочетается с находчивостью. - Стал развивать свою мысль Иван Исаакиевич. - Вот я недавно прочитал как раз о таком случае. Это было э-э... кажется в Конфузовске. Маленький такой городок. Так у них в автопарке все автобусы переломались. Кроме одного. Или бензину не было, точно не помню. Ну, в общем, на весь город один автобус остался. А маршрутов-то целых восемь! Безвыходная, казалось бы, ситуация. Вот как бы вы, интересно, поступили?
Великий русский самородок, прекрасно зная русскую натуру, сразу догадался, как выкрутились конфузовцы. Но для поддержания разговора, он решил подыграть Машину:
- Ну, не знаю... Если улучшений не предвиделось, то закрыл бы семь маршрутов, а оставил один, самый нужный.
- А-а! Вот и не угадали! - Расцвел Иван Исаакиевич. - Ни за что не угадаете! Они по очереди пускали этот автобус на все маршруты. Сначала по первому пассажиров подвезут, потом по второму подбросят и т.д. Здорово! А? Все маршруты целы! Ни один пассажир не обойден. Вот что значит чуткость, помноженная на изобретательность! Это только русские могут додуматься. Больше такого нигде не встретишь, хоть весь мир объезди!
- Да, интересная находка! - Подтвердил Колымагин.
- Но и это еще не все! - Разошелся Иван Исаакиевич. - Еще ведь было упоминание об этом Конфузовске. У них вскоре и последний автобус сломался. А тут как раз чужой автобус проезжал, из соседнего города Краснозеленска. Шофер, некий Дурмилов, за бутылкой приехал. Ну, видит люди на остановке томятся, взял и посадил. И всего-то по рублю содрал. Почти даром, при дефиците-то автотранспорта. Ну, в общем, как раз на бутылку наскреб. Так благодарные пассажиры, умиленные такой чуткостью, решили памятник этому Дурмилову поставить. На главной площади Конфузовска. Но Дурмилов из скромности отказываться стал, даже молил, чтобы памятник не ставили и вообще об этом помалкивали. Но куда там! Мигом счет открыли, средства собирать стали. Разве ж можно остановить благодарность народную! Весть о подвиге Дурмилова далеко разнеслась. И в Краснозеленск залетела. Ну, конечно, там взгрели этого героя за то, что он свои восемь обслуживаемых им маршрутов бросил. Вот так пострадал человек за душевность свою. Несправедливо! Но это тоже в духе России.
- Да, да. - Подтвердил Колымагин. - Это в нашем духе.
- Но несправедливость они так не оставляют, борются за правду! - Вошел в раж Машин. - Я и про Краснозеленск еще слышал. Там когда-то было много невинно замученных, репрессированных. И какая-то контора, идя навстречу трудящимся, стала разыскивать старые документы и выдавать нужные свидетельства. Всего-то по 50 целковых брали за бумажку. Правда, одна бабка пожаловалась через газету, что у нее вся-то пенсия 70 рублей, и кушает через день. Так ей сразу вся страна стала слать переводы. Сначала всю избу письмами завалили. Потом на грузовике стали подвозить и прямо во двор сваливать. Весь двор засыпали. Только верхушка крыши видна была. За одну неделю миллионером стала бабка. Только не успела она даже платье новое справить. Какой-то шутник взял и подпалил всю эту гору. А может, окурок кто бросил. В общем, бабка не успела вовремя выбежать, заплутала в горе бумаг. Эх, Россия, Россия! Чудо! Моя любовь! Больше такого места нет.
- Что же вы уехали от своей любви?
- Да то же, что и вы! Ха-ха-ха! - Засмеялся Машин. - Тоже не просто улизнуть было. Но мне герр Шухермахер помог. Вы его не знаете. Он отшельником живет. Ему уже 90 стукнуло. Кстати, мы к нему и едем. Ведь сегодня у меня русский день! Раз в год езжу к Шухермахеру, и мы вспоминаем, вспоминаем... Какое счастье, что Бог послал мне вас... Думаю и моему другу будет приятно.
- А это удобно? И кто он вообще?
- О! Это живой памятник. Он тоже из России сбежал. Только не путайте его с красноэмигрантами. Это он очень не любит. Это я, мои родители были красноэмигрантами. Мы сбежали, когда коммунистов бить стали. А Шухермахер сбежал еще раньше, когда социализм там был еще очень прочен. Диссидент он. Вот кто. Разочаровался в социализме и дунул сюда, в Германию. Только здесь он тоже разочаровался. Хотел уже обратно податься, а там власть взяла и переменилась, и стало то же самое, что здесь, только куда как хуже. В общем, возвращаться стало некуда. То есть его бы, конечно, приняли. Тогда таких охотно брали назад. Но он уже не захотел. Социализма ему вдруг захотелось. А он как раз весь и кончился, социализм-то. Так и сидит он здесь один-одинешенек. Аскетом. Ни с кем не встречается. Только я его навещаю. Раз в год. В память о былой услуге, ну и из дружеских чувств. Посидим вместе, повспоминаем. Очень душевно получается. Иногда так надо! А то все дела, дела... Так что едем! Вы будете как раз кстати!
Колымагин решил не торопиться с вопросами, чтобы случайно не испортить налаживающуюся дружбу.
- Сейчас увидите его лачугу. - Сообщил Иван Исаакиевич.
Из-за деревьев медленно выплыл роскошный трехэтажный дворец, смахивающий на санаторий где-нибудь в Крыму. Во дворе виднелись две шустрые фигуры, играющие в теннис. Автомобиль остановился. Но Александр Степанович не торопился вылезать.
- Приехали! - Подсказал Иван Исаакиевич.
- Да? - Удивился Колымагин, не видя соответствия с тем, что ему рассказали. - Это и есть лачуга Шухермахера? Но кажется, он и не такой уж отшельник. У него гости.
- Нет никаких гостей! Я же знаю! Он убежденный отшельник.
Колымагин недоверчиво посмотрел на пару игроков:
- А кто же тогда там бегает?
- Хозяин и бегает!
Колымагин глотнул воздух.
- Что, в 90 лет?
- А что ему еще остается делать? - Удивился в свою очередь собеседник. Это лучшее стимулирующее средство.
Александр Степанович опять посмотрел на игроков, протер глаза и спросил:
- А вы уверены, что гостей нет?
- Ну, конечно! А! Так это робот! Вы, наверное, с такими еще не играли. Дороговаты они... - Машин опять поглядел на колымагинские башмаки.
Иван Исаакиевич провел гостя и представил хозяину.
- Вы пока поболтайте, а я позвоню. Надо в Центр дать указания. - И Машин ушел.
Шухермахер подозвал робота, отобрал у него ракетку и сунул в руки Колымагину. Тот взял ее как лопату и остался так стоять, не зная, что с ней делать.
- Ну, смелее, смелее, господин Колымагин! Давненько я уже не играл с молодежью.
- Но... но... - Замычал Александр Степанович.
- А! Понимаю! Я для вас слишком неинтересный партнер. Боитесь потерять квалификацию? Но уж извините. Чем богаты... Уж снизойдите, уважьте старика. А то совсем надоела эта кукла. Она как все спортсмены: ловкая, но тупая.
- Но... но...
- Можете играть в полную силу. Не бойтесь обыграть старика. Я не обижусь. Но для этого вам еще ой-как придется потрудиться. Это я обещаю!
- Но... но я не умею! - Наконец выдавил Колымагин.
- Чиво, чиво?
Александр Степанович густо покраснел.
- И чему вас в Центре только учат! И откуда вас таких набрали?
Колымагин про себя решил, что нет ничего зазорного в том, что он не приучен к буржуйским развлечениям. А потому взял и надулся.
- Ну, ну! Не обижайтесь на глупого старика. - И Шухермахер похлопал его по плечу.
- И вообще, меня никто не брал. - Уточнил Колымагин.
- Как? Так вы не из Центра?
- Извините, но я не знаю никакого Центра. - Помявшись, объяснил гость.
- А! Ну, точно! Разве бывают в Центре интересные люди! Наверное, герр Машин специально вас где-то откопал и привез мне показать.
Русский гений опять надулся.
- Ну, ну! - Любовно произнес хозяин. - Я немного резковат. Но поверьте, я добрейший человек. Только с людьми разучился разговаривать. Ну, рассказывайте, чем вы прельстили моего друга?
- Я... только что из России... пешком пришел.
- Чиво, чиво?
Колымагин виновато развел руками, как бы показывая, что и сам не знает, как это у него получилось.
- Ну, ну! Это уже оригинально. Ну, ну, дальше! Что интересного скажете?
- Видите ли, я прибыл не столько чтобы рассказывать, сколько послушать, поучиться...
- Похвально, похвально. Только у кого вы собрались учиться? Уж не у этого ли пугала Машина?
- Что-что вы сказали? Но я слышал о нем другие отзывы.
- Ха-ха-ха! Это же мошенник и демагог.
- По-моему, он борется за права трудящихся.
- Ну, борется, ну и что? Все борются. Его же буржуи как отдушину держат. Он их поносит, а они его еще и финансируют. Значит, выгодно им! А он не гнушается ничем. У всех деньги берет. У нищих и у богатых, у правых и у виноватых. Не борец он, а делец! Вот кто!
- Но как же, как же?
- Так что вы его не слушайте. Меня слушайте. Я вам все расскажу, все объясню. На все глаза открою. Я не такой мошенник, как он. Выгоды не ищу. Ни перед кем заискивать не стану! Вот спросите что угодно. Я все знаю!
Но тут подошел Машин, и хозяин пригласил всех к столу. Когда Шухермахер отлучился на минутку, Иван Исаакиевич шепнул Колымагину:
- Да, я не предупредил... Старик давно отстал от жизни и вообще выжил из ума. Так что не принимайте всерьез его болтовню. Главное у нас: навестить человека, оказать внимание. Делайте вид, что интересуетесь. Но не слишком, а то он так разойдется, что не остановишь.
Стол был шикарный. И Шухермахер на аскета не походил. Колымагин сначала скромничал, но, увидев, что другие ведут себя свободно, дал волю своему желудку и набросился на еду как голодный волк. Опомнился он только тогда, когда заметил, что остальные уже не едят, а смотрят в рот гостя. Александр Степанович сообразил, что делает что-то не то, осторожно положил жирный кусок на тарелку и стал с опаской пережевывать то, что до отказа заполняло рот.
- А ведь он и правда из России! - Произнес Шухермахер.
Колымагин покраснел и с сожалением отодвинул тарелку. Но тут подали новые кушанья и русский гений снова повеселел. По неопытности он думал, что первое поданное на стол будет и последним. К счастью, это оказалось далеко не так.
К концу пиршества русский гений не мог не только двигаться, но даже шевелить языком. "Эх! Я ведь не за этим пришел! Нажрался как свинья. А все-таки приятно. Никогда так не ел. Некрасиво, конечно, получилось. Но я еще наверстаю." - Подумал Колымагин, прикрыв глаза под плавную божественную музыку.
Когда русский провидец очнулся, рядом никого не было. Его охватила тревога. Он с трудом встал и переваливаясь побежал по этажу. Никого не обнаружил. Только туалет. Но и это обрадовало гостя. "Вот это цивилизация! - Сделал он вывод. - Вот где самые разительные сдвиги, вот где последнее слово!"
Облегчившись, гениальный ученый продолжил поиски. Выбежал во двор. Там Шухермахер бегал по корту.
- А где Иван Исаакиевич?
- Уехал. Извините, не стали вас беспокоить.
Колымагин обомлел. Так тщательно подготовленная встреча неожиданно срывалась. И все из-за какого-то обеда.
- Как уехал? Ведь я к нему из России шел. Как мне его найти?
- Попасть к нему трудно. Слишком большая шишка! Да и ни к чему это. Отдыхайте! По-моему, вам было неплохо. Ха-ха-ха!
- Но мне надо срочно поговорить с ним, спросить очень важные вещи!
- Нашли кого спрашивать! Бросьте вы это. А если чем интересуетесь, то я вам все объясню. Такого опыта, как у меня, ни у кого нет.
В отчаянии Колымагин походил по двору, сплюнул и решил поговорить хотя бы с Шухермахером. Впрочем, хозяин сначала заставил его сделать несколько ударов ракеткой. Только убедившись в медвежьей неуклюжести гостя на корте, он согласился пойти побеседовать.
- Видите ли, герр Шухермахер. - Осторожно начал Колымагин. - Я изучаю историю России, но видел ее только изнутри, однобоко. Мне очень интересен ваш взгляд, со стороны, так сказать, на последние события в России.
- Это о покушении, что ли? Ха-ха-ха! Так я его не готовил!
- Нет еще раньше. О реставрации царизма.
- Ну, это далеко не последние события. Преданья старины глубокой.
- Все равно. Как вы считаете, зачем восстановили царизм?
- Я считаю, - хозяин сделал паузу, - что по глупости!
- Да? - Удивился Александр Степанович.
- Конечно, по глупости. Я точно знаю. Незачем это было делать. Капитализм восстановили и ладно. Ан, нет! Захотелось ихним демократам поскорее рыночное изобилие создать. А капитализм-то получился какой-то жиденький. Не дает этого изобилия и все тут! Им бы подождать, пока он окрепнет. Ан-нет! Все хотели побыстрее. А он не может, капитализм-то. Потому как посадили его на голом месте, без всякой опоры, без корней. Ну, горячие головы и давай эту опору искать, разыскивать и воссоздавать корни этого капитализма. И решили, что без царизма им ну никак не обойтись. Дескать, царизм ближе стоит к ихнему бывшему отмененному социализму, так что через него они скорее к цели придут.
- Ну и как, пришли? - Жадно спросил Колымагин.
- Пока нет. Но все ждут. Со дня на день. Что придут. Глупые люди! Ничему их история не научила. Помещики-то всячески препятствуют распространению капитализма, землю зажали и не дают.
- Позвольте! А откуда помещики?
- Так из-за границы приехали. Вместе с царем. Их специально оттуда выписали. А то на кого же царь будет опираться! Да и земле нужен был хозяин. Свои-то, местные, совсем отучились хозяйничать, даже мечтали, что вот приедет барин, барин нас рассудит... Так что ихний капитализм теперь борется с остатками феодально-помещичьего строя. До рынка руки никак не доходят. Весь пар на борьбу с царизмом уходит. В общем, кошмар да и только!
Александр Степанович был сражен наповал. Заикаясь, он спросил:
- А как же социализм? Неужели при нем еще хуже было, что его на слом отправили?
- Ну почему хуже! Лучше! Многим даже нравилось. И сейчас многие о нем мечтают. Во всем мире!
- Тогда почему же в России он... того?..
- Разные причины. Вот Машин проповедует, что русский социализм был изначально обречен, что Маркс и Ленин - это великие утописты. Но я так не думаю.
- А как вы считаете?
- Я по-простому думаю. Вот возьмем, например, топор. В руках мастера это точнейший инструмент. Русский левша и топором сделает то, на что другому никаких инструментов не хватит. Так и с научными теориями. Иной гений с самой глупой теорией горы свернет. А дурак, наоборот, лучшие вычислительные машины запорет. А социализм далеко не самая глупая теория. Многие тогда в него верили, прямо-таки горели желанием построить новую жизнь. Да и природных богатств было завались. Так что был у русских неплохой инструмент. И успехи поначалу были впечатляющие. Кстати, у буржуев в те годы вообще не было хоть мало-мальски признанной теории. Только голую военную силу могли противопоставить. Да и то не удалось им задушить Советскую Россию.
- Значит, по вашему, очень важно, кто орудует топором, тьфу, то есть стоит во главе государства?
- Ну, конечно! Вот появился в Америке Рузвельт и вывел страну из глубочайшей депрессии, повернул капитализм на верный путь. И пошел капитализм, пошел так, что тяжко социализму стало. А не было бы Рузвельта, как бы все еще повернулось! И в России вот: Ленин с горсткой большевиков свалил трехсотлетний Дом Романовых. А Сталин сделал страну сверхдержавой. И все потому, что знали куда идти, четко видели цель и могли объяснить ее другим. После них в лучшем случае продолжали дела великих, в худшем разваливали. Не нашлось у коммунистов вожака. Вот стадо и разбрелось. А стадо-то было неплохое. Куда более послушное и терпеливое, нежели у буржуев.
- Неужели не нашлось ни одного умного человека?
- Не нашлось. Все стали делать себе имя на критике предшественников. Благо было за что их ругать. Стали якобы освобождать народ. А для чего освобождали, не объяснили. Не придумали ничего нового. Решили по недомыслию к старому вернуться. Ну, понятно, тут и пошел разброд. Кто вперед, кто назад! Да и понять никак не могут, где перед, а где зад-то. Совсем заплутали в теории. Некому было их из дебрей вывести. Вот только Машин что-то придумал, да поздно уж было. Развалился весь социализм. Теперь он хочет его возродить.
- Постойте! Вы же говорили, что Машин... э-э... пугало?
- А одно другому не мешает. С одной стороны пугало, а с другой вождь мирового пролетариата.
Колымагин глотнул воздуха.
- Позвольте! Но как же так может быть?
- Уж как есть! Так вас еще интересует социализм?
- Да, да. Конечно!
- Так вот, ударились все в демократию. Опьянели, можно сказать. Ну, а что бывает после запоя? Знаете?
- Догадываюсь... Так вы против демократии?
- С чего вы взяли? Я за! Только я за демократию при порядке. А иначе это будет анархия и первобытное общество. Как и получилось в России.
- Что-то я не понял. Все-таки порядок или демократия?
- Эк, какой вы непонятливый! Демократия ведь разная бывает. И у рабовладельцев тоже была демократия. Хозяин все что угодно мог сделать с рабом. И раб тоже мог, поплатившись затем жизнью, как правило. А вообще, если вы помните историю, то всем великим свершениям, великим империям сопутствовала диктатура, а не демократия. Сила любой армии тоже не в демократии, а в дисциплине. Вот возьмем усредненного воина Чингиз-хана. Те возможности, которые открывал перед ним великий хан, были куда больше, чем сопутствующие ограничения. Ему незачем было бороться за демократию, так как от этого он ничего бы не приобрел. Он и не чувствовал себя угнетенным. Вообще, человек даже рад диктату, если тот соответствует его собственным целям. За демократию начинают бороться лишь тогда, когда диктатор забывает о народе и преследует, главным образом, свои корыстные цели. Так что счастье, изобилие вовсе не привязаны к демократии. А демократия - это скорее признак бессилия власти, незнания целей, попытка немощного диктатора переложить ответственность на других. И показать тем самым, что другие еще глупее, чем сам диктатор.
- По-вашему, выходит, что демократия это всегда развал, застой? По-моему, это не так!
- А я это не говорил. Если демократия в меру, если она соответствует развитию общества, сознанию и образованности людей, то ведет к неплохому результату.
- Тогда я не понял, чем собственно плоха демократия?
- А тем, что все тянут в разные стороны. Кто вперед, кто назад, кто в сторону. Потому что где перед, толком никто не знает. Суммарное движение, по-видимому, получается все-таки вперед, или около того. Из-за каких-то внутренних законов. Но стихийно! Скорость движения мала! А вот если бы все знали эти законы и двигали дело в едином направлении, вот это был бы совсем иной темп!
- Но людям свойственно ошибаться. - Заметил Колымагин. - Не могут все думать одинаково. Потом у каждого есть личные интересы, которые могут не совпадать с интересами других людей.
- Да, ты, кажется, разбираешься! Верно! Но ведь это и не требуется, чтобы все до единого думали под копирку. Достаточно, чтобы процентов 40, может, даже 20 наиболее активных людей понимали общую цель. И совпадение взглядов не обязательно. Важно, чтобы они были хотя бы в одну сторону, а не совсем уж вразнобой.
- Но как этого добиться?
- А! Так вот здесь и нужен лидер! Вождь! Тогда общество сливается в едином подъеме, забывает мелкие обиды и национальные распри. Всеобщий подъем, энтузиазм, национальные герои! Как это здорово! Все счастливы! Или большинство, хотя бы. И главное, никаких вопросов о демократии и диктатуре не возникает. Некогда спорить. Все делом заняты, причем по зову сердца. И так до тех пор, пока лидер не засиживается в своем кресле, не начинает делать ошибки и вообще отставать от новых веяний. Тогда его объявляют диктатором, и дальше ты знаешь.
- И что же, Иван Исаакиевич как раз такой лидер?
- Да, многие так считают. Но не я. Не понимаю я его домыслов да и не хочу понимать. Что мне надо было, я понял. А там пусть другие думают.
- Что же он все-таки придумал?
- Да ерунду какую-то. Ничего хорошего. Людей только пугать. Я же говорю: пугало! Потому его и буржуи поддерживают. Они своих рабочих этой теорией пугают и заставляют получше работать. А кто не очень образован, того запутать не трудно. Правда, некоторые уверяют, что понимают нашего Ивана Исаакиевича. Да кто их знает! Поди ты проверь, что они понимают. Врут, наверное.
- А как бы мне ознакомиться? Может, книжечку дадите?
- Я этой галиматьи не держу. Если хочешь, то сам к нему в Центр поезжай. Я об этом не люблю рассуждать. Может, потому, что не понимаю? Может, стар стал? Да, стар, конечно. Только не станет он с тобой болтать. Занят очень. И не знаю, как это ты на него напоролся. Или он на тебя напоролся?
- Я все-таки поеду. Надо мне. Очень надо.
- Только не ходи больше пешком, а то тебя близко не подпустят к Центру. Странно, что тебя вообще до сих пор не арестовали... в таком виде... Я позвоню им и предупрежу. Машину я дам. - Шухермахер нажал кнопку на ручных часах, и сама собой подкатила машина, без водителя. - Садись за руль. С ветерком поедешь. Какой русский не любит быстрой езды! Только больше 300 километров не давай, а то она уже старая. Развалится еще.
Но Колымагин страшно перепугался. Он понял, что машина и сама не кусок железа. Но зачем тогда руль? Хозяин прочитал на лице гостя все его опасения.
- Эх ты, немытая Россия! Какой была, такой и осталась! Тьфу! Ладно, я вызову водителя.
Глава 8. Дорога к храму
В усадьбу влетел роскошный автомобиль.
- Отвезешь в Центр э... товарища Колымагина!
Водитель с недоверием оглядел помятую длинную фигуру.
- Это личный друг Машина. - Пояснил Шухермахер. - Гость из России. Только что сбежал оттуда. Еще не успел привести себя в порядок.
- А... - Сказал понимающе водитель и с деланной вежливостью распахнул дверцу.
Вскоре машина понеслась с умопомрачительной скоростью.
- А вы классный водитель. Давно работаете? - Спросил пассажир.
- Да как вам сказать.
- У, здорово! Наверное, нравится работа? Я бы тоже так хотел.
- Все хорошо в меру. - Ответил водитель. - Францем меня зовите. Не работа это, а эксплуатация. Раз он мне платит, то думает, что может делать со мной что хочет.
- Кто это он?
- Как кто? Машин, конечно. Эксплуататор несчастный. Сам о равенстве, о всеобщем счастье болтает, а распоряжается как феодал.
- Как же он вас эксплуатирует? Что вам не нравится?
- А в вечерние и ночные смены заставляет работать.
- Чем это плохо?
- А мне не нравится. И все! Я с семьей хочу быть, с друзьями.
- Ну, еще что плохого?
- Ну так, по мелочам...
- И всего-то на всего?
- А мне не нравится! И все!
- Так найдите другое место.
- Так ведь всюду так же. Буржуи на ветер денег не бросают. У них оборудование не простаивает. Потому капитализм и победил в мировом масштабе, что деньги умеют считать, что работают в три смены.
- Как? Разве поэтому только погиб социализм?
- Ну, конечно! Если капиталист выжимает из каждого станка втрое больше, чем на аналогичном коммунисты, ясное дело, кто в выигрыше! Вот и задавили коммунистов. Экономически!
- Значит, вы предпочитаете работать только в дневную смену, как в основном и было при социализме?
- Ну, разумеется! У них вообще было здорово. Заболеешь, как никак, а помогут, зарплату все равно платили. А тут не дай бог заболеть! Врачи же штаны снимут. Напридумают болезней, каких у меня и отродясь не было, и за все платить заставят.
- Так надо к другому врачу сходить и провериться. - Надоумил Колымагин.
- Да знаю я. Не один вы такой умный. У нас даже специальная служба надзора над врачами существует, защищает права больных. Только мало от нее толку. Врачи хитрые пошли. Все они одна шайка! Они ведь сразу диагноз не ставят. А затевают дорогостоящее обследование. Дескать, в интересах пациента, во избежание ошибок. От чего-нибудь определенного тоже избегают сразу лечить. Начинают с укрепления организма. В интересах пациента опять же. У многих уже на этом деньги кончаются и они сами собой выздоравливают. И потом эти врачи не выдадут друг друга. Если надо, они заранее свяжутся и все до единого будут ставить какому-нибудь дотошному больному тот же самый диагноз, слово в слово, буквочка в буквочку, хотя на самом деле он, может быть, здоров как бык. Они любого цветущего бугая в два счета убедят, что он смертельно болен. Это же целая наука: убеждать. Ну, обычно они так не делают, хотя и могут. Действуют надежно, чтобы комар носу не подточил. Прямо ничего не говорят. Только вдруг сделают круглые глаза или покачают головой при чтении какой-нибудь пустой бумажки. А на больного это ой-как действует. А еще родственников пригласят. Для беседы. Якобы из заботы. Ну, тут наш больной уже сам не свой ходит, о завещании начинает подумывать. Все, говорит, отдам, спасите только. Ну, они и спасают. А больной, то есть здоровый, еще и благодарит. Правда, некоторые в суд подают. Но это очень редко. Было у нас несколько громких процессов. Да только вышли все врачи сухими из воды. Невозможно доказать их вину. Больной-то здоровым оказался. Вот если бы он помер, тогда да. А так его вроде как и вылечили. Что судьи могут сделать? Они ведь не врачи. А если экспертов приглашают, так они из той же шайки. Сами лечат. Или подкупят их. Подсудимый и расплатится теми деньгами, что он у истца выкачал. А истцу-то платить, как правило, нечем. Обчистили его заблаговременно. Нет, нет! Подальше бы от такой медицины!
- Но уровень ее, наверное высок? Все-таки внимательно относятся к человеку?
- Да, умереть не дадут. Если почуют у пациента большие деньги, то с того света его достанут. Мертвого подымут. А уж внимания сколько! Артисты непревзойденные. Таких в театре не сыщешь. Кстати, многие талантливые артисты бросили свое ремесло и подались в медицину. Так выгоднее. В общем, не медицина, а балаган.
- Вы, наверное, преувеличиваете. Особенно насчет мертвых.
- Я? Преувеличиваю?! Был такой случай. Правда, это был не официально зарегистрированный врач, а какой-то экстрасенс-любитель. Взялся лечить богатого старичка, который уже сыт был настоящими врачами. А старичок-то невзначай и помер. Прямо во время сеанса. Без свидетелей. Даже сам помер. Этот доморощенный специалист даже не виноват был. Так вот точно не знаю, то ли он электронику какую в старичка сунул, то ли в самом деле экстрасенс редкий был, но еще полгода он демонстрировал этого старичка родственникам как живого. Издалека, конечно. Взял его к себе якобы на интенсивное лечение. В общем, обобрал родственников и скрылся. Только нашли его. Тут уж эксперты постарались. Отбили охоту у других самоучек конкурировать с научной медициной. Так что я предпочел бы лечиться у ленивых врачей-коммунистов. Они бы лишнего не сказали. А если бы мне надо было, если бы я вправду заболел, то я бы кулаком по столу стукнул, пожаловался бы, общественность поднял, в общем, всегда бы добился внимания.
- Интересно. Вот бы не подумал. - Заметил Колымагин.
- И не только ведь в медицине дело. - Продолжил Франц. - Возьмем, например, образование. Тоже, казалось бы, богоугодное дело. Но и его в обдираловку превратили. Ну, за поступление, за учебу само собой, здесь твердая такса. Но по ходу дела все придумывают новые курсы. Ладно, если еще в правительстве решают, хоть по делу бывает. А то какая-нибудь школа в пустыне штата Невада решит, что ее детям никак не обойтись без специальности водолаза. Ну, обмундирование за счет родителей. Или учитель по своей инициативе притащит новый обучающий компьютер и станет убеждать, что без него полноценное образование невозможно. А если детям понравится, тем более. Приходится покупать ребенку. А как иначе! Нищими у нас быть не модно. А через неделю про этот компьютер все благополучно забывают. Кроме раскошелившихся родителей. Я как-то спрашиваю в школе, зачем же я покупал, если он не нужен. А мне объясняют, что компьютер, видите ли, выполнил свою обучающую функцию. Я удивляюсь, что мол слишком быстро он ее выполнил. А они мне дипломы тычут и говорят, что я ничего не понимаю в педагогике. Будто они понимают. Для вашего же ребенка стараемся, говорят. А я знаю для чего они стараются. Для своего кошелька. С каждого такого бесполезного компьютера они хороший навар от производителей имеют.
- Но, наверное, хорошо все-таки учат?
- Да, учат, конечно. Только попросил я как-то сына гвоздь в стену вбить. Он притащил какой-то агрегат. Я даже не понял в чем дело. Засунул туда гвоздь и как жахнул, так стену насквозь! Автомобиль в дырку может проехать. Ну, я не стал его бить. Из педагогических соображений. Нашел в чулане молоток и показал сыну. Так тот все удивлялся, какие простые и удобные инструменты бывают. Рассказал я ему как в древности учились. Он и говорит, что вот бы ему тоже где-нибудь на чердаке одному с книжкой посидеть, подумать, осознать, а то засыпали так, что опомниться некогда. Да и не модно у нас в неучах ходить. Если сын не освоил какой-нибудь модный компьютер, его же в классе засмеют. Вот и соревнуются. А зачем, не знаю. Уж лучше бы как при социализме. Не спеша. Хочешь - учись, не хочешь - помогут, на буксир возьмут, в беде никогда не оставят. А не можешь учиться, так сильно мучать не станут. Даже все внимание двоечникам и лентяям.
- Но тогда, наверное, способным ходу не было?
- Что вы? Наоборот. Среди лентяев-то талантливому человеку как раз легче было выделиться. А вот у нас попробуй-ка. Во-первых, деньги нужны. Это главное. Но этого мало. Образование надо огромадное иметь. Потому что и дураки-то все очень образованные стали. С помощью компьютеров в дураков даже лучше информация влезает. Пока умник ее оценивает, переваривает, глядишь, дурак уже набит знаниями и раздувается от удовольствия. В ходовых ситуациях он даже быстрее действует. Так что таланту гораздо труднее стало.
- Но кто-то, наверное, борется за улучшение системы образования?
- А как тут бороться? Были случаи, что по жалобам родителей назначались комиссии для проверки школ, колледжей, университетов. Так ведь не подкопаться. Тоже одна шайка.
- А если детей протестировать?
- Как же! Тестировали. Комиссия в ужас пришла. От тупости. Только не у детей, а у самой комиссии. Взрослые-то не поспевают за новейшими компьютерами, у них своих забот хватает. А детям-то больше делать нечего. Они членов этих комиссий засмеяли и выгнали с позором. Вот учителя-то радовались. А ведь их заслуги почти никакой. Сейчас в любом компьютере сотни обучающих программ, получше любого учителя. Так что эти успехи - результат общего развития науки и техники, а не заслуги каких-то особых буржуйских преподавателей. И при социализме к тому же пришли бы, хоть и не сразу. Жаль только, что социализм экономически отставать стал. Ну, а как не отстать, если всех бездельников и лентяев лелеять! Осталась у них одна нищета. В сравнении с Западом, конечно. Вот если бы сейчас ввести социализм, при современном уровне, то здорово бы было! Сидишь, бездельничаешь, а зарплата идет! Ну, энтузиасты, кто хочет, конечно, работают. На них все держится. Надо же кому-то и работать.
- Вы считаете, что все держалось на энтузиазме при социализме? Не слишком ли слабая опора?
- Ну, это, конечно, не единственная опора, но очень необходимая. А как без энтузиазма, если экономическая заинтересованность слаба. Ясно, людей постоянно вдохновлять надо было. На борьбу с разрухой, на борьбу за урожай. На закате социализма ренегаты потешались над этой, так называемой борьбой. А по мне так, эта форма принуждения кажется наиболее гуманной. А то сейчас как? Ведь стресс сплошной! Капиталисты мало агитируют. Тут каждый сам себя вдохновляет на борьбу за существование. А чуть не доглядел, поиздержался, и ты на обочине! Жизни, конечно. А не фигурально. С голоду, конечно, не помрешь. Пожалеют. Но пожалеют в меру, так чтобы больше не поднялся. Попадешь в люди второго сорта, вовек не выкарабкаешься. Хуже чем индийские касты. В общем, за свои ошибки тут сам расплачиваешься. А бывает просто не повезет, все равно расплачиваешься. А при социализме над простым человеком не висело такого меча. Отвечал всегда тот, кто вдохновлял на подвиги. Недаром их тогда пачками расстреливали. Так что энтузиазм, призывы к подвигам, по-моему, это хорошо. Не мог без этого социализм. В этом его и преимущество, и его сила. А когда кончился энтузиазм, при Горбачеве, кажется, так сразу все и развалилось. Надоело людям бороться за урожай, за надои молока, захотелось просто спокойно работать. Ан-нет! Кончилась борьба за урожай, не стало и самого урожая. И спокойной работы не получилось. Потому что вместо опереточной, шуточной борьбы пошла борьба самая настоящая, за выживание не на жизнь, а на смерть, с оружием в руках! Между прочим, китайцы отлично понимали значение энтузиазма. Они периодически проводили шумные всенародные кампании под разными лозунгами. Многие, правда, провалились. С треском. Ну, с кем не бывает... Но понимало ихнее руководство, что надо перед народом ставить и пропагандировать реально достижимые цели. Чтобы люди всегда стремились к чему-то, чувствовали, что жизнь улучшается. Умные были люди. Потому дольше и продержались.
- Вы симпатизируете социализму, как я погляжу.
- Да, это моя слабость. Такую слабость я могу себе позволить. Но не больше. Надо показывать себя сильным, богатым, уверенным. Ах, как это надоело! А в России при социализме поначалу было наоборот. Богатых там били, раскулачивали. А если ты бедняк, то тебе и карты в руки. Даже модно было напоказ свою бедность выставлять. Если какая-нибудь уборщица с тремя детьми без специальности и без образования, то вполне могла и пособия, и квартиру требовать. Под свою необразованность. Деньги пропивала, новых детей делала и снова просила. На Руси нищие издревле богато жили. Правда, к закату социализма там многое переменилось, на наше стало похоже. Но все-таки русский социализм это здорово! Многие его вспоминают.
- И только? Бороться надо! - Зажегся энтузиазмом Колымагин.
- Так и борются!
- А вы?
- Я нет.
- Отчего же? - Искренне удивился Александр Степанович.
- Видишь ли, товарищ хороший, я бы боролся, если социализм был только для меня, а не для всех сразу.
- Как это?
- Ну, чтобы остальные в три смены работали, а я в одну.
- Однако! - Русский гений поперхнулся. - Почему бы и другим не порадоваться?
- Так это плохо, когда все радуются, а не работают. Ясно дело, что кушать будем хуже.
- Ну, может, еда не главное?..
- Да, да, энтузиасты так и говорят, что главное это духовная пища, душевное равновесие, уверенность в завтрашнем дне.
- Разве вы не так думаете?
- В том-то и дело, что так же. Но кушать тоже хочется. Я в общем не против, если б весь мир до единого человека обратился в эту веру. Тогда бы и я кое-чем поступился. Только так ведь не получится. Люди-то разные. Один предпочитает вкалывать, богатеть, выражать себя, так сказать, в барахле, в богатстве. А другие бы хотели бока давить да ворон считать, не приучены к труду или ленивы. Им наплевать на богатство, лишь бы их никто не трогал, только кормили регулярно. А есть и такие, что сами ничего не умеют, но иметь хотят все. Это самые опасные люди, они любую систему изнутри развалят, если их вовремя не выявить и не уничтожить. Ну, есть еще и фанатики, которые для других стараются. Такие социализму очень нужны. Только мало их. Их ой-как надо беречь. Вот и не получится, чтобы все страны одновременно к социализму пришли. Потому что разные соотношения этих четырех групп людей. Потом, перейти к социализму мало, его надо с умом поддерживать, оберегая фанатиков и уничтожая вредителей. Ну а если не все страны сразу перейдут, то буржуи в средствах стесняться не станут, благотворительность временно отложат в сторону и задавят этот социализм. Экономически и морально.
- Значит, капитализм все-таки лучше как экономический организм? Рациональнее, прогрессивнее?
- Ой, не знаю. Ведь если бы коммунисты заставили, то есть вдохновили своих людей получше работать, как у нас, то непонятно, что было бы. Тот реальный социализм, какой был, проиграл. Но фатально ли это? Не знаю. Я в таких вещах не ориентируюсь. Об этом своего друга Машина спрашивайте. Я все со стороны маленького человека вижу. Да и нет теперь социализма, так что как сравнивать?
- А все-таки, в тот день, когда рухнул социализм, капитализм что, очень хорош был?
- Ой, да что вы! Куда там! По сравнению с современным дерьмо и дерьмо.
- Но все-таки лучше, чем в России?
- Так это смотря с чем сравнивать. В большинстве стран, в Африке, Азии, Латинской Америке намного хуже было, чем в России. А здесь, в Германии, в США неплохо было.
- Значит, при правильном подходе, в хороших руках капитализм лучше оказался?
- А что значит правильный подход?
- Ну, без посторонних помех, при развитии естественной капиталистической сути, при здоровых корнях, так сказать.
- Так вот эти корни, то есть источники богатства как раз очень трудно отделить в чистом виде, потому что американский капитализм вырос на ограблении всего остального мира. Столетиями вообще тривиально грабил, по-пиратски. Потом более культурно, но не менее эффективно. Ведь все лучшие умы заграбастал. Из России почти все евреи туда удрали. А если в других странах одна серость осталась, то каково им конкурировать. Кроме того, янки свое экономическое влияние на всякий случай поддерживали армией, самой сильной в мире. Как где что не по ихнему, скажем, нефтепромыслы попали в руки неугодного режима, так туда сразу войска и огнем и мечом восстанавливают свою власть над миром. Русские рубли они специально не признавали. Основания, конечно, были. Но они вообще их бойкотировали, потому что так выгоднее было, так удобнее было давить на Россию и выжимать из нее последние соки. Поэтому даже не знаю, считать ли такой подход правильным, а выгоду естественным достижением капитализма.
- Да трудновато отделить... Но были и другие преуспевающие страны!
- Да, Германия, Япония, Южная Корея, Тайвань, Сингапур... Но и тут опыт не был чистым. У этих народов от недавнего прошлого, от войн, осталась железная дисциплина, высокое самосознание, патриотизм, желание восстановить былое величие и вновь выделиться перед всем миром. У них был прямо-таки идиотский энтузиазм, готовность к самопожертвованию ради какой-нибудь своей фирмы по производству чайников. Т.е. качества, присущие скорее социализму, а не капитализму с его отъявленной продажностью. Так что еще не ясно, чьих корней здесь больше. Кстати, потом в этих странах развитие замедлилось, и сейчас они ничем особым не выделяются. Давно выросли новые поколения, которые забыли свою историю, им наплевать на национальную гордость. Лишь бы собственный карман был набит. Так что и тут животворные корни капитализма трудно откопать. Многие полагают, что таких корней никогда и не было, а капитализм в принципе построен на делячестве, на мошенничестве, на ограблении ближнего. Кто больше награбил, тот и король, начинает других поучать, благотворительностью заниматься, показывая всем видом своим, что якобы всего добился исключительно своим трудом и рад еще и другим помочь. А если разобраться, то все крупные состояния на обмане, на махинациях выросли. Только кто побогаче, тому легче следы замести. У них все правосудие подкуплено. А средние жулики у нас частенько попадаются. И все из-за того, что пожалели средств на обеспечение своего прикрытия. Крупные акулы и рады на них наброситься, обвиняют, обличают во всех грехах. А у самих камень за пазухой и все руки в крови. Вот такой он капитализм. Внешне в красивой обертке, а внутри отрава.
- Вы так уверенно все расписываете. Неужели русские этого не видели, когда ринулись в капитализм?
- Ну, сейчас это нетрудно расписать. Во всех учебниках написано. У нас это не скрывают. Свобода! Демократия. А тогда не так уж очевидно было. Обертка-то уж очень красивая у капитализма была. Богатство-то на поверхности было. А что за ним стоит рабский труд, эксплуатация и грабеж, это невооруженным глазом не видно было. Допустим, стоят два дома в деревне: богача и бедняка. Бедняк смотрит и завидует. А не видит, что богач-то встал ни свет ни заря и лег позднее, весь день руками и головой работал. Бедняк думает, что стоит ему вселиться в дом богача, и он сам так же жить будет. Ан-нет! Не тут-то было. Богача прогнал, а хозяйство-то не осилил. Так и русские социалисты привыкли бока давить, не готовы оказались к капитализму. Да и грабить другие страны им не дали, потому как настоящие капиталисты уже крепко туда присосались.
- Значит, русские неправильно оценили ситуацию?
- Конечно, неправильно. Кто оценивал-то? Не те ведь, кто до 1917 года хлебнул лиха, а те, кто капитализма в глаза не видел. Новое поколение начисто забыло ужасы капитализма, зато импортным барахлом Запад его сманивал щедро. По этому барахлу они и оценивали капитализм.
- Значит, социализм все-таки развивать надо было?
- Не знаю. В той ситуации это вряд ли было возможно. Просто идея социализма уже перебродила, изжила сама себя. Социализм проявил себя во всей красе, со всеми черными сторонами, которые прежде всего и бросались в глаза. Народ в большинстве уже не поддерживал эту идею. Нужны были новые идеи. А не было. Вот Машин, говорят, придумал. Да поздно было!
- Да, да! Это я уже слышал. Кстати, как вы к нему относитесь?
- О! Это великий человек! Хоть и буржуй. Только не понимаю я его. Он когда-то из меня консультанта хотел сделать, да видать, не вышло. Он и говорит, води-ка, парень, лучше машину, и то больше пользы будет. Вот так и вожу. В общем, нравится. Так что угадал Машин.
Автомобиль влетел в город. Колымагин никогда не видел ничего подобного. Циклопические сооружения блистали стеклом и мрамором. Александр Степанович приник к стеклу, не в силах оторваться. Теперь он понял, почему дворец Шухермахера назывался лачугой.
- Хорошие дома! - Заметил Франц. - Все буржуи настроили. У нас, конечно, не тот коленкор. На пожертвования не разбежишься. Так что не будьте слишком строги.
Автомобиль остановился у небоскреба. Водитель распахнул дверцу. Колымагин вышел, задрал голову вверх и остался так стоять, разинув рот. Верхушка здания терялась в облаках.
- Я же говорил, скромно живем. - Пояснил Франц. - Вокруг все дома втрое выше. Просто из-за облаков не видно. Да вы не брезгуйте. Машин обещает вскоре новую контору отгрохать. Вот тогда мы покажем этим буржуям! Ну, ни пуха вам...
Обсуждения Путешествия Колымагина. Гл.7,8
Так кто строит мир и по каким законам ?
Задаю себе эти вопросы.
До прочтения гл. 7, 8
Я читал вот эту статью
Пророчества о Грядущем Царе и о будущем России!
https://www.sunhome.ru/journal/140207
Все актуально и поныне и даже больше хочу сказать, то бишь написать, с таким талантом, можно прогнозировать а что с матушкой Россией, будет в дальнейшем. Надо все же сподобиться и перечитать "Путешествие Колымагина" еще разик а похоже одним разиком не обойтись, придется сделать настольной книгой на каждый день.
С уважением, всем почтением, прочтением и почитанием, надеюсь все тот же друг Андрей.