Путь Домой

Что то непонятное в белых и синих одеяниях, а ещё трое сущностей светлых и прозрачных один тёмный и прозрачный стояли поодаль ото всех и как то выше относительно всех, но он их так отчётливо видел. Один из них взял его на руки, и поднес его к лицу его мамы. У вас мальчик, коротко но в тоже время громко и выразительно, каким то суховатым уставшим голосом сказал мужчина державший перед лицом матери в крови и слизи младенца. Он смотрел на лицо которое было ему до боли знакомо но сейчас он видел что это лицо было всё мокрое в крупных каплях пота красное и с растрепавшимися прядями чёрных волос из бод сбившейся косынки. Но он узнал что это она и есть Богиня мама по её улыбке точно такой какой он её всякий раз видел. А ещё он видел её глаза, он и она встретились взглядами на мгновение, те самые глаза, которые он видел раньше, когда жил в своей Богине, теперь он видел их явно и запомнил на всю свою жизнь, эти бесконечно любящие, ласковые, живые, родные, мамины глаза, память о которых, отложилась в глубине его сознания, на всю его дальнейшую жизнь. Но длилось это всё мгновение, пока акушер гинеколог произносил слова. Мама Богиня внезапно протянула руку к своему сыну. Внезапно улыбка на её лице померкла и лицо исказила гримаса боли, а глаза её как то странно начали меркнуть. Младенца передали медсестре и быстро унесли его. Врач гинеколог и акушерки как то быстро засуетились вокруг роженицы. Анестезиолог более активно засуетился вокруг роженицы, акушер гинеколог коротко рявкнул на одну из помощниц, окситоцин быстрее, которая слегка замешкалась со шприцом и ампулой. Другая акушерка пропустив руку в таз роженицы другая засветив сообщила врачу, плохо Сергей Иваныч, хорион через децидуальную оболочку пророс в мышечный слой. Акушер гинеколог сделал инъекцию и начал осуществлять ручное отделение плаценты роженицы. Пуповину чуть сильнее подтягивай, снова, но тихо буркнул Сергей Иваныч на ассистентку. Активность матки минимальна снова тихо сказал врач, выдержав паузу при этом делая правой рукой массаж матки на кулаке, а левой через брюшную стенку. Плотное приращение через серозную оболочку сухо и как то слегка упавшим голосом произнёс Сергей Иваныч. Внезапно анестезиолог сказал, Серёж геморрагический шок, и ещё, вижу крикнул перебив его уже в возбуждении и надрыве Сергей Иванович, с ДВС. Метилэргометрина (1 на 10 физы, крикнул на ассистентку врач гинеколог, да, да, готово, протянула шприц ассистентка врачу. Укол был сделан, врач попытался ещё раз отделить плаценту, но кровопотери было много и анестезиолог сказал, всё, сердце не выдерживает Серёж. Врачи боролись тридцать минут за жизнь роженицы, но произошла большая потеря крови. Кровь останавливали, кровотечение было из разных мест, из под мест частично отслоившейся плаценты.

Точка не возврата.
Младенец смотрел в глаза матери чистыми полными любви и в тоже время не понимающими глазками. Внезапно она почувствовала резь в низу живота и огонь полыхнул мгновенно распространившись по всему животу и казалось телу. Она ещё видела как младенца уносили от неё, она протягивала в его сторону руку. Один из врачей наклонился к её глазам и на секунду внимательно глянул в её глаза, что-то крикнул и быстро засуетился как и другие остальные врачи гинеколог, акушерка, медсестра… Её куда то переместили, перевезли. Она увидела как яркий прожектор в месте с потолком тронувшись с места не спеша поплыл медленно в месте с кафельными стенами родильного отделения, начав своё вращение вокруг по какой то замысловатой оси. Она ещё слышала громкие слова врачей которые что то там говорили и суетились. Её мозг пытался всё ещё некоторое время контролировать центральную нервную систему, которая испытывала всё нарастающий чудовищной силы болевой порог в её организме. Достигнув критической перегрузки мозг прекратил подачу нервных импульсов в мышцу сердца. Анестезиолог посмотрел и увидел как женщина делает глубокий ровный последний вздох. Сердце ещё некоторое время чётко ритмично билось, сокращались предсердия, ток движения крови, которое по инерции замедляясь двигалось ещё в организме матери, но всё быстро замедлялось и останавливалось. Она погрузилась в тьму, последние остатки кислорода в её мозге ещё вызывали ужас и страх от осознания и одновременно не понимания неизвестности, что с ней такое. Но тьма, уже не понятно для неё, через какое неизвестное для неё время, рассеялась и она увидела вдруг себя медленно как бы вращающуюся вокруг себя и одновременно вокруг всего, так что она удивительно всё одновременно и сразу видела, над головами людей в белых и синих халатах которые что то там с ней делали. Её удивило что та которая была в низу была она сама, она это сразу поняла, по непонятным пока для себя причинам. Она себя часто видела в зеркало, но этот её вид той другой потряс её. Она чётко и очень отчётливо всё видела и ясно и понятно всё слышала и эти новые нахлынувшие невероятно яркие и насыщенные чувства одновременно испугали и удивили её. Она чувствовала что ей той лежащей ещё больно, но это боль была уже не такой физической, а скорее похожей на сочувствие той второй и сопереживание её боли, той которая теперь лежала бездыханная и бледнеющая. Она вдруг осознала что находится в каком то подвешенном, плавающем состоянии. Так же она увидела других похожих на людей но те были ярко белого голубоватого и непонятного затемнённого дымчато темно серого цвета, и как то внешне немного полупрозрачные, так же свободно парящие в операционной, как и она. И она странным образом принимала этих полупрозрачных существ непонятным для себя обычным должным образом. Её вдруг поразило то что она слышала голоса и врачей и разговор этих других находящихся поодаль, выше в стороне, ближе к потолку, там примерно, где сейчас была и она. Она была ещё удивлена что так интересно разнообразно и в то же время необычно по ощущениям, она слышит всё вокруг, до каждой мелочи, каждый шорох, скрип, трение, видит необычно для себя, оставаясь на месте она может рассматривать что то, которое на отдалении но перед своими глазами. И она почувствовала странное ощущение некоего ужаса от того что, эти другие говорили или совещались о том что с ней делать и куда её определять, и от того что она понимала что они говорят, ей становилось не по себе. Но это состояние длилось не долго. Своё медленное вращение над потолком она ощутила в некой какой-то странной спирали, которая показалась ей такой лёгкой как пушинка. Она не чувствовала уже того вращения которое испытывала в родильном отделении находясь под потолком. Она чувствовала что она сама в этой спирали, которая как бы вращалась но не она сама, спираль по которой она с плавно нарастающей скоростью всё быстрее и быстрее уносилась как ей показалось к какому то сужающемуся месту в этой спирали. Она увидела впереди непонятно откуда светлую точку или поток пучка света который быстро нарастал одновременно с тем как сужался этот тоннель. По мере приближения к этому свету, она стала слышать как ей показалось неразборчивые хаотичные почти не уловимые, а затем близкие, какие то родные теплые, ласкающие слух, но совершенно непонятные звуки. Она вдруг почувствовала что ей стало становится лучше и лучше, а благоговейное благозвучие чистоты и мягкого странного света, заполняло всю её сущность от которой ей становилось легко и безмятежно. Вдруг её движение в перёд прекратилось. Она почувствовала непонятные негармоничные ощущения, от которых ей становилось хуже и непонятные грубые диссонирующие звуки, которые стали разрушать внутри её начавшуюся гармонию тепла и света. И она остановилась в состоянии неопределённости, которое она вдруг ощутила, когда почувствовала что что-то сзади ухватилось за неё. Потянуло назад и остановило движение. Она обернулась, но не увидела позади себя туннеля или спирали. Картинка как будто бы внезапно и резко приблизилась к её глазам. Непонятный, мутный, белесый туман рассеялся перед глазами и она как на экране гигантского телевизора увидела, как люди в белых халатах борются за какую то лежащую на столе женщину. У которой, её волосы каштанового цвета растрепались по всему столу в родильном отделении, из за того что медицинская шапочка слетела с головы. Они что то с ней делали, она видела как тело той лежащей женщины слегка подрагивало и её голова слегка, чуть, покачивалась то вправо то влево. А глаза были как то странно и не закрыты совсем и чуть приоткрыты, а на утончившихся губах она увидела едва заметную но какую то выразительную улыбку облегчения от страданий. Она видела как люди очень интенсивно, что то делали с этой женщиной. На мгновение она вдруг поняла что это же её пытаются оживить и она вдруг снова с новой силой ощутила очень знакомую её боль внутри себя почувствовала своё движение в туннеле обратно назад, одновременно чувствуя как боль в ней нарастала всё больше и яростней. Она внезапно вспомнила о сыне, и сказала, что же я оставлю сына на кого я оставлю его ведь он такой маленький и беззащитный. Вдруг её движение остановилось так же резко как и началось. Та картинка которая была перед ней, с той лежащей на столе женщиной внезапно начала отдалятся и она ещё заметила что те люди в белых халатах стояли около стола спокойно и ничего уже не делали. В последний момент исчезающей картинки, перед её глазами, она очень близко увидела своё тело, о котором она теперь понимала, что это она, и что она умерла. Ясно видела, как под глазами образовались черные круги, нос заострился, губы начинали синеть и картинка, видение, последнее видение её того прошлого мира, её тела которое она покинула, в котором она прожила до сорока трёх лет, родила сына первенца, которого она так долго желала, и долго не могла родить ребёнка и много лет шла к этому. Картинка начала быстро растворятся в белом тумане. Одновременно удаляясь от её глаз в даль, и наконец, рассыпалась на много, много мелких ярких разноцветных точек, огней, как яркий, полыхнувший громким хлопком, разноцветный салют в тёмном ночном небе, который там в отдалении уже мерцая звёздочками, которые медленно гасли, как угольки потухающего костра. Она снова увидела позади себя, потом впереди и потом вокруг себя, свет, который с новой силой начинал проникать во все её уголки её сущности и она обернулась на встречу этому нарастающему, притягивающему, яркому, тёплому свету, которому она уже не могла и теперь и не хотела сопротивляться. Яркий сноп света по началу не вероятно ослепляющий по его внезапному как бы к самому лицу приближению оказался даже не слепящий и вовсе не яркий, а странный тёплый и мягкий. Она посмотрела в этот свет и как-то странно увидела два огромных вертикальных подобия колеса, одно в другом светящиеся и искрящиеся светом. Она знала что должна сделать шаг внутрь этой светлой яркости и этих медленно вращающихся в разные стороны световых колёс. Натальяяяя... внезапно вдруг услышала она тихий мягкий спокойный мужской голос раздавшийся эхом вокруг и как бы она почувствовала внутри себя. Она обернулась вокруг посмотреть кто это её позвал по имени но сзади был спиралевидный тоннель который стремительно как то сокращался и приближался к ней как ей чувствовалось тем концом, входом в который она вошла. И она вдруг осознала что ей нужно сделать шаг в это большое светлое пятно с двумя кольцами вокруг пятна и она сделала этот шаг. Наталья ничего толком и не поняла она ощущала себя вполне обычно ей казалось что она словно бы не умерла. Она видела всё ей знакомое весь этот ландшафт который она знала там в том мире. Она видела огромный зал привычно как будто бы подсвеченный, вроде похожий на большущий вокзал, но всё однако необычно светилось, стены пол потолки изнутри. Зал был некий как бы круглый но очень поразивший её своими размерами. Она практически не различала противоположной стороны но посмотрев снова назад она увидела только тёмную часть стены со странным тёмным свечением как бы изнутри, из того места откуда она как ей почувствовалось она вышла в этот зал и эта часть стены выделенная более тёмным местом чем остальные стены, ещё искрилась, переливалась искорками разных цветов, быстро светлела и принимала такой же фон света как все остальные стены в этом огромнейшем зале и ни какого тоннеля не было видно вовсе. Она увидела как сновали туда сюда различные люди, мужчины, женщины, дети, из стен вылетало очень много младенцев разных месяцев, выходили люди белые, чёрные, высокие, низкие, богато одетые и прикрытые почему то только набедренной повязкой или ещё как то странно одетые и странно выглядящие. И все были с разным цветом кожи, разным видом лица, каких людей только не было. Они выходили из как будто бы стены из не откуда и так же по началу словно призрачно озирались по сторонам не поняв где они и куда попали. Ещё Наталья увидела с каждым из этих людей по два человека но она почувствовала почему то что это не люди, а какие то служащие или может быть сущности. Она обернулась в другую сторону и около себя увидела как она сразу поняла двух таких же сущностей она их видела и в то же время не совсем различала. Точно она воспринимала только что один из низ был несколько полупрозрачен и излучал странный размытый достаточно тёмный свет, второй такой же но он излучал светлый размытый свет из как бы себя. Они оба что то про неё обсуждали спокойно и не торопливо не обращая на неё ни какого внимания. Наталья кое что могла понять что они говорили. Она поняла что они разбирали её жизнь и определялись в месте её постоянного какого то положения существования. Так же она услышала что один из них сказал ...и после просмотра, когда она будет готова, проведём её мимо Источника... Наталья пыталась напряжённо вслушиваться но по прежнему с трудом понимала о чём говорят эти двое. Внезапно рядом с этими двумя появилась молодая девушка в необыкновенно красивом но в то же время простом одеянии. Наталья однако перед её появлением заметила в глазах этих двоих некоторое неопределённое чувство неизвестности. У девушки были каштановые волосы, а на ногах, одеты, некие подобия сандалий, но с широкими цветными плетёночками от них, поднимающиеся и обвивающие вокруг ног до колен девушки. Наталье понравился на девушке простенький как она понимала светленький сарафанчик доходивший девушке чуть ниже колен, а нарукавники у запястий рук девушки несколько расширялись чуть свисали но были расшиты необычными узорами. Узорами была расшита и верхняя часть сарафана около шеи со стоячим коротким воротничком. Ещё Наталья обратила внимание на необыкновенно красивый большой ромбовидный как будто стеклянный камень на груди девушки, который переливался поочерёдно всякими цветами, словно бы там внутри были разноцветные лампочки. Девушка что то им говорила и на удивление Натальи, те покорно чуть опустив свои головы, внимательно её слушали. Наталья смогла разобрать только несколько слов девушки. Сейчас вы её …….. . Ц….. …..ной, и там она ………. перед … Ещё Наталья точно услышала своё имя которое произнесла эта красивая девушка. Потом девушка обернулась и рассеялась как лёгкий дым костра. Тогда оба подошли к ней и один из них с тёмным свечением сказал, сейчас можешь вернутся на 43 земных дня. Но как спросила Наталья. Тогда Светлый ответил, ты можешь приходить туда откуда пришла через другие двери, сейчас мы тебе покажем, позже нас с тобой уже не будет, ты здесь пройдёшь необходимое обучение и потом по своему желанию сможешь приходить к своим родственникам и ко всем тем к кому пожелаешь на определённое время во время их отдохновения. Стоявший рядом с Тёмной Сущностью, Светлый, добавил, через некоторое время, ты сможешь видеть расписания всех своих живых ближних и дальних родственников и ты сможешь приходя к ним, предупреждать их о грядущих для них событиях которые им делать не следует. Расписание здесь в этом зале на всех стенах но ты их сейчас не увидишь, а когда тебе это откроется, то будешь видеть только те расписания которые имеют отношения к твоим прямым, второстепенным, третьестепенным, родственным коленам живущих на Земле. Наталья несколько поморщилась, монолог был такой длинный и странный, что она почти ничего не поняла. Тёмная Сущность, положил руку на плечё Светлой Сущности, и теперь он продолжил говорить. О сыне, родившемся, не беспокойся, ибо он тебе не принадлежит и тому миру не принадлежит, он один из нас, как Светлых так и Тёмных, как он сам сможет в итоге пройти данные ему наказания по его грехам, пронесёт все те тяготы которые вам там даются, зависит как быстро он вернётся домой, зависит от его действий, как долго он будет идти домой. Домой, куда, удивленно и растеряно переспросила Наталья. Светлая Сущность продолжил монолог своего напарника. По его поступкам и действиям на пути исправления допущенных им грехов, его домом станет, либо, Место Первого Сына Отца, либо, Место Самого Отца. Наталья посмотрела, переведя взгляд на Тёмную Сущность, тот утвердительно кивнул, подтвердив слова своего напарника. Это всё что тебе нужно знать по поводу твоего сына для собственного твоего успокоения, под итожил Тёмная Сущность. Наталья что то хотела сказать, вихрь мыслей, чувств, эмоций, полностью заполонил её, ей напомнили о сыне, она вспомнила, в мыслях её возникли сразу множество вопросов, которые она тут же хотела спросить. И вот снова в который раз ей Наталье, стало снова, очень плохо и не по себе, у неё текли непонятно откуда взявшиеся слёзы и это повторялось, теперь с ней постоянно, как только она вышла из этой стены в этом огромном зале. Светлая Сущность тогда сказал ей увидев как слёзы рекой текут из её глаз. Ты вскоре к этому привыкнешь Наталья, но тебе это так же и надоест, твои родственники до конца дней будут оплакивать тебя и тогда такое будет с тобой происходить, и ты потом позже, будешь приходить к ним в снах, и предупреждать не только о их грядущих событиях, но и просить их, что бы они не плакали, а радовались за тебя, ты будешь им говорить, что это вы живёте в мире мёртвых, а я живая и бессмертная, и не нужно печалится, грустить и плакать по мне, мы все увидимся и никогда не расстанемся. Но они там, живые, продолжал Светлая Сущность, мало тебя будут понимать, потому что тебе заново нужно будет научиться здесь, общаться правильно с теми, кто там. Тебе многому ещё предстоит здесь научится, под итожил Светлая Сущность. После такого монолога её хранителя, учителя, у Натальи возникла целая куча вопросов. Но её с этими словами, Сущности подвели к двери и тогда она словно заметила через какую дверь входила, она мерцала и точками словно искрилась на своём тёмном фоне, но она дверь, на её глазах запечаталась, на вечно, выровнялась осветлилась и теперь не отличалась вовсе от всех остальных стен в этом огромном зале. Тёмная Сущность сказал ей, … это была твоя дверь из которой ты пришла в это мир, её нет, более как нет и пути обратно… А те двери, к которой её подвели, было их, великое множество в этом огромном зале, и все эти двери были словно подсвечены светло – синеватым, желтоватым, зеленоватым, красноватым и многими оттенками цветов, которые Наталья и никогда не видела и никогда не знала, светом изнутри не такие как та тёмная искристая и разноцветная, которая пропала на её глазах. Темная Сущность сказал, возьмись вот за ручку двери, это твоя дверь для входов и выходов в мир живых, которую ты всегда наёдёшь и никогда не спутаешь с другими. И Наталья с опаской волнением и страхом протянула свою вполне обычную для вида руку к массивной изысканной в узорах ручке двери. Но она испугалась снова и спросила одного из Сущностей, а вдруг я не найду эту дверь когда мне вернутся сюда. Тогда один из Сущностей повторил, ты всегда сможешь найти эту дверь, потому что, она твоя в этом мире, куда ты только что прибыла, эта дверь никогда для тебя лично, не закроется. Дверь эта, это твоя сущность, которая всегда есть ты, и даже не подходя к своей двери, ты будешь видеть и слышать как тебя будут звать совершенно чужие тебе люди, но умеющие вызывать сами вас отсюда. Но в таком случае вы не всегда сможете отвечать на их приглашения. Наталья, половину сказанного и не поняла, что сказал один из Сущностей, но она поняла, что волноваться нет причин. Мне надо будет вернутся, снова взволнованно произнесла Наталья. Да, спокойно ответил Тёмная Сущность, а Светлая Сущность продолжил, сейчас ты выйдешь и станешь около себя там, где ты сейчас есть, ты можешь быть, где хочешь в эти сказанные тебе дни, ходить, перемещаться в материи, видеть слышать, но вернувшись сюда в этот теперь твой мир, ты не сможешь так больше чувствовать как когда то в своём теле ни когда, но будешь по желанию посещать своих родственников во время их отдохновений. Светлая Сущность продолжил, сейчас твоя взаимосвязь с телом очень сильна, потому что, тело твоё ещё монолитно и цельно. Но постепенно, тело твоё, перейдёт в состояние частиц и вещей того мира и связь ослабнет и почти будет утрачена. У тебя будет непреодолимое желание, вернутся в свою плоть, это обычно нормально, но ты поймёшь, закончил монолог один из её сущностей. Наталья почти совсем ничего не поняла, для неё это было так сложно и непонятно, но что то главное она из сказанного уяснила. Она спросила ещё про голос который её звал по имени когда она переходила из одного мира в другой. На этот вопрос ответил Тёмная Сущность. Это стандартная системная процедура. Наталья почти впала в ступор от непонимания речи сказавшего. Тогда Светлая Сущность с некоторым укором посмотрев на своего напарника объяснил, Наталья, когда вы покидаете тот бренный мир живых вы слышите голос Вашего Создателя, который вас Любит и встречает всякий раз каждого из вас в этом мире приветствуя вас здесь. Наталья улыбнулась, и было видно что ей ответ понравился. Ни чего и не заметила взявшись за ручку двери, в её глазах промелькнули какие то отрезки разноцветных ярких полос и вот она стояла у себя дома в сторонке от толпы людей. Она увидела в доме до боли привычные для себя вещи. Шкаф с вещами, стулья, в серванте стаканчики блюдца, обои которые она год назад сама наклеивала на стены. Чёрно белый телевизор который никогда не показывал хорошо. На подоконнике она увидела свою сумку с которой она уехала в роддом и сумочка теперь была снова на месте и внезапная мысль её, а кто сумочку привёз, я же не забирала, машинально по инерции Наталья дёрнулась рукой в сумочку, но рука прошла сквозь сумку, а в месте прохода руки по очертанию её кисти образовалась тончайшая светлая подсветка которая меняла свою конфигурацию по факту движения её руки. Она увидела всех родственников, которые были очень печальны. Она так себя вдруг ощутила, что почувствовала что это был с ней страшный сон и она проснулась. Она как обычно слышала разговоры родственников, правда, почему то приглушённые, они стояли и держали зажженные свечки. Тогда Наталья увидела мужчину в чёрном одеянии и с окладистой бородкой. Он чем то махал в его руке и оттуда исходило задымлённое благовоние, которое ей очень нравилось. Она прошла посмотреть что там делает этот человек с бородой ещё и что то бормоча себе под нос. Обошла со стороны родственников и чуть пройдя мимо бородача, увидела вытянутый обитый материалом деревянный ящик и в этом ящике, что то лежало. Она подошла и ужас, трепет и страх овладели Натальей, она увидела там лежащую женщину со сложенными на животе руками с чем то в руках, и она перевела свой взгляд на лицо этой женщины. Сероватое, как то сжавшееся лицо с очень обострёнными носом, плотно сжатыми тёмно серыми губами, впавшие глаза прикрытые веками. Наталья поняла что это была она, та, которая умерла. Но она не могла смириться ведь она всё так же ощущала всё так же ясно видела и слышала. И она сказала родственникам, что вы смотрите вот я живая перед вами. Но никто даже не шелохнулся в её сторону ни каких эмоций ни чего. Тогда она закричала, вы что не видите меня, вот я перед вами, вы что не слышите меня, посмотрите сюда вот я. Но никто не замечал её как будто там где она стояла, было пустое место. И снова в который раз на неё нахлынул ужас от собственного бессилия что либо изменить и осознания того, что она умерла и в гробу лежит она, её собственное тело, и её родственники хоронят. Она приблизилась ко гробу, она увидела себя очень близко, всё до каждой чёрточки на теле до боли было её родное и знакомое. Наталью внезапно одолело сильное желание которому она была не в силах сопротивляться, войти обратно в своё тело, сделать вдох своей грудью, открыть глаза и сказать стоявшим вокруг неё, ну что вы, вот я, со мной всё в порядке и приподнявшись над телом, развернулась, опустившись, легла в своё тело. И тут же почувствовала жёсткую жуткую черноту, ужасный отвратительный холод, тяжёлые непонятные грубые упирающиеся во все части её нового тела острия, углы, оковы, сковали её внезапно сразу всю, и начинали давить, колоть, сильно упирать в неё со всех сторон, одновременно, ужасно, страшно как будто вдавливая её в себя и одновременно словно бы поглощая её всю целиком внутрь. Наталья в страшном ужасе выскочила из этого тела, которое теперь как она ясно почувствовала, было для неё холодным, отвратительным, одиноким чужим прахом земли. Наталья отошла от гроба, повернулась в сторону другой комнаты с раскрытой настежь дверью. Она прошла туда, увидела накрытое белой простынею трюмо. Сквозь трюмо в зеркале она увидела расплывчатые очертания вытянутого вдоль достаточно яркого света. Она сделала шаг смотря на простыню, облако света также передвинулось вслед за ней. Наталья посмотрела в сторону чуть от зеркала и увидела пустую детскую деревянную кроватку, с маленькими поручнями, так же прикрытую каким то материалом. Она внезапно вспомнила про своего родившегося сына.

Усыновление.
Молодая женщина, держала в руках крошечного красного тельцем и личиком младенца она его нежно тискала и покачивала на руках, что то себе под нос ласково бормоча. Малыш кряхтел и сопел но пока не плакал он водил своими глазёнками туда сюда ему было всё не понятно и не ясно он ничего не понимал, и этот мир яростно врывался в его сознание через широко открытые его глазки своими яркими красками полнотой, насыщенностью, малыш всё это видел и ощущал но не осознавал и не понимал что с ним такое и как. Зин неси его сюда щасс пеленать будем, не вишь же опысался, чо держишь то неси давай негромко но выразительно произнесла бабушка малыша, низким грудным голосом. Мам усыновить же надо не сдавать же его в детский дом, как то грустно и несколько растерянно произнесла Зина, вторая дочка Евдокии, бабушки малыша. Ну а чёё делать то дочка, протянула Евдокия, что делать то горько, сердце разрывается как отдать то внучка моей Наташки то. Да мам, я усыновлю его, я его мамой буду как то надрывно и в то же время не уверенно сказала Зина. Ну что делать мам, моей старшей сестры теперь нет и я заменю свою сестру я ему буду мамой. Наступила пауза. Ты же поможешь мне мам протянула совсем тихо, после паузы Зина. Ну а кто тебе ещё то поможет немного гневно но тихо пробурчала Евдокия. Выхаадим, вырастим, дочка не волнуйся, пустила слезу Евдокия. Ну ладно мам хватит тебе, а то я сама плачу проглотила последнее слово Зина, вытирая кулаками сильно увлажнившиеся свои глаза и покрасневший нос. В ЗАГС надо може идти успокоившись и вздохнув сказала Евдокия, документы паспорт взять что там ещё задумалась Евдокия на ходу до упеленывая правую ножку малыша, там можь узнаем чё ещё надо, продолжила Евдокия, а то вон я от соседки как то давно слыхала что эти дела сначала через суд решаются. Да всё хорошо будет мам прервав речь мамы выпалила Зина и утерев нос как то даже приподнято и весело продолжила, сначала может сходим в детский дом, я же младшая сестра Наташи, да дочка, вставила слово Евдокия, всё нормально будет, сходим, узнаем, туда, сюда, разберёмся, можь ничё и не надо, а как же, старшая… Евдокия запнулась, но продолжила, младшая дочка ты совершеннолетняя, тебе уже вон 25 лет, всё не замужем. Мам нет достойных кандидатов, давай не будем про это мам. Эээх Зинка, тот тебе не этот, другой тебе не так, и чёё тее надо то, с укором и вздохом произнесла Евдокия и продолжила уже спокойней, пойдём после сорока дней, соседку расспросим что да как.., она в райсполкоме работает уборщицей, може чё и скажа как то проворчала себе в нос Евдокия. Да завтра и пойдём мам сказала Зина, как то сорок дней пролетели в слезах и не заметила, произнесла Евдокия и продолжила, посмотрим, а то может я усыновлю, ты то молодая, на што тебе обуза Зин. Мам ну не надо ну зачем ты, заунывила обиженным голосом Зина, уже в возрасте ты, а Наташа, Зина на мгновение запнулась от подкатившего к горлу комка, пересилив себя сказала уже с уверенностью и решительностью, нет мам я стану мамой сыну Наташи. Ну Бог с тобой дочка а я то уж как могу помогу и чем смогу, печально и растянуто сказала Евдокия. Мааа... как ты можешь всё это переносить плакала сорок дней убивалась, мы с тобой, а сейчас спокойная. Зин я же тебе рассказывала ещё когда ты и Наташенька были маленькие, похоронила мужа пришедшего с войны, лёгкие у него пробиты были. Он пришёл поздно с войны то, говорил ехали они домой с Германии, а их поезд завернули, Евдокия запнулась подбирая неведомые для неё слова, как её там, хаму гул, щас погоди Зин вспомню слово какое говорил мне мой Никита, Евдокия на секунду задумалась, да вот вспомнила, на Халхин Гол поезд ихний направили и пришёл мой Микита с войны в сорок седьмом году, а махорку эту сохранил он Германскую, у него рюкзачёк был, он говорил хоть и давал друзяям там покурить но привёз ей домой малость то, хватило покурить на полгода ешшо, окончила монолог Евдокия. Да пожил чуток то, годик после войны, восклицательно и с грустью одновременно, продолжила Евдокия, все наградные от медалей бумажки, искурил то, на махорку, махорка знатная у него было, душистая, протянула Евдокия и добавила, рассказал что трафей из Германии привёз, какой трафей опять протянула Евдокия, привёз с войны одну эту махорку да мядали с бомажками, а трафея я и не видела, снова грустно протянула Евдокия, може по дороге домой потерял трафей этот. Брата твоего которого убили за две доски, которые вынес с лесопилки, да ты знаешь Зин, хоть и малая была, строились мы тогда, материала не было, этой же доской по голове, слава те Господи, торопливо перекрестилась Евдокия глядя куда то в угол потолка выше висящих образов, загрыз рак того то, кто доской убил сына мого, сделав паузу Евдокия продолжила, а ещё до вас то, сына и девок, были раньше, один сын и дочка, они бы бы сейчас по старше тебя с Наталькой то были б, да помёрли маленькими, горестно вздохнула Евдокия. Усыновление прошло успешно, младшая сестра Зина стала мамой сына старшей сестры. Мальчика назвали Николаем. Всё было нормально Коля рос бегал во дворе играл с мальчишками и мальчишки дружили с ним. Коля был добрым и интересным товарищем. Он никогда не кого не обижал не словом ни делом был настоящим другом. Петька с соседнего двора подбежал к Кольке и как обычно найдя и подобрав на улице ржавый но ещё сохранившийся толстый гвоздь вручил его Кольке и сказал, ну согни ещё Коль ааа, протянул Петька. Патсаны крутившиеся по близости тут же сбежались смотреть представление. Утро было как всегда солнечное небо чистое было прохладно ещё, звонко щебетали птицы на окрестных деревьях укутанных как в шубы зелёной листвой. Пахло свежестью и цветущими плодовыми деревьями изысканным приятным дурманящим запахом сирени и акации. В глубине двора в окружении ребят от 9 до 13 лет стоял в центре Колька и он как всегда перед тем как сделать фокус сказал кто ни будь на попробуй согни ато скажете что это гвоздь из пластилина. Да ладно Колька загалдели пацаны сколько раз уж проверяли давай гниии прогудели вокруг Кольки ребята уставившись на руки Кольки и гвоздь в предвкушении интересного. Колька давно заметил за собой странности он знал что ни кто из ребят не мог такого делать но и сам не мог пока толком объяснить как он это делает, но и сообразил, что бы не выделятся белой вороной, что этому фокусу его научил давно отец когда он ещё был маленьким, и мама всё время говорила что отец погиб геройски на угольной шахте когда он был совсем маленьким.

Фокус.
Колька взял гвоздь в руки посмотрел на него и слегка пальцами нажал на него что бы согнуть но гвоздь не подавал ни каких признаков изгибания. Тогда Коля мысленно представил как он двумя пальцами правой и двумя пальцами левой руки изгибает гвоздь. Он ясно представил как гвоздь согнётся и какой он мягкий как пластилин, и начав делать движение пальцами на изгиб гвоздя гвоздь действительно начал легко и не принуждённо гнутся как мягкий пластилин без каких либо усилий на подушечках пальцев. Ребята замерли в тишине от восторга происходящего фокуса. Колька гнул не спеша медленно что бы все пацаны увидели что гвоздь железный и гнётся трудно и медленно. Хотя Коля попросту не ощущал насколько железный гвоздь может трудно гнутся. Закончив сие действо Колька, демонстративно выдохнул, вытер вроде как испарину на лбу рукой, вытянул правую руку в перёд, держа в ней согнутый в баранку железный гвоздь и громко произнёс алеее гооп. Пацаны восторженно и радостно зааплодировали. Внезапно Коля услышал голос мамы из окна дома, Коооль иди зааавтракать. Ребята обернулись к маме Коли и загалдели перебивая друг друга, тёть Зин, ну тёть Зин пусть Колька ещё покажет. Нет хватит на отрез крикнула мама Коли, быстрооо домой Коль крикнула ещё раз Мама Коли. Тут послышались голоса других родителей ребят окружавших Кольку, кто звал по есть кто готовить уроки к школе. Все разошлись. Колька сидел за круглым деревянным раздвижным столом накрытой пёстрой скатертью и ел гороховый суп. Он метал суп ложкой быстро и когда он ел при приёме пищи он подумал что ложка хрупкая как вафельная корочка от мороженного, он зачерпнул ложкой суп поднёс ко рту и ложка словно успев размокнуть как вафельная корочка, обломилась на пополам и плюхнулась в тарелку, без звучно и без разбрызгивания супа из тарелки. Преекраатииии это Коля, надрывно с какой то внутренней болью выкрикнула мать в истерике, прекрати сынок не надо, уже более спокойно и мягко произнесла она, глядя мокрыми глазами на сына. Нууу простиии мааам тихо обиженно и в то же время понимающе произнёс Коля, я стараюсь, больше не буду продолжил он. Мать выловила часть алюминиевой ложки из супа, забрала вторую часть ложки у сына, дала ему деревянную ложка и сказала с печалью и какой то ироничной озабоченностью, на ешь суп деревянной. Это была чуть ли не последняя алюминиевая ложка в доме, остались только деревянные и маленькие железные чайные ложечки. Зина иногда забывала про особенности своего приёмного сына, но на дерево его способности почему то не распространялись, она это уже точно знала. Зина пошла в маленькую комнатку где лежала уже старая и больная Евдокия бабушка Коли. Евдокия посмотрела на дочь и и слабым растрескавшимся голосом произнесла, ну что опять Зин. Даа мам что делать не знаю из него это так и выпирает и что будет дальше как он будет дальше, ему девять он уже в третьем классе и пока это воспринимается его сверстниками как фокусы, а что если учителя заявят куда надо, а мам, что делать. У Евдокии на глаза накатились слёзы и по её испещренными морщинами лицу потекли, по щекам и за уши, куда были уложены реденькие пряди седых волос женщины.

Рассказ Евдокии о сне Наташи.
Я всё тебе не говорила дочка, произнесла, как будто, словно бы, трудно вымученным голосом Евдокия, о чём мам насторожилась слегка Зина. Да как тебе сказать то, дочаа, протянула низким хриплым голосом Евдокия. Да говори уж мам что такое. Не задолго перед тем как родить Наташке то, Евдокия запнулась от набухшего в её горле комка, покрасневшие увлажнившиеся глаза, глядя на мать, глаза Зины так же стали мокрыми, судорожно сделав глоток, Евдокия продолжила, сказывала мне Наталька то, сон странный очень, Евдокия сделала паузу что бы перевести дыхание, Зина смотрела в глаза мамы настороженно и очень внимательно. Сон то странный и слова там странные которые мне рассказала Наталька то, я то даже и посмеялась, а Наталька то, то ли обиделась, то ли грустная стала, а я и не предала этому сурьёзности. Евдокия окончательно успокоилась и как бы разговаривая сама с собой а не с дочерью продолжила, ну что, что, рассказывает Наташка то мол, вижу сон значит, вроде как комната огромная продолговатая округлая, посреди комнату, огромный стол такой красивый, я то, есть Наташка то, говорит, стою с одной стороны огромного стола, а там с другой противоположной стороны стоит красивый юноша, а по сторонам с ним такие же красивые юноши, но лиц не вижу, а потом слышу это всё Наталька то говорит, сглотнула слюну Евдокия, голос такой тихий, кроткий, густой, мужской и говорит, ... через тебя придёт, стоящий в центре от двух окружающих его, в мир скорби и печали ангел, по заслуге своей, и примет всё то что вы принимаете люди, во искупление вас, всех и себя… вижу говорит, слегка запнулась проглотив слюну и продолжила Евдокия, а у стоявшего по серёдке от спины и плечей его, справа и слева разверзлись човото, огромные, блистять, переливаюцца цветом всяким, и похожие будто блестя железа как бы в блеске, но многа перебора, либо перелива, радугой, словно как будто прутья частые, но красивые и плотные как картины на стене раскрашены красками и концы этих больших, блестящих полупрозрачных веров, точками на концах копия в конце своих, опустились на правое и левое плечи юношей таких же стоящих рядом с ним по обе стороны от него которые…, Зин, слов таких и не поняла от Натальки, а она говорит по сну запомнила слова чудные таки, как могла так тебе и передала вот, закончила Евдокия. И на том говорит мне Наталья, я увидела что и под ногами как то и не пол, а даже облачно как-то и я оснулась от испуга и долго не могла понять что это такое, сказала мне Наталька, закончила Евдокия свой сбивчивый и то же мало понятный рассказ Зинке. Зина в изумлении удивлении сидела с раскрытым ртом и смотрела широко открытыми глазами на свою маму. Мам ты что, это правда, комкая слова, тихо произнесла Зина. Да дочка всё как мне моя Наталька и сказала и слово это запомнила я, Зинка, какое мам, (серсавим) дочка, а что это, сама и думай, уже переводя дыхание, вытирая полотенцем лежащим под рукой на кровати, губы, произнесла Евдокия, встав кое как с кровати, с помощью Зинки, и удаляясь в другую комнату где был Колька.

Чему должно быть, исполнится.
Он всё ещё стоял в круге, и руки их, друг у друга лежали на плечах. Всё так же медленно, казалось, было вращение вокруг них в какой то будто бы невесомости. Они печалились, искренне сочувствовали третьему. Он, как и последний раз, так и сейчас укорял себя за то что помог молодой красивой девушке Насте, родившейся в семье зажиточного крестьянина, которая работала с малолетства на барской усадьбе. К которой он был послан Наблюдателем и Хранителем и с ним был такой же как он но Тёмный и он должен отмечать всё плохое что делает Настя и пытаться её к этому подталкивать. Однажды барин велел позвать пятнадцати летнюю Настю до бани барина, помочь приготовить напитки из трав. Её отец крестьянин был знахарем и потому был несколько богаче остальных крестьян, передавал Насте тайны изготовления всяких чудодейственных рецептов от всякой хвори.

Второй грех Ангела.
Как он Светлая Сущность, мог проявить эмоции и спасти эту девочку проявив собственное решение не по правилам системы. Настя отчаянно сопротивлялась, но её скрутили и заломали слуги барина. Барин возбуждённый взгромоздился между ног Насти, она дико кричала, извивалась всем телом, но барин вошёл в неё, промежности обоих окрасились кровью. Тёмная и светлая сущность были рядом и без эмоций наблюдали за тем как барин тяжело сопел, пыхтел, грузно двигал своё тело вперёд и назад. Как Настино лицо искажалось болью сильным испугом страхом, как она между криками прикусывала свои губы от боли и те кровоточили и капли крови вместе с её слезами смешивались и падали на её изящные небольшие красивые груди и её шею. Так продолжалось минут пятнадцать. Светлый посмотрел на Тёмного, тот хищно улыбался и говорил Светлому, помоги ей что же ты, Светлый отвернулся и без эмоций взирал на мучения Насти. Светлый вспомнил как не так давно, лет пятьсот назад, он спас одну женщину с маленькой девочкой на руках и помог им бежать в лес с поля битвы воинов. А за то что он их тогда спас мама этой девочки через год померла от рака. Он подумал о том что эта девочка выросла, с малолетства пристроена была в женскую обитель, и дожила там до игуменьи и состарилась и померла, но он думал и о том, что не давало ему покоя, хотя Вышестоящее не предпринимало против него ничего такого, но он думал о том что поступил несколько самовольно по своему решению, когда у этой девочки жизнь должна была окончится по проникновению стрелы солдата, в грудь девочки, а мать бы её ещё лет десять прожила в итоге, брошенная всеми в лесу под деревом ещё девять дней в страданиях и мучениях о своей невинно погибшей дочки, мучилась бы от холода болезни голода, так под деревом в лесу и осталась до смерти. Нет, услышал он, Светлый повернулся и посмотрел на Тёмного, это не я лукаво ухмыльнулся Тёмный. Нет, опять услышал он. Светлый смотрел прямо девочке в глаза, нет, увидел он слабо шепчущие губы Насти. Голова её была повёрнута несколько в сторону от исходящего пылом и потом барина и прямо в глаза смотрела своему Светлому Хранителю. Она не могла его видеть, она просто смотрела в пустоту, но он был прямо на линии её взора и он видел как глаза Насти смотрели прямо ему в глаза. Нет Господи нет, шептала она едва слышимым беззвучным голосом почти полушёпотом, он не мог оторвать своего взгляда, он видел эту её боль, глаза полные ужаса безысходности, безропотности, своего абсолютного бессилия в происходящим. Спа.. мя… Го…, она не могла говорить и теряла сознание, но её Хранитель, всё точно абсолютно слышал и видел. Помоги ей Серафим Младший, что же ты, так и будешь младшим, снова над своим уже ухом услышал он злорадство Тёмной Сущности, своего напарника. Первая мысль промелькнула о «Первом Главном Законе» в иерархии среди ангелов в низшей и средней ступени, «не вводись в заблуждение пред собратом зеркальным ангелесовым своим». Да, во время ведения ангелами в жизни земной, души заключённой во плоти, недопустимо исполнять советы как от Тёмных так и от Светлых сущностей своих напарников. Разрешено только непосредственно после освобождения души из плоти, совместно обсуждать место будущего пребывания усопшего и так же совместно препроводить до места. Потом пути Тёмных и Светлых расходятся до тех пор пока не придётся снова приходить на землю в мир живых для следующего сопровождения души. Так установлена гармония, равновесие между Богом и Первым Его Сыном, совместное взаимодействие Падших и Чистых во время наблюдения существования души во плоти. Так, справедливо распределяются души, по их делам и поступкам, либо в Дом Создателя, либо в Преисподний Дом, Первого Сына Отца. Но эта мысль проскочила мгновенно, но она была…, Вспотевший от возбуждения один из четырёх слуг держащий уже ослабевшую Настю, за её руку, отпустил её и обтёр рукавом свой лоб. Высвободившаяся Настина рука, резко поднялась и указательным пальцем сильно ткнула в левый глаз барина. У которого к этому моменту, совпало… Ооооооо, заревел низким медвежачьим, толи басом, толи рыком, от боли, смешанных чудовищных теперь чувств барин. И грузно, прижимая ладонью левый глаз, с просочившейся кровью из под ладони от глаза, от Насти отвалился на бок, гулко падая, глухо стоная, на мокрый деревянный пол бани.

Последствия причины.
Молодой барин Иоаким Пантелеймоныч, он ничего пока не имел против Насти, пока она приносила доход ему. Старый барин уже давно помер. Но он ни как не мог простить эту бабу за то что она сделала когда то с отцом, оставив его с одним глазом и он терпел покуда до поры до времени её. Старый барин при случившемся том случае, её не выкинул, он построил рядом со своей усадьбой приимный терпимый дом, согнал молодых девок, с подвластных ему земель и выручал деньги от приезжих знатных и зажиточных посещавших барина. В этом доме была и Настя. Отца Насти и его мать и ещё троих её брата и сестёр барин разорил и пустил помиру. Настя пробыла в этом приимном доме с пятнадцати лет и до 37 лет, её отдавали самым дешёвым посетителям на то время, которое им было нужно. Старый барин к тому времени помер. Однажды один из столбовых дворян крепко надравшись, идя на Настю, споткнулся и неудачно упал на угол небольшого крепкого деревянного столика, на котором были всякие благовония и иные предметы, да так и не поднялся. Молодой барин Иаким Пантелеймоныч, как будто ждал подобного, потерпев убыток и разъярённый, отдал её на растерзание всей мужской прислуге за даром. Её мучили три дня без остановки, лишь иногда приходила служанка и её обмывала при этом исходила горькими горючими слезами переходя навзрыд но с трудом себя сдерживая полушёпотом просила шептала, Настенька миленькая прости меня прости меня Настенька прости что не меня, что не я это… Однажды получилось так что в комнате никого не было, а обычно другая служанка прибиралась, а одна вспомогала Насте, и служанка обмыв в очередной раз уставшую разбитую полуживую Настю стала внезапно на колени начала делать поклоны Насте и в голос запричитала, Матерь Царица всех цариц, спаси её несчастную многострадалицу, скока раз потерпела мужика и понесла она от них всякого, тяжёлая была, и сколько детей отнято от неё не по её же воле всё это Матушка Ты же слышишь и видишь всё, Спаси её. Служанка обливаясь слезами распрямилась, стала с колен и всхлипывая собралась идти ко двери из комнаты, но услышала, слабый, тихий, уставший голос Насти, Фрося, Фрося поди ко мне. Служанка метнулась и припала к лицу Насти чё ты Настя выдохнула Фрося. Настя медленно подняла свою слегка дрожащую руку и ласково опустила её на голову Фроськи, пытаясь её гладить, спасибо Фрося за доброе твоё слово, Спаси тебя Бог. Да што ты, што ты Настька, ты лучше не болей, выздоравливай, держись, муки твои даром не пройдут. И добавила, кто виноватый, и тут, и хоть там, ответять за это, за окном раздался глухой отдалённый раскат грома, закрапал мелкий дождик, ой, да что же это я, ой, Господи прости меня грешную, и Фроська на ходу крестясь, быстро выбежала из комнаты закрыв за собой дверь.

Настя.
Эта осень была холодная, мокрая и солнечных дней было мало. Желтая, красная листва почти вся слетела и ковром усыпала прошлогоднюю постилку леса. От лесной полянки чуть в глубь леса в густо разросшемся орешнике копошилось, какое то зверьё. Резкий порыв ветра, дунув по кустам, чуть на мгновение раздвинул ветки, и сдул с белой абсолютно седой головы, подобие платка или шали, обнажив от приподнявших ветром волос, лицо старухи, с потерянными несколькими зубами. Она пыталась приподняться, но не было уже совсем сил. Порыв холодного ветра подул ещё раз приподняв копну белых длинных седых волос, оказалось, что это была женщина чуть больше средних лет, но грязное лицо два шрама один на щеке другой сильно изувечивший губу сбитый на бок нос превращали её в старуху. Женщина была в лесу уже девятый день, её выкинули из барского дома, на произвол судьбы, дав немного хлебных сухарей. Настя пыталась подняться, но с каждым днём острая боль под животом всё усиливалась и жгла всё больше и больше. Сегодня под утро, она не могла уже встать на ноги, которые ещё, немели от холода под самые колени, ещё и потому что там под животом теперь, было постоянно мокро, хотя молодой барин дал ей обувку, но это помогало теперь совсем мало. Не могла сходить по нужде, и это произошло в лежачем положении. Настя посмотрела глазами под себя и увидела, как подол её одежки от живота и до колен, вместе с мочой, густо окрасился в красный цвет. Деревья и кусты закружились в её глазах, голова стала тяжёлой и она слабо охнув уронила голову на жёлтую осеннюю листву лежащую на холодной влажной земле.

Молодой барин сегодня проснулся в тревожном даже плохом настроении. Сегодня ночью под утро ему приснился сон. Его отец стоял на коленях перед ним и слёзно умолял его своего сына послать найти Настю, простить её, обогреть, вылечить, накормить, и принять её на барское довольствие. Иоакима Пантелеймоныча этот сон и удивил и огорчил и встревожил одновременно, ибо он сын, никогда не знал и не видел своего отца таким каким увидел его в своём сне. Служанки помогли одеться барину и он велел управителю дома послать людей за Настей на её поиски.

Она не знала сколько так пролежала. Словно выйдя из тяжёлого тумана забытья, она приоткрыла глаза и заметила как первые лёгкие ещё редкие снежинки, падают на её вытянутую руку и не тают в её ладони. Настя увидела как первый ноябрьский снежок, первых чисел месяца, лёгкий мелкий ложится на жёлтую осеннюю листву, прикрывая её, и от этого, всё становится вокруг белым. Настя попыталась встать, попытавшись пододвинуть к себе руку и ей это удалось, но пошевелив телом, острая боль объявшая её бёдра и живот снова вонзилась огнём в её исстрадавшееся тело. Она глухо простонала. Внезапно она услышала отдалённый слабый гром или гул, и в лесу вдруг как ей показалось стало очень непривычно тихо, за все эти дни которые она жила под орешником, размачивая в лужицах в лесу в ямках сухари и подстелив себе в орешнике, густую подстилку из молодых веточек лиственницы. Она прислушалась. Сквозь мёртвую тишину ей как будто почудились медленно приближающиеся шаги. Она подумала, что это зверь какой идёт на её запах крови, и стала пытаться в лежачем положении вокруг себя поискать какую ни будь крупную ветку, что бы отбиваться и защищаться от зверя.

Слуги и служивые барина собравшись с лошадьми и собаками взяв охотничьи гоны, что бы по звуку гонов, самим не заблудится в лесу, пошли в лес, утро уже переходило к полдню и надо было эту бабу найти до ночи.

Настя подумала, что ей показалось, она снова стала думать, сожалеть и терзаться, о детях, которых она рожала, и которых у неё забирали. О старом барине которого она давно простила и очень, очень, сожалела о том поступке. Она себя каждый раз корила, почему она так поступила, ведь барин был с ней аккуратным и обещал, что она и её семья не будут знать нищеты и будут в достатке приближёнными к барскому дому. Но она дура молодая, брыкалась и не понимала ничего, как она могла такое сделать с барином. Она мысленно просила прощение у старого барина, она раскаивалась и в душе причитала перед отцом своим, перед мамой своей, перед братом и сёстрами которых обрекла своими поступками на страдание, и все они, и что с ними, и где они брат и сёстры. За мать и отца она просила всякий раз у Матушки Небесной принять их простить им их прегрешения и наказать её Настю за всё ею содеянное. Меньше всего она думала о том, как ей сейчас, да и всегда почти было плохо и ужасно. Боль, особенно сильно возникшая как три дня назад, как ей показалось, притупилась, но сердце стало сильно биться, и голова её, она чувствовала, несмотря на холод, сильно горела от жара.

Люди искавшие Настю по поручению молодого барина, трубили в гоны, кричали на все стороны, лаяли собаки, звали, кричали, зовя её по имени, Настяяяяя, Настя…., но лес отдавал их слова им обратно, гулким просторным эхом. Одна из собак вдруг забрехала почти завыла в своём брёхе истошно и пронзительно, потянув хозяина за поводок, другие собаки тут же стали принюхиваться и так же отчаянно потянули своих хозяев в одну сторону. Люди быстро двинулись в сторону, туда куда потянули их все собаки.

Настя приподняв голову, оперевшись в свой локоть, в другой руке сжимала толстую сухую ветку. Она теперь уже отчётливо видела как к ней что то приближается, что то большое, чёрное, лохматое. Её больное израненное уставшее воображение рисовало ей, огромного медведя, который к ней был всё ближе и ближе, но она была ещё жива и ей было не смотря ни на боль и собственные страдания, страшно.

Внезапно собаки и лошади встали как вкопанные, и несмотря ни на что ни на какие предпринимаемые действия людей относительно них, стали. Собаки сели на задние лапы, лошади подогнули передние ноги, и это было необычно странное поведение. Люди спешились и не понимали что происходит и что делать.

Босые в кровь ободранные израненные ноги в грязи в порезах синяках спокойно размеренно шли по первому снежку, прикрывшему осеннюю листву. В месте прохода на оставшемся следе женской стопы, был, сильно вокруг, растаявший снежок, и внутри следа женской стопы, листья были зелёными. Женские стопы шли прямо, наступая на колючие острые сучки и от этого стопы резались и царапались ещё больше. Настя собрала все свои силы, и как могла приготовилась бороться с этим страшным жутким зверем. Вот он совсем близко и ей Насте, кажется что она слышит даже его глухой рык. Матушка Царица Небесная спаси меня беззвучно прошептала растрескавшимися сухими губами едва ворочая полу сухим языком, и мысленно подумала она свои воспалённым мозгом и опустила голову, став из последних сил тыкать в перёд толстой сухой веткой. Настя отчаянно боролась за остатки угасающей своей жизни, с трудом приподнимая ветку и тыкая её в перёд, сама в лежачем положении. Сколько длилось её такая борьба, но чувствовала что ещё жива, почувствовала что её как будто обдавало каким то странным приятным теплом. Настя преодолевая животный страх, приподняла голову и из под разлетевшихся своих прядей белых седых волос закрывавших её глаза увидела, что тыкает сухой веткой в какую то одежду вроде сарафана или вроде длинной юбки тёмно красного какого то удивительно выразительного цвета, отороченной вокруг по низу, невероятно красивым узором, который переливался чудными цветами и всполохами, почти до самых босых ног, которые были в шишках синяках ссадинах и порезах. Настя подумала, что это её смерть пришла и с необычной радостью, попыталась поднять голову ещё выше. Она увидела, что сухая ветка, тем концом, которым она тыкала в юбку, покрылась листвой свежей, молодой, зелёной.

Люди тем временем посовещались и решили оставить одного человека с домашними животными, а сами пошли в том направлении, куда тянули их собаки. Порешили, что совсем рядом и сами дойдём увидим подберём Настю.

Настя, держа голову, чуть оторвав её от поверхности земли, а больше не было сил, услышала знакомый ей когда то, звук шороха богатой одежды. Такой шорох она слышала, когда в дом барина приходили богатые со своими наряженными жёнами, с их шуршащей и хрустящей при движении одеждой. Настя, задрав в подлобье свои глаза увидела, чистую необыкновенную белую женскую руку, протянутую к ней, Насте. Настя почувствовала, что она должна протянуть руку этой странной женщине. Она, Настя, почему-то не сомневалась уже и теперь, что это женщина пришла ей на помощь, но почему, зачем, кто я такая, а Она такая богато одетая, зачем я Ей, такая страшная, грязная, ужасная видом, хотя Настя и лица Её не видела.

После пяти минут хода кто то из слуг громко прокричал, а вон там что то за деревьями, пошли скорей туда, пошли, пошли, быстрее, послышались голоса других, закричали ещё громче, Настя, Нааастяяя, и народ заторопился быстрее к тому месту где один из людей что то увидел.

Настя, потянув руку к руке этой чудесной женщины, совсем обессилила и уронила голову на землю. Она Настя, тут же услышала снова знакомый шорох одежды и почувствовала, как её Настю снова обдало теплом и на этот раз, с головы до ног. Она с усилием последних своих сил, приподняла снова свою голову и почувствовала как её растрёпанные мокрые волосы, парят паром, высыхают от влаги. Настя увидела снова эту милую чудесную женскую ручку, которая теперь ладонью в верх лежала на самой листве перед её носом перед её глазами. Она даже заметила как, тыльную сторону руки, этой чудной женщины от поверхности земли отделяет тончайшая светящаяся ярко голубая полосочка, но ей было не до этого чуда. И снова Настя отчётливо рассмотрела вокруг запястья этой прекрасной руки, взятую в широкое кольцо ткань рукава, где вокруг запястья руки светились и переливались странным ярким но не слепящим светом, цветные крупные ромбовидные камни, прозрачные как слеза и в то же время блистающие всеми неописуемыми цветами, медленно странно, сами по себе, совершая круговое движение, вокруг запястья этой чудной женщины. Напомнившая о себе, снова сковавшая её боль внизу живота, полыхала нестерпимым яростным огнём, достигая, кажется теперь всякой частички и уголка её Насти исстрадавшегося обессиленного тела. Настя, из последних своих сил, глухо, низко и протяжно застонав, по чуть, чуть, с краткими перерывами, продвинула свою правую руку к ладони этой женщины. Едва она коснулась онемевшими пальцами ладони этой необыкновенной женщины, как почувствовала, как эта женщина цепко и быстро схватила и слегка сжала её Насти руку. Настя почувствовала, как тепло внезапно стало растекаться из области её груди в разные части тела, в ноги, в руки. Настя удивлённо почувствовала, как боль в её животе, быстро угасала и тут же менялась на что то приятное, порхающее. Как дуновение лёгкого освежающего ветерка, как то чувство в детстве, в её животе, когда отец соорудил качели, и Настя с братом и сёстрами, качалась по очереди, и у неё захватывало дух, и приятная сладость растекалась по животу от качания на качелях. Настя теперь неожиданно для себя, спокойно и легко встала на ноги, держась за руку Чудесной Спасительницы. Настя посмотрела вниз на себя и с удивлением обнаружила, почувствовала на своих ногах обувь, чем то похожую на сандалии, и от которых разноцветные широкие тесёмочки оплетали её ноги от стоп до колен. Она в жизни не знала что такое сандалии, но с удивлением обнаружила, что как будто знала эту обувку давно. Она увидела, как её старое драное тряпьё спало с неё, и она была одета в красивый изумительной красоты сарафан, и она прикоснулась к своей груди к своей шее, где неизвестно откуда и как, на массивной изящной цепи, висел ромбовидный камень, прозрачный как слеза, но в то же время переливающийся необыкновенными цветами. А короткий стоящий шейный воротник, не жал, не давил на её шею. Настя не смела смотреть в сторону этой женщины, они пошли по лесу прочь от этого куста орешника. Настя посмотрела себе под ноги и с боку увидела углубление с пожухлой осенней листвой и заполненное до краёв водой. Она в отражении воды мельком, увидела необыкновенно красивое светлое лицо какой то девушки, молодой симпатичной женщины. Где то смутно в подсознании Насти шевельнулось воспоминание того, как она выглядела, когда то давно, когда всё было хорошо, и там в отражении воды это была девушка как две капли похожая на Настю, ту самую, когда то ту другую, жившую с мамой, папой, братом и сестрой. Чувства заполонили её сердце и душу, от увиденного в прозрачной воде. Настя не осмеливалась поднять глаза и свою голову, перевела взгляд на ноги этой женщины Спасительницы. Она увидела что ноги Её, по прежнему босые и в ранах и кровоточат и в шишках и синяках. И ноги эти она Настя очень хорошо знает, потому что это её ноги, такие избитые и пораненные, но почему они у Той, Которая спасла меня. Ей, Насте, вдруг от этого стало стыдно, неловко, вдруг как то совестливо, и она Настя, услышала Её голос. Голос был как дуновение ветерка, как слеза росы, омывающая лепесток розы, как лёгкий шелест цветущих весной цветами деревьев. Как запах сирени, как запах жасмина. «Настя, дочка моя, и твоя теперь, вся боль, отныне и навсегда стала моей, отныне и на всегда ты будешь со мной рядом, дыши сейчас полной грудью, слушай сейчас звуки этого мира, смотри на этот мир этими глазами плоти твоей, ибо эта плоть больше никогда не сделает в этом мире не одного вздоха, никогда в этом мире эта плоть не услышит звуков».

Народ подходил к месту предполагаемого нахождения Насти, как где то стороной глухо прогремел гром и так же внезапно затих. Собаки с внезапным лаем сорвались с мест и обогнали уже отошедших от них людей, подбежав к орешнику и окружив его радостно повизгивая и виляя хвостами. Люди подбежали, и увидев ахнули от изумления. Орешник пышно цвёл, на нём были молодые свежие листья и одновременно ко всему этому каждая веточка куста, была усыпана крупными орехами. Эка дива, протянул старый мужик бородач, погладив свою бороду к низу и машинально дёргая её за кончик, от увиденного. Ну чё барину то скажем, спросил один из искавших Настю. Старший по поиску, почесав свою лысину сказал, ну, про орешник даже и не знам чё балакнуть, барину то. А вот Настю скажем, что мол, дикай зверь растерзал. Ну как растерзал Никитич, загундели стоящие рядом мужики, ты где кровь видишь та, ни махоньки ни, да и её тряпьё тут лежит, да чё, она голая чо ли по лесу ушла, кто то вставил фразу из людей, чей то голос из толпы добавил, да вон и её обувка лежит целёхая. Мужик снова почесал но теперь за ухом потом провёл ладонью по своей лысой голове, от лба к затылку. И сказал, значь так люди, скажем вот что, место мы нашли, одёжку Настьки мы нашли, крови совсем не нашли, а разбойные люди пожалчели Настьку, тряпье скинули, дали другое, да и забрали её, а то б убили б, верно мужики, закончил Никитич. Ну да вроде верно, ладно сходится вроде, они воры, грабители, одёжкой чай богаты будут, прогундели разные голоса людей окружившие полукругом цветущий орешник. Ну а чё про орешник то, кто то не унимался из толпы. Никитич почесал под бородой свой большой кадык, и сказал, а мы ничё не видели, а барин, ему что, он не пойдёт проверять, так люди добры. Да, да, верно толкуешь Никитич верно. Ток мы слышь мужики снова сказал Никитич, вы тока не гугу про этот орешник, ни кто, понят все, аль как, уже озабоченно прищуриваясь низким тоном произнёс Никитич. Мужики тут же дружно загалдели, да вот те крест Никитич чож мы аа…, ну всё тады, пошли народ до Иоакима Пантелеймоныча, так знать и все подтвердим верно, да, да, Никитич, успокаивающе прогундели мужики, отдаляясь от орешника и каждый думая свою думку, о произошедшем чудном событии.

Продолжение следует