Проза уничтожение

Надо мной кружатся призраки моего сознания.
Я не пойму чего же хотят Они от меня - то ли быть услышаными, то ли быть убитыми?

Они сводят меня сума!
Они пытаются открыть мне правду жизни.
Но разве могу я Им верить? Верить тем, кто так часто меня обманывает и смеется надо мной?

Но я не могу Их не слушать - Они говорят то, что я хочу услышать. А ведь это так приятно.

Но я не хочу также жить в мире иллюзий, поэтому я Их прогоняю.

...Но всегда прошу вернуться.
Я знаю что без Них моя...

Дорога стелилась под ноги, широкая транспортная магистраль, где пешеходу можно топать лишь по обочине, да и то на свой страх и риск. Но дорога прекрасно знала, кого обижать, а кого радовать. Мне она худого причинить не могла.

Я бродяга по призванию и ботаник по профессии. И внешность у меня вполне "ботаническая": очки в прочной роговой оправе, худое лошадиное лицо и длинный, два метра с кепкой, рост. Сорваться в путь для меня - дело легкое.

Встанешь, бывало, рано утром, выйдешь на порог...

Они встретились взглядами в метро.
- «Ничего» - подумал он.
- «Так себе» - подумала она и отвела взгляд, слегка закатив глаза, мол, - «чего уставился?»

Он продолжал поглядывать на неё, стараясь во-время уклонить взгляд, чтобы не встретиться глазами снова.

Она всякий новый раз, перехватывая его взгляд, поворачивала лицо прямо в его сторону и в упор глядя на него, отвернувшегося ожидала когда он опять посмотрит, чтобы выразить молчаливый и выразительный упрёк на его посматривания. Не...

Они сидели у костра в глубокой тишине ночи, одни среди гор. Солнце уже давно спряталось за склоны громадных исполинов и только лёгкий ветерок иногда напоминал о прохладном горном воздухе, да и запах пламени с пекущимися на нём картошкой и грибами, дразнил нюх и навевал далёкие воспоминания о детских пионерских кострах.

Языки огня лизали старый алюминиевый чайник, не раз путешествовавший вместе с хозяином в многочисленных походах и пикниках на природе. Искры исчезающих на глазах и...

Музыка, вечная музыка ... Мы так нуждаемся в этой мажорно-минорной пище, так нужны блюда скерцо-либретто нашему внутреннему миру. Музыка она везде и нигде, она в нас живёт и в нас умирает.

Как только скрипач занесёт свой смычок над инструментом Страдивари и заденет струну, или стройная арфистка обнимет арфу перед игрой, они оба задевают наши струны души. Как только тонкие хрупкие пальцы пианиста застынут за секунду над клавишами фортепьяно до начала концерта, он заиграет на наших клавишах. И...

Всю ночь шел дождь, меленький и серенький, а к утру он затих. И вместе с сиренево-синим сиянием нового дня вползла в комнату тишина, мягкая, глубокая, праздничная.

Снился миру снег.
Поземкой по застывшей дороге, стеной по-над замершей степью плыла, летела, кружила метель.

Метель... С прошлой зимы позабытое слово. Исчезли краски, переплавившись в неяркие полутона серого. Серое на белом, белое на сером. И не понять, где кончается степь и начинается небо. Метель.

Новый год позади...

Лёгкий прохладный осенний ветерок оторвал несколько листьев с уже изрядно осыпавшегося кустарника акации и, играя ими, как ребёнок играет маленькими почти невесомыми игрушками, улетел прочь. Солнце, позавчера надолго спрятавшееся в серых, будто грязных облаках, позабыло делиться теплом со своей женой – Землёй, никак обиделось на неё, ещё недавно, летом, любимую и цветущую супругу. Невзрачный оттенок всех цветов поглощал в свою ненасытную пасть всё кругом, отрыгивая тоскливую осеннюю картину, увы...

Алиса
Им обоим так нравились эти вечера. Сначала они долго-долго смотрели друг на друга, сидя за столом, а потом Ваня стоял у окна и смотрел в небо: бесконечное и загадочное, как она. А Алиса лежала на красном диване и мечтала. Она закрывала глаза, перебирала русые пряди худенькими пальчиками и на ее лице появлялась едва заметная улыбка. Они ощущали присутствие друг друга через воздух.

- Чувствуешь, как пахнет?
- Да... – не открывая глаз, ответила девушка и сделала глубокий вдох.

Это был...

Он сидел на кухне и пил чай. В чае плавал лимон. А он, как будто плавал во времени – абсолютно спокоен, сдержан. Подперев голову рукой, он безразлично наблюдал за тем, как над чаем поднимается пар и растворяется в воздухе. Его светлые глаза сейчас казались стеклянными. Тишина. Только тикают часы: тик-так, тик-так. Он сделал еще один глоток. Громко поставив чашку на стол, он попытался взять себя в руки и изобразить присутствующее выражение лица. Он вышел на балкон и закурил. Это было его любимое...

У адвоката Петрова вдруг стал дёргаться глаз. Он обратился к доктору и тот ему сказал: «У вас нервный тик». После этого Петрова все стали называть – адвокатик.