Проза современная

Чудо в моих днях!

Первое и самое-самое – мое рождение к этой земной жизни. Само собой разумеющийся факт, мы принимаем его как должное, тем не менее, любое рождение – чудо непознанных Законов Мироздания, при переходе из одного состояния в другое. Если мы остаемся в своем третьем измерении, то уходя в иную реальность (сон), память об этой жизни остается в подсознании, и в избранной жизни мы продолжаем один из тех вариантов, что избраны для нас Богом (или не понятыми законами Мира). Продолжение...

Комната

Комната, в которую меня затянуло, была густо заставлена и захламлена. Сначала я воспринял только огромное количество книг, полок и несколько массивных столов. Постепенно ко мне вернулось ощущение своего тела, которое я утратил, закрыв глаза в душе. Я был совершенно сух и одет хоть и не в свою, но удобную одежду. Еще опираясь на крышку стола, я стал двигаться и все больше осваивался в помещении. После более пристального осмотра оказалось, что всевозможных никак не связанных между собой...

Почему он меня так интересует? Это какой-то современный нахалёнок.

Я не устаю удивляться его деятельности. Он постоянно "гоняет воздух".

При минимуме полезного действия. Нахальнее наверное только воробьи. Откуда у него такая природа? Ведь он наверняка родился нормальным человеком или у него с рождениея такой хватальный рефлекс. Всё только к себе. Мне, Я, это моё, это ко мне - я часто слышу его реплики. И ведь это солидный человек. Высокий, седой, с престижным дипломом государственного вуза...

Поскольку рассказ без секса, насилия и описания алкоголя и наркоманов, то печатать пришлось эзотерическом мегапортале - там силят наиболее тебовательные и искушенные читатели.

Полдня копирую и правлю текст.
Но тут прилетела на балкон ворона и устало заглянула в окно - наверно пить хочет, подумал я. Взял посудину из под меда и налили ей попить. Может это душа умершеого родственника прилетела?

Потом и я захотел попить - греть электрочайник накладно - попью пожалуй холодной водицы...

А...

Эл сидел на скользкой ступеньке мраморной лестницы, спускавшейся с веранды его бунгало прямо в теплый океан. Небольшие волны с пенными гребешками, окрашенными лучами заходящего солнца в огненно-красный цвет, нежно ласкали босые ступни его ног, время от времени, обдавая мелкими солеными брызгами лицо. Кожа на его лбу, щеках и подбородке имела тот красивый золотистый оттенок, который образуется только под воздействием тропического солнца и свежего морского воздуха, насыщенного солью и влагой...

Сама по себе жизнь странная штука.
Нам отпущено несколько десятков лет. Кому больше, кому поменьше. То есть не всем одинаково. В разных странах по-разному. В зависимости от уровня жизни, географических условий, климата и, как ее, наследственности. Но все стартуют от рождения.

Потом детство, переходящее в юность. Юность трансформируется в зрелость. Этот период жизни переходит в старость и дряхлость. Потом…, но об этом не хочется распространяться.

А пока…
Пока устойчивое состояние зрелости...

Этот рассказ посвящается людям, с которыми мне пришлось когда-то вместе работать – вахтовикам и дальнобойщикам. Благодаря этим людям я смог открыть в себе творческое начало и как бы это во многом повлияло на дальнейшую мою жизнь.

Люди этих категорий интересны тем, что каждая отдельная судьба одного из них это захватывающий сюжет для написания прозы. Не нужно терзать себя и чего сочинять, просто посидел за кружкой пива, поговорил по душам вот тебе новоиспёчённый герой для какого-нибудь...

Моими первыми армейскими цензорами были два молодых, красивых, щеголеватых лейтенанта, А. Ачкасов и А. Башкатов. Исполняли они временно должности командиров взводов, знакомили нас, новобранцев, с самыми азами армейской жизни. Ноябрьской дождливой осенью 1969 года довелось выслушать и принять к неуклонному руководству и исполнению их руководящие указания. Происходило это на 31-ой площадке, в казарме войскового приёмника. Мне было поручено тогда выпустить стенгазету. Накропал соответствующие...

А метель все не кончалась.
Странно-метельной и снежной была эта зима.
Алина перечитала рукопись нового романа в третий раз и разрыдалась.

Она почувствовал, что роман был очень хорош, уж сама она была к себе объективнее, и тех, кто задыхался от восторга, и тех, кто шипел от ярости. Она понимала, что там не хватало пары глав, но таких, чтобы все остальное и забавное и немного грустное повествование на них нанизывалось, и все проглотили бы только потому, что там есть эта самая изюминка. И...

Дед

«Будучи сильно молодым, да таким же ранним, я никому в округе из противоположного пола не давал проходу. Еле дожидался, пока брякнет, запирая хозяйский дом на ночь, железная щеколда, и… ищи-свищи меня по чужим задворкам да сараям!

До утра валандался, но правда, всегда поспевал к сроку: щеколда – «дзинь», а я уже на месте, из конуры полноса торчит. Глаза, всё же на всякий случай в тени прятал, уж больно проницательные хозяева мне в родители попались.

Но, сколько верёвочке не виться...