Проза птичка

вот сижу и наслождаюсь нечем не деланьем
Зевая,наблюдаю за идушей стрелеой,скучно тикающих часов

Болтаю неочём с сидящей напротив,
вылезанной до безумия одноклассницей,
красивой,но глупо рассуждающей о происходящем хаосе

За окном весна,а в сознании зима,
ужасно седая и холодная,
приводящая в какое то безконечно густое раздумье.
жизнь будто разные полосы беспечной зебры жаркой страны,

она то прекрасна,то сурово - чёрное,
как небео перед бурной осенней грозой,растоптано
раздавлено...

Открыв глаза, судья не понял происходящего. На него в упор смотрел

государственный обвинитель. Через секунду до судьи дошло, что он спал.

- Мясо,- сказал он шепотом и даже немножко взбодрился.

- Ваша честь,- продолжил обвинитель,- когда страна переживает нелегкие

времена перемен и обновлений, когда весь мир следит за судебной

реформой, проводимой в стране, в области прав человека, мы законным

путем должны искоренить все пережитки прошлого. Еще десять лет назад

это...

Метаться по переулкам этого города вздрагивая под его дождями и ветрами, сходя с ума, перебирая губами имена богов и демонов, я знаю, они следят за нами, впиваясь глазами в каждый встречный контур, отдайте мне его, телефоны придумали люди, забывшие, забившие настоящие каналы связи, а мы животные раненые в самое сердце осколками неба у нас встроенная эхолокация, как у летучих мышей, мы общаемся ультразвуком как дельфины, кому нужны слова чтобы что-то понимать, ты прошит в моей груди как данные в...

Что было что стало, что спрятано в рукавах, все, что записано на бумаге, высказано в словах, не имеет никакой практической ценности каждая сыгранная сцена в сущности – сцена ревности иначе откуда страх?

И когда мы взлетаем и мироздание распахивает нам двери мы начинаем верить в то чего не бывает, это нормально, это специально так устроено, подстроено преднамеренно по каким-то законам экзистенциальным, но можно ли быть уверенным что все что случается с нами действительно так фатально...

Проходя возле Политехнического музея, Пашка на минутку остановился у парадного входа. Перед глазами промелькнуло прошедшее лето, когда в один из дней в этом здании

проходил литературный вечер, с участием отца. И отсюда после окончания вечера,

отца забрали под конвоем в соседнее здание. К этому большому, мрачному зданию в нескольких минутах ходьбы от музея, Пашка и направлялся.

Повестку он получил перед выходными и прошедшие два дня, провел не выходя

из дома. Лежа на диване, он...

В отсутствии памяти есть один минус не очень-то приятный: часто приходится наступать на одни и те же грабли дважды, трижды и чёрт знает сколько вообще, пока они не сломаются. Как показывает практика ломаются именно они (грабли), А не лоб существа беспамятного или почти беспамятного, что в сущности не столь важно. Возможно из-за того, что место выделенное под память за отсутствием её восполняется костной тканью  не знаю… или не помню, что опять-таки не важно. Ведь если ты чего-то не помнишь...

30

Фаргипэ, уже выйдя из роли и сидя у себя в «Рубке радио», надевал на ноги мягкие тапочки.

– Тук-тук-тук! – не так громко, как в спектакле про Контрабандиста, но зато гораздо наглее и ехиднее донеслось из-за корабельной обшивки.

– Вот, блин!.. Только-только тишина подступила, – Фаргипэ повысил голос: – Ну, чего вам?

– Тук-тук-тук!

– Ну, что «тук-тук-тук, тук-тук-тук»! Кто там?

– Это мы.

– И ещё не один. А вас сколько?

– Как всегда – двое.

– Так двое - кого? Кто вы...

1 глава
Марфа Ивановна казалась себе женщиной деловой и серьезной. Она работала заместителем директора средней школы в маленьком провинциальном городке, и это ее вполне устраивало. Коллеги прозвали Марфу «железной леди» и «стойким оловянным солдатиком» за ее преданность школе, советовали завести любовника, втайне надеясь, что за время состоявшегося романа Марфуши, они отдохнут от ее творческих изысков и педагогических требований.

Марфа Ивановна пропадала в школе до позднего вечера и...

Две расширенных от ужаса пары глаз смотрели из щели в обшивке Картофельного корабля. В каждом зрачке отражался жёлтый диск.

– Подлетаем… – еле слышно прошептали участники. Отшатнулись возвратились к накрытому столику в отдельном «кабинете», сооружённом прямо в коридоре корабля.

– Да, это конец, брат, – подняла бокал участница. – Поздравляю.

– Ну, так уж прямо и конец! – хлопнул стопку участник. – Ты, главное, не боись! Забыла, с какой стороны подлетаем-то?.. А чего это ты так долго на...

Чтож спускай на меня своих псов до упора, я не буду ни сопротивляться ни спорить, сколько мне еще нужно пролить своей крови, чтоб дошло до тебя что оно того стоит? Что есть вещи над нами, не нами, не ими, а заданные, созданные такими, нелепыми снами по венам разлитые, прямо в зрачки вписанные, вытатурованные в душе смыслами, сопротивляться бестолку, бесполезно, можно только смотреть и удивляться, любоваться их филигранной нарезкою, хочешь быть резким – режь, второй такой не будет знаешь ведь...