Гореть боящийся в своей суетности лишь источает дым и задыхается творением своим, - Рамин, неожиданно расфилософствовавшийся, но довольный завершением очередных своих забот, растаял.
Агафья посмотрела вверх. Ей почудилось, что через плотный туманный купол за всем этим кто-то наблюдает. И, будто вспомнив о неотложном деле, достала пенал-планшет…
Часть 2
Условие семь-четыре
Свернутое состояние планшета автоматически сворачивало большинство функций обитавшего в нем пространства и располагало ко сну. Не видя причин сопротивляться этому обстоятельству, утомленный событиями предшествующими, Эмиль свернулся калачиком и спокойно уснул.
Ему приснился сон, будто он шел по берегу водоема, по крайней мере, ему так казалось, хотя воды видно не было. Может, это просто опушка, окраина каких-то джунглей. Это всё, что успел Эмиль, по привычке, зафиксировать во время просыпания. Теперь при ясном осознании самоё себя надо было еще раз пройтись по всем событиям, иначе они быстро растворятся в прошлом, потому как фиксировались в кратковременной памяти. Это Эмиль уже знал по опыту.
Но следующий миг принес более отдаленные по времени события, и тело прожгла молниеносная разделяющая черта фатальности, отодвинувшая на задний план всё, что не относилось к сиюсекундной действительности. Эмиль открыл глаза.
Он сидел среди пустынного, в буквальном смысле этого слова, ландшафта, видимость которого ограничивалась всего в пятидесяти метрах. И первым его желанием было рвануть, что есть духа, к границе видимого, коснуться его края, чтобы вырваться из этой западни. Но это был только первый порыв. Тело после сладкого сна не спешило реагировать на глупые эмоции, ждало команды более компетентной части сознания. Однако подтверждения не поступило, даже наоборот, всю плоть вдруг объяло спокойствие.
"А как же сон?" - вдруг подумал Эмиль. Откуда он взялся и какие события воспроизвел? Странно всё это, и ландшафт, будто живой организм, пропитан вопрошающим ожиданием.
Стабилизировавшееся и успокоенное сознание переключилось на сферы мысли, и опять подтянулись воспоминания. Не совсем привычная растительность. Стелющиеся по земле лианы, всё коричневатых оттенков. Никогда он раньше такого не видел. Да и вкус плодов был сладковато-терпким: что-то среднее между сушеными финиками, хурмой и сдобной выпечкой.
Упущенное время мешало точно всё восстановить. Отвлекло движение на границе поля зрения. Сзади точно что-то происходило. Эмиль резко обернулся и застыл от неожиданности. Прямо за его спиной был совершенно другой мир. Тот мир, который он видел во сне. Вот и коричневые лианы, стелющиеся по земле. Они не просто стелются, они прорастают в землю множеством отростков или корней, или плодов, вспомнил Эмиль, взялся за одну из лиан и приподнял ее. Растение легко подалось вверх, и почва совсем не оказывала этому сопротивления, отпуская целые грозди корнеплодов, похожих на бобовые стручки. Эмиль сорвал один и очистил его. Это был цельный, как маленький банан, только рыхловато-суховатый, как выпечка, но явно естественный продукт, терпковато-сладкий на вкус.
Странное осознание иерархической готовности всего служить всему пронеслось в голове Эмиля. Было такое впечатление, что лиана с радостью предоставила свой плод, легко избавив его от оболочки, а земля так же свободно отпускала стручки, как если бы ее не было вовсе. Отсутствовало как малейшее опасение, что растение оборвется, так и то, что оно несъедобно.
Но во сне, Эмиль об этом вспомнил, были и другие растения, и, точно: там были какие-то аборигены. Не только вспомнил, но и ощутил спиной. Ощутил и застыл на секунду, прислушиваясь к дыханию, к чужому дыханию. И обернулся.
Пустынного ландшафта не было. Вместо него росли настоящие джунгли, а прямо возле него стояли смуглые с широко раскрытыми от удивления и любопытства глазами и ртами аборигены. Они совсем не вызывали опасения, а были как бы продолжением самого Эмиля. И, вообще, вся, вновь появившаяся, природа была благодушна. Она вводила в состояние радости и уюта некой своей растворенностью в самой себе.
"Как живая игрушка, - подумал Эмиль, - как ребенок безобидна, доверчива, но огромна".
"Неужели в этом мире не бывает никакой опасности?" - появилась очередная мысль, и Эмиль понял, что зря ее впустил в этот первозданный, заповедный мир. Стоит ему еще раз обернуться, и эта опасность появится, стоит обрисовать ее в деталях, и ей не составит труда принять любую форму. Но это всё могло возникнуть только за спиной и то, если оглянуться в этот миг. Эмиль напрягся, но вдруг получил подтверждение своим размышлениям и улыбнулся.
Дело в том, что всё поведение людей, которые глуповато смотрели на него, показывало, что за ним нет ничего пугающего.
"Ну, и слава богу, - подумал Эмиль, - есть время во всём разобраться. Актов творчества на сегодня и так предостаточно".
Он поднялся и в сопровождении своего ожившего сна пошел, не спеша, вперед.
- Неплохое начало, Эмильджин, - прозвучал внутри знакомый голос.
- Я же говорила, что стоит рискнуть, - прозвучал довольно второй.
- Агафья! - взволновано произнес Эмиль. - Я уже думал: ты покинула меня на эту неизвестность.
Аборигены остановились вместе с Эмилем. Они явно впервые слышали речь. Осознание этого несколько обескуражило Эмиля, и его бросило в жар.
"Еще неизвестно, кому следует больше удивляться, - подумал он уже про себя и затем сознательно произвел волнующую его мысль, - почему бы тебе не появиться, прекрасная фея, а то мне как-то одиноко становится?"
- Так быстро, Эмильджин? Я там, где мне и положено быть, и ты в любой момент можешь ко мне присоединиться, если пожелаешь. Но ведь ты сам не готов еще приостановить своё исследование. Ведь так?
- Ага, думаешь, он пока еще или уже способен сообразить такую простую вещь? - засомневалась вторая половина Агафьи.
И тут до Эмиля дошло. Он медленно поднял голову и посмотрел вверх. Сквозь слабую облачность он увидел едва уловимые очертания лица Агафьи.
- Всё пока идет великолепно. Эмиль, ты сумел оживить планшет и перевел его в состояние Агроса. Теперь это твой Агрос, и ты не можешь просто так его покинуть, не дав направления развития, не заложив первооснов.
- Конечно, если его возможная судьба тебя волнует. Хочешь, смахни его. Всего и делов-то!
Сконцентрировавшись на услышанном, Эмиль ушел в размышления, и связь с Агафьей прервалась.
- Жарко, - подумал он и тут же ощутил легкий ветерок.
Это Агафья подула, машинально реагируя на его состояние, и Агрос погрузился в плотный туман. Он уже реагировал на внешние воздействия и реагировал своеобразно.
- Лучше не вмешиваться, - подумала Агафья и отошла в сторону.
В это время на лужайке возле будки стрелочника появился смотритель. Он посмотрел на локальный туман и, обращаясь к Агафье, произнес.
- Всё-таки ты чему-то научилась. Ты вырастила Агрос, и я не могу просто так тебя смахнуть. Но только не думай, что тебе теперь всё можно. Ещё неизвестно, дорастет ли он до купола и обретет ли право голоса.
- Дорастет, не сомневайся, - Агафья пронзила его взглядом, - и дорастет, и развернется, и привлечет Логоса. Это полноценный Агрос.
- Ну-ну, ты еще скажи, что он и глобусностью обзаведется. Это очень большая редкость. Для этого в основе его должен быть самородок, настоящее Слово, а не лепетание всякое. Условие семь-четыре требует наработки.
- Время покажет, - улыбнулась Агафья.
Смотритель понял, что допытываться о чем-либо бесполезно, и растворился в пространстве. Агафья присела в сторонке и стала ждать, когда рассеется туман. Она много слышала о том, как прорастают Агросы, но прямо на ее глазах это происходило впервые. Вся надежда была на большой опыт Эмиль-джинна.
Время открытий
Подул ветерок, а вместе с ним облачность туманом коснулась поверхности Агроса. Вязкая насыщенность пространства вступила в тайный союз со стихией гравитации, и внешняя привязанность к поверхности Агроса всех его обитателей уступила место внутреннему обездвижению, возмутившему желание управлять лишением связи с объектом управления.
Вычурная формулировка возникшего состояния скомпактифицировалась и осела в сознании Эмиля геном осознания того, что его тело ему же и не подчиняется. Нужно было искать другой объект насилия, иначе разум мог перенапрячься и не выдержать. Могло произойти саморазрушение. Посмотрев буквально одно мгновение на свое необычное обиталище и приняв шарообразную форму, Эмиль проскочил область тумана и завис над Агросом, одновременно воспринимая всё вокруг так, будто шар его нового состояния был синтезирован из бесконечного количества глаз.
Агафья стояла поодаль от планшета и мирно беседовала с Рамином. Только в этом своем состоянии Эмиль увидел главное отличие смотрителя от феи. Форма человеческого тела Агафьи возникала концентрацией ее сознания на проявляемых свойствах и качествах, и гармоничные сочетания их обеспечивались шарообразной, сфероидной формой её тонкой организации.
В то же время некая прямолинейность и схематичность смотрителя вполне правильно была подмечена в свое время Эмилем. И в тонком своем обличии Рамин был более похож на искусную кубическую конструкцию со всевозможными узлами и центрами, хоть и имеющими взаимный контакт, но явно уступающий своим совершенством, ввиду линейности, плоскости и кубичности связей, радиально-сферическим возможностям феи.
Что-то произошло в их отношениях, радикально изменившее соотношение сил.
- Время покажет, - произнесла Агафья, эманируя при этом такую плотность волеизъявления, что вся искусственная тонкоорганизованная конструкция Рамина напряглась и заскрипела. Он мгновенно включил аварийную систему и перетек в другой слой пространства, растворившись прямо на глазах.
- Видел результат своей работы? - произнесла Агафья, преобразившись в сферу.
И, отделившись своим двойником, добавила интригующий компонент в диалог:
- Компиляция хоть и питается плодами комплементации, но не переносит ее активности, плавится прямо на глазах.
При этих ее словах пространство уплотнилось еще больше и исчезло, свернулось в светящийся сгусток.
Эмиль и Агафья стояли, если применить это слово к мере их состояния в пустоте. Но если бы это можно было описать, то, скорее, всё походило бы на простирание времени сквозь них и вокруг них. Хотя это не мешало диалогу. И, бросив взгляд на необычность восприятия их обычных тел, Эмиль проникся осознанием момента иного, иным прочтением его:
- Мне видится как прошлое уже всё это. Как будто угасает в нем печаль, и мы с тобою мчимся в бесконечность, предел которой близок… Эта даль готова уже стать элементарной, сгустившись явью эксклюзивно плотных сред, созревших быть. Но пыль вкрапленных звезд бездарных, в себе бесплодных, в ту среду живых, комплементарных, иным в них зреет: жаждою застыть - такому разве должно быть?
Агафья, нисколько не обескураженная критичностью момента, опять слиясь в единый образ, парировала вопросительности Эмиля стабильностью своей позиции:
- То лишь в тебе самом и жизнь, и бесконечность, и даль, и близость множества миров, и звезд рождение, и хлад оков мутирующих генов возрожденья к процессу творчества, как свойству бытия. Единством множества в себе живу и я, и радостью с тобою единенья, и счастьем нового того творенья, которым пыль бесплодных звезд была сподвигнута к процессу зарожденья. А время - то лишь путь в страну нетленья, в ту область, ту событий дивных даль, где вовсе не рождается печаль...
Агафья вновь предстала сияющим от счастья шаром-сферой. Вдруг разделилась надвое, как любила это делать, и продолжила говорить:
- Не миновать того, что должно быть, ты вспомнишь всё не как былое, а как в тебе живущее сейчас, которое уже осталось в нас и будет нашим опытом прозренья.
- Ты думаешь, он вспомнит нас?
Поток обымет всё, сливая… в одно прощение, прощанье, плоть и образ, растворяя… в субстракте времени.
В пространство малой мерности втекая, предстанет всё иным, того не зная. И многое, что станет светом не вместимо, воспримет менее капризный звук…
…затем в висках пульсирующий стук…
Эмиль словно выпал из небытия и очнулся в рабочей комнате, конечном пункте дезактивировавшегося портала.
- Ну, как ты, с тобой всё в порядке? - поинтересовался Алим, - поступило уведомление Сингулярной службы о закрытии портала. Пришлось тебя выдергивать в спешном порядке. Агент сказал, что это не обязательно, что ты и в той Галактике чувствуешь себя великолепно, а недостающую, отсеченную часть можно восстановить по эталон-слепку, и это даже лучше, чем возвращать заблудшую, так как в этом случае то, иное, вкрапленное сознание не будет тебя будоражить и напрягать своею несовместимостью. Ты как, помнишь что-нибудь, или всё отшибло?
- Извините, мы разве знакомы? - разыграл удивление Эмиль и после паузы рассмеялся. - Что, купился? Не дождетесь, как говорится. Правильно сделал, что выдернул. Расскажешь потом, как ты это сделал, а то что-то не помню, ел я или нет. Видать, где-то всё-таки прокралась погрешность в твою технологию, напарник.
- Намек понял, - обрадовался Алим, - мне и самому уже надоели эти стены, пропитанные непредсказуемостью сингулярности. Хочется в объятия привычной регулярности.
Напарники вышли в коридор и с облегчением закрыли за собой дверь. В приемной их ожидала Фаина:
- Вижу усталость, проступающую сквозь лиц ваших хитрые выражения, то есть я хотела сказать наоборот, произнести другой порядок слов, но это неважно. После составления отчета о проделанной работе вам предоставляется краткосрочный отпуск на неделю с послезавтрашнего дня ввиду перенесенных перегрузок.
- А как же ваши следопыты-наблюдатели? - неподдельно удивился Алим.
- А следопыты-наблюдатели наши так далеко не ходят. Не та квалификация, так что, пока при памяти, извольте отчитаться.
- Хотя бы после обеда можно? - все естество Эмиля сопротивлялось предстоящей работе.
- До завтрашнего вечера. Только по всей форме. Сами знаете, что можно сделать сейчас за час, завтра за день, то потом и за месяц будет не под силу. Огонь то тает, растворяется, бурлит, ну, в общем, претерпевает изменения.
- Ладно, ладно, - согласились в один голос напарники и выскользнули на улицу.
Никогда еще события не разворачивались столь стремительно. Метагалактика серьезно заинтересовалась делами на Земле. И одно ее присутствие теперь охватывало все предыдущие планы бытия и небытия, делая их вполне доступными для обыденной жизни обыденного человека. Для устремленного же ею был открыт доступ во многие присутствия. И сделано это было без опасения и за Человека, и за саму Метагалактику, ибо именно продвижение вглубь возможностей раскрывало ту многомерную гамму жизни, в которой всё было упорядочено стандартами Отца. Взамен же выдвигались множественные предложения на сотрудничество в различных сферах и управлениях для решения небывалых ранее по своему качеству и масштабам задач.
Вот и к работе "Литературного мира" проявился живой интерес, и после первого служебного путешествия Эмиля, оказавшегося, стало быть, весьма результативным, пришло сразу несколько запросов и предложений, в которых, однако, следовало еще разобраться. А для этого был необходим срочный анализ всего произошедшего с Эмилем.
Об этом Фаина не сказала напарникам и первым исследователям метаприсутствий. Им-то как раз было решено предоставить отпуск. Поэтому они и должны были поведать о прошедшем, оставаясь в неведении о предстоящем.
Ускользающий отчет
Будущее выглядело бы безоблачно, если бы не одно "но". И это "но" заключалось в том, что Фаина была права. Чем дальше от событий, тем разреженней огонь и тем сложнее восстановление событий. Поэтому надо было спешить. Правда, писать отчет они отправились не в порт Алим, тем более, что он всё равно был закрыт, а домой к Алиму. По дороге почти ни о чем не говорили, наслаждались родными пейзажами сквозь призму инородных мечтаний.
- Как думаешь, Эмиль, - спросил Алим, когда они уже подходили к его дому, - не слишком ли любезна и приветлива была Фаина?
- Я тоже подумал, что она могла бы сказать гораздо больше, чем сказала. Видать, затевается что-то серьезное, - улыбнулся Эмиль. - Хотя я не могу сам пока разобраться, что. Да, были какие-то события, которые можно сейчас рассматривать как сон, как фантазии, и что с того?
- Давай, зафиксируем всё, а тогда и подумаем, что с того, - Алим открыл дверь, и они вошли в квартиру.
- Помыслим так, - продолжил он, усаживаясь на диван, - вспомни, как развивалось человечество. Все эти истории с богами, чудищами и добрыми существами, постоянные поиски разных фактов и артефактов.
Для большинства оказалось невозможным, а, скорее, неприемлемым углубление в подобные столь нефизичные явления. Тем не менее, общая тенденция развития дает картину преодоления какой-то критической точки, и мы теперь ожидаем небывалую, беспрецедентную по своим темпам картину преображения. И если все сложности были связаны с тем только, что малым количеством частей мог выражать человек собою Отца, что дало возможность и спекуляциям различным быть, и трудности создавало немалые, то теперь-то всё по-другому будет!
- Да уж и не верится, Алим: три части - и полнейший крах жизни при их инвалидности. Одно только оглашение такого состояния, как бездушный, бессердечный или безумный, означало почти приговор. Как же теперь справляться с шестнадцатью или тридцатью двумя? Ведь каждой внимание надо и свое развитие, и свое питание, и свой подход.
Представляешь шок для обывателя, которого устраивает доисторическое: "Хлеба и зрелищ"?
- Это ты с чего о таком начал думать?
- Начинаю вспоминать, как от меня требовалось форму жизни обозначать и обустраивать, когда ни тебе подумать, ни почувствовать лишнего нельзя - всё сразу же и утверждалось, и зарождалось, и тебя же охватывало.
- Давай, давай, вспоминай, напарник, если в отпуск хочешь! Все свои части привлекай для этого. Кстати, сколько их у тебя дееспособных, как воспринимаешь?
- Трудно точно определиться, Алим. Вот иногда, как тринадцать-четырнадцать работает, а то и семнадцатая, или восемнадцатая включается. Поди, определи, если от многих обстоятельств зависит. И постоянное перераспределение и духа, и огня, да и просто функций или процессов происходит. Давай сосредоточимся на отчете, а то никак не войду в нужное состояние.
- Да, конечно, надо соответствующую практику сделать с конкретным выходом на присутствие или синтез присутствий, например, физического мира Метагалактики, как думаешь?
- Согласен, давай, озвучивай.
Они сели поудобнее, и таинство новых возможностей метагалактических условий потянулось к ним своей насыщенностью и улыбкою, призываемых к сотрудничеству управителей…
Когда и Фа-Отец Метагалактики, и ведущие Владыки заполнили своими эманациями внутренний мир Эмиля, и призыв достиг второго присутствия, упоминание имени Агафьи растворило окончательно его сознание в недавних событиях, и он провалился в яркое бытие иное.
Агафья стояла посреди лужайки возле обители стрелочника с поднятыми вверх руками и что-то шептала. Осознав вкрапление знакомых вибраций, она резко обернулась в сторону их источника и улыбнулась. Сияние вспыхнувших эмоций преобразилось в сферу нового качества, и та начала расти, поглощая и растворяя собою туман, который до этого струился множеством струек по поверхности планеты. Осознание планетарности события еще больше расширило сферу, и она охватила собой весь шарик.
- Я так и знала, что чего-то не осознаю в своих намерениях, - улыбнулась она, - оказывается, не стоило раздуваться до неимоверных размеров, а сразу надо было представить ее маленьким шариком. Не надо удерживать детали, когда думаешь о целом. Детали удерживаются самим целым. Не спрашиваю, как ты здесь оказался, ведь портал закрыт Сингулярной службой, поскольку многие в него устремились.
Радость и удивление, наконец, закрепились осознанием реальности происходящего, и Агафья замолчала, давая возможность объясниться Эмилю.
- Оказывается, не всегда нужен сопровождающий агент и охранная печать Сингула, как видишь. По проторенному пути можно пройти воспроизведением его воссоединенностью. Хотя придет время, и протор словом, дающий простор передвижения станет обыденным делом для человека.
- А ты не можешь, Эмильджин, без философствований своих. Всё новые и новые откровения даешь, - Агафья по-прежнему светилась, и сфера, свободная от тумана, всё росла, достигнув, наконец, таких пределов, что стало видно сквозь него светило, вернее, два светила, два солнца разного диаметра и разного оттенка светимости.
- Я понимаю, что ушел в момент самой кульминации творения, но на то были причины, Агафья. И вижу, ты вполне справляешься без меня.
- Не обольщайся, Эмильджин, то не твое было решение, хотя и ты имел свободу выбора. Но как произошло, так уже и есть. Хотя твоё право участия позволило тебе проторить, как ты говоришь, собственную тропу, значит, и на то есть предрешение.
- Стало быть, зародыш обиды, с которым ты так борешься, все же появился на свет, и это на моей совести, - Эмиль задумался.
- Скорее, на моей, ведь это я не справилась. Слишком личностно восприняла твою роль, слишком совершенным ты мне показался. Теперь я понимаю, что совершаемое на грани возможности потому и совершается, что впитывая элемент несовершенности, синтезируясь с ним, дает новый элемент стабильности.
Это - и закон развития, и издержки комплементарности. Нет действия без напряжения, нет усилия без рождающего его напряжения, нет движения без приложенного усилия, и, конечно же, нельзя ощутить недвижимое. Все мы проходим обучение наработкой, прежде всего, Образа Отца, и пути этого обучения неисповедимы.
- Да ты не меньше моего философствуешь, Ага, - улыбнулся ей Эмиль, - как твоя сестра Со. Я тоже по тебе скучал и по твоим размышлениям в самой себе.
- Ой, правда, Эмильджин? - Агафья обернулась двумя сферками, - а я уже и забыла, когда погружалась в себя.
- Думаешь, он способен воспринимать хоть что-то таким образом? - засомневалась вторая.
Эмиль вдруг тоже переформатировался в несколько сфер, содержащихся одна в одной, как матрешки, и произнес:
- Хотелось бы всегда совершать такие действия, которые приводят к приятным ощущениям.
- Но тогда как бы можно было узнать, приятны они или нет?
- Ну, хотя бы по способности расти в гармонии с окружающим миром.
- Да, и способности воспринимать его с определенной позиции?
- Верно, необходим различный ракурс взгляда для объективности.
- Разнообразие объектов, по-твоему, суть, поиск объективности?
Сферки эти, общаясь внутри самое себя, переливались и цветом, и плотностью, и еще многими неописуемыми состояниями, пронизываясь одна другой, и, в конце концов, снова преобразились в цельного Эмиля.
- Беру свои слова обратно, Эмильджин, ты можешь многое, просто я об этом не знаю, - Агафья смотрела на него, сверкая и сияя всею своею благодарной радостью естества.
- Да я и сам не ожидал, - соображал, что происходит, Эмиль. - Я, вот, хочу все как-то систематизировать, чтобы определиться с полученным опытом для своей сансары. И не могу: всё ускользаю в новые обретения, благодаря тебе. Когда же всё это и каким образом описать можно будет?!
- Странный ты, Эмильджин, - Агафья приблизилась, - не может быть, чтобы ты не помнил, как выращивал Агрос, как вдыхали мы в него дух развития, устремленность, и стабилизирующие установки искали, как получили право на полусферный рост. А, может, ты не заметил, как только что мы дорастили его до сферы и проявили свет не рассеянный уже, а показали наличие источников его? Мне хочется коснуться тебя, чтобы убедиться, что это не плод моего воображения.
Агафья подошла вплотную и протянула руку. Вибрации высокого напряжения разбежались от плеча во все клеточки взрывающегося тела, и Эмиль очнулся.
- … и выходим из практики, - закончил Алим.- Хорошо ты вошел в состояние, только вроде заснул. Как же прожитое на физике фиксировать будешь? Не можешь удержать синтез присутствий, что ли? Либо здесь, либо там?
- Да погоди ты, и так всё ускользает. Не то, чтобы что-то старое вспомнил, а как будто что-то новое произошло.
- Что ты имеешь в виду? - переспросил Алим.
- Вот, скажи, если она меня коснулась, чтобы проверить, не плод ли я ее воображения, а я в этот момент выпал оттуда, так, стало быть, она и посчитает, что это все были ее фантазии? Или, может, я и есть плод ее воображения?
- А сейчас проверим, - рассмеялся Алим и коснулся его плеча. Сильный разряд статического напряжения ощутимо долбанул обоих, но реальность осталась, как и была. - Ощутил? - спросил зачем-то Алим, приходя в себя, и сам же ответил, - раз ощутил, значит, второе присутствие ощущениями с тебя сошло. Но реальность твоя основная - здесь. Так что напиши отчет и выбрось всё из головы. Что надо - и так зафиксируется соответствующим образом, и всплывет, когда надо будет.
- А ты о чем писать будешь, Алим?
- Так, вот, обо всем этом, начиная, как сопровождал тебя до точки сингулярности, и до того, как разряд твой принял только что, и напишу. После него, кстати, я всё четко вспомнил. Хорошо прошиб он меня!
Огненная нить
Разряд, полученный вполне ощутимо физически, прошил и более тонкие уровни организации этого удивительного существа, которого осознал в себе Алим, взглянув на всё многоприсутственным взглядом. Было это редкостное явление, и поэтому зафиксировать его хотелось по горячим, так сказать, следам и запаху оплавленности в комнате.
Вот так уже несколько месяцев: не поймешь, то ли законы все переплелись в косу и выкашивают новый плацдарм для своих последователей, то ли стандарты нового еще не проявляют своей жесткости по отношению к запаздывающим, то ли это и есть временная размытость переходного периода. Как определиться, что и почему происходит?
С позиции обывателя всё, что можно было сейчас описать, выглядело бы как полный бред и фантастика, с позиции ученого люда - маловато доказательств, с позиции новой философии можно усмотреть ребячество, уклонение от стандартов, несоблюдение распоряжений. Но ведь если что-то имеет место быть, значит, есть на то Воля Отца, ибо ни один волос не упадет без Воли Его.
Успокоив себя такими размышлениями, Алим приступил к отчету, и работа эта для него была более привычна, чем для начинающего Эмиля.
"Итак, многообразие слов, формою своею мысли пытающихся отразить, становится бессильным перед поставленною задачей, доколе не сплетутся они, слова эти, вокруг нити связующей, проходящей вдоль столпа сути разумной, идеей организованные…
Несвойственная витиеватость полученной фразы озадачила пишущего и заставила задуматься, затем раствориться в сферах мысли и попробовать опуститься на гладь озера Читты, оставив всё внешнее вовне, а всё внутреннее, блестками отсвечивающее со дна озера, с зерцала проявить пытаясь.
Обнаружив, таким образом, наготу своей предвзятости, Алим проникся безмолвием и начал напитываться силами, которые явно потребуются для преодоления лабиринтов интеллектуальных ловушек, за которыми виднелись заповедные места трансвизора, где можно было взрастить самое невозможное из допустимого. Там было уже близко до преодоления глобусности.
"Странные состояния тебя стали посещать, Скользящий во Времени", - заякорил он своё сознание и прорвался на поверхность протоядерности оформления. С той позиции и продолжил:
"Стало быть, протоядерность Образа формирует гулливеровские тела столпные, способные жить сансарно, Грааля огненной средой омываемые, и мощь огненную обретающие. А там уже и Нить Огненная, и Головерсум видения безграничного…
Наконец, Алим проявил себя в ином масштабе и обнаружил в той комнате странного запасника библиотеки, где впервые открыл он Путеводитель Мишара, перед коим сейчас и находился.
- Что редко захаживаешь, первопроходец? - упрекнул его хранитель-архивариус, - Или не осознал до сих пор, что архив - это и есть физически проявленное присутственное место? Или бездельничал столько времени? Ладно, читай, раз проявился.
Алим склонился над путеводителем:
"… и за Нитью Огненной начинается простор восприятия иного, завораживающего, нескончаемого, исконного, а по Нити лежит путь в еще большие глубины…"
- Но только зачем они тебе сейчас, коли ты со мной поговорить пришел? - сознание Алима проявилось перед тем самым Агентом, с которым уже не один раз он встречался при совершенно различных обстоятельствах.
- Так же и напугать можно, - пошутил Алим. - И что это всё ты да ты, неужели Сингул так беден на сотрудников? Вон Эмиль с феей сотрудничал, так физиономия его еще не один месяц, наверно, цвести будет и плодоносить идеями и прозрениями.
- Согласна: перемены обновляют возможности, - улыбнулся в ответ, преображенный в женскую форму, агент.
- Улыбнулась, - поправила она тормозящее восприятие Алима, - чай, теперь твоя душенька довольна?
- Да, - ответила она на не прозвучавший вопрос, - и любые другие формы тоже. Речь ведь не о том, а об оптимизации выполнения порученного. Согласен? Что-то я не вижу, чтобы это придало тебе большей радости общения.
- Ко всему надо время, чтобы привыкнуть.
- Вот и я о том же. Только время потеряли. Надеюсь, хоть производительность, то есть скорость процессов и активность разрядов, у тебя повысятся от этого?
- Да, - согласился с чем-то Алим, - только я уже не пойму, кто кого искал и зачем?
- Ты отчет пишешь и не можешь сообразить, что же такого ценного ты приобрел за это время? Вот Эмиль с феями сотрудничал, новую ветвь цивилизации зарождал, оплодотворял своим сознанием, так сказать, а ты с каким-то сухарем-агентом общался. То Эмиля сопровождал и из рук в руки передавал, то сообщения получал - предупреждения о закрытии портала, то произвел выемку друга из небытия красочного и в серый мир его запроторил по своему усмотрению, то опять какой-то скучный, допотопный фолиант читаешь. Всё верно?
- Вот, теперь вижу полученную выгоду, - обрадовался Алим, - твоя новая форма тела несет и иные формы выражения всех твоих функциональных систем. Я ведь раньше считал, что ты несешь определенные указания и поручения, как почтальон, принесла, отдала и всё. А теперь вижу, что несут они еще и отпечаток твоей личности, твоей индивидуальности. Так намного более продуктивно, поскольку творчески получается. А фолиант никогда зря не раскрывается. Прожил я его выкладку, как лилипут, ставший Гулливером.
Думаю, Огненная Нить - тот способ тайный быстрого перемещения сознания из одной Галактики в другую и есть, которым Сингул пользуется. И еще что мне понравилось в увиденном, так это проявленность слова универсумным ракурсом: Лили-пут и Гул-ли-вер - это как путы или путь Лилит, а "гул" звучания Сингула и Регула в союзе с Верой - уровень совсем другой. И в этом тоже стоит разобраться.
- Ну, что же, видимо, не зря твою нечаянную просьбу выполнил я, - перед Алимом опять стоял Агент в мужеском обличье, - вижу: дальше разберешься сам с отчетом.
И исчез на фоне белого листа путеводителя Мишара.
- Что, путь нелегок после даже малого прозренья? - рассмеялся хранитель и указал на дверь.
Алим молча вышел и поспешил домой. Эмиля он застал всё в том же кресле перед компьютером.
- Ну, что, закончил свой отчет? - сделал он вид, что ничего не произошло.
- А ты куда это отлучался? Я сразу даже и не понял: помню, как сидел, и вижу - нет тебя.
- Не поверишь, Эмиль, но случается, что люди отлучаются, даже и не осознав, как это получается. Хочешь, верь, хочешь, нет, но очнулся я в библиотеке и не пойму: огорчаться, что обратный путь протопать придется, или радоваться, что предшествующее тому перемещение мне ничего не стоило.
Очередная попытка
- Так, может, ты теперь с компьютером поработаешь, а я подумаю, - обрадовался Эмиль, - раз тебе есть, что излагать.
- Только учти, я за полчаса отчет наберу и свободен, а твоя нерешительность грозит тебе укорочением отпуска, - Алим усмехнулся и приступил к отчету, нисколько не волнуясь, как его воспримут те, кто будет читать. В конце же его он намеревался недвузначно открыть одну тайну, которую как-то странно увидел на дне озера. Отразившись тогда, она лучом коснулась одной из сфер и засветилась, зазвучала откровением:
"Путь, проторенный Эмилем, уже наполнен ходоками с предложениями о востребованности на подобные и вместе с тем нескончаемо разнообразные совместные проекты. И вскорости "порт Алим" будет снова открыт и получит Метагалактическую аккредитацию наравне со службой Сингула, хотя и предвещает это конкуренцию. Хорошо бы если и только".
Эмиль же сладко потянулся, включил чайник и посмотрел на звездное небо. Нет, смотрел он, конечно же, на потолок, но воспоминаниям его эта плоскость нисколько не мешала сливаться с мечтаниями.
Попивая чай, промечтал он так, периодически улетая в никуда, целых полчаса, за которые Алим, как и обещал, закончил своё творчество.
- Ну, как, готов ли ты офизичить свои творческие похождения? - оторвал его напарник от безрезультатных блужданий.
- Что-то слов нет, одни междометия, - пожаловался в ответ Эмиль.
- Пришел бы кто, что ли, - добавил он, имея, конечно, конкретное подразумевание, и не зря: в дверь позвонили.
- Сам напросился, - предупредил его Алим, - сейчас из тебя вытянут то, чего и не было, так что за отчет теперь я спокоен.
- Ну, что, конспираторы: разведка донесла, что видели вас сегодня в разных местах, стало быть, командировка ваша завершилась?
- А позвонить слабо? И пускай лучших друзей любопытство разбирает.
- А что, главное, что им хорошо: развлечения, почет и слава, - все трое возможных гостей - Мила, Яна и Алина - мгновенно заполнили собою пустующие сферы пространства квартиры Алима.
- И что такого, - принял, как всегда, на себя оборону Алим, - еще формальности остались: отчет написать, и, кстати, Эмиль уже высказал мысль "отозваться". Вот, буквально несколько секунд не хватило, чтобы она перешла в состояние реализации.
- А что, девочки, похоже это на правду? - спросила Яна.
- Говорит уверенно, - ответила ей Мила, - только доказательств не хватает.
- Да, пожалуйста, - парировал Алим, - Эмиль возле компьютера, вот документ его под названием "Отчет", а там еще на рабочем столе мой отчет, уже готовый.
Секретный текст был очень быстро проработан, и по его содержанию возникли вопросы.
- Ты хочешь сказать, что в скором времени наши способности будут востребованы? - первой заговорила Алина.
- Это уже даже не вопрос, это катаклизм для руководства. Заявиться - заявились, а о последствиях не подумали, - подтвердил Алим, - кроме того, без отчета Эмиля дальнейшие шаги как бы и не могут быть определены.
- Нет, я не вижу никакой катастрофы, - возразила Яна, - человек десять, а то и больше, у нас уже имеют должную подготовку, а выбить отчет из этого, временно лидирующего, на чужом труде раздобревшего, так это вообще не вопрос. Дайте только дотянуться.
- Э-э, поосторожнее с музейным экспонатом, - сдерживал напор Алим, - это пока единственный экземпляр, эталонный, можно сказать, образец межгалактической связи, по крайней мере, в нашем окружении. Он живым нужен!
- А насчет связи, пожалуйста, подробнее, - обрадовалась зацепке Яна.
- Ну и хватка, - ретировался Алим, - пожалуй, напарник, отчитывайся сам. Я что смог, сделал. Умываю руки. Кстати, вам советую сделать то же самое: сейчас чай будем пить.
- Итак, метагалактическое новообразование, у тебя тридцать секунд, чтобы придумать себе алиби на всё время отсутствия, - не дотянулась до него Яна.
- Эмиль получает совсем мизерную передышку. С нетерпением ждем развития сюжета, - улыбнулась ему то ли сочувственно, то ли ободряюще Алина.
- Единственное, что могу с уверенностью сказать, - выдал после их возвращения Эмиль, - так это то, что любого, выдержавшего общение с вами хотя бы сутки, можно считать готовым к межгалактическим экспедициям любого рода.
- Это констатация факта или нескрываемая лесть? - спросила Яна и подошла ближе к Эмилю.
Что-то непонятное происходило в пространстве, и это его беспокоило. Но вот она прикоснулась, и Эмиль успокоился, даже слишком. Он будто бы застыл, свернулся вовнутрь. Поток событий пронесся в его сознании: от двухдневной давности до недалекого будущего и медленно стал выкатываться вовне.
- Тебя раздвоили и забыли вернуть в исходное состояние, - неожиданно произнесла Яна.
- Это ими было сделано, чтобы обезопаситься от возможных неожиданных действий с твоей стороны, - сделала вывод она.
- Тебя поместили в резервацию и предоставили возможность творить, но таким образом, чтобы творимое тобою можно было свернуть, как планшет, и не дать ему развития. Все происходило на макете, и только одно существо, довольно-таки развитое, взаимодействовало с тобой по-настоящему. Оно рисковало. Все остальное было бутафорией. Но, по их мнению, проект удался, и его допустили к реализации, но уже под управлением своего представителя. Взамен тебе предоставили возможность воспользоваться полученным опытом. Многое было заблокировано, и я пока не вижу способа его разблокировать.
Ты действовал под прикрытием со стороны еще одного управления, и с его стороны нареканий нет. Свою миссию ты выполнил успешно. Так что можешь не переживать: цельность твоя восстановлена. Ты сейчас в активации одного пространственно-временного континуума, так что можешь спокойно писать свой отчет.
- Ого, Эмиль, ты оказался прав: стоило появиться группе поддержки, и дела с отчетом готовы к продвижению, - заметил Алим.
- Ничего не понял, - сознался Эмиль, - но в глазах посветлело, и эта ясность позволяет мне все изложить в лаконичной форме.
- Вот и прекрасно, - обрадовался Алим, - значит, есть вероятность вовремя пойти в отпуск. А мы не будем мешать, пойдем на кухню чай пить, - предложил он остальным.
- И что это за манипуляции такие вы произвели с Эмилем, что он переменился на глазах прямо, - поинтересовался Алим уже на кухне.
- Не всё сразу, - заинтриговала его Яна, - сначала напои гостей, обогрей, а потом и тайны выведывай, но только при одном условии, что после устроишь нам какое-нибудь увеселительно-познавательное представление, как ты умеешь.
- Ух, ты, как дорого стоит откровение ваше, - удивился Алим, - сначала расскажите, а потом и посмотрим.
- Освободится Эмиль, тогда и расскажем, чтобы не повторяться два раза.
- Да уж, тайнами пропитана ваша жизнь, - включилась в игру Мила, - прямо-таки две соперничающие группировки. Одна я совсем в стороне от дел. Надо бы и себе какую-нибудь роль взять.
- А ты будешь третейским судьей, рефери, независимым экспертом, - предложила Алина.
- Нет уж, когда двое дерутся, лучше быть в стороне. А то как бы с двух сторон не получить тумаков, - не согласилась Мила.
- Как хочешь, - не стала настаивать Яна, - тогда сама определяйся.
Вскоре к ним присоединился Эмиль.
- Что, много я пропустил? - поинтересовался он.
- Нет, ждем тебя, чтобы кворум был, - успокоил его Алим.
- Тогда пойдемте в комнату, - обрадовался Эмиль, - а то я опустошился информационно, и сферы мысли моего ментального аппарата требуют заполнения для начала новой работы.
Всё намного интереснее
- Насчет этого не беспокойся, - успокоила его Яна, когда все уселись, - заполним, только вас в чувство малость привести надо, а то звездная болезнь может начаться.
- Чем заслужили мы такое к себе отношение? - удивился Алим.
- А тем, что считаете, будто одни вы и работаете. А ведь отделение и до вас неплохо существовало. И проект этот не одними вами осуществляется. Много направлений и сфер обеспечения другими поддерживается. Вот мы, например, с Алиной занимаемся разработкой адаптационно-восстановительной программы, и, судя по тому, что только что произошло, не безуспешно. Ведь для того, чтобы планировать дальнейшую работу, надо иметь уверенность, что не будет потерь ни целостных, ни частичных, что все участники будут адекватно восстанавливаться от любых воздействий и наложений.
- Это, по-твоему, выходит, что все, кто достаточно подготовлен, был задействован в проекте? - понял, наконец, ее Эмиль, - но тогда и Мила должна была быть в чем-то задействована.
- Ты забыл, что Мила не учится с нами, - возразила Алина.
- Да, все вы правы, - подтвердила Мила, - в проекте задействовано очень много специалистов разного уровня и профиля. И мне была отведена роль, объединяющая в себе секретаря-референта и фиксатора-архиватора. Но это закрытая информация, хотя по присутствующим здесь могу привести пример.
Получит одобрение, по всей видимости, структурная организация сопровождения-поддержки, когда основной исполнитель идет по присутственностям и присутствиям, телесно-импульсно проявляясь, а напарник плавно перетекает Синтезобразом. Подвижно и безопасно. То, что это было так, можно убедиться хотя бы по описанию происходившего в библиотеке. Вспомните, насколько это близко к тому, как прибегает Синтезобраз на безмолвие, которое возникло из синтеза сфер, и счастливо на это смотрит и понимает, что это его. И дальше впитывает мысль и полностью заполняется ею. А потом мчит туда, куда эта мысль его отправляет. Вот и помчался Алим за ней.
А если вы прочтете отчет Эмиля, я уверена, что найдете там столько телесных проживаний, что сомнений не останется в форме его выраженности во время пребывания в иной галактике или системе, я уж не знаю.
И как вы думаете: все эти преодоления привязанностей, привычек соображать по накатанному, противление новому или просто пассивность, застой, проявление огненности или отсутствие таковой, что всё это не требует проработки и сил? Тогда вы забыли, что мы развиваемся группово, и что никто не в состоянии проделать самостоятельно работу всех. Это только кажется, что ты получаешь всё просто так, но то, что во всём этом твоё - лишь только часть, многие не хотят замечать. Поэтому я не удивлюсь, если мы никогда и не узнаем всех участников и роль каждого. Да может этого и не надо?
- Хорошее откровение, - пустился в размышления Алим, - тогда можно себе представить такое же серьезное отношение с противоположной стороны. И что Эмиль был почти как игрушка в чьих-то руках, в какой-то резервации, а чтобы создать иллюзию, ему самому разрешили чем-то поиграться?
- Я бы так это не представляла, - возразила Мила, которая была проинформирована, как оказалось, из присутствующих больше всех, - во-первых, с их стороны тоже был представитель с не меньшей степенью риска, во-вторых, получение опыта было обоюдным, в-третьих, они его приняли и дали развитие, правда, уже под руководством своего управителя. Значит, и мы должны и можем извлечь пользу по-своему. А в-четвертых, пошел целый поток подобных предложений на подобное сотрудничество, и это тоже о чем-то говорит. Теперь предстоит серьезная систематизация, и вперед - в массовое производство, как говорится. Вот когда возрастет востребованность.
- Да уж, заварили кашу, - удивленно смотрел на всех Эмиль, - мы, значит, жизнью своей рискуем, а вокруг целая система крутится, смотрит, что из этого выйдет.
- Ну, положим, не просто смотрит, - возразила Яна, - представь: ты за границу поехал, и то тебя государство как-то опекает, а то из одной галактики в другую. Наверняка там разные договоренности и условия безопасности простроены. Называется взаимовыгодное партнерство.
- Вас не поймешь: то тебя до песчинки низводят, то до колоссальных масштабов, то управителем делают, то игрушкой и марионеткой: правда-то где? - возмутился неопределенностью Эмиль. - Отказываюсь так работать.
- Хочешь сказать, что неинтересно совсем было, что в следующую экспедицию не пойдешь, откажешься? - посмотрела на него Мила.
- Если ты хочешь зафиксировать как факт, то, конечно же, не откажусь, только как-то бы хотелось побольше начальной информации, - смягчил свою позицию Эмиль.
- Да уж, что точно, то точно: от каждого требуется проживание, наработка и еще обретение способности передавать это другим, поскольку через поле и различные сферы хорошо, но физически многие моменты получаются быстрее напрямую, чем туда, а потом оттуда. Не все еще умеют качественно расшифровывать не только огонь и дух, но и свет, - заметила Яна.
- Меня другое интересует, - продолжал Эмиль, - как же получается, если даже мы в этом малом не совсем понимали, что взаимодействуем между собой, то как в больших масштабах это взаимодействие может быть осуществимо?
- Не забывай, что и в этом направлении есть, кому заниматься, а, следовательно, и идет развитие. К тому же, ты ведь знаешь, что в тонком мире, да и в мире духа мы всё же взаимодействовали благодаря практикам и установкам в них. А то, что мы не знали, но должны были предполагать и осознавать, что идет поддержка, так ведь одновременно всё происходило и впервые. Так что, думаю, во второй раз появятся новые возможности, а с ними и новые вопросы, и опять это выяснится после, при очередном обсуждении, - успокоила его Яна, - нас Елена Николаевна и нацелила на эту встречу, чтобы очередной вопрос отработать, не стала вас до времени трогать, учитывая ваше состояние. Планировала на завтра, но когда Алим проявился в библиотеке, события как бы сами ускорились.
- Вот ведь как всё бывает интересно, Эмиль, - то ли шутливо, то ли серьезно добавил Алим, - а будет ещё интереснее.
- Да ну вас. С вами невозможно разговаривать на серьезные темы, - махнула рукой Алина.
- Потому и живы еще, - отшутился Эмиль.
- Всё, хватит, и так много о чем есть поразмыслить, - решила сменить тему Яна, - давайте лучше обещанную развлекательную программу.
- Это еще что? - не понял Эмиль.
- Это не к тебе вопрос, это ко мне, - успокоил его Алим, - только я и сам не знаю, чего придумать. Надо тему выбрать, способ, какие-то условия начальные, настрой соответствующий. Всё не так просто.
- А никто и не говорит, что должно быть просто, - настаивала на своем Яна, - тема на выбор из твоих же путешествий: или служба Сингула, или Огненная Нить, или хотя бы озеро Читты, а то и просто прикольчик какой новый придумал бы. Сам ведь везде успеваешь обозначиться, а друзей не приглашаешь. Раньше хоть Алекс выручал.
- Так группой в миракли сложнее входить, мне, по крайней мере, потому как спонтанность многое значит, - сопротивлялся Алим.
- Ну, что же, так и запишем: к передаче опыта не пригоден. А, может, ты вообще всё придумываешь? Как знать, можно ли тебе доверять жизнь напарника? - Мила поставила его в безвыходное положение, хоть и шутила.
Спонтанность по сценарию
- Вот ведь цепкие, не отвертишься. Эмиль, это ты виноват, не мог сам отчет написать, - тянул время Алим.
- Самому надо было меньше по библиотекам проявляться, - парировал Эмиль и тут же предложил, - так, может, мотнемся туда, а они пусть тут ждут?
- Не фантазируй, всё равно не купимся на такое, - улыбнулась Яна и взяла его на всякий случай за руку.
Но Эмиль из чувства противоречия решил, что он не шутит и начал представлять, как бы это могло выглядеть. Его тело обмякло, и Яна поняла, что происходит какой-то процесс. По ее изменившемуся выражению лица, это поняли и остальные.
- Что, озадачил? - улыбнулся Алим.
- Дело не в том, - совершенно серьезно заявила Мила, - а что, если настоятельные рекомендации Агента дать вам отпуск и временное закрытие портала, всё это неспроста. Вдруг он не туда пошел, куда разрешено. Выдернуть-то можно, а что если там где-то спайки образовались и повреждения пойдут?
- Что ты имеешь в виду? - заволновалась Яна.
- Ну, вот, смотри, как было в пятой расе, - продолжила Мила, - испугался человек сильно, да так, что душа из домика своего выскочила и запечатать его забыла, а там смотришь: и подселился кто-то. Ту же секунду вернулась, а уже поздно. И начинает человек говорить, что душа пожелает, а та, вторая сущность, совсем с этим не согласна, и спорят они, а человек заикается. Что специалисты говорят? - Испуг. А сделать ничего не могут и привлекают специалистов иного профиля, то ли гипнотизера, то ли бабку-ведунью, то ли дьячка-экзорциста какого. И не известно ещё, кто сильнее, хватит ли квалификации.
А бывает и сознательное действие более тонких частей человека. Вышла душа и готова уже не возвращаться, а ей старшие говорят: "Рано еще" и усиливают более тонкими качествами, и новый смысл появляется у нее, и возвращается она, и окружающие видят, что необычные способности получил человек после сильнейшего стресса или клинической смерти. Такие вот изменения бывают после несанкционированных блужданий души…
Она замолчала.
- Так то ж в пятой расе, а Эмиль Новое Рождение стяжал и условия развития шестой расы принял. И не домик души астральный - Дом Изначальности у него по стандарту Отца на восьмом присутствии. К тому же, на присутствиях и стражники должны быть. В общем, не проходит такой номер сейчас у вредителей всяких тамошних, - продолжала искать выход из ситуации Яна, но Мила молчала.
- Мне кажется, если судить по отсутствующему взгляду - она в присутственной библиотеке, то есть в архиве, и читает что-то, - ответила вместо неё Алина, - хотя доля правды в словах ее есть: нежелательно их выдёргивать насильно, лучше будет, если сами выйдут. Но попытаться отследить можно, ежели квалификации достанет. А то ведь как бывает: пойдешь за кем и думаешь, что след в след, и настигаешь уже, а в действительности за муляжом топаешь, или над тобой подтопывают местные аборигены, а ты уже и понимаешь, но любопытство такое разбирает, что остановиться не можешь…- и замолчала.
Яна поняла всё правильно и посмотрела на Алима, как на последнюю надежду.
- А что я, ты ведь сама хотела представления, только кажется мне, что каждый свое смотрит и других не приглашает. Будем собирать всех воедино? - спросил он в ответ.
- Конечно! Мало ли что, - удивилась вопросу Яна.
- Это я для порядка, чтобы устремления наши совпадали. Тогда делаем практику. Надеюсь, остальные подтянутся.
Итак, мы синтезируемся с Владыками, ведущими нас, синтезируемся…возжигаемся…
Яна уже не слышала, о чем говорил Алим, да и причем практика к их неумению сорганизоваться. Сейчас поплавит их где-нибудь, и выпадут они в реальность, как младенцы наивные и простые… но, тем не менее, происходило что-то позитивное: их с Алимом тонкие структуры проявились прямо в той самой комнате, где по-прежнему лежал на столе путеводитель Мишара.
- Время тут, конечно, быстрее идет, - обратился к ней Алим, - но все равно поторапливаться надо. Как только я там завершу практику, мы выпадем обратно. С ними или без них, но вернемся.
- Что, за своими пришел, мастер? - возник откуда-то смотритель, - а то я смотрю, один за другим: шасть, шасть и прямо в книгу. Ох, думаю, и выдумали же, где в прятки играть. Хоть бы спросились для порядка, как да что, заякорились.
- А зачем, - не понял Алим, - и что значит "шасть".
- Так ведь книга-то не Мишара, а, думаю, приколов. Если приколит где, не так-то просто и выскочить, - улыбнулся смотритель. - Ну что, страховку берем? А то некоторые уже дочитались… не буду пока закреплять веским словом.
- "Думаю приколов", говоришь? Ладно, якори, пойдем искать.
- Даю добро, - произнес смотритель и исчез.
Алим склонился над книгой, Яна рядом.
- Можешь объяснять по ходу событий? - спросила она.
- Только вначале, - предупредил ее Алим, - дальше скорости пойдут другие и безмолвное общение, не предполагающее сторонних разъяснений. Во-первых, ты сама захотела приколов, а, во-вторых, ключ в её полном названии, думаю, то есть "думаю при-ко-лов". То, что ударение пошло на "лов" - это ладно, то, что можно поменять на "Лов-ко при-думаю" - это хорошо. Но должно быть ещё что-то в самом начале. Думай.
Алим начал поиск. Перевернул страницу, другую и нашел.
- Вот, смотри текст: нежелательно их выдергивать насильно… Где-то здесь должна быть Алина - она эти слова произнесла.
Яна почувствовала, как её втягивает в книгу, но, с другой стороны, что-то удерживало. Тогда страница начала расти и становиться объемной. Невдалеке посреди поля стояла Алина и внимательно смотрела на растущую свёклу. Алим подошел к ней.
- Чем интересуешься, подруга? - спросил он.
- Смотри, живые они, - удивлялась Алина, - кажется, выдернешь - и пойдут, и заговорят, а написано, что выдергивать нельзя. А вдруг орать поле начнут?
- И ты решила отследить? Похвально. Свободу воли нарушать нельзя. Не пойдут они, пока сами не захотят. А будешь помогать - сама увязнешь, ведь они тоже захотят, чтобы стала ты такою, как они. А их больше.
- Хочешь сказать: простой закон физики? Всякое действие вызывает противодействие?
- И пока они в физике, в земле, этот закон на них и действует. А отслеживать - что толку, лучше отгадай загадку: что произойдет, если не их заорут, а они заорут.
- Свёкла?
- Нет, буряк, или бурый як и его ор.
- А-а, як-орь, что ли, - Алина оторвалась от своего отслеживания и впилась слабо понимающим взглядом в Алима.
- Якорь якорить, - подтвердил он.
Поле начало уменьшаться, а неведомая сила выдернула Алину в комнату.
- Тоже мне, додумалась, "выдергивать нельзя, надо отслеживать", - ругала её Яна, - давай, якорись.
Возник смотритель.
- Желаете заякорить себя? - спросил он.
- Желаю, - поняла ситуацию Алина.
- Так-то лучше, - согласился смотритель и исчез.
- Постарайтесь меньше говорить, - предупредил подруг Алим и начал дальше листать книгу.
- Нашел, - произнес он вскоре, - … такие изменения бывают после несанкционированных блужданий души…Знать какие - каждый хотел бы. Вот, взять, к примеру, дюймовочку…
Книга задрожала от желания знать, почему не может втянуть этих троих, и распахнулась сама. Посреди застывшего озера в сердцевине лилии сидела… Мила, которая была малюсенькая по сравнению со стоящими на берегу друзьями и не могла понять, почему ее мир только что так уменьшился. Она смотрела на Алима и ждала подсказки.
- Я знаю, ты любишь литературу, поэтому легко справишься, - начал Алим. - Чтобы избавить себя от лилии пут, надо встать между большим и болезнью его. Свифт бы с этим справился.
- Я читала твой отчет, помню: лилипуты и Гулливер. Корью он болел. Я между ними, Гул-ли-вер - я - корь.
Послышался гул, и озеро вздыбилось.
- Верните якорь, - прокричала Мила и оказалась рядом с остальными возле стола.
Книга возмущенно гудела.
- Желаете заякориться? - спросил появившийся смотритель.
- Да, конечно, - виновато произнесла Мила.
- Даю добро на якорение, - произнес смотритель и исчез, но в это время Алим произнес неожиданно:
- … и выходим из практики.
Все удивленно посмотрели друг на друга, и потом все вместе - на Алима.
- Только не требуйте пояснений. Что касается приколов: сами всё себе насочиняли - не было ничего, - уклонился он от прямого ответа, - хотя прикольно, как вовремя мне сегодня подсунула нужный текст книга Мишара. Сам бы я долго искал выход. А что, правда, предлагал вам смотритель заякориться, а вы отказались? - посмотрел он на Милу с Алиной.
- Кто ж знал, - ответили все в один голос, и внимание их переключилось на Эмиля, - а ты где был?
- Смотрел, - проронил тихо Эмиль и понял, что сейчас ему влетит.
Хорошо быть первым
- Ждете объяснений? - вздохнул он, - но ведь я первым попал в ту комнату, а на первой странице "Думаю Приколов" было условие: "Хочешь всё увидеть своими глазами, должен стать смотрителем". А дальше от меня уже мало что зависело, потому что я согласился. Я стал частью игры и мог надеяться только на вас. Но надежды мои стали таять одна за другой. Если бы не Алим,…но я ведь знал, что он меня всегда выручит. Напарник ведь как-никак.
- Я всё-таки не пойму, - не хотела сдаваться Яна, - это что, заранее всё было подстроено?
- Как сказать, - уступил просьбе Алим, - сама идея расслабиться принадлежит тебе, если помнишь, до этого никто ничего не планировал. А попробовать спонтанность сделать частью сценария - это уже Эмиль предложил, когда мы с ним переглянулись, не скажу на каком присутствии. Картинки придумывал он, а отгадки вы, мне оставалось только соединять. Могло и не получиться, конечно, но сами ведь сказали, что надо познавать новое, одновременно и впервые. Пассивности не было, и желанием все горели всё исправить. Всё преодолеть хотели, по накатанному не соображали, шли по бездорожью.
Мы так подумали с Эмилем и решили запатентовать метод подготовки специалистов к предстоящей миссии. Как думаете, Елена согласится? Вы, как первоиспытатели, можете ей порекомендовать?
- Вы, ребята, хотите одним махом снести веками нарабатывавшиеся способности здравомыслия сразу всем в группе или на кого конкретно зуб имеете? - рассмеялась Яна.
- А что, выглядит как оружие массового уничтожения? - удивился Алим.
- Нет, как приколы для умеющих думать! - не совсем ясно, в каком смысле, сказала Яна. - Мне уже пора. Кто составит компанию?
- Разве я могу тебя бросить после такой ментальной баталии, - засмеялась Алина, - и когда они вдвоем взяли Эмиля под руки, все поняли истинное значение этого смеха.
- Извини, Эмиль, тут я бессилен, выкручивайся сам, - пожал плечами на прощание Алим. - Отчет я отправлю по электронке. Счастливого отпуска. Будете скучать, заходите.
На том все и разошлись.
- Провожаете меня, а потом делайте, что хотите, - предупредила Алина.
- Где же ваша пресловутая программа восстановления? - поинтересовался Эмиль, - что-то вы не очень спешите выйти из того состояния, которое неестественно для вас?
- Во-первых, надо еще составить отчет, внутренний, конечно, о том, что произошло, а во-вторых, программа, как ты выразился, предполагает внешнюю помощь. Над самостоятельным компонентом мы еще не работали. Хотя это не менее важно, - согласилась Алина.
- А мы, выходит, с Алимом, ну и с вами, конечно, получается, поработали над моделью или тренажером активации потенциала возможностей. И вот что мы имеем: отсутствует механизм включения всех уровней сознания в критический момент. Не работает оно столпно, нет в нём Огненной Нити, сшивающей, пронизывающей всё, - заключил Эмиль.
- Ну, и что ваш антигуманный эксперимент над нами дал, по-твоему? - поинтересовалась Яна.
- Вот то и дал, - размышлял Эмиль, - резкое сужение сферы восприятия до рамок обозримого, вышибание из цельности восприятия. Помните, как во сне? Вроде действуешь, что-то решаешь, а, уже проснувшись, осознаешь, что возможностей-то было гораздо больше, но вот осознанности их наличия не было.
Другой спектр вопросов касается самой тематики или конкретизации сюжетов, которые разворачивает модель. У Алины, к примеру, явное желание заменить собою эволюционные процессы, вытянуть всех на поверхность. А ведь овощ, оторванный от земли, просто перестает развиваться, а затем и гнить начинает, если не употреблен. Стало быть, что-то не додумано в желаниях.
А вот у Милы самоуничижение проявилось, умаление своего "я" на фоне бытия. Механизм равновесности всех процессов, восприятий и прочего - это общий вопрос. И потом, почему вы не использовали основной инстинкт человека шестой расы? Почему никто не просил помощи у Отца, не синтезировался с ним? Не наработана еще естественность этого процесса. Или срабатывает стеснение: а что я со своей глупой ситуацией выйду и скажу? Почему вы считаете, что все остальные ситуации менее глупы? Думаете, что ваша реальная жизнь чем-то существеннее, чем игровая? Та же самая игра, но только с верой в её значимость.
- Ну, ты и выдал, Эмиль, - Алина явно не знала, что ответить и обрадовалась, что уже пришла, - ладно, разбирайтесь дальше без меня, потом расскажете, к чему пришли.
- Всё, пока, - и убежала.
- Пойдем ко мне, - утвердила Яна, - мама ждет. Соскучилась.
- Что, без вариантов? - уточнил Эмиль.
- Я ведь вижу, что ты "за", - взяла его под руку Яна, только ответь на один вопрос: как там, в других мирах себя осознаешь?
- Да никак, пока барахтаешься в луже подсознательности. А как выходишь на более высокую позицию осознания - оно сразу же тебя возвращает домой. Наверное, это связано с малым процентом портации. Если бы активировать портал с высоким процентом перехода, чтобы практически полностью телепортировать себя, эффективность работы была бы совсем другая.
- Ну, да, а вероятность обратного процесса тебя не волнует? - серьезно спросила Яна, - тебе-то, понятно, разницы нет, завершил тут свою эволюцию - продолжил там. В масштабах большей формации, Универсума, например, это может и прогресс, а для всех остальных - ты просто перестаешь существовать. Почему-то грустно…
Часть 3
Условие десять-семь
Агафья посмотрела вверх. Ей почудилось, что через плотный туманный купол за всем этим кто-то наблюдает. И, будто вспомнив о неотложном деле, достала пенал-планшет…
Часть 2
Условие семь-четыре
Свернутое состояние планшета автоматически сворачивало большинство функций обитавшего в нем пространства и располагало ко сну. Не видя причин сопротивляться этому обстоятельству, утомленный событиями предшествующими, Эмиль свернулся калачиком и спокойно уснул.
Ему приснился сон, будто он шел по берегу водоема, по крайней мере, ему так казалось, хотя воды видно не было. Может, это просто опушка, окраина каких-то джунглей. Это всё, что успел Эмиль, по привычке, зафиксировать во время просыпания. Теперь при ясном осознании самоё себя надо было еще раз пройтись по всем событиям, иначе они быстро растворятся в прошлом, потому как фиксировались в кратковременной памяти. Это Эмиль уже знал по опыту.
Но следующий миг принес более отдаленные по времени события, и тело прожгла молниеносная разделяющая черта фатальности, отодвинувшая на задний план всё, что не относилось к сиюсекундной действительности. Эмиль открыл глаза.
Он сидел среди пустынного, в буквальном смысле этого слова, ландшафта, видимость которого ограничивалась всего в пятидесяти метрах. И первым его желанием было рвануть, что есть духа, к границе видимого, коснуться его края, чтобы вырваться из этой западни. Но это был только первый порыв. Тело после сладкого сна не спешило реагировать на глупые эмоции, ждало команды более компетентной части сознания. Однако подтверждения не поступило, даже наоборот, всю плоть вдруг объяло спокойствие.
"А как же сон?" - вдруг подумал Эмиль. Откуда он взялся и какие события воспроизвел? Странно всё это, и ландшафт, будто живой организм, пропитан вопрошающим ожиданием.
Стабилизировавшееся и успокоенное сознание переключилось на сферы мысли, и опять подтянулись воспоминания. Не совсем привычная растительность. Стелющиеся по земле лианы, всё коричневатых оттенков. Никогда он раньше такого не видел. Да и вкус плодов был сладковато-терпким: что-то среднее между сушеными финиками, хурмой и сдобной выпечкой.
Упущенное время мешало точно всё восстановить. Отвлекло движение на границе поля зрения. Сзади точно что-то происходило. Эмиль резко обернулся и застыл от неожиданности. Прямо за его спиной был совершенно другой мир. Тот мир, который он видел во сне. Вот и коричневые лианы, стелющиеся по земле. Они не просто стелются, они прорастают в землю множеством отростков или корней, или плодов, вспомнил Эмиль, взялся за одну из лиан и приподнял ее. Растение легко подалось вверх, и почва совсем не оказывала этому сопротивления, отпуская целые грозди корнеплодов, похожих на бобовые стручки. Эмиль сорвал один и очистил его. Это был цельный, как маленький банан, только рыхловато-суховатый, как выпечка, но явно естественный продукт, терпковато-сладкий на вкус.
Странное осознание иерархической готовности всего служить всему пронеслось в голове Эмиля. Было такое впечатление, что лиана с радостью предоставила свой плод, легко избавив его от оболочки, а земля так же свободно отпускала стручки, как если бы ее не было вовсе. Отсутствовало как малейшее опасение, что растение оборвется, так и то, что оно несъедобно.
Но во сне, Эмиль об этом вспомнил, были и другие растения, и, точно: там были какие-то аборигены. Не только вспомнил, но и ощутил спиной. Ощутил и застыл на секунду, прислушиваясь к дыханию, к чужому дыханию. И обернулся.
Пустынного ландшафта не было. Вместо него росли настоящие джунгли, а прямо возле него стояли смуглые с широко раскрытыми от удивления и любопытства глазами и ртами аборигены. Они совсем не вызывали опасения, а были как бы продолжением самого Эмиля. И, вообще, вся, вновь появившаяся, природа была благодушна. Она вводила в состояние радости и уюта некой своей растворенностью в самой себе.
"Как живая игрушка, - подумал Эмиль, - как ребенок безобидна, доверчива, но огромна".
"Неужели в этом мире не бывает никакой опасности?" - появилась очередная мысль, и Эмиль понял, что зря ее впустил в этот первозданный, заповедный мир. Стоит ему еще раз обернуться, и эта опасность появится, стоит обрисовать ее в деталях, и ей не составит труда принять любую форму. Но это всё могло возникнуть только за спиной и то, если оглянуться в этот миг. Эмиль напрягся, но вдруг получил подтверждение своим размышлениям и улыбнулся.
Дело в том, что всё поведение людей, которые глуповато смотрели на него, показывало, что за ним нет ничего пугающего.
"Ну, и слава богу, - подумал Эмиль, - есть время во всём разобраться. Актов творчества на сегодня и так предостаточно".
Он поднялся и в сопровождении своего ожившего сна пошел, не спеша, вперед.
- Неплохое начало, Эмильджин, - прозвучал внутри знакомый голос.
- Я же говорила, что стоит рискнуть, - прозвучал довольно второй.
- Агафья! - взволновано произнес Эмиль. - Я уже думал: ты покинула меня на эту неизвестность.
Аборигены остановились вместе с Эмилем. Они явно впервые слышали речь. Осознание этого несколько обескуражило Эмиля, и его бросило в жар.
"Еще неизвестно, кому следует больше удивляться, - подумал он уже про себя и затем сознательно произвел волнующую его мысль, - почему бы тебе не появиться, прекрасная фея, а то мне как-то одиноко становится?"
- Так быстро, Эмильджин? Я там, где мне и положено быть, и ты в любой момент можешь ко мне присоединиться, если пожелаешь. Но ведь ты сам не готов еще приостановить своё исследование. Ведь так?
- Ага, думаешь, он пока еще или уже способен сообразить такую простую вещь? - засомневалась вторая половина Агафьи.
И тут до Эмиля дошло. Он медленно поднял голову и посмотрел вверх. Сквозь слабую облачность он увидел едва уловимые очертания лица Агафьи.
- Всё пока идет великолепно. Эмиль, ты сумел оживить планшет и перевел его в состояние Агроса. Теперь это твой Агрос, и ты не можешь просто так его покинуть, не дав направления развития, не заложив первооснов.
- Конечно, если его возможная судьба тебя волнует. Хочешь, смахни его. Всего и делов-то!
Сконцентрировавшись на услышанном, Эмиль ушел в размышления, и связь с Агафьей прервалась.
- Жарко, - подумал он и тут же ощутил легкий ветерок.
Это Агафья подула, машинально реагируя на его состояние, и Агрос погрузился в плотный туман. Он уже реагировал на внешние воздействия и реагировал своеобразно.
- Лучше не вмешиваться, - подумала Агафья и отошла в сторону.
В это время на лужайке возле будки стрелочника появился смотритель. Он посмотрел на локальный туман и, обращаясь к Агафье, произнес.
- Всё-таки ты чему-то научилась. Ты вырастила Агрос, и я не могу просто так тебя смахнуть. Но только не думай, что тебе теперь всё можно. Ещё неизвестно, дорастет ли он до купола и обретет ли право голоса.
- Дорастет, не сомневайся, - Агафья пронзила его взглядом, - и дорастет, и развернется, и привлечет Логоса. Это полноценный Агрос.
- Ну-ну, ты еще скажи, что он и глобусностью обзаведется. Это очень большая редкость. Для этого в основе его должен быть самородок, настоящее Слово, а не лепетание всякое. Условие семь-четыре требует наработки.
- Время покажет, - улыбнулась Агафья.
Смотритель понял, что допытываться о чем-либо бесполезно, и растворился в пространстве. Агафья присела в сторонке и стала ждать, когда рассеется туман. Она много слышала о том, как прорастают Агросы, но прямо на ее глазах это происходило впервые. Вся надежда была на большой опыт Эмиль-джинна.
Время открытий
Подул ветерок, а вместе с ним облачность туманом коснулась поверхности Агроса. Вязкая насыщенность пространства вступила в тайный союз со стихией гравитации, и внешняя привязанность к поверхности Агроса всех его обитателей уступила место внутреннему обездвижению, возмутившему желание управлять лишением связи с объектом управления.
Вычурная формулировка возникшего состояния скомпактифицировалась и осела в сознании Эмиля геном осознания того, что его тело ему же и не подчиняется. Нужно было искать другой объект насилия, иначе разум мог перенапрячься и не выдержать. Могло произойти саморазрушение. Посмотрев буквально одно мгновение на свое необычное обиталище и приняв шарообразную форму, Эмиль проскочил область тумана и завис над Агросом, одновременно воспринимая всё вокруг так, будто шар его нового состояния был синтезирован из бесконечного количества глаз.
Агафья стояла поодаль от планшета и мирно беседовала с Рамином. Только в этом своем состоянии Эмиль увидел главное отличие смотрителя от феи. Форма человеческого тела Агафьи возникала концентрацией ее сознания на проявляемых свойствах и качествах, и гармоничные сочетания их обеспечивались шарообразной, сфероидной формой её тонкой организации.
В то же время некая прямолинейность и схематичность смотрителя вполне правильно была подмечена в свое время Эмилем. И в тонком своем обличии Рамин был более похож на искусную кубическую конструкцию со всевозможными узлами и центрами, хоть и имеющими взаимный контакт, но явно уступающий своим совершенством, ввиду линейности, плоскости и кубичности связей, радиально-сферическим возможностям феи.
Что-то произошло в их отношениях, радикально изменившее соотношение сил.
- Время покажет, - произнесла Агафья, эманируя при этом такую плотность волеизъявления, что вся искусственная тонкоорганизованная конструкция Рамина напряглась и заскрипела. Он мгновенно включил аварийную систему и перетек в другой слой пространства, растворившись прямо на глазах.
- Видел результат своей работы? - произнесла Агафья, преобразившись в сферу.
И, отделившись своим двойником, добавила интригующий компонент в диалог:
- Компиляция хоть и питается плодами комплементации, но не переносит ее активности, плавится прямо на глазах.
При этих ее словах пространство уплотнилось еще больше и исчезло, свернулось в светящийся сгусток.
Эмиль и Агафья стояли, если применить это слово к мере их состояния в пустоте. Но если бы это можно было описать, то, скорее, всё походило бы на простирание времени сквозь них и вокруг них. Хотя это не мешало диалогу. И, бросив взгляд на необычность восприятия их обычных тел, Эмиль проникся осознанием момента иного, иным прочтением его:
- Мне видится как прошлое уже всё это. Как будто угасает в нем печаль, и мы с тобою мчимся в бесконечность, предел которой близок… Эта даль готова уже стать элементарной, сгустившись явью эксклюзивно плотных сред, созревших быть. Но пыль вкрапленных звезд бездарных, в себе бесплодных, в ту среду живых, комплементарных, иным в них зреет: жаждою застыть - такому разве должно быть?
Агафья, нисколько не обескураженная критичностью момента, опять слиясь в единый образ, парировала вопросительности Эмиля стабильностью своей позиции:
- То лишь в тебе самом и жизнь, и бесконечность, и даль, и близость множества миров, и звезд рождение, и хлад оков мутирующих генов возрожденья к процессу творчества, как свойству бытия. Единством множества в себе живу и я, и радостью с тобою единенья, и счастьем нового того творенья, которым пыль бесплодных звезд была сподвигнута к процессу зарожденья. А время - то лишь путь в страну нетленья, в ту область, ту событий дивных даль, где вовсе не рождается печаль...
Агафья вновь предстала сияющим от счастья шаром-сферой. Вдруг разделилась надвое, как любила это делать, и продолжила говорить:
- Не миновать того, что должно быть, ты вспомнишь всё не как былое, а как в тебе живущее сейчас, которое уже осталось в нас и будет нашим опытом прозренья.
- Ты думаешь, он вспомнит нас?
Поток обымет всё, сливая… в одно прощение, прощанье, плоть и образ, растворяя… в субстракте времени.
В пространство малой мерности втекая, предстанет всё иным, того не зная. И многое, что станет светом не вместимо, воспримет менее капризный звук…
…затем в висках пульсирующий стук…
Эмиль словно выпал из небытия и очнулся в рабочей комнате, конечном пункте дезактивировавшегося портала.
- Ну, как ты, с тобой всё в порядке? - поинтересовался Алим, - поступило уведомление Сингулярной службы о закрытии портала. Пришлось тебя выдергивать в спешном порядке. Агент сказал, что это не обязательно, что ты и в той Галактике чувствуешь себя великолепно, а недостающую, отсеченную часть можно восстановить по эталон-слепку, и это даже лучше, чем возвращать заблудшую, так как в этом случае то, иное, вкрапленное сознание не будет тебя будоражить и напрягать своею несовместимостью. Ты как, помнишь что-нибудь, или всё отшибло?
- Извините, мы разве знакомы? - разыграл удивление Эмиль и после паузы рассмеялся. - Что, купился? Не дождетесь, как говорится. Правильно сделал, что выдернул. Расскажешь потом, как ты это сделал, а то что-то не помню, ел я или нет. Видать, где-то всё-таки прокралась погрешность в твою технологию, напарник.
- Намек понял, - обрадовался Алим, - мне и самому уже надоели эти стены, пропитанные непредсказуемостью сингулярности. Хочется в объятия привычной регулярности.
Напарники вышли в коридор и с облегчением закрыли за собой дверь. В приемной их ожидала Фаина:
- Вижу усталость, проступающую сквозь лиц ваших хитрые выражения, то есть я хотела сказать наоборот, произнести другой порядок слов, но это неважно. После составления отчета о проделанной работе вам предоставляется краткосрочный отпуск на неделю с послезавтрашнего дня ввиду перенесенных перегрузок.
- А как же ваши следопыты-наблюдатели? - неподдельно удивился Алим.
- А следопыты-наблюдатели наши так далеко не ходят. Не та квалификация, так что, пока при памяти, извольте отчитаться.
- Хотя бы после обеда можно? - все естество Эмиля сопротивлялось предстоящей работе.
- До завтрашнего вечера. Только по всей форме. Сами знаете, что можно сделать сейчас за час, завтра за день, то потом и за месяц будет не под силу. Огонь то тает, растворяется, бурлит, ну, в общем, претерпевает изменения.
- Ладно, ладно, - согласились в один голос напарники и выскользнули на улицу.
Никогда еще события не разворачивались столь стремительно. Метагалактика серьезно заинтересовалась делами на Земле. И одно ее присутствие теперь охватывало все предыдущие планы бытия и небытия, делая их вполне доступными для обыденной жизни обыденного человека. Для устремленного же ею был открыт доступ во многие присутствия. И сделано это было без опасения и за Человека, и за саму Метагалактику, ибо именно продвижение вглубь возможностей раскрывало ту многомерную гамму жизни, в которой всё было упорядочено стандартами Отца. Взамен же выдвигались множественные предложения на сотрудничество в различных сферах и управлениях для решения небывалых ранее по своему качеству и масштабам задач.
Вот и к работе "Литературного мира" проявился живой интерес, и после первого служебного путешествия Эмиля, оказавшегося, стало быть, весьма результативным, пришло сразу несколько запросов и предложений, в которых, однако, следовало еще разобраться. А для этого был необходим срочный анализ всего произошедшего с Эмилем.
Об этом Фаина не сказала напарникам и первым исследователям метаприсутствий. Им-то как раз было решено предоставить отпуск. Поэтому они и должны были поведать о прошедшем, оставаясь в неведении о предстоящем.
Ускользающий отчет
Будущее выглядело бы безоблачно, если бы не одно "но". И это "но" заключалось в том, что Фаина была права. Чем дальше от событий, тем разреженней огонь и тем сложнее восстановление событий. Поэтому надо было спешить. Правда, писать отчет они отправились не в порт Алим, тем более, что он всё равно был закрыт, а домой к Алиму. По дороге почти ни о чем не говорили, наслаждались родными пейзажами сквозь призму инородных мечтаний.
- Как думаешь, Эмиль, - спросил Алим, когда они уже подходили к его дому, - не слишком ли любезна и приветлива была Фаина?
- Я тоже подумал, что она могла бы сказать гораздо больше, чем сказала. Видать, затевается что-то серьезное, - улыбнулся Эмиль. - Хотя я не могу сам пока разобраться, что. Да, были какие-то события, которые можно сейчас рассматривать как сон, как фантазии, и что с того?
- Давай, зафиксируем всё, а тогда и подумаем, что с того, - Алим открыл дверь, и они вошли в квартиру.
- Помыслим так, - продолжил он, усаживаясь на диван, - вспомни, как развивалось человечество. Все эти истории с богами, чудищами и добрыми существами, постоянные поиски разных фактов и артефактов.
Для большинства оказалось невозможным, а, скорее, неприемлемым углубление в подобные столь нефизичные явления. Тем не менее, общая тенденция развития дает картину преодоления какой-то критической точки, и мы теперь ожидаем небывалую, беспрецедентную по своим темпам картину преображения. И если все сложности были связаны с тем только, что малым количеством частей мог выражать человек собою Отца, что дало возможность и спекуляциям различным быть, и трудности создавало немалые, то теперь-то всё по-другому будет!
- Да уж и не верится, Алим: три части - и полнейший крах жизни при их инвалидности. Одно только оглашение такого состояния, как бездушный, бессердечный или безумный, означало почти приговор. Как же теперь справляться с шестнадцатью или тридцатью двумя? Ведь каждой внимание надо и свое развитие, и свое питание, и свой подход.
Представляешь шок для обывателя, которого устраивает доисторическое: "Хлеба и зрелищ"?
- Это ты с чего о таком начал думать?
- Начинаю вспоминать, как от меня требовалось форму жизни обозначать и обустраивать, когда ни тебе подумать, ни почувствовать лишнего нельзя - всё сразу же и утверждалось, и зарождалось, и тебя же охватывало.
- Давай, давай, вспоминай, напарник, если в отпуск хочешь! Все свои части привлекай для этого. Кстати, сколько их у тебя дееспособных, как воспринимаешь?
- Трудно точно определиться, Алим. Вот иногда, как тринадцать-четырнадцать работает, а то и семнадцатая, или восемнадцатая включается. Поди, определи, если от многих обстоятельств зависит. И постоянное перераспределение и духа, и огня, да и просто функций или процессов происходит. Давай сосредоточимся на отчете, а то никак не войду в нужное состояние.
- Да, конечно, надо соответствующую практику сделать с конкретным выходом на присутствие или синтез присутствий, например, физического мира Метагалактики, как думаешь?
- Согласен, давай, озвучивай.
Они сели поудобнее, и таинство новых возможностей метагалактических условий потянулось к ним своей насыщенностью и улыбкою, призываемых к сотрудничеству управителей…
Когда и Фа-Отец Метагалактики, и ведущие Владыки заполнили своими эманациями внутренний мир Эмиля, и призыв достиг второго присутствия, упоминание имени Агафьи растворило окончательно его сознание в недавних событиях, и он провалился в яркое бытие иное.
Агафья стояла посреди лужайки возле обители стрелочника с поднятыми вверх руками и что-то шептала. Осознав вкрапление знакомых вибраций, она резко обернулась в сторону их источника и улыбнулась. Сияние вспыхнувших эмоций преобразилось в сферу нового качества, и та начала расти, поглощая и растворяя собою туман, который до этого струился множеством струек по поверхности планеты. Осознание планетарности события еще больше расширило сферу, и она охватила собой весь шарик.
- Я так и знала, что чего-то не осознаю в своих намерениях, - улыбнулась она, - оказывается, не стоило раздуваться до неимоверных размеров, а сразу надо было представить ее маленьким шариком. Не надо удерживать детали, когда думаешь о целом. Детали удерживаются самим целым. Не спрашиваю, как ты здесь оказался, ведь портал закрыт Сингулярной службой, поскольку многие в него устремились.
Радость и удивление, наконец, закрепились осознанием реальности происходящего, и Агафья замолчала, давая возможность объясниться Эмилю.
- Оказывается, не всегда нужен сопровождающий агент и охранная печать Сингула, как видишь. По проторенному пути можно пройти воспроизведением его воссоединенностью. Хотя придет время, и протор словом, дающий простор передвижения станет обыденным делом для человека.
- А ты не можешь, Эмильджин, без философствований своих. Всё новые и новые откровения даешь, - Агафья по-прежнему светилась, и сфера, свободная от тумана, всё росла, достигнув, наконец, таких пределов, что стало видно сквозь него светило, вернее, два светила, два солнца разного диаметра и разного оттенка светимости.
- Я понимаю, что ушел в момент самой кульминации творения, но на то были причины, Агафья. И вижу, ты вполне справляешься без меня.
- Не обольщайся, Эмильджин, то не твое было решение, хотя и ты имел свободу выбора. Но как произошло, так уже и есть. Хотя твоё право участия позволило тебе проторить, как ты говоришь, собственную тропу, значит, и на то есть предрешение.
- Стало быть, зародыш обиды, с которым ты так борешься, все же появился на свет, и это на моей совести, - Эмиль задумался.
- Скорее, на моей, ведь это я не справилась. Слишком личностно восприняла твою роль, слишком совершенным ты мне показался. Теперь я понимаю, что совершаемое на грани возможности потому и совершается, что впитывая элемент несовершенности, синтезируясь с ним, дает новый элемент стабильности.
Это - и закон развития, и издержки комплементарности. Нет действия без напряжения, нет усилия без рождающего его напряжения, нет движения без приложенного усилия, и, конечно же, нельзя ощутить недвижимое. Все мы проходим обучение наработкой, прежде всего, Образа Отца, и пути этого обучения неисповедимы.
- Да ты не меньше моего философствуешь, Ага, - улыбнулся ей Эмиль, - как твоя сестра Со. Я тоже по тебе скучал и по твоим размышлениям в самой себе.
- Ой, правда, Эмильджин? - Агафья обернулась двумя сферками, - а я уже и забыла, когда погружалась в себя.
- Думаешь, он способен воспринимать хоть что-то таким образом? - засомневалась вторая.
Эмиль вдруг тоже переформатировался в несколько сфер, содержащихся одна в одной, как матрешки, и произнес:
- Хотелось бы всегда совершать такие действия, которые приводят к приятным ощущениям.
- Но тогда как бы можно было узнать, приятны они или нет?
- Ну, хотя бы по способности расти в гармонии с окружающим миром.
- Да, и способности воспринимать его с определенной позиции?
- Верно, необходим различный ракурс взгляда для объективности.
- Разнообразие объектов, по-твоему, суть, поиск объективности?
Сферки эти, общаясь внутри самое себя, переливались и цветом, и плотностью, и еще многими неописуемыми состояниями, пронизываясь одна другой, и, в конце концов, снова преобразились в цельного Эмиля.
- Беру свои слова обратно, Эмильджин, ты можешь многое, просто я об этом не знаю, - Агафья смотрела на него, сверкая и сияя всею своею благодарной радостью естества.
- Да я и сам не ожидал, - соображал, что происходит, Эмиль. - Я, вот, хочу все как-то систематизировать, чтобы определиться с полученным опытом для своей сансары. И не могу: всё ускользаю в новые обретения, благодаря тебе. Когда же всё это и каким образом описать можно будет?!
- Странный ты, Эмильджин, - Агафья приблизилась, - не может быть, чтобы ты не помнил, как выращивал Агрос, как вдыхали мы в него дух развития, устремленность, и стабилизирующие установки искали, как получили право на полусферный рост. А, может, ты не заметил, как только что мы дорастили его до сферы и проявили свет не рассеянный уже, а показали наличие источников его? Мне хочется коснуться тебя, чтобы убедиться, что это не плод моего воображения.
Агафья подошла вплотную и протянула руку. Вибрации высокого напряжения разбежались от плеча во все клеточки взрывающегося тела, и Эмиль очнулся.
- … и выходим из практики, - закончил Алим.- Хорошо ты вошел в состояние, только вроде заснул. Как же прожитое на физике фиксировать будешь? Не можешь удержать синтез присутствий, что ли? Либо здесь, либо там?
- Да погоди ты, и так всё ускользает. Не то, чтобы что-то старое вспомнил, а как будто что-то новое произошло.
- Что ты имеешь в виду? - переспросил Алим.
- Вот, скажи, если она меня коснулась, чтобы проверить, не плод ли я ее воображения, а я в этот момент выпал оттуда, так, стало быть, она и посчитает, что это все были ее фантазии? Или, может, я и есть плод ее воображения?
- А сейчас проверим, - рассмеялся Алим и коснулся его плеча. Сильный разряд статического напряжения ощутимо долбанул обоих, но реальность осталась, как и была. - Ощутил? - спросил зачем-то Алим, приходя в себя, и сам же ответил, - раз ощутил, значит, второе присутствие ощущениями с тебя сошло. Но реальность твоя основная - здесь. Так что напиши отчет и выбрось всё из головы. Что надо - и так зафиксируется соответствующим образом, и всплывет, когда надо будет.
- А ты о чем писать будешь, Алим?
- Так, вот, обо всем этом, начиная, как сопровождал тебя до точки сингулярности, и до того, как разряд твой принял только что, и напишу. После него, кстати, я всё четко вспомнил. Хорошо прошиб он меня!
Огненная нить
Разряд, полученный вполне ощутимо физически, прошил и более тонкие уровни организации этого удивительного существа, которого осознал в себе Алим, взглянув на всё многоприсутственным взглядом. Было это редкостное явление, и поэтому зафиксировать его хотелось по горячим, так сказать, следам и запаху оплавленности в комнате.
Вот так уже несколько месяцев: не поймешь, то ли законы все переплелись в косу и выкашивают новый плацдарм для своих последователей, то ли стандарты нового еще не проявляют своей жесткости по отношению к запаздывающим, то ли это и есть временная размытость переходного периода. Как определиться, что и почему происходит?
С позиции обывателя всё, что можно было сейчас описать, выглядело бы как полный бред и фантастика, с позиции ученого люда - маловато доказательств, с позиции новой философии можно усмотреть ребячество, уклонение от стандартов, несоблюдение распоряжений. Но ведь если что-то имеет место быть, значит, есть на то Воля Отца, ибо ни один волос не упадет без Воли Его.
Успокоив себя такими размышлениями, Алим приступил к отчету, и работа эта для него была более привычна, чем для начинающего Эмиля.
"Итак, многообразие слов, формою своею мысли пытающихся отразить, становится бессильным перед поставленною задачей, доколе не сплетутся они, слова эти, вокруг нити связующей, проходящей вдоль столпа сути разумной, идеей организованные…
Несвойственная витиеватость полученной фразы озадачила пишущего и заставила задуматься, затем раствориться в сферах мысли и попробовать опуститься на гладь озера Читты, оставив всё внешнее вовне, а всё внутреннее, блестками отсвечивающее со дна озера, с зерцала проявить пытаясь.
Обнаружив, таким образом, наготу своей предвзятости, Алим проникся безмолвием и начал напитываться силами, которые явно потребуются для преодоления лабиринтов интеллектуальных ловушек, за которыми виднелись заповедные места трансвизора, где можно было взрастить самое невозможное из допустимого. Там было уже близко до преодоления глобусности.
"Странные состояния тебя стали посещать, Скользящий во Времени", - заякорил он своё сознание и прорвался на поверхность протоядерности оформления. С той позиции и продолжил:
"Стало быть, протоядерность Образа формирует гулливеровские тела столпные, способные жить сансарно, Грааля огненной средой омываемые, и мощь огненную обретающие. А там уже и Нить Огненная, и Головерсум видения безграничного…
Наконец, Алим проявил себя в ином масштабе и обнаружил в той комнате странного запасника библиотеки, где впервые открыл он Путеводитель Мишара, перед коим сейчас и находился.
- Что редко захаживаешь, первопроходец? - упрекнул его хранитель-архивариус, - Или не осознал до сих пор, что архив - это и есть физически проявленное присутственное место? Или бездельничал столько времени? Ладно, читай, раз проявился.
Алим склонился над путеводителем:
"… и за Нитью Огненной начинается простор восприятия иного, завораживающего, нескончаемого, исконного, а по Нити лежит путь в еще большие глубины…"
- Но только зачем они тебе сейчас, коли ты со мной поговорить пришел? - сознание Алима проявилось перед тем самым Агентом, с которым уже не один раз он встречался при совершенно различных обстоятельствах.
- Так же и напугать можно, - пошутил Алим. - И что это всё ты да ты, неужели Сингул так беден на сотрудников? Вон Эмиль с феей сотрудничал, так физиономия его еще не один месяц, наверно, цвести будет и плодоносить идеями и прозрениями.
- Согласна: перемены обновляют возможности, - улыбнулся в ответ, преображенный в женскую форму, агент.
- Улыбнулась, - поправила она тормозящее восприятие Алима, - чай, теперь твоя душенька довольна?
- Да, - ответила она на не прозвучавший вопрос, - и любые другие формы тоже. Речь ведь не о том, а об оптимизации выполнения порученного. Согласен? Что-то я не вижу, чтобы это придало тебе большей радости общения.
- Ко всему надо время, чтобы привыкнуть.
- Вот и я о том же. Только время потеряли. Надеюсь, хоть производительность, то есть скорость процессов и активность разрядов, у тебя повысятся от этого?
- Да, - согласился с чем-то Алим, - только я уже не пойму, кто кого искал и зачем?
- Ты отчет пишешь и не можешь сообразить, что же такого ценного ты приобрел за это время? Вот Эмиль с феями сотрудничал, новую ветвь цивилизации зарождал, оплодотворял своим сознанием, так сказать, а ты с каким-то сухарем-агентом общался. То Эмиля сопровождал и из рук в руки передавал, то сообщения получал - предупреждения о закрытии портала, то произвел выемку друга из небытия красочного и в серый мир его запроторил по своему усмотрению, то опять какой-то скучный, допотопный фолиант читаешь. Всё верно?
- Вот, теперь вижу полученную выгоду, - обрадовался Алим, - твоя новая форма тела несет и иные формы выражения всех твоих функциональных систем. Я ведь раньше считал, что ты несешь определенные указания и поручения, как почтальон, принесла, отдала и всё. А теперь вижу, что несут они еще и отпечаток твоей личности, твоей индивидуальности. Так намного более продуктивно, поскольку творчески получается. А фолиант никогда зря не раскрывается. Прожил я его выкладку, как лилипут, ставший Гулливером.
Думаю, Огненная Нить - тот способ тайный быстрого перемещения сознания из одной Галактики в другую и есть, которым Сингул пользуется. И еще что мне понравилось в увиденном, так это проявленность слова универсумным ракурсом: Лили-пут и Гул-ли-вер - это как путы или путь Лилит, а "гул" звучания Сингула и Регула в союзе с Верой - уровень совсем другой. И в этом тоже стоит разобраться.
- Ну, что же, видимо, не зря твою нечаянную просьбу выполнил я, - перед Алимом опять стоял Агент в мужеском обличье, - вижу: дальше разберешься сам с отчетом.
И исчез на фоне белого листа путеводителя Мишара.
- Что, путь нелегок после даже малого прозренья? - рассмеялся хранитель и указал на дверь.
Алим молча вышел и поспешил домой. Эмиля он застал всё в том же кресле перед компьютером.
- Ну, что, закончил свой отчет? - сделал он вид, что ничего не произошло.
- А ты куда это отлучался? Я сразу даже и не понял: помню, как сидел, и вижу - нет тебя.
- Не поверишь, Эмиль, но случается, что люди отлучаются, даже и не осознав, как это получается. Хочешь, верь, хочешь, нет, но очнулся я в библиотеке и не пойму: огорчаться, что обратный путь протопать придется, или радоваться, что предшествующее тому перемещение мне ничего не стоило.
Очередная попытка
- Так, может, ты теперь с компьютером поработаешь, а я подумаю, - обрадовался Эмиль, - раз тебе есть, что излагать.
- Только учти, я за полчаса отчет наберу и свободен, а твоя нерешительность грозит тебе укорочением отпуска, - Алим усмехнулся и приступил к отчету, нисколько не волнуясь, как его воспримут те, кто будет читать. В конце же его он намеревался недвузначно открыть одну тайну, которую как-то странно увидел на дне озера. Отразившись тогда, она лучом коснулась одной из сфер и засветилась, зазвучала откровением:
"Путь, проторенный Эмилем, уже наполнен ходоками с предложениями о востребованности на подобные и вместе с тем нескончаемо разнообразные совместные проекты. И вскорости "порт Алим" будет снова открыт и получит Метагалактическую аккредитацию наравне со службой Сингула, хотя и предвещает это конкуренцию. Хорошо бы если и только".
Эмиль же сладко потянулся, включил чайник и посмотрел на звездное небо. Нет, смотрел он, конечно же, на потолок, но воспоминаниям его эта плоскость нисколько не мешала сливаться с мечтаниями.
Попивая чай, промечтал он так, периодически улетая в никуда, целых полчаса, за которые Алим, как и обещал, закончил своё творчество.
- Ну, как, готов ли ты офизичить свои творческие похождения? - оторвал его напарник от безрезультатных блужданий.
- Что-то слов нет, одни междометия, - пожаловался в ответ Эмиль.
- Пришел бы кто, что ли, - добавил он, имея, конечно, конкретное подразумевание, и не зря: в дверь позвонили.
- Сам напросился, - предупредил его Алим, - сейчас из тебя вытянут то, чего и не было, так что за отчет теперь я спокоен.
- Ну, что, конспираторы: разведка донесла, что видели вас сегодня в разных местах, стало быть, командировка ваша завершилась?
- А позвонить слабо? И пускай лучших друзей любопытство разбирает.
- А что, главное, что им хорошо: развлечения, почет и слава, - все трое возможных гостей - Мила, Яна и Алина - мгновенно заполнили собою пустующие сферы пространства квартиры Алима.
- И что такого, - принял, как всегда, на себя оборону Алим, - еще формальности остались: отчет написать, и, кстати, Эмиль уже высказал мысль "отозваться". Вот, буквально несколько секунд не хватило, чтобы она перешла в состояние реализации.
- А что, девочки, похоже это на правду? - спросила Яна.
- Говорит уверенно, - ответила ей Мила, - только доказательств не хватает.
- Да, пожалуйста, - парировал Алим, - Эмиль возле компьютера, вот документ его под названием "Отчет", а там еще на рабочем столе мой отчет, уже готовый.
Секретный текст был очень быстро проработан, и по его содержанию возникли вопросы.
- Ты хочешь сказать, что в скором времени наши способности будут востребованы? - первой заговорила Алина.
- Это уже даже не вопрос, это катаклизм для руководства. Заявиться - заявились, а о последствиях не подумали, - подтвердил Алим, - кроме того, без отчета Эмиля дальнейшие шаги как бы и не могут быть определены.
- Нет, я не вижу никакой катастрофы, - возразила Яна, - человек десять, а то и больше, у нас уже имеют должную подготовку, а выбить отчет из этого, временно лидирующего, на чужом труде раздобревшего, так это вообще не вопрос. Дайте только дотянуться.
- Э-э, поосторожнее с музейным экспонатом, - сдерживал напор Алим, - это пока единственный экземпляр, эталонный, можно сказать, образец межгалактической связи, по крайней мере, в нашем окружении. Он живым нужен!
- А насчет связи, пожалуйста, подробнее, - обрадовалась зацепке Яна.
- Ну и хватка, - ретировался Алим, - пожалуй, напарник, отчитывайся сам. Я что смог, сделал. Умываю руки. Кстати, вам советую сделать то же самое: сейчас чай будем пить.
- Итак, метагалактическое новообразование, у тебя тридцать секунд, чтобы придумать себе алиби на всё время отсутствия, - не дотянулась до него Яна.
- Эмиль получает совсем мизерную передышку. С нетерпением ждем развития сюжета, - улыбнулась ему то ли сочувственно, то ли ободряюще Алина.
- Единственное, что могу с уверенностью сказать, - выдал после их возвращения Эмиль, - так это то, что любого, выдержавшего общение с вами хотя бы сутки, можно считать готовым к межгалактическим экспедициям любого рода.
- Это констатация факта или нескрываемая лесть? - спросила Яна и подошла ближе к Эмилю.
Что-то непонятное происходило в пространстве, и это его беспокоило. Но вот она прикоснулась, и Эмиль успокоился, даже слишком. Он будто бы застыл, свернулся вовнутрь. Поток событий пронесся в его сознании: от двухдневной давности до недалекого будущего и медленно стал выкатываться вовне.
- Тебя раздвоили и забыли вернуть в исходное состояние, - неожиданно произнесла Яна.
- Это ими было сделано, чтобы обезопаситься от возможных неожиданных действий с твоей стороны, - сделала вывод она.
- Тебя поместили в резервацию и предоставили возможность творить, но таким образом, чтобы творимое тобою можно было свернуть, как планшет, и не дать ему развития. Все происходило на макете, и только одно существо, довольно-таки развитое, взаимодействовало с тобой по-настоящему. Оно рисковало. Все остальное было бутафорией. Но, по их мнению, проект удался, и его допустили к реализации, но уже под управлением своего представителя. Взамен тебе предоставили возможность воспользоваться полученным опытом. Многое было заблокировано, и я пока не вижу способа его разблокировать.
Ты действовал под прикрытием со стороны еще одного управления, и с его стороны нареканий нет. Свою миссию ты выполнил успешно. Так что можешь не переживать: цельность твоя восстановлена. Ты сейчас в активации одного пространственно-временного континуума, так что можешь спокойно писать свой отчет.
- Ого, Эмиль, ты оказался прав: стоило появиться группе поддержки, и дела с отчетом готовы к продвижению, - заметил Алим.
- Ничего не понял, - сознался Эмиль, - но в глазах посветлело, и эта ясность позволяет мне все изложить в лаконичной форме.
- Вот и прекрасно, - обрадовался Алим, - значит, есть вероятность вовремя пойти в отпуск. А мы не будем мешать, пойдем на кухню чай пить, - предложил он остальным.
- И что это за манипуляции такие вы произвели с Эмилем, что он переменился на глазах прямо, - поинтересовался Алим уже на кухне.
- Не всё сразу, - заинтриговала его Яна, - сначала напои гостей, обогрей, а потом и тайны выведывай, но только при одном условии, что после устроишь нам какое-нибудь увеселительно-познавательное представление, как ты умеешь.
- Ух, ты, как дорого стоит откровение ваше, - удивился Алим, - сначала расскажите, а потом и посмотрим.
- Освободится Эмиль, тогда и расскажем, чтобы не повторяться два раза.
- Да уж, тайнами пропитана ваша жизнь, - включилась в игру Мила, - прямо-таки две соперничающие группировки. Одна я совсем в стороне от дел. Надо бы и себе какую-нибудь роль взять.
- А ты будешь третейским судьей, рефери, независимым экспертом, - предложила Алина.
- Нет уж, когда двое дерутся, лучше быть в стороне. А то как бы с двух сторон не получить тумаков, - не согласилась Мила.
- Как хочешь, - не стала настаивать Яна, - тогда сама определяйся.
Вскоре к ним присоединился Эмиль.
- Что, много я пропустил? - поинтересовался он.
- Нет, ждем тебя, чтобы кворум был, - успокоил его Алим.
- Тогда пойдемте в комнату, - обрадовался Эмиль, - а то я опустошился информационно, и сферы мысли моего ментального аппарата требуют заполнения для начала новой работы.
Всё намного интереснее
- Насчет этого не беспокойся, - успокоила его Яна, когда все уселись, - заполним, только вас в чувство малость привести надо, а то звездная болезнь может начаться.
- Чем заслужили мы такое к себе отношение? - удивился Алим.
- А тем, что считаете, будто одни вы и работаете. А ведь отделение и до вас неплохо существовало. И проект этот не одними вами осуществляется. Много направлений и сфер обеспечения другими поддерживается. Вот мы, например, с Алиной занимаемся разработкой адаптационно-восстановительной программы, и, судя по тому, что только что произошло, не безуспешно. Ведь для того, чтобы планировать дальнейшую работу, надо иметь уверенность, что не будет потерь ни целостных, ни частичных, что все участники будут адекватно восстанавливаться от любых воздействий и наложений.
- Это, по-твоему, выходит, что все, кто достаточно подготовлен, был задействован в проекте? - понял, наконец, ее Эмиль, - но тогда и Мила должна была быть в чем-то задействована.
- Ты забыл, что Мила не учится с нами, - возразила Алина.
- Да, все вы правы, - подтвердила Мила, - в проекте задействовано очень много специалистов разного уровня и профиля. И мне была отведена роль, объединяющая в себе секретаря-референта и фиксатора-архиватора. Но это закрытая информация, хотя по присутствующим здесь могу привести пример.
Получит одобрение, по всей видимости, структурная организация сопровождения-поддержки, когда основной исполнитель идет по присутственностям и присутствиям, телесно-импульсно проявляясь, а напарник плавно перетекает Синтезобразом. Подвижно и безопасно. То, что это было так, можно убедиться хотя бы по описанию происходившего в библиотеке. Вспомните, насколько это близко к тому, как прибегает Синтезобраз на безмолвие, которое возникло из синтеза сфер, и счастливо на это смотрит и понимает, что это его. И дальше впитывает мысль и полностью заполняется ею. А потом мчит туда, куда эта мысль его отправляет. Вот и помчался Алим за ней.
А если вы прочтете отчет Эмиля, я уверена, что найдете там столько телесных проживаний, что сомнений не останется в форме его выраженности во время пребывания в иной галактике или системе, я уж не знаю.
И как вы думаете: все эти преодоления привязанностей, привычек соображать по накатанному, противление новому или просто пассивность, застой, проявление огненности или отсутствие таковой, что всё это не требует проработки и сил? Тогда вы забыли, что мы развиваемся группово, и что никто не в состоянии проделать самостоятельно работу всех. Это только кажется, что ты получаешь всё просто так, но то, что во всём этом твоё - лишь только часть, многие не хотят замечать. Поэтому я не удивлюсь, если мы никогда и не узнаем всех участников и роль каждого. Да может этого и не надо?
- Хорошее откровение, - пустился в размышления Алим, - тогда можно себе представить такое же серьезное отношение с противоположной стороны. И что Эмиль был почти как игрушка в чьих-то руках, в какой-то резервации, а чтобы создать иллюзию, ему самому разрешили чем-то поиграться?
- Я бы так это не представляла, - возразила Мила, которая была проинформирована, как оказалось, из присутствующих больше всех, - во-первых, с их стороны тоже был представитель с не меньшей степенью риска, во-вторых, получение опыта было обоюдным, в-третьих, они его приняли и дали развитие, правда, уже под руководством своего управителя. Значит, и мы должны и можем извлечь пользу по-своему. А в-четвертых, пошел целый поток подобных предложений на подобное сотрудничество, и это тоже о чем-то говорит. Теперь предстоит серьезная систематизация, и вперед - в массовое производство, как говорится. Вот когда возрастет востребованность.
- Да уж, заварили кашу, - удивленно смотрел на всех Эмиль, - мы, значит, жизнью своей рискуем, а вокруг целая система крутится, смотрит, что из этого выйдет.
- Ну, положим, не просто смотрит, - возразила Яна, - представь: ты за границу поехал, и то тебя государство как-то опекает, а то из одной галактики в другую. Наверняка там разные договоренности и условия безопасности простроены. Называется взаимовыгодное партнерство.
- Вас не поймешь: то тебя до песчинки низводят, то до колоссальных масштабов, то управителем делают, то игрушкой и марионеткой: правда-то где? - возмутился неопределенностью Эмиль. - Отказываюсь так работать.
- Хочешь сказать, что неинтересно совсем было, что в следующую экспедицию не пойдешь, откажешься? - посмотрела на него Мила.
- Если ты хочешь зафиксировать как факт, то, конечно же, не откажусь, только как-то бы хотелось побольше начальной информации, - смягчил свою позицию Эмиль.
- Да уж, что точно, то точно: от каждого требуется проживание, наработка и еще обретение способности передавать это другим, поскольку через поле и различные сферы хорошо, но физически многие моменты получаются быстрее напрямую, чем туда, а потом оттуда. Не все еще умеют качественно расшифровывать не только огонь и дух, но и свет, - заметила Яна.
- Меня другое интересует, - продолжал Эмиль, - как же получается, если даже мы в этом малом не совсем понимали, что взаимодействуем между собой, то как в больших масштабах это взаимодействие может быть осуществимо?
- Не забывай, что и в этом направлении есть, кому заниматься, а, следовательно, и идет развитие. К тому же, ты ведь знаешь, что в тонком мире, да и в мире духа мы всё же взаимодействовали благодаря практикам и установкам в них. А то, что мы не знали, но должны были предполагать и осознавать, что идет поддержка, так ведь одновременно всё происходило и впервые. Так что, думаю, во второй раз появятся новые возможности, а с ними и новые вопросы, и опять это выяснится после, при очередном обсуждении, - успокоила его Яна, - нас Елена Николаевна и нацелила на эту встречу, чтобы очередной вопрос отработать, не стала вас до времени трогать, учитывая ваше состояние. Планировала на завтра, но когда Алим проявился в библиотеке, события как бы сами ускорились.
- Вот ведь как всё бывает интересно, Эмиль, - то ли шутливо, то ли серьезно добавил Алим, - а будет ещё интереснее.
- Да ну вас. С вами невозможно разговаривать на серьезные темы, - махнула рукой Алина.
- Потому и живы еще, - отшутился Эмиль.
- Всё, хватит, и так много о чем есть поразмыслить, - решила сменить тему Яна, - давайте лучше обещанную развлекательную программу.
- Это еще что? - не понял Эмиль.
- Это не к тебе вопрос, это ко мне, - успокоил его Алим, - только я и сам не знаю, чего придумать. Надо тему выбрать, способ, какие-то условия начальные, настрой соответствующий. Всё не так просто.
- А никто и не говорит, что должно быть просто, - настаивала на своем Яна, - тема на выбор из твоих же путешествий: или служба Сингула, или Огненная Нить, или хотя бы озеро Читты, а то и просто прикольчик какой новый придумал бы. Сам ведь везде успеваешь обозначиться, а друзей не приглашаешь. Раньше хоть Алекс выручал.
- Так группой в миракли сложнее входить, мне, по крайней мере, потому как спонтанность многое значит, - сопротивлялся Алим.
- Ну, что же, так и запишем: к передаче опыта не пригоден. А, может, ты вообще всё придумываешь? Как знать, можно ли тебе доверять жизнь напарника? - Мила поставила его в безвыходное положение, хоть и шутила.
Спонтанность по сценарию
- Вот ведь цепкие, не отвертишься. Эмиль, это ты виноват, не мог сам отчет написать, - тянул время Алим.
- Самому надо было меньше по библиотекам проявляться, - парировал Эмиль и тут же предложил, - так, может, мотнемся туда, а они пусть тут ждут?
- Не фантазируй, всё равно не купимся на такое, - улыбнулась Яна и взяла его на всякий случай за руку.
Но Эмиль из чувства противоречия решил, что он не шутит и начал представлять, как бы это могло выглядеть. Его тело обмякло, и Яна поняла, что происходит какой-то процесс. По ее изменившемуся выражению лица, это поняли и остальные.
- Что, озадачил? - улыбнулся Алим.
- Дело не в том, - совершенно серьезно заявила Мила, - а что, если настоятельные рекомендации Агента дать вам отпуск и временное закрытие портала, всё это неспроста. Вдруг он не туда пошел, куда разрешено. Выдернуть-то можно, а что если там где-то спайки образовались и повреждения пойдут?
- Что ты имеешь в виду? - заволновалась Яна.
- Ну, вот, смотри, как было в пятой расе, - продолжила Мила, - испугался человек сильно, да так, что душа из домика своего выскочила и запечатать его забыла, а там смотришь: и подселился кто-то. Ту же секунду вернулась, а уже поздно. И начинает человек говорить, что душа пожелает, а та, вторая сущность, совсем с этим не согласна, и спорят они, а человек заикается. Что специалисты говорят? - Испуг. А сделать ничего не могут и привлекают специалистов иного профиля, то ли гипнотизера, то ли бабку-ведунью, то ли дьячка-экзорциста какого. И не известно ещё, кто сильнее, хватит ли квалификации.
А бывает и сознательное действие более тонких частей человека. Вышла душа и готова уже не возвращаться, а ей старшие говорят: "Рано еще" и усиливают более тонкими качествами, и новый смысл появляется у нее, и возвращается она, и окружающие видят, что необычные способности получил человек после сильнейшего стресса или клинической смерти. Такие вот изменения бывают после несанкционированных блужданий души…
Она замолчала.
- Так то ж в пятой расе, а Эмиль Новое Рождение стяжал и условия развития шестой расы принял. И не домик души астральный - Дом Изначальности у него по стандарту Отца на восьмом присутствии. К тому же, на присутствиях и стражники должны быть. В общем, не проходит такой номер сейчас у вредителей всяких тамошних, - продолжала искать выход из ситуации Яна, но Мила молчала.
- Мне кажется, если судить по отсутствующему взгляду - она в присутственной библиотеке, то есть в архиве, и читает что-то, - ответила вместо неё Алина, - хотя доля правды в словах ее есть: нежелательно их выдёргивать насильно, лучше будет, если сами выйдут. Но попытаться отследить можно, ежели квалификации достанет. А то ведь как бывает: пойдешь за кем и думаешь, что след в след, и настигаешь уже, а в действительности за муляжом топаешь, или над тобой подтопывают местные аборигены, а ты уже и понимаешь, но любопытство такое разбирает, что остановиться не можешь…- и замолчала.
Яна поняла всё правильно и посмотрела на Алима, как на последнюю надежду.
- А что я, ты ведь сама хотела представления, только кажется мне, что каждый свое смотрит и других не приглашает. Будем собирать всех воедино? - спросил он в ответ.
- Конечно! Мало ли что, - удивилась вопросу Яна.
- Это я для порядка, чтобы устремления наши совпадали. Тогда делаем практику. Надеюсь, остальные подтянутся.
Итак, мы синтезируемся с Владыками, ведущими нас, синтезируемся…возжигаемся…
Яна уже не слышала, о чем говорил Алим, да и причем практика к их неумению сорганизоваться. Сейчас поплавит их где-нибудь, и выпадут они в реальность, как младенцы наивные и простые… но, тем не менее, происходило что-то позитивное: их с Алимом тонкие структуры проявились прямо в той самой комнате, где по-прежнему лежал на столе путеводитель Мишара.
- Время тут, конечно, быстрее идет, - обратился к ней Алим, - но все равно поторапливаться надо. Как только я там завершу практику, мы выпадем обратно. С ними или без них, но вернемся.
- Что, за своими пришел, мастер? - возник откуда-то смотритель, - а то я смотрю, один за другим: шасть, шасть и прямо в книгу. Ох, думаю, и выдумали же, где в прятки играть. Хоть бы спросились для порядка, как да что, заякорились.
- А зачем, - не понял Алим, - и что значит "шасть".
- Так ведь книга-то не Мишара, а, думаю, приколов. Если приколит где, не так-то просто и выскочить, - улыбнулся смотритель. - Ну что, страховку берем? А то некоторые уже дочитались… не буду пока закреплять веским словом.
- "Думаю приколов", говоришь? Ладно, якори, пойдем искать.
- Даю добро, - произнес смотритель и исчез.
Алим склонился над книгой, Яна рядом.
- Можешь объяснять по ходу событий? - спросила она.
- Только вначале, - предупредил ее Алим, - дальше скорости пойдут другие и безмолвное общение, не предполагающее сторонних разъяснений. Во-первых, ты сама захотела приколов, а, во-вторых, ключ в её полном названии, думаю, то есть "думаю при-ко-лов". То, что ударение пошло на "лов" - это ладно, то, что можно поменять на "Лов-ко при-думаю" - это хорошо. Но должно быть ещё что-то в самом начале. Думай.
Алим начал поиск. Перевернул страницу, другую и нашел.
- Вот, смотри текст: нежелательно их выдергивать насильно… Где-то здесь должна быть Алина - она эти слова произнесла.
Яна почувствовала, как её втягивает в книгу, но, с другой стороны, что-то удерживало. Тогда страница начала расти и становиться объемной. Невдалеке посреди поля стояла Алина и внимательно смотрела на растущую свёклу. Алим подошел к ней.
- Чем интересуешься, подруга? - спросил он.
- Смотри, живые они, - удивлялась Алина, - кажется, выдернешь - и пойдут, и заговорят, а написано, что выдергивать нельзя. А вдруг орать поле начнут?
- И ты решила отследить? Похвально. Свободу воли нарушать нельзя. Не пойдут они, пока сами не захотят. А будешь помогать - сама увязнешь, ведь они тоже захотят, чтобы стала ты такою, как они. А их больше.
- Хочешь сказать: простой закон физики? Всякое действие вызывает противодействие?
- И пока они в физике, в земле, этот закон на них и действует. А отслеживать - что толку, лучше отгадай загадку: что произойдет, если не их заорут, а они заорут.
- Свёкла?
- Нет, буряк, или бурый як и его ор.
- А-а, як-орь, что ли, - Алина оторвалась от своего отслеживания и впилась слабо понимающим взглядом в Алима.
- Якорь якорить, - подтвердил он.
Поле начало уменьшаться, а неведомая сила выдернула Алину в комнату.
- Тоже мне, додумалась, "выдергивать нельзя, надо отслеживать", - ругала её Яна, - давай, якорись.
Возник смотритель.
- Желаете заякорить себя? - спросил он.
- Желаю, - поняла ситуацию Алина.
- Так-то лучше, - согласился смотритель и исчез.
- Постарайтесь меньше говорить, - предупредил подруг Алим и начал дальше листать книгу.
- Нашел, - произнес он вскоре, - … такие изменения бывают после несанкционированных блужданий души…Знать какие - каждый хотел бы. Вот, взять, к примеру, дюймовочку…
Книга задрожала от желания знать, почему не может втянуть этих троих, и распахнулась сама. Посреди застывшего озера в сердцевине лилии сидела… Мила, которая была малюсенькая по сравнению со стоящими на берегу друзьями и не могла понять, почему ее мир только что так уменьшился. Она смотрела на Алима и ждала подсказки.
- Я знаю, ты любишь литературу, поэтому легко справишься, - начал Алим. - Чтобы избавить себя от лилии пут, надо встать между большим и болезнью его. Свифт бы с этим справился.
- Я читала твой отчет, помню: лилипуты и Гулливер. Корью он болел. Я между ними, Гул-ли-вер - я - корь.
Послышался гул, и озеро вздыбилось.
- Верните якорь, - прокричала Мила и оказалась рядом с остальными возле стола.
Книга возмущенно гудела.
- Желаете заякориться? - спросил появившийся смотритель.
- Да, конечно, - виновато произнесла Мила.
- Даю добро на якорение, - произнес смотритель и исчез, но в это время Алим произнес неожиданно:
- … и выходим из практики.
Все удивленно посмотрели друг на друга, и потом все вместе - на Алима.
- Только не требуйте пояснений. Что касается приколов: сами всё себе насочиняли - не было ничего, - уклонился он от прямого ответа, - хотя прикольно, как вовремя мне сегодня подсунула нужный текст книга Мишара. Сам бы я долго искал выход. А что, правда, предлагал вам смотритель заякориться, а вы отказались? - посмотрел он на Милу с Алиной.
- Кто ж знал, - ответили все в один голос, и внимание их переключилось на Эмиля, - а ты где был?
- Смотрел, - проронил тихо Эмиль и понял, что сейчас ему влетит.
Хорошо быть первым
- Ждете объяснений? - вздохнул он, - но ведь я первым попал в ту комнату, а на первой странице "Думаю Приколов" было условие: "Хочешь всё увидеть своими глазами, должен стать смотрителем". А дальше от меня уже мало что зависело, потому что я согласился. Я стал частью игры и мог надеяться только на вас. Но надежды мои стали таять одна за другой. Если бы не Алим,…но я ведь знал, что он меня всегда выручит. Напарник ведь как-никак.
- Я всё-таки не пойму, - не хотела сдаваться Яна, - это что, заранее всё было подстроено?
- Как сказать, - уступил просьбе Алим, - сама идея расслабиться принадлежит тебе, если помнишь, до этого никто ничего не планировал. А попробовать спонтанность сделать частью сценария - это уже Эмиль предложил, когда мы с ним переглянулись, не скажу на каком присутствии. Картинки придумывал он, а отгадки вы, мне оставалось только соединять. Могло и не получиться, конечно, но сами ведь сказали, что надо познавать новое, одновременно и впервые. Пассивности не было, и желанием все горели всё исправить. Всё преодолеть хотели, по накатанному не соображали, шли по бездорожью.
Мы так подумали с Эмилем и решили запатентовать метод подготовки специалистов к предстоящей миссии. Как думаете, Елена согласится? Вы, как первоиспытатели, можете ей порекомендовать?
- Вы, ребята, хотите одним махом снести веками нарабатывавшиеся способности здравомыслия сразу всем в группе или на кого конкретно зуб имеете? - рассмеялась Яна.
- А что, выглядит как оружие массового уничтожения? - удивился Алим.
- Нет, как приколы для умеющих думать! - не совсем ясно, в каком смысле, сказала Яна. - Мне уже пора. Кто составит компанию?
- Разве я могу тебя бросить после такой ментальной баталии, - засмеялась Алина, - и когда они вдвоем взяли Эмиля под руки, все поняли истинное значение этого смеха.
- Извини, Эмиль, тут я бессилен, выкручивайся сам, - пожал плечами на прощание Алим. - Отчет я отправлю по электронке. Счастливого отпуска. Будете скучать, заходите.
На том все и разошлись.
- Провожаете меня, а потом делайте, что хотите, - предупредила Алина.
- Где же ваша пресловутая программа восстановления? - поинтересовался Эмиль, - что-то вы не очень спешите выйти из того состояния, которое неестественно для вас?
- Во-первых, надо еще составить отчет, внутренний, конечно, о том, что произошло, а во-вторых, программа, как ты выразился, предполагает внешнюю помощь. Над самостоятельным компонентом мы еще не работали. Хотя это не менее важно, - согласилась Алина.
- А мы, выходит, с Алимом, ну и с вами, конечно, получается, поработали над моделью или тренажером активации потенциала возможностей. И вот что мы имеем: отсутствует механизм включения всех уровней сознания в критический момент. Не работает оно столпно, нет в нём Огненной Нити, сшивающей, пронизывающей всё, - заключил Эмиль.
- Ну, и что ваш антигуманный эксперимент над нами дал, по-твоему? - поинтересовалась Яна.
- Вот то и дал, - размышлял Эмиль, - резкое сужение сферы восприятия до рамок обозримого, вышибание из цельности восприятия. Помните, как во сне? Вроде действуешь, что-то решаешь, а, уже проснувшись, осознаешь, что возможностей-то было гораздо больше, но вот осознанности их наличия не было.
Другой спектр вопросов касается самой тематики или конкретизации сюжетов, которые разворачивает модель. У Алины, к примеру, явное желание заменить собою эволюционные процессы, вытянуть всех на поверхность. А ведь овощ, оторванный от земли, просто перестает развиваться, а затем и гнить начинает, если не употреблен. Стало быть, что-то не додумано в желаниях.
А вот у Милы самоуничижение проявилось, умаление своего "я" на фоне бытия. Механизм равновесности всех процессов, восприятий и прочего - это общий вопрос. И потом, почему вы не использовали основной инстинкт человека шестой расы? Почему никто не просил помощи у Отца, не синтезировался с ним? Не наработана еще естественность этого процесса. Или срабатывает стеснение: а что я со своей глупой ситуацией выйду и скажу? Почему вы считаете, что все остальные ситуации менее глупы? Думаете, что ваша реальная жизнь чем-то существеннее, чем игровая? Та же самая игра, но только с верой в её значимость.
- Ну, ты и выдал, Эмиль, - Алина явно не знала, что ответить и обрадовалась, что уже пришла, - ладно, разбирайтесь дальше без меня, потом расскажете, к чему пришли.
- Всё, пока, - и убежала.
- Пойдем ко мне, - утвердила Яна, - мама ждет. Соскучилась.
- Что, без вариантов? - уточнил Эмиль.
- Я ведь вижу, что ты "за", - взяла его под руку Яна, только ответь на один вопрос: как там, в других мирах себя осознаешь?
- Да никак, пока барахтаешься в луже подсознательности. А как выходишь на более высокую позицию осознания - оно сразу же тебя возвращает домой. Наверное, это связано с малым процентом портации. Если бы активировать портал с высоким процентом перехода, чтобы практически полностью телепортировать себя, эффективность работы была бы совсем другая.
- Ну, да, а вероятность обратного процесса тебя не волнует? - серьезно спросила Яна, - тебе-то, понятно, разницы нет, завершил тут свою эволюцию - продолжил там. В масштабах большей формации, Универсума, например, это может и прогресс, а для всех остальных - ты просто перестаешь существовать. Почему-то грустно…
Часть 3
Условие десять-семь
Обсуждения Присутствие Метагалактики