1. Пролог.
Ранняя весна в Гондоре представляла собой на редкость унылое зрелище. Чёрные деревья с ещё толком, не раскрывшимися листочками на кривых ветках. Королевские дороги, о надёжности которых ходили легенды, утопающие в грязи. А ветер…
Наверное, всё дело в редкостно вьюжной зиме, которая сразила Авалон в этом году. Стихия никак не могла избавиться от приобретённой привычки: то и дело накидывалась на одиноких путников, проникала во все (даже самые маленькие) щели и так и норовила сбить с коня. Мне ещё повезло, что снег давно истаял, а солнце хоть немного, но согрело моего дикого дружка.
Мой конь размеренной рысью накручивал один километр за другим. И, что удивительно, ни разу не споткнулся, не всхрапнул и даже не взмылился, хотя мы скакали таким образом уже не одну сотню лиг. Я уже и забыл, что представляет собой трактир, что такое тёплая сухая постель, и какова на вкус нормальная горячая еда. А вокруг не было ни души – только кривые чёрные лесочки да распаханные на квадраты поля.
Иногда на горизонте появлялись очертания далеких деревенек. Тракт послушно изгибался, подходя к ним почти вплотную. Я мог видеть добродушные лица селян, трудолюбиво копошащихся в ещё не просохшей земле. Иногда они поднимали головы, а потом также быстро их опускали, мгновенно признав во мне волшебника. Грязного, но всё-таки волшебника. Я слышал их мысли и ничего, кроме страха перед самим собой не ощущал. Этих я избегал сознательно. Слишком хорошо знал, к чему может привести их страх. Такие вот добродушные трудяги едва не забили меня камнями насмерть.
Конь, которого я тайком стал называть Ветерком в память о моём первом скакуне, в такие моменты ускорял шаг. Чувствовал настроение седока. Как всякий демон, он обладал недюжинным умом и мог спокойно читать мысли. Мои же мысли он читал настолько хорошо, что опережал каждый мой ход на два или на три шага. Вот так и получалось, что мой скакун понимал меня лучше, чем я сам.
Тракт сделал ещё один поворот и начал медленно удаляться от освоенных крестьянами районов. Впереди показался полосатый пограничный столб, что могло означать только одно – земли барона Вессекса подходили к концу. Хвала богам светлым и тёмным! Сам того не желая, этот малознакомый человек подверг моё терпение серьёзному испытанию. Я его выдержал с честью. Хотя, подозреваю, удержало меня от активных действий только нежелание провоцировать какие-либо военные конфликты между аристократами.
Дальше меня ждало графство какого-то неизвестного мне аристократа со странно знакомой фамилией – Виссегерт. Прям как нового короля. Вряд ли это было простым совпадением. Я из любопытства вызвал в памяти карту восточного Гондора и нашёл на ней это странное графство. И мысленно присвистнул. По сравнению с этими территориями, угодья благополучного барона выглядели почти жалко. Чтобы культурно пересечь этакую огромную кипу земли, уйдёт не один день.
Проезжая пограничный столб, я внезапно почувствовал характерный «запах» чёрной магии. И с трудом подавил желание зажать нос. Этот чародей определённо себя не уважает. Таких низкопробных чар я ещё не встречал. Почему-то вспомнился Ксор. Уж это маг так маг: чернее него ещё поискать надо, но вот в чём каламбур – его магия была настолько совершенной, что источала либо почти незаметный могильный холодок, либо не источала «запаха» вовсе.
Чёрный шлейф пересекал дорогу и исчезал где-то в придорожных кустах. Ветерок дёрнул головой и неприязненно оскалил острые серебристо-стальные клыки. Из его мощной груди вырвалось совершенно не лошадиное рычание. Аромат его тоже не слишком вдохновил.
Наверное, разумнее всего было бы просто перешагнуть через это и продолжить путь, но я решительно развернул упирающегося коня и почти пинками погнал его напролом. Нас почти наверняка слышало пол графства, потому что хруст стоял страшный. В глубине души зародилось подозрение, что Ветерок это специально устроил.
Минут через десять мы вышли на небольшую полянку: всего лишь голый чёрный круг посреди покрытых лёгким зелёным пухом кустов и тянущихся к всё-ещё пасмурному небу набухшими от нераскрывшихся почек ветвями. Летом здесь должно быть красиво.
Чёрная лента, которая привела нас сюда, обрывалась на краю поляны. Просто потому что в ней больше не было надобности. Только слепой бы не заметил приколоченного к дереву тела. Было бы более уместно назвать его трупом, но вот незадача – бедолага был ещё жив. Если к вампирам это слово применимо вообще.
Поскольку Ветерок категорически отказался приближаться к ночному охотнику, пришлось спешиться. Не знаю, что меня толкнуло пойти к этому проклятому дереву, но одно оставалось точно – тело вампира было не единственным телом на этой приграничной полянке.
Драка без сомнений была знатная. Одно то, что у колдуна был переломан позвоночник, проломлена грудь и разорвано горло яснее всяких слов говорило о том, что выше упомянутый ночной охотник здорово порезвился. Но вот кто приковал его к дереву? Профессиональная ведь работа. Простые крестьяне бы так качественно не сделали.
Я вытащил из рукава Розу и принялся резать толстые кожаные ремни. Начал с головы. Неведомый охотник обладал изощрённым умом: чтобы не задохнуться вампиру пришлось держать рот широко открытым. Судя по следам, он пытался его перегрызть. Зря, конечно. Ремень-то был заговорен.
С ремнями на шее, плечах и поясе пришлось повозиться дольше - несокрушимые наговоры не поддавались даже такому кинжалу как Роза. Их пришлось сжечь. Когда я снимал их, обнаружил на обратной стороне два ряда аккуратных серебряных колышков. Что ж, умно.
Поддерживая падающее тело, я аккуратно перерезал верёвки, которые связывали его ноги. Эти оказались самыми обычными. Или у незадачливого убийцы вампиров закончилось снаряжение, или что-то ему помешало. Или кто-то.
Мучимый плохими мыслями я перетащил вампира к неподвижно стоящему Ветерку, взвалил его на конскую спину, взобрался сам и дал коню хорошенького шенкеля. Тот возмущённо фыркнул, но ослушаться не посмел.
Как только мы выехали на тракт, я закутал спасённого мною в плащ. Так он хоть издали будет напоминать человека, а в деревни я заезжать по-прежнему не собирался.
Ветерок самовольно перешёл на лёгкую рысь, входя в привычный и ему, и мне дорожный ритм. Вампир не подавал признаков жизни. Я внезапно почувствовал себя идиотом. А потом от души рассмеялся. Ветерок смерил меня подозрительным взглядом. Наверно, я, по его мнению, вёл себя как отъявленный безумец.
Может и так, но какова перспектива!.. Весь мой нейтралитет пошёл псу под хвост, хотя, джерх его знает… так даже интереснее.
2.
Терн появился в родовом замке Кергри сразу после заката. Радамир, который, как всегда, засиделся за делами герцогства, пытаясь свести концы с концами, ничуть не удивился столь неожиданному визиту. Это было вполне в духе высшего вампира откалывать такие штучки.
Огромный чёрный нетопырь на полном ходу влетел в широко распахнутое окно его кабинета, чуть-чуть задев занавески кончиками крыльев. Где-то на половине пути от окна к креслу он потерял контроль над собственными крыльями и свалился на ковёр. Пара секунд трансформаций и на ковре появился высший вампир собственной персоной.
Радамир вскочил с места и бросился к другу. Молодому герцогу приходилось видеть Терна в разных обличьях: и как высшего вампира, главу четырёх кланов, в расшитой витыми золотыми узорами мантии из чёрного атласа, и в простом лёгком доспехе из чёрной кожи, когда он работал вышибалой у старика Торина в трактире «Облачный Дракон». Были времена, когда он играл неуловимого ночного охотника, которому ничего не стоит убить самого короля Виссегерта, если это будет ему выгодно, и были времена, когда он готов был отдать всё золото вампирской короны за какой-нибудь пустяк. Но убитым горем Терна герцог не видел никогда.
- Терн, с тобой всё в порядке?
Вампир смерил его убитым взглядом. А потом тихо и решительно спросил:
- У тебя есть что-нибудь выпить? Что-нибудь покрепче вина?
Радамир, честно говоря, опешил. Потом замотал головой, отгоняя смятение, и пошёл к книжной полке. Там в укромном тайничке за книгами всегда хранилась одна ли две бутылки чистейшего самогона. Заначка была обязана созданием ещё его прадеду, Гастингсу фон Кергри, знаменитому победителю многих рыцарских турниров и большому любителю выпить. С тех пор она поддерживалась в готовности, как традиция. Кто мог подумать, что она когда-нибудь пригодиться?..
Они перебрались к его рабочему столу, который герцог одним движением освободил от гор покрывающих его бумаг. На лакированную поверхность встали две пузатые бутылки в ивовой оплётке. Позже к ним присоединились два гранёных стакана. Рыцарь наполнил их оба до краёв: один придвинул к себе, второй толкнул Терну. Вампир подрагивающей рукой взял его, некоторое время разглядывал прозрачную жидкость, а потом осушил его одним исполинским глотком. Сделал глубокий вдох, выдох, и снова протянул стакан к бутылке.
- Ещё раз.
Радамир молча налил. Терн также молча осушил его. Так продолжалось, пока не опустела первая бутылка, а от второй осталась чуть меньше четверти. Он пил спиртное, как воду, совершенно не чувствуя вкуса. А герцог сидел напротив него, так и не притронувшись к своему стакану, и гадал. Что же должно было произойти, чтобы довести его обычно рационального друга до такого состояния?
Наконец, руки Терна перестали дрожать, а в серые глаза вернулся прежнее осмысленное выражение. И тогда хозяин замка задал волнующий его вопрос:
- Так что же всё-таки произошло?
- Помнишь Мириэль?
- Помню, конечно. Я ещё предупреждал тебя насчёт маркиза де Пусси. А ты ещё говорил, что примешь меры.
- Так вот, я их принять не успел. Начались заварушки с кланом Сеон, потребовалось моё личное присутствие, и я просто не успел.
- То есть он её похитил?
- Что-то вроде того. Они вломились в её дом, убили престарелого отца и горничную, похитили её и были таковы. Ритор, который за ней присматривал по моей просьбе, попытался её отбить, а когда не получилось, последовал за ними.
- И как?
- Его следы теряются где-то в землях графа Виссегерта. От него не поступало вестей вот уже три месяца. Я начинаю подозревать самое худшее: то, что он мёртв, например.
Радамир впал в задумчивость. Он помнил Ритора, как очень молодого на вид зеленоглазого парнишку, который имел привычку носить свои светлые волосы заплетёнными на манер «африканских косичек». Парень в свиту Терна попал сравнительно недавно, следовательно, боец не из последних. И наверняка не дал себя убить первому встречному поперечному.
- Я бы не спешил с выводами, друг мой. Ты почувствовал его «смерть»?
Высший вампир неожиданно замер. Этакая мраморная статуя, реалистично подмазанная масленым «гримом» и разодетая для пущей реалистичности в настоящие кожаные латы, настоящую одежду, настоящую обувь и вооружённая длинным кинжалом. Казалось, он даже перестал дышать. Хотя почему перестал? Терн никогда по-настоящему не дышал – большей частью притворялся, чтобы не слишком пугать людей, потому что для этого, обычно, хватало когтей и зубов.
Пауза затянулась на несколько десятков минут. Радамир спокойно глядел в остекленевшие синие глаза друга и ждал. Результат оправдал его ожидания полностью.
Как только Терн снова обрёл способность двигаться и говорить, он коротко кивнул и с облегчением в голосе произнёс:
- Ритор жив, хотя и без сознания. Он сейчас где-то в районе Дарпула – это, считай, где-то на границе с твоим герцогством. Если они будут передвигаться с такой же скоростью, дружище, то будут здесь уже к утру следующего дня. Советую приготовить комнаты заранее, а то потом просто времени не будет.
- Они, Терн? – одна бровь молодого герцога изящно изогнулась в немом вопросе. – Ты сказал «они»?
- Да, именно так я и сказал. Мой Ритор, конечно, способный мальчик, но управлять лошадью в бессознательном состоянии не может даже он.
Тёмно-голубые глаза человека заблестели ехидным огоньком. Он обожал играть со словами. Хотя бы, потому что слово – есть острейшее из клинков, а Радамир любил играть с опасным оружием.
- А ты… можешь?
- Я… не пробовал, – вампир разгадал подвох почти мгновенно. Он тоже любил играть со словами. – Кстати, ты знаешь, что Маят избрал местом своей трёхгодичной практики именно твоё герцогство?
А вот это было настоящим, стоящим сюрпризом.
- Неожиданно, но в чём причина этого решения?
- По-моему, парню просто некуда идти.
- Да его в любом приличном городке с руками и ногами оторвут с его способностями!
- Перестань, Рад – Амир, - синие глаза носферату превратились в два бездонных колодца. – Признайся, ты чертовски рад его видеть. И скинь ты эту опостылевшую личину, а то уже на глазах мозоли выросли из-за неё.
Радамир, вскочивший в порыве эмоций, изумлённо уставился на своего собеседника. А потом расхохотался: весело, ярко, жизненно. И совершенно не по-человечески.
Личина слезала с него как пролитая вода скатывается с зеркала: постепенно, смывая совершенную иллюзию слой за слоем. Комната вмиг озарилась ярким золотым светом. Он не резал глаза, не ослеплял, даже наоборот – он был почти таким же тёплым, как солнечный и таким же неземным.
Сияние стихло внезапно, обнажая пытливому взору прозаичного вампира несколько иную картину, чем та, что он ожидал. Терн ожидал увидеть умудрённого жизнью эльфа, а перед его глазами предстал… ребёнок.
Это был на диво странный ребёнок. Пятнадцатилетний парнишка с коротко подрезанными под шлем волосами цвета блёклого золота и ярко-синими глазами, способными вместить в себя тысячелетия. На его юном лице выражалась запредельная, истинная красота. Люди такими красивыми не бывают. Даже эльфы казались уродами рядом с ним.
И тут Терн заметил что-то, что спустило его с небес на землю – шрамы. Их было всего два: тонкая белая полоса, оставленная стрелой, на щеке плавно переходящей в область виска и ещё более тонкий след от удавки, опоясывающий шею чуть выше воротника-стоечки белой рубашки. Это было катастрофическое число. Каков же мастер, если он носит всего два шрама и те по молодой неопытности?
Вампир задумчиво покачал головой.
- Так вот значит, как вы выглядите на самом деле… любопытно, очень любопытно. Сколько тебе лет, Рад – Амир?
Фейри слегка улыбнулся. Его улыбка напоминала нечто среднее между неожиданным теплом летнего луча и мягким жаром тихо полыхающего костра. Даже его голос изменился: стал мягче, певучее и глубже.
- Это страшная цифра, стоит ли её тревожить?
- И всё-таки?..
- Десять тысяч семьсот шестьдесят три полных года.
Терн стал ещё задумчивее. Этот сопляк, оказывается, старше него почти втрое. А уж остальных-то… тут и говорить-то нечего да и незачем.
- И как давно ты…
- Живу среди людей? Очень давно. Тогда люди нас боялись и ненавидели, а мы их презирали и убивали. Как знаменосец и сын князя, я должен был следить за тем, чтобы эти условия соблюдались неукоснительно и именно в таком порядке. Выражаясь вашими словами, это была тирания, - Рад – Амир перестал улыбаться; мягкие голубые глаза неожиданно стали глубокого серого цвета с оттенком металла. – Это была откровенная незаслуженная тирания. О великое небо, когда смотришь на своих сородичей после многих веков наблюдений, видишь, какими ослами они на самом деле были!
Почти сразу за его словами последовал взрыв громоподобного хохота. Видимо, Терн только что представил совершенных фейри ослами. Отсмеявшись, вампир легко сменил задумчивость на лёгкое любопытство и спокойно поинтересовался:
- Что же заставило тебя изменить мнение?
Губы фейри изогнулись в знакомой ему ухмылке, ведь именно этой ухмылкой он потчевал тогда ещё будущего главу клана Ноос в первые дни их знакомства.
- О, этот секрет я пока открыть не готов. Ты и так слишком много узнал.
3.
Трёхгодичная практика встретила Маята сотнями неоконченных его предшественником дел. Замок Кергри хранил воспоминания о многих волшебников – практикантов. И далеко не всегда их жизнь протекала мирно.
Где-то полдня он разгребал царящие в его комнатах завалы. Видимо, его приснопамятный предшественник был страстным коллекционером древностей. Большинство вещей было не более чем старой рухлядью, но среди хлама порой попадались по-настоящему ценные вещи.
Глядя на полный комплект старых, местами погнутых, но всё ещё пригодных к использованию лат, маг преисполнялся внутреннего трепета. Если внешне они выглядели по меньшей мере жалко, то стоило лишь прикрыть глаза… и они переливались всеми цветами магического спектра, включая чёрный, золотой и серебристый.
В комплект к латам, очевидно, шёл ещё меч, щит и копьё. Маяту удалось найти их все, но в весьма плачевном состоянии: от меча остался только кусок лезвия, от щита и того меньше – небольшой металлический осколок с фрагментом какого-то замысловатого герба, а что до копья… то от него остался только наконечник, но, по мнению Маята, он один стоял целого копья.
Вторым ценным предметом оказались три толстых книги в истёршихся до бесцветности обложках. Все три были написаны на куттуле, что само по себе говорило об их ценности. Пролистав их, волшебник понял, что они намного ценнее, чем он подумал с самого начала. Одно «Руководство по боевому фехтованию имперских джерхов» чего стоит. Знать бы ещё кто такие эти самые «имперские джерхи»…
Вторые две книги оказались странными справочниками по определению магических артефактов неизвестных Маяту фейри.
- Хией, выходи! У меня к тебе вопрос есть.
Из ближайшей стены вышел безликий чёрный силуэт. Человека он напоминал весьма отдалённо, хотя и не являлся бесформенным пятном.
- Тогда задавай, - голос теневого стража был, как всегда, безжизненен. Маят подумал немного (что важнее: доспехи или фейри?) и выбрал, пожалуй, самое главное.
- Кто такие фейри?
- Фейри – древний народ, населявший Авалон задолго до появления здесь сидхэ. Это, по сути, дальние предки коренных авалонских эльфов. Потом фейри внезапно исчезли, оставив после себя множество памятников архитектуры, искусства и, как ни странно, книг.
- Ясно. А что ты скажешь об этих латах?
- Их работа, не иначе. Похожи на эльфийские, но не очень – эльфы таких не делают. Кроме того, ни одно эльфийское изделие не содержит столько магии, сколько в этом сокровище. Жаль, деформации не подлежат ремонту.
- С чего ты взял?
- Доспехи фейри, чародей, могут носить, чинить и изготовлять только фейри, - теневой страж мгновенно стал похож на сварливого старого гнома. - Кстати, в жилах твоего герцога течёт именно их кровь. Чистейшая, между прочим.
- Хией, он не мой герцог. Он мой друг, кем бы он ни являлся – хоть королевским личем! Что такое имперские джерхи?
- Регулярная армия их империи, которая когда-то занимала весь южный материк. Лучшие воины, которых когда-либо видел Авалон.
Эти слова заставили Тангредина – младшего на мгновение задуматься. Он ничего не знал ни о фейри, ни об их империи и их воинском искусстве. Он даже один раз пошёл в церковь, разумно полагая, что если чего-то нет в книгах его отца, то оно должно быть в других книгах. А если и там ничего не окажется, то значит, этого просто не существовало. Чуть позже он понял, что не всё можно найти в книгах.
- Как думаешь, Радамир такой же?
- Они все служат в армии определённый срок.
- Слушай, а ты случайно в их боевом фехтовании не разбираешься?
На этот раз теневой страж молчал довольно долго. Маят опустил книгу, аккуратно положил в стопку других и выжидающе уставился на свою «тень».
- Чего молчишь, стражник?
Ответ был несколько сумрачным.
- Вспомнил, чем это фехтование кончилось для меня в прошлый раз. Чёртовы мастера!
Маят счастливо рассмеялся. Всё-таки забавную реликвию оставил ему в наследство дед.
- Как думаешь, я смогу научиться?
- Ну, если твой дед смог, почему ты не сможешь?..
- Это риторический вопрос. Я ведь даже не эльф.
- Ты тангредин, - тень тихо хмыкнула. – Ты быстрее молний, которые ты ловишь. Вы одной природы. Угадай, кто защищал людей от фейри? Правильно, тангредины, гадесы, инферналы и ледяные демоны. Только они были достаточно сильны и достаточно быстры.
- Тогда что же произошло?
- Люди стали слишком самоуверенны…
Маят нашёл Радамира в его личном кабинете. Герцог, свернувшись калачиком, спал на кабинетной кушетке. Кабинет был завален бумагами. Здесь, наверное, был отчёт о развитии каждой деревни в герцогстве. Неудивительно, что его сморило.
- Мастер Радамир, я к вам с новостью.
- Что-нибудь важное? – тело под пледом шевельнулось, зевнуло и сонно потянулось. – Чёрт возьми, всю ночь не спал…
- Не знаю, - чародей пожал плечами. – Я там доспехи раскопал… прелюбопытные. Не хотите взглянуть?
- Доспехи, говоришь? – герцог вылез из-под пледа, снова потянулся, тряхнул короткими соломенными волосами и смерил тангредина весёлым взглядом. – Раз доспехи, то пошли. Если это те доспехи, конечно.
- Те, те, - облегчённо заверил его Маят. – Именно, что те.
Через минут десять они уже сидели рядом с разложенными латами. Маят оценивающе поглядывал на Радамира – ждал реакции. Тот в свою очередь смотрел на защиту, воплощённую в металле и магии, не отрываясь, и веселье в его глазах сменялось глубокой печалью.
- Знаешь, Маят, а я ведь его знал.
- Могу поспорить, он убил много людей.
- Людей?! – в его глазах заблестела горечь. – О, нет, людей он не убивал – считал их слишком мелкой добычей. Больше всего его привлекали волшебники – вот их он убил несметное множество. И очень гордился своими многочисленными трофеями. Помниться, он любил коллекционировать глаза своих жертв.
Волшебника передернуло от отвращения. Снова вспомнился Ксор Куттул и его галерея перекошенных немыслимыми страданиями образов. Некромант тоже был своего рода коллекционером.
- Зря ты это, Маят, - Радамир заметил его гримасу. – Во многих отношениях он был много благороднее меня.
- Это в каких же? – голос волшебника так и сочился ядом. – Или я один такой странный? Или только мне убить ничего не стоит? Я, конечно, варвар, по сравнению с твоим знакомым, но я же не вырезаю своим жертвам глаза, не отрезаю уши или пальцы с кольцами на память.
Радамир никак не отреагировал на его слова. Даже бровью не повёл. Просто взял и с полной невозмутимостью предложил:
- Мне скинуть образ?
- З-зачем? – маг опешил. Предложение было столь необычным, заманчивым и одновременно пугающим, что почти выбило почву у него из-под ног. Но он бы не был собой, если бы сдался так легко.
Герцог даже не подумал перемениться в лице. Его голос стал каким-то отстранённым, будто разговаривал сам с собой.
- Надоело мне это всё, чародей. А открыться нельзя – забьют насмерть, землю отберут, людей запугают и с концами. Было княжество, гордое и неприступное, и нет княжества; был «жертвенный», страдающий за свой народ, и нет его. Вот и время для смертельной тоски появилось да нельзя – земля не простит. И будешь ты маяться по миру ходячим мертвецом до конца веков.
- Так ты ещё и князь…
Радамир смерил его прямо-таки княжеским взглядом. Маг тут же подумал, что ляпнул что-то не то. Но тут герцог превратился в пятнадцатилетнего мальчишку и снисходительным взрослым голосом сказал:
- Привыкнешь.
4.
По-настоящему попрактиковаться молодому Тангредину пришлось только через три месяца после приезда. Во время своего очередного изыскания в замковых подвалах, он натолкнулся сразу на три плотно запечатанных склепа. Удивительно, что можно найти за старыми сундуками и винными бочками.
Снимать с гробниц чары он не собирался с самого начала. Во-первых не знал как, а во-вторых эта магия его настораживала. Слишком древняя, слишком непонятная, она заставляла его чувствовать себя сущим младенцем. Давно умерли те чародеи, которые накладывали эти чары, а их магия продолжала жить.
Интересно, как они добились такой долговечности? Наверняка, автономный. Маг протянул руку и осторожно коснулся плетения кончиками пальцев, которые почти сразу обдало знакомым холодком эльфийских чар. Пальцы, как только осознали это, провалились в магию почти по фаланги. Маят подключил вторую руку, и вскоре в плетении появилась маленькая трещинка…
Радамир ощутил пролом барьера мгновенно. Чтобы скинуть личину, схватить меч и вышмыгнуть из комнаты ушло каких-то несколько секунд – при желании он мог двигаться молниеносно. Пробегая по пустым замковым коридорам, он мысленно возблагодарил небо за то, что кроме него, Маята и старой кухарки, в замке не было ни единой души.
Первая тварь прыгнула на него с потолка. И тут же умерла, когда волшебная поющая сталь до середины лезвия вошла в горло. Брызнула чёрная кровь, и монстр рассыпался серым прахом. Перешагивая через кучку пепла, Рад – Амир на ходу отёр меч. Хмыкнул. Давно он не обнажал меча вот так по-настоящему, в бою, не сдерживаясь. Как же это всё-таки приятно!..
Пол под ногами опасно дрогнул и взорвался камнями. Амир успел отскочить в сторону, одновременно вставая в стойку: меч на изготовку, тело расслабленно и одновременно напряжено, прищуренные бледно-голубые глаза, ищущий цель. И нашёл, но только броситься не успел.
- Elmekeria lance! – из пролома в потолок ударил столб ослепительно белого света. Одновременно с ним замок сотряс слитный крик сотен и сотен сжигаемых заживо демонов. И резко оборвался – будто опустили рубильник.
В образовавшейся тишине донёсшийся снизу судорожный вздох показался странно громким. Из дыры, всё ещё скрытый пыльной завесой, вынырнул высокий силуэт в излохмаченном плаще. В одной руке он держал меч, в другой – пульсирующий белоснежный огонёк. Некоторое время он просто стоял, разглядывая что-то за завесой, а потом несколько устало махнул рукой – возникший неоткуда порыв ветра легко унёс пыль с собой.
Амир вложил меч в ножны. Его диковинные глаза стали светлее ещё на один оттенок, став почти бесцветными. Он был очень-очень недоволен. И чародей, несомненно, это чувствовал – такие громкие эманации тихой злости было трудно не почувствовать.
Сам Маят выглядел уставшим, счастливым и неприятно удивлённым одновременно. Или, если говорит простым языком, он снова криво усмехался и выглядел полным безумцем из-за неудержимого потока Силы, плещущегося в его синих глазах.
- Маят, какого клатта ты вообще туда полез?! – таким тоном обычно отчитывает своего нерадивого вассала ясновельможный князь. – Жизнь надоела!?
- Чтобы меня убить, нужно нечто большее, чем кучка голодных призраков, - выпад был отбит, и Маят вложил клинок в ножны, предварительно вытерев его о штанину; огонёк, запертый в клетке его пальцев, с тихим «пшик» потух. – А тебе не стыдно подвергать своих гостей таким испытаниям?! И вообще, зачем коллекционировать привидений, если их можно просто уничтожить, вот так (выразительный жест рукой)?
Глаза Амира резко потемнели, изменив цвет – теперь это был густо синий, и фейри вкрадчиво рассмеялся. И не ответил, потому что тангредин ответа и не ждал.
Слушая этот негромкий, мелодичный перезвон серебряных колокольчиков, Маят не выдержал и выругался. Потом скользнул к дыре, сделал глубокий вдох и с видом фанатичного жреца вскинул руки к небу. Полились тяжёлые как каменные глыбы и одновременно воздушно лёгкие слова кутулла. Сила хлынула в одетые в чёрные перчатки ладони, пробежала электрическими зарядами между пальцами и хлынула в затхлый воздух подземелья, сплетаясь в узоры заклятия.
Амир опознал эту магию, как сходную с чарами «печати». Такие издревле применялись его народом, чтобы упокаивать захоронения, оберегать от разграбления гробницы и саркофаги.
Как один из высоких фейри, он в своё время получил всё должное образование, которое мог ему дать отец-князь и придворный волшебник. Маленький княжич был очень старательным учеником. И в магии разбирался не многим хуже настоящего волшебника.
Потом когда они уже возвращались в жилую часть огромного каменного дворца, Амир хотел, было, снова нацепить, уже порядком, надоевшую личину, но передумал – пора его подданным привыкать к настоящему облику своего сюзерена.
- Ты его «запечатал»?
- Ммм? Прости, я не расслышал, – Маят бросил в его сторону задумчивый взгляд. Герцог спокойно повторил:
- Ты «запечатал» те плиты внизу?
- Да, запечатал, - лицо Маята на мгновение исказила гримаса кривой усмешки. – Да так запечатал, что ни один – ни живой, ни мёртвый – не просочиться и за миллион лет.
- Ценные чары, - в тихом мелодичном голосе фейри проскользнули нотки, свойственные только знатокам. – А как они называются?
Тангредин некоторое время молчал, потом тихо ругнулся и снова впал в задумчивость. Амир уже начал беспокоиться, не затронул ли он какую-нибудь запретную тему. Как оказалось, всё было до боли смешно: Маят, который легко удерживал в памяти целые тома, просто забыл.
- Что-то из ранних сочинений Куттула. Какая-то там печать…джерх, ну напридумывал же…
Радамир только и мог, что утвердительно хмыкнуть. Об этой особенного именитого чёрного мага князь знал не понаслышке. Когда припекало, гадес мог изъясняться весьма красочно, стихами, не разу не повторяясь и на четырёх довольно редких языках.
- Оставь, это не столь срочно. Лучше скажи, что ты думаешь о похищении Мириэль?
Волшебник сунул руки в карманы брюк и задумался на пару мгновений. Его ответ во многом озвучил собственные мысли Амира.
- Попытка шантажа, что же ещё: если ты не будешь сотрудничать, мы начнём присылать тебе твою возлюбленную по частям. При такой постановке вопроса, реакция шантажируемой стороны однозначна. Интересно, на что они вообще рассчитывали?
- Терн сказал, что им нужна поддержка «серых кардиналов», а если они её не получат – не видать ночным охотникам их королевы, как своих ушей.
- Угроза… - Маят криво усмехнулся. – Неправильная политика. Ни один уважающий себя вампир этого не потерпит.
- Ты уверен? – глаза идущего рядом с ним воина заблестели заинтересованным блеском. Ответ чародея был прост.
- Я бы не потерпел.
5.
Терн появился утром следующего дня как раз к завтраку. Когда он появился на террасе, хозяин и чародей только-только потянулись к разложенным на блюдах горячим оладьям, с намерением их поскорее съесть.
Вампир легко соскочил с каменных перил и, не слишком утруждая себя правилами этикета, плюхнулся на свободный стул и притянул к себе вожделенную тарелку с кушаньем. Не прошло и мгновение, как он уже расправился с первым оладьем.
После краткого обмена взглядами, Амир и Маят к нему присоединились. Некоторое время над столом слышалось только голодное сопение, позвякивание столовых приборов и хруст за ушами. Увлечься было совсем не сложно, ибо та кулинарная богиня, которая работала у обедневшего герцога кухаркой, в это утро превзошла саму себя.
Вскоре они уже попивали смородиновый чай: Маят откинувшись на спинку стула и осторожно придерживая горячую кружку за ручку, Терн – просто заключив её в клетку ладоней, а Амир, следуя давней привычке, понемногу выливая вкусно пахнущую жидкость в фарфоровое блюдечко и отпивая оттуда.
- Как там Ритор? – чародей наблюдал за вампиром сквозь ароматные пары. – Пришёл в себя?
- О да, с ним всё в порядке, - высший вампир слегка улыбнулся. – Ещё бы несколько дней и даже Риль не смог бы ему помочь. Тебе от него личная благодарность. Вот держи!
На белую скатерть лёг небольшой овальный самоцвет серебристо-голубого цвета. Тонкая гравировка с изображением танцующих силуэтов сложной вязью покрывали его по краям, стягиваясь в его центре, где был изображён бьющий передними копытами в воздухе конь. Маят смотрел на самоцвет и никак не мог поверить, что он действительно видит перед собой то, что во всех книгах называют «конь теней».
- Спасибо. Это действительно очень редкая и ценная вещь, - он аккуратно завернул камень в небольшой кусочек бархата, выуженный из кармана куртки. – Считается, что секрет их изготовления давным-давно утерян.
- Правда? – Терн отхлебнул чаю. – И что же делает этот камешек таким особенным? Кроме красоты, конечно.
- Много чего. Например, если вставить его в оружие, оно будет рубить не только самого человека, но и его тень, что исключает его возможное перерождение. А если провести один сложный ритуал, то с помощью этого камешка можно «растворяться» в тенях. Но главное его достоинство – это, пожалуй, способность вызывать теневого стража.
Амир вопросительно приподнял бровь. Как достаточно опытный колдун, он знал о теневых стражах многое. Знал он и то, что эти парни почти никогда не откликаются. Судя по тому, как заблестели глаза вампира, Терн тоже кое-что знал о них, потому что задал следующий вопрос:
- Даже так?
Маят согласно кивнул и спрятал свёрточек обратно в карман. На лице молодого волшебника в этот момент было выражение, которое очень сильно напоминало замешательство.
- Тогда мне следует послать Риля, чтоб пересмотрел нашу клановую казну – быть может, ещё что-нибудь откопает, - вампир пожал плечами и обернулся к Амиру, - А ты, дорогой друже, что-то сегодня больно откровенен. Произошло что-то особенное?
Фейри усмехнулся и подмигнул Маяту. Тот поспешил спрятать улыбку за очередным глотком чаю. А рыцарь тем временем проговорил:
- У этого парня такой же острый глаз, как и тебя. Да и мне самому весь этот спектакль порядком надоел – вот я и решил, что пора моим верным подданным узреть своего сюзерена в его истинном обличье.
- И как?
- Всё герцогство вздохнуло с облегчением.
- Я рад за тебя. Теперь можешь с чистой совестью отвоевывать своё княжество назад.
Как только речь зашла о перспективе возрождения былого величия фейри, в светло-голубых глазах князя появилось совершенно несвойственное его внешнему облику выражение властности и могущества. Маят почему-то сразу представил его в королевском песцовом плаще, со скипетром и державой в руках и с золотым венцом из мечей и лавров в коротких, неровно обрезанных волосах. А, представив эти перемены, магу вдруг остро захотелось приклонить ему колено.
- Ещё слишком рано, - в нечеловеческих глазах появились дерзкие смешинки. – Хотя, я подумаю над твоим предложением. И над выгоднейшим союзом, который это всё закрепит.
Терн расхохотался. Через мгновение разразился хохотом и рыцарь. Маят некоторое время хмуро смотрел то на одного, то на другого, потом плюнул на всё и потянулся к вазе с имбирными пряниками, которую по счастливой случайности никто, кроме него не заметил.
Отсмеявшись, два друга перешли к решению более серьёзных проблем. Маят в разговоре не участвовал: он лакомился пряниками, попутно изучая Коня Теней, который снова вытащил из кармана на свет дневной.
- Как ты и предполагал, Амир, Мириэль держат аккурат в землях приснопамятного маркиза де Пусси, вассала графа Виссегерта, - голос высшего вампира, главы четырёх кланов, был обманчиво спокоен. – Ритор, до того момента как его скрутили «гуляющие днём» (вампирское название для охотников на вампиров), успел узнать в какой именно замок её увезли – он называется Дар Торакен.
- Да неужели? – голубизна в глазах князя сменилась металлической серостью, а сами глаза заблестели нехорошим блеском. – Вот не думал, что кто-нибудь из Смертных всё же решиться туда сунуться.
- Очередная тайна народа фейри?
- Да нет. Просто мой дед, да прибудет его душа в свете, был очень аскетичной личностью. И он не терпел, когда его покой нарушают. Помню, когда я был совсем маленький и обучался у него магии, замок пытались штурмовать войска нашего южного соседа. Из атакующих до стен не добежал ни один, а остальных съели лесные чудища.
- Мда… лучшего места для секретной базы не найти, - Терн поражённо присвистнул. – Думаешь, ловушки всё ещё работают?
- Не знаю, - в голосе Амира слышались нотки сомнения. – В любом случае, когда будем гулять по тамошним коридорам, расслабляться не стоит.
- А …
- Нет, план нам не понадобиться. Думаю, я смогу вас провести и без него, как-никак тринадцать лет там провёл. Кстати, ты берёшь кого-нибудь с собой?
Терн на мгновение задумался, а потом решительно покачал головой.
- Нет, я пойду один. Чем меньше людей будет участвовать в этой афере, тем лучше для успеха дела.
- Хорошо…значит, с Маятом нас будет всего трое. Авось проскочим… Маят, ты не против?
Чародей отрицательно мотнул головой, не отрываясь от выгравированных в камне знаков. Синие глаза парня напоминали два бездонных колодца, до отказа заполненных Силой.
- Я с вами.
6.
Несомненно, когда-то давно, в годы, когда знаменитый гондорский герцог фон Кергри ходил под стол и на хлеб говорил «ням-ням», а мух – «муф-муф», замок Дар Торакен был прекрасен от верхушки самой высокой башни до последней каменной пластинки, покрывающих стенки и дно заполненного водой рва. Но время, безжалостная ко всему живому старуха, не пощадила и его неприступных стен.
Маят, сидя на верхушке старинной липы, не мог отвести взгляда от открывшихся его взгляду развалин. Неведомый художник, будто специально, выбрал для этой постройки редкий в этих краях чёрный мрамор (вулканическое стекло) и не зря. Видимо, его не слишком беспокоили те горы предрассудков, которыми успел покрыться этот минерал: мол, приносит мор, привлекает нечисть всякую и прочее-прочее. Он выбрал его по одной простой, но малопонятной нормальному человеку причине – только в таком исполнении это сооружение будет выглядеть так, как должно выглядеть: тенью на фоне окутанного утренней дымкой леса, хрупкой стеклянной фигуркой в лучах солнца. Художник был ещё тем безумцем.
Из пяти башен уцелели только три – две самые высокие снесло ветром во время какой-то древней бури, и теперь они нагромождениями мраморных блоков возлежали на всей территории замка и далеко за её пределами. От крепостной стены осталось и того меньше. Несчастная была проплавлена аж в пяти местах и представляла собой нечто среднее между раненым зверем и разорванными бусами.
Оборонительный ров… (Маят похолодел) был до верху наполнен костями. Некоторые были облачены в проржавевшие насквозь доспехи, другие тянулись к смурному небу кривыми белыми пальцами, грустно сверкая драгоценными кольцами, узорчатыми серебряными браслетами и массивными перстнями-печатками. Здесь лежали волшебники и цари, простые воины и аристократы. И лежали давно.
Волшебник заставил себя отвлечься от мрачной красоты белых костей на фоне чёрного мрамора. В одной из уцелевших башен горел свет. Робкий огонёк свечи в узкой бойнице почти под самой крышей.
Маят на мгновение прикрыл глаза и мысленно потянулся к светящейся точке. Мгновение… и он уже там, в узкой тесной комнатушке, стоит на подоконнике в старом медном подсвечнике. Его света едва-едва хватает, чтобы разглядеть женский силуэт, сидящий на куче прелой соломы накрытой каким-то дырявым одеялом. Вот она поднимает голову, и он видит печальное бледное лицо и большие тёмно-серые, грустные глаза.
Где-то под деревом сдавленно стонет от разрывающей его душу муки Терн. Амир дружески сжимает его плечо, но вампир этого как бы и не замечает. Но вот настаёт и его черёд вздрогнуть. Потому что Мириэль (а это была именно она) в своём плену была не одна.
Чтобы увидеть её, Маяту пришлось покинуть свечу и переместиться чуть правее и слиться с густой тенью от каменного выступа. Прикованная к стене, она в задумчивости облизывала разбитые губы, поминутно сдувая непослушную тёмно-рыжую прядь с лица. Внимательные зелёные глаза хранили маленький дикий огонёк, в любую секунду способный превратиться в ревущее пламя. У пояса странной девушки болталась пара пустых ножен от длинных прямых клинков. Она была недовольна: бдительная стража лишила её не только сабель, но и верного кинжала из голенища, пары метательных лезвий. Да что там – они даже мифриловые спицы из волос выдернули, изверги!
Внезапно она замерла и, вскинув голову, пронзила взглядом то место, где прятался маг. Маят проказливо улыбнулся и подмигнул ей. Зелёные глаза девушки стали размером с чайные блюдца, а потом счастливо рассмеялась. Да так, что и в лесу слышно было.
Потом он вернулся в своё тело и, проворно лавируя между ветками, полез вниз. Едва он коснулся ногами земли, как на него камнем обрушился вопрос вампира:
- Она там?
- Да, в башне. И она там не одна.
- Это мы уже поняли, - Терн покосился на стоящего в сторонке Амира. – Понимаешь, когда больше десяти тысяч лет не видишь знакомых лиц, а потом через этакую порву времени встречаешь их да ещё в таких обстоятельствах…. Короче, князю сейчас надо сделать выбор.
Чародей понимающе кивнул.
Фейри, подобно статуе, застыл на грани леса и окружающей замок равнины. Он как обычно был в лёгком кожаном доспехе, надетом поверх простой тёмной одежды. Рукоять меча выглядывала из-за его правого плеча, а рука в кожаной перчатке спокойно лежала на потёртой рукояти кривого харадского кинжала. Ничего не выдавало его волнения, кроме глаз: они становились то тёмно-синими, то светло-голубыми, меняя цвет в такт его мыслям. Надо сказать, весьма тревожным.
Но когда он обернулся к тихо ожидающим его друзьям, его глаза имели цвет эльфийской стали. Он стал выше ростом, чуть раздался в плечах, немного переменился в лице. Теперь перед ними был не пятнадцатилетний мальчишка, а взрослый, много повидавший молодой человек, солдат, прошедший огонь и воду, колдун, посвящённый во многие тайны искусства. Это значило только одно - князь выбрал. И выбор его был суров. К врагам, разумеется.
- Господа, я предлагаю немного изменить наш первоначальный план.
- Предлагаешь атаковать их в лоб? – Терн мгновенно догадался, что именно тот хотел сделать. Амир коротко кивнул:
- Именно.
- И как ты себе это представляешь? Там же ворота – метр чёрного мрамора, сдобренного хорошей порцией охранных чар твоего покойного дедули!
- Там пять проломов в стенах, - фейри слегка улыбнулся. – Каждый шириной не меньше сотни шагов, а ты, вроде, не толстый – пролезешь. А с магией мы с Маятом управимся.
Наверное, со стороны это выглядело до ужаса романтично: трое против всего мира, олицетворённого в этом мрачном чёрном замке. В башне их ждали не одна, а целых две принцессы – чем не награда? Да и злодеи прилагаются. Хоть балладу сочиняй, право слово!
Несясь за Амиром, Маят был далёк от возвышенных мыслей о принцессах и злых злодеях. Самому бы уцелеть и на том спасибо.
Чародей прислушался к едва заметному шороху справа. Это был единственный звук, который говорил о том, что Терн был всё ещё рядом. Чего ради вампир предпочёл удобной человеческой одежде парадное облачение высшего из высших вампиров, которое компрометировало его на сотни лиг? И почему распустил волосы, хотя в данной ситуации было бы уместней оставить их короткими?
Вместо ответа перед глазами всплыло печальное лицо Мириэль. О да, те, кто её украл, не преминули поставить её в известность, какое чудовище находиться рядом с ней. Вампир. Кровосос, без совести и стыда, загубивший не одну сотню доверчивых девушек на своём длинном веку. И ей, оказывается, очень повезло, что они её украли как раз вовремя, чтобы предотвратить… э-э… преступление… И Терн, понимая, что скрывать больше бесполезно, решил показать ей себя таким, каким он есть на самом деле, а лучшего наряда для этой цели, чем парадный, где всё, так сказать, на виду, и не придумаешь.
Что до Амира… теперь он больше не притворялся добреньким светлячком. Одного взгляда на его прямую спину и мощные стремительные рывки хватало, чтобы понять, что бегать на перегонки со смертью ему не впервой, ведь в знаменосцев обычно стреляют в первую очередь.
Вот он выхватывает меч и с размаху вламывается в невидимую стену силового щита. Треск, искры статических разрядов. Маят в прыжке хватается за острые края и держит их до тех пор, пока вампир не проскользнёт внутрь. Перчатки на его руках дымятся, не выдерживая напора. Он отпускает края и вваливается внутрь. Полог перед его лицом мгновенно стягивается заново, а за спиной уже слышны крики стражи, умирающей под острыми когтями и холодной сталью.
Волшебник стягивает перчатки и отбрасывает их в сторону, как бесполезную вещь. Руки горят от ожогов, но он не обращает на них внимания. Просто разворачивается, вытягивает руку и тихо, но очень торжественно проговаривает:
- Gaav Flare!
С обожженных пальцев срывается кроваво-красный вихрь. Амир и Терн успели отскочить, а вот стражам повезло меньше – их стёрло в пепел за доли секунды – и вихрь клубящимся красным облаком полетел дальше, сметая на своём пути деревья, статуи и разрушая каменную кладку аллей.
Амир одобрительно хмыкает, и ведёт их дальше, через двор к главному зданию. Минуют пару десятком ступенек, где Маят «воздушным кулаком» вышибает цельнокованую мифриловую дверь, которая, проносясь по огромному холлу, расчищает им дорогу получше фаланги умелых копейщиков. Здесь уже одобрительно хмыкает Терн – просто и со вкусом.
Несколько коридоров, пара залов, четыре разрушенные двери. Маят потерял счёт времени. Убивать, а точнее добивать, им приходилось всего два раза. Стражник в цветах маркиза де Пусси спасся от деревянных осколков за колонной и попытался разрядить в фейри арбалет, за что получил метательным ножом в глаз.
Потом им попался колдун. Слабенький такой колдунишка, обвешанный амулетами, как новогодняя ёлка игрушками, но Терн никогда не отличался брезгливостью. Амулеты хором треснули, отдавая высшему вампиру свою силу. Спустя мгновение «треснул» и их обладатель – ночной охотник «выпил» его досуха, не оставив и капли.
Маят первый раз видел как вампир охотиться и это зрелище почему-то не вызвало у него каких-либо возмутительных реакций. Десять лет проведённых за одной партой с оборотнем заставили смотреть на жизнь несколько иначе. А чем вампиры хуже?
У входа в главный зал, они разделились. Амир и Маят направились прямиком в «логово зверя», а Терн, шурша белоснежным плащом, исчез в тенях. Его путь лежал в башню, где томились принцессы.
7.
Чёрный мрамор замка Дар Торакен навевал приятные воспоминания о родном, если не сказать, родовом поместье в трёх десятках лиг от Осгилианта. Согласно традиции, там жили всё главы кланов, и каждый из них оставлял на этом огромном доме своё отпечаток. Последний оказался фанатом чёрного мрамора – все ниши заставил статуями из этого драгоценного минерала, превратив и без того мрачный фасад в то, что за лигу бросало путников в дрожь и трепет.
Терн скользил по пустым коридорам, как призрак. Это крыло замка наверняка было необитаемым. На то были причины – страх, главным образом. Он видел едва заметные следы кровавых потёков на стенах и полу, замечал он и жуткие тройные борозды когтей на редких колоннах, и сломанные мечи в укромных уголках. Он слишком хорошо знал людей, чтобы не понимать причину их страха. Они думали, что здесь обитает какой-то особенный зверь. На самом деле это было всего лишь элементом декора. Терн крепко зауважал старика-волшебника.
Подняться в башню незамеченным всё же не получилось. Вышеупомянутый маркиз не поскупился и снабдил башню охраной поголовно из «гуляющих днём». Его встречали роем серебряных стрел и бельтов, выливали галлоны освященной воды с отваром чеснока, пытались упокоить – одним словом, что только с ним не делали, но остановить так и не смогли. Кровь колдуна пришлась очень кстати, и вампир даже не запыхался.
Нужная ему дверь охранялась. Впрочем, иного он и не ожидал. Терн не смог ничего с собой поделать: губы сами по себе расползлись в хищном оскале, а тело содрогнулось в боевой трансформации. В это мгновение его мало что волновало, кроме этих двух вампирских выродков, которые стояли между ним и Мириэль, которая смотрела на него через решётки в маленьком окошке в двери.
Первого из стражей Терн снял одним ударом. Рука, увенчанная острейшими когтями, легко прошла через стальной ошейник и добрались до голой шеи. Фонтан крови тугой струёй ударил в потолок и окрасил стены алым. На чёрный с золотым шитьём плащ не попало ни капли.
Второй оказался столь же неосторожен. Удар тыльной стороной ладони проломил мифриловый (!) панцирь и рука с хрустом вошла глубоко в грудину, а когти преспокойно растерзали беспомощное сердце. Нечеловечески быстрая реакция швырнула его вперёд и в сторону, уходя от удара серебряным ножом в спину. Мгновение и неудачник рассыпался пеплом, получив собственным клинком в шею.
С четвёртым пришлось повозиться дольше всех – видимо, на его долю пришлось больше вампирской крови, чем на остальных. Они плясали на острие ножа целую минуту, пока парень не ошибся и «случайно» не напоролся на собственный меч. Этого вполне хватило, чтобы вампир узнал технику. Что называется, повезло напороться на старых знакомцев. Ведь именно к ним в лапы целых два раза попадал сначала ночной охотник, а потом и глава клана Ноос Терниан. И оба раза ему удавалось сбежать, прихватив с собой парочку зазевавшихся часовых.
Не успел прах четвёртого осесть на камни пола, как Терн уже мчался вперёд, тщательно выбирая цели. Сейчас главное не просчитаться, а заработать осиновым колом в сердце как-то не грело.
Тот, что стоял слева, никак не ожидал нападения. Вампир сломал ему шею. Тот, что справа, среагировал мгновенно. Арбалетный болт вошёл ему в плечо. Терн взвыл от боли. Потом одним движением выдернул и отбросил проклятую вещь в сторону. С каменным лицом поправил плащ… и бросился в атаку.
Второй болт свистнул в опасной близости от лица, но он успел увернуться. Свалив охотника на пол, вампир выбил у него арбалет и с чувством впечатал ему кулак в челюсть. Предатель сдавленно охнул, изо рта выплеснулась кровь. Терн ощерился в предвкушении: а вот и предводитель объявился.
Гуляющий днём выхватил нож. Пять минут жаркой борьбы стоили вампиру двух достаточно серьёзных ран на шее и под рёбрами. Будь он живым, он бы уже давно отбросил лапти. Но, к счастью, он живым не был. В отличие он его врага.
Кинжал, верно служивший вампиру во всех его уличных приключениях, включая то, что закончилось работой в таверне «Облачный Дракон», по самую рукоять вошёл охотнику в грудь. И сломался, оставив в окровавленной руке вампира только потёртую рукоятку.
Он встал и огляделся. Никого живого вокруг не наблюдалось, а из нежити был только он один. Вернув себе человеческий облик, Терн стряхнул с пальцев кровь и, не спеша, но и не задерживаясь, подошёл к двери.
- Я знала, что ты придёшь, - она улыбнулась, и нотки грусти в её глазах начали медленно таять. – Мне без тебя было очень плохо.
Он не ответил. Только прильнул к решётке и нежно поцеловал её пальцы.
- Не боишься находиться рядом с таким зверем, как я?
Она едва заметно качнула головой.
- Нет, не боюсь.
- Даже после того, что ты здесь услышала?
- Я знала, кто ты с нашей первой встречи. Я не услышала здесь ничего из того, чего б не знала.
- Ритор? – Терн слегка улыбнулся. – Этого следовало ожидать – парень совершенно не умеет держать язык за зубами.
- Не вини его. Он очень старался.
- Ладно, но только ради тебя.
Дверь он выломал, даже не напрягаясь. Просто дернул, как следует, и она с мясом и каменной крошкой вылетела из проёма. И, проскользнув в камеру, тут же заключил свою маленькую королеву в объятья, с удовольствием вдохнул аромат её волос, ощутил под кончиками пальцев шёлк её кожи. Мир вокруг померк и сузился до них двоих.
Но, несмотря на несомненное счастье момента, Терн не забыл и о насущных делах. Закутав Мириэль в свой плащ, он занялся освобождением второй принцессы. Девушка не сопротивлялась, хотя и побледнела изрядно.
Осматривая цепи, вампир мысленно отметил мастерское исполнение. Несколькими веками ранее даже ему эти цепи составили бы некоторые проблемы. Для того, чтобы разорвать сдобренные магией оковы, нужно было быть как минимум талантливым колдуном средней руки. Или вампиром с его нечеловеческими возможностями.
Острый вампирский слух сообщил хозяину, что битва в самом разгаре. Снизу доносился жуткий грохот - это заклинания крушат каменные стены главного бального зала. В нос ударил едва уловимый запах смерти. Следовало поспешить. Вот Терн и поспешил: вместо того, чтобы аккуратно разжимать звенья у браслетов, он просто сорвал с пленницы браслеты. Металл разорвался, как простая тряпка.
В итоге башню покидали они уже втроём: вампир и две женщины. К залу они уже подходили в другой компании – вампир, девушка и… злой, как тысяча демонов, черноволосый и смуглолицый фейри в чёрном кожаном доспехе поверх тёмных рубашки и брюк. На ногах у него были простые чёрные сапоги. Длинные чёрные волосы (добрая пядь ниже лопаток) падали на его лицо, плечи и спину.
Куда же делась девушка, спросите вы? О, здесь всё элегантно и просто. Все фейри могут менять личины, то есть могут становиться тем, кем душе угодно: будь то орк или эльф, мужчина или женщина, ребёнок или почтенный старец.
Терн, памятуя о герцоге Радамире под личиной которого тихо правил своим маленьким княжеством князь Рад-Амир, не слишком удивился этой перемене. А вот Мириэль действительно испугалась. Её можно понять: провела почти месяц в одной камере с женщиной, чтобы потом узнать, что эта женщина – вовсе не женщина, а замаскировавшийся мужчина. Пришлось тихонько нашептать ей на ухо пару слов, чтобы успокоить. И увести подальше от этого мерзкого места.
- Ты Эйни, ведь так?
Фейри едва заметно кивнул, даже не взглянув в его сторону. Вампир не обиделся на подобное пренебрежение. Прижимая к себе дрожащую девушку, он уже строил «врата» в логово, где его с нетерпением ждут Вельхеор, Кельнмиир и малыш Ритор.
- Тогда передай князю, что принцесса в моих руках. Пусть разбирается с маркизом по собственному усмотрению – его земля, его законы.
Фейри снова кивнул. Его смуглое лицо не выражало ровным счётом ничего. Только в глазах появился заинтересованный огонёк. Поэтому его вопрос не застал Терна врасплох.
- От чьего имени передавать?
- Скажи, что от вампира. Он поймёт.
И исчез в облачке сизого дыма. Фейри, которого назвали Эйни, остался один на один с замком. И эта заманчивая перспектива вызвала на его прекрасном смуглом лице совершенно демоническую улыбку.
8.
Маят, конечно же, ожидал встретить здесь магическое сопротивление, но предположить, что оно может оказаться таким мощным, молодой волшебник не мог.
Их зажали в одной из ниш между колонами, где раньше стояло чучело в старинных доспехах. Прежнего хозяина пришлось выселять в спешном порядке, потому что «воздушный щит» под ударами вражеских колдунов начал давать трещины и угроза жизни из призрачной превратилась в реальную.
Отдышавшись немного, дерзкие атакующие подсчитали свои потери: если не считать разрушенного «воздушного щита», оба были целыми и невредимыми. Везение чистой воды.
Враг понёс ущерб чуть более ощутимый – Маят успел наслать на троих из шести магов «соловьиную порчу» (вызывает звон в ушах). Это простое заклятие не требовало никаких специальных жестов. Просто Маят мельком хлопнул в ладоши, и половина волшебной поддержки попадала на пол, хватаясь за уши и истошно вопя благим матом.
Пока чародей развлекался с магами, Амир со всех ног нёсся к неровному строю гуляющих днём. Арбалеты, нацеленные прямо в него, воина ничуть не смущали.
Убийцы вампиров разрядили свои арбалеты, когда до него оставалось не меньше десяти шагов. Разом щёлкнули три десятка тетив, выпуская три десятка бельтов…. Белой молнией сверкнул выхваченный из-за спины меч… И три десятка захлёбывающихся кровью тел начали медленно оседать на каменный пол, разрубленные от плеча до пояса. Вот оно – боевое чародейство светлых фейри. Смотрите и ужасайтесь!
Но этот успех был мимолетным, потому что место убитых заняли новые, и одинокому воину пришлось прятаться в каменной нише вместе с задумчиво потирающим рукоять меча рыжим волшебником. Но был ещё один плюс его спешного отступления – он прекрасно разглядел, сколько людей им противостоят. Оказалось, около сотни белоплащников, эти самые шесть магов, работающих «в кольце», и маркиз с личной гвардией – ещё человек двадцать.
Действие порчи длилось минут пять, и Маят использовал их, чтобы продумать дальнейший план действий. Амир, тем временем, оттирал меч от крови.
- Ну, чародей, твои идеи и предложения, - голос князя фейри был совершенно будничным, будто в них сейчас не целились полсотни арбалетчиков, а шесть магов вот-вот обрушат потолок им на головы. – Готов выслушать любые.
- Значит, порчи оказалось мало, - Маят задумчиво закусил губу. – Тогда применим кое-что посложней. Отвлеки-ка этих ребят от меня хотя бы на пару минут, а уж я постараюсь разобраться с колдунами честь по чести.
- Отвлечь? Что ж сделаем в лучших традициях «лесных духов».
- Это эльфов что ли? – как-то устало удивился волшебник, поправляя меч на поясе. В ответ получил снисходительную усмешку. Видимо, эльфы этим «духам» и в подмётки не годились.
- Эльфы… почему-то все убеждены, что если выбиваешь девять яблок из десяти, то ты великий стрелок.
- А разве нет?
- Ха! Они просто не видели, как две сотни «духов» в открытом поле остановили пятитысячную императорскую конницу. Кавалерия даже разогнаться толком не успела, как потеряла пять сотен всадников. Эльфы, которые тогда по лесам да за горами прятались, глаза бы себе повыкалывали, увидь они этот бой.
- И сколько их доскакало до конечной цели? – Маят уже выглядывал из их укрытия, примеряясь.
- Ни одного.
- Всех насмерть?
- Пленными: кому в руку, кому в плечо или в ногу. Особо горячих успокаивали на месте – либо вражеским ножом по горлу, либо ножнами от меча по затылку. Военное время не может обойтись совершенно без крови, кто-то всё равно должен погибнуть. Ты готов?
- Да.
- Тогда я пошёл.
Они выскочили из ниши одновременно, и каждый метнулись к своим противникам. Амир был на седьмом небе от счастья. Когда ещё так придётся помахать мечом в одиночку против сотни бойцов. Лучшей разминки и не пожелаешь.
Арбалетчики успели дать два залпа, прежде чем он добежал до их строя. Мечи (или что там у них было вместо мечей) воины в белом обнажить не успели. Отбрось они арбалеты хоть на пару секунд раньше, и дерзкая выходка опального князя захлебнулась бы.
Старый клинок, от кончика лезвия до самой крестовины тёмный от въевшейся в металл крови убитых им, с лёгким шипением выскользнул из ножен и сверху вниз рассёк свою первую жертву от ключицы до груди. Проворно выскользнул из раны и тут же нашёл свою вторую жертву – молниеносное движение руки и самый конец смертоносной стали полоснул второго воина в белом по запястью с ножом, а потом гладким движением рассёк шейную артерию. Третьего врага Амир убил точным ударом в ногу: меч вошёл точнёхонько в бедренную артерию. И дальше, дальше, дальше… как на уроке фехтования, когда они с отцом с чувством и смехом бились деревянными палками, как на поле боя, когда за спиной бронированный строй имперских щитоносцев, а он остриё клина.
Появление Эйни он почувствовал мгновенно – просто где-то на задворках мозга вспыхнула и зажглась маленькая ярко-синяя искорка. Почему синяя? История этой искры очень и очень долгая, и рассказывать её пристало перед камином за чашкой горячего чая, а не посреди жаркой схватки.
Князь мельком стрельнул взглядом в ту сторону, где находился его тёмный сородич. Трэш Альгирдас выглядел так же молодо, как и десять тысяч лет назад: те же длинные чёрные волосы, стянутые в «конский хвост» на затылке, скрепленный мифриловыми спицами; те же внимательные зелёные глаза, глядящие в самую суть и никогда не ведающие промаха. И, конечно, чёрная одежда и доспехи, делающая его похожим на тень. Только в глазах прибавилось потусторонней грусти, свойственной всем долгожителям. Вооружён он был весьма экзотично: витой чёрный лук старинной работы, украшенный несколько поблёкшей от времени позолотой, такой же позолоченный колчан полный только на половину и заткнутый за ремень брюк короткий меч без ножен с толстым увесистым клинком и изогнутой в сторону лезвия чашей крестовины.
Сейчас трэш Альгирдас с отстранёно-равнодушным видом вытягивал из колчана две чёрные стрелы с позолоченным оперением. Кончиком мизинца попробовал тетиву, потом наложил сразу обе, натянул лук и, не тратя времени на прицеливание, отпустил тетиву. Стрелы со свистом рассекали воздух, несясь к своим целям, а им вслед уже летели другие, третьи, четвёртые – и так пока в колчане остаётся хотя бы одна.
Когда Эйни начал стрелять, Маят неслышной тенью мчался сквозь пласты реальности. Тёмный хардук лежал в ножнах, ничем не выказывая желания рваться в бой. А вот Роза – Роза могла пригодиться.
В его обучении был такой момент, когда Азакгал, его учитель - демон, опасался открывать своему подопечному секреты более высоких ступеней мастерства из-за его чрезвычайного таланта к рукопашным схваткам. Теперь же, ударяя первого мага стилетом в шейную артерию, волшебник вполне разделял его опасения. Кровь, напоенная магией до огненного блеска, ещё не успела ударить вверх тугой струёй, а рыжеволосый убийца уже подскакивал ко второму магу и с размаху вонзал ему кинжал в живот. Колдуны пытались бежать, пытались огрызаться, но с Маята всё скатывалось, как с гуся вода. «Боевой транс» бросал его из стороны в сторону, как былинку на ветру, направляя руку с кинжалом точно в смертельные точки человеческого тела.
За спиной перестал тренькать лук. Одновременно с этим загудели стальными тетивами уцелевшие арбалеты, и до обострившегося слуха волшебника донеслись редкие скрежещущие «дзыньканья» крепких трёхгранных наконечников о клинок – лучник попал под обстрел без единой стрелы в колчане.
Маят, не оборачиваясь, махнул за спину рукой. «Облачная коса», принесшая ему много проблем в студенческие годы, с лёгким шелестящим звуком слетела с кончиков пальцев и, поминутно уплотняясь, понеслась к завязшим в отчаянной схватке с одиноким фейри белоплащникам.
Амир успел отпрыгнуть. Почти невидимое в суматохе боя волшебное лезвие проскользнуло в каких-то нескольких десятках сантиметров от его груди. А потом он стал свидетелем того, как «коса» проноситься сквозь плотную массу облачённых в доспехи людей. Это боевое заклятие не испаряло всё, к чему прикасалось, подобно «косе крови» - оружие воздушных магов просто рассекало препятствие надвое, как исполинский меч.
Храмовники так ничего и не поняли. Волна раскаленным ножом пронеслась сквозь строй, а солдаты ещё вытягивались вперёд в неловких выпадах, стараясь достать отступившего противника. А потом строй просто сломался: переломился надвое и упал, как сломанная хворостинка.
Князь судорожно сглотнул и невольно стиснул рукоять меча. Он не знал, что страшнее: когда целый батальон взрывается, как переспелый помидор, с брызгами и кровью или когда этот же батальон просто безмолвно падает, как кипа срезанных косой колосьев. Где-то на задворках сознания ошарашено мигал синий огонёк – Эйни тоже испытывал лёгкий шок от увиденного. Но здесь был и плюс – теперь им осталось только одолеть личную гвардию маркиза.
9.
Терн решился оставить её только тогда, когда Мириэль, утомлённая потрясениями, наконец, уснула. Проходя по пустынным коридорам чёрного особняка, нынешний глава кланов пребывал в раздумьях перемешанных с облегчением от того, что с Мириэль всё в порядке. Теперь можно было заняться, так сказать, государственными делами.
Сейчас кланы были едины, как никогда – попытка людей шантажировать весь вампирский род странным образом их сплотила. Ночные охотники жаждали расплаты за понесённые унижения. А уж Терн сделает всё возможное, чтобы утолить эту жажду, даже если для этого понадобиться погубить целое королевство.
Покои Риля находились в одном из флигелей особняка и занимали целых три этажа: на одном лекарь жил, на втором располагалась его лаборатория, в на третьем он пользовал больных. Сейчас там маялся дурью один Ритор, но к нему высший вампир заглядывать пока не собирался. Ему нужен был господин доктор, собственной персоной.
- Уважаемый Мориэль, уделите ли вы мне одну из ваших драгоценных минут?
- Разумеется, Терниан, но разве что минутку, - высокая фигура замерла в шаге от двери с подносом, полным лекарств, в обтянутых чёрными перчатками руках.
- Ладно, постараюсь уложиться. Как Ритор?
- Почти здоров. Отпаиваю церковным кагором со специями. Пить кровь ему сейчас категорически нельзя.
- Как долго он ещё пролежит?
- Неделю, плюс-минус несколько дней.
- Понятно, у
Ранняя весна в Гондоре представляла собой на редкость унылое зрелище. Чёрные деревья с ещё толком, не раскрывшимися листочками на кривых ветках. Королевские дороги, о надёжности которых ходили легенды, утопающие в грязи. А ветер…
Наверное, всё дело в редкостно вьюжной зиме, которая сразила Авалон в этом году. Стихия никак не могла избавиться от приобретённой привычки: то и дело накидывалась на одиноких путников, проникала во все (даже самые маленькие) щели и так и норовила сбить с коня. Мне ещё повезло, что снег давно истаял, а солнце хоть немного, но согрело моего дикого дружка.
Мой конь размеренной рысью накручивал один километр за другим. И, что удивительно, ни разу не споткнулся, не всхрапнул и даже не взмылился, хотя мы скакали таким образом уже не одну сотню лиг. Я уже и забыл, что представляет собой трактир, что такое тёплая сухая постель, и какова на вкус нормальная горячая еда. А вокруг не было ни души – только кривые чёрные лесочки да распаханные на квадраты поля.
Иногда на горизонте появлялись очертания далеких деревенек. Тракт послушно изгибался, подходя к ним почти вплотную. Я мог видеть добродушные лица селян, трудолюбиво копошащихся в ещё не просохшей земле. Иногда они поднимали головы, а потом также быстро их опускали, мгновенно признав во мне волшебника. Грязного, но всё-таки волшебника. Я слышал их мысли и ничего, кроме страха перед самим собой не ощущал. Этих я избегал сознательно. Слишком хорошо знал, к чему может привести их страх. Такие вот добродушные трудяги едва не забили меня камнями насмерть.
Конь, которого я тайком стал называть Ветерком в память о моём первом скакуне, в такие моменты ускорял шаг. Чувствовал настроение седока. Как всякий демон, он обладал недюжинным умом и мог спокойно читать мысли. Мои же мысли он читал настолько хорошо, что опережал каждый мой ход на два или на три шага. Вот так и получалось, что мой скакун понимал меня лучше, чем я сам.
Тракт сделал ещё один поворот и начал медленно удаляться от освоенных крестьянами районов. Впереди показался полосатый пограничный столб, что могло означать только одно – земли барона Вессекса подходили к концу. Хвала богам светлым и тёмным! Сам того не желая, этот малознакомый человек подверг моё терпение серьёзному испытанию. Я его выдержал с честью. Хотя, подозреваю, удержало меня от активных действий только нежелание провоцировать какие-либо военные конфликты между аристократами.
Дальше меня ждало графство какого-то неизвестного мне аристократа со странно знакомой фамилией – Виссегерт. Прям как нового короля. Вряд ли это было простым совпадением. Я из любопытства вызвал в памяти карту восточного Гондора и нашёл на ней это странное графство. И мысленно присвистнул. По сравнению с этими территориями, угодья благополучного барона выглядели почти жалко. Чтобы культурно пересечь этакую огромную кипу земли, уйдёт не один день.
Проезжая пограничный столб, я внезапно почувствовал характерный «запах» чёрной магии. И с трудом подавил желание зажать нос. Этот чародей определённо себя не уважает. Таких низкопробных чар я ещё не встречал. Почему-то вспомнился Ксор. Уж это маг так маг: чернее него ещё поискать надо, но вот в чём каламбур – его магия была настолько совершенной, что источала либо почти незаметный могильный холодок, либо не источала «запаха» вовсе.
Чёрный шлейф пересекал дорогу и исчезал где-то в придорожных кустах. Ветерок дёрнул головой и неприязненно оскалил острые серебристо-стальные клыки. Из его мощной груди вырвалось совершенно не лошадиное рычание. Аромат его тоже не слишком вдохновил.
Наверное, разумнее всего было бы просто перешагнуть через это и продолжить путь, но я решительно развернул упирающегося коня и почти пинками погнал его напролом. Нас почти наверняка слышало пол графства, потому что хруст стоял страшный. В глубине души зародилось подозрение, что Ветерок это специально устроил.
Минут через десять мы вышли на небольшую полянку: всего лишь голый чёрный круг посреди покрытых лёгким зелёным пухом кустов и тянущихся к всё-ещё пасмурному небу набухшими от нераскрывшихся почек ветвями. Летом здесь должно быть красиво.
Чёрная лента, которая привела нас сюда, обрывалась на краю поляны. Просто потому что в ней больше не было надобности. Только слепой бы не заметил приколоченного к дереву тела. Было бы более уместно назвать его трупом, но вот незадача – бедолага был ещё жив. Если к вампирам это слово применимо вообще.
Поскольку Ветерок категорически отказался приближаться к ночному охотнику, пришлось спешиться. Не знаю, что меня толкнуло пойти к этому проклятому дереву, но одно оставалось точно – тело вампира было не единственным телом на этой приграничной полянке.
Драка без сомнений была знатная. Одно то, что у колдуна был переломан позвоночник, проломлена грудь и разорвано горло яснее всяких слов говорило о том, что выше упомянутый ночной охотник здорово порезвился. Но вот кто приковал его к дереву? Профессиональная ведь работа. Простые крестьяне бы так качественно не сделали.
Я вытащил из рукава Розу и принялся резать толстые кожаные ремни. Начал с головы. Неведомый охотник обладал изощрённым умом: чтобы не задохнуться вампиру пришлось держать рот широко открытым. Судя по следам, он пытался его перегрызть. Зря, конечно. Ремень-то был заговорен.
С ремнями на шее, плечах и поясе пришлось повозиться дольше - несокрушимые наговоры не поддавались даже такому кинжалу как Роза. Их пришлось сжечь. Когда я снимал их, обнаружил на обратной стороне два ряда аккуратных серебряных колышков. Что ж, умно.
Поддерживая падающее тело, я аккуратно перерезал верёвки, которые связывали его ноги. Эти оказались самыми обычными. Или у незадачливого убийцы вампиров закончилось снаряжение, или что-то ему помешало. Или кто-то.
Мучимый плохими мыслями я перетащил вампира к неподвижно стоящему Ветерку, взвалил его на конскую спину, взобрался сам и дал коню хорошенького шенкеля. Тот возмущённо фыркнул, но ослушаться не посмел.
Как только мы выехали на тракт, я закутал спасённого мною в плащ. Так он хоть издали будет напоминать человека, а в деревни я заезжать по-прежнему не собирался.
Ветерок самовольно перешёл на лёгкую рысь, входя в привычный и ему, и мне дорожный ритм. Вампир не подавал признаков жизни. Я внезапно почувствовал себя идиотом. А потом от души рассмеялся. Ветерок смерил меня подозрительным взглядом. Наверно, я, по его мнению, вёл себя как отъявленный безумец.
Может и так, но какова перспектива!.. Весь мой нейтралитет пошёл псу под хвост, хотя, джерх его знает… так даже интереснее.
2.
Терн появился в родовом замке Кергри сразу после заката. Радамир, который, как всегда, засиделся за делами герцогства, пытаясь свести концы с концами, ничуть не удивился столь неожиданному визиту. Это было вполне в духе высшего вампира откалывать такие штучки.
Огромный чёрный нетопырь на полном ходу влетел в широко распахнутое окно его кабинета, чуть-чуть задев занавески кончиками крыльев. Где-то на половине пути от окна к креслу он потерял контроль над собственными крыльями и свалился на ковёр. Пара секунд трансформаций и на ковре появился высший вампир собственной персоной.
Радамир вскочил с места и бросился к другу. Молодому герцогу приходилось видеть Терна в разных обличьях: и как высшего вампира, главу четырёх кланов, в расшитой витыми золотыми узорами мантии из чёрного атласа, и в простом лёгком доспехе из чёрной кожи, когда он работал вышибалой у старика Торина в трактире «Облачный Дракон». Были времена, когда он играл неуловимого ночного охотника, которому ничего не стоит убить самого короля Виссегерта, если это будет ему выгодно, и были времена, когда он готов был отдать всё золото вампирской короны за какой-нибудь пустяк. Но убитым горем Терна герцог не видел никогда.
- Терн, с тобой всё в порядке?
Вампир смерил его убитым взглядом. А потом тихо и решительно спросил:
- У тебя есть что-нибудь выпить? Что-нибудь покрепче вина?
Радамир, честно говоря, опешил. Потом замотал головой, отгоняя смятение, и пошёл к книжной полке. Там в укромном тайничке за книгами всегда хранилась одна ли две бутылки чистейшего самогона. Заначка была обязана созданием ещё его прадеду, Гастингсу фон Кергри, знаменитому победителю многих рыцарских турниров и большому любителю выпить. С тех пор она поддерживалась в готовности, как традиция. Кто мог подумать, что она когда-нибудь пригодиться?..
Они перебрались к его рабочему столу, который герцог одним движением освободил от гор покрывающих его бумаг. На лакированную поверхность встали две пузатые бутылки в ивовой оплётке. Позже к ним присоединились два гранёных стакана. Рыцарь наполнил их оба до краёв: один придвинул к себе, второй толкнул Терну. Вампир подрагивающей рукой взял его, некоторое время разглядывал прозрачную жидкость, а потом осушил его одним исполинским глотком. Сделал глубокий вдох, выдох, и снова протянул стакан к бутылке.
- Ещё раз.
Радамир молча налил. Терн также молча осушил его. Так продолжалось, пока не опустела первая бутылка, а от второй осталась чуть меньше четверти. Он пил спиртное, как воду, совершенно не чувствуя вкуса. А герцог сидел напротив него, так и не притронувшись к своему стакану, и гадал. Что же должно было произойти, чтобы довести его обычно рационального друга до такого состояния?
Наконец, руки Терна перестали дрожать, а в серые глаза вернулся прежнее осмысленное выражение. И тогда хозяин замка задал волнующий его вопрос:
- Так что же всё-таки произошло?
- Помнишь Мириэль?
- Помню, конечно. Я ещё предупреждал тебя насчёт маркиза де Пусси. А ты ещё говорил, что примешь меры.
- Так вот, я их принять не успел. Начались заварушки с кланом Сеон, потребовалось моё личное присутствие, и я просто не успел.
- То есть он её похитил?
- Что-то вроде того. Они вломились в её дом, убили престарелого отца и горничную, похитили её и были таковы. Ритор, который за ней присматривал по моей просьбе, попытался её отбить, а когда не получилось, последовал за ними.
- И как?
- Его следы теряются где-то в землях графа Виссегерта. От него не поступало вестей вот уже три месяца. Я начинаю подозревать самое худшее: то, что он мёртв, например.
Радамир впал в задумчивость. Он помнил Ритора, как очень молодого на вид зеленоглазого парнишку, который имел привычку носить свои светлые волосы заплетёнными на манер «африканских косичек». Парень в свиту Терна попал сравнительно недавно, следовательно, боец не из последних. И наверняка не дал себя убить первому встречному поперечному.
- Я бы не спешил с выводами, друг мой. Ты почувствовал его «смерть»?
Высший вампир неожиданно замер. Этакая мраморная статуя, реалистично подмазанная масленым «гримом» и разодетая для пущей реалистичности в настоящие кожаные латы, настоящую одежду, настоящую обувь и вооружённая длинным кинжалом. Казалось, он даже перестал дышать. Хотя почему перестал? Терн никогда по-настоящему не дышал – большей частью притворялся, чтобы не слишком пугать людей, потому что для этого, обычно, хватало когтей и зубов.
Пауза затянулась на несколько десятков минут. Радамир спокойно глядел в остекленевшие синие глаза друга и ждал. Результат оправдал его ожидания полностью.
Как только Терн снова обрёл способность двигаться и говорить, он коротко кивнул и с облегчением в голосе произнёс:
- Ритор жив, хотя и без сознания. Он сейчас где-то в районе Дарпула – это, считай, где-то на границе с твоим герцогством. Если они будут передвигаться с такой же скоростью, дружище, то будут здесь уже к утру следующего дня. Советую приготовить комнаты заранее, а то потом просто времени не будет.
- Они, Терн? – одна бровь молодого герцога изящно изогнулась в немом вопросе. – Ты сказал «они»?
- Да, именно так я и сказал. Мой Ритор, конечно, способный мальчик, но управлять лошадью в бессознательном состоянии не может даже он.
Тёмно-голубые глаза человека заблестели ехидным огоньком. Он обожал играть со словами. Хотя бы, потому что слово – есть острейшее из клинков, а Радамир любил играть с опасным оружием.
- А ты… можешь?
- Я… не пробовал, – вампир разгадал подвох почти мгновенно. Он тоже любил играть со словами. – Кстати, ты знаешь, что Маят избрал местом своей трёхгодичной практики именно твоё герцогство?
А вот это было настоящим, стоящим сюрпризом.
- Неожиданно, но в чём причина этого решения?
- По-моему, парню просто некуда идти.
- Да его в любом приличном городке с руками и ногами оторвут с его способностями!
- Перестань, Рад – Амир, - синие глаза носферату превратились в два бездонных колодца. – Признайся, ты чертовски рад его видеть. И скинь ты эту опостылевшую личину, а то уже на глазах мозоли выросли из-за неё.
Радамир, вскочивший в порыве эмоций, изумлённо уставился на своего собеседника. А потом расхохотался: весело, ярко, жизненно. И совершенно не по-человечески.
Личина слезала с него как пролитая вода скатывается с зеркала: постепенно, смывая совершенную иллюзию слой за слоем. Комната вмиг озарилась ярким золотым светом. Он не резал глаза, не ослеплял, даже наоборот – он был почти таким же тёплым, как солнечный и таким же неземным.
Сияние стихло внезапно, обнажая пытливому взору прозаичного вампира несколько иную картину, чем та, что он ожидал. Терн ожидал увидеть умудрённого жизнью эльфа, а перед его глазами предстал… ребёнок.
Это был на диво странный ребёнок. Пятнадцатилетний парнишка с коротко подрезанными под шлем волосами цвета блёклого золота и ярко-синими глазами, способными вместить в себя тысячелетия. На его юном лице выражалась запредельная, истинная красота. Люди такими красивыми не бывают. Даже эльфы казались уродами рядом с ним.
И тут Терн заметил что-то, что спустило его с небес на землю – шрамы. Их было всего два: тонкая белая полоса, оставленная стрелой, на щеке плавно переходящей в область виска и ещё более тонкий след от удавки, опоясывающий шею чуть выше воротника-стоечки белой рубашки. Это было катастрофическое число. Каков же мастер, если он носит всего два шрама и те по молодой неопытности?
Вампир задумчиво покачал головой.
- Так вот значит, как вы выглядите на самом деле… любопытно, очень любопытно. Сколько тебе лет, Рад – Амир?
Фейри слегка улыбнулся. Его улыбка напоминала нечто среднее между неожиданным теплом летнего луча и мягким жаром тихо полыхающего костра. Даже его голос изменился: стал мягче, певучее и глубже.
- Это страшная цифра, стоит ли её тревожить?
- И всё-таки?..
- Десять тысяч семьсот шестьдесят три полных года.
Терн стал ещё задумчивее. Этот сопляк, оказывается, старше него почти втрое. А уж остальных-то… тут и говорить-то нечего да и незачем.
- И как давно ты…
- Живу среди людей? Очень давно. Тогда люди нас боялись и ненавидели, а мы их презирали и убивали. Как знаменосец и сын князя, я должен был следить за тем, чтобы эти условия соблюдались неукоснительно и именно в таком порядке. Выражаясь вашими словами, это была тирания, - Рад – Амир перестал улыбаться; мягкие голубые глаза неожиданно стали глубокого серого цвета с оттенком металла. – Это была откровенная незаслуженная тирания. О великое небо, когда смотришь на своих сородичей после многих веков наблюдений, видишь, какими ослами они на самом деле были!
Почти сразу за его словами последовал взрыв громоподобного хохота. Видимо, Терн только что представил совершенных фейри ослами. Отсмеявшись, вампир легко сменил задумчивость на лёгкое любопытство и спокойно поинтересовался:
- Что же заставило тебя изменить мнение?
Губы фейри изогнулись в знакомой ему ухмылке, ведь именно этой ухмылкой он потчевал тогда ещё будущего главу клана Ноос в первые дни их знакомства.
- О, этот секрет я пока открыть не готов. Ты и так слишком много узнал.
3.
Трёхгодичная практика встретила Маята сотнями неоконченных его предшественником дел. Замок Кергри хранил воспоминания о многих волшебников – практикантов. И далеко не всегда их жизнь протекала мирно.
Где-то полдня он разгребал царящие в его комнатах завалы. Видимо, его приснопамятный предшественник был страстным коллекционером древностей. Большинство вещей было не более чем старой рухлядью, но среди хлама порой попадались по-настоящему ценные вещи.
Глядя на полный комплект старых, местами погнутых, но всё ещё пригодных к использованию лат, маг преисполнялся внутреннего трепета. Если внешне они выглядели по меньшей мере жалко, то стоило лишь прикрыть глаза… и они переливались всеми цветами магического спектра, включая чёрный, золотой и серебристый.
В комплект к латам, очевидно, шёл ещё меч, щит и копьё. Маяту удалось найти их все, но в весьма плачевном состоянии: от меча остался только кусок лезвия, от щита и того меньше – небольшой металлический осколок с фрагментом какого-то замысловатого герба, а что до копья… то от него остался только наконечник, но, по мнению Маята, он один стоял целого копья.
Вторым ценным предметом оказались три толстых книги в истёршихся до бесцветности обложках. Все три были написаны на куттуле, что само по себе говорило об их ценности. Пролистав их, волшебник понял, что они намного ценнее, чем он подумал с самого начала. Одно «Руководство по боевому фехтованию имперских джерхов» чего стоит. Знать бы ещё кто такие эти самые «имперские джерхи»…
Вторые две книги оказались странными справочниками по определению магических артефактов неизвестных Маяту фейри.
- Хией, выходи! У меня к тебе вопрос есть.
Из ближайшей стены вышел безликий чёрный силуэт. Человека он напоминал весьма отдалённо, хотя и не являлся бесформенным пятном.
- Тогда задавай, - голос теневого стража был, как всегда, безжизненен. Маят подумал немного (что важнее: доспехи или фейри?) и выбрал, пожалуй, самое главное.
- Кто такие фейри?
- Фейри – древний народ, населявший Авалон задолго до появления здесь сидхэ. Это, по сути, дальние предки коренных авалонских эльфов. Потом фейри внезапно исчезли, оставив после себя множество памятников архитектуры, искусства и, как ни странно, книг.
- Ясно. А что ты скажешь об этих латах?
- Их работа, не иначе. Похожи на эльфийские, но не очень – эльфы таких не делают. Кроме того, ни одно эльфийское изделие не содержит столько магии, сколько в этом сокровище. Жаль, деформации не подлежат ремонту.
- С чего ты взял?
- Доспехи фейри, чародей, могут носить, чинить и изготовлять только фейри, - теневой страж мгновенно стал похож на сварливого старого гнома. - Кстати, в жилах твоего герцога течёт именно их кровь. Чистейшая, между прочим.
- Хией, он не мой герцог. Он мой друг, кем бы он ни являлся – хоть королевским личем! Что такое имперские джерхи?
- Регулярная армия их империи, которая когда-то занимала весь южный материк. Лучшие воины, которых когда-либо видел Авалон.
Эти слова заставили Тангредина – младшего на мгновение задуматься. Он ничего не знал ни о фейри, ни об их империи и их воинском искусстве. Он даже один раз пошёл в церковь, разумно полагая, что если чего-то нет в книгах его отца, то оно должно быть в других книгах. А если и там ничего не окажется, то значит, этого просто не существовало. Чуть позже он понял, что не всё можно найти в книгах.
- Как думаешь, Радамир такой же?
- Они все служат в армии определённый срок.
- Слушай, а ты случайно в их боевом фехтовании не разбираешься?
На этот раз теневой страж молчал довольно долго. Маят опустил книгу, аккуратно положил в стопку других и выжидающе уставился на свою «тень».
- Чего молчишь, стражник?
Ответ был несколько сумрачным.
- Вспомнил, чем это фехтование кончилось для меня в прошлый раз. Чёртовы мастера!
Маят счастливо рассмеялся. Всё-таки забавную реликвию оставил ему в наследство дед.
- Как думаешь, я смогу научиться?
- Ну, если твой дед смог, почему ты не сможешь?..
- Это риторический вопрос. Я ведь даже не эльф.
- Ты тангредин, - тень тихо хмыкнула. – Ты быстрее молний, которые ты ловишь. Вы одной природы. Угадай, кто защищал людей от фейри? Правильно, тангредины, гадесы, инферналы и ледяные демоны. Только они были достаточно сильны и достаточно быстры.
- Тогда что же произошло?
- Люди стали слишком самоуверенны…
Маят нашёл Радамира в его личном кабинете. Герцог, свернувшись калачиком, спал на кабинетной кушетке. Кабинет был завален бумагами. Здесь, наверное, был отчёт о развитии каждой деревни в герцогстве. Неудивительно, что его сморило.
- Мастер Радамир, я к вам с новостью.
- Что-нибудь важное? – тело под пледом шевельнулось, зевнуло и сонно потянулось. – Чёрт возьми, всю ночь не спал…
- Не знаю, - чародей пожал плечами. – Я там доспехи раскопал… прелюбопытные. Не хотите взглянуть?
- Доспехи, говоришь? – герцог вылез из-под пледа, снова потянулся, тряхнул короткими соломенными волосами и смерил тангредина весёлым взглядом. – Раз доспехи, то пошли. Если это те доспехи, конечно.
- Те, те, - облегчённо заверил его Маят. – Именно, что те.
Через минут десять они уже сидели рядом с разложенными латами. Маят оценивающе поглядывал на Радамира – ждал реакции. Тот в свою очередь смотрел на защиту, воплощённую в металле и магии, не отрываясь, и веселье в его глазах сменялось глубокой печалью.
- Знаешь, Маят, а я ведь его знал.
- Могу поспорить, он убил много людей.
- Людей?! – в его глазах заблестела горечь. – О, нет, людей он не убивал – считал их слишком мелкой добычей. Больше всего его привлекали волшебники – вот их он убил несметное множество. И очень гордился своими многочисленными трофеями. Помниться, он любил коллекционировать глаза своих жертв.
Волшебника передернуло от отвращения. Снова вспомнился Ксор Куттул и его галерея перекошенных немыслимыми страданиями образов. Некромант тоже был своего рода коллекционером.
- Зря ты это, Маят, - Радамир заметил его гримасу. – Во многих отношениях он был много благороднее меня.
- Это в каких же? – голос волшебника так и сочился ядом. – Или я один такой странный? Или только мне убить ничего не стоит? Я, конечно, варвар, по сравнению с твоим знакомым, но я же не вырезаю своим жертвам глаза, не отрезаю уши или пальцы с кольцами на память.
Радамир никак не отреагировал на его слова. Даже бровью не повёл. Просто взял и с полной невозмутимостью предложил:
- Мне скинуть образ?
- З-зачем? – маг опешил. Предложение было столь необычным, заманчивым и одновременно пугающим, что почти выбило почву у него из-под ног. Но он бы не был собой, если бы сдался так легко.
Герцог даже не подумал перемениться в лице. Его голос стал каким-то отстранённым, будто разговаривал сам с собой.
- Надоело мне это всё, чародей. А открыться нельзя – забьют насмерть, землю отберут, людей запугают и с концами. Было княжество, гордое и неприступное, и нет княжества; был «жертвенный», страдающий за свой народ, и нет его. Вот и время для смертельной тоски появилось да нельзя – земля не простит. И будешь ты маяться по миру ходячим мертвецом до конца веков.
- Так ты ещё и князь…
Радамир смерил его прямо-таки княжеским взглядом. Маг тут же подумал, что ляпнул что-то не то. Но тут герцог превратился в пятнадцатилетнего мальчишку и снисходительным взрослым голосом сказал:
- Привыкнешь.
4.
По-настоящему попрактиковаться молодому Тангредину пришлось только через три месяца после приезда. Во время своего очередного изыскания в замковых подвалах, он натолкнулся сразу на три плотно запечатанных склепа. Удивительно, что можно найти за старыми сундуками и винными бочками.
Снимать с гробниц чары он не собирался с самого начала. Во-первых не знал как, а во-вторых эта магия его настораживала. Слишком древняя, слишком непонятная, она заставляла его чувствовать себя сущим младенцем. Давно умерли те чародеи, которые накладывали эти чары, а их магия продолжала жить.
Интересно, как они добились такой долговечности? Наверняка, автономный. Маг протянул руку и осторожно коснулся плетения кончиками пальцев, которые почти сразу обдало знакомым холодком эльфийских чар. Пальцы, как только осознали это, провалились в магию почти по фаланги. Маят подключил вторую руку, и вскоре в плетении появилась маленькая трещинка…
Радамир ощутил пролом барьера мгновенно. Чтобы скинуть личину, схватить меч и вышмыгнуть из комнаты ушло каких-то несколько секунд – при желании он мог двигаться молниеносно. Пробегая по пустым замковым коридорам, он мысленно возблагодарил небо за то, что кроме него, Маята и старой кухарки, в замке не было ни единой души.
Первая тварь прыгнула на него с потолка. И тут же умерла, когда волшебная поющая сталь до середины лезвия вошла в горло. Брызнула чёрная кровь, и монстр рассыпался серым прахом. Перешагивая через кучку пепла, Рад – Амир на ходу отёр меч. Хмыкнул. Давно он не обнажал меча вот так по-настоящему, в бою, не сдерживаясь. Как же это всё-таки приятно!..
Пол под ногами опасно дрогнул и взорвался камнями. Амир успел отскочить в сторону, одновременно вставая в стойку: меч на изготовку, тело расслабленно и одновременно напряжено, прищуренные бледно-голубые глаза, ищущий цель. И нашёл, но только броситься не успел.
- Elmekeria lance! – из пролома в потолок ударил столб ослепительно белого света. Одновременно с ним замок сотряс слитный крик сотен и сотен сжигаемых заживо демонов. И резко оборвался – будто опустили рубильник.
В образовавшейся тишине донёсшийся снизу судорожный вздох показался странно громким. Из дыры, всё ещё скрытый пыльной завесой, вынырнул высокий силуэт в излохмаченном плаще. В одной руке он держал меч, в другой – пульсирующий белоснежный огонёк. Некоторое время он просто стоял, разглядывая что-то за завесой, а потом несколько устало махнул рукой – возникший неоткуда порыв ветра легко унёс пыль с собой.
Амир вложил меч в ножны. Его диковинные глаза стали светлее ещё на один оттенок, став почти бесцветными. Он был очень-очень недоволен. И чародей, несомненно, это чувствовал – такие громкие эманации тихой злости было трудно не почувствовать.
Сам Маят выглядел уставшим, счастливым и неприятно удивлённым одновременно. Или, если говорит простым языком, он снова криво усмехался и выглядел полным безумцем из-за неудержимого потока Силы, плещущегося в его синих глазах.
- Маят, какого клатта ты вообще туда полез?! – таким тоном обычно отчитывает своего нерадивого вассала ясновельможный князь. – Жизнь надоела!?
- Чтобы меня убить, нужно нечто большее, чем кучка голодных призраков, - выпад был отбит, и Маят вложил клинок в ножны, предварительно вытерев его о штанину; огонёк, запертый в клетке его пальцев, с тихим «пшик» потух. – А тебе не стыдно подвергать своих гостей таким испытаниям?! И вообще, зачем коллекционировать привидений, если их можно просто уничтожить, вот так (выразительный жест рукой)?
Глаза Амира резко потемнели, изменив цвет – теперь это был густо синий, и фейри вкрадчиво рассмеялся. И не ответил, потому что тангредин ответа и не ждал.
Слушая этот негромкий, мелодичный перезвон серебряных колокольчиков, Маят не выдержал и выругался. Потом скользнул к дыре, сделал глубокий вдох и с видом фанатичного жреца вскинул руки к небу. Полились тяжёлые как каменные глыбы и одновременно воздушно лёгкие слова кутулла. Сила хлынула в одетые в чёрные перчатки ладони, пробежала электрическими зарядами между пальцами и хлынула в затхлый воздух подземелья, сплетаясь в узоры заклятия.
Амир опознал эту магию, как сходную с чарами «печати». Такие издревле применялись его народом, чтобы упокаивать захоронения, оберегать от разграбления гробницы и саркофаги.
Как один из высоких фейри, он в своё время получил всё должное образование, которое мог ему дать отец-князь и придворный волшебник. Маленький княжич был очень старательным учеником. И в магии разбирался не многим хуже настоящего волшебника.
Потом когда они уже возвращались в жилую часть огромного каменного дворца, Амир хотел, было, снова нацепить, уже порядком, надоевшую личину, но передумал – пора его подданным привыкать к настоящему облику своего сюзерена.
- Ты его «запечатал»?
- Ммм? Прости, я не расслышал, – Маят бросил в его сторону задумчивый взгляд. Герцог спокойно повторил:
- Ты «запечатал» те плиты внизу?
- Да, запечатал, - лицо Маята на мгновение исказила гримаса кривой усмешки. – Да так запечатал, что ни один – ни живой, ни мёртвый – не просочиться и за миллион лет.
- Ценные чары, - в тихом мелодичном голосе фейри проскользнули нотки, свойственные только знатокам. – А как они называются?
Тангредин некоторое время молчал, потом тихо ругнулся и снова впал в задумчивость. Амир уже начал беспокоиться, не затронул ли он какую-нибудь запретную тему. Как оказалось, всё было до боли смешно: Маят, который легко удерживал в памяти целые тома, просто забыл.
- Что-то из ранних сочинений Куттула. Какая-то там печать…джерх, ну напридумывал же…
Радамир только и мог, что утвердительно хмыкнуть. Об этой особенного именитого чёрного мага князь знал не понаслышке. Когда припекало, гадес мог изъясняться весьма красочно, стихами, не разу не повторяясь и на четырёх довольно редких языках.
- Оставь, это не столь срочно. Лучше скажи, что ты думаешь о похищении Мириэль?
Волшебник сунул руки в карманы брюк и задумался на пару мгновений. Его ответ во многом озвучил собственные мысли Амира.
- Попытка шантажа, что же ещё: если ты не будешь сотрудничать, мы начнём присылать тебе твою возлюбленную по частям. При такой постановке вопроса, реакция шантажируемой стороны однозначна. Интересно, на что они вообще рассчитывали?
- Терн сказал, что им нужна поддержка «серых кардиналов», а если они её не получат – не видать ночным охотникам их королевы, как своих ушей.
- Угроза… - Маят криво усмехнулся. – Неправильная политика. Ни один уважающий себя вампир этого не потерпит.
- Ты уверен? – глаза идущего рядом с ним воина заблестели заинтересованным блеском. Ответ чародея был прост.
- Я бы не потерпел.
5.
Терн появился утром следующего дня как раз к завтраку. Когда он появился на террасе, хозяин и чародей только-только потянулись к разложенным на блюдах горячим оладьям, с намерением их поскорее съесть.
Вампир легко соскочил с каменных перил и, не слишком утруждая себя правилами этикета, плюхнулся на свободный стул и притянул к себе вожделенную тарелку с кушаньем. Не прошло и мгновение, как он уже расправился с первым оладьем.
После краткого обмена взглядами, Амир и Маят к нему присоединились. Некоторое время над столом слышалось только голодное сопение, позвякивание столовых приборов и хруст за ушами. Увлечься было совсем не сложно, ибо та кулинарная богиня, которая работала у обедневшего герцога кухаркой, в это утро превзошла саму себя.
Вскоре они уже попивали смородиновый чай: Маят откинувшись на спинку стула и осторожно придерживая горячую кружку за ручку, Терн – просто заключив её в клетку ладоней, а Амир, следуя давней привычке, понемногу выливая вкусно пахнущую жидкость в фарфоровое блюдечко и отпивая оттуда.
- Как там Ритор? – чародей наблюдал за вампиром сквозь ароматные пары. – Пришёл в себя?
- О да, с ним всё в порядке, - высший вампир слегка улыбнулся. – Ещё бы несколько дней и даже Риль не смог бы ему помочь. Тебе от него личная благодарность. Вот держи!
На белую скатерть лёг небольшой овальный самоцвет серебристо-голубого цвета. Тонкая гравировка с изображением танцующих силуэтов сложной вязью покрывали его по краям, стягиваясь в его центре, где был изображён бьющий передними копытами в воздухе конь. Маят смотрел на самоцвет и никак не мог поверить, что он действительно видит перед собой то, что во всех книгах называют «конь теней».
- Спасибо. Это действительно очень редкая и ценная вещь, - он аккуратно завернул камень в небольшой кусочек бархата, выуженный из кармана куртки. – Считается, что секрет их изготовления давным-давно утерян.
- Правда? – Терн отхлебнул чаю. – И что же делает этот камешек таким особенным? Кроме красоты, конечно.
- Много чего. Например, если вставить его в оружие, оно будет рубить не только самого человека, но и его тень, что исключает его возможное перерождение. А если провести один сложный ритуал, то с помощью этого камешка можно «растворяться» в тенях. Но главное его достоинство – это, пожалуй, способность вызывать теневого стража.
Амир вопросительно приподнял бровь. Как достаточно опытный колдун, он знал о теневых стражах многое. Знал он и то, что эти парни почти никогда не откликаются. Судя по тому, как заблестели глаза вампира, Терн тоже кое-что знал о них, потому что задал следующий вопрос:
- Даже так?
Маят согласно кивнул и спрятал свёрточек обратно в карман. На лице молодого волшебника в этот момент было выражение, которое очень сильно напоминало замешательство.
- Тогда мне следует послать Риля, чтоб пересмотрел нашу клановую казну – быть может, ещё что-нибудь откопает, - вампир пожал плечами и обернулся к Амиру, - А ты, дорогой друже, что-то сегодня больно откровенен. Произошло что-то особенное?
Фейри усмехнулся и подмигнул Маяту. Тот поспешил спрятать улыбку за очередным глотком чаю. А рыцарь тем временем проговорил:
- У этого парня такой же острый глаз, как и тебя. Да и мне самому весь этот спектакль порядком надоел – вот я и решил, что пора моим верным подданным узреть своего сюзерена в его истинном обличье.
- И как?
- Всё герцогство вздохнуло с облегчением.
- Я рад за тебя. Теперь можешь с чистой совестью отвоевывать своё княжество назад.
Как только речь зашла о перспективе возрождения былого величия фейри, в светло-голубых глазах князя появилось совершенно несвойственное его внешнему облику выражение властности и могущества. Маят почему-то сразу представил его в королевском песцовом плаще, со скипетром и державой в руках и с золотым венцом из мечей и лавров в коротких, неровно обрезанных волосах. А, представив эти перемены, магу вдруг остро захотелось приклонить ему колено.
- Ещё слишком рано, - в нечеловеческих глазах появились дерзкие смешинки. – Хотя, я подумаю над твоим предложением. И над выгоднейшим союзом, который это всё закрепит.
Терн расхохотался. Через мгновение разразился хохотом и рыцарь. Маят некоторое время хмуро смотрел то на одного, то на другого, потом плюнул на всё и потянулся к вазе с имбирными пряниками, которую по счастливой случайности никто, кроме него не заметил.
Отсмеявшись, два друга перешли к решению более серьёзных проблем. Маят в разговоре не участвовал: он лакомился пряниками, попутно изучая Коня Теней, который снова вытащил из кармана на свет дневной.
- Как ты и предполагал, Амир, Мириэль держат аккурат в землях приснопамятного маркиза де Пусси, вассала графа Виссегерта, - голос высшего вампира, главы четырёх кланов, был обманчиво спокоен. – Ритор, до того момента как его скрутили «гуляющие днём» (вампирское название для охотников на вампиров), успел узнать в какой именно замок её увезли – он называется Дар Торакен.
- Да неужели? – голубизна в глазах князя сменилась металлической серостью, а сами глаза заблестели нехорошим блеском. – Вот не думал, что кто-нибудь из Смертных всё же решиться туда сунуться.
- Очередная тайна народа фейри?
- Да нет. Просто мой дед, да прибудет его душа в свете, был очень аскетичной личностью. И он не терпел, когда его покой нарушают. Помню, когда я был совсем маленький и обучался у него магии, замок пытались штурмовать войска нашего южного соседа. Из атакующих до стен не добежал ни один, а остальных съели лесные чудища.
- Мда… лучшего места для секретной базы не найти, - Терн поражённо присвистнул. – Думаешь, ловушки всё ещё работают?
- Не знаю, - в голосе Амира слышались нотки сомнения. – В любом случае, когда будем гулять по тамошним коридорам, расслабляться не стоит.
- А …
- Нет, план нам не понадобиться. Думаю, я смогу вас провести и без него, как-никак тринадцать лет там провёл. Кстати, ты берёшь кого-нибудь с собой?
Терн на мгновение задумался, а потом решительно покачал головой.
- Нет, я пойду один. Чем меньше людей будет участвовать в этой афере, тем лучше для успеха дела.
- Хорошо…значит, с Маятом нас будет всего трое. Авось проскочим… Маят, ты не против?
Чародей отрицательно мотнул головой, не отрываясь от выгравированных в камне знаков. Синие глаза парня напоминали два бездонных колодца, до отказа заполненных Силой.
- Я с вами.
6.
Несомненно, когда-то давно, в годы, когда знаменитый гондорский герцог фон Кергри ходил под стол и на хлеб говорил «ням-ням», а мух – «муф-муф», замок Дар Торакен был прекрасен от верхушки самой высокой башни до последней каменной пластинки, покрывающих стенки и дно заполненного водой рва. Но время, безжалостная ко всему живому старуха, не пощадила и его неприступных стен.
Маят, сидя на верхушке старинной липы, не мог отвести взгляда от открывшихся его взгляду развалин. Неведомый художник, будто специально, выбрал для этой постройки редкий в этих краях чёрный мрамор (вулканическое стекло) и не зря. Видимо, его не слишком беспокоили те горы предрассудков, которыми успел покрыться этот минерал: мол, приносит мор, привлекает нечисть всякую и прочее-прочее. Он выбрал его по одной простой, но малопонятной нормальному человеку причине – только в таком исполнении это сооружение будет выглядеть так, как должно выглядеть: тенью на фоне окутанного утренней дымкой леса, хрупкой стеклянной фигуркой в лучах солнца. Художник был ещё тем безумцем.
Из пяти башен уцелели только три – две самые высокие снесло ветром во время какой-то древней бури, и теперь они нагромождениями мраморных блоков возлежали на всей территории замка и далеко за её пределами. От крепостной стены осталось и того меньше. Несчастная была проплавлена аж в пяти местах и представляла собой нечто среднее между раненым зверем и разорванными бусами.
Оборонительный ров… (Маят похолодел) был до верху наполнен костями. Некоторые были облачены в проржавевшие насквозь доспехи, другие тянулись к смурному небу кривыми белыми пальцами, грустно сверкая драгоценными кольцами, узорчатыми серебряными браслетами и массивными перстнями-печатками. Здесь лежали волшебники и цари, простые воины и аристократы. И лежали давно.
Волшебник заставил себя отвлечься от мрачной красоты белых костей на фоне чёрного мрамора. В одной из уцелевших башен горел свет. Робкий огонёк свечи в узкой бойнице почти под самой крышей.
Маят на мгновение прикрыл глаза и мысленно потянулся к светящейся точке. Мгновение… и он уже там, в узкой тесной комнатушке, стоит на подоконнике в старом медном подсвечнике. Его света едва-едва хватает, чтобы разглядеть женский силуэт, сидящий на куче прелой соломы накрытой каким-то дырявым одеялом. Вот она поднимает голову, и он видит печальное бледное лицо и большие тёмно-серые, грустные глаза.
Где-то под деревом сдавленно стонет от разрывающей его душу муки Терн. Амир дружески сжимает его плечо, но вампир этого как бы и не замечает. Но вот настаёт и его черёд вздрогнуть. Потому что Мириэль (а это была именно она) в своём плену была не одна.
Чтобы увидеть её, Маяту пришлось покинуть свечу и переместиться чуть правее и слиться с густой тенью от каменного выступа. Прикованная к стене, она в задумчивости облизывала разбитые губы, поминутно сдувая непослушную тёмно-рыжую прядь с лица. Внимательные зелёные глаза хранили маленький дикий огонёк, в любую секунду способный превратиться в ревущее пламя. У пояса странной девушки болталась пара пустых ножен от длинных прямых клинков. Она была недовольна: бдительная стража лишила её не только сабель, но и верного кинжала из голенища, пары метательных лезвий. Да что там – они даже мифриловые спицы из волос выдернули, изверги!
Внезапно она замерла и, вскинув голову, пронзила взглядом то место, где прятался маг. Маят проказливо улыбнулся и подмигнул ей. Зелёные глаза девушки стали размером с чайные блюдца, а потом счастливо рассмеялась. Да так, что и в лесу слышно было.
Потом он вернулся в своё тело и, проворно лавируя между ветками, полез вниз. Едва он коснулся ногами земли, как на него камнем обрушился вопрос вампира:
- Она там?
- Да, в башне. И она там не одна.
- Это мы уже поняли, - Терн покосился на стоящего в сторонке Амира. – Понимаешь, когда больше десяти тысяч лет не видишь знакомых лиц, а потом через этакую порву времени встречаешь их да ещё в таких обстоятельствах…. Короче, князю сейчас надо сделать выбор.
Чародей понимающе кивнул.
Фейри, подобно статуе, застыл на грани леса и окружающей замок равнины. Он как обычно был в лёгком кожаном доспехе, надетом поверх простой тёмной одежды. Рукоять меча выглядывала из-за его правого плеча, а рука в кожаной перчатке спокойно лежала на потёртой рукояти кривого харадского кинжала. Ничего не выдавало его волнения, кроме глаз: они становились то тёмно-синими, то светло-голубыми, меняя цвет в такт его мыслям. Надо сказать, весьма тревожным.
Но когда он обернулся к тихо ожидающим его друзьям, его глаза имели цвет эльфийской стали. Он стал выше ростом, чуть раздался в плечах, немного переменился в лице. Теперь перед ними был не пятнадцатилетний мальчишка, а взрослый, много повидавший молодой человек, солдат, прошедший огонь и воду, колдун, посвящённый во многие тайны искусства. Это значило только одно - князь выбрал. И выбор его был суров. К врагам, разумеется.
- Господа, я предлагаю немного изменить наш первоначальный план.
- Предлагаешь атаковать их в лоб? – Терн мгновенно догадался, что именно тот хотел сделать. Амир коротко кивнул:
- Именно.
- И как ты себе это представляешь? Там же ворота – метр чёрного мрамора, сдобренного хорошей порцией охранных чар твоего покойного дедули!
- Там пять проломов в стенах, - фейри слегка улыбнулся. – Каждый шириной не меньше сотни шагов, а ты, вроде, не толстый – пролезешь. А с магией мы с Маятом управимся.
Наверное, со стороны это выглядело до ужаса романтично: трое против всего мира, олицетворённого в этом мрачном чёрном замке. В башне их ждали не одна, а целых две принцессы – чем не награда? Да и злодеи прилагаются. Хоть балладу сочиняй, право слово!
Несясь за Амиром, Маят был далёк от возвышенных мыслей о принцессах и злых злодеях. Самому бы уцелеть и на том спасибо.
Чародей прислушался к едва заметному шороху справа. Это был единственный звук, который говорил о том, что Терн был всё ещё рядом. Чего ради вампир предпочёл удобной человеческой одежде парадное облачение высшего из высших вампиров, которое компрометировало его на сотни лиг? И почему распустил волосы, хотя в данной ситуации было бы уместней оставить их короткими?
Вместо ответа перед глазами всплыло печальное лицо Мириэль. О да, те, кто её украл, не преминули поставить её в известность, какое чудовище находиться рядом с ней. Вампир. Кровосос, без совести и стыда, загубивший не одну сотню доверчивых девушек на своём длинном веку. И ей, оказывается, очень повезло, что они её украли как раз вовремя, чтобы предотвратить… э-э… преступление… И Терн, понимая, что скрывать больше бесполезно, решил показать ей себя таким, каким он есть на самом деле, а лучшего наряда для этой цели, чем парадный, где всё, так сказать, на виду, и не придумаешь.
Что до Амира… теперь он больше не притворялся добреньким светлячком. Одного взгляда на его прямую спину и мощные стремительные рывки хватало, чтобы понять, что бегать на перегонки со смертью ему не впервой, ведь в знаменосцев обычно стреляют в первую очередь.
Вот он выхватывает меч и с размаху вламывается в невидимую стену силового щита. Треск, искры статических разрядов. Маят в прыжке хватается за острые края и держит их до тех пор, пока вампир не проскользнёт внутрь. Перчатки на его руках дымятся, не выдерживая напора. Он отпускает края и вваливается внутрь. Полог перед его лицом мгновенно стягивается заново, а за спиной уже слышны крики стражи, умирающей под острыми когтями и холодной сталью.
Волшебник стягивает перчатки и отбрасывает их в сторону, как бесполезную вещь. Руки горят от ожогов, но он не обращает на них внимания. Просто разворачивается, вытягивает руку и тихо, но очень торжественно проговаривает:
- Gaav Flare!
С обожженных пальцев срывается кроваво-красный вихрь. Амир и Терн успели отскочить, а вот стражам повезло меньше – их стёрло в пепел за доли секунды – и вихрь клубящимся красным облаком полетел дальше, сметая на своём пути деревья, статуи и разрушая каменную кладку аллей.
Амир одобрительно хмыкает, и ведёт их дальше, через двор к главному зданию. Минуют пару десятком ступенек, где Маят «воздушным кулаком» вышибает цельнокованую мифриловую дверь, которая, проносясь по огромному холлу, расчищает им дорогу получше фаланги умелых копейщиков. Здесь уже одобрительно хмыкает Терн – просто и со вкусом.
Несколько коридоров, пара залов, четыре разрушенные двери. Маят потерял счёт времени. Убивать, а точнее добивать, им приходилось всего два раза. Стражник в цветах маркиза де Пусси спасся от деревянных осколков за колонной и попытался разрядить в фейри арбалет, за что получил метательным ножом в глаз.
Потом им попался колдун. Слабенький такой колдунишка, обвешанный амулетами, как новогодняя ёлка игрушками, но Терн никогда не отличался брезгливостью. Амулеты хором треснули, отдавая высшему вампиру свою силу. Спустя мгновение «треснул» и их обладатель – ночной охотник «выпил» его досуха, не оставив и капли.
Маят первый раз видел как вампир охотиться и это зрелище почему-то не вызвало у него каких-либо возмутительных реакций. Десять лет проведённых за одной партой с оборотнем заставили смотреть на жизнь несколько иначе. А чем вампиры хуже?
У входа в главный зал, они разделились. Амир и Маят направились прямиком в «логово зверя», а Терн, шурша белоснежным плащом, исчез в тенях. Его путь лежал в башню, где томились принцессы.
7.
Чёрный мрамор замка Дар Торакен навевал приятные воспоминания о родном, если не сказать, родовом поместье в трёх десятках лиг от Осгилианта. Согласно традиции, там жили всё главы кланов, и каждый из них оставлял на этом огромном доме своё отпечаток. Последний оказался фанатом чёрного мрамора – все ниши заставил статуями из этого драгоценного минерала, превратив и без того мрачный фасад в то, что за лигу бросало путников в дрожь и трепет.
Терн скользил по пустым коридорам, как призрак. Это крыло замка наверняка было необитаемым. На то были причины – страх, главным образом. Он видел едва заметные следы кровавых потёков на стенах и полу, замечал он и жуткие тройные борозды когтей на редких колоннах, и сломанные мечи в укромных уголках. Он слишком хорошо знал людей, чтобы не понимать причину их страха. Они думали, что здесь обитает какой-то особенный зверь. На самом деле это было всего лишь элементом декора. Терн крепко зауважал старика-волшебника.
Подняться в башню незамеченным всё же не получилось. Вышеупомянутый маркиз не поскупился и снабдил башню охраной поголовно из «гуляющих днём». Его встречали роем серебряных стрел и бельтов, выливали галлоны освященной воды с отваром чеснока, пытались упокоить – одним словом, что только с ним не делали, но остановить так и не смогли. Кровь колдуна пришлась очень кстати, и вампир даже не запыхался.
Нужная ему дверь охранялась. Впрочем, иного он и не ожидал. Терн не смог ничего с собой поделать: губы сами по себе расползлись в хищном оскале, а тело содрогнулось в боевой трансформации. В это мгновение его мало что волновало, кроме этих двух вампирских выродков, которые стояли между ним и Мириэль, которая смотрела на него через решётки в маленьком окошке в двери.
Первого из стражей Терн снял одним ударом. Рука, увенчанная острейшими когтями, легко прошла через стальной ошейник и добрались до голой шеи. Фонтан крови тугой струёй ударил в потолок и окрасил стены алым. На чёрный с золотым шитьём плащ не попало ни капли.
Второй оказался столь же неосторожен. Удар тыльной стороной ладони проломил мифриловый (!) панцирь и рука с хрустом вошла глубоко в грудину, а когти преспокойно растерзали беспомощное сердце. Нечеловечески быстрая реакция швырнула его вперёд и в сторону, уходя от удара серебряным ножом в спину. Мгновение и неудачник рассыпался пеплом, получив собственным клинком в шею.
С четвёртым пришлось повозиться дольше всех – видимо, на его долю пришлось больше вампирской крови, чем на остальных. Они плясали на острие ножа целую минуту, пока парень не ошибся и «случайно» не напоролся на собственный меч. Этого вполне хватило, чтобы вампир узнал технику. Что называется, повезло напороться на старых знакомцев. Ведь именно к ним в лапы целых два раза попадал сначала ночной охотник, а потом и глава клана Ноос Терниан. И оба раза ему удавалось сбежать, прихватив с собой парочку зазевавшихся часовых.
Не успел прах четвёртого осесть на камни пола, как Терн уже мчался вперёд, тщательно выбирая цели. Сейчас главное не просчитаться, а заработать осиновым колом в сердце как-то не грело.
Тот, что стоял слева, никак не ожидал нападения. Вампир сломал ему шею. Тот, что справа, среагировал мгновенно. Арбалетный болт вошёл ему в плечо. Терн взвыл от боли. Потом одним движением выдернул и отбросил проклятую вещь в сторону. С каменным лицом поправил плащ… и бросился в атаку.
Второй болт свистнул в опасной близости от лица, но он успел увернуться. Свалив охотника на пол, вампир выбил у него арбалет и с чувством впечатал ему кулак в челюсть. Предатель сдавленно охнул, изо рта выплеснулась кровь. Терн ощерился в предвкушении: а вот и предводитель объявился.
Гуляющий днём выхватил нож. Пять минут жаркой борьбы стоили вампиру двух достаточно серьёзных ран на шее и под рёбрами. Будь он живым, он бы уже давно отбросил лапти. Но, к счастью, он живым не был. В отличие он его врага.
Кинжал, верно служивший вампиру во всех его уличных приключениях, включая то, что закончилось работой в таверне «Облачный Дракон», по самую рукоять вошёл охотнику в грудь. И сломался, оставив в окровавленной руке вампира только потёртую рукоятку.
Он встал и огляделся. Никого живого вокруг не наблюдалось, а из нежити был только он один. Вернув себе человеческий облик, Терн стряхнул с пальцев кровь и, не спеша, но и не задерживаясь, подошёл к двери.
- Я знала, что ты придёшь, - она улыбнулась, и нотки грусти в её глазах начали медленно таять. – Мне без тебя было очень плохо.
Он не ответил. Только прильнул к решётке и нежно поцеловал её пальцы.
- Не боишься находиться рядом с таким зверем, как я?
Она едва заметно качнула головой.
- Нет, не боюсь.
- Даже после того, что ты здесь услышала?
- Я знала, кто ты с нашей первой встречи. Я не услышала здесь ничего из того, чего б не знала.
- Ритор? – Терн слегка улыбнулся. – Этого следовало ожидать – парень совершенно не умеет держать язык за зубами.
- Не вини его. Он очень старался.
- Ладно, но только ради тебя.
Дверь он выломал, даже не напрягаясь. Просто дернул, как следует, и она с мясом и каменной крошкой вылетела из проёма. И, проскользнув в камеру, тут же заключил свою маленькую королеву в объятья, с удовольствием вдохнул аромат её волос, ощутил под кончиками пальцев шёлк её кожи. Мир вокруг померк и сузился до них двоих.
Но, несмотря на несомненное счастье момента, Терн не забыл и о насущных делах. Закутав Мириэль в свой плащ, он занялся освобождением второй принцессы. Девушка не сопротивлялась, хотя и побледнела изрядно.
Осматривая цепи, вампир мысленно отметил мастерское исполнение. Несколькими веками ранее даже ему эти цепи составили бы некоторые проблемы. Для того, чтобы разорвать сдобренные магией оковы, нужно было быть как минимум талантливым колдуном средней руки. Или вампиром с его нечеловеческими возможностями.
Острый вампирский слух сообщил хозяину, что битва в самом разгаре. Снизу доносился жуткий грохот - это заклинания крушат каменные стены главного бального зала. В нос ударил едва уловимый запах смерти. Следовало поспешить. Вот Терн и поспешил: вместо того, чтобы аккуратно разжимать звенья у браслетов, он просто сорвал с пленницы браслеты. Металл разорвался, как простая тряпка.
В итоге башню покидали они уже втроём: вампир и две женщины. К залу они уже подходили в другой компании – вампир, девушка и… злой, как тысяча демонов, черноволосый и смуглолицый фейри в чёрном кожаном доспехе поверх тёмных рубашки и брюк. На ногах у него были простые чёрные сапоги. Длинные чёрные волосы (добрая пядь ниже лопаток) падали на его лицо, плечи и спину.
Куда же делась девушка, спросите вы? О, здесь всё элегантно и просто. Все фейри могут менять личины, то есть могут становиться тем, кем душе угодно: будь то орк или эльф, мужчина или женщина, ребёнок или почтенный старец.
Терн, памятуя о герцоге Радамире под личиной которого тихо правил своим маленьким княжеством князь Рад-Амир, не слишком удивился этой перемене. А вот Мириэль действительно испугалась. Её можно понять: провела почти месяц в одной камере с женщиной, чтобы потом узнать, что эта женщина – вовсе не женщина, а замаскировавшийся мужчина. Пришлось тихонько нашептать ей на ухо пару слов, чтобы успокоить. И увести подальше от этого мерзкого места.
- Ты Эйни, ведь так?
Фейри едва заметно кивнул, даже не взглянув в его сторону. Вампир не обиделся на подобное пренебрежение. Прижимая к себе дрожащую девушку, он уже строил «врата» в логово, где его с нетерпением ждут Вельхеор, Кельнмиир и малыш Ритор.
- Тогда передай князю, что принцесса в моих руках. Пусть разбирается с маркизом по собственному усмотрению – его земля, его законы.
Фейри снова кивнул. Его смуглое лицо не выражало ровным счётом ничего. Только в глазах появился заинтересованный огонёк. Поэтому его вопрос не застал Терна врасплох.
- От чьего имени передавать?
- Скажи, что от вампира. Он поймёт.
И исчез в облачке сизого дыма. Фейри, которого назвали Эйни, остался один на один с замком. И эта заманчивая перспектива вызвала на его прекрасном смуглом лице совершенно демоническую улыбку.
8.
Маят, конечно же, ожидал встретить здесь магическое сопротивление, но предположить, что оно может оказаться таким мощным, молодой волшебник не мог.
Их зажали в одной из ниш между колонами, где раньше стояло чучело в старинных доспехах. Прежнего хозяина пришлось выселять в спешном порядке, потому что «воздушный щит» под ударами вражеских колдунов начал давать трещины и угроза жизни из призрачной превратилась в реальную.
Отдышавшись немного, дерзкие атакующие подсчитали свои потери: если не считать разрушенного «воздушного щита», оба были целыми и невредимыми. Везение чистой воды.
Враг понёс ущерб чуть более ощутимый – Маят успел наслать на троих из шести магов «соловьиную порчу» (вызывает звон в ушах). Это простое заклятие не требовало никаких специальных жестов. Просто Маят мельком хлопнул в ладоши, и половина волшебной поддержки попадала на пол, хватаясь за уши и истошно вопя благим матом.
Пока чародей развлекался с магами, Амир со всех ног нёсся к неровному строю гуляющих днём. Арбалеты, нацеленные прямо в него, воина ничуть не смущали.
Убийцы вампиров разрядили свои арбалеты, когда до него оставалось не меньше десяти шагов. Разом щёлкнули три десятка тетив, выпуская три десятка бельтов…. Белой молнией сверкнул выхваченный из-за спины меч… И три десятка захлёбывающихся кровью тел начали медленно оседать на каменный пол, разрубленные от плеча до пояса. Вот оно – боевое чародейство светлых фейри. Смотрите и ужасайтесь!
Но этот успех был мимолетным, потому что место убитых заняли новые, и одинокому воину пришлось прятаться в каменной нише вместе с задумчиво потирающим рукоять меча рыжим волшебником. Но был ещё один плюс его спешного отступления – он прекрасно разглядел, сколько людей им противостоят. Оказалось, около сотни белоплащников, эти самые шесть магов, работающих «в кольце», и маркиз с личной гвардией – ещё человек двадцать.
Действие порчи длилось минут пять, и Маят использовал их, чтобы продумать дальнейший план действий. Амир, тем временем, оттирал меч от крови.
- Ну, чародей, твои идеи и предложения, - голос князя фейри был совершенно будничным, будто в них сейчас не целились полсотни арбалетчиков, а шесть магов вот-вот обрушат потолок им на головы. – Готов выслушать любые.
- Значит, порчи оказалось мало, - Маят задумчиво закусил губу. – Тогда применим кое-что посложней. Отвлеки-ка этих ребят от меня хотя бы на пару минут, а уж я постараюсь разобраться с колдунами честь по чести.
- Отвлечь? Что ж сделаем в лучших традициях «лесных духов».
- Это эльфов что ли? – как-то устало удивился волшебник, поправляя меч на поясе. В ответ получил снисходительную усмешку. Видимо, эльфы этим «духам» и в подмётки не годились.
- Эльфы… почему-то все убеждены, что если выбиваешь девять яблок из десяти, то ты великий стрелок.
- А разве нет?
- Ха! Они просто не видели, как две сотни «духов» в открытом поле остановили пятитысячную императорскую конницу. Кавалерия даже разогнаться толком не успела, как потеряла пять сотен всадников. Эльфы, которые тогда по лесам да за горами прятались, глаза бы себе повыкалывали, увидь они этот бой.
- И сколько их доскакало до конечной цели? – Маят уже выглядывал из их укрытия, примеряясь.
- Ни одного.
- Всех насмерть?
- Пленными: кому в руку, кому в плечо или в ногу. Особо горячих успокаивали на месте – либо вражеским ножом по горлу, либо ножнами от меча по затылку. Военное время не может обойтись совершенно без крови, кто-то всё равно должен погибнуть. Ты готов?
- Да.
- Тогда я пошёл.
Они выскочили из ниши одновременно, и каждый метнулись к своим противникам. Амир был на седьмом небе от счастья. Когда ещё так придётся помахать мечом в одиночку против сотни бойцов. Лучшей разминки и не пожелаешь.
Арбалетчики успели дать два залпа, прежде чем он добежал до их строя. Мечи (или что там у них было вместо мечей) воины в белом обнажить не успели. Отбрось они арбалеты хоть на пару секунд раньше, и дерзкая выходка опального князя захлебнулась бы.
Старый клинок, от кончика лезвия до самой крестовины тёмный от въевшейся в металл крови убитых им, с лёгким шипением выскользнул из ножен и сверху вниз рассёк свою первую жертву от ключицы до груди. Проворно выскользнул из раны и тут же нашёл свою вторую жертву – молниеносное движение руки и самый конец смертоносной стали полоснул второго воина в белом по запястью с ножом, а потом гладким движением рассёк шейную артерию. Третьего врага Амир убил точным ударом в ногу: меч вошёл точнёхонько в бедренную артерию. И дальше, дальше, дальше… как на уроке фехтования, когда они с отцом с чувством и смехом бились деревянными палками, как на поле боя, когда за спиной бронированный строй имперских щитоносцев, а он остриё клина.
Появление Эйни он почувствовал мгновенно – просто где-то на задворках мозга вспыхнула и зажглась маленькая ярко-синяя искорка. Почему синяя? История этой искры очень и очень долгая, и рассказывать её пристало перед камином за чашкой горячего чая, а не посреди жаркой схватки.
Князь мельком стрельнул взглядом в ту сторону, где находился его тёмный сородич. Трэш Альгирдас выглядел так же молодо, как и десять тысяч лет назад: те же длинные чёрные волосы, стянутые в «конский хвост» на затылке, скрепленный мифриловыми спицами; те же внимательные зелёные глаза, глядящие в самую суть и никогда не ведающие промаха. И, конечно, чёрная одежда и доспехи, делающая его похожим на тень. Только в глазах прибавилось потусторонней грусти, свойственной всем долгожителям. Вооружён он был весьма экзотично: витой чёрный лук старинной работы, украшенный несколько поблёкшей от времени позолотой, такой же позолоченный колчан полный только на половину и заткнутый за ремень брюк короткий меч без ножен с толстым увесистым клинком и изогнутой в сторону лезвия чашей крестовины.
Сейчас трэш Альгирдас с отстранёно-равнодушным видом вытягивал из колчана две чёрные стрелы с позолоченным оперением. Кончиком мизинца попробовал тетиву, потом наложил сразу обе, натянул лук и, не тратя времени на прицеливание, отпустил тетиву. Стрелы со свистом рассекали воздух, несясь к своим целям, а им вслед уже летели другие, третьи, четвёртые – и так пока в колчане остаётся хотя бы одна.
Когда Эйни начал стрелять, Маят неслышной тенью мчался сквозь пласты реальности. Тёмный хардук лежал в ножнах, ничем не выказывая желания рваться в бой. А вот Роза – Роза могла пригодиться.
В его обучении был такой момент, когда Азакгал, его учитель - демон, опасался открывать своему подопечному секреты более высоких ступеней мастерства из-за его чрезвычайного таланта к рукопашным схваткам. Теперь же, ударяя первого мага стилетом в шейную артерию, волшебник вполне разделял его опасения. Кровь, напоенная магией до огненного блеска, ещё не успела ударить вверх тугой струёй, а рыжеволосый убийца уже подскакивал ко второму магу и с размаху вонзал ему кинжал в живот. Колдуны пытались бежать, пытались огрызаться, но с Маята всё скатывалось, как с гуся вода. «Боевой транс» бросал его из стороны в сторону, как былинку на ветру, направляя руку с кинжалом точно в смертельные точки человеческого тела.
За спиной перестал тренькать лук. Одновременно с этим загудели стальными тетивами уцелевшие арбалеты, и до обострившегося слуха волшебника донеслись редкие скрежещущие «дзыньканья» крепких трёхгранных наконечников о клинок – лучник попал под обстрел без единой стрелы в колчане.
Маят, не оборачиваясь, махнул за спину рукой. «Облачная коса», принесшая ему много проблем в студенческие годы, с лёгким шелестящим звуком слетела с кончиков пальцев и, поминутно уплотняясь, понеслась к завязшим в отчаянной схватке с одиноким фейри белоплащникам.
Амир успел отпрыгнуть. Почти невидимое в суматохе боя волшебное лезвие проскользнуло в каких-то нескольких десятках сантиметров от его груди. А потом он стал свидетелем того, как «коса» проноситься сквозь плотную массу облачённых в доспехи людей. Это боевое заклятие не испаряло всё, к чему прикасалось, подобно «косе крови» - оружие воздушных магов просто рассекало препятствие надвое, как исполинский меч.
Храмовники так ничего и не поняли. Волна раскаленным ножом пронеслась сквозь строй, а солдаты ещё вытягивались вперёд в неловких выпадах, стараясь достать отступившего противника. А потом строй просто сломался: переломился надвое и упал, как сломанная хворостинка.
Князь судорожно сглотнул и невольно стиснул рукоять меча. Он не знал, что страшнее: когда целый батальон взрывается, как переспелый помидор, с брызгами и кровью или когда этот же батальон просто безмолвно падает, как кипа срезанных косой колосьев. Где-то на задворках сознания ошарашено мигал синий огонёк – Эйни тоже испытывал лёгкий шок от увиденного. Но здесь был и плюс – теперь им осталось только одолеть личную гвардию маркиза.
9.
Терн решился оставить её только тогда, когда Мириэль, утомлённая потрясениями, наконец, уснула. Проходя по пустынным коридорам чёрного особняка, нынешний глава кланов пребывал в раздумьях перемешанных с облегчением от того, что с Мириэль всё в порядке. Теперь можно было заняться, так сказать, государственными делами.
Сейчас кланы были едины, как никогда – попытка людей шантажировать весь вампирский род странным образом их сплотила. Ночные охотники жаждали расплаты за понесённые унижения. А уж Терн сделает всё возможное, чтобы утолить эту жажду, даже если для этого понадобиться погубить целое королевство.
Покои Риля находились в одном из флигелей особняка и занимали целых три этажа: на одном лекарь жил, на втором располагалась его лаборатория, в на третьем он пользовал больных. Сейчас там маялся дурью один Ритор, но к нему высший вампир заглядывать пока не собирался. Ему нужен был господин доктор, собственной персоной.
- Уважаемый Мориэль, уделите ли вы мне одну из ваших драгоценных минут?
- Разумеется, Терниан, но разве что минутку, - высокая фигура замерла в шаге от двери с подносом, полным лекарств, в обтянутых чёрными перчатками руках.
- Ладно, постараюсь уложиться. Как Ритор?
- Почти здоров. Отпаиваю церковным кагором со специями. Пить кровь ему сейчас категорически нельзя.
- Как долго он ещё пролежит?
- Неделю, плюс-минус несколько дней.
- Понятно, у
Обсуждения Приключения Маята в Гондоре