24.
Это была дверь в покои короля. В этом не сомневался никто из них по двум причинам: первая заключалась в том, что эти покои повидали трех императоров фейри и добрую дюжину человеческих королей и каждый из них считал своим долгом в них жить, вторая была куда более серьёзной – только у королей могут быть такие охранники. Занафар понял, почему так остолбенел его названный брат. Это было поистине невероятно и, что больше всего поражало, это БЫЛО. Здесь. Сейчас. В конце коридора под дверью королевских покоев на простой кухонной табуретке сидело НЕЧТО.
Их было двое: оба высокие, подтянутые, темнокожие, с горящими внутренним огнём кошачьими глазами и коротко стриженными волосами, открывающими аккуратные остроконечные уши. Оба одеты в серые рубашки и брюки, чёрные куртки из плотной ткани и высокие чёрные сапоги на мягком ходу. У обоих за плечами висели ножны с одинаковыми клинками в чёрных ножнах. На плечах у каждого лежал простой шёлковый шарф, блестящей змеёй обматывающий шею и свешиваясь одним концом куда-то за спину, а другим - ложась на грудь.
Но не одежда делала их исключительными, нет - был другой куда более важный фактор… ведь если лишить близнецов одинаковой одежды, одинакового оружия и лишить их всякого внешнего сходства, они всё равно останутся близнецами, как ни крути… если бы не одно НО: ни у волшебников, ни у фейри близнецов никогда не рождается просто по определению.
- Куттул, оттащи Фила от угла.
Чародей, не отрывая взгляда от стоящей на страже парочки, молча схватил того за шиворот и буквально отодрал от его позиции. Тот не возражал.
- Отлично. А теперь скажи мне: ты когда-нибудь такое видел? А если видел, то где?
- Что ты знаешь о Видящем, Занафар? Кроме того, что он создал руны и положил начало главной феерианской традиции.
- Только имя – Ацелас. Ему приписывают ещё массу всяческих чудес, но это уже украшение действительности, потому что выходит, что Видящий Ацелас был безгрешным Спасителем во плоти. Такого быть не может.
На губах тёмного мага появилась лёгкая улыбка, будто он знал что-то, чего не знал фейри. Чуть позже он рассказал следующее:
- В этом ты прав, безгрешным он действительно не был. К счастью в наших старинных хрониках, упоминается один любопытный случай, который поясняет вот это недоразумение (кивок в сторону несущих вахту близнецов). Дело в том, что одна их волшебниц-гадесов по имени Риана сбежала из-под венца к какому-то фейри по имени Ацелас.
- Ты хочешь сказать эти чудовища их дети?!
- Больше нечему, тем более что все признаки на лицо: характерный для гадесов «доспех», рост и внешние признаки, остроконечные уши фейри и характерный для фейри «запах». Эти парни взяли самое лучшее от обоих родителей.
- И как нам мимо них пройти?
- Никак. Они без боя не отступятся.
- Я тоже не лыком шит. Как только закончу, спеленай их самыми сильными чарами, которые знаешь. И не подпускай к бою Фила – он ещё к такому не готов.
И неспешным шагом направился к двери. Ксор наблюдал за ним с другого конца коридора и молчал. Почему-то ему показалось, что его чары на этот раз не потребуются – уж слишком уверенной была походка правителя фейри.
Близнецы пришли в движение, когда до двери оставалось меньше десятка шагов. Одновременно встав со своих табуреток, они смерили императора одинаково безразличными взглядами, а потом один из близнецов положил руку на плечо другому и… Занафар невольно замедлил шаг, а потом и вовсе остановился. На его глазах безумное сходство близнецов исчезло, открыв поражённой публике двух совершенно разных живых. Они были похожи, как братья, родившиеся от одних родителей, но это было уже не то, что они видели раньше. Теперь их роднила разве что одежда.
Один из них был чистокровный фейри: чуть выше среднего роста, тонкой кости, с остроконечными ушами, короткими угольно-чёрными волосами и глазами золотисто-карего оттенка. Внешность тоже типично феерианская, хотя серьга с аметистом в ухе придавала ей изрядную долю восточной экзотики. Именно он скользнул вперёд и преградил императору путь... и всё это произошло в равнодушном молчании.
Второй был типичным гадесом: высокий, сухощавый, с длинными белыми волосами и по-кошачьи жёлтыми глазами. Своей холодной уверенностью он напоминал Куттула, но чувствовалось, что такое «замороженное» состояние ему не свойственно. Где-то в глубине его глаз тлели огоньки тревоги, причины которой Занафар определил следующим образом: долг обязывал их костьми лечь за эту дверь, но ложиться ими им не очень-то и хотелось.
Их поединок меньше всего напоминал те бои, которыми привыкли решать свои проблемы люди. Скорее всего, это можно было назвать поединком воль. Они стояли посреди коридора и, не отрываясь, смотрели друг другу в глаза. Первые несколько секунд, пока они пробовали друг друга на прочность, ничего не происходило, но потом…
Куттул едва успел оттащить дико ругающегося Фила за поворот коридора, спасая от здоровенного куска белого камня, едва не смявшего их обоих в лепёшку. У двери в королевские покои разыгрался миниатюрный конец света, а чародей, похоже, понял, почему император в своё время запретил дуэли между волшебниками – такую силищу никаким страховочным куполом не удержать. Но тем не менее, в королевские покои император всё-таки проник. Пусть даже ему пришлось собственными руками раздолбать имперскую корону на мелкие-мелкие кусочки…
Эпилог.
Вот так оно и закончилось. Фейри отвоевали себе Гондор, угнетённые люди ободрились под властью нового правителя, а королева Гамина, после всех испытаний, упавших на её долю, нашла настоящее счастье.
А что до меня, так я по-прежнему служу князю Раду-Амиру и безмерно доволен сложившимся положением дел. Три года практики ещё не истекли, и я очень надеюсь, что по их истечению его княжеское величество не выгонит меня вон, когда узнает, какой ценой нам далось избавление Туманного Леса от болотных кикимор. Впрочем, чего гадать?.. жизнь продолжается, новые тайны ждут, а молодость ещё не закатилась – чего ещё желать молодому волшебнику с привычкой попадать в истории? Так что, до скорых встреч!
Это была дверь в покои короля. В этом не сомневался никто из них по двум причинам: первая заключалась в том, что эти покои повидали трех императоров фейри и добрую дюжину человеческих королей и каждый из них считал своим долгом в них жить, вторая была куда более серьёзной – только у королей могут быть такие охранники. Занафар понял, почему так остолбенел его названный брат. Это было поистине невероятно и, что больше всего поражало, это БЫЛО. Здесь. Сейчас. В конце коридора под дверью королевских покоев на простой кухонной табуретке сидело НЕЧТО.
Их было двое: оба высокие, подтянутые, темнокожие, с горящими внутренним огнём кошачьими глазами и коротко стриженными волосами, открывающими аккуратные остроконечные уши. Оба одеты в серые рубашки и брюки, чёрные куртки из плотной ткани и высокие чёрные сапоги на мягком ходу. У обоих за плечами висели ножны с одинаковыми клинками в чёрных ножнах. На плечах у каждого лежал простой шёлковый шарф, блестящей змеёй обматывающий шею и свешиваясь одним концом куда-то за спину, а другим - ложась на грудь.
Но не одежда делала их исключительными, нет - был другой куда более важный фактор… ведь если лишить близнецов одинаковой одежды, одинакового оружия и лишить их всякого внешнего сходства, они всё равно останутся близнецами, как ни крути… если бы не одно НО: ни у волшебников, ни у фейри близнецов никогда не рождается просто по определению.
- Куттул, оттащи Фила от угла.
Чародей, не отрывая взгляда от стоящей на страже парочки, молча схватил того за шиворот и буквально отодрал от его позиции. Тот не возражал.
- Отлично. А теперь скажи мне: ты когда-нибудь такое видел? А если видел, то где?
- Что ты знаешь о Видящем, Занафар? Кроме того, что он создал руны и положил начало главной феерианской традиции.
- Только имя – Ацелас. Ему приписывают ещё массу всяческих чудес, но это уже украшение действительности, потому что выходит, что Видящий Ацелас был безгрешным Спасителем во плоти. Такого быть не может.
На губах тёмного мага появилась лёгкая улыбка, будто он знал что-то, чего не знал фейри. Чуть позже он рассказал следующее:
- В этом ты прав, безгрешным он действительно не был. К счастью в наших старинных хрониках, упоминается один любопытный случай, который поясняет вот это недоразумение (кивок в сторону несущих вахту близнецов). Дело в том, что одна их волшебниц-гадесов по имени Риана сбежала из-под венца к какому-то фейри по имени Ацелас.
- Ты хочешь сказать эти чудовища их дети?!
- Больше нечему, тем более что все признаки на лицо: характерный для гадесов «доспех», рост и внешние признаки, остроконечные уши фейри и характерный для фейри «запах». Эти парни взяли самое лучшее от обоих родителей.
- И как нам мимо них пройти?
- Никак. Они без боя не отступятся.
- Я тоже не лыком шит. Как только закончу, спеленай их самыми сильными чарами, которые знаешь. И не подпускай к бою Фила – он ещё к такому не готов.
И неспешным шагом направился к двери. Ксор наблюдал за ним с другого конца коридора и молчал. Почему-то ему показалось, что его чары на этот раз не потребуются – уж слишком уверенной была походка правителя фейри.
Близнецы пришли в движение, когда до двери оставалось меньше десятка шагов. Одновременно встав со своих табуреток, они смерили императора одинаково безразличными взглядами, а потом один из близнецов положил руку на плечо другому и… Занафар невольно замедлил шаг, а потом и вовсе остановился. На его глазах безумное сходство близнецов исчезло, открыв поражённой публике двух совершенно разных живых. Они были похожи, как братья, родившиеся от одних родителей, но это было уже не то, что они видели раньше. Теперь их роднила разве что одежда.
Один из них был чистокровный фейри: чуть выше среднего роста, тонкой кости, с остроконечными ушами, короткими угольно-чёрными волосами и глазами золотисто-карего оттенка. Внешность тоже типично феерианская, хотя серьга с аметистом в ухе придавала ей изрядную долю восточной экзотики. Именно он скользнул вперёд и преградил императору путь... и всё это произошло в равнодушном молчании.
Второй был типичным гадесом: высокий, сухощавый, с длинными белыми волосами и по-кошачьи жёлтыми глазами. Своей холодной уверенностью он напоминал Куттула, но чувствовалось, что такое «замороженное» состояние ему не свойственно. Где-то в глубине его глаз тлели огоньки тревоги, причины которой Занафар определил следующим образом: долг обязывал их костьми лечь за эту дверь, но ложиться ими им не очень-то и хотелось.
Их поединок меньше всего напоминал те бои, которыми привыкли решать свои проблемы люди. Скорее всего, это можно было назвать поединком воль. Они стояли посреди коридора и, не отрываясь, смотрели друг другу в глаза. Первые несколько секунд, пока они пробовали друг друга на прочность, ничего не происходило, но потом…
Куттул едва успел оттащить дико ругающегося Фила за поворот коридора, спасая от здоровенного куска белого камня, едва не смявшего их обоих в лепёшку. У двери в королевские покои разыгрался миниатюрный конец света, а чародей, похоже, понял, почему император в своё время запретил дуэли между волшебниками – такую силищу никаким страховочным куполом не удержать. Но тем не менее, в королевские покои император всё-таки проник. Пусть даже ему пришлось собственными руками раздолбать имперскую корону на мелкие-мелкие кусочки…
Эпилог.
Вот так оно и закончилось. Фейри отвоевали себе Гондор, угнетённые люди ободрились под властью нового правителя, а королева Гамина, после всех испытаний, упавших на её долю, нашла настоящее счастье.
А что до меня, так я по-прежнему служу князю Раду-Амиру и безмерно доволен сложившимся положением дел. Три года практики ещё не истекли, и я очень надеюсь, что по их истечению его княжеское величество не выгонит меня вон, когда узнает, какой ценой нам далось избавление Туманного Леса от болотных кикимор. Впрочем, чего гадать?.. жизнь продолжается, новые тайны ждут, а молодость ещё не закатилась – чего ещё желать молодому волшебнику с привычкой попадать в истории? Так что, до скорых встреч!
Обсуждения Приключения Маята в Гондоре