9.
Терн решился оставить её только тогда, когда Мириэль, утомлённая потрясениями, наконец, уснула. Проходя по пустынным коридорам чёрного особняка, нынешний глава кланов пребывал в раздумьях перемешанных с облегчением от того, что с Мириэль всё в порядке. Теперь можно было заняться, так сказать, государственными делами.
Сейчас кланы были едины, как никогда – попытка людей шантажировать весь вампирский род странным образом их сплотила. Ночные охотники жаждали расплаты за понесённые унижения. А уж Терн сделает всё возможное, чтобы утолить эту жажду, даже если для этого понадобиться погубить целое королевство.
Покои Риля находились в одном из флигелей особняка и занимали целых три этажа: на одном лекарь жил, на втором располагалась его лаборатория, в на третьем он пользовал больных. Сейчас там маялся дурью один Ритор, но к нему высший вампир заглядывать пока не собирался. Ему нужен был господин доктор, собственной персоной.
- Уважаемый Мориэль, уделите ли вы мне одну из ваших драгоценных минут?
- Разумеется, Терниан, но разве что минутку, - высокая фигура замерла в шаге от двери с подносом, полным лекарств, в обтянутых чёрными перчатками руках.
- Ладно, постараюсь уложиться. Как Ритор?
- Почти здоров. Отпаиваю церковным кагором со специями. Пить кровь ему сейчас категорически нельзя.
- Как долго он ещё пролежит?
- Неделю, плюс-минус несколько дней.
- Понятно, управимся без него. Риль, как ты смотришь на то, чтобы оказать финансовую помощь возрождающемуся феерическому княжеству?
Из-под капюшона раздался смех.
- Тогда тебе проще будет сразу послать пару «теней» в королевский дворец – убьёшь сразу двух зайцев: и королевскую династию обезглавишь, и трэшу Раду-Амиру задачу облегчишь. Ему ведь придётся завоёвывать весь Гондор…
- У-у…
- А то! Кроме того, ещё придётся доказывать, что фейри – это не просто плод воображения стариков в серых рясах. Ты всё ещё хочешь его спонсировать, после этого?
- Конечно, - вампир уже прикинул перспективы. – Сейчас даже больше, чем раньше. Ты знал, что наш обожаемый Виссегерт пользуется запретным колдовством?
- Понятие «запретный» сейчас не в ходу, Терн, – в невозмутимом голосе Риля появились странные интонации, который вампир принял за умело скрытое неверие в собственные слова. – Волшебники уже столько тайн раскрыли, что сами сбились со счёта. Правда, есть ещё магия Девяти Неизвестных (древнее гадание фейри, сходное с руническим)…
- Вот и я о том же – запретней этого трудно что-нибудь найти.
Тут с Рилем произошла поистине невероятная вещь: он чуть не выронил поднос, а его голос предательски дрогнул. Мориэль не знал, куда себя девать от нахлынувших на него эмоций.
- Но, Терн, ты понимаешь, что это значит?! Император всё ещё во дворце, вероятно под арестом или в подземельях, не важно, но сам факт того, что он жив – это уже сенсация!
Тут Терн подозрительно прищурился:
- А с чего ты взял, что он жив, а не, скажем, превращён в безжизненную куклу?
- Сразу видно, что ты не маг. Если бы он был мёртв, о глава четырёх кланов, то твои дознаватели ничего не почувствовали бы. Гадающий обязательно должен быть в полном сознании и должен прекрасно осознавать, что и как он делает, иначе магия не сработает. А, чуть не забыл, бросать камни должен один и тот же человек – избранный – и никто кроме него прикасаться к Девяти Неизвестным не может – иначе магия тоже не сработает. Поэтому убить императора никак не могли.
Из лекарского флигеля высший вампир почти выбежал. В голове уже созрел план, чем озадачить его дознавателей на этот раз.
Этим же вечером он совершил вылазку в королевский дворец, а если быть уж совсем точным, то в королевские подземелья. Если верить карте, добытой в архивах кланов, в катакомбы существовало три лаза: через дворец, через потайной люк в дворцовом парке и через городскую канализацию. Терн выбрал третий вариант, руководствуясь главным образом фактором незаметности: войти и выйти можно было почти в любой точке города и всё равно прийти к нужной точке. Короче говоря, удачней пути не найти.
Правда, оставались ещё канализационные монстры и специально выведенные для охраны дворцовой секции крокодилы, но насчёт этого Терн волновался меньше всего – и не с такими бились.
В сеть каналов он проник через канализационный люк в подвалах особняка. Здесь тоннели имели почти кристальную чистоту, что существенно облегчало первые этапы задачи. Вампир, облачённый в «рабочую» чёрную одежду, промчался через этот участок на всех парах. Первые проблемы начались за три лиги до городских стен – Терн подошёл к первому коллектору.
Когда-то давно это было проточным подземным озером и таких озёр на территории города было семь штук. Фейри, когда строили канализацию, не обошли их стороной: из некоторых брали воду для хозяйственных нужд, а другие поменьше использовали под коллекторы. Чистые воды таких озёр очень быстро потемнели от нечистот и мусора, который стекался сюда тысячелетиями, и в вонючих глубинах, как оно обычно бывает, завелось какое-то неизученное наукой чудовище с очень длинными щупальцами (это вампир знал не понаслышке).
Добрался до дворца только через час. Пришлось идти окольными путями, чтобы не потревожить местных обитателей. Особенно повозиться пришлось с крокодилами в «королевской секции»: настырные твари преследовали прыткого охотника добрых пять минут, пока тот не залез в такой тоннель, который оказался слишком маленьким для их массивных тел.
Как потом выяснилось, влез Терн не в тот тоннель, в который собирался. Впрочем, его промашка не слишком сбила его с курса: вместо того, чтобы попасть в темницу, судьба забросила его в вентиляционный лаз как раз над постом стражи возле входа в казематы, где он услышал один очень важный разговор.
Вампир вылез из лаза как раз в тот момент, когда придворный маг Игнациус и первый советник его величества граф Виссегерт покидали подземелья, ведя оживлённый разговор. Терн с превеликой осторожностью последовал за ними, стараясь не упустить ни слова – тени на потолке было достаточно.
- Невероятно! – седобородого мага переполняло возбуждение. – Это просто невероятно! Настоящий… (мудрёное слово на непонятном языке) – только они, если верить легендам, были способны на такое… такое сокровище!
- Это просто волосы, ваше магичество, - граф энтузиазма не разделял. - Пусть и сплетённые в кольчугу, они всё равно останутся просто волосами.
- Ах, вы не понимаете!..
- И не хочу. Заниматься всей этой бесовщиной – ваша работа. Вы мне лучше скажите, зачем он это делает? Быть может какой-нибудь их ритуал?
- Будь он воином, я бы подумал, что он собирается бежать, - старик почесал бороду. – Но, к счастью для нас, он не воин и без своих Рун почти бессилен. Но в одном вы, господин граф, безусловно, правы – это действительно ритуал. Во время изучения их исторических хроник, я трижды сталкивался с тем, что правители ткали из собственных волос доспехи – и вскоре после этого империю сотрясали великие потрясения. Это были войны главным образом: первый раз привёл к образованию их империи, второй – незадолго до гражданской войны, а третий – незадолго до их исчезновения.
- Стало быть, Гондору стоит опасаться войны с этими божьими выродками? – граф улыбнулся. Издевательски. – Ваши доводы неудивительны. Королевство находиться на пике своего могущества, силы фейри незначительный и рассеяны. Им же хуже, если нападут.
- Зря вы их недооцениваете, господин граф. Не стоит забывать, что на плечах их джерхов раньше стояла великая империя! Они били харадримов, загнали эльфов в их леса, выгнали эвиальцев в степи – они не знали ни одного крупного поражения!
- Везение, не более, - граф был явным патриотом своей родины и гондорской армии, где отпахал без малого четверть века жизни. Терн не любил таких: наверное, потому что сам никогда патриотизмом не увлекался.
- Господин граф, право мне вас жаль.
- С чего это?
- Плохо вы знаете историю своего государства.
- Копаться в пыли – ваша работа. Моё же дело – советовать королю, с кем воевать, а с кем мириться. И сейчас мне нужен конкретный ответ: на что они способны ради своего императора?
Терн не видел, как волшебник задумчиво сдвинул брови, но, безусловно, это почувствовал и ещё сильнее вжался в потолок. К счастью, пронесло – маг его не заметил.
- На всё. Полагаю, безграничное повиновение своему правителю у них в крови.
- Это уже лучше (шантажировать вздумал, урод). Вы разобрали с его Рунами?
Здесь вампир навострил ушки ещё больше. В голове уже выстроился новый план: выкрасть императора вместе с его «запретными» рунами, но это, увы, было невыполнимо даже для него. Поэтому стоило удовлетвориться разведкой.
- Единственное, что мне удалось узнать – это материал, из которого их вытачивали. Редкий почти не изученный минерал – мифриловый адамант - представлен здесь девятью разновидностями, каждая из которых представляет одну из Неизвестных. Магия фейри как-то изменила камни – нам такое не под силу это точно – сделав их живыми подобиями Девятки…
- Попроще, ваше магичество, у меня нет времени.
- Камни выбирают себе одного владельца, и использовать их может только он и только одним способом – предсказывая будущее. У меня половина лаборатории сгорела, когда я попытался «открыть» одну из них. Сегодня я проведу кое-какие опыты, а завтра наведаемся к нашему пленнику ещё раз. Вы согласны?
- Может толк и выйдет.
Больше Терн их не преследовал: дослушал, как их шаги удаляются по темничным коридорам, и по-прежнему перемещаясь по потолку, продолжил свой путь в глубь дворца – прямиком в покои королевы.
10.
После того, как Маят выкосил слаженный строй белоплащников одним ударом, маркиз де Пусси попытался сбежать. Его изящный серый конёк развил такую прыть, которую ожидать от парадной лошадки было сложно. Единственное, чего не рассчитал гондорец, так это была дальнобойность феерического лука.
Эйни пустил стрелу только тогда, когда маркиз выскочил во двор и успел отскакать от замка шагов на сто. На таком расстоянии даже эльф испытает лёгкие сомнения, но Эйни даже бровью не повёл. Стрела с шипением рассекла воздух и с хрустом вошла маркизу под левую лопатку. Сила удара выбросила его из седла и заставила конька споткнуться. Маята прошибла дрожь. Теперь понятно, каким Макаром две сотни стрелков расправились с пятью тысячами вооруженных до зубов конников: они просто посбивали их с сёдел.
- Меткий выстрел, трэш Альгирдас, - Амир вложил меч в ножны. – Какими судьбами оказался в Дар Торакене?
- Я ожидал встретить здесь Занафара, - тёмный фейри опустил лук и задумчиво посмотрел на свои окровавленные пальцы. – А встретил кучку Смертных, который собирались разводить вампирский клан на какой-то артефакт. Что называется, не повезло. А что делаешь здесь ты, треш Рад, да ещё в компании такого чрезвычайно талантливого молодого чародея?
Маят слегка покраснел и отвернулся, приглядывая за остолбеневшими гвардейцами маркиза. Князь что-то с ними сделал: теперь они больше напоминали статуи, чем людей.
- Выполняю дружеские обязательства, - Амир слегка улыбнулся. – Ты его, наверное, видел. Высокий такой, в белом плаще с позолотой…
- Видел, как же. Забрал девушку и исчез. Сказал, что можешь делать с маркизом, что вздумается.
- Тогда какого клатта ты его пристрелил?
- Да живой он, живой – чай покрупней мухи будет. Просто сознание от боли потерял, - тут Эйни заметил стоящего в сторонке Маята. – А ты с каких пор стал водиться с тангрединами?
- Во-первых, Эйни, не я, а гондорский герцог Радамир фон Кергри, - Амир особенно выделил последние слова. - Во-вторых, вышеупомянутый герцог совсем недавно принял его на трёхгодичную практику, потому что от болотных кикимор просто спасу не стало. А в-третьих…
- В- третьих?
- А в-третьих, я его ещё мальчиком знал. А теперь к делу: зачем ты искал Занафара? Ты же не хуже меня знаешь, что он покинул эти места ещё до вашего переселения на Драконий Хребет.
Лучник как-то печально улыбнулся, глядя в пустой колчан, потом повесил лук на плечо. Амир смотрел на него выжидающе. Эйни сам всё скажет, если сочтёт нужным. К ним подошёл Маят и молча встал рядом с ним.
Наконец, Альгирдас заговорил:
- Мы возвращаемся обратно в Крепь. Возникли проблемы, которые вынудили общину возвратиться в родные леса, и мне бы очень не хотелось, чтобы мы встретили по пути какие-нибудь человеческие поселения. Этот переход должен остаться тайной.
Князь понимающе кивнул.
- Если вы пойдёте старым маршрутом, то там проблем не возникнет. Кроме болотных кикимор, там ничего живого вы не встретите. Но я одного не понимаю: зачем?
- К нам зашёл Идан и сказал, что император почти закончил плести Узор. Община решила быть ближе к центру событий. Не удивляйся, если в скором времени получишь весточки от Эредина и Слави, потому что они тоже подтягиваются сюда.
Покидали Дар Торакен верхом, благо лошадей было оставлено в избытке. Едва только замок скрылся за стеной деревьев, Маят внезапно почувствовал чей-то «взгляд». Будто кто-то очень большой и сильный на мгновение отвлёкся от утомительного самосозерцания и удостоил группку отдаляющихся всадников своим тяжёлым всеобъемлющим взглядом. Перед глазами мгновенно расцвело видение…
«Невысокий светловолосый субъект эльфийской наружности в старой много повидавшей одежде и с парными мечами у пояса стоял рядом с окованной вороненой сталью дверью (определённо, какая-то темница).
Наклонившись к решётке, он тихо-тихо позвал:
- Трэш Занафар, как ты там? Всё ещё не надумал бежать из этой каталажки?
- Несколько дней ничего не изменят, дорогой мой Идан, - негромкий голос неведомого Занафара бросил чародея в священный трепет. – Кроме того, Узор ещё не закончен, а лучшего места, чем собственный дворец для этой цели не найти.
- Но, трэш Занафар, они же убьют тебя, как только получат своё! А так я хоть буду уверен…
Голос из-за решётки обдал Маята такой властностью, что даже светловолосый Идан был вынужден осечься.
- Ты прекрасно понимаешь, что без своих Рун я абсолютно бесполезен. А висеть обузой я не намерен.
- Да какого клатта!? – Идан быстро оправился от потрясения и теперь дал волю накопившемуся возмущению. – Какая к клатту обуза?! И вообще чего я вас слушаю?
- Действительно, - от тихого смешка, казалось, дрогнули стены. – Ты мог вообще не приходить.
- Да, клатт тебя подери, мог, - эльф сделал глубокий вздох, пытаясь успокоиться. – Но противиться давней привычке оказалось выше моих сил. Тебе что-нибудь принести?
- Расчёску, тазик горячей воды и смену одежды. У меня скоро будет большой выход, друг мой. Молодая королева тяжело больна и без моей помощи этим людишкам явно не обойтись…»
Маят очнулся оттого, что лошадь под ним всхрапнула, а его самого хлопают по плечу. Немного придя в себя, он сразу же натолкнулся на два выжидающих взгляда: небесно-голубой Амира и изумрудно-зелёный Альгирдаса.
- Знаете, а этот ваш Идан не врал. Император действительно почти доплёл то, что он там плетёт, - чародей поёжился. – И что от его голоса стены трясутся?..
- Это не стены трясутся – это энергетика у него бешеная, - Эйни поудобней пристроился в непривычном седле. – Маг из разряда «дунет, и улетишь».
- Не просто улетишь, а исчезнешь с глаз, - добавил задумчиво Амир. – Помнишь, Маят, я тебе про своего деда рассказывал?
Тот утвердительно кивнул, а перед глазами мгновенно возникли тянущиеся к небу скрюченные костлявые руки с унизанными золотыми и платиновыми перстнями пальцами. Вот и вся лучезарность феерического бытия – ров полный белых костей.
- Так вот, он приходиться императору двоюродным племянником. И, несмотря на всё своё могущество, не стоит и капли той силы, которой располагает Занафар. Это во многом зависит от доли способностей и избранного пути.
- Или воин, или маг? – волшебник начал понимать, чем здесь меряют Врождённый Дар.
- Что-то в этом роде. В благородных семьях дети проходят спаренное образование. К примеру, я знаком с магией чуть лучше обычного колдуна, но куда меньше настоящего волшебника. Одновременно с этим я ещё командую пятью тысячами имперской тяжёлой пехоты, присвоен к званию знаменосца и отличаюсь чисто военной бесшабашностью.
- Ты просто привык больше полагаться на меч, чем на магию, - встрял в разговор лучник. – У нас такого категоричного разделения нет, ибо наша магию этого не требует: маскироваться и «слушать» лес у нас умеет каждый. Маят, а где вы с Амиром познакомились? У него мало друзей – все фейри в основном, а тут, так сказать, представитель враждебного сословия.
Маят понимающе кивнул. Этого вопроса он ожидал уже давно. Если не Эйни, так кто-нибудь другой. И врать не имеет смысла – раскусят в два счёта.
- Я тебя понял, трэш Альгирдас. Меня ваши секреты мало интересуют – всё равно не пойму.
- Уверен? Есть секреты вполне доступные людям.
- Например? – чародей скептически вскинул бровь. – Имел честь созерцать полный комплект феерических лат, кусок меча, наконечник и кусок щита, которые нельзя починить нигде, кроме кузницы, где их сковали. А когда запечатывал склеп с парой тысяч неупокоенных душ, такого наслушался, что всякий изыскательный интерес к этой теме во мне увял на корню. А когда во мне угасает интерес к чему-либо, я этим предметом больше не занимаюсь.
Тёмный фейри оценивающе фыркнул. Парень определённо ему нравился, несмотря на то, что тангредин.
- Слово «ледяной хардук» тебе что-нибудь говорят?
Маят почувствовал, как по позвоночнику прошёл батальон мурашек. Вспомнилось одно из детских видений. Он бы так и не осознал его смысла, если б не поступление в Академию. Потому что с чего бы судьбе показывать ему совершенно незнакомого человека? Это был взрослый Фил стоящий среди обжигающей солнечным жаром золотой пустыни, и на его поясе длинные слегка изогнутые ножны из голубой гномьей стали, окованные мифрилом. Оплетённая белой кожей рукоять с навершием в виде драконьей лапы, сжимающей в когтях отполированную до зеркального блеска бусину звёздного сапфира.
- Их всего два на весь Авалон. Один на Аэррилии в храме Бога Зимних Холодов, второй принадлежал императору Нильфгаарда.
- Приятно иметь дело с образованным молодым человеком, - Эйни поймал неодобрительный взгляд Амира, но не обратил на него никакого внимания. Рыжий маг на замечание про «образованного молодого человека» только скривился.
- Мне про них друг рассказал, так что нечего приписывать мне чужих заслуг.
- Интересно. А кто твой друг?
- Оборотень из клана Сейрун. Сын того самого безумца, который шестьдесят лет назад выкрал меч у нильгаардского самодержца. По слухам, в пустынях Харада есть занесённый песками замок, где этот меч спрятан. Мой друг собирался разобраться с собственным наследством, как только покинет стены школы.
На это Эйни ничего не ответил: только многозначительно хмыкнул и полностью погрузился в наблюдение за лесным пейзажем, что окружал их с трёх сторон непроходимой стеной из деревьев. Чародей очень быстро выкинул «ледяной хардук» из головы и занялся вещами понасущнее. Например, начал изобретать способы борьбы с болотными кикиморами. Он успел придумать несколько эффективных мер противодействия, когда услышал тихий, слегка задумчивый голос Амира.
- Хорошо бы он с каторжниками Слави не столкнулся…. Если я правильно помню, они обосновались в каком-то старом заброшенном замке у Большого Оазиса. Маят, твой друг не говорил, где находится замок его отца?
- Он сам не знает.
- Тогда как он собирается искать?
- Нюхом. Чистокровные оборотни даже в человеческом обличье способны почувствовать любую магию за полсотни лиг. Чего говорить об их волчьей части? Почему ты называешь воинов Слави «каторжниками»?
- Потому что они и есть каторжники. Думаешь, в империи не было тех, кто переступал закон? Ха, да их было едва ли не больше, чем обычных законопослушных граждан! Сначала их пытались использовать в шахтах, на каменоломнях и в кузнях, но потом император придумал им лучшее применение – издал специальный закон, который позволял им служить в армии и искупать свою вину в борьбе за безопасность родины. Правда, находились и такие, которые предпочитали шахтёрскую кирку мечу или копью, но таких было меньшинство.
- И они дрались? – синие глаза мага заблестели от сдержанного любопытства. – Неужели даже бежать не пытались?
- А что им оставалось? За три года службы убийца мог запросто стать свободным гражданином. А дезертиров, как правило, ловили свои же. Давали шанс исправиться, так сказать. А особенно они прославились в боевых действиях против нелюдей.
Тут Маят едва заметно дрогнул. Болотные кикиморы тут же ухнули куда-то на второй план. Они воевали против нелюдей. А кто такие нелюди? Эльфы, гномы, драконы, дриады, оборотни – все они нелюди. Да что там! Те же маги – тоже своего рода нелюди. И «каторжники» на них охотились. А Амир, тем временем, продолжал:
- Фейри – нация, которая ко всему приспосабливается. Они научились стрелять из воровских арбалетов так же быстро, как эльфы из своих луков; они научились сбивать «черепаху» и держать удар гномьего хирда. Был момент, когда император что-то не поделил с драконами…
- Они и драконов?!…
- Я слышал о троих убитых зелёных. В том отряде, кроме зелёных, были ещё красный и чёрный. Красного так покалечили, что он до логова едва долетел, а чёрный вожак потом неделю вытаскивал из задницы арбалетные болты.
- Маги среди них есть?
- Колдуны, в основном. Может, пару целителей для особых случаев. Но не это важно, мой рыжий друг, важно другое: эти парни отличаются поразительной изобретательностью во всём.
- А Эредин?
- Эредин…- Амир невольно поёжился, вспоминая холодное, словно вытесанное из белоснежного мрамора лицо первого маршала империи. – Эредин – это другое дело. Стальное Сердце, вот что он такое.
11.
Королевские покои впечатлили его своим скромным убранством. Арганза, мягкие харадские ковры и простая и одновременно изысканная мебель придавали помещению некую воздушность. Вампир восхищённо провёл пальцами по гладкой лакированной поверхности туалетного столика. Изысканно, дорого и до смеха просто. Мириэль бы такое понравилось.
Из дальней комнаты раздался слабый стон. Терн непроизвольно потянулся частью сознания в ту сторону, и, коснувшись, ощутил приступ тошноты. Его осведомители говорили правду – королева действительно была больна.
В спальню он прокрался, хоронясь за тонкими, как паутинка, занавесками. Здесь он был лишь тенью на стене, точнее одной из многих теней. В покоях, несмотря на поздний час, горели свечи, и молодая служанка Зоя разжигает в камне огонь. Вывод: к прочим неприятным ощущениям королевы прибавился ещё и озноб.
Девушка ничего не заметила, когда Терн проскользнул через просторную гостиную прямиком в опочивальню. И едва успел прыгнуть на полоток, спасаясь от усталого взгляда опухших глаз его гондорского величества, которому вдруг приспичило посмотреть на дверной проём. Вцепившийся в какой-то потолочный барельеф высший вампир позволил себе кривую усмешку. Ожидал лекаря, а чуть было не наткнулся на то, что ему видеть совсем не полагалось. Но хватит размышлений, пора снова навострить ушки.
Переместившись с барельефа на одну из перекрёстных потолочных балок, охотник распластался по её поверхности и полностью слился с серым холодным камнем. А потом слегка сдвинулся к краю и аккуратно посмотрел вниз.
Королева, молодая девушка лет двадцати с небольшим, лежала на кровати неподвижно. Её глаза, обведённые синими кругами, были закрыты, лицо по цвету напоминало алебастр, а длинные чуть волнистые тёмные волосы ещё больше оттеняли её неестественную бледность. Девушку лихорадило, подушка под ней взмокла от пота, и даже два пуховых одеяла не могли её согреть.
Терн заметил на тумбочке у кровати бутылочку, стакан, блюдце и ложку – лекарства. От них пахло магией – значит, не просто лекарства, а волшебные эликсиры, панацея от всех болезней разом. Склянка была пуста на две трети, следовательно, лекарства принимались регулярно, но, тем не менее, лучше больной не становилось.
Вампир перенёс внимание на короля. Мужчина не спал почти неделю, разрываясь между женой и государством. От него пахло дикой смесью вина, коньяка и дорогих женских духов. Это частично объясняло его виновато-преданный вид. А ещё в комнате витал едва уловимый аромат лошадиного пота. Ага, значит, «лев» днём куда-то ездил. Куда? Вот будет славная задачка его агентам. Хотя, чего тут гадать – просто он только что узнал, что шантаж раскрылся. Терн злорадно улыбнулся. Неудачное начало правления, не правда ли? Вот и поделом!
Из прихожей раздались тяжёлые шаги стражников и бряцанье невольничьих цепей. Вскрикнула в гостиной служанка Зоя, но крик внезапно оборвался, будто ей рот кляпом заткнули. Недобрый знак. Вампир до предела вжался в камень, стараясь исчезнуть в прямом и переносном смысле. Тогда он впервые увидел императора. И понял, что вся его затея пойдёт прахом, стоит этому человеку сказать хотя бы слово против.
Они с Виссегертом были одного роста. Оба монарха, бывший и нынешний, обладали крепким телосложением, довольно широкими плечами и гордой истинно царственной осанкой, но император при всём этом умудрялся выглядеть поджарым, как гончий пёс, а вот Виссегерт больше напоминал медведя. Наверное, всё дело в узкой кости.
Император обладал твёрдым взглядом голубых, как гномья сталь, глаз, нестандартной истинной красотой, которую он не прятал под личинами и короткими светлыми волосами, отливающими в свете свеч странным металлическим блеском. Даже в цепях, бедно одетый и с тремя арбалетчиками за спиной он выглядел большим монархом, чем облачённый в царственную ливрею гондорец. И такое положение вещей казалось ему самым естественным. Поразительный живой.
Король некоторое время рассматривал гостя взглядом, полным недружелюбия, а потом жестом отпустил стражу. Фейри остался спокоен. Наконец, Виссегерт заговорил:
- Я привёл тебя сюда только по одной причине – из-за неё, - кивок в сторону пребывающей в забытьи молодой женщины. – И ты, бесовское отродье, это наверняка знаешь. И ты должен сделать так, чтобы она в ближайшее время встала на ноги.
На лице закованного в цепи гостя шевельнулась изящная бровь. Казалось бы, вопросительно. И очень цинично.
- Что я буду с этого иметь?
- Тебе сохранят жизнь. Разве этого мало? – король был поражён подобным исходом событий. Он никак не мог предположить, что у узника хватит наглости торговаться. В ответ фейри расхохотался. Его смех серебристым эхом прокатился по комнате, заставил зазвенеть хрустальную конструкцию канделябра и утонул в полотнах арганзы.
- Моя жизнь сейчас не имеет ценности. Нужно что-то более стоящее.
Человек старался сохранять спокойствие, подобное тому, которым так умело прикрыл свои истинные чувства его собеседник. Видимо, жена была очень ему дорога.
- Что же?
- Ключа от этих цепей для начала будет достаточно.
Послали за главным смотрителем, с императора сняли кандалы. Виссегерт молчал, глядя, как его собеседник медленно разминает запястья. Монарх был насторожен и каждую секунду ждал нападения. Он не понимал, что стоящий перед ним давно перешагнул через такие низкие чувства, как месть.
Император в свою очередь закончил массировать запястья и перевёл взгляд на лежащую на кровати девушку. В его стальных глазах, как в зеркале отразилось её бледное неживое лицо. Смотрел он долго, что-то вычисляя в уме, а потом подошёл к кровати, осторожно взял безжизненную руку и нащупал пульс.
- Давно она в таком состоянии?
Виссегерт поднял на него тяжёлый взгляд и глухо произнёс:
- Уже три месяца.
Фейри недовольно покачал головой и осторожно отпустил руку. Подошёл ещё ближе, присел на край кровати и коснулся рукой её мраморного лба. Девушка тихо всхлипнула под его пальцами, а потом снова затихла. Занафар почувствовал, как в ладонь толкается горячая волна тяжёлой головной боли. Тут его взгляд пал на склянку с эликсиром.
- Вы ей всё время даёте это? Или есть ещё какие-то лекарства?
- Нет, только это.
- Значит, вот как… - император задумчиво потёр висок и снова взглянул на бледное лицо молодой женщины. – Ты веришь своему целителю?
Это вызвало на загорелом, обрамлённом аккуратно подстриженной чёрной бородкой, лице короля подозрительное выражение. Сохранить спокойствие оказалось для него непосильной задачей.
- Если бы я ему не верил, то не позволил бы ему лечить свою супругу.
- Хорошо. А если я тебе скажу, что твой доверенный целитель травит твою же собственную супругу, ты мне поверишь?
Последовал категоричный ответ:
- Нет.
- Что ж, иного я и не ждал, - фейри, стараясь не отнимать руки ото лба больной, потянулся к склянке, подцепил её двумя пальцами и развернул к королю этикеткой. – Ты по-эльфийски читаешь? Здесь написано «экстракт волчьей ягоды» (его величество побледнело – по-эльфийски читать он умел). Вам повезло, что это всего лишь экстракт, а не чистая вытяжка – в противном случае она бы умерла ещё три месяца назад.
Помолчали. Каждый думал о своём: Виссегерт прикидывал, как бы вывести отравителя на чистую воду, а Занафар некстати вспомнил, при каких обстоятельствах познакомился с «волчьей ягодой» вплотную.
- Ты хорошо разбираешься в ядах, господин Занафар, - его величество поднялся со своего места и тоже подошёл к кровати, присел и устремил тяжёлый взгляд на мраморно-бледное лицо королевы. – Увлекался этим делом в юношеские годы?
Тот прикинулся, что не заметил красноречивого намёка на его императорский титул.
- Нет, интерес к этой теме у меня был несколько иного рода. Моя жена погибла сходным образом. Сгорела за неделю! Всё началось лёгким недомоганием, а закончилось трёхмесячным трауром. Даже орудие убийства совпало – только тот экстракт был раз этак в десять сильнее.
- Я не знал, что ты женат.
- А с чего тебе знать? Мы с тобой не настолько дружны, чтобы делиться такими подробностями.
- Убийцу хоть нашли?
- Нашли.
- И что с ним стало?
- Он провёл остаток дней в одном склепе со своей жертвой. Я посчитал, что муки совести, длящиеся целую вечность, послужат лучшим наказанием. Впрочем, он ещё легко отделался. Ну, а ты, король Виссегерт, почему так дорожишь своей половинкой? Супружеская верность в человеческих семьях никогда не была в ходу.
Терн мысленно зааплодировал столь удачной шпильке. Оказывается, не только он учуял аромат чужих духов. Гондорец проглотил обиду, даже не поморщившись.
- Это мой второй брак.
- А что случилось с первым? Не сошлись характером?
- Да нет!.. Жили душа в душу почти двадцать лет, родили и вырастили троих детей, готовы были умереть в один день, но, представляешь какое недоразуменье вышло, разлюбила она меня. Сорок с лишним лет женщине, старуха уже, а любовника завела! И ещё набралась наглости заявить, что, мол, я на тебя всю свою молодость и здоровье положила, пока ты по походам пропадал, а теперь изволь дать и мне порезвиться в своё удовольствие.
Фейри убрал руку со лба, встряхнул онемевшими пальцами, а потом приложил указательный и средний пальцы к её вискам и начал медленно и осторожно массировать. На реплику своего собеседника он ответил следующее:
- Исключительная женщина!
Король так и оторопел. Император тем временем продолжал:
- К тому же, её вина здесь только в том, что позволила себе засидеться под твоей опекой так долго. Потому что нет ничего хуже для красивой женщины, чем притесняющий её желания муж. Чем больше давишь, тем раньше она в тебе разочаруется. Это я тебе по собственному опыту говорю, ведь моя Фани была слеплена из такого же теста.
- И долго вы прожили вместе?
- Почти два века. Иногда я думаю, что не достиг бы всего того, чего достиг, если бы не она.
- Думаешь, ты смог бы достичь большего, если бы она осталась жива?
- Я ничего не думаю. А тебе бы пристало позаботиться о собственной жене. Будь добр, пошли на кухню и скажи, чтоб принесли мне сюда плошку куриного супа, липовый чай с мёдом, тазик горячей воды, белое полотнище и полный набор трав от отравления и чем быстрее ты это сделаешь, тем лучше.
Король, покорившись, вышел. Одновременно с ним выскользнул из помещения и Терн. Самое ценное он уже получил.
12.
Сооружение, которое фейри почтительно именовали Крепью, повергло Маята в тихий шок. По сравнению с этим каменным колоссом Серые Башни его отца выглядели не серьёзней карточного домика.
Как он узнал из рассказов Амира, прожившего в этих краях большую часть жизни, Крепь строилась ещё во времена правления первого императора, когда государство только-только набирало свою легендарную мощь и нуждалось вот в таких огромных городах-бастионах, чтобы хоть как-то защищать свою немногочисленные границы. Их вырубали в цельной горной породе, используя для защиты в первую очередь отдельно стоящие горные вершины, как основу, а всё, что не доставало, достраивая из камня, насыщенного адамантитовой рудой.
Всего таких бастионов на территории старой империи насчитывалось семь штук, но в относительной целости остались стоять только три. Услышав их названия, молодой волшебник только мог закусить губу от обиды за род, к которому формально не принадлежал. Столько лжи… а каков размах… невероятно. И почему ни у кого не хватило смелости проверить?.. Да потому что не было в свете таких безумцев, которые решились бы на такое, вот почему!
Так вот, таких «крепей» было три. Первая из них уже много лет держала западные границы Гондора, соревнуясь в силе и твёрдости с многими степными вождями. Сейчас она носила типично гондорское название Минас-Ранир, хотя почти во всех феерианских хрониках обозначается, как Крепость Заходящих Лучей и давала жизнь почти пятидесяти тысячам мирного населения и почти такому же количеству солдат, тех самых знаменитых имперских джерхов, о которых чародей совсем недавно читал. Современный гарнизон едва мог вместить десять тысяч – и это ощутимый пунктик в пользу фейри.
Вторым колоссом оборонительной мысли был императорский дворец, ныне известный как Белый Город Осгилиант. Судя по рассказам, это была славная крепость: три крупные осады, более десятка неудачных штурмов и пятидневный обстрел из катапульт зажигательными снарядами. Взять город удалось только потому, что император эвакуировал из крепости всех её живых защитников и последние два штурма держал вместе с её мёртвыми заступниками и своей магией, а уж некромантов в людском войске того времени было предостаточно.
Третья крепость, или Крепь, осталась своим исконным хозяевам только потому, что её со всех сторон окружал непроходимый Туманный Лес, где жили отнюдь не гостеприимные тёмные фейри, а земли, на которых она стояла, принадлежали герцогу фон Кергри.
В данный момент крепость находилась в мирном положении. Ворота, две каменные створки, обитые для надёжности мифриловыми шипами, были широко раскрыты, давая дорогу множеству нагруженных товаром повозок. Стражники, два воина фейри в лёгких кольчугах и при мечах, проверяли всех въезжающих, другие два – всех выезжающих. Всюду слышался оживлённый человеческий и феерианский говор. Никто осмотру не препятствовал – люди знали, что здесь лишнего не потребуют и не возьмут.
На надвратных башнях дежурили часовые: одетый в кожаный доспех лучник из тёмных фейри и облачённый в усиленную чёрными пластинами кольчугу арбалетчик. Оба как-то уж слишком внимательно вглядывались в окружающий крепость лесной массив. Поэтому пришельцев заметили именно они, однако суеты не было. Создавалось такое впечатление, будто к ним подобные гости каждый день приезжают. Но Маята это кажущееся спокойствие не обмануло: он успел заметить, как с башни исчез арбалетчик и как тёмный фейри перекинул свой позолоченный лук с плеча в руки. А этот парень наверняка стрелял ничуть не хуже Эйни.
Во дворе крепости их уже встречали. Их было всего трое, а создавалось впечатление, будто перед тобой стоит целое войско. Тот, что справа, высокий статный, точно вырубленный из гранита зеленоглазый фейри с гривой угольно-чёрных волос наверняка был Эредином Стальное Сердце. И дело не в кавалерийском доспехе, который он носил. Что-то в нём действительно было стальное, нержавеющее, надёжное. За таким командиром хотелось идти хоть на край света и ни минуты не жалеть об этом.
Второй, тот, что слева, был его полной противоположностью – не наделённый особым ростом, шириной плеч и вообще фигурой, он олицетворял сгусток энергии, направленной во все стороны и одновременно в никуда. Его чёрная одежда и доспехи резко контрастировали с выгоревшими на жарком солнце волосами, а белоснежная рубашка под латами – с непривычно смуглой для светлого фейри кожей. В его насыщенно синих глазах сквозила едва заметная смешинка пополам с твёрдой уверенностью в своих решениях.
А третий член этой группы, несомненно, был комендантом Крепи. Этот воин, наверное, был стар ещё тогда, когда сам император Весемир ходил под стол. Под его взглядом рассыпались прахом камни, вяли от времени цветы и истлевали гобелены. Он был единственный, кто не носил доспехов. Да и зачем они ему? С таким-то взглядом! Бррр!
Всадники спешились, отдали лошадей на попечение подбежавшим конюхам и направились к ожидающим их. Маят старался держаться за спиной Амира и держать язык за зубами. Мало ли.
- Приветствую трэша Рада-Амира в своих скромных владениях, - начал ритуал приветствия комендант Крепи. – Давненько вы не хаживали нашими дорогами. Помню ещё ваш дедушка, да прибудет он в свете, частенько останавливался у нас, чтобы отдохнуть и переждать бурю.
Очевидно, в словах старика крылся некий намёк на семейные причуды княжеской четы, поскольку Амир внезапно смутился, Эйни сочувственно похлопал его по плечу, а Эредин и его весёлый компаньон в чёрном позволили себе по лукавой усмешке.
- Мастер Мелнир-Танелорн, может не стоит вдаваться в прошлое? - князь справился со смущением и снова обрёл лицо. – Сейчас не совсем подходящее время для историй о любовных похождениях великого князя. К тому же, он бы этого не одобрил. Особенно при незнакомых людях, которые об этом и понятия не имеют.
Тяжёлый взгляд заставил Маята сжать зубы от напряжения, но отвесить лёгкий поклон он себя заставил. Также мерзко он себя чувствовал, когда попал в зону действия псионических чар Вилли ещё в Академии. А комендант, казалось, даже не удивился.
- Ах, этот молодой чародей… (давление сделалось совершенно невыносимым, перед глазами всё поплыло, хриплый звериный вой так и рвался наружу) что ж любопытно. Вы откуда родом? Не из Туманной Горы случаем? Уж больно похож на одного из моих старых знакомцев.
- Н-нет, - волшебник бледный, как мел, чувствуя на себе внимательный взгляд своего нанимателя, ухитрился улыбнуться. – Туманная Гора(оплот тангрединов на юге от Кругосветных гор, бывшая крепость фейри) пала под натиском человеческих армий Ориона и Эвиала через два столетия после падения Империи. Я родился и вырос в Серых Башнях.
Ответ удивил и позабавил старика. Давление на мозги немного ослабло. Похоже, он угадал с ответом.
- Серые Башни, говоришь? Знакомое название. Уж не ты ли сынок того проныры Тангредина?
- Которого из них? Их трое было.
- Ну, тот, который разрушил Тирион, знаешь такую крепость?
Маят напряг память, а через мгновение утвердительно кивнул. Амир видел, как странно переглядываются Эредин и Слави (а это был именно он). Оба участвовали в битве за Тирион, потеряли там больше половины людей и чудом остались живы. Это было почти тридцать тысяч лет назад. Амира тогда ещё на свете не было.
А Маят тем временем заговорил:
- Да, помню. Её мой дед брал. Говорят, там ни одного камня на камне не осталось. Если уж на то пошло, то он успел взять ещё три крепости: Тро Мигарот, Теорн Эльдарн и Феарнтаг, прежде чем умер. Так завалил Башни трофеями, что хоть за голову хватайся. Мы с отцом три дня думали, где их разместить так, чтобы они к месту оказались. А то нехорошо оставлять такое сокровище пылиться по подвалам.
- Ты, наверное, очень гордишься своим прадедом.
Амир с трудом удержался от того, чтобы вскинуть брови и раскрыть рот от удивления. Старый интриган Мелнир-Танелорн никогда ещё не был столь откровенен в своих разговорах. Проще вынудить дракона танцевать джигу, чем коменданта Крепи отказаться от двусмысленных выражений. А тут нате!
Маята такая постановка вопроса удивила и огорчила. Волшебник положил одну руку в карман куртки и сжал лежащего там «коня теней».
- С чего вы взяли, что я должен был им гордиться? Он мою бабушку убил.
Теперь уже удивлялся старик. За его спиной неприлично вытаращился на рыжего мага Слави и одобрительно склонил голову Эредин. Кавалерист что-то решал для себя: говорить или не говорить. Амир решил посмотреть, что будет дальше. Эйни, которого это в малейшей степени не интересовало, куда-то исчез ещё на второй минуте разговора.
- А как же его подвиги?
- Подвиги?!
- Ну, он же три крепости развалил.
- Нашли чего особенного, - волшебник тряхнул головой, убирая чёлку со лба, и криво ухмыльнулся. – Я тоже могу три крепости развалить. А какой толк будет? Никакого, потому большая груда неподъёмных камней никому не нужна: из них ничего не построишь, их никуда не перенесёшь и они почти ничего не стоят, потому что гномы такие валуны тысячами на поверхность вытаскивают да ещё и деньги на этом зарабатывают. А вот если бы он вам ещё три такие же крепости пристроил…. Вот тогда я бы его хотя бы уважал.
- Мда, - Танелорн переглянулся с Амиром: тот слегка улыбнулся и пожал плечами, мол, вот такие дела. – Тебя как звать, молодой человек?
Улыбка рыжего стала ещё ломаней, а в синих глазах всплеснулась Сила.
- Вам полным именем или тем, что покороче?
Старый фейри смерил его смешливым взглядом, достал из кармана записную книжку, карандаш и, открыв нужную страницу, приготовился писать.
- Как хочешь. Мне всё равно, как тебя в списках посетителей записывать.
- Ну, если в списках, то надо по всей форме – Ямбрен Раддагар Тангредин из Серых Башен, волшебник, прохожу трёхлетнюю практику под присмотром гондорского герцога Радамира фон Крергри.
- На чьей стороне воюешь?
- На своей.
- То есть за себя?
- Нет, то есть за тех, чья правда мне ближе.
- С тобой всё ясно: типичный представитель своего вида. Домашние животные есть?
- Есть: демон Заступник Ветерок – одна штука, теневой страж Хией – одна штука, тёмный хардук – одна штука. Есть ещё несколько исцеляющих «светлячков», но их можно не считать – мелкие слишком.
- Багаж?
- Один вещь-мешок и три книги.
- Взрывоопасные артефакты имеются?
Маят утвердительно кивнул.
- Есть – я сам.
Повисла пауза. Танелорн поднял голову над книжечкой и переспросил:
- В смысле?
Сила в глазах волшебника всплеснулась сильнее. Маят стянул перчатку и, раскрыв пальцы розочкой, вытянул вперёд руку. Воздух вокруг почти мгновенно наполнился озоном. Раздался характерный треск, и в пространстве между пальцев запрыгали маленькие молнии. Танелорн некоторое время смотрел на игру электрических бликов между пальцами волшебника, потом чему-то кивнул и что-то быстро чиркнул в своём блокноте. Маят, посчитав демонстрацию оконченной, резко распрямил пальцы, заставив электричество исчезнуть, и надел перчатку обратно. Потом спросил:
- Можно я крепости погуляю, господин комендант?
Тот равнодушно пожал плечами.
- Если хочешь. Только не забывай, что ты здесь всего лишь гость.
- Не волнуйтесь, этого я никогда не забуду.
Едва Маят скрылся из вида, фейри начали свой главный разговор, ради которого вся эта встреча и организовывалась. Первым заговорил Эредин, пользуясь правом определённого старшинства.
- Почему ты привёл с собой тангредина, Рад-Амир?
Князь не удивился такой постановке вопроса. Было бы странно, если бы никто его не задал. Учитывая долгие годы войны с универсалами, ни один ветеран не смог бы не вздрогнуть, оказавшись в одной комнате с любым из них.
- Я его работодатель и пока что вполне доволен его работой. Этот ответ тебя удовлетворит, Эредин?
Маршал пожал плечами и бледно улыбнулся. Амира обдало волной стального холода, но он выдержал. Общаясь с этим фейри надо уметь держать себя в руках, иначе мгновенно упадёшь в его глазах до невообразимых глубин.
- Вполне. Правда, я по-прежнему не понимаю, почему ты должен был приводить его сюда. Либо ты ему настолько доверяешь, либо боишься оставить одного из-за крайнего к нему недоверия. Одно из двух?
Амир слегка поморщился:
- Ты, друг моего деда, начинаешь говорить точь-в-точь, как почтенный мастер Танелорн - загадками. А что касается моего доверия к людям… лучше им доверять и считаться, чем воевать с ними, но мы ведь не для этого собрались здесь, не так ли?
Эредин, по-прежнему улыбаясь, слегка пожал плечами. Зато в разговор вступил Слави. Отбросив с лица выгоревшую прядь когда-то пепельно-серых волос, главный «каторжник» довольно бодро осведомился:
- А для чего мы здесь собрались вообще? Я очень надеюсь, что повод стоил того, чтобы гнать моих парней почти через всю империю, иначе кому-то очень не поздоровиться.
- О важности повода можно только догадываться, - осторожно начал издалека Амир. – Способны ли вы, да и я тоже, перешагнуть через свои ново обретённые привычки и вернуться к старому? Я понимаю, каким чудом все мы смогли выжить и кому обязаны своими несчастьями, но есть один очень любопытный пунктик, к которому следует прислушаться. Можете считать его голосом из прошлого – ОН почти доплёл Узор. А поскольку все мы знаем, чем это кончилось в прошлые разы… господа надо что-то делать и быстро, иначе всё снова пойдёт кувырком.
Воцарилась гробовая тишина. На металлическом лице маршала не отразилось ни одной эмоции, Слави стал на полтона бледнее, а стоящий в сторонке Мелнир-Танелорн оценивающе хмыкнул. Новость ему определённо понравилась.
- И где ОН сейчас? – холодная выдержка Эредина оказалась сильнее его эмоциональной стороны.
- Предположительно, в столице. Скоро гондорский турнир – представиться случай посмотреть.
- И что ты предлагаешь сделать потом? – Слави вскинул бровь. – Нас слишком мало, чтобы взять город силой. А выиграть ЕГО в карты нам вряд ли дадут.
И тут Амира осенило. Когда Слави произнёс слово «выиграл», в голове сразу всплыл образ турнира. Теоретически, он мог требовать любой приз, если выиграет все состязания. Обычно, герцог всегда брал свою долю деньгами. Собственно, а почему бы ему на этот раз взять свою долю другим материалом? Там всего четыре конкурса да и те довольно простые, или, во всяком случае, не сложные.
- Эредин, ты ещё не разучился пользоваться турнирной пикой?
Тот удивлённо вскинул бровь, мол, разумеется, не разучился. Эта мысль была для него почти кощунственной.
- Нет, конечно. А зачем тебе?
- Ты должен сбить как можно больше рыцарей на том самом турнире, куда мы поедем смотреть обстановку. Единственное, что ты должен соблюсти – это оставаться в «человеческих» рамках, чтобы не слишком выделяться. А Слави будет убирать всех бойцов, которые против него встанут на ринге.
«Каторжник» так и замер. На загорелом до бронзового оттенка отразилось картинное возмущение, хотя в глубине его глаз загорелись предвкушающие огоньки. Что-что, а подраться он любил. Но уточнить некоторые моменты всё же не мешало.
- Тоже в «человеческих» рамках?
- А как же! А я возьму на себя мечников, которых там тоже будет достаточно.
- Чародея не возьмёшь с собой?
- Нет, пусть остаётся здесь. У нашего Ямбрена не слишком хорошие отношения с представителями местной власти. Он в своё время какого-то барона убил, и с тех пор его ищут.
- Обозвал он его, что ли? – Слави как-то сразу воспылал к волшебнику симпатией. – Если обозвал, то его действия вполне оправданы.
Амир криво усмехнулся. Эта история имела далеко не благородный конец.
- Тот несчастный попытался высечь его за то, что он уворовал с барскую кухни не то сдобную булку, не то колбасу. Что называется, не становись на пути голодного неуравновешенного подростка – лишишься головы.
- Прям как я! Только ему повезло больше, чем мне. Ты хочешь выиграть ЕГО в этом Турнире?
- Попробуем.
- А можно ли играть на живых?
- В этой стране есть такие вещи, которые этичными нормами не предусмотрены. Здесь многое позволяется.
Помолчали. Вспомнили былое, императора, который не покинул своих людей ценой своей свободы, и те походы, которые совершались в его честь и по его приказу. Тогда они нуждались в нём, а сейчас он нуждался в них. У медали две стороны.
В итоге решили ехать на турнир. На подготовку ушло чуть больше дня, потому что основная масса снаряжения ещё не была разгружена. Потом тронулись в путь: победить или… победить.
13.
Первый шаг всегда самый трудный. Истинность и тяжесть этих слов Гамина познала на себе, как только была готова встать с постели. Занафар напротив отнёсся к этому со сдержанным оптимизмом – его лечение пошло ей на пользу. От тяжёлого отравления осталась только гнущая к земле слабость, но ни молодая королева, ни её не менее царственный лекарь старались об этом не вспоминать.
Первый шаг был сделан в её родной спальне в присутствие служанки Зои. Гамина, опираясь на плечо фейри, с трудом поднялась с постели. Ноги предательски дрожали, а силы, которыми она была полна секунду назад, куда-то разом улетучились, но девушка, сжав зубы, почти заставила себя стоять, а потом, когда ноги обрели хоть какую-то твёрдость, сделать маленький, но очень важный для неё шажок. А потом снова накатила слабость, и она буквально повисла на его руках. Не обними он её за талию, она бы и вовсе упала. Вокруг них захлопотала Зоя, и первый успех как-то сразу померк.
Укладывая девушку обратно в постель, император как бы невзначай заметил:
- А ты умница сегодня. Если и дальше пойдёт такими темпами, скоро не то, что ходить – бегать будешь.
Гамина слабо улыбнулась, позволяя ему разместить себя на подушках так, как он посчитает удобным.
- Хочется верить, а то я уже соскучилась по голубому небу и зелёным деревьям. Не привыкла долго сидеть взаперти.
- Я бы с радостью исполнил твоё желание, но, увы, твоё здоровье ещё не настолько окрепло, чтобы подвергать его таким опасностям, - он прикрыл её одеялом, а сам решительным шагом направился к наглухо запертой балконной двери. – Но кое-что сделать я всё-таки могу.
Чтобы откупорить дверь, ему пришлось упереться ногой в дверной косяк и как следует дернуть. Дверь с хрустом отворилась, впустив в спальню поток прохладного пахнущего дождём и мокрой листвой воздуха. Комната мгновенно наполнилась мягким шелестом дождя и приятным журчанием воды в искусно спрятанных водостоках. Гамина от удовольствия прикрыла глаза, откинулась на подушки и закуталась в одеяло.
Занафар одним плавным движением руки откинул тонкую занавеску в сторону, открывая вид омытых дождевыми каплями изумрудных крон, будто художник последним мазком кисти дополнивший уже нарисованную кем-то другим картину. Спальня разом потеряла всю свою блёклую постельную мрачность, наполнившись светом и природной естественностью. А сам фейри на этом фоне выглядел не иначе, как лесным духом, правившим в этом маленьком царстве.
- Занафар, ты настоящий волшебник.
- Не знаю, не знаю, - он отошёл от распахнутого окна и примостился на краешке кровати у одной из деревянных стоек, поддерживающих раму с балдахином. – Я себя никогда волшебником не считал. Просто в один прекрасный момент к нам в дом пришли два посланника прежнего императора и, объявив моим шокированным родителям, что я – избранный, забрали из дома во дворец, где я и воспитывался.
- Значит, титул у вас не наследуется?
- Наследуется, но закон допускает «избрание» приемника из народа, если у тебя нет своих детей или если ни один из них не унаследовал твоих способностей.
- А просто усыновить сироту нельзя?
- Простым и дворянским семьям – можно и даже приветствуется. А императорской чете приходится считаться с очень многими законами. С этой стороны вам, людям, проще. Ваши традиции даже королям разрешают иметь некоторые вольности.
Мина отвлеклась от созерцания красоты дождливого леса и смерила его внимательным взглядом. Похоже, он говорил серьёзно. И наверняка знал, что говорил. За века, которые он тут просидел, наблюдение за людьми вполне могло стать его единственным развлечением.
Но с другой стороны, тема королевских вольностей с самого первого дня своего царственного замужества вызывала в ней массу вопросов. Как объяснила ей одна пожелавшая остаться неизвестной придворная дама, весьма сведущая в вопросах дворцового этикета, власть в королевской чете распределялась до несправедливости неравномерно. Королева держала в своих руках всю дворцовую жизнь (балы, украшения залов, приём гостей и т.д.), а король – всё остальное, что всегда казалось Мине более интересным и важным.
- О каких вольностях ты говоришь? Я мужа не вижу неделями, а в нашей спальне он появляется итого реже! Да после этих трёх месяцев, которые он на меня потратил, я вообще забуду, как он выглядит, – неожиданно девушка криво усмехнулась. – Хотя какая, в сущности, разница – что он есть, что его нет, всё равно ничего не меняется в этой каменной клетке.
Занафар понял, что она хочет сказать, и кивнул, соглашаясь. Человек, не способный учиться на собственных ошибках, заслуживает того, чтобы удариться об одни и те же грабли. Поэтому он спросил:
- Тебе скучно?
Мина подумала несколько секунд и утвердительно кивнула:
- Да.
- Ты пыталась с этим бороться?
- С чем я только не боролась! – она тихо рассмеялась. – И исходила весь парк, и перечитала все книги в библиотеке как минимум по одному разу, и вышила гобелен (вон он висит, родимый). Даже научилась танцевать «джангу теней» и всё без толку. Обидно!
Улыбнулся и он. В его улыбке было приятное удивление тем, что не всё из его прошлого предалось забвению. «Джанга теней» был танцем исконно феерианским, и он понятия не имел, как людям удалось переделать его под свою музыку. Дело не только в сложности фигур или особой плавности движений, но и в самих танцорах. Танцоры должны были буквально летать над полом, будто скользя по паутине мелодий, иначе терялся смысл.
- Ты, правда, умеешь её танцевать?
- Не весь и не полностью, но кое-что у меня получается. А ты?
И тут же поняла глупость своего вопроса. Впрочем, он не обиделся.
- Уж, наверное, смогу сложить несколько па вместе даже спустя столько лет. Вот наберёшься сил, и мы с тобой обязательно станцуем пару кругов. По-настоящему, так, как танцуют только у нас. Обещаю, скучно не будет.
- Я с радостью.
Прошло ещё несколько дней и Гамина, опираясь на плечо по-прежнему оптимистически настроенного фейри, смогла спуститься в сад. Зоя, вертящаяся вокруг с причитаниями и волнениями, умудрялась здорово надоедать. В результате, Занафар на неё так шикнул, что бедная девушка убежала обратно в покои. Стало сразу намного спокойнее.
Покачиваясь и спотыкаясь, они дошли до первой парковой скамейки, куда он её усадил. Сам император остался стоять. Несмотря на то, что фактически нёс не слишком лёгкую королеву вниз по ступенькам на руках, он ничуть не устал. Привычный к куда как большим нагрузкам, он даже втайне сожалел, что всё так быстро закончилось.
Что до Гамины, то она пребывала в состоянии лёгкой задумчивости. Она попала в ту ситуацию, где сложно выбрать между двумя перспективами. Глядя на Занафара, она никак не мог отделаться от мысли: а что бы сделал её собственный муж на его месте? А в те редкие минуты, когда Виссегерт проводил с ней вечера, нежно целовал пальцы, щекоча их пушистой бородой, и интересовался её самочувствием, на его место почему-то выскакивал феерианский император и никак не желал уходить из её ума, несмотря на все попытки прогнать его. С этим надо было что-то делать, причём немедленно, пока он не успел окончательно запасть ей в душу. Но вот в чём проблема – Занафар просто не мог не нравится женщинам. А уж женщине, поставленной в её условия и лишённой выбора, и подавно.
А сам император… его положение, пожалуй, было ещё менее завидным, чем её. Фейри чувствовал, как между ними натянулась тонкая ниточка взаимного интереса. Ниточка была непонятна и притягательна одновременно. И, что пугало его самого, никак не мог решить: она это или не она?
- Занафар, у вас все мужчины такие… обходительные?
- В основном, - он слегка улыбнулся, – но есть и такие, которые этикет не соблюдают. Этого даже армия исправить не смогла, хотя, обычно, если раз ступил на этот путь, уже не останешься к этому безразличным. Было время, когда именно армия составляла основу нашего государства, и каждый уважающий себя фейри должен был отслужить хотя бы один срок. Я тоже служил.
- Расскажи, - она устроилась удобней и устремила в его сторону оживлённый взгляд зелёных глаз. – Я почти ничего не слышала о фейри, а в картинки, которые у нас в храмах рисуют, не верю.
- Ты хочешь знать, как мы жили?
- Мне интересно, с кем придётся столкнуться моему мужу, если дело дойдёт до войны.
- Это он тебя просил? – голубые глаза императора потемнели на несколько оттенков. – Он ведь за этим приходил в последний раз?
Фейри попал в самую точку с первого раза, а вот проницательность гондорского монарха хромала на обе ноги. Девушка дёрнула уголком губ, в это мгновение она выглядела как богиня.
- Ты подслушивал, да? Давай признавайся, это ведь очевидно.
Он попытался отшутиться.
- Кто же виноват, что здесь стены слишком тонкие, а у меня слух слишком острый? В любом случае, он мог бы это предвидеть, - Занафар пожал плечами. – Но я уверен, что ты ему ничего не скажешь из того, что я тебе сейчас расскажу.
- Он ведь может и потребовать, ты не забывай.
- У тебя нельзя требовать, а когда просят, ты не любишь.
Это вызвало у неё тихий смех.
- Ты отлично разбираешься в людях. Как и во многом другом, я подозреваю. И всё-таки, расскажи мне.
- Что ж, тогда, наверное, стоит начать с государственного устройства…
Этот разговор вылился в долгую многочасовую дискуссию о преимуществах двух разных формах управления королевствами, реформах и их ценности и о многом-многом другом. Они даже не заметили, как всё ещё обиженная Зоя принесла обед, прикрыла плечи хозяйки пуховой шалью, а фейри принесла странный отливающий стальным блеском свитер. Тот его спокойно принял и тут же надел, не прерывая разговора. Наконец, они дошли и до взаимоотношений между монархами.
По пути их разговора, они плавно переместились на мягкую траву у скамейки. Они сидели друг напротив друга: он мягко держал её руку в своих, и нежно перебирал её изящные пальчики, массировал кончиками пальцев её ладонь, а девушка, ощущая приятную дрожь по всему от каждого его прикосновения, не противилась его действиям.
- Наверное, императором быть сложнее, чем королевой, правда? Такая большая ответственность, так много врагов и так мало друзей.
Фейри задумался. Сам он никогда не задавал себе такого вопроса. Он просто делал то, что считал правильным и старался, чтобы его суждения шли на пользу его народу. Да, иногда было сложно, а иногда даже невыносимо, но тогда он знал, что после всего обязательно настанет что-нибудь светлое. А сейчас? Чёрная пелена, ни больше, ни меньше.
- Я не уверен, но склонен думать, что королевам живётся всё-таки сложнее. Нас, мужчин, хлебом не корми, а дай пару заговоров распутать да в походах поучаствовать, а вам, нашим слабым половинкам, приходиться нас ждать порой месяцами напролёт.
Гамина слегка улыбнулась и осторожно высвободила руку из объятий его пальцев. Потом поймала его руку в свои, развернула вверх ладонью и провела чуткими пальчиками по затвердевшей, но не мозолистой коже. Эти руки могли быть нежными, как были мгновение назад, и могли быть твёрдыми, как сталь.
- Да, с этой стороны, конечно. Ну, а со стороны семейной жизни?
- Семейная жизнь летит клатту под хвост, – он усмехнулся ей в ответ. – Приходится на глазах у придворных притворятся, что всё хорошо и мы, даже спустя сто тридцать лет совместной жизни, по-прежнему любим друг друга. Прости, если грубо вышло, но точнее передать это муторное ощущение, я не смог.
- Я не в обиде, - её пальчики коснулись старого шрама, делящего его ладонь надвое. – Просто это действительно так. Ваш брак был расчётным?
- Можно назвать и так. Ей нужен был сильный покровитель для её маленьких владений, и она сделала всё, чтобы его заполучить. Исключительная женщина. Мы даже подружились под конец. Ну, а как вышла замуж ты? Надеюсь, он тебе, по крайней мере, нравился.
- О, да, - девушка грустно улыбнулась своим мыслям. – Сначала это было похоже на сказку: цветы, любовные письма, ночи под луной и жаркие объяснения в любви в тени увитой плющом беседки. Я была на седьмом небе от счастья и настолько увлеклась им и этим новым чувством, что совсем забыла про себя. Мне тогда было слегка за семнадцать, я была очень романтичной девушкой и чертовски обожала верховые прогулки с нашим западным соседом герцогом Радамиром фон Кергри…
Это имя вырвало его из приятной дрёмы в суровую реальность. Баронство Глемденинг находилось на юго-западе Гондора, следовательно, западный сосед – герцогство Кергри – должно находиться как раз там, где находиться Туманный Лес тёмных фейри и одна из пограничных крепостей – Минас Моргул. А герцог Радамир – это наверняка человеческая вариация на имя Рад-Амир. Князь Рад-Амир, последний из властителей фейри, не считая его самого, сумевший пережить войну с людьми и падение империи.
- Так значит вот куда корни тянуться…- задумчиво пробормотал император своим мыслям. Он не заметил внимательного взгляда своей собеседницы, полностью уйдя в разработку новой цепочки фактов. Выстроив их в вполне связную картинку, Занафар обернулся к королеве и тихо спросил:
- Так ты знакома с Радом-Амиром, милостивая госпожа?
- Когда-то мы были друзьями. Не знаю, остались ли мы ими до сих пор. Я не писала ему почти пять лет.
- Для фейри это не срок. Мы можем не общаться десятилетиями и оставаться друзьями. Можно отправить ему письмо сейчас?
- Конечно, - она даже не удивилась. – Достаточно воспользоваться моей личной почтой и любой гонец с радостью отвезёт моё письмо хоть на другой конец королевства, даже не взглянув, что там.
- Нет, гонцы не подойдут.
- Тогда можно использовать птиц. Есть на примете один очень исполнительный сокол, который с радостью исполнит мою просьбу. Если хочешь, можно заглянуть к нему этим вечером.
Честно говоря, такой он не ожидал. Наверное, она слишком хотела вырваться из этой, как она выразилась «золотой клетки», что готова была пожертвовать всем. И из-за этого стала нравиться ему ещё больше. Поэтому он отрицательно покачал головой и таинственно прошептал:
- Нет, не сегодня. Завтра утром будет лучше. А сегодня мы будем писать письмо, и не простое письмо, а особенное письмо – по-феериански, чтобы ни один шифровальщик не понял.
И она заговорщески улыбнулась, полностью его поддерживая.
Терн решился оставить её только тогда, когда Мириэль, утомлённая потрясениями, наконец, уснула. Проходя по пустынным коридорам чёрного особняка, нынешний глава кланов пребывал в раздумьях перемешанных с облегчением от того, что с Мириэль всё в порядке. Теперь можно было заняться, так сказать, государственными делами.
Сейчас кланы были едины, как никогда – попытка людей шантажировать весь вампирский род странным образом их сплотила. Ночные охотники жаждали расплаты за понесённые унижения. А уж Терн сделает всё возможное, чтобы утолить эту жажду, даже если для этого понадобиться погубить целое королевство.
Покои Риля находились в одном из флигелей особняка и занимали целых три этажа: на одном лекарь жил, на втором располагалась его лаборатория, в на третьем он пользовал больных. Сейчас там маялся дурью один Ритор, но к нему высший вампир заглядывать пока не собирался. Ему нужен был господин доктор, собственной персоной.
- Уважаемый Мориэль, уделите ли вы мне одну из ваших драгоценных минут?
- Разумеется, Терниан, но разве что минутку, - высокая фигура замерла в шаге от двери с подносом, полным лекарств, в обтянутых чёрными перчатками руках.
- Ладно, постараюсь уложиться. Как Ритор?
- Почти здоров. Отпаиваю церковным кагором со специями. Пить кровь ему сейчас категорически нельзя.
- Как долго он ещё пролежит?
- Неделю, плюс-минус несколько дней.
- Понятно, управимся без него. Риль, как ты смотришь на то, чтобы оказать финансовую помощь возрождающемуся феерическому княжеству?
Из-под капюшона раздался смех.
- Тогда тебе проще будет сразу послать пару «теней» в королевский дворец – убьёшь сразу двух зайцев: и королевскую династию обезглавишь, и трэшу Раду-Амиру задачу облегчишь. Ему ведь придётся завоёвывать весь Гондор…
- У-у…
- А то! Кроме того, ещё придётся доказывать, что фейри – это не просто плод воображения стариков в серых рясах. Ты всё ещё хочешь его спонсировать, после этого?
- Конечно, - вампир уже прикинул перспективы. – Сейчас даже больше, чем раньше. Ты знал, что наш обожаемый Виссегерт пользуется запретным колдовством?
- Понятие «запретный» сейчас не в ходу, Терн, – в невозмутимом голосе Риля появились странные интонации, который вампир принял за умело скрытое неверие в собственные слова. – Волшебники уже столько тайн раскрыли, что сами сбились со счёта. Правда, есть ещё магия Девяти Неизвестных (древнее гадание фейри, сходное с руническим)…
- Вот и я о том же – запретней этого трудно что-нибудь найти.
Тут с Рилем произошла поистине невероятная вещь: он чуть не выронил поднос, а его голос предательски дрогнул. Мориэль не знал, куда себя девать от нахлынувших на него эмоций.
- Но, Терн, ты понимаешь, что это значит?! Император всё ещё во дворце, вероятно под арестом или в подземельях, не важно, но сам факт того, что он жив – это уже сенсация!
Тут Терн подозрительно прищурился:
- А с чего ты взял, что он жив, а не, скажем, превращён в безжизненную куклу?
- Сразу видно, что ты не маг. Если бы он был мёртв, о глава четырёх кланов, то твои дознаватели ничего не почувствовали бы. Гадающий обязательно должен быть в полном сознании и должен прекрасно осознавать, что и как он делает, иначе магия не сработает. А, чуть не забыл, бросать камни должен один и тот же человек – избранный – и никто кроме него прикасаться к Девяти Неизвестным не может – иначе магия тоже не сработает. Поэтому убить императора никак не могли.
Из лекарского флигеля высший вампир почти выбежал. В голове уже созрел план, чем озадачить его дознавателей на этот раз.
Этим же вечером он совершил вылазку в королевский дворец, а если быть уж совсем точным, то в королевские подземелья. Если верить карте, добытой в архивах кланов, в катакомбы существовало три лаза: через дворец, через потайной люк в дворцовом парке и через городскую канализацию. Терн выбрал третий вариант, руководствуясь главным образом фактором незаметности: войти и выйти можно было почти в любой точке города и всё равно прийти к нужной точке. Короче говоря, удачней пути не найти.
Правда, оставались ещё канализационные монстры и специально выведенные для охраны дворцовой секции крокодилы, но насчёт этого Терн волновался меньше всего – и не с такими бились.
В сеть каналов он проник через канализационный люк в подвалах особняка. Здесь тоннели имели почти кристальную чистоту, что существенно облегчало первые этапы задачи. Вампир, облачённый в «рабочую» чёрную одежду, промчался через этот участок на всех парах. Первые проблемы начались за три лиги до городских стен – Терн подошёл к первому коллектору.
Когда-то давно это было проточным подземным озером и таких озёр на территории города было семь штук. Фейри, когда строили канализацию, не обошли их стороной: из некоторых брали воду для хозяйственных нужд, а другие поменьше использовали под коллекторы. Чистые воды таких озёр очень быстро потемнели от нечистот и мусора, который стекался сюда тысячелетиями, и в вонючих глубинах, как оно обычно бывает, завелось какое-то неизученное наукой чудовище с очень длинными щупальцами (это вампир знал не понаслышке).
Добрался до дворца только через час. Пришлось идти окольными путями, чтобы не потревожить местных обитателей. Особенно повозиться пришлось с крокодилами в «королевской секции»: настырные твари преследовали прыткого охотника добрых пять минут, пока тот не залез в такой тоннель, который оказался слишком маленьким для их массивных тел.
Как потом выяснилось, влез Терн не в тот тоннель, в который собирался. Впрочем, его промашка не слишком сбила его с курса: вместо того, чтобы попасть в темницу, судьба забросила его в вентиляционный лаз как раз над постом стражи возле входа в казематы, где он услышал один очень важный разговор.
Вампир вылез из лаза как раз в тот момент, когда придворный маг Игнациус и первый советник его величества граф Виссегерт покидали подземелья, ведя оживлённый разговор. Терн с превеликой осторожностью последовал за ними, стараясь не упустить ни слова – тени на потолке было достаточно.
- Невероятно! – седобородого мага переполняло возбуждение. – Это просто невероятно! Настоящий… (мудрёное слово на непонятном языке) – только они, если верить легендам, были способны на такое… такое сокровище!
- Это просто волосы, ваше магичество, - граф энтузиазма не разделял. - Пусть и сплетённые в кольчугу, они всё равно останутся просто волосами.
- Ах, вы не понимаете!..
- И не хочу. Заниматься всей этой бесовщиной – ваша работа. Вы мне лучше скажите, зачем он это делает? Быть может какой-нибудь их ритуал?
- Будь он воином, я бы подумал, что он собирается бежать, - старик почесал бороду. – Но, к счастью для нас, он не воин и без своих Рун почти бессилен. Но в одном вы, господин граф, безусловно, правы – это действительно ритуал. Во время изучения их исторических хроник, я трижды сталкивался с тем, что правители ткали из собственных волос доспехи – и вскоре после этого империю сотрясали великие потрясения. Это были войны главным образом: первый раз привёл к образованию их империи, второй – незадолго до гражданской войны, а третий – незадолго до их исчезновения.
- Стало быть, Гондору стоит опасаться войны с этими божьими выродками? – граф улыбнулся. Издевательски. – Ваши доводы неудивительны. Королевство находиться на пике своего могущества, силы фейри незначительный и рассеяны. Им же хуже, если нападут.
- Зря вы их недооцениваете, господин граф. Не стоит забывать, что на плечах их джерхов раньше стояла великая империя! Они били харадримов, загнали эльфов в их леса, выгнали эвиальцев в степи – они не знали ни одного крупного поражения!
- Везение, не более, - граф был явным патриотом своей родины и гондорской армии, где отпахал без малого четверть века жизни. Терн не любил таких: наверное, потому что сам никогда патриотизмом не увлекался.
- Господин граф, право мне вас жаль.
- С чего это?
- Плохо вы знаете историю своего государства.
- Копаться в пыли – ваша работа. Моё же дело – советовать королю, с кем воевать, а с кем мириться. И сейчас мне нужен конкретный ответ: на что они способны ради своего императора?
Терн не видел, как волшебник задумчиво сдвинул брови, но, безусловно, это почувствовал и ещё сильнее вжался в потолок. К счастью, пронесло – маг его не заметил.
- На всё. Полагаю, безграничное повиновение своему правителю у них в крови.
- Это уже лучше (шантажировать вздумал, урод). Вы разобрали с его Рунами?
Здесь вампир навострил ушки ещё больше. В голове уже выстроился новый план: выкрасть императора вместе с его «запретными» рунами, но это, увы, было невыполнимо даже для него. Поэтому стоило удовлетвориться разведкой.
- Единственное, что мне удалось узнать – это материал, из которого их вытачивали. Редкий почти не изученный минерал – мифриловый адамант - представлен здесь девятью разновидностями, каждая из которых представляет одну из Неизвестных. Магия фейри как-то изменила камни – нам такое не под силу это точно – сделав их живыми подобиями Девятки…
- Попроще, ваше магичество, у меня нет времени.
- Камни выбирают себе одного владельца, и использовать их может только он и только одним способом – предсказывая будущее. У меня половина лаборатории сгорела, когда я попытался «открыть» одну из них. Сегодня я проведу кое-какие опыты, а завтра наведаемся к нашему пленнику ещё раз. Вы согласны?
- Может толк и выйдет.
Больше Терн их не преследовал: дослушал, как их шаги удаляются по темничным коридорам, и по-прежнему перемещаясь по потолку, продолжил свой путь в глубь дворца – прямиком в покои королевы.
10.
После того, как Маят выкосил слаженный строй белоплащников одним ударом, маркиз де Пусси попытался сбежать. Его изящный серый конёк развил такую прыть, которую ожидать от парадной лошадки было сложно. Единственное, чего не рассчитал гондорец, так это была дальнобойность феерического лука.
Эйни пустил стрелу только тогда, когда маркиз выскочил во двор и успел отскакать от замка шагов на сто. На таком расстоянии даже эльф испытает лёгкие сомнения, но Эйни даже бровью не повёл. Стрела с шипением рассекла воздух и с хрустом вошла маркизу под левую лопатку. Сила удара выбросила его из седла и заставила конька споткнуться. Маята прошибла дрожь. Теперь понятно, каким Макаром две сотни стрелков расправились с пятью тысячами вооруженных до зубов конников: они просто посбивали их с сёдел.
- Меткий выстрел, трэш Альгирдас, - Амир вложил меч в ножны. – Какими судьбами оказался в Дар Торакене?
- Я ожидал встретить здесь Занафара, - тёмный фейри опустил лук и задумчиво посмотрел на свои окровавленные пальцы. – А встретил кучку Смертных, который собирались разводить вампирский клан на какой-то артефакт. Что называется, не повезло. А что делаешь здесь ты, треш Рад, да ещё в компании такого чрезвычайно талантливого молодого чародея?
Маят слегка покраснел и отвернулся, приглядывая за остолбеневшими гвардейцами маркиза. Князь что-то с ними сделал: теперь они больше напоминали статуи, чем людей.
- Выполняю дружеские обязательства, - Амир слегка улыбнулся. – Ты его, наверное, видел. Высокий такой, в белом плаще с позолотой…
- Видел, как же. Забрал девушку и исчез. Сказал, что можешь делать с маркизом, что вздумается.
- Тогда какого клатта ты его пристрелил?
- Да живой он, живой – чай покрупней мухи будет. Просто сознание от боли потерял, - тут Эйни заметил стоящего в сторонке Маята. – А ты с каких пор стал водиться с тангрединами?
- Во-первых, Эйни, не я, а гондорский герцог Радамир фон Кергри, - Амир особенно выделил последние слова. - Во-вторых, вышеупомянутый герцог совсем недавно принял его на трёхгодичную практику, потому что от болотных кикимор просто спасу не стало. А в-третьих…
- В- третьих?
- А в-третьих, я его ещё мальчиком знал. А теперь к делу: зачем ты искал Занафара? Ты же не хуже меня знаешь, что он покинул эти места ещё до вашего переселения на Драконий Хребет.
Лучник как-то печально улыбнулся, глядя в пустой колчан, потом повесил лук на плечо. Амир смотрел на него выжидающе. Эйни сам всё скажет, если сочтёт нужным. К ним подошёл Маят и молча встал рядом с ним.
Наконец, Альгирдас заговорил:
- Мы возвращаемся обратно в Крепь. Возникли проблемы, которые вынудили общину возвратиться в родные леса, и мне бы очень не хотелось, чтобы мы встретили по пути какие-нибудь человеческие поселения. Этот переход должен остаться тайной.
Князь понимающе кивнул.
- Если вы пойдёте старым маршрутом, то там проблем не возникнет. Кроме болотных кикимор, там ничего живого вы не встретите. Но я одного не понимаю: зачем?
- К нам зашёл Идан и сказал, что император почти закончил плести Узор. Община решила быть ближе к центру событий. Не удивляйся, если в скором времени получишь весточки от Эредина и Слави, потому что они тоже подтягиваются сюда.
Покидали Дар Торакен верхом, благо лошадей было оставлено в избытке. Едва только замок скрылся за стеной деревьев, Маят внезапно почувствовал чей-то «взгляд». Будто кто-то очень большой и сильный на мгновение отвлёкся от утомительного самосозерцания и удостоил группку отдаляющихся всадников своим тяжёлым всеобъемлющим взглядом. Перед глазами мгновенно расцвело видение…
«Невысокий светловолосый субъект эльфийской наружности в старой много повидавшей одежде и с парными мечами у пояса стоял рядом с окованной вороненой сталью дверью (определённо, какая-то темница).
Наклонившись к решётке, он тихо-тихо позвал:
- Трэш Занафар, как ты там? Всё ещё не надумал бежать из этой каталажки?
- Несколько дней ничего не изменят, дорогой мой Идан, - негромкий голос неведомого Занафара бросил чародея в священный трепет. – Кроме того, Узор ещё не закончен, а лучшего места, чем собственный дворец для этой цели не найти.
- Но, трэш Занафар, они же убьют тебя, как только получат своё! А так я хоть буду уверен…
Голос из-за решётки обдал Маята такой властностью, что даже светловолосый Идан был вынужден осечься.
- Ты прекрасно понимаешь, что без своих Рун я абсолютно бесполезен. А висеть обузой я не намерен.
- Да какого клатта!? – Идан быстро оправился от потрясения и теперь дал волю накопившемуся возмущению. – Какая к клатту обуза?! И вообще чего я вас слушаю?
- Действительно, - от тихого смешка, казалось, дрогнули стены. – Ты мог вообще не приходить.
- Да, клатт тебя подери, мог, - эльф сделал глубокий вздох, пытаясь успокоиться. – Но противиться давней привычке оказалось выше моих сил. Тебе что-нибудь принести?
- Расчёску, тазик горячей воды и смену одежды. У меня скоро будет большой выход, друг мой. Молодая королева тяжело больна и без моей помощи этим людишкам явно не обойтись…»
Маят очнулся оттого, что лошадь под ним всхрапнула, а его самого хлопают по плечу. Немного придя в себя, он сразу же натолкнулся на два выжидающих взгляда: небесно-голубой Амира и изумрудно-зелёный Альгирдаса.
- Знаете, а этот ваш Идан не врал. Император действительно почти доплёл то, что он там плетёт, - чародей поёжился. – И что от его голоса стены трясутся?..
- Это не стены трясутся – это энергетика у него бешеная, - Эйни поудобней пристроился в непривычном седле. – Маг из разряда «дунет, и улетишь».
- Не просто улетишь, а исчезнешь с глаз, - добавил задумчиво Амир. – Помнишь, Маят, я тебе про своего деда рассказывал?
Тот утвердительно кивнул, а перед глазами мгновенно возникли тянущиеся к небу скрюченные костлявые руки с унизанными золотыми и платиновыми перстнями пальцами. Вот и вся лучезарность феерического бытия – ров полный белых костей.
- Так вот, он приходиться императору двоюродным племянником. И, несмотря на всё своё могущество, не стоит и капли той силы, которой располагает Занафар. Это во многом зависит от доли способностей и избранного пути.
- Или воин, или маг? – волшебник начал понимать, чем здесь меряют Врождённый Дар.
- Что-то в этом роде. В благородных семьях дети проходят спаренное образование. К примеру, я знаком с магией чуть лучше обычного колдуна, но куда меньше настоящего волшебника. Одновременно с этим я ещё командую пятью тысячами имперской тяжёлой пехоты, присвоен к званию знаменосца и отличаюсь чисто военной бесшабашностью.
- Ты просто привык больше полагаться на меч, чем на магию, - встрял в разговор лучник. – У нас такого категоричного разделения нет, ибо наша магию этого не требует: маскироваться и «слушать» лес у нас умеет каждый. Маят, а где вы с Амиром познакомились? У него мало друзей – все фейри в основном, а тут, так сказать, представитель враждебного сословия.
Маят понимающе кивнул. Этого вопроса он ожидал уже давно. Если не Эйни, так кто-нибудь другой. И врать не имеет смысла – раскусят в два счёта.
- Я тебя понял, трэш Альгирдас. Меня ваши секреты мало интересуют – всё равно не пойму.
- Уверен? Есть секреты вполне доступные людям.
- Например? – чародей скептически вскинул бровь. – Имел честь созерцать полный комплект феерических лат, кусок меча, наконечник и кусок щита, которые нельзя починить нигде, кроме кузницы, где их сковали. А когда запечатывал склеп с парой тысяч неупокоенных душ, такого наслушался, что всякий изыскательный интерес к этой теме во мне увял на корню. А когда во мне угасает интерес к чему-либо, я этим предметом больше не занимаюсь.
Тёмный фейри оценивающе фыркнул. Парень определённо ему нравился, несмотря на то, что тангредин.
- Слово «ледяной хардук» тебе что-нибудь говорят?
Маят почувствовал, как по позвоночнику прошёл батальон мурашек. Вспомнилось одно из детских видений. Он бы так и не осознал его смысла, если б не поступление в Академию. Потому что с чего бы судьбе показывать ему совершенно незнакомого человека? Это был взрослый Фил стоящий среди обжигающей солнечным жаром золотой пустыни, и на его поясе длинные слегка изогнутые ножны из голубой гномьей стали, окованные мифрилом. Оплетённая белой кожей рукоять с навершием в виде драконьей лапы, сжимающей в когтях отполированную до зеркального блеска бусину звёздного сапфира.
- Их всего два на весь Авалон. Один на Аэррилии в храме Бога Зимних Холодов, второй принадлежал императору Нильфгаарда.
- Приятно иметь дело с образованным молодым человеком, - Эйни поймал неодобрительный взгляд Амира, но не обратил на него никакого внимания. Рыжий маг на замечание про «образованного молодого человека» только скривился.
- Мне про них друг рассказал, так что нечего приписывать мне чужих заслуг.
- Интересно. А кто твой друг?
- Оборотень из клана Сейрун. Сын того самого безумца, который шестьдесят лет назад выкрал меч у нильгаардского самодержца. По слухам, в пустынях Харада есть занесённый песками замок, где этот меч спрятан. Мой друг собирался разобраться с собственным наследством, как только покинет стены школы.
На это Эйни ничего не ответил: только многозначительно хмыкнул и полностью погрузился в наблюдение за лесным пейзажем, что окружал их с трёх сторон непроходимой стеной из деревьев. Чародей очень быстро выкинул «ледяной хардук» из головы и занялся вещами понасущнее. Например, начал изобретать способы борьбы с болотными кикиморами. Он успел придумать несколько эффективных мер противодействия, когда услышал тихий, слегка задумчивый голос Амира.
- Хорошо бы он с каторжниками Слави не столкнулся…. Если я правильно помню, они обосновались в каком-то старом заброшенном замке у Большого Оазиса. Маят, твой друг не говорил, где находится замок его отца?
- Он сам не знает.
- Тогда как он собирается искать?
- Нюхом. Чистокровные оборотни даже в человеческом обличье способны почувствовать любую магию за полсотни лиг. Чего говорить об их волчьей части? Почему ты называешь воинов Слави «каторжниками»?
- Потому что они и есть каторжники. Думаешь, в империи не было тех, кто переступал закон? Ха, да их было едва ли не больше, чем обычных законопослушных граждан! Сначала их пытались использовать в шахтах, на каменоломнях и в кузнях, но потом император придумал им лучшее применение – издал специальный закон, который позволял им служить в армии и искупать свою вину в борьбе за безопасность родины. Правда, находились и такие, которые предпочитали шахтёрскую кирку мечу или копью, но таких было меньшинство.
- И они дрались? – синие глаза мага заблестели от сдержанного любопытства. – Неужели даже бежать не пытались?
- А что им оставалось? За три года службы убийца мог запросто стать свободным гражданином. А дезертиров, как правило, ловили свои же. Давали шанс исправиться, так сказать. А особенно они прославились в боевых действиях против нелюдей.
Тут Маят едва заметно дрогнул. Болотные кикиморы тут же ухнули куда-то на второй план. Они воевали против нелюдей. А кто такие нелюди? Эльфы, гномы, драконы, дриады, оборотни – все они нелюди. Да что там! Те же маги – тоже своего рода нелюди. И «каторжники» на них охотились. А Амир, тем временем, продолжал:
- Фейри – нация, которая ко всему приспосабливается. Они научились стрелять из воровских арбалетов так же быстро, как эльфы из своих луков; они научились сбивать «черепаху» и держать удар гномьего хирда. Был момент, когда император что-то не поделил с драконами…
- Они и драконов?!…
- Я слышал о троих убитых зелёных. В том отряде, кроме зелёных, были ещё красный и чёрный. Красного так покалечили, что он до логова едва долетел, а чёрный вожак потом неделю вытаскивал из задницы арбалетные болты.
- Маги среди них есть?
- Колдуны, в основном. Может, пару целителей для особых случаев. Но не это важно, мой рыжий друг, важно другое: эти парни отличаются поразительной изобретательностью во всём.
- А Эредин?
- Эредин…- Амир невольно поёжился, вспоминая холодное, словно вытесанное из белоснежного мрамора лицо первого маршала империи. – Эредин – это другое дело. Стальное Сердце, вот что он такое.
11.
Королевские покои впечатлили его своим скромным убранством. Арганза, мягкие харадские ковры и простая и одновременно изысканная мебель придавали помещению некую воздушность. Вампир восхищённо провёл пальцами по гладкой лакированной поверхности туалетного столика. Изысканно, дорого и до смеха просто. Мириэль бы такое понравилось.
Из дальней комнаты раздался слабый стон. Терн непроизвольно потянулся частью сознания в ту сторону, и, коснувшись, ощутил приступ тошноты. Его осведомители говорили правду – королева действительно была больна.
В спальню он прокрался, хоронясь за тонкими, как паутинка, занавесками. Здесь он был лишь тенью на стене, точнее одной из многих теней. В покоях, несмотря на поздний час, горели свечи, и молодая служанка Зоя разжигает в камне огонь. Вывод: к прочим неприятным ощущениям королевы прибавился ещё и озноб.
Девушка ничего не заметила, когда Терн проскользнул через просторную гостиную прямиком в опочивальню. И едва успел прыгнуть на полоток, спасаясь от усталого взгляда опухших глаз его гондорского величества, которому вдруг приспичило посмотреть на дверной проём. Вцепившийся в какой-то потолочный барельеф высший вампир позволил себе кривую усмешку. Ожидал лекаря, а чуть было не наткнулся на то, что ему видеть совсем не полагалось. Но хватит размышлений, пора снова навострить ушки.
Переместившись с барельефа на одну из перекрёстных потолочных балок, охотник распластался по её поверхности и полностью слился с серым холодным камнем. А потом слегка сдвинулся к краю и аккуратно посмотрел вниз.
Королева, молодая девушка лет двадцати с небольшим, лежала на кровати неподвижно. Её глаза, обведённые синими кругами, были закрыты, лицо по цвету напоминало алебастр, а длинные чуть волнистые тёмные волосы ещё больше оттеняли её неестественную бледность. Девушку лихорадило, подушка под ней взмокла от пота, и даже два пуховых одеяла не могли её согреть.
Терн заметил на тумбочке у кровати бутылочку, стакан, блюдце и ложку – лекарства. От них пахло магией – значит, не просто лекарства, а волшебные эликсиры, панацея от всех болезней разом. Склянка была пуста на две трети, следовательно, лекарства принимались регулярно, но, тем не менее, лучше больной не становилось.
Вампир перенёс внимание на короля. Мужчина не спал почти неделю, разрываясь между женой и государством. От него пахло дикой смесью вина, коньяка и дорогих женских духов. Это частично объясняло его виновато-преданный вид. А ещё в комнате витал едва уловимый аромат лошадиного пота. Ага, значит, «лев» днём куда-то ездил. Куда? Вот будет славная задачка его агентам. Хотя, чего тут гадать – просто он только что узнал, что шантаж раскрылся. Терн злорадно улыбнулся. Неудачное начало правления, не правда ли? Вот и поделом!
Из прихожей раздались тяжёлые шаги стражников и бряцанье невольничьих цепей. Вскрикнула в гостиной служанка Зоя, но крик внезапно оборвался, будто ей рот кляпом заткнули. Недобрый знак. Вампир до предела вжался в камень, стараясь исчезнуть в прямом и переносном смысле. Тогда он впервые увидел императора. И понял, что вся его затея пойдёт прахом, стоит этому человеку сказать хотя бы слово против.
Они с Виссегертом были одного роста. Оба монарха, бывший и нынешний, обладали крепким телосложением, довольно широкими плечами и гордой истинно царственной осанкой, но император при всём этом умудрялся выглядеть поджарым, как гончий пёс, а вот Виссегерт больше напоминал медведя. Наверное, всё дело в узкой кости.
Император обладал твёрдым взглядом голубых, как гномья сталь, глаз, нестандартной истинной красотой, которую он не прятал под личинами и короткими светлыми волосами, отливающими в свете свеч странным металлическим блеском. Даже в цепях, бедно одетый и с тремя арбалетчиками за спиной он выглядел большим монархом, чем облачённый в царственную ливрею гондорец. И такое положение вещей казалось ему самым естественным. Поразительный живой.
Король некоторое время рассматривал гостя взглядом, полным недружелюбия, а потом жестом отпустил стражу. Фейри остался спокоен. Наконец, Виссегерт заговорил:
- Я привёл тебя сюда только по одной причине – из-за неё, - кивок в сторону пребывающей в забытьи молодой женщины. – И ты, бесовское отродье, это наверняка знаешь. И ты должен сделать так, чтобы она в ближайшее время встала на ноги.
На лице закованного в цепи гостя шевельнулась изящная бровь. Казалось бы, вопросительно. И очень цинично.
- Что я буду с этого иметь?
- Тебе сохранят жизнь. Разве этого мало? – король был поражён подобным исходом событий. Он никак не мог предположить, что у узника хватит наглости торговаться. В ответ фейри расхохотался. Его смех серебристым эхом прокатился по комнате, заставил зазвенеть хрустальную конструкцию канделябра и утонул в полотнах арганзы.
- Моя жизнь сейчас не имеет ценности. Нужно что-то более стоящее.
Человек старался сохранять спокойствие, подобное тому, которым так умело прикрыл свои истинные чувства его собеседник. Видимо, жена была очень ему дорога.
- Что же?
- Ключа от этих цепей для начала будет достаточно.
Послали за главным смотрителем, с императора сняли кандалы. Виссегерт молчал, глядя, как его собеседник медленно разминает запястья. Монарх был насторожен и каждую секунду ждал нападения. Он не понимал, что стоящий перед ним давно перешагнул через такие низкие чувства, как месть.
Император в свою очередь закончил массировать запястья и перевёл взгляд на лежащую на кровати девушку. В его стальных глазах, как в зеркале отразилось её бледное неживое лицо. Смотрел он долго, что-то вычисляя в уме, а потом подошёл к кровати, осторожно взял безжизненную руку и нащупал пульс.
- Давно она в таком состоянии?
Виссегерт поднял на него тяжёлый взгляд и глухо произнёс:
- Уже три месяца.
Фейри недовольно покачал головой и осторожно отпустил руку. Подошёл ещё ближе, присел на край кровати и коснулся рукой её мраморного лба. Девушка тихо всхлипнула под его пальцами, а потом снова затихла. Занафар почувствовал, как в ладонь толкается горячая волна тяжёлой головной боли. Тут его взгляд пал на склянку с эликсиром.
- Вы ей всё время даёте это? Или есть ещё какие-то лекарства?
- Нет, только это.
- Значит, вот как… - император задумчиво потёр висок и снова взглянул на бледное лицо молодой женщины. – Ты веришь своему целителю?
Это вызвало на загорелом, обрамлённом аккуратно подстриженной чёрной бородкой, лице короля подозрительное выражение. Сохранить спокойствие оказалось для него непосильной задачей.
- Если бы я ему не верил, то не позволил бы ему лечить свою супругу.
- Хорошо. А если я тебе скажу, что твой доверенный целитель травит твою же собственную супругу, ты мне поверишь?
Последовал категоричный ответ:
- Нет.
- Что ж, иного я и не ждал, - фейри, стараясь не отнимать руки ото лба больной, потянулся к склянке, подцепил её двумя пальцами и развернул к королю этикеткой. – Ты по-эльфийски читаешь? Здесь написано «экстракт волчьей ягоды» (его величество побледнело – по-эльфийски читать он умел). Вам повезло, что это всего лишь экстракт, а не чистая вытяжка – в противном случае она бы умерла ещё три месяца назад.
Помолчали. Каждый думал о своём: Виссегерт прикидывал, как бы вывести отравителя на чистую воду, а Занафар некстати вспомнил, при каких обстоятельствах познакомился с «волчьей ягодой» вплотную.
- Ты хорошо разбираешься в ядах, господин Занафар, - его величество поднялся со своего места и тоже подошёл к кровати, присел и устремил тяжёлый взгляд на мраморно-бледное лицо королевы. – Увлекался этим делом в юношеские годы?
Тот прикинулся, что не заметил красноречивого намёка на его императорский титул.
- Нет, интерес к этой теме у меня был несколько иного рода. Моя жена погибла сходным образом. Сгорела за неделю! Всё началось лёгким недомоганием, а закончилось трёхмесячным трауром. Даже орудие убийства совпало – только тот экстракт был раз этак в десять сильнее.
- Я не знал, что ты женат.
- А с чего тебе знать? Мы с тобой не настолько дружны, чтобы делиться такими подробностями.
- Убийцу хоть нашли?
- Нашли.
- И что с ним стало?
- Он провёл остаток дней в одном склепе со своей жертвой. Я посчитал, что муки совести, длящиеся целую вечность, послужат лучшим наказанием. Впрочем, он ещё легко отделался. Ну, а ты, король Виссегерт, почему так дорожишь своей половинкой? Супружеская верность в человеческих семьях никогда не была в ходу.
Терн мысленно зааплодировал столь удачной шпильке. Оказывается, не только он учуял аромат чужих духов. Гондорец проглотил обиду, даже не поморщившись.
- Это мой второй брак.
- А что случилось с первым? Не сошлись характером?
- Да нет!.. Жили душа в душу почти двадцать лет, родили и вырастили троих детей, готовы были умереть в один день, но, представляешь какое недоразуменье вышло, разлюбила она меня. Сорок с лишним лет женщине, старуха уже, а любовника завела! И ещё набралась наглости заявить, что, мол, я на тебя всю свою молодость и здоровье положила, пока ты по походам пропадал, а теперь изволь дать и мне порезвиться в своё удовольствие.
Фейри убрал руку со лба, встряхнул онемевшими пальцами, а потом приложил указательный и средний пальцы к её вискам и начал медленно и осторожно массировать. На реплику своего собеседника он ответил следующее:
- Исключительная женщина!
Король так и оторопел. Император тем временем продолжал:
- К тому же, её вина здесь только в том, что позволила себе засидеться под твоей опекой так долго. Потому что нет ничего хуже для красивой женщины, чем притесняющий её желания муж. Чем больше давишь, тем раньше она в тебе разочаруется. Это я тебе по собственному опыту говорю, ведь моя Фани была слеплена из такого же теста.
- И долго вы прожили вместе?
- Почти два века. Иногда я думаю, что не достиг бы всего того, чего достиг, если бы не она.
- Думаешь, ты смог бы достичь большего, если бы она осталась жива?
- Я ничего не думаю. А тебе бы пристало позаботиться о собственной жене. Будь добр, пошли на кухню и скажи, чтоб принесли мне сюда плошку куриного супа, липовый чай с мёдом, тазик горячей воды, белое полотнище и полный набор трав от отравления и чем быстрее ты это сделаешь, тем лучше.
Король, покорившись, вышел. Одновременно с ним выскользнул из помещения и Терн. Самое ценное он уже получил.
12.
Сооружение, которое фейри почтительно именовали Крепью, повергло Маята в тихий шок. По сравнению с этим каменным колоссом Серые Башни его отца выглядели не серьёзней карточного домика.
Как он узнал из рассказов Амира, прожившего в этих краях большую часть жизни, Крепь строилась ещё во времена правления первого императора, когда государство только-только набирало свою легендарную мощь и нуждалось вот в таких огромных городах-бастионах, чтобы хоть как-то защищать свою немногочисленные границы. Их вырубали в цельной горной породе, используя для защиты в первую очередь отдельно стоящие горные вершины, как основу, а всё, что не доставало, достраивая из камня, насыщенного адамантитовой рудой.
Всего таких бастионов на территории старой империи насчитывалось семь штук, но в относительной целости остались стоять только три. Услышав их названия, молодой волшебник только мог закусить губу от обиды за род, к которому формально не принадлежал. Столько лжи… а каков размах… невероятно. И почему ни у кого не хватило смелости проверить?.. Да потому что не было в свете таких безумцев, которые решились бы на такое, вот почему!
Так вот, таких «крепей» было три. Первая из них уже много лет держала западные границы Гондора, соревнуясь в силе и твёрдости с многими степными вождями. Сейчас она носила типично гондорское название Минас-Ранир, хотя почти во всех феерианских хрониках обозначается, как Крепость Заходящих Лучей и давала жизнь почти пятидесяти тысячам мирного населения и почти такому же количеству солдат, тех самых знаменитых имперских джерхов, о которых чародей совсем недавно читал. Современный гарнизон едва мог вместить десять тысяч – и это ощутимый пунктик в пользу фейри.
Вторым колоссом оборонительной мысли был императорский дворец, ныне известный как Белый Город Осгилиант. Судя по рассказам, это была славная крепость: три крупные осады, более десятка неудачных штурмов и пятидневный обстрел из катапульт зажигательными снарядами. Взять город удалось только потому, что император эвакуировал из крепости всех её живых защитников и последние два штурма держал вместе с её мёртвыми заступниками и своей магией, а уж некромантов в людском войске того времени было предостаточно.
Третья крепость, или Крепь, осталась своим исконным хозяевам только потому, что её со всех сторон окружал непроходимый Туманный Лес, где жили отнюдь не гостеприимные тёмные фейри, а земли, на которых она стояла, принадлежали герцогу фон Кергри.
В данный момент крепость находилась в мирном положении. Ворота, две каменные створки, обитые для надёжности мифриловыми шипами, были широко раскрыты, давая дорогу множеству нагруженных товаром повозок. Стражники, два воина фейри в лёгких кольчугах и при мечах, проверяли всех въезжающих, другие два – всех выезжающих. Всюду слышался оживлённый человеческий и феерианский говор. Никто осмотру не препятствовал – люди знали, что здесь лишнего не потребуют и не возьмут.
На надвратных башнях дежурили часовые: одетый в кожаный доспех лучник из тёмных фейри и облачённый в усиленную чёрными пластинами кольчугу арбалетчик. Оба как-то уж слишком внимательно вглядывались в окружающий крепость лесной массив. Поэтому пришельцев заметили именно они, однако суеты не было. Создавалось такое впечатление, будто к ним подобные гости каждый день приезжают. Но Маята это кажущееся спокойствие не обмануло: он успел заметить, как с башни исчез арбалетчик и как тёмный фейри перекинул свой позолоченный лук с плеча в руки. А этот парень наверняка стрелял ничуть не хуже Эйни.
Во дворе крепости их уже встречали. Их было всего трое, а создавалось впечатление, будто перед тобой стоит целое войско. Тот, что справа, высокий статный, точно вырубленный из гранита зеленоглазый фейри с гривой угольно-чёрных волос наверняка был Эредином Стальное Сердце. И дело не в кавалерийском доспехе, который он носил. Что-то в нём действительно было стальное, нержавеющее, надёжное. За таким командиром хотелось идти хоть на край света и ни минуты не жалеть об этом.
Второй, тот, что слева, был его полной противоположностью – не наделённый особым ростом, шириной плеч и вообще фигурой, он олицетворял сгусток энергии, направленной во все стороны и одновременно в никуда. Его чёрная одежда и доспехи резко контрастировали с выгоревшими на жарком солнце волосами, а белоснежная рубашка под латами – с непривычно смуглой для светлого фейри кожей. В его насыщенно синих глазах сквозила едва заметная смешинка пополам с твёрдой уверенностью в своих решениях.
А третий член этой группы, несомненно, был комендантом Крепи. Этот воин, наверное, был стар ещё тогда, когда сам император Весемир ходил под стол. Под его взглядом рассыпались прахом камни, вяли от времени цветы и истлевали гобелены. Он был единственный, кто не носил доспехов. Да и зачем они ему? С таким-то взглядом! Бррр!
Всадники спешились, отдали лошадей на попечение подбежавшим конюхам и направились к ожидающим их. Маят старался держаться за спиной Амира и держать язык за зубами. Мало ли.
- Приветствую трэша Рада-Амира в своих скромных владениях, - начал ритуал приветствия комендант Крепи. – Давненько вы не хаживали нашими дорогами. Помню ещё ваш дедушка, да прибудет он в свете, частенько останавливался у нас, чтобы отдохнуть и переждать бурю.
Очевидно, в словах старика крылся некий намёк на семейные причуды княжеской четы, поскольку Амир внезапно смутился, Эйни сочувственно похлопал его по плечу, а Эредин и его весёлый компаньон в чёрном позволили себе по лукавой усмешке.
- Мастер Мелнир-Танелорн, может не стоит вдаваться в прошлое? - князь справился со смущением и снова обрёл лицо. – Сейчас не совсем подходящее время для историй о любовных похождениях великого князя. К тому же, он бы этого не одобрил. Особенно при незнакомых людях, которые об этом и понятия не имеют.
Тяжёлый взгляд заставил Маята сжать зубы от напряжения, но отвесить лёгкий поклон он себя заставил. Также мерзко он себя чувствовал, когда попал в зону действия псионических чар Вилли ещё в Академии. А комендант, казалось, даже не удивился.
- Ах, этот молодой чародей… (давление сделалось совершенно невыносимым, перед глазами всё поплыло, хриплый звериный вой так и рвался наружу) что ж любопытно. Вы откуда родом? Не из Туманной Горы случаем? Уж больно похож на одного из моих старых знакомцев.
- Н-нет, - волшебник бледный, как мел, чувствуя на себе внимательный взгляд своего нанимателя, ухитрился улыбнуться. – Туманная Гора(оплот тангрединов на юге от Кругосветных гор, бывшая крепость фейри) пала под натиском человеческих армий Ориона и Эвиала через два столетия после падения Империи. Я родился и вырос в Серых Башнях.
Ответ удивил и позабавил старика. Давление на мозги немного ослабло. Похоже, он угадал с ответом.
- Серые Башни, говоришь? Знакомое название. Уж не ты ли сынок того проныры Тангредина?
- Которого из них? Их трое было.
- Ну, тот, который разрушил Тирион, знаешь такую крепость?
Маят напряг память, а через мгновение утвердительно кивнул. Амир видел, как странно переглядываются Эредин и Слави (а это был именно он). Оба участвовали в битве за Тирион, потеряли там больше половины людей и чудом остались живы. Это было почти тридцать тысяч лет назад. Амира тогда ещё на свете не было.
А Маят тем временем заговорил:
- Да, помню. Её мой дед брал. Говорят, там ни одного камня на камне не осталось. Если уж на то пошло, то он успел взять ещё три крепости: Тро Мигарот, Теорн Эльдарн и Феарнтаг, прежде чем умер. Так завалил Башни трофеями, что хоть за голову хватайся. Мы с отцом три дня думали, где их разместить так, чтобы они к месту оказались. А то нехорошо оставлять такое сокровище пылиться по подвалам.
- Ты, наверное, очень гордишься своим прадедом.
Амир с трудом удержался от того, чтобы вскинуть брови и раскрыть рот от удивления. Старый интриган Мелнир-Танелорн никогда ещё не был столь откровенен в своих разговорах. Проще вынудить дракона танцевать джигу, чем коменданта Крепи отказаться от двусмысленных выражений. А тут нате!
Маята такая постановка вопроса удивила и огорчила. Волшебник положил одну руку в карман куртки и сжал лежащего там «коня теней».
- С чего вы взяли, что я должен был им гордиться? Он мою бабушку убил.
Теперь уже удивлялся старик. За его спиной неприлично вытаращился на рыжего мага Слави и одобрительно склонил голову Эредин. Кавалерист что-то решал для себя: говорить или не говорить. Амир решил посмотреть, что будет дальше. Эйни, которого это в малейшей степени не интересовало, куда-то исчез ещё на второй минуте разговора.
- А как же его подвиги?
- Подвиги?!
- Ну, он же три крепости развалил.
- Нашли чего особенного, - волшебник тряхнул головой, убирая чёлку со лба, и криво ухмыльнулся. – Я тоже могу три крепости развалить. А какой толк будет? Никакого, потому большая груда неподъёмных камней никому не нужна: из них ничего не построишь, их никуда не перенесёшь и они почти ничего не стоят, потому что гномы такие валуны тысячами на поверхность вытаскивают да ещё и деньги на этом зарабатывают. А вот если бы он вам ещё три такие же крепости пристроил…. Вот тогда я бы его хотя бы уважал.
- Мда, - Танелорн переглянулся с Амиром: тот слегка улыбнулся и пожал плечами, мол, вот такие дела. – Тебя как звать, молодой человек?
Улыбка рыжего стала ещё ломаней, а в синих глазах всплеснулась Сила.
- Вам полным именем или тем, что покороче?
Старый фейри смерил его смешливым взглядом, достал из кармана записную книжку, карандаш и, открыв нужную страницу, приготовился писать.
- Как хочешь. Мне всё равно, как тебя в списках посетителей записывать.
- Ну, если в списках, то надо по всей форме – Ямбрен Раддагар Тангредин из Серых Башен, волшебник, прохожу трёхлетнюю практику под присмотром гондорского герцога Радамира фон Крергри.
- На чьей стороне воюешь?
- На своей.
- То есть за себя?
- Нет, то есть за тех, чья правда мне ближе.
- С тобой всё ясно: типичный представитель своего вида. Домашние животные есть?
- Есть: демон Заступник Ветерок – одна штука, теневой страж Хией – одна штука, тёмный хардук – одна штука. Есть ещё несколько исцеляющих «светлячков», но их можно не считать – мелкие слишком.
- Багаж?
- Один вещь-мешок и три книги.
- Взрывоопасные артефакты имеются?
Маят утвердительно кивнул.
- Есть – я сам.
Повисла пауза. Танелорн поднял голову над книжечкой и переспросил:
- В смысле?
Сила в глазах волшебника всплеснулась сильнее. Маят стянул перчатку и, раскрыв пальцы розочкой, вытянул вперёд руку. Воздух вокруг почти мгновенно наполнился озоном. Раздался характерный треск, и в пространстве между пальцев запрыгали маленькие молнии. Танелорн некоторое время смотрел на игру электрических бликов между пальцами волшебника, потом чему-то кивнул и что-то быстро чиркнул в своём блокноте. Маят, посчитав демонстрацию оконченной, резко распрямил пальцы, заставив электричество исчезнуть, и надел перчатку обратно. Потом спросил:
- Можно я крепости погуляю, господин комендант?
Тот равнодушно пожал плечами.
- Если хочешь. Только не забывай, что ты здесь всего лишь гость.
- Не волнуйтесь, этого я никогда не забуду.
Едва Маят скрылся из вида, фейри начали свой главный разговор, ради которого вся эта встреча и организовывалась. Первым заговорил Эредин, пользуясь правом определённого старшинства.
- Почему ты привёл с собой тангредина, Рад-Амир?
Князь не удивился такой постановке вопроса. Было бы странно, если бы никто его не задал. Учитывая долгие годы войны с универсалами, ни один ветеран не смог бы не вздрогнуть, оказавшись в одной комнате с любым из них.
- Я его работодатель и пока что вполне доволен его работой. Этот ответ тебя удовлетворит, Эредин?
Маршал пожал плечами и бледно улыбнулся. Амира обдало волной стального холода, но он выдержал. Общаясь с этим фейри надо уметь держать себя в руках, иначе мгновенно упадёшь в его глазах до невообразимых глубин.
- Вполне. Правда, я по-прежнему не понимаю, почему ты должен был приводить его сюда. Либо ты ему настолько доверяешь, либо боишься оставить одного из-за крайнего к нему недоверия. Одно из двух?
Амир слегка поморщился:
- Ты, друг моего деда, начинаешь говорить точь-в-точь, как почтенный мастер Танелорн - загадками. А что касается моего доверия к людям… лучше им доверять и считаться, чем воевать с ними, но мы ведь не для этого собрались здесь, не так ли?
Эредин, по-прежнему улыбаясь, слегка пожал плечами. Зато в разговор вступил Слави. Отбросив с лица выгоревшую прядь когда-то пепельно-серых волос, главный «каторжник» довольно бодро осведомился:
- А для чего мы здесь собрались вообще? Я очень надеюсь, что повод стоил того, чтобы гнать моих парней почти через всю империю, иначе кому-то очень не поздоровиться.
- О важности повода можно только догадываться, - осторожно начал издалека Амир. – Способны ли вы, да и я тоже, перешагнуть через свои ново обретённые привычки и вернуться к старому? Я понимаю, каким чудом все мы смогли выжить и кому обязаны своими несчастьями, но есть один очень любопытный пунктик, к которому следует прислушаться. Можете считать его голосом из прошлого – ОН почти доплёл Узор. А поскольку все мы знаем, чем это кончилось в прошлые разы… господа надо что-то делать и быстро, иначе всё снова пойдёт кувырком.
Воцарилась гробовая тишина. На металлическом лице маршала не отразилось ни одной эмоции, Слави стал на полтона бледнее, а стоящий в сторонке Мелнир-Танелорн оценивающе хмыкнул. Новость ему определённо понравилась.
- И где ОН сейчас? – холодная выдержка Эредина оказалась сильнее его эмоциональной стороны.
- Предположительно, в столице. Скоро гондорский турнир – представиться случай посмотреть.
- И что ты предлагаешь сделать потом? – Слави вскинул бровь. – Нас слишком мало, чтобы взять город силой. А выиграть ЕГО в карты нам вряд ли дадут.
И тут Амира осенило. Когда Слави произнёс слово «выиграл», в голове сразу всплыл образ турнира. Теоретически, он мог требовать любой приз, если выиграет все состязания. Обычно, герцог всегда брал свою долю деньгами. Собственно, а почему бы ему на этот раз взять свою долю другим материалом? Там всего четыре конкурса да и те довольно простые, или, во всяком случае, не сложные.
- Эредин, ты ещё не разучился пользоваться турнирной пикой?
Тот удивлённо вскинул бровь, мол, разумеется, не разучился. Эта мысль была для него почти кощунственной.
- Нет, конечно. А зачем тебе?
- Ты должен сбить как можно больше рыцарей на том самом турнире, куда мы поедем смотреть обстановку. Единственное, что ты должен соблюсти – это оставаться в «человеческих» рамках, чтобы не слишком выделяться. А Слави будет убирать всех бойцов, которые против него встанут на ринге.
«Каторжник» так и замер. На загорелом до бронзового оттенка отразилось картинное возмущение, хотя в глубине его глаз загорелись предвкушающие огоньки. Что-что, а подраться он любил. Но уточнить некоторые моменты всё же не мешало.
- Тоже в «человеческих» рамках?
- А как же! А я возьму на себя мечников, которых там тоже будет достаточно.
- Чародея не возьмёшь с собой?
- Нет, пусть остаётся здесь. У нашего Ямбрена не слишком хорошие отношения с представителями местной власти. Он в своё время какого-то барона убил, и с тех пор его ищут.
- Обозвал он его, что ли? – Слави как-то сразу воспылал к волшебнику симпатией. – Если обозвал, то его действия вполне оправданы.
Амир криво усмехнулся. Эта история имела далеко не благородный конец.
- Тот несчастный попытался высечь его за то, что он уворовал с барскую кухни не то сдобную булку, не то колбасу. Что называется, не становись на пути голодного неуравновешенного подростка – лишишься головы.
- Прям как я! Только ему повезло больше, чем мне. Ты хочешь выиграть ЕГО в этом Турнире?
- Попробуем.
- А можно ли играть на живых?
- В этой стране есть такие вещи, которые этичными нормами не предусмотрены. Здесь многое позволяется.
Помолчали. Вспомнили былое, императора, который не покинул своих людей ценой своей свободы, и те походы, которые совершались в его честь и по его приказу. Тогда они нуждались в нём, а сейчас он нуждался в них. У медали две стороны.
В итоге решили ехать на турнир. На подготовку ушло чуть больше дня, потому что основная масса снаряжения ещё не была разгружена. Потом тронулись в путь: победить или… победить.
13.
Первый шаг всегда самый трудный. Истинность и тяжесть этих слов Гамина познала на себе, как только была готова встать с постели. Занафар напротив отнёсся к этому со сдержанным оптимизмом – его лечение пошло ей на пользу. От тяжёлого отравления осталась только гнущая к земле слабость, но ни молодая королева, ни её не менее царственный лекарь старались об этом не вспоминать.
Первый шаг был сделан в её родной спальне в присутствие служанки Зои. Гамина, опираясь на плечо фейри, с трудом поднялась с постели. Ноги предательски дрожали, а силы, которыми она была полна секунду назад, куда-то разом улетучились, но девушка, сжав зубы, почти заставила себя стоять, а потом, когда ноги обрели хоть какую-то твёрдость, сделать маленький, но очень важный для неё шажок. А потом снова накатила слабость, и она буквально повисла на его руках. Не обними он её за талию, она бы и вовсе упала. Вокруг них захлопотала Зоя, и первый успех как-то сразу померк.
Укладывая девушку обратно в постель, император как бы невзначай заметил:
- А ты умница сегодня. Если и дальше пойдёт такими темпами, скоро не то, что ходить – бегать будешь.
Гамина слабо улыбнулась, позволяя ему разместить себя на подушках так, как он посчитает удобным.
- Хочется верить, а то я уже соскучилась по голубому небу и зелёным деревьям. Не привыкла долго сидеть взаперти.
- Я бы с радостью исполнил твоё желание, но, увы, твоё здоровье ещё не настолько окрепло, чтобы подвергать его таким опасностям, - он прикрыл её одеялом, а сам решительным шагом направился к наглухо запертой балконной двери. – Но кое-что сделать я всё-таки могу.
Чтобы откупорить дверь, ему пришлось упереться ногой в дверной косяк и как следует дернуть. Дверь с хрустом отворилась, впустив в спальню поток прохладного пахнущего дождём и мокрой листвой воздуха. Комната мгновенно наполнилась мягким шелестом дождя и приятным журчанием воды в искусно спрятанных водостоках. Гамина от удовольствия прикрыла глаза, откинулась на подушки и закуталась в одеяло.
Занафар одним плавным движением руки откинул тонкую занавеску в сторону, открывая вид омытых дождевыми каплями изумрудных крон, будто художник последним мазком кисти дополнивший уже нарисованную кем-то другим картину. Спальня разом потеряла всю свою блёклую постельную мрачность, наполнившись светом и природной естественностью. А сам фейри на этом фоне выглядел не иначе, как лесным духом, правившим в этом маленьком царстве.
- Занафар, ты настоящий волшебник.
- Не знаю, не знаю, - он отошёл от распахнутого окна и примостился на краешке кровати у одной из деревянных стоек, поддерживающих раму с балдахином. – Я себя никогда волшебником не считал. Просто в один прекрасный момент к нам в дом пришли два посланника прежнего императора и, объявив моим шокированным родителям, что я – избранный, забрали из дома во дворец, где я и воспитывался.
- Значит, титул у вас не наследуется?
- Наследуется, но закон допускает «избрание» приемника из народа, если у тебя нет своих детей или если ни один из них не унаследовал твоих способностей.
- А просто усыновить сироту нельзя?
- Простым и дворянским семьям – можно и даже приветствуется. А императорской чете приходится считаться с очень многими законами. С этой стороны вам, людям, проще. Ваши традиции даже королям разрешают иметь некоторые вольности.
Мина отвлеклась от созерцания красоты дождливого леса и смерила его внимательным взглядом. Похоже, он говорил серьёзно. И наверняка знал, что говорил. За века, которые он тут просидел, наблюдение за людьми вполне могло стать его единственным развлечением.
Но с другой стороны, тема королевских вольностей с самого первого дня своего царственного замужества вызывала в ней массу вопросов. Как объяснила ей одна пожелавшая остаться неизвестной придворная дама, весьма сведущая в вопросах дворцового этикета, власть в королевской чете распределялась до несправедливости неравномерно. Королева держала в своих руках всю дворцовую жизнь (балы, украшения залов, приём гостей и т.д.), а король – всё остальное, что всегда казалось Мине более интересным и важным.
- О каких вольностях ты говоришь? Я мужа не вижу неделями, а в нашей спальне он появляется итого реже! Да после этих трёх месяцев, которые он на меня потратил, я вообще забуду, как он выглядит, – неожиданно девушка криво усмехнулась. – Хотя какая, в сущности, разница – что он есть, что его нет, всё равно ничего не меняется в этой каменной клетке.
Занафар понял, что она хочет сказать, и кивнул, соглашаясь. Человек, не способный учиться на собственных ошибках, заслуживает того, чтобы удариться об одни и те же грабли. Поэтому он спросил:
- Тебе скучно?
Мина подумала несколько секунд и утвердительно кивнула:
- Да.
- Ты пыталась с этим бороться?
- С чем я только не боролась! – она тихо рассмеялась. – И исходила весь парк, и перечитала все книги в библиотеке как минимум по одному разу, и вышила гобелен (вон он висит, родимый). Даже научилась танцевать «джангу теней» и всё без толку. Обидно!
Улыбнулся и он. В его улыбке было приятное удивление тем, что не всё из его прошлого предалось забвению. «Джанга теней» был танцем исконно феерианским, и он понятия не имел, как людям удалось переделать его под свою музыку. Дело не только в сложности фигур или особой плавности движений, но и в самих танцорах. Танцоры должны были буквально летать над полом, будто скользя по паутине мелодий, иначе терялся смысл.
- Ты, правда, умеешь её танцевать?
- Не весь и не полностью, но кое-что у меня получается. А ты?
И тут же поняла глупость своего вопроса. Впрочем, он не обиделся.
- Уж, наверное, смогу сложить несколько па вместе даже спустя столько лет. Вот наберёшься сил, и мы с тобой обязательно станцуем пару кругов. По-настоящему, так, как танцуют только у нас. Обещаю, скучно не будет.
- Я с радостью.
Прошло ещё несколько дней и Гамина, опираясь на плечо по-прежнему оптимистически настроенного фейри, смогла спуститься в сад. Зоя, вертящаяся вокруг с причитаниями и волнениями, умудрялась здорово надоедать. В результате, Занафар на неё так шикнул, что бедная девушка убежала обратно в покои. Стало сразу намного спокойнее.
Покачиваясь и спотыкаясь, они дошли до первой парковой скамейки, куда он её усадил. Сам император остался стоять. Несмотря на то, что фактически нёс не слишком лёгкую королеву вниз по ступенькам на руках, он ничуть не устал. Привычный к куда как большим нагрузкам, он даже втайне сожалел, что всё так быстро закончилось.
Что до Гамины, то она пребывала в состоянии лёгкой задумчивости. Она попала в ту ситуацию, где сложно выбрать между двумя перспективами. Глядя на Занафара, она никак не мог отделаться от мысли: а что бы сделал её собственный муж на его месте? А в те редкие минуты, когда Виссегерт проводил с ней вечера, нежно целовал пальцы, щекоча их пушистой бородой, и интересовался её самочувствием, на его место почему-то выскакивал феерианский император и никак не желал уходить из её ума, несмотря на все попытки прогнать его. С этим надо было что-то делать, причём немедленно, пока он не успел окончательно запасть ей в душу. Но вот в чём проблема – Занафар просто не мог не нравится женщинам. А уж женщине, поставленной в её условия и лишённой выбора, и подавно.
А сам император… его положение, пожалуй, было ещё менее завидным, чем её. Фейри чувствовал, как между ними натянулась тонкая ниточка взаимного интереса. Ниточка была непонятна и притягательна одновременно. И, что пугало его самого, никак не мог решить: она это или не она?
- Занафар, у вас все мужчины такие… обходительные?
- В основном, - он слегка улыбнулся, – но есть и такие, которые этикет не соблюдают. Этого даже армия исправить не смогла, хотя, обычно, если раз ступил на этот путь, уже не останешься к этому безразличным. Было время, когда именно армия составляла основу нашего государства, и каждый уважающий себя фейри должен был отслужить хотя бы один срок. Я тоже служил.
- Расскажи, - она устроилась удобней и устремила в его сторону оживлённый взгляд зелёных глаз. – Я почти ничего не слышала о фейри, а в картинки, которые у нас в храмах рисуют, не верю.
- Ты хочешь знать, как мы жили?
- Мне интересно, с кем придётся столкнуться моему мужу, если дело дойдёт до войны.
- Это он тебя просил? – голубые глаза императора потемнели на несколько оттенков. – Он ведь за этим приходил в последний раз?
Фейри попал в самую точку с первого раза, а вот проницательность гондорского монарха хромала на обе ноги. Девушка дёрнула уголком губ, в это мгновение она выглядела как богиня.
- Ты подслушивал, да? Давай признавайся, это ведь очевидно.
Он попытался отшутиться.
- Кто же виноват, что здесь стены слишком тонкие, а у меня слух слишком острый? В любом случае, он мог бы это предвидеть, - Занафар пожал плечами. – Но я уверен, что ты ему ничего не скажешь из того, что я тебе сейчас расскажу.
- Он ведь может и потребовать, ты не забывай.
- У тебя нельзя требовать, а когда просят, ты не любишь.
Это вызвало у неё тихий смех.
- Ты отлично разбираешься в людях. Как и во многом другом, я подозреваю. И всё-таки, расскажи мне.
- Что ж, тогда, наверное, стоит начать с государственного устройства…
Этот разговор вылился в долгую многочасовую дискуссию о преимуществах двух разных формах управления королевствами, реформах и их ценности и о многом-многом другом. Они даже не заметили, как всё ещё обиженная Зоя принесла обед, прикрыла плечи хозяйки пуховой шалью, а фейри принесла странный отливающий стальным блеском свитер. Тот его спокойно принял и тут же надел, не прерывая разговора. Наконец, они дошли и до взаимоотношений между монархами.
По пути их разговора, они плавно переместились на мягкую траву у скамейки. Они сидели друг напротив друга: он мягко держал её руку в своих, и нежно перебирал её изящные пальчики, массировал кончиками пальцев её ладонь, а девушка, ощущая приятную дрожь по всему от каждого его прикосновения, не противилась его действиям.
- Наверное, императором быть сложнее, чем королевой, правда? Такая большая ответственность, так много врагов и так мало друзей.
Фейри задумался. Сам он никогда не задавал себе такого вопроса. Он просто делал то, что считал правильным и старался, чтобы его суждения шли на пользу его народу. Да, иногда было сложно, а иногда даже невыносимо, но тогда он знал, что после всего обязательно настанет что-нибудь светлое. А сейчас? Чёрная пелена, ни больше, ни меньше.
- Я не уверен, но склонен думать, что королевам живётся всё-таки сложнее. Нас, мужчин, хлебом не корми, а дай пару заговоров распутать да в походах поучаствовать, а вам, нашим слабым половинкам, приходиться нас ждать порой месяцами напролёт.
Гамина слегка улыбнулась и осторожно высвободила руку из объятий его пальцев. Потом поймала его руку в свои, развернула вверх ладонью и провела чуткими пальчиками по затвердевшей, но не мозолистой коже. Эти руки могли быть нежными, как были мгновение назад, и могли быть твёрдыми, как сталь.
- Да, с этой стороны, конечно. Ну, а со стороны семейной жизни?
- Семейная жизнь летит клатту под хвост, – он усмехнулся ей в ответ. – Приходится на глазах у придворных притворятся, что всё хорошо и мы, даже спустя сто тридцать лет совместной жизни, по-прежнему любим друг друга. Прости, если грубо вышло, но точнее передать это муторное ощущение, я не смог.
- Я не в обиде, - её пальчики коснулись старого шрама, делящего его ладонь надвое. – Просто это действительно так. Ваш брак был расчётным?
- Можно назвать и так. Ей нужен был сильный покровитель для её маленьких владений, и она сделала всё, чтобы его заполучить. Исключительная женщина. Мы даже подружились под конец. Ну, а как вышла замуж ты? Надеюсь, он тебе, по крайней мере, нравился.
- О, да, - девушка грустно улыбнулась своим мыслям. – Сначала это было похоже на сказку: цветы, любовные письма, ночи под луной и жаркие объяснения в любви в тени увитой плющом беседки. Я была на седьмом небе от счастья и настолько увлеклась им и этим новым чувством, что совсем забыла про себя. Мне тогда было слегка за семнадцать, я была очень романтичной девушкой и чертовски обожала верховые прогулки с нашим западным соседом герцогом Радамиром фон Кергри…
Это имя вырвало его из приятной дрёмы в суровую реальность. Баронство Глемденинг находилось на юго-западе Гондора, следовательно, западный сосед – герцогство Кергри – должно находиться как раз там, где находиться Туманный Лес тёмных фейри и одна из пограничных крепостей – Минас Моргул. А герцог Радамир – это наверняка человеческая вариация на имя Рад-Амир. Князь Рад-Амир, последний из властителей фейри, не считая его самого, сумевший пережить войну с людьми и падение империи.
- Так значит вот куда корни тянуться…- задумчиво пробормотал император своим мыслям. Он не заметил внимательного взгляда своей собеседницы, полностью уйдя в разработку новой цепочки фактов. Выстроив их в вполне связную картинку, Занафар обернулся к королеве и тихо спросил:
- Так ты знакома с Радом-Амиром, милостивая госпожа?
- Когда-то мы были друзьями. Не знаю, остались ли мы ими до сих пор. Я не писала ему почти пять лет.
- Для фейри это не срок. Мы можем не общаться десятилетиями и оставаться друзьями. Можно отправить ему письмо сейчас?
- Конечно, - она даже не удивилась. – Достаточно воспользоваться моей личной почтой и любой гонец с радостью отвезёт моё письмо хоть на другой конец королевства, даже не взглянув, что там.
- Нет, гонцы не подойдут.
- Тогда можно использовать птиц. Есть на примете один очень исполнительный сокол, который с радостью исполнит мою просьбу. Если хочешь, можно заглянуть к нему этим вечером.
Честно говоря, такой он не ожидал. Наверное, она слишком хотела вырваться из этой, как она выразилась «золотой клетки», что готова была пожертвовать всем. И из-за этого стала нравиться ему ещё больше. Поэтому он отрицательно покачал головой и таинственно прошептал:
- Нет, не сегодня. Завтра утром будет лучше. А сегодня мы будем писать письмо, и не простое письмо, а особенное письмо – по-феериански, чтобы ни один шифровальщик не понял.
И она заговорщески улыбнулась, полностью его поддерживая.
Обсуждения Приключения Маята в Гондоре