Далеко-далеко за буграми, вдали от жилищ людских, в степи, у дороги, что вела над яром из одного хуторка до небольшого села, которое широко раскидало свои мазанки по буграм, жил Эльфик. Это было прекрасное создание, ещё очень юное (всего-то 430 лет!), являвшееся потомком очень древнего, королевского рода эльфов, и носившего почетный титул – Принц Эльфов.
Он достойно носил это почетное звание и никогда не зазнавался перед другими эльфами. Как у всех эльфов имя у него было тайным, и поэтому я не смею его здесь называть. Ростом он был в две человеческие ладошки, и такой ладный, что любо-дорого было посмотреть. У него был очень красивый камзольчик, весь вышитый разноцветными камешками, обтягивающие штанишки, которые он вправлял в невысокие, чуть выше щиколотки, сапожки, на которых были очень красивые, золотые пряжки. И на левом боку у него висела в ножнах очень острая и крепкая шпага, которую сто лет ковали ему подземные мастера – гномы, едва узнавшие, что Принц Эльфов появился на свет. С этой шпагой Эльфик (будем называть его так) совершил много подвигов, о которых я расскажу немножко позже. Его головку украшал великолепный берет, окаймленный золотой бахромой и с прекрасным вороньим перышком. Но одевал все это великолепие он только в торжественных случаях – на Слеты Эльфов, на время войны со злобными гоблинами, или на торжественные приемы делегаций других представителей потаенного народца. В обычные дни он носил только кусочек клетчатой материи на своих бедрах, длиною не доходившую до колен, подпоясанную собственноручно свитым из крапивного волокна шнурком, и более ничего. Даже в лютые зимы он предпочитал ходить босиком. Еще, постоянно, он носил с собой прекрасный, изогнутый рожок, который явствовал, что перед вами – Принц Эльфов. Он издавал мелодичный, протяжный звук, услышав который любой драчун, или еще какой-нибудь негодяй, мгновенно оцепеневал и несколько минут стоял неподвижно. Такая сила была у этого инструмента! Он был изготовлен сотни веков тому назад из махонького кусочка рога, самого прекрасного и волшебного существа – Мудрого Единорога, который благосклонно позволил отпилить гномам этот кусочек. И этот трудолюбивый народ изготовил рожок, сумев придать ему это прекрасное звучание и инкрустировав инструмент самыми прекрасными изумрудами и самоцветами. Этот рожок из поколения в поколение передавался только Принцам Эльфов, ведь в других руках он не имел той волшебной силы, способной усмирить недобрых существ.
Рядом, в небольшом ярочке, жило ещё одно махонькое существо, которое тоже является главным героем сказания. Это была смешная и трогательная девчушка, росточком чуть ниже Эльфика, и звали её Мавочка. Это веселое, брызжущее искристым смехом создание жило в дупле старой вербы, где у неё была устланная мягким и сухим мхом постель, крошечная табуреточка, и очаг, вылепленный из глины и установленный на плоском камне руками Эльфика, который, по-соседски, помогал Мавочке обустраиваться на новом месте. Она была не здешняя, прилетела весной вместе со стаей лебедей, зарывшись у одного из них в перья, чтобы не замерзнуть при перелете. Стены ее маленького жилища были уютно обложены сухим камышом, а поверх него увешены пучками ароматных трав, которые Мавочка собирала, чтобы заваривать чай. Настолько приятно и уютно было в этом дупельце, отверстие которого закрывала дверца из плотно пригнанных веток и висящая на петлях из волокнистых трав, что у этой самостоятельной и радушной девчушки постоянно кто-то был в гостях. То зайчишка заскочит и побормочет на своём заячьем языке, то сорока залетит посплетничать, а то и сторожко юркнет вовнутрь хищная ласка, и с удовольствием потыкавшись мордочкой в ласковые ручки Мавочки, шмыгнет дальше, по своим хищным делам. И так в течении дня постоянно кто-то радует своим приходом маленькую девчушку. Эльфик, регулярно обходя ближайшие к своему кублочку места, обязательно заходил к Мавочке, и они сидели, попивая ароматные чаи, он на табуретке у очага, а Мавочка на постели и неспешно беседовали. Так как девочка любила не грустные, а веселые истории, то Эльфик рассказывал всякие забавные случаи в которых ему случалось участвовать, или о которых он слышал, и девчушка всегда смеялась своим звонким голоском, который был хорошо слышен у людской дороги, что шла над яром. И люди, которые слышали этот смех, думали, что это где-то звенит серебряный колокольчик, и, боясь всего непонятного, ускоряли шаг, и дома рассказывали друг другу всякие выдумки, и никогда не спускались в ярок. Но самой частой гостьей у Мавочки была ее лучшая подруга – водяная жаба, которая ежедневно припрыгивала в дупельце и так самозабвенно проквакивала все новости своего любимого ручья, что Мавочка немножко глохла от этих звуков, но всегда с искренним удовольствием вникала во все перипетии жабячьих новостей. Звали жабу – Ско-ква. Она сидела в гостях пока не начинала высыхать ее тонкая кожица, и только тогда, нехотя, вразвалочку спускалась к ручью, и, уже с берега, делала великолепный прыжок, описав дугу, шлепалась в воду, разводя круговые волны, которые скоро смывались течением.
Так и жили Мавочка и Эльфик. Она в дупельце, а он в кублочке, которое он устраивал каждый год в густых бурьянах у дороги, сплетая верхушки засохшей, одеревеневшей травы, и делая что-то наподобие травяного шара, висящего невысоко над землей. Материалом для плетения ему служили тонкие ветки орешника и сухая трава, а внутреннюю поверхность кублочка он обделывал лебяжьим и гусиным пухом, который собирал с линяющих птиц у дальнего болота; поэтому ему не нужно было огня зимой, чтобы согреться. Места там хватало только для него одного и его небольшого скарба.
Прошел уже не один десяток лет как Эльфик появился в этих местах. Раньше он жил совсем в ином месте – месте, куда давно не ступала нога человека, где отношения между существами, населявшими его, оставались незыблемыми испокон веков. Называлось это место – Ктолхо (Утренняя радость). Когда-то люди жили в том мире, но из-за постоянного тяготения к господству, неуемной жадности им было предложено покинуть тот мир. Им создали мир как две капли воды похожий на прародину. И люди ушли, назвав свою новую родину – Земля.
В мире Утренней радости Эльфик жил на большом острове среди моря, в окружении таких как и он сам человечков, и, являясь принцем крови, пользовался большим почетом и уважением. Но уж очень его манили другие края, другие миры, о которых рассказывали эльфы прибывающие на Главный Общий Сбор. Эти рассказы были так живописны, так поражали воображение юного Эльфика, что он, восхищенно шевеля своими удлиненными ушками, подолгу ни о чем ином не мог думать, как только о путешествии в невиданные дали, и все больше укрепляясь в мысли отправиться в дальний путь. Вся община эльфов очень любила принца и просила остаться на острове, где ничто ему не угрожало, но однажды он … исчез! И все сразу поняли, что пришло время эльфику с тайным именем вступить на опасную, но такую притягательную тропу приключений.
До того как осесть в наших местах Эльфик много лет странствовал по Ктолхо, Уарачи, Земле. На Земле он слетал на берега Нила, большой, медленной, красивой реки, где завел дружбу с могучими и страшными нильскими крокодилами, которые катали его на своих гребенчатых спинах и рассказывали древние истории о том, как хорошо и привольно здесь жилось до появления здесь слабых телом, но таких коварных умом людей. Эльфик посидел на самой высокой пирамиде, пирамиде Хеопса; он, болтая ногами на самом верху, прислушивался к голосам этих огромных, отесанных глыб, рассказывающих о великом подвиге людей, строивших эти монументы. Он побывал в обоих Америках, сплавал на людских кораблях, прячась среди такелажа, в Австралию, где сдружился с великолепными, прыгучими созданиями – кенгуру, и пропутешествовал в сумке одного из них по всему Зеленому континенту. Очень ему понравилась Азия, где он бродил по каменным и сыпучим пустыням, беря в руки камешки, чтобы почувствовать невидимую жизнь этих мест, камешки, хранящие потаенные знания о Вечности, знания –недоступные людям, но легко воспринимаемые чистым разумом Эльфика. Юный эльф поднимался на самые высокие вершины гор Тибета и обозревал холодную, каменную панораму этих кряжей, уступов, ущелий, напоминавших ему рассказы умудренных годами древних эльфов и гномов о Разверзшемся Хаосе, этой страшной странице жизни Связанных миров - Ктолхо, Уарачи и Земли. И все же наиболее всего ему понравилась старая Европа, по которой он пропутешествовал вдоль и поперек. Единственно, что его огорчало, так это уж очень сильная ее заселенность людьми, которые, не ведая - что творят, губили окружающий мир и чем дальше, тем сильнее. В конце концов Эльфик остановился в украинской степи, которую он очень полюбил и уже никуда не хотел отсюда уходить. Он облюбовал местечко у людской дороги, каждый год сплетая себе новое кублочко, и потихоньку начал наводить здесь порядок, следя чтобы люди не поганили местные края.
Как-то раз, летним утром, покушав на завтрак цветочной пыльцы, которой его вволю снабжали местные пчелы отряхивающие ее с задних ножек в глиняную мисочку у входа в кублочко, и, запив чистою росою, наклонив большой лист лопуха по которому росинки заскользили прямо в рот, Эльфик отправился на прогулку. Тихонько напевая веселую песенку и пошлепывая ладошкой о ладошку в такт, он шел по своей незаметной тропке в гуще высокой придорожной травы и радовался яркому солнышку, зажигающему в каплях росы на цветах и листочках сверкающие искорки. Вот, перед ним, прошмыгнула полевая мышка - скосила в сторону Эльфика глазки, но, даже не поздоровалась – уж очень занятый у нее был вид. Видимо спешила к ячменному полю, что было довольно далеко отсюда. Эльфик совсем не обиделся, помахал ей вслед рукой и вприпрыжку помчал к обочине дороги. Здесь, на её краю, вся трава была покрыта слоем пыли от проезжавших телег, повозок, машин, а также от частенько разгуливавшего по ней порывистого ветерка. Эльфик развернулся и пошел у края дороги в сторону села, где, невдалеке и правее по ходу, начинался овражек, еще дальше переходивший в глубокий яр, по которому из бившего в его недрах родника выбегал ручей и, повторяя все изгибы балки, устремлялся к дальнему болоту. Перейдя, осторожно, чтобы не видели люди, дорогу, Эльфик спустился в ярок, заросший старыми вербами, кленками, черемухой и бузиной и пошел по знакомой тропке в гости к Мавочке. Легонько оттолкнувшись он перелетел через упавшее дерево и затрубил тихонько и призывно в свой рожек. Теперь все обитатели яра знали, что здесь эльф, а когда он рядом им ничто не грозит. Птицы запели веселее, в ветвях радостно заверещала белка, а уж лягушки начали такое песнопение, что хоть уши затыкай. Эльфик протиснулся между корневищами дерева, вымытыми весенними паводками, спустился еще ниже и у маленькой запруды, поросшей камышом, остановился. Старая верба, нависающая над этой лужей, внезапно заскрипела, и вот, в ее коре, открылся проем, и оттуда выглянуло улыбающееся личико маленькой хозяйки.
- Здравствуй, Эльфик! Ты вовремя. Я заварила чаю из листочков земляники и бузины, а еще Ско-ква принесла мне сладких корешков, которых намыла в муле. А еще у меня в гостях ежик, он пришел из леса, что за хуторком и принес два гриба. Но они мне не знакомы, хотя он говорит, что очень вкусные.
- Я сейчас их посмотрю, Мавочка!
Эльфик поднялся к дуплу и легонько дернул девчушку за левое ухо, а она его за правое. Так они здоровались. Эльфик вошел внутрь дупла и увидел ежика. Ежик сидел у маленького очажка и забавно шевелил иголками своей колючей шубки, не сводя глаз с мерцающих язычков пламени. На приветствие Эльфика он на миг оторвал глазки от огонька и вновь прилип к нему взглядом. Видимо очень заинтересовался. Эльфик взял со стола гриб и понюхал, а потом откусил кусочек. Повернувшись к Мавочке:
- Это масленок. Очень вкусный. – Он отломил кусочек от гриба и дал девчушке. – Я их очень люблю. Они всегда пахнут грибами и немножко хвоей.
Мавочка во всем слушалась эльфа и с удовольствием, смешно приплямкивая, скушала гриб.
- А теперь давайте пить чай, а то уж стынет-то, стынет! – И радушная хозяйка налила в две махонькие глиняные чашечки изумительно пахнущего чаю, а ежику налила в мисочку, так как лапки у ежика не приспособлены для чаевания, и поставила перед ним на настилку. Ежик поблагодарил, покрутил своим хоботком вокруг мисочки и сказал, что подождет чтоб остыло. Два маленьких существа начали, прихлебывая, пить травяной чай, и эльф спросил ежика, что нового в их краях. Тот нехотя отвернулся от печурки и сказал, что он пришел сюда именно чтобы увидеться с эльфом; потому, что неизвестно откуда у них в лесу завелась свора диких и очень злых собак, и никто ничего с ними сделать не может. Все их боятся, а лесник, хозяин хуторка, совсем перестал бывать в лесу и некому справиться с псами, окромя как Эльфику. Весь их маленький лесок приходит в отчаянье от этих супостатов, а они разоряют птичьи гнезда на низких кустах, поймали и съели древнего зайца Хому, что считался лучшим рассказчиком сказок в этих краях, да и много другой живности извели. Ежик повернулся к мисочке и начал пить остывший чай. Эльфик серьезно о чем-то думал и сам себе кивал головой. Хозяюшка, хоть никого не знала с тех мест, заплакала, и слезы мелкими, быстрыми капельками закапали в чашечку с чаем. Эльф отставил свою чашку и встал, теперь это был не просто Эльфик, а Принц Эльфов. Принц, у которого были свои обязанности, обязанность помогать тем, кому плохо и много других, таких же прекрасных и достойных его чести. Он улыбнулся Мавочке:
- Не плачь, Мавочка. Я сейчас направляюсь туда. А тебе, ежик – большое спасибо, что пришел и рассказал!
Эльфик учтиво попрощался и вышел из дупельца. Они легонько оттолкнулся от выпиравшего из земли корневища и взмыл в небо. Поднявшись высоко-высоко, чтоб снизу походить на маленькую птичку, он полетел в сторону хутора. Пролетая над ним, Эльфик увидел как маленькая девочка, дочь хозяина, играется на подворье своими куклами. Эльфик не удержался и созорничал, он тихонько затрубил в свой рожок, удивленная этими звуками девочка подняла кверху свое личико, и, шлепая ресничками, искала в небе, кто это так поет? Эльфик засмеялся, и хоть знал, что она не увидит, все равно помахал ей рукой.
Вот и опушка леса, откуда пришел к Мавочке ежик. Эльфик опустился на знакомую сосну, где жила его давняя приятельница белка Живка. Но дупло было пусто и судя по запаху, здесь давно никто не жил. Он вновь поднялся в воздух и, не спеша, заскользил меж деревьев выглядывая местных обитателей. Долго кружил он по лесу, но не встретил никого, кто смог бы указать, где можно найти одичавших псов. Вот он услышал далекий стрекот сороки и обрадованный помчал на ее голос. Эта белобокая стрекотунья сидела на самой верхушке высокой осины и, раскачиваясь вместе с верхушкой как маятник, безудержно строчила своей однообразной трелью. Эльф, подлетел и завис в воздухе рядом:
- Агов, сорока! Ты почему так кричишь? И почему в лесу никого не видно? Я знаю – здесь появились пришлые собаки, так покажи, где их можно найти.
Сорока ненадолго умолкла и, совсем не испугавшись Эльфика, вновь застрочила, но уже осмысленно. Оказывается, до этих пришлых, злых бродяг прибились еще собаки с близлежащего села, что по ту сторону леса, и теперь их никак не меньше двух десятков. Сорока считать не умела, но она описала каждого пса очень подробно, а подсчитать Эльфику не составило труда. Главенствовал в стае огромный, темно-пегий пес с оторванным ухом и свалявшейся шерстью на боках. Всех новоприбывших собак он основательно искусывал, и все ему подчинялись. Бродят они по лесу и съедают все живое, что попадется. Сорока запричитала, что скоро здесь никого не останется. Эльфик остановил сороку и повелел показать ему собак. Птица шумно снялась с дерева и полетела в сторону небольшого холма, что округло выступал над верхушками деревьев. Еще на подлете к возвышенности эльф услышал безудержный лай и повизгивание собак, сразу понял, что те, видимо, на кого-то охотятся. Вот и холм, поросший соснами, с вкраплениями берез и кустов бузины. У его подножия, в кустах, творилось что-то невообразимое. Собаки наперебой подскакивали ко входу большой норы, клацая зубами и беспрестанно гавкая, но вновь отскакивали с визгом. Некоторые, взобравшись выше норы, разрывали лапами землю в надежде добраться до ее хозяина таким способом. А из глубины норы выглядывала разъяренная мордочка барсука, который мужественно оборонялся от вошедших в охотничий раж псов. Некоторые из них уже были с исцарапанными и покусанными мордами, но вновь и вновь бросались вперед. Эльф окинул взглядом местность в поисках вожака. Тот лежал на траве, невдалеке, и нервно помахивал хвостом. Рядом сидела очень красивая, пушистая собака, видимо подруга; нетерпеливо перебирала лапами и тихонько подвывала. Эльф не брал с собой свою шпагу. Он никого не хотел убивать, а вот наказать бродяг было просто необходимо. Он выломал упругий побег орешника, и подлетев к норе стегнул им по морде ближайшей нападавшей собаки. Зная, что самое больное место – это чуткий нос зверя, он метил именно в это место. Псину моментально как ветром сдуло. Жалобно причитая она бросилась наутек. Недоуменная свора задрала на эльфа морды, что тому и надо было. Он принялся стегать их по черным пятнышкам носа и вскоре они поразбежались куда глаза глядят. Один лишь вожак не хотел сдаваться. Он яростно и злобно рычал на кружащего над ним Эльфика и высоко подпрыгивал, стараясь ухватить его зубами. Эльфик ловко уворачивался от клацающих , страшных зубов и вновь метил лозинкой по носу. Наконец злобный пес не выдержал и воя во все горло ринулся бежать напролом через кусты, высокую траву. Эльф гнал его прочь из леса, и когда загнал далеко в степь, затрубил в рожок. Пес как бежал, так и замер на месте.
- Слушай меня, зверь! – Обратился к нему эльф. Я больше не буду тебя наказывать. Но если ты опять соберешь свору и начнешь безобразничать, я отправлю тебя в места, где живут собакоеды, и предоставлю тебя самому себе.
Так вот попрощавшись с вожаком он отправился в лес и с помощью слетевшихся на шум сорок быстро нашел остальных, и с каждым поступил точно так же. Псы хорошо заучили урок и больше в лес носа не показывали, а вожак ушел отсюда неизвестно куда и больше о нем никогда не слышали.
Эльфик отправился к норе барсука и помог ему восстановить серьезно разрушенный вход. Он даже оплел края отверстия лозой дикой малины и научил барсука, как обмазать все глиной. Барсук, которого звали Брум, рассказал, что все лесные жители ушли из леса на островок, что на болоте и послали к Эльфику ежика. Сам Брум не захотел с ними идти и решил, что в норе будет безопасно. А так как Брум был еще, немножко, и хвастунишка, он заявил эльфу, что смог бы и сам задать этим псам хорошую трепку. Эльфик улыбнулся и согласно закивал головой. Уже вечерело и он не захотел лететь на островок к остальным лесным друзьям. Он передал всем пожелание опять жить в мире и согласии, простился с барсуком и сороками и полетел к Мавочке, нагруженный лесными орешками, которые Брум завернул в лист лопуха, и до опушки его провожали галдящие сороки.
К Мавочке эльф вернулся уже в сумерках. Он опустился на полянку и позвал хозяйку. Мавочка выскочила из дупельца и радостно захлопала в ладошки.
- Как хорошо, что ты пришел! – воскликнула она. – Я очень волновалась, что злые собаки тебя поранят. Ежик недавно ушел. Сказал, что пойдет домой; он считал, что ты уже выгнал тех зверей. Сказал, что любит ходить ночью, а днем у меня хорошенько выспался. – Мавочка подошла к Эльфику и дернула его за ушко. – Добрый вечер, Эльфик! Трудно было изгонять собак?
Эльф немножко смутился, а так как не любил рассказывать про свои подвиги, то пожал плечами и растерянно улыбнулся.
- Все кончилось хорошо, и они ушли, а это главное, - он тоже дернул Мавочку за ушко. – Вот тебе орешки в подарок от барсука Брума. Он много о тебе слышал и сказал, что обязательно зайдет к тебе в гости. – Эльфик прыснул от смеха в ладошку. – Только в дупельце к тебе он не влезет. Уж очень он большой! – Эльфик протянул Мавочке сверток. – Ах, я такой голодный!
Хозяюшка всплеснула руками:
- Ах-ах! Я так и предполагала. Я наварила вкусной ячменной каши. Ходила, пока ежик спал, к людскому полю и набрала немножко зерен. А еще у меня салат из листочков черемухи, медвежьего лука и отварных маслят. А еще ко мне приходила моя новая знакомая козочка Белка, и убедила меня подоить у нее молочка. Получилось молочка ровно тот горшочек. Который ты мне вылепил несколько дней назад. Я поставилаего в очаг и молочко запарилось.
- Ага, я знаю эту козу, - воскликнул эльф. –т Она пасется в людской череде недалеко от села и частенько сбегает от пастухов. Ох, уж, они и кроют ее, бедняжку, бранью, когда рыскают по бурьянам в ее поисках. Не понимают, что есть существа, которые не могут жить без приключений. И коза Белка из таковых.
- А я познакомилась с ней у ячменного поля. – Мавочка заулыбалась. – она опять сбежала из стада. Она такая красивая и очень умная. Мы с ней долго беседовали обо всем. О людях тоже. Люди такие непонятные. Ах, заговорились мы с тобой. Пошли в дупельце. Я тебя покормлю.
Эльфик согласно кивнул и вскоре они уже сидели в дупельце и вкушали вкусную еду, приготовленную мавой. За ужином они еще поболтали обо всем, что им взбредет в голову, много смеялись и очень радовались прошедшему дню. Где-то уже около полуночи Эльфик простился с приветливой девчушкой и улетел к себе в кублочко. Эльфы и мавочки тоже ночью спят и видят прекрасные, яркие сны, но они настолько похожи на их обычную повседневность, что они не различают сон и действительность. Для них это непрерывная череда событий жизни.
Конец первой части
Рядом, в небольшом ярочке, жило ещё одно махонькое существо, которое тоже является главным героем сказания. Это была смешная и трогательная девчушка, росточком чуть ниже Эльфика, и звали её Мавочка. Это веселое, брызжущее искристым смехом создание жило в дупле старой вербы, где у неё была устланная мягким и сухим мхом постель, крошечная табуреточка, и очаг, вылепленный из глины и установленный на плоском камне руками Эльфика, который, по-соседски, помогал Мавочке обустраиваться на новом месте. Она была не здешняя, прилетела весной вместе со стаей лебедей, зарывшись у одного из них в перья, чтобы не замерзнуть при перелете. Стены ее маленького жилища были уютно обложены сухим камышом, а поверх него увешены пучками ароматных трав, которые Мавочка собирала, чтобы заваривать чай. Настолько приятно и уютно было в этом дупельце, отверстие которого закрывала дверца из плотно пригнанных веток и висящая на петлях из волокнистых трав, что у этой самостоятельной и радушной девчушки постоянно кто-то был в гостях. То зайчишка заскочит и побормочет на своём заячьем языке, то сорока залетит посплетничать, а то и сторожко юркнет вовнутрь хищная ласка, и с удовольствием потыкавшись мордочкой в ласковые ручки Мавочки, шмыгнет дальше, по своим хищным делам. И так в течении дня постоянно кто-то радует своим приходом маленькую девчушку. Эльфик, регулярно обходя ближайшие к своему кублочку места, обязательно заходил к Мавочке, и они сидели, попивая ароматные чаи, он на табуретке у очага, а Мавочка на постели и неспешно беседовали. Так как девочка любила не грустные, а веселые истории, то Эльфик рассказывал всякие забавные случаи в которых ему случалось участвовать, или о которых он слышал, и девчушка всегда смеялась своим звонким голоском, который был хорошо слышен у людской дороги, что шла над яром. И люди, которые слышали этот смех, думали, что это где-то звенит серебряный колокольчик, и, боясь всего непонятного, ускоряли шаг, и дома рассказывали друг другу всякие выдумки, и никогда не спускались в ярок. Но самой частой гостьей у Мавочки была ее лучшая подруга – водяная жаба, которая ежедневно припрыгивала в дупельце и так самозабвенно проквакивала все новости своего любимого ручья, что Мавочка немножко глохла от этих звуков, но всегда с искренним удовольствием вникала во все перипетии жабячьих новостей. Звали жабу – Ско-ква. Она сидела в гостях пока не начинала высыхать ее тонкая кожица, и только тогда, нехотя, вразвалочку спускалась к ручью, и, уже с берега, делала великолепный прыжок, описав дугу, шлепалась в воду, разводя круговые волны, которые скоро смывались течением.
Так и жили Мавочка и Эльфик. Она в дупельце, а он в кублочке, которое он устраивал каждый год в густых бурьянах у дороги, сплетая верхушки засохшей, одеревеневшей травы, и делая что-то наподобие травяного шара, висящего невысоко над землей. Материалом для плетения ему служили тонкие ветки орешника и сухая трава, а внутреннюю поверхность кублочка он обделывал лебяжьим и гусиным пухом, который собирал с линяющих птиц у дальнего болота; поэтому ему не нужно было огня зимой, чтобы согреться. Места там хватало только для него одного и его небольшого скарба.
Прошел уже не один десяток лет как Эльфик появился в этих местах. Раньше он жил совсем в ином месте – месте, куда давно не ступала нога человека, где отношения между существами, населявшими его, оставались незыблемыми испокон веков. Называлось это место – Ктолхо (Утренняя радость). Когда-то люди жили в том мире, но из-за постоянного тяготения к господству, неуемной жадности им было предложено покинуть тот мир. Им создали мир как две капли воды похожий на прародину. И люди ушли, назвав свою новую родину – Земля.
В мире Утренней радости Эльфик жил на большом острове среди моря, в окружении таких как и он сам человечков, и, являясь принцем крови, пользовался большим почетом и уважением. Но уж очень его манили другие края, другие миры, о которых рассказывали эльфы прибывающие на Главный Общий Сбор. Эти рассказы были так живописны, так поражали воображение юного Эльфика, что он, восхищенно шевеля своими удлиненными ушками, подолгу ни о чем ином не мог думать, как только о путешествии в невиданные дали, и все больше укрепляясь в мысли отправиться в дальний путь. Вся община эльфов очень любила принца и просила остаться на острове, где ничто ему не угрожало, но однажды он … исчез! И все сразу поняли, что пришло время эльфику с тайным именем вступить на опасную, но такую притягательную тропу приключений.
До того как осесть в наших местах Эльфик много лет странствовал по Ктолхо, Уарачи, Земле. На Земле он слетал на берега Нила, большой, медленной, красивой реки, где завел дружбу с могучими и страшными нильскими крокодилами, которые катали его на своих гребенчатых спинах и рассказывали древние истории о том, как хорошо и привольно здесь жилось до появления здесь слабых телом, но таких коварных умом людей. Эльфик посидел на самой высокой пирамиде, пирамиде Хеопса; он, болтая ногами на самом верху, прислушивался к голосам этих огромных, отесанных глыб, рассказывающих о великом подвиге людей, строивших эти монументы. Он побывал в обоих Америках, сплавал на людских кораблях, прячась среди такелажа, в Австралию, где сдружился с великолепными, прыгучими созданиями – кенгуру, и пропутешествовал в сумке одного из них по всему Зеленому континенту. Очень ему понравилась Азия, где он бродил по каменным и сыпучим пустыням, беря в руки камешки, чтобы почувствовать невидимую жизнь этих мест, камешки, хранящие потаенные знания о Вечности, знания –недоступные людям, но легко воспринимаемые чистым разумом Эльфика. Юный эльф поднимался на самые высокие вершины гор Тибета и обозревал холодную, каменную панораму этих кряжей, уступов, ущелий, напоминавших ему рассказы умудренных годами древних эльфов и гномов о Разверзшемся Хаосе, этой страшной странице жизни Связанных миров - Ктолхо, Уарачи и Земли. И все же наиболее всего ему понравилась старая Европа, по которой он пропутешествовал вдоль и поперек. Единственно, что его огорчало, так это уж очень сильная ее заселенность людьми, которые, не ведая - что творят, губили окружающий мир и чем дальше, тем сильнее. В конце концов Эльфик остановился в украинской степи, которую он очень полюбил и уже никуда не хотел отсюда уходить. Он облюбовал местечко у людской дороги, каждый год сплетая себе новое кублочко, и потихоньку начал наводить здесь порядок, следя чтобы люди не поганили местные края.
Как-то раз, летним утром, покушав на завтрак цветочной пыльцы, которой его вволю снабжали местные пчелы отряхивающие ее с задних ножек в глиняную мисочку у входа в кублочко, и, запив чистою росою, наклонив большой лист лопуха по которому росинки заскользили прямо в рот, Эльфик отправился на прогулку. Тихонько напевая веселую песенку и пошлепывая ладошкой о ладошку в такт, он шел по своей незаметной тропке в гуще высокой придорожной травы и радовался яркому солнышку, зажигающему в каплях росы на цветах и листочках сверкающие искорки. Вот, перед ним, прошмыгнула полевая мышка - скосила в сторону Эльфика глазки, но, даже не поздоровалась – уж очень занятый у нее был вид. Видимо спешила к ячменному полю, что было довольно далеко отсюда. Эльфик совсем не обиделся, помахал ей вслед рукой и вприпрыжку помчал к обочине дороги. Здесь, на её краю, вся трава была покрыта слоем пыли от проезжавших телег, повозок, машин, а также от частенько разгуливавшего по ней порывистого ветерка. Эльфик развернулся и пошел у края дороги в сторону села, где, невдалеке и правее по ходу, начинался овражек, еще дальше переходивший в глубокий яр, по которому из бившего в его недрах родника выбегал ручей и, повторяя все изгибы балки, устремлялся к дальнему болоту. Перейдя, осторожно, чтобы не видели люди, дорогу, Эльфик спустился в ярок, заросший старыми вербами, кленками, черемухой и бузиной и пошел по знакомой тропке в гости к Мавочке. Легонько оттолкнувшись он перелетел через упавшее дерево и затрубил тихонько и призывно в свой рожек. Теперь все обитатели яра знали, что здесь эльф, а когда он рядом им ничто не грозит. Птицы запели веселее, в ветвях радостно заверещала белка, а уж лягушки начали такое песнопение, что хоть уши затыкай. Эльфик протиснулся между корневищами дерева, вымытыми весенними паводками, спустился еще ниже и у маленькой запруды, поросшей камышом, остановился. Старая верба, нависающая над этой лужей, внезапно заскрипела, и вот, в ее коре, открылся проем, и оттуда выглянуло улыбающееся личико маленькой хозяйки.
- Здравствуй, Эльфик! Ты вовремя. Я заварила чаю из листочков земляники и бузины, а еще Ско-ква принесла мне сладких корешков, которых намыла в муле. А еще у меня в гостях ежик, он пришел из леса, что за хуторком и принес два гриба. Но они мне не знакомы, хотя он говорит, что очень вкусные.
- Я сейчас их посмотрю, Мавочка!
Эльфик поднялся к дуплу и легонько дернул девчушку за левое ухо, а она его за правое. Так они здоровались. Эльфик вошел внутрь дупла и увидел ежика. Ежик сидел у маленького очажка и забавно шевелил иголками своей колючей шубки, не сводя глаз с мерцающих язычков пламени. На приветствие Эльфика он на миг оторвал глазки от огонька и вновь прилип к нему взглядом. Видимо очень заинтересовался. Эльфик взял со стола гриб и понюхал, а потом откусил кусочек. Повернувшись к Мавочке:
- Это масленок. Очень вкусный. – Он отломил кусочек от гриба и дал девчушке. – Я их очень люблю. Они всегда пахнут грибами и немножко хвоей.
Мавочка во всем слушалась эльфа и с удовольствием, смешно приплямкивая, скушала гриб.
- А теперь давайте пить чай, а то уж стынет-то, стынет! – И радушная хозяйка налила в две махонькие глиняные чашечки изумительно пахнущего чаю, а ежику налила в мисочку, так как лапки у ежика не приспособлены для чаевания, и поставила перед ним на настилку. Ежик поблагодарил, покрутил своим хоботком вокруг мисочки и сказал, что подождет чтоб остыло. Два маленьких существа начали, прихлебывая, пить травяной чай, и эльф спросил ежика, что нового в их краях. Тот нехотя отвернулся от печурки и сказал, что он пришел сюда именно чтобы увидеться с эльфом; потому, что неизвестно откуда у них в лесу завелась свора диких и очень злых собак, и никто ничего с ними сделать не может. Все их боятся, а лесник, хозяин хуторка, совсем перестал бывать в лесу и некому справиться с псами, окромя как Эльфику. Весь их маленький лесок приходит в отчаянье от этих супостатов, а они разоряют птичьи гнезда на низких кустах, поймали и съели древнего зайца Хому, что считался лучшим рассказчиком сказок в этих краях, да и много другой живности извели. Ежик повернулся к мисочке и начал пить остывший чай. Эльфик серьезно о чем-то думал и сам себе кивал головой. Хозяюшка, хоть никого не знала с тех мест, заплакала, и слезы мелкими, быстрыми капельками закапали в чашечку с чаем. Эльф отставил свою чашку и встал, теперь это был не просто Эльфик, а Принц Эльфов. Принц, у которого были свои обязанности, обязанность помогать тем, кому плохо и много других, таких же прекрасных и достойных его чести. Он улыбнулся Мавочке:
- Не плачь, Мавочка. Я сейчас направляюсь туда. А тебе, ежик – большое спасибо, что пришел и рассказал!
Эльфик учтиво попрощался и вышел из дупельца. Они легонько оттолкнулся от выпиравшего из земли корневища и взмыл в небо. Поднявшись высоко-высоко, чтоб снизу походить на маленькую птичку, он полетел в сторону хутора. Пролетая над ним, Эльфик увидел как маленькая девочка, дочь хозяина, играется на подворье своими куклами. Эльфик не удержался и созорничал, он тихонько затрубил в свой рожок, удивленная этими звуками девочка подняла кверху свое личико, и, шлепая ресничками, искала в небе, кто это так поет? Эльфик засмеялся, и хоть знал, что она не увидит, все равно помахал ей рукой.
Вот и опушка леса, откуда пришел к Мавочке ежик. Эльфик опустился на знакомую сосну, где жила его давняя приятельница белка Живка. Но дупло было пусто и судя по запаху, здесь давно никто не жил. Он вновь поднялся в воздух и, не спеша, заскользил меж деревьев выглядывая местных обитателей. Долго кружил он по лесу, но не встретил никого, кто смог бы указать, где можно найти одичавших псов. Вот он услышал далекий стрекот сороки и обрадованный помчал на ее голос. Эта белобокая стрекотунья сидела на самой верхушке высокой осины и, раскачиваясь вместе с верхушкой как маятник, безудержно строчила своей однообразной трелью. Эльф, подлетел и завис в воздухе рядом:
- Агов, сорока! Ты почему так кричишь? И почему в лесу никого не видно? Я знаю – здесь появились пришлые собаки, так покажи, где их можно найти.
Сорока ненадолго умолкла и, совсем не испугавшись Эльфика, вновь застрочила, но уже осмысленно. Оказывается, до этих пришлых, злых бродяг прибились еще собаки с близлежащего села, что по ту сторону леса, и теперь их никак не меньше двух десятков. Сорока считать не умела, но она описала каждого пса очень подробно, а подсчитать Эльфику не составило труда. Главенствовал в стае огромный, темно-пегий пес с оторванным ухом и свалявшейся шерстью на боках. Всех новоприбывших собак он основательно искусывал, и все ему подчинялись. Бродят они по лесу и съедают все живое, что попадется. Сорока запричитала, что скоро здесь никого не останется. Эльфик остановил сороку и повелел показать ему собак. Птица шумно снялась с дерева и полетела в сторону небольшого холма, что округло выступал над верхушками деревьев. Еще на подлете к возвышенности эльф услышал безудержный лай и повизгивание собак, сразу понял, что те, видимо, на кого-то охотятся. Вот и холм, поросший соснами, с вкраплениями берез и кустов бузины. У его подножия, в кустах, творилось что-то невообразимое. Собаки наперебой подскакивали ко входу большой норы, клацая зубами и беспрестанно гавкая, но вновь отскакивали с визгом. Некоторые, взобравшись выше норы, разрывали лапами землю в надежде добраться до ее хозяина таким способом. А из глубины норы выглядывала разъяренная мордочка барсука, который мужественно оборонялся от вошедших в охотничий раж псов. Некоторые из них уже были с исцарапанными и покусанными мордами, но вновь и вновь бросались вперед. Эльф окинул взглядом местность в поисках вожака. Тот лежал на траве, невдалеке, и нервно помахивал хвостом. Рядом сидела очень красивая, пушистая собака, видимо подруга; нетерпеливо перебирала лапами и тихонько подвывала. Эльф не брал с собой свою шпагу. Он никого не хотел убивать, а вот наказать бродяг было просто необходимо. Он выломал упругий побег орешника, и подлетев к норе стегнул им по морде ближайшей нападавшей собаки. Зная, что самое больное место – это чуткий нос зверя, он метил именно в это место. Псину моментально как ветром сдуло. Жалобно причитая она бросилась наутек. Недоуменная свора задрала на эльфа морды, что тому и надо было. Он принялся стегать их по черным пятнышкам носа и вскоре они поразбежались куда глаза глядят. Один лишь вожак не хотел сдаваться. Он яростно и злобно рычал на кружащего над ним Эльфика и высоко подпрыгивал, стараясь ухватить его зубами. Эльфик ловко уворачивался от клацающих , страшных зубов и вновь метил лозинкой по носу. Наконец злобный пес не выдержал и воя во все горло ринулся бежать напролом через кусты, высокую траву. Эльф гнал его прочь из леса, и когда загнал далеко в степь, затрубил в рожок. Пес как бежал, так и замер на месте.
- Слушай меня, зверь! – Обратился к нему эльф. Я больше не буду тебя наказывать. Но если ты опять соберешь свору и начнешь безобразничать, я отправлю тебя в места, где живут собакоеды, и предоставлю тебя самому себе.
Так вот попрощавшись с вожаком он отправился в лес и с помощью слетевшихся на шум сорок быстро нашел остальных, и с каждым поступил точно так же. Псы хорошо заучили урок и больше в лес носа не показывали, а вожак ушел отсюда неизвестно куда и больше о нем никогда не слышали.
Эльфик отправился к норе барсука и помог ему восстановить серьезно разрушенный вход. Он даже оплел края отверстия лозой дикой малины и научил барсука, как обмазать все глиной. Барсук, которого звали Брум, рассказал, что все лесные жители ушли из леса на островок, что на болоте и послали к Эльфику ежика. Сам Брум не захотел с ними идти и решил, что в норе будет безопасно. А так как Брум был еще, немножко, и хвастунишка, он заявил эльфу, что смог бы и сам задать этим псам хорошую трепку. Эльфик улыбнулся и согласно закивал головой. Уже вечерело и он не захотел лететь на островок к остальным лесным друзьям. Он передал всем пожелание опять жить в мире и согласии, простился с барсуком и сороками и полетел к Мавочке, нагруженный лесными орешками, которые Брум завернул в лист лопуха, и до опушки его провожали галдящие сороки.
К Мавочке эльф вернулся уже в сумерках. Он опустился на полянку и позвал хозяйку. Мавочка выскочила из дупельца и радостно захлопала в ладошки.
- Как хорошо, что ты пришел! – воскликнула она. – Я очень волновалась, что злые собаки тебя поранят. Ежик недавно ушел. Сказал, что пойдет домой; он считал, что ты уже выгнал тех зверей. Сказал, что любит ходить ночью, а днем у меня хорошенько выспался. – Мавочка подошла к Эльфику и дернула его за ушко. – Добрый вечер, Эльфик! Трудно было изгонять собак?
Эльф немножко смутился, а так как не любил рассказывать про свои подвиги, то пожал плечами и растерянно улыбнулся.
- Все кончилось хорошо, и они ушли, а это главное, - он тоже дернул Мавочку за ушко. – Вот тебе орешки в подарок от барсука Брума. Он много о тебе слышал и сказал, что обязательно зайдет к тебе в гости. – Эльфик прыснул от смеха в ладошку. – Только в дупельце к тебе он не влезет. Уж очень он большой! – Эльфик протянул Мавочке сверток. – Ах, я такой голодный!
Хозяюшка всплеснула руками:
- Ах-ах! Я так и предполагала. Я наварила вкусной ячменной каши. Ходила, пока ежик спал, к людскому полю и набрала немножко зерен. А еще у меня салат из листочков черемухи, медвежьего лука и отварных маслят. А еще ко мне приходила моя новая знакомая козочка Белка, и убедила меня подоить у нее молочка. Получилось молочка ровно тот горшочек. Который ты мне вылепил несколько дней назад. Я поставилаего в очаг и молочко запарилось.
- Ага, я знаю эту козу, - воскликнул эльф. –т Она пасется в людской череде недалеко от села и частенько сбегает от пастухов. Ох, уж, они и кроют ее, бедняжку, бранью, когда рыскают по бурьянам в ее поисках. Не понимают, что есть существа, которые не могут жить без приключений. И коза Белка из таковых.
- А я познакомилась с ней у ячменного поля. – Мавочка заулыбалась. – она опять сбежала из стада. Она такая красивая и очень умная. Мы с ней долго беседовали обо всем. О людях тоже. Люди такие непонятные. Ах, заговорились мы с тобой. Пошли в дупельце. Я тебя покормлю.
Эльфик согласно кивнул и вскоре они уже сидели в дупельце и вкушали вкусную еду, приготовленную мавой. За ужином они еще поболтали обо всем, что им взбредет в голову, много смеялись и очень радовались прошедшему дню. Где-то уже около полуночи Эльфик простился с приветливой девчушкой и улетел к себе в кублочко. Эльфы и мавочки тоже ночью спят и видят прекрасные, яркие сны, но они настолько похожи на их обычную повседневность, что они не различают сон и действительность. Для них это непрерывная череда событий жизни.
Конец первой части
Обсуждения Приключения Эльфика