- «А ты не боишься рассказывать всю подноготную, о себе и при этом называть родственников своими именами?» - спросил я у Димы.
- «Имена я, конечно же, выдумал, - сказал Дима – Должен я хоть как-то обозначить людей, о которых рассказываю. Но, что касается событий, то тут, в основном, правда. Хотя, если не интересно, то я перестану вам надоедать».
- «Да, нет! Нам интересно, что же было потом? Всё равно в больнице больше делать нечего! Так что рассказывай! Слушаем, тебя, внимательно!».
- Помню, в школе мне, понравилась одна девочка. Она кололась вместе с нами, то есть жить без наркоты не могла. Вот я и попросил маму, чтобы она разрешила пожить девочке со мной в моей комнатке. И мама согласилась. Две недели мы провели вместе. О школе речи не было. Я её просто игнорировал.
- «А, почему?» - спросил я.
- Там, в школе не учителя, а дебилы какие-то были. Однажды, когда я хвастался ребятам долларовыми бумажками, нас застукал учитель по труду, который, тут же сообщил об этом директору. А, та, в свою очередь, вызвала мою маму и, сказав ей, что я спекулянт и фарцовщик, выгнала меня из школы со скандалом. К осени, маме пришлось выкупать у директора школы справку о том, что я окончил седьмой класс. Это нужно ей было для того, чтобы пристроить меня в техникум Холодильной промышленности. Конечно же, и в техникум я быстро перестал ходить. Ведь трудно совмещать потребление наркотиков с высиживанием в классах. Но, зато, обо мне с моей девочкой американские корреспонденты сняли кино и поместили наши фотографии в каком-то журнале. Дома, у родных, этот журнал до сих пор хранится.
- «А, о чём, хоть кино-то было?» - спросил сосед по койке.
- «О том, как живут русские наркоманы».
Им было интересно всё знать. Но, их съёмки были не бесплатными. Они платили ежедневно, да, к тому же, ещё и наркоту доставали. А в подарок, потом, прислали и сам журнал, если вспомню – скажу название.
Рынок и друзей своих, я тогда забросил. «Не работал» на нём. И, потому, от меня отобрали должность «сборщика дани», как я это называл. А на моё место, поставили энергичного, высокого, и очень сильного грузина Дато.
Дато было двадцать лет, а мне, всего лишь четырнадцать. Чувствуете разницу? Потом, оказалось, что и Дато жил с моей мамой. И, именно потому, она приходила поздно со своей работы.
Но вот вернулся дед со своего последнего кругосветного путешествия.
В нашу квартиру перестали ходить все эти, сомнительные личности.
Дед, к тому времени поднакопил денег, и решил купить себе четырёхкомнатную квартиру. Мама, узнав про это, тут же уговорила деда, сделать родственный обмен. И таким образом у меня и мамы появилось новое жильё. Дед остался жить на улице Рихарда-Зорге, а мы переехали на проспект Новаторов. Не знаю, как маме удалось уговорить деда. Но, пожив немного в новой квартире, я понял, для чего эта сделка нужна была маме. Как оказалось, к нам очень быстро заселились грузины целым «табором». Меня, тут же, дядя Видади отправил в больницу – лечиться от наркозависимости. А сам, рассчитывал, что я ему с его «роднёй» мешать не буду.
Однако, глядя на методы лечения, которые превращали больных в животно-подобные существа, благодаря лекарствам – аминазину и галоперидолу, я, испугавшись, что и со мной будет то же самое, в этот же вечер, разбил окно табуретом, и убежал из больницы.
Представляете себе зрелище - в больничной одежде, босиком, я добирался через весь город от станции Удельная до проспекта Новаторов. Грузины, меня, не ожидали. Тогда они решились пойти на другую хитрость, которую тщательно обдумал Гиви. Моя мама, по-прежнему стала поздно приходить с работы. И, тогда, она меня послала жить опять к деду. А, я, ничего против этого не имел. Всё лучше, чем смотреть на грузинские шашни.
Здесь, я вновь стал ухаживать за бабулей, здоровье, которой, таяло на глазах. И бабуля, которая понимала меня, в своих, пророческих беседах, говорила мне, что: - «Жизнь, у каждого человека, полосатая. Бывают полоски белые, как сейчас у тебя, а бывают и чёрные, как у меня».
Мила, понимая, что меня, пока жива бабуля, из этой квартиры не выгонишь, стала просить меня, чтобы я докладывал ей о тех, женщинах, которые приходят к её мужу в то время, когда её нет дома. А её муж, Виктор, просил следить за ней, и рассказывать о её ухажёрах. Но, так как я, им обоим, постоянно говорил, что чужих гостей у нас в доме не было, Мила стала искать повод, чтобы избавиться от меня, как от лишнего свидетеля её похождений. Вот тут-то и пригодился ей «план» Гиви.
Однажды, Мила собрала в нашей квартире всех родных и родственников. Получилось, что-то вроде семейного собрания, на котором присутствовали не только дед и мама, но и их родные братья и сёстры и дети их семей.
- «Вот! Смотрите, какой нахал этот бессовестный, всеми нами любимый Димочка», - с ехидством в голосе сказала Мила и подошла к окну. Здесь из горшка с цветком герани, она вытащила при всех ампулу с морфином, и, продемонстрировав закрытую – не разбитую ампулу, Мила добавила:
- «И от кого он отнял это? От любимой бабули, как он сам говорил! И как ему, только не стыдно! Бабуле и без того тяжело, а он этот негодяй…. Да как он посмел, только…!».
Я, недослушав её речи и причитаний родственников убежал в свою комнатку, в которой, шлёпнувшись на кровать, прохныкал до самого утра. А рано, утром, пока все спали, я вытащил из шкафа Милину, дорогую шубу, подаренную ей Виктором на «заработанные» от продажи мяса деньги, засунул в пакет, и выскочил на лестницу, где позвонил соседу. Сосед торговал наркотиками, но, об этом ни кто не знал. Разбуженный сосед, пригласив меня к себе, спросил: - «Что ты хочешь?». Я сказал ему: - «Дай мне столько герыча, чтобы я мог уснуть навсегда!». «А деньги у тебя есть?» - спросил сосед. Денег нет, но есть хороший залог – шуба. Если ты меня обманешь, то шубу вернёшь и получишь деньги. Если же всё получится так, как я прошу, то продав шубу, ты сможешь «заработать» на много больше, чем я буду должен тебе. И сосед согласился.
- «Ты и в правду хотел умереть!» – спросил я у Димы.
- «А, как бы ты поступил на моём месте, если то, что наговорила Мила, было чистой ложью!» – ответил мне Дима, и продолжил свой рассказ.
Ухаживая за бабулей, и прислушиваясь к её пожеланиям, я смог претерпеть приступы и более двух недель уже не потреблял наркоты. Бабуля меня вылечила словами... убеждением, говоря, что:
- «Не только можно, но и нужно взять себя в руки, и тогда ты станешь человеком, которому любое дело будет по плечу!».
Я верил её словам и это помогло мне справиться со своим недугом. А, тут, вдруг, эта история с Милиной ампулой мне поднакакала. Я не мог тогда, вытерпеть позора, и потому решился на отчаянный шаг.
Получив от соседа большую дозу, я метался по лестнице, думая, где мне это всё устроить. На клочке бумажки, я написал короткую записку со словами «Прошу меня не винить!», придя к выводу, что самое лучшее место для свершения моего замысла – это чердак, спрятался в нём в самом дальнем и тёмном углу! Тут-то я и, оприходовал сразу три шприца….
Трудно сказать, сколько суток я пролежал на чердаке. До тех пор, пока дворничиха, наткнувшись на меня, уверенная в том, что здесь чей-то трупп, позвала рабочих. Внимательно разглядев меня при свете фонариков, один из рабочих сказал ей:
- «Юноша, скорее жив, чем мёртв!».
Меня стали будить. А когда вывели на свет, то разобрались, кто я и откуда.
Дворничиха, тоже узнала меня и потому, в сопровождении рабочих, спустилась со мной до пятого этажа и позвонила в квартиру. Открывшая дверь Мила, сказала дворничихе: - «Он сам от нас ушёл! Пусть живёт, где хочет» - после чего, с силой хлопнула металлической дверью.
- «А к маме ты не пошёл, почему?» - спросил сосед по койке.
- «Куда я мог пойти? Меня в тот день так скрутило, что и в мыслях не было думы о маме…. С большим трудом, я уговорил тогда соседа, чтобы тот дал хоть немного наркоты. И, он, дал одну маленькую дозу, напомнив мне о том, что неплохо бы, чтобы я выкупил ту, злополучную, шубу…
Вам трудно себе представить какую зависимость от наркоты я тогда приобрёл.
Не сумев умереть от передозировки, всякий раз, как только прекращалось действие наркоты, меня так сильно трясло от боли, что я начал терять сознание. Я падал на спину, ударяясь головой о пол или асфальт, и, уже в бессознательном состоянии продолжая стучать головой о землю, привлекал к себе внимание прохожих, которые, как умели, помогали мне выйти из этого, дурацкого, состояния. Потом, уже, кто-то объяснил мне, что это признаки эпилепсии, той самой, которой до того трагического случая, у меня ни когда не было.
Мама, как оказалось, к тому времени, сама потеряла жильё. Эти грузины, убедили её, что если они продадут четырёхкомнатную квартиру и на вырученные деньги из Грузии привезут много фруктов, то тогда смогут купить несколько, таких же, квартир. И мама, дура, согласилась. А Гиви с Видади, ей потом сказали, что в пути их ограбили и потому, все деньги пропали.
- «Имена я, конечно же, выдумал, - сказал Дима – Должен я хоть как-то обозначить людей, о которых рассказываю. Но, что касается событий, то тут, в основном, правда. Хотя, если не интересно, то я перестану вам надоедать».
- «Да, нет! Нам интересно, что же было потом? Всё равно в больнице больше делать нечего! Так что рассказывай! Слушаем, тебя, внимательно!».
- Помню, в школе мне, понравилась одна девочка. Она кололась вместе с нами, то есть жить без наркоты не могла. Вот я и попросил маму, чтобы она разрешила пожить девочке со мной в моей комнатке. И мама согласилась. Две недели мы провели вместе. О школе речи не было. Я её просто игнорировал.
- «А, почему?» - спросил я.
- Там, в школе не учителя, а дебилы какие-то были. Однажды, когда я хвастался ребятам долларовыми бумажками, нас застукал учитель по труду, который, тут же сообщил об этом директору. А, та, в свою очередь, вызвала мою маму и, сказав ей, что я спекулянт и фарцовщик, выгнала меня из школы со скандалом. К осени, маме пришлось выкупать у директора школы справку о том, что я окончил седьмой класс. Это нужно ей было для того, чтобы пристроить меня в техникум Холодильной промышленности. Конечно же, и в техникум я быстро перестал ходить. Ведь трудно совмещать потребление наркотиков с высиживанием в классах. Но, зато, обо мне с моей девочкой американские корреспонденты сняли кино и поместили наши фотографии в каком-то журнале. Дома, у родных, этот журнал до сих пор хранится.
- «А, о чём, хоть кино-то было?» - спросил сосед по койке.
- «О том, как живут русские наркоманы».
Им было интересно всё знать. Но, их съёмки были не бесплатными. Они платили ежедневно, да, к тому же, ещё и наркоту доставали. А в подарок, потом, прислали и сам журнал, если вспомню – скажу название.
Рынок и друзей своих, я тогда забросил. «Не работал» на нём. И, потому, от меня отобрали должность «сборщика дани», как я это называл. А на моё место, поставили энергичного, высокого, и очень сильного грузина Дато.
Дато было двадцать лет, а мне, всего лишь четырнадцать. Чувствуете разницу? Потом, оказалось, что и Дато жил с моей мамой. И, именно потому, она приходила поздно со своей работы.
Но вот вернулся дед со своего последнего кругосветного путешествия.
В нашу квартиру перестали ходить все эти, сомнительные личности.
Дед, к тому времени поднакопил денег, и решил купить себе четырёхкомнатную квартиру. Мама, узнав про это, тут же уговорила деда, сделать родственный обмен. И таким образом у меня и мамы появилось новое жильё. Дед остался жить на улице Рихарда-Зорге, а мы переехали на проспект Новаторов. Не знаю, как маме удалось уговорить деда. Но, пожив немного в новой квартире, я понял, для чего эта сделка нужна была маме. Как оказалось, к нам очень быстро заселились грузины целым «табором». Меня, тут же, дядя Видади отправил в больницу – лечиться от наркозависимости. А сам, рассчитывал, что я ему с его «роднёй» мешать не буду.
Однако, глядя на методы лечения, которые превращали больных в животно-подобные существа, благодаря лекарствам – аминазину и галоперидолу, я, испугавшись, что и со мной будет то же самое, в этот же вечер, разбил окно табуретом, и убежал из больницы.
Представляете себе зрелище - в больничной одежде, босиком, я добирался через весь город от станции Удельная до проспекта Новаторов. Грузины, меня, не ожидали. Тогда они решились пойти на другую хитрость, которую тщательно обдумал Гиви. Моя мама, по-прежнему стала поздно приходить с работы. И, тогда, она меня послала жить опять к деду. А, я, ничего против этого не имел. Всё лучше, чем смотреть на грузинские шашни.
Здесь, я вновь стал ухаживать за бабулей, здоровье, которой, таяло на глазах. И бабуля, которая понимала меня, в своих, пророческих беседах, говорила мне, что: - «Жизнь, у каждого человека, полосатая. Бывают полоски белые, как сейчас у тебя, а бывают и чёрные, как у меня».
Мила, понимая, что меня, пока жива бабуля, из этой квартиры не выгонишь, стала просить меня, чтобы я докладывал ей о тех, женщинах, которые приходят к её мужу в то время, когда её нет дома. А её муж, Виктор, просил следить за ней, и рассказывать о её ухажёрах. Но, так как я, им обоим, постоянно говорил, что чужих гостей у нас в доме не было, Мила стала искать повод, чтобы избавиться от меня, как от лишнего свидетеля её похождений. Вот тут-то и пригодился ей «план» Гиви.
Однажды, Мила собрала в нашей квартире всех родных и родственников. Получилось, что-то вроде семейного собрания, на котором присутствовали не только дед и мама, но и их родные братья и сёстры и дети их семей.
- «Вот! Смотрите, какой нахал этот бессовестный, всеми нами любимый Димочка», - с ехидством в голосе сказала Мила и подошла к окну. Здесь из горшка с цветком герани, она вытащила при всех ампулу с морфином, и, продемонстрировав закрытую – не разбитую ампулу, Мила добавила:
- «И от кого он отнял это? От любимой бабули, как он сам говорил! И как ему, только не стыдно! Бабуле и без того тяжело, а он этот негодяй…. Да как он посмел, только…!».
Я, недослушав её речи и причитаний родственников убежал в свою комнатку, в которой, шлёпнувшись на кровать, прохныкал до самого утра. А рано, утром, пока все спали, я вытащил из шкафа Милину, дорогую шубу, подаренную ей Виктором на «заработанные» от продажи мяса деньги, засунул в пакет, и выскочил на лестницу, где позвонил соседу. Сосед торговал наркотиками, но, об этом ни кто не знал. Разбуженный сосед, пригласив меня к себе, спросил: - «Что ты хочешь?». Я сказал ему: - «Дай мне столько герыча, чтобы я мог уснуть навсегда!». «А деньги у тебя есть?» - спросил сосед. Денег нет, но есть хороший залог – шуба. Если ты меня обманешь, то шубу вернёшь и получишь деньги. Если же всё получится так, как я прошу, то продав шубу, ты сможешь «заработать» на много больше, чем я буду должен тебе. И сосед согласился.
- «Ты и в правду хотел умереть!» – спросил я у Димы.
- «А, как бы ты поступил на моём месте, если то, что наговорила Мила, было чистой ложью!» – ответил мне Дима, и продолжил свой рассказ.
Ухаживая за бабулей, и прислушиваясь к её пожеланиям, я смог претерпеть приступы и более двух недель уже не потреблял наркоты. Бабуля меня вылечила словами... убеждением, говоря, что:
- «Не только можно, но и нужно взять себя в руки, и тогда ты станешь человеком, которому любое дело будет по плечу!».
Я верил её словам и это помогло мне справиться со своим недугом. А, тут, вдруг, эта история с Милиной ампулой мне поднакакала. Я не мог тогда, вытерпеть позора, и потому решился на отчаянный шаг.
Получив от соседа большую дозу, я метался по лестнице, думая, где мне это всё устроить. На клочке бумажки, я написал короткую записку со словами «Прошу меня не винить!», придя к выводу, что самое лучшее место для свершения моего замысла – это чердак, спрятался в нём в самом дальнем и тёмном углу! Тут-то я и, оприходовал сразу три шприца….
Трудно сказать, сколько суток я пролежал на чердаке. До тех пор, пока дворничиха, наткнувшись на меня, уверенная в том, что здесь чей-то трупп, позвала рабочих. Внимательно разглядев меня при свете фонариков, один из рабочих сказал ей:
- «Юноша, скорее жив, чем мёртв!».
Меня стали будить. А когда вывели на свет, то разобрались, кто я и откуда.
Дворничиха, тоже узнала меня и потому, в сопровождении рабочих, спустилась со мной до пятого этажа и позвонила в квартиру. Открывшая дверь Мила, сказала дворничихе: - «Он сам от нас ушёл! Пусть живёт, где хочет» - после чего, с силой хлопнула металлической дверью.
- «А к маме ты не пошёл, почему?» - спросил сосед по койке.
- «Куда я мог пойти? Меня в тот день так скрутило, что и в мыслях не было думы о маме…. С большим трудом, я уговорил тогда соседа, чтобы тот дал хоть немного наркоты. И, он, дал одну маленькую дозу, напомнив мне о том, что неплохо бы, чтобы я выкупил ту, злополучную, шубу…
Вам трудно себе представить какую зависимость от наркоты я тогда приобрёл.
Не сумев умереть от передозировки, всякий раз, как только прекращалось действие наркоты, меня так сильно трясло от боли, что я начал терять сознание. Я падал на спину, ударяясь головой о пол или асфальт, и, уже в бессознательном состоянии продолжая стучать головой о землю, привлекал к себе внимание прохожих, которые, как умели, помогали мне выйти из этого, дурацкого, состояния. Потом, уже, кто-то объяснил мне, что это признаки эпилепсии, той самой, которой до того трагического случая, у меня ни когда не было.
Мама, как оказалось, к тому времени, сама потеряла жильё. Эти грузины, убедили её, что если они продадут четырёхкомнатную квартиру и на вырученные деньги из Грузии привезут много фруктов, то тогда смогут купить несколько, таких же, квартир. И мама, дура, согласилась. А Гиви с Видади, ей потом сказали, что в пути их ограбили и потому, все деньги пропали.
Обсуждения Повесть о ненастоящем человеке 8