Мама, конечно, не сразу переехала к новому Мише. Она ещё попробовала пожить в домике Фокина, в который ещё успел приехать Вован, чтобы убедиться, что я устроен. И, что он увидел…?
Приехав в Кировск ранним утром, когда на улице было ещё темно, Вован с заранее подготовленным фотоаппаратом вошёл на кухню, где мы спали.
Приехав в Кировск ранним утром, когда на улице было ещё темно, Вован с заранее подготовленным фотоаппаратом вошёл на кухню, где мы спали.
Уверенный, что я лежу на кровати, Вован сфотографировал это место.
Яркая вспышка фотика, тут же выхватила из темноты удивлённые мамины глаза и физиономию Миши, вылезшую из-под одеяла.
Я, в это время, был на печке, откуда и слез на встречу к своему спасителю. Ведь в этом домике не было для меня никакой еды. Вован же ни когда не приходил к нам с пустыми руками. Он будто чувствовал, что я голоден, и потому, оставив в домике продукты, повёл меня в кафе, где мы немного поели, и за тем, мы прогулялись по Кировску.
Во время этой прогулки, Вован расспрашивал меня о том, как я устроился. И я, рассказывал ему, что мама очень хотела, чтобы домик Фокина остался ей, как подарок. Для этого, она выполнит все пожелания хозяина, то есть Фокина, лишь-бы он подписал ей соответствующие, дарственные, бумаги. А дед, узнав о маминых намерениях, пообещал дать ей тридцать тысяч, лишь-бы всё у неё получилось.
Но вот, Вован уехал в Питер. А буквально через несколько дней после его ухода, мама, поскользнувшись о фекалии на Фокинском крыльце, сломала себе малый таз. К врачам она не обращалась, так как сама теперь жила в Кировске, не имея там ни прописки, ни жилья, а потому и Медицинского Полиса у неё не было. Вот когда мама вспомнила своего друга Надари, то есть Валишвилли Надари Дмитриевича, усилиями которого она, когда-то, лишила меня всех прав на жильё и регистрацию в Питере.
В общем, маме не захотелось больше жить у Фокина, и вовремя, подвернувшийся ей, новый хахаль, оказался ей очень кстати.
- «Дима? А Гиви куда делся?».
Да, ни куда!
Гиви постоянно патронировал маму за её прилавком, вымогая от неё часть прибыли, либо продукты. Не стеснялся Гиви, порой, и воровать у неё деньги, и потому у мамы всегда была недостача, которую она возмещала из своего кармана.
- «А с чего же твоя мама не выгнала его в шею?».
Любовь мешала этому! Для мамы, Гиви, был самым необходимым человеком, без которого она жизни себе не представляла, и всякий раз, когда только представлялась возможность, Гиви появлялся у нас.
Дело доходило до смешного…
Вот представьте себе! Я сплю. Вдруг, резкий звонок в дверь будет меня. Но, слыша голос Гиви, я делаю вид, что продолжаю спать. А Гиви, повесив свои трусы на крючок, залезает на сонную маму и давай на ней раскачиваться. Мама уговаривает Гиви, чтобы тот дал ей отдохнуть. Ведь ей, утром рано, на работу, но Гиви продолжает своё дело. Тогда мама поворачивается на спину, раздвигая свои рогатки…. А через несколько минут я слышу её храп. Только Гиви не унимается…. Я не представляю себе, как можно иметь дело, с практически мёртвым человеком….
- «Дима! Теперь-то ты понял, что ты… третий лишний!».
Конечно же, в квартире нового Миши, мама не могла себе этого позволить. Но, я и тут был таким же третьим лишним. И мама всё делала, чтобы я, хоть на время, убрался из той квартиры.
Сначала мама начала меня спаивать, вновь, потихоньку приучая к алкоголю. А за тем, когда обстановка в новой квартире накалилась, она сняла для меня комнату, у своей знакомой, на улице Победы.
Не сразу я узнал, что сын хозяйки, вор в законе, должен был вернуться из тюрьмы. А, когда это произошло, то есть, когда сын вернулся домой, то, увидев меня, он бросился на меня с ножом. Так бегал он вокруг стола, пока я, улучив момент, пнул его так, что он, ударившись о край стола, упал замертво.
Вот тогда-то мне и пришлось уехать из Кировска. Конечно, я поехал к Вовану, который, не зная о том, что произошло в Кировске, но увидев моё стрессовое состояние, предложил мне уехать в село Карташевка, на дачу к деду.
Вован сам довёз меня до дедового дома и уехал домой.
Яркая вспышка фотика, тут же выхватила из темноты удивлённые мамины глаза и физиономию Миши, вылезшую из-под одеяла.
Я, в это время, был на печке, откуда и слез на встречу к своему спасителю. Ведь в этом домике не было для меня никакой еды. Вован же ни когда не приходил к нам с пустыми руками. Он будто чувствовал, что я голоден, и потому, оставив в домике продукты, повёл меня в кафе, где мы немного поели, и за тем, мы прогулялись по Кировску.
Во время этой прогулки, Вован расспрашивал меня о том, как я устроился. И я, рассказывал ему, что мама очень хотела, чтобы домик Фокина остался ей, как подарок. Для этого, она выполнит все пожелания хозяина, то есть Фокина, лишь-бы он подписал ей соответствующие, дарственные, бумаги. А дед, узнав о маминых намерениях, пообещал дать ей тридцать тысяч, лишь-бы всё у неё получилось.
Но вот, Вован уехал в Питер. А буквально через несколько дней после его ухода, мама, поскользнувшись о фекалии на Фокинском крыльце, сломала себе малый таз. К врачам она не обращалась, так как сама теперь жила в Кировске, не имея там ни прописки, ни жилья, а потому и Медицинского Полиса у неё не было. Вот когда мама вспомнила своего друга Надари, то есть Валишвилли Надари Дмитриевича, усилиями которого она, когда-то, лишила меня всех прав на жильё и регистрацию в Питере.
В общем, маме не захотелось больше жить у Фокина, и вовремя, подвернувшийся ей, новый хахаль, оказался ей очень кстати.
- «Дима? А Гиви куда делся?».
Да, ни куда!
Гиви постоянно патронировал маму за её прилавком, вымогая от неё часть прибыли, либо продукты. Не стеснялся Гиви, порой, и воровать у неё деньги, и потому у мамы всегда была недостача, которую она возмещала из своего кармана.
- «А с чего же твоя мама не выгнала его в шею?».
Любовь мешала этому! Для мамы, Гиви, был самым необходимым человеком, без которого она жизни себе не представляла, и всякий раз, когда только представлялась возможность, Гиви появлялся у нас.
Дело доходило до смешного…
Вот представьте себе! Я сплю. Вдруг, резкий звонок в дверь будет меня. Но, слыша голос Гиви, я делаю вид, что продолжаю спать. А Гиви, повесив свои трусы на крючок, залезает на сонную маму и давай на ней раскачиваться. Мама уговаривает Гиви, чтобы тот дал ей отдохнуть. Ведь ей, утром рано, на работу, но Гиви продолжает своё дело. Тогда мама поворачивается на спину, раздвигая свои рогатки…. А через несколько минут я слышу её храп. Только Гиви не унимается…. Я не представляю себе, как можно иметь дело, с практически мёртвым человеком….
- «Дима! Теперь-то ты понял, что ты… третий лишний!».
Конечно же, в квартире нового Миши, мама не могла себе этого позволить. Но, я и тут был таким же третьим лишним. И мама всё делала, чтобы я, хоть на время, убрался из той квартиры.
Сначала мама начала меня спаивать, вновь, потихоньку приучая к алкоголю. А за тем, когда обстановка в новой квартире накалилась, она сняла для меня комнату, у своей знакомой, на улице Победы.
Не сразу я узнал, что сын хозяйки, вор в законе, должен был вернуться из тюрьмы. А, когда это произошло, то есть, когда сын вернулся домой, то, увидев меня, он бросился на меня с ножом. Так бегал он вокруг стола, пока я, улучив момент, пнул его так, что он, ударившись о край стола, упал замертво.
Вот тогда-то мне и пришлось уехать из Кировска. Конечно, я поехал к Вовану, который, не зная о том, что произошло в Кировске, но увидев моё стрессовое состояние, предложил мне уехать в село Карташевка, на дачу к деду.
Вован сам довёз меня до дедового дома и уехал домой.
Обсуждения Повесть о ненастоящем человеке 32