Больница номер четырнадцать, в которую я попал, находилась в сотне метров от проспекта Стачек. Памятник С. М. Кирову, будто указывал на неё рукой, мол, идите сюда, не промахнётесь.
Подготовка к очередной операции прошла быстро.
Подготовка к очередной операции прошла быстро.
Взяв с меня все анализы и проведя небольшой консилиум, врачи незамедлительно отправили меня в операционную. А проснулся я в коридоре, в котором и пробыл ещё три недели.
За всё время, которое я пролежал в коридоре этой больницы, ко мне приходили два человека - это мой дед и Вован.
Дед, раз в неделю, приносил мне по пачке сигарет, конфеты и печенье.
Всякий раз, когда дед был у меня, я был рад его посещению, так как ни кто другой, из моих многочисленных родственников, так и не соизволил посетить меня.
А Вован приносил блок сигарет и продукты, с которыми я не мог справиться, и потому, всегда делился с теми, кто в этих продуктах и сигаретах нуждался более всего.
Когда до моей выписки из больницы осталось два дня, я сообщил деду, которого тут же словно подменили. Он, не стал брать телефонную трубку. Мой дед будто исчез с поля зрения.
Что мне оставалось делать, как если не созвониться с Вованом? И Вован, снова выручил меня. Вован понимал, что я выписываюсь из больницы в ослабленном состоянии. Поэтому он отвёз меня к себе, где накормил, напоил чаем и, уложив на диван, дал мне отдохнуть до утра.
А пока я отдыхал, Вован сидел в своей комнате и названивал к деду до тех пор, пока деду слушать звонки надоело. Наконец, дед, взяв трубку, сказал: -
- «Девать, мне, Диму не куда, так как, тут, против него Мила, а на даче в Карташевке провалилась крыша, которой мне надо срочно заняться».
Вован, тогда, не растерялся. Он предложил деду:
- «А, мы, чем не помощники? У меня большой стаж работы на стройках! Уверен, с Димой, мы сможем сделать всё, чтобы Ваша крыша не беспокоила Вас ещё много лет!».
Однако, дед отказался от нашей помощи, давая этим понять, что видеть меня он не хочет.
И тогда, Вован отвёз меня в Кировск.
К этому времени и мою маму выписали из психушки, где её лечили от алкоголизма по настоятельной просьбе деда.
Но, в домике Фокина, она уже жить не могла, и потому, повесила у себя за прилавком, объявление, что снимет комнату.
На это объявление откликнулся один из покупателей, который и раньше часто посещал её прилавок.
По иронии судьбы, нового маминого ухажёра, тоже звали Миша.
В общем, мама переехала жить к Мише, где Мишина родня встретила мою маму в штыки.
Ещё-бы! Ведь тут, в трёхкомнатной квартире, проживали родители Миши; его родная сестра, и дочь, не считая самого Миши.
И, всё же, как-бы там ни было, но меня, моя мама была вынуждена взять меня к себе, то есть к Мише.
Вовану, мама так и сказала, что:
- «Вся Мишина родня против Димы, так как в квартире и так много народу…».
На что Вован ответил ей:
- «Но, Вы же его мать! Вы оставили своего сына без жилья, сделав его БОМЖом! Так будьте любезны, помогите ему, наконец, обрести своё жильё! Либо, держите его при себе! Ведь ни кто не посмеет разъединить Вас, если Вы сами этого не захотите!».
И мама была вынуждена согласиться с ним.
За всё время, которое я пролежал в коридоре этой больницы, ко мне приходили два человека - это мой дед и Вован.
Дед, раз в неделю, приносил мне по пачке сигарет, конфеты и печенье.
Всякий раз, когда дед был у меня, я был рад его посещению, так как ни кто другой, из моих многочисленных родственников, так и не соизволил посетить меня.
А Вован приносил блок сигарет и продукты, с которыми я не мог справиться, и потому, всегда делился с теми, кто в этих продуктах и сигаретах нуждался более всего.
Когда до моей выписки из больницы осталось два дня, я сообщил деду, которого тут же словно подменили. Он, не стал брать телефонную трубку. Мой дед будто исчез с поля зрения.
Что мне оставалось делать, как если не созвониться с Вованом? И Вован, снова выручил меня. Вован понимал, что я выписываюсь из больницы в ослабленном состоянии. Поэтому он отвёз меня к себе, где накормил, напоил чаем и, уложив на диван, дал мне отдохнуть до утра.
А пока я отдыхал, Вован сидел в своей комнате и названивал к деду до тех пор, пока деду слушать звонки надоело. Наконец, дед, взяв трубку, сказал: -
- «Девать, мне, Диму не куда, так как, тут, против него Мила, а на даче в Карташевке провалилась крыша, которой мне надо срочно заняться».
Вован, тогда, не растерялся. Он предложил деду:
- «А, мы, чем не помощники? У меня большой стаж работы на стройках! Уверен, с Димой, мы сможем сделать всё, чтобы Ваша крыша не беспокоила Вас ещё много лет!».
Однако, дед отказался от нашей помощи, давая этим понять, что видеть меня он не хочет.
И тогда, Вован отвёз меня в Кировск.
К этому времени и мою маму выписали из психушки, где её лечили от алкоголизма по настоятельной просьбе деда.
Но, в домике Фокина, она уже жить не могла, и потому, повесила у себя за прилавком, объявление, что снимет комнату.
На это объявление откликнулся один из покупателей, который и раньше часто посещал её прилавок.
По иронии судьбы, нового маминого ухажёра, тоже звали Миша.
В общем, мама переехала жить к Мише, где Мишина родня встретила мою маму в штыки.
Ещё-бы! Ведь тут, в трёхкомнатной квартире, проживали родители Миши; его родная сестра, и дочь, не считая самого Миши.
И, всё же, как-бы там ни было, но меня, моя мама была вынуждена взять меня к себе, то есть к Мише.
Вовану, мама так и сказала, что:
- «Вся Мишина родня против Димы, так как в квартире и так много народу…».
На что Вован ответил ей:
- «Но, Вы же его мать! Вы оставили своего сына без жилья, сделав его БОМЖом! Так будьте любезны, помогите ему, наконец, обрести своё жильё! Либо, держите его при себе! Ведь ни кто не посмеет разъединить Вас, если Вы сами этого не захотите!».
И мама была вынуждена согласиться с ним.
Обсуждения Повесть о ненастоящем человеке 31