Как же я ошибался тогда, когда думал, что я не пристрастюсь к наркотикам. Мне, тогда и одного раза хватило, тем более, что братья Псевдики не пожалели для меня дозы, от которой теперь сильно болела голова, ломили кости и от судорог съёживались мышцы.
Вован, увидев мои страдания, уговорил меня, съездить с ним на Ковалевское кладбище и почтить память его друга Валерия. Но, перед поездкой, он зашёл в аптеку, где поговорив с сотрудницей, получил лекарства и дал их мне.
Пока мы сидели в вагоне, мои боли, постепенно, стали утихать.
А, надо сказать, что погода в этот день была отвратительной. Весь день с утра шёл дождь, которому не было видно конца.
Укутавшись с головой в капюшон, я еле волочил ноги. А Вован вдруг сказал, что
- «Обязательно, когда мы приблизимся к месту упокоения его друга, будет солнце» - Так всегда было, когда он приезжал сюда.
Но я ему не верил. Разве могло так случиться, если всё небо, покрытое толстым слоем туч, вдруг, ни с того ни с сего, раскроется ради трупа, двенадцать лет пролежавшего в земле.
По дороге к кладбищу, Вован купил сорок четыре искусственных цветочка, а потом, мы ещё долго шли под дождём, пока Вован не сказал:
- «А вот и крест показался!».
Вот тут-то меня вдруг ослепил солнечный луч. Он, словно нарочно ждал нашего появления у могилы Валерия.
- «Это… знак!», - невольно выскочило из моих уст.
- «Да! Это Валерий обрадовался нашему появлению! Теперь ты веришь в то, что он может помочь тебе!».
- «А, на мой взгляд, Благодаря Божьей милости, я встретил тебя!» - сказал я.
Пока мы прилаживали цветы, я спросил у Вована:
- «А Почему ты выбрал сорок четыре цветка , и не больше и не меньше.
Вован ответил мне, что:
- «Валерий прожил всего сорок четыре года. Потом Вован, погладив крест рукой, предложил мне идти к платформе, куда, скоро, должен прибыть поезд на Ленинград.
Всю дорогу, пока мы шли до станции, луч солнца провожал нас. Но, как только мы сели в поезд, тучи сомкнулись и дождь продолжил своё мокрое дело. Отвратительная погода продолжалась, как будто ни чего и не было.
Вернувшись в квартиру, я сам, словно кто-то меня толкал на это, зажёг свечу, и, поставив её в подсвечник, перекрестился, после чего я прилёг отдохнуть.
Впервые, за многие годы, я смог быстро уснуть без наркотиков, чем удивил даже Вована.
Не правильно было-бы думать, что я перестал искать свою маму. А, точнее, её разыскивал Вован, наводя справки, везде, где только можно и, в том числе, звоня на квартиру к деду.
Вован, почему-то не верил в то, что родной отец моей мамы не имеет с ней никакой связи.
В конце концов, его звонки надоели деду, и к телефону стала подходить Мила. А у неё всегда был разговор короткий:
- «Не звоните к нам, а то мы подадим на Вас в Суд за то, что Вы вмешиваетесь в дела нашей семьи» - после чего она громко бросала трубку.
Но Вован не прекращал звонить. А когда после нашего звонка, они и вовсе перестали брать трубку, то Вован стал названивать ночами.
В конце концов, дед сдался и дал адрес.
Мать, тогда работала заведующей кафе на Красносельском шоссе, не далеко от города Пушкина.
И, вот, в первый же выходной, Вован взял меня с собой, и мы поехали к маме.
Здание кафе было двухэтажное. Буфетчицы, работавшие на первом этаже, узнав, что к Дудкиной приехал сын, о котором они даже и не подозревали, послали нас наверх.
Помню, странным мне показалось то, что на втором этаже все столики были пусты. Мама стояла сама за стойкой буфета, но увидев меня, она не обрадовалась. Она спросила, как зовут того человека, с которым я приехал к ней. Затем, почему-то обратилась к Вовану, сказав ему:
- «Ну как так можно приехать, заранее не предупредив меня! Сегодня, у нас, встреча важных гостей, и вы тут, как с неба, свалились на мою голову!»
За тем, мама провела нас в отделённую часть буфета, где угостила нас чашечкой кофе и бутербродами.
Проходя мимо другой отделённой части помещения, я успел заметить несколько грузинов, какого-то полковника и человека, похожего на Зюганова.
А, Вован, сказав моей маме, что его миссия выполнена сполна, ушёл, оставив меня на попечение моей мамы.
Вероятно, в тот день я поставил маму в тупик. Но, она всё же, посадила меня в поезд. А спустя некоторое время, мама сказала мне, что: -
- «Мне надо встретиться с женщиной. Она в соседнем вагоне. Ты сиди! Я быстро!».
Долго я её ждал. В вагоне появились контролёры, которым я не смог доказать, что билеты у мамы, и они высадили меня на первой же остановке. Было достаточно темно. Место мне не знакомое, а тут ещё и дождик стал моросить. Но делать нечего и я шёл, не зная куда, лишь бы до города добраться. А к утру, я чудом добрался до Вована. И как только попал на кухню, мокрый и усталый, я свалился на диван, словно мёртвый.
Однако, Вован не дал мне отдохнуть.
- «Хочешь ты или не хочешь, но сейчас мы снова поедем к твоей маме!» - заявил он.
Выпив кофе, чтобы очухаться от ночного путешествия, я собрался с силами, и мы поехали.
Когда мама, увидела меня вновь, на её лице, опять, не отразилось ни капельки радости от встречи со мной. А Вован сказав ей, что надеется на то, что теперь она не должна меня потерять, быстро ретировался.
- «Димочка! Я действительно не готова пригласить тебя в ту квартиру, где сама живу на птичьих правах!».
Однако, меня она вынуждена была на этот раз взять меня с собой. Ведь Вован ей чётко дал понять, что при живых родителях, дети не должны жить в чужих домах и тем более в подвалах или на чердаках.
Вот и кончился её рабочий день.
Мама привезла меня на Дачный проспект к дому, который находится напротив дома Манаковых.
В двухкомнатной квартире жили, в одной комнате Борис с двумя старшими сыновьями, а в другой комнате оказались те самые грузины, о которых я рассказывал ранее. Это были Валишвилли Надари Дмитриевич со своей дочкой Катей, Гиви Сулаберидзе и Дато, вор в законе, которого Гиви называл своим племянником.
Конечно же, на стол поставили вино и закуски. За тем, немного расслабившись, народ стал вспоминать всякие истории. А Борины сыновья, вдруг, уставившись на меня, поинтересовались:
- «А ты кто такой?»
Я думал, что мама им уже всё объяснила, но оказалось, что она хотела скрыть от постояльцев правду о том, что я её сын.
В общем, слово за слово – предметом по столу, завязалась драка. Мама моя, боясь, что я могу кого-то покалечить, держала меня за ноги, упав на пол, а братья, воспользовавшись моментом, поставили мне синяки на оба глаза и скрылись в своей комнате.
Видя то, что для меня в этой комнате места нет, там даже для мамы места не было, я попросил, чтобы меня отвезли к Вовану.
А Вован, увидев синяки, раскричался на маму:
- «Что Вы делаете? Ему срочно, в больницу к глазному нужно, а Вы его сюда привезли!» .
- «Но он же сам попросил, чтобы я к Вам его привезла!» - оправдывалась мама.
Однако, Вован настоял на своём и мама отвезла меня в Городской Глазной травмпункт на Литейный.
Пока мы сидели в вагоне, мои боли, постепенно, стали утихать.
А, надо сказать, что погода в этот день была отвратительной. Весь день с утра шёл дождь, которому не было видно конца.
Укутавшись с головой в капюшон, я еле волочил ноги. А Вован вдруг сказал, что
- «Обязательно, когда мы приблизимся к месту упокоения его друга, будет солнце» - Так всегда было, когда он приезжал сюда.
Но я ему не верил. Разве могло так случиться, если всё небо, покрытое толстым слоем туч, вдруг, ни с того ни с сего, раскроется ради трупа, двенадцать лет пролежавшего в земле.
По дороге к кладбищу, Вован купил сорок четыре искусственных цветочка, а потом, мы ещё долго шли под дождём, пока Вован не сказал:
- «А вот и крест показался!».
Вот тут-то меня вдруг ослепил солнечный луч. Он, словно нарочно ждал нашего появления у могилы Валерия.
- «Это… знак!», - невольно выскочило из моих уст.
- «Да! Это Валерий обрадовался нашему появлению! Теперь ты веришь в то, что он может помочь тебе!».
- «А, на мой взгляд, Благодаря Божьей милости, я встретил тебя!» - сказал я.
Пока мы прилаживали цветы, я спросил у Вована:
- «А Почему ты выбрал сорок четыре цветка , и не больше и не меньше.
Вован ответил мне, что:
- «Валерий прожил всего сорок четыре года. Потом Вован, погладив крест рукой, предложил мне идти к платформе, куда, скоро, должен прибыть поезд на Ленинград.
Всю дорогу, пока мы шли до станции, луч солнца провожал нас. Но, как только мы сели в поезд, тучи сомкнулись и дождь продолжил своё мокрое дело. Отвратительная погода продолжалась, как будто ни чего и не было.
Вернувшись в квартиру, я сам, словно кто-то меня толкал на это, зажёг свечу, и, поставив её в подсвечник, перекрестился, после чего я прилёг отдохнуть.
Впервые, за многие годы, я смог быстро уснуть без наркотиков, чем удивил даже Вована.
Не правильно было-бы думать, что я перестал искать свою маму. А, точнее, её разыскивал Вован, наводя справки, везде, где только можно и, в том числе, звоня на квартиру к деду.
Вован, почему-то не верил в то, что родной отец моей мамы не имеет с ней никакой связи.
В конце концов, его звонки надоели деду, и к телефону стала подходить Мила. А у неё всегда был разговор короткий:
- «Не звоните к нам, а то мы подадим на Вас в Суд за то, что Вы вмешиваетесь в дела нашей семьи» - после чего она громко бросала трубку.
Но Вован не прекращал звонить. А когда после нашего звонка, они и вовсе перестали брать трубку, то Вован стал названивать ночами.
В конце концов, дед сдался и дал адрес.
Мать, тогда работала заведующей кафе на Красносельском шоссе, не далеко от города Пушкина.
И, вот, в первый же выходной, Вован взял меня с собой, и мы поехали к маме.
Здание кафе было двухэтажное. Буфетчицы, работавшие на первом этаже, узнав, что к Дудкиной приехал сын, о котором они даже и не подозревали, послали нас наверх.
Помню, странным мне показалось то, что на втором этаже все столики были пусты. Мама стояла сама за стойкой буфета, но увидев меня, она не обрадовалась. Она спросила, как зовут того человека, с которым я приехал к ней. Затем, почему-то обратилась к Вовану, сказав ему:
- «Ну как так можно приехать, заранее не предупредив меня! Сегодня, у нас, встреча важных гостей, и вы тут, как с неба, свалились на мою голову!»
За тем, мама провела нас в отделённую часть буфета, где угостила нас чашечкой кофе и бутербродами.
Проходя мимо другой отделённой части помещения, я успел заметить несколько грузинов, какого-то полковника и человека, похожего на Зюганова.
А, Вован, сказав моей маме, что его миссия выполнена сполна, ушёл, оставив меня на попечение моей мамы.
Вероятно, в тот день я поставил маму в тупик. Но, она всё же, посадила меня в поезд. А спустя некоторое время, мама сказала мне, что: -
- «Мне надо встретиться с женщиной. Она в соседнем вагоне. Ты сиди! Я быстро!».
Долго я её ждал. В вагоне появились контролёры, которым я не смог доказать, что билеты у мамы, и они высадили меня на первой же остановке. Было достаточно темно. Место мне не знакомое, а тут ещё и дождик стал моросить. Но делать нечего и я шёл, не зная куда, лишь бы до города добраться. А к утру, я чудом добрался до Вована. И как только попал на кухню, мокрый и усталый, я свалился на диван, словно мёртвый.
Однако, Вован не дал мне отдохнуть.
- «Хочешь ты или не хочешь, но сейчас мы снова поедем к твоей маме!» - заявил он.
Выпив кофе, чтобы очухаться от ночного путешествия, я собрался с силами, и мы поехали.
Когда мама, увидела меня вновь, на её лице, опять, не отразилось ни капельки радости от встречи со мной. А Вован сказав ей, что надеется на то, что теперь она не должна меня потерять, быстро ретировался.
- «Димочка! Я действительно не готова пригласить тебя в ту квартиру, где сама живу на птичьих правах!».
Однако, меня она вынуждена была на этот раз взять меня с собой. Ведь Вован ей чётко дал понять, что при живых родителях, дети не должны жить в чужих домах и тем более в подвалах или на чердаках.
Вот и кончился её рабочий день.
Мама привезла меня на Дачный проспект к дому, который находится напротив дома Манаковых.
В двухкомнатной квартире жили, в одной комнате Борис с двумя старшими сыновьями, а в другой комнате оказались те самые грузины, о которых я рассказывал ранее. Это были Валишвилли Надари Дмитриевич со своей дочкой Катей, Гиви Сулаберидзе и Дато, вор в законе, которого Гиви называл своим племянником.
Конечно же, на стол поставили вино и закуски. За тем, немного расслабившись, народ стал вспоминать всякие истории. А Борины сыновья, вдруг, уставившись на меня, поинтересовались:
- «А ты кто такой?»
Я думал, что мама им уже всё объяснила, но оказалось, что она хотела скрыть от постояльцев правду о том, что я её сын.
В общем, слово за слово – предметом по столу, завязалась драка. Мама моя, боясь, что я могу кого-то покалечить, держала меня за ноги, упав на пол, а братья, воспользовавшись моментом, поставили мне синяки на оба глаза и скрылись в своей комнате.
Видя то, что для меня в этой комнате места нет, там даже для мамы места не было, я попросил, чтобы меня отвезли к Вовану.
А Вован, увидев синяки, раскричался на маму:
- «Что Вы делаете? Ему срочно, в больницу к глазному нужно, а Вы его сюда привезли!» .
- «Но он же сам попросил, чтобы я к Вам его привезла!» - оправдывалась мама.
Однако, Вован настоял на своём и мама отвезла меня в Городской Глазной травмпункт на Литейный.
Обсуждения Повесть о ненастоящем человеке 25