Вот и прошёл твой выходной. Ты так ждала его, думала что оденешь, крутилась перед зеркалом, смотрела в окно, открывала, впускала это предвкушающее настроение. Как приятно пахнет весной. В воздухе кружится ароматная пыльца, сладкий запах нежных первых побегов, чуть видных ярко зёлёных горошин на отошедших ото сна, но ещё хрупких деревьях. Как приятно веет теплом. Ты, веером пальчиков, плавно, легко направляешь это тепло к своему вдоху, осторожными движениями, как будто сушишь только что нанесённый лак. Обнажив бантик мягких губ, приоткрыв их, и делая глубокий вдох, лёгкой, первой, робкой наступи этой долгожданной весны. Кажется кружится голова. Где-то рядом играючи спорят птицы, перебивая друг друга звонким и балагурным мурлыканием. Приятно смотреть на людей. Они такие добрые и вежливые. Перманентно и не прекращаясь хлопают двери подъездов. Первый ребячий смех, их смешная суета. Вот мальчишки колдуют над мопедом. Вот подружки бегают катая обруч по лужам. О боже…..не наступи, только не наступи, с испугом говоришь ты себе, наблюдая, как у одной девочки на бегу развязался шарф и метит другой, догоняющей её, девочке, под ноги. Ну вот вроде, обошлось. Сами заметили. Сняли. Мальчишка с отцом, с соседнего подъезда, увлечённо и в спешке что-то обсуждают, открыв капот своих Жигулей. Парень с важной собакой, держа её на поводке, облокотившись на дерево, пытается закурить, разговаривая по телефону, воображая и хохоча через слово. С девочкой какой-то, думаешь ты. И как он умудряется делать столько дел одновременно, замечаешь у него в кармане начатую бутылку пива. Ой, ой пижон, вышел босиком, в сланцах, с улыбкой заметила ты. Не далеко, тут же, бабушка с внучкой хлопают свой половик, вывесив его на поручнях около детской площадки. Девочка так смешно бегает вокруг него, как будто не знает с какого края подступиться. Совсем малышка ещё, думаешь ты, вот ей надоело, и она начала хлопать стоящую рядом скамейку, отвлекая бабушку. Пусть всё пока блеклое и грязное, доносится шум магистрали, дым от дизелей машин, но хочется жить и любить как никогда, вкушать и наслаждаться миром, получать удовлетворение от каждой минуты ,каждого мгновения.
Мелькают люди, здания, многочисленные машины. Доносится свист электрички, стук колёс, проезжающего рядом трамвая. Заскрипели рельсы. Он повернул и сверкнул бликом пыльного окна, от последних, перед закатом, прячущихся, коротких лучей солнца. Вечереет. Горячо дует печка автобуса, направляя поток воздуха тебе в колени. Приоткрыто окно форточки, и голубая занавеска норовит вырваться на свободу, с диким шелестом от ветра, в унисон с тихим урчанием двигателя, убаюкивает твоё приятно-уставшее от суеты тело. Расслабленно доверяясь спинке сидения, скромно касаешься её спиной. Она, поддаваясь тебе, дает слабину качелей. Аккуратно сомкнув изящные колени, положив на них свою сумочку и подарочный пакетик сверху, с забавной, и такой чувственной, твоей сегодняшней обновочкой внутри. Ты сидишь, чуть наклонив голову к окну и повернув её в пол-оборота, прикрыв на половину глаза. Смотришь сквозь длинные ресницы на забавно расплывающийся свет ярких гирлянд машинных фар, и сливающийся свет супермаркетов, а потом оторвавшись, снова на свои ручки, легко прижимающие твои вещи, лежащие на коленях.
Остановились. Остановка. Почти пустой салон. Ты привыкла к этому. Все выходят здесь, теперь поедем быстрее, думаешь ты. Хочется поскорее зайти, раздеться, и примерив блузочку, сесть в кресло. Попить чай с булочкой, расслабиться и перед сном помечтать о своём. Водитель захлопнул двери. Загудел автобус, трогаясь, буксуя на подъёме, тряхнув и качнувшись на ямке. Опять эта неуклюжая ямка. Опять мы в неё попали, припомнив, вдруг подумала ты. Ну что такое, опять рывок. Вдруг, на ходу открылись передние двери и прыжком ворвался мужчина, даже нагло и так напористо. Мёртвой хваткой вцепившись в жёлтую стойку, чуть потеряв равновесие от рывка автобуса, резко остановился. Пьяный какой-то, подумала ты, наблюдая как тот быстро, точно как робот, кинул на капот за проезд. Наверное ему не далеко. Стоит, не садится - куда-то торопится. Может к жене, детям. Такой важный, деловой. Ничего не замечает, смотрит, стремительно вглядываясь вдаль, как будто хочет обогнать себя, быть раньше всех. Какой суетливый, шустрый, хоть бы обернулся, думаешь ты. И ты отводишь взгляд от него обратно в окно. Закрываешь глаза, успокаиваешься. Забыв про всё, думая о доме, ты погружаешься в тишину пустого салона. Слышишь шорох движений. Вдруг нечаянное касание носка твоих полусапожек, ощущаешь ногой. Резко, на миг открываешь глаза. Ах! Сел, таки, напротив. Опять закрываешь глаза. Зачем он напротив сел? Мест в автобусе много. Ещё и тихонечко, в такт какой то музыки наверное, задевает, сам того и не подозревая, твою ногу. Даже как-то и смущая тебя. Ну нельзя же быть таким наглым и беспечным. Каков, а? Осторожно, плавно, не дав себя выдать, ты постепенно, сквозь ресницы видишь пристальный, изучающий тебя, напористый взгляд выразительных глаз. Так, сейчас. Сейчас, уговаривая себя, ты ему выскажешь, чтобы перестал задевать тебя ногой, открываешь глаза и направляешь вопросительный взгляд в его глаза. Тут он резко перестал дёргать ногой и отвёл взгляд в сторону. Ага, всё понял, ну что же ты не смотришь теперь на меня, ну посмотри, что тебе стоит, наглец. Симпатичный, приятный. Ой, да все они одинаковые. Хоть не пьяный и перестал раздражать. Уже хорошо. Теперь не смотрит. Опять закрываешь глаза, и чувствуешь - опять же дырку в тебе проделает. Ну пусть пялится, не долго осталось. Вздыхаешь. Опять приоткрываешь глаза и замечаешь, что забегали глазки-то у него и остановились на твоих коленях, а куда смотрит? На мой подарочный пакетик или на сами колени? Ой, ой какие мы скромные и стеснительные, боимся глазки поднять. Ты же мужчина! Ну что же ты, наберись смелости! Все вы такие. А как только взять инициативу, вы теряетесь. А что это я так разошлась? Ну приятный, ну и что теперь? Пусть сидит себе. Его никто не гонит. Худощавый, прыткий такой, скромняжка, уже не мальчик. Всё хватит о нём, уговариваешь себя. Скоро выходить. Опять закрываешь глаза. Ну можно же как-то осторожнее, мужчина, уже возмущённо думаешь ты, на его опять неловкое движение. Обязательно нужно каждый раз задевать меня, прежде чем что-нибудь сделать. Такой и убить нечаянно может, с улыбкой подумала ты. Теперь вообще сел со мной рядом! Каков наглец! Тоже просто так, тоже нечаянно, тоже без задней мысли. И что крутится? Я, наверное, ему понравилась. Ага, конечно, такие по тебе пройдут и не заметят. Спиной повернулся, теперь. Вот теперь я на тебя посмотрю. Цепочка на шее. Никак крестик? Верующий. Табаком пахнет – фу. Воротничок рубашки симпатичный. Весь в чёрном, опрятный, ладно хоть не бомж. Куда же ты едешь сокол? Ноги мне все отбил, хоть бы извинился. Сиди, сиди, наглец. Язык дома оставил что ли? Хоть бы слово обронил. Осталось две остановки. Неужели со мной до конца едет? Ой, да какое мне дело! И тебе вдруг взгрустнулось, захотелось опереться, вот на такое же плечо, чтобы тебя обняли и нежно крепко прижали и защитили. А ты спиной сидишь, уйти готовишься. Все вы уходите, оставляя нас одних, вы изменяете, предаёте. Что вам только надо? Похоже что и сами-то вы не знаете. Может вы так же одиноки и также маетесь? Этот точно такой, как юла, вдруг подумала ты. Ну что за день-то такой? Вслух, вдруг неожиданно для себя уже, резко произнесла ты. После того как этот мужчина вдруг резко поднялся, и креплением своей бижютерной застёжкой на куртке зацепил и потянул твою сумочку, из неё всё вывалилось и посыпалось на пол: и мелочь, и карандаш, да всё что было, даже леденцы и жвачка, всё на полу. Боже, как же ему стало стыдно, и он вдруг, робким, быстрым, чуть с хрипотцой, голосом, и таким же прытким рвением, что и при входе сказал: Ой, девушка, ну простите! Простите! Я, я ,я всё сейчас подберу! Боже, как заметался и туда, и сюда, и в конец сбегал, и под то сидение, и под другое, и на ступеньки у выхода согнулся в три погибели, но так быстро всё собрал. А автобус шатало и качало, но на него это не повлияло. Роняя по пути к твоей сумочке две монетки, у него и у самого на корточках из кармана выпал телефон. Он в спешке протягивая его тебе попросил: Подержите, я вон ещё там достану. Видимо там монетка какая закатилась, подумала ты. Ладно, не нужно, как бы жалея его старания, произнесла ты, но этот такой упёртый оказался, всё время говорил: Сейчас, сейчас. Всё, всё. Вот она! И обтирая, и обдувая своим ртом, протянул тебе уже чистую монетку в 50коп. А ведь ему не важно было каким достоинством эта монетка и монетка ли это вообще. Он хотел исправить свою оплошность до конца. Возместить тебе все неудобства. Вдруг автобус остановился. Двери открылись и он выбежал. Упорхнул, как птица. Ну точно сокол! Ну куда же ты так торопишься? Вышел за одну до конечной, вылетел пулей. Видимо, под влиянием неловкости и смущения. Автобус тронулся. За окнами уже темно, и ты вдруг видишь, что в руках у тебя его телефон, который забыл в заполошной суете этот милый человек. Ой, ой! Остановитесь! Уже почти криком, резко говоришь ты водителю. Тот как будто ждал этого сигнала и резко открыл двери. Ты даже не успела договорить: он телефон свой забыл. Ты вышла, оглянулась назад и улыбаясь видишь: бежит, бежит, конечно, бежит сокол, летит на всех парах. Ты поднимаешь руку вверх, как бы обозначая себя. Тридцать метров, Двадцать метров. Ой как торопится! Как бы не сшиб. Решив для себя, делаешь шаг на обочину. Бедный, запыхался, нагнулся, дышит: спа…спа…спасибо, еле выговаривая говорит, запыхавшись он, принимая из твоей руки свой телефон. Вдруг, он осмелел и говорит: а вы сами девушка ничего не забыли? Да нет вроде, спокойно сказала ты, ожидая как бы от него ещё вопроса. А я что-то тороплюсь сегодня весь день, сам не знаю куда, а куда и сам уже не помню и не знаю, да и не правда все и не тороплюсь вовсе, хотя на этот автобус я торопился. Ты расплылась в улыбке и даже усмехнулась на это смешное высказывание. Я это заметила, говоришь ты. Вам далеко? Я могу проводить вас? Вдруг, так неожиданно спросил он. Да нет, вон мой дом, отвечаешь ты. Протягиваешь руку с сумочкой, показывая в ту сторону. И мне туда же. Что, идёмте? Идёмте….,с доверчивой скромностью отвечаешь ты, осторожно позволив взять себя за руку...
Мелькают люди, здания, многочисленные машины. Доносится свист электрички, стук колёс, проезжающего рядом трамвая. Заскрипели рельсы. Он повернул и сверкнул бликом пыльного окна, от последних, перед закатом, прячущихся, коротких лучей солнца. Вечереет. Горячо дует печка автобуса, направляя поток воздуха тебе в колени. Приоткрыто окно форточки, и голубая занавеска норовит вырваться на свободу, с диким шелестом от ветра, в унисон с тихим урчанием двигателя, убаюкивает твоё приятно-уставшее от суеты тело. Расслабленно доверяясь спинке сидения, скромно касаешься её спиной. Она, поддаваясь тебе, дает слабину качелей. Аккуратно сомкнув изящные колени, положив на них свою сумочку и подарочный пакетик сверху, с забавной, и такой чувственной, твоей сегодняшней обновочкой внутри. Ты сидишь, чуть наклонив голову к окну и повернув её в пол-оборота, прикрыв на половину глаза. Смотришь сквозь длинные ресницы на забавно расплывающийся свет ярких гирлянд машинных фар, и сливающийся свет супермаркетов, а потом оторвавшись, снова на свои ручки, легко прижимающие твои вещи, лежащие на коленях.
Остановились. Остановка. Почти пустой салон. Ты привыкла к этому. Все выходят здесь, теперь поедем быстрее, думаешь ты. Хочется поскорее зайти, раздеться, и примерив блузочку, сесть в кресло. Попить чай с булочкой, расслабиться и перед сном помечтать о своём. Водитель захлопнул двери. Загудел автобус, трогаясь, буксуя на подъёме, тряхнув и качнувшись на ямке. Опять эта неуклюжая ямка. Опять мы в неё попали, припомнив, вдруг подумала ты. Ну что такое, опять рывок. Вдруг, на ходу открылись передние двери и прыжком ворвался мужчина, даже нагло и так напористо. Мёртвой хваткой вцепившись в жёлтую стойку, чуть потеряв равновесие от рывка автобуса, резко остановился. Пьяный какой-то, подумала ты, наблюдая как тот быстро, точно как робот, кинул на капот за проезд. Наверное ему не далеко. Стоит, не садится - куда-то торопится. Может к жене, детям. Такой важный, деловой. Ничего не замечает, смотрит, стремительно вглядываясь вдаль, как будто хочет обогнать себя, быть раньше всех. Какой суетливый, шустрый, хоть бы обернулся, думаешь ты. И ты отводишь взгляд от него обратно в окно. Закрываешь глаза, успокаиваешься. Забыв про всё, думая о доме, ты погружаешься в тишину пустого салона. Слышишь шорох движений. Вдруг нечаянное касание носка твоих полусапожек, ощущаешь ногой. Резко, на миг открываешь глаза. Ах! Сел, таки, напротив. Опять закрываешь глаза. Зачем он напротив сел? Мест в автобусе много. Ещё и тихонечко, в такт какой то музыки наверное, задевает, сам того и не подозревая, твою ногу. Даже как-то и смущая тебя. Ну нельзя же быть таким наглым и беспечным. Каков, а? Осторожно, плавно, не дав себя выдать, ты постепенно, сквозь ресницы видишь пристальный, изучающий тебя, напористый взгляд выразительных глаз. Так, сейчас. Сейчас, уговаривая себя, ты ему выскажешь, чтобы перестал задевать тебя ногой, открываешь глаза и направляешь вопросительный взгляд в его глаза. Тут он резко перестал дёргать ногой и отвёл взгляд в сторону. Ага, всё понял, ну что же ты не смотришь теперь на меня, ну посмотри, что тебе стоит, наглец. Симпатичный, приятный. Ой, да все они одинаковые. Хоть не пьяный и перестал раздражать. Уже хорошо. Теперь не смотрит. Опять закрываешь глаза, и чувствуешь - опять же дырку в тебе проделает. Ну пусть пялится, не долго осталось. Вздыхаешь. Опять приоткрываешь глаза и замечаешь, что забегали глазки-то у него и остановились на твоих коленях, а куда смотрит? На мой подарочный пакетик или на сами колени? Ой, ой какие мы скромные и стеснительные, боимся глазки поднять. Ты же мужчина! Ну что же ты, наберись смелости! Все вы такие. А как только взять инициативу, вы теряетесь. А что это я так разошлась? Ну приятный, ну и что теперь? Пусть сидит себе. Его никто не гонит. Худощавый, прыткий такой, скромняжка, уже не мальчик. Всё хватит о нём, уговариваешь себя. Скоро выходить. Опять закрываешь глаза. Ну можно же как-то осторожнее, мужчина, уже возмущённо думаешь ты, на его опять неловкое движение. Обязательно нужно каждый раз задевать меня, прежде чем что-нибудь сделать. Такой и убить нечаянно может, с улыбкой подумала ты. Теперь вообще сел со мной рядом! Каков наглец! Тоже просто так, тоже нечаянно, тоже без задней мысли. И что крутится? Я, наверное, ему понравилась. Ага, конечно, такие по тебе пройдут и не заметят. Спиной повернулся, теперь. Вот теперь я на тебя посмотрю. Цепочка на шее. Никак крестик? Верующий. Табаком пахнет – фу. Воротничок рубашки симпатичный. Весь в чёрном, опрятный, ладно хоть не бомж. Куда же ты едешь сокол? Ноги мне все отбил, хоть бы извинился. Сиди, сиди, наглец. Язык дома оставил что ли? Хоть бы слово обронил. Осталось две остановки. Неужели со мной до конца едет? Ой, да какое мне дело! И тебе вдруг взгрустнулось, захотелось опереться, вот на такое же плечо, чтобы тебя обняли и нежно крепко прижали и защитили. А ты спиной сидишь, уйти готовишься. Все вы уходите, оставляя нас одних, вы изменяете, предаёте. Что вам только надо? Похоже что и сами-то вы не знаете. Может вы так же одиноки и также маетесь? Этот точно такой, как юла, вдруг подумала ты. Ну что за день-то такой? Вслух, вдруг неожиданно для себя уже, резко произнесла ты. После того как этот мужчина вдруг резко поднялся, и креплением своей бижютерной застёжкой на куртке зацепил и потянул твою сумочку, из неё всё вывалилось и посыпалось на пол: и мелочь, и карандаш, да всё что было, даже леденцы и жвачка, всё на полу. Боже, как же ему стало стыдно, и он вдруг, робким, быстрым, чуть с хрипотцой, голосом, и таким же прытким рвением, что и при входе сказал: Ой, девушка, ну простите! Простите! Я, я ,я всё сейчас подберу! Боже, как заметался и туда, и сюда, и в конец сбегал, и под то сидение, и под другое, и на ступеньки у выхода согнулся в три погибели, но так быстро всё собрал. А автобус шатало и качало, но на него это не повлияло. Роняя по пути к твоей сумочке две монетки, у него и у самого на корточках из кармана выпал телефон. Он в спешке протягивая его тебе попросил: Подержите, я вон ещё там достану. Видимо там монетка какая закатилась, подумала ты. Ладно, не нужно, как бы жалея его старания, произнесла ты, но этот такой упёртый оказался, всё время говорил: Сейчас, сейчас. Всё, всё. Вот она! И обтирая, и обдувая своим ртом, протянул тебе уже чистую монетку в 50коп. А ведь ему не важно было каким достоинством эта монетка и монетка ли это вообще. Он хотел исправить свою оплошность до конца. Возместить тебе все неудобства. Вдруг автобус остановился. Двери открылись и он выбежал. Упорхнул, как птица. Ну точно сокол! Ну куда же ты так торопишься? Вышел за одну до конечной, вылетел пулей. Видимо, под влиянием неловкости и смущения. Автобус тронулся. За окнами уже темно, и ты вдруг видишь, что в руках у тебя его телефон, который забыл в заполошной суете этот милый человек. Ой, ой! Остановитесь! Уже почти криком, резко говоришь ты водителю. Тот как будто ждал этого сигнала и резко открыл двери. Ты даже не успела договорить: он телефон свой забыл. Ты вышла, оглянулась назад и улыбаясь видишь: бежит, бежит, конечно, бежит сокол, летит на всех парах. Ты поднимаешь руку вверх, как бы обозначая себя. Тридцать метров, Двадцать метров. Ой как торопится! Как бы не сшиб. Решив для себя, делаешь шаг на обочину. Бедный, запыхался, нагнулся, дышит: спа…спа…спасибо, еле выговаривая говорит, запыхавшись он, принимая из твоей руки свой телефон. Вдруг, он осмелел и говорит: а вы сами девушка ничего не забыли? Да нет вроде, спокойно сказала ты, ожидая как бы от него ещё вопроса. А я что-то тороплюсь сегодня весь день, сам не знаю куда, а куда и сам уже не помню и не знаю, да и не правда все и не тороплюсь вовсе, хотя на этот автобус я торопился. Ты расплылась в улыбке и даже усмехнулась на это смешное высказывание. Я это заметила, говоришь ты. Вам далеко? Я могу проводить вас? Вдруг, так неожиданно спросил он. Да нет, вон мой дом, отвечаешь ты. Протягиваешь руку с сумочкой, показывая в ту сторону. И мне туда же. Что, идёмте? Идёмте….,с доверчивой скромностью отвечаешь ты, осторожно позволив взять себя за руку...
Обсуждения Попутчик