Подниматься

Давным-давно на западе мира рос великий лес. Исполинские дубы и буки, что произрастали там в изобилии, никогда не знали топора лесоруба и, отжив свой долгий век, тихо ложились на влажную землю, чтобы дать вкусить жизнь и солнечный свет своим молодым собратьям.

В тех краях жил некогда молодой друид, последний из жрецов этого древнего круга, чтившего зелёные души растений.

Жилище человека располагалось под корнями огромного дерева. Семилетним мальчиком взял его в ученики старый друид, живший...

До катастрофы, которая должна была уничтожить планету, оставалось одиннадцать недель, два дня и три часа, плюс-минус несколько минут, но неожиданно Мориси поймал себя на мысли, что, может, землетрясения вообще не будет. Он даже остановился.

Это пришло ему в голову, когда он бродил по берегу Кольца-Океана, километрах в двенадцати от коттеджа, где жил. Он повернулся к своему спутнику, старому факсу Динуву, и спросил с интересом:

— А что если планета вообще не будет дрожать?
— Но она будет...

Хочу рассказать об одном «смешном» эпизоде из своих похождений по разным сенсорным школам.

В конце восьмидесятых, начале девяностых годов были открыты двери для знаний из тонких миров. И они хлынули лавиной. В основном, конечно, (глядя на всё это с теперешним пониманием дела) сенсорного типа. А сенсорное - это, в общем-то, равносильно демоническому. Под понятие «демоническое» подпадает, условно, всё, что приходит, как диктовки (контактно-осознанные или не сознанные), из астральных миров...

Впервые, я не знаю, как начать рассказ. Рука дрожит. Путаю буквы. Все не так ложиться на бумагу, впрочем, как всегда.

Курю. Сто раз зарекалась, что брошу – не получается. Есть вещи, которые, стали частью тебя. Их нельзя просто так выбросить или избавиться от них.

Это как наркотик, или капля адреналина в серые будни, или … смешно забыла слово. Неважно. Все начинается с первой интересной книжки, взятой с полки у родителей. Потом отличные оценки по литературе, дружеский обмен с подружками...

Михаил Таврический был вор. Нельзя сказать, что это была его основная профессия – вообще-то он работал укладчиком и жил в общаге. А воровством пока лишь подрабатывал. Ну, чем ещё заниматься здоровому двадцатидвухлетнему парню?

Работа вора нравилась Михаилу гораздо больше, чем укладчика. Воровская работа была полна романтики и приключений. Однажды, например, он обворовывал прекрасную девушку, после чего они полюбили друг друга и, в скором времени сыграли весёлую свадьбу. В другой раз он имел...

Чувства к отцу у меня были более негативные, чем положительным. Его поведение как- будто не имело границ ни к маме, ни ко мне, ни к Лене, пока она жила у нас. Он не зря называл себя аморалом, ибо это подтверждалось на каждом его шагу. Но родственные узы заставляли все претерпевать, все принимать, и понимать, что очень многое в нем привлекательно, и очень многое в нем тяжело, и эта тяжесть давила собой постоянно, и жизнь в родительском доме становилась невыносимой, больной, затравленной, горчащей...

...За одно мгновение остров исчез, остались лишь деревья, качающиеся на волнах, да птицы на них.

Доминик и матрос крепко держались за ствол своего дерева, которое при первом ударе грома с грохотом повалилось прямо на поляну, по счастливой случайности совсем рядом с Шарлотой.

Они вдвоем подхватили бесчувственную женщину на руки....

И теперь - бескрайняя синь океана, ствол огромного дерева и на нем три человека. Что было - все исчезло по воле великого Бога древних друидов.

Конечно не все...

Вплоть до моей встречи со своим мужем мужчины не оставляли, не обходили

меня своим вниманием. Не скажу, что я была красивая, ну, может быть, симпатичная, и то не всегда, но что-то влекло их и меньше всего по моей воле, причем не поверхностно, ибо со мной никогда не заигрывали, не пытались заласкивать словами или льстить, никогда много не обещали, но говорили конкретно, конкретно поступали, конкретно спрашивали и даже конкретно страдали. Я склонна думать, что более увлекал мой внутренний мир...

Москва встретила меня сдержанно, почти благосклонно, однако, с дороги и в виду печального груза памяти и долгой внутренней неустроенности во мне не задев никаких других чувств, кроме глубокого понимания ее значимости и моей малости. Что привело меня в великую столицу? Только Бог. Незримые силы, дав мне свои причины, в свое время мне однозначно указали сюда, и мысль не пожелала протестовать, хотя и не искала здесь своего конечного пристанища. И не переоценивала я себя, и не была это высоко...

Те, чьи качества еще далеко не ушли от животных в плане понуждения и насилия, как и проявления физической силы, которые позволяют Богу использовать их и в таком направлении, чаще всего это бывают мужчины, они в следующем рождении, получив тело женщины, также познают Божественное Насилие через мужей или отцов, своих детей и родственников, вкусят такой плод непременно, пропустив такой опыт через себя, увидев его изнутри глазами человека страдающего, извивающегося от боли унижения и физической...