Подмёточные
Ах, Ваня, Ваня! Ну нельзя же быть таким жлобом. Три жены тебя оставили только из-за того, что ты ежедневно требовал от них «авансовые отчёты», предварительно просчитав расходы на хлеб (14 коп/буханка), помидоры (3 коп/кг) и другие продукты примитивного пропитания с накладными расходами типа - автобус (5+5) коп.
И это при таком дефиците на мужской пол в славном городе Бердянске в тяжёлые послевоенные годы, когда вернувшийся с войны калека без ноги или руки имел возможность выбрать себе невесту на любой вкус!..
Прозрачно бесцветные с намёком на голубизну глаза, округлое, бледное, никогда не загорающее, ничего не выражающее лицо, фигура среднего роста с намёками на округлость как спереди, так и сзади, лысоватость наверху – вот всё, что осталось в памяти от отнюдь не ответственного работника то ли сбыта, то ли финансового отдела кабельного завода Ивана. Его отчества и фамилии не знал почти никто, хотя на заводе и за его пределами Ивана знали многие. Просто – «Ваня с Азовкабеля».
Причиной такой известности стал случай, связанный с его деятельностью заводского клерка.
Ваня не курил. За свои. А если угощают – чего отказываться?
Ваня не пил. За свои. А если угощают – чего отказываться?
Ваня не ходил в кино. За свои. А если приглашают – чего отказываться?
В общем, это был безотказный компаньон...
Когда я, молодой специалист (хотя стыдно называть себя «специалистом» сразу после окончания ВУЗа), появился на заводе, Ване было лет 45 – мужик в соку. Правда, в собственном. Он «на посредственно» понимал шутки, и даже заигрывал с женщинами, но как-то скучно. Наверно, он родился полностью серьёзным, но в жизни так никогда не бывает.
«Попался» он на примитивном.
Мой папа Сёма, уйдя на пенсию, устроился бухгалтером-ревизором на завод. Главбухом «Азовкабеля» был Николай Никитич Цветков, исключительно работоспособный русак с Урала, любитель и выпить, и пошутить. В молодости он учился у моего отца бухгалтерии, искренне его уважал и был частым гостем в нашем доме. Так как мой папа, и особенно я, выпить тоже были отнюдь не дураки, то встречи были частыми, интересными и продолжительными.
«Эх, мать Россия!», - восклицал Цветков, увидев мою супругу Лиду, с которой я познакомился в Рязани, и радостно добавлял – «Рязань!» Звал он её ласково – Лидица...
Однажды отец, делавший ревизию в одном из больших цехов, встретил Ивана где-то на окраине завода, который и сейчас имеет внушительную территорию.
-Вань, а Вань, ты почему не сидишь в своём отделе, а болтаешься в рабочее время по заводу?
-Работа у нас такая, Семён Борисович. По несколько раз в день бываю на вычислительном центре, а также во многих других подразделениях.
-И ты знаешь моего сынка, Володю? Он на ВЦ инженером электронщиком работает.
-Очень толковый парень, Семён Борисович!
Глаза отца хитро заискрились, хотя он этот «толк» и вколачивал в меня лет 25, но, как правило, – без толку.
-Ах, Ваня, как же ты меня, старика, обрадовал! Чем же тебе помочь? Всё зависит от Цветкова, но из этой жадины лишней копейки не выдавишь. Так, так... Кстати, Иван, ты, конечно, не получаешь подмёточные?
-А что это такое, Семён Борисович?
Круглые глаза Ивана при слове «получаешь» совсем закруглились.
-Ну, как тебе объяснить... После напряжённой паузы отец продолжал: «Представь себе рабочего в тяжелом цехе, связанного с резиной, свинцом и т.д. Он получает спецодежду, молоко, и даже бесплатное питание. Ты это прекрасно знаешь и без меня. Но это рабочие! А инженерно-технические работники и служащие? Всю жизнь мы боремся за свои права. Да, мы добивались и увеличения зарплаты, и дополнительных отпусков за ненормированный рабочий день, но не более! И вот, наконец, в конце предвоенного 1940 года мы выбили для бухгалтеров и других застольных работников бесплатные нарукавники, а для тех, кто покидает свои рабочие столы не только по личной, но и по производственной надобности и в течение дня проходит более 300 метров, мы добились «подмёточных» - надбавки за снос подмёток во время ходьбы.
Это постановление ЦК ВЦСПС и Совета Министров СССР никто не отменял! Просто после войны нас, работников умственного труда, зажали. Ты же знаешь - у нас в стране всё - (отец посмотрел по сторонам) – для рабочих!..
И ни у кого нет смелости поднять этот наболевший актуальный вопрос.
-Скажите, Семён Борисович, а какова сумма подмёточных?
-Да ерунда, 6.36 в месяц. Алкоголики в Москве верно заметили – как раз на три бутылки водки-перцовки. Но – без закуски. Кстати, Ваня, я здесь работаю всего два месяца, а ты?
-Ваня, тебе плохо?
Бледное лицо интеллигента - экспедитора стало серым, колени дали крен. Очевидно он, добрый десяток лет «провкалывавший» на заводе, тысячи раз перешагавший его вдоль и поперёк, лихорадочно умножал в уме 6.36 руб. на 12 месяцев и на число прошедших лет...
Быстро найдя повод удалиться, отец зашел в цех...
У Николая Никитича не было отдельных приёмных часов для трудящихся. «Самое главное – это человек», - любил повторять он слова Иосифа Сталина. Человеку надо – я всегда отложу на время самую ответственную бумагу и приму его.
Обычно с чем приходил посетитель, с тем и уходил. Но это – другой вопрос...
Итак, идти жаловаться – можно потерять работу. А работа хороша – разноси бумажки по заводу - возьмите, пожалуйста, распишитесь в получении, поставьте своей рукой дату и точное время - и никакой головной боли, никаких волнений. Ещё совсем недавно БСЭ вещала, что кибернетика – лже-наука, являющаяся происками врагов-американцев против вечного советского строя. Компьютеры только начинали входить в моду, факсов и всяческих Интернетов в помине не было.
Информацию разносили ногами.
Поэтому Ваня был фигурой. Ваня был нужен...
Конечно, работы в городе тогда было предостаточно. Но такой...
Наконец, Ваня решился. Разговор с главбухом был коротким:
-Ещё один нашёлся! Взял на свою голову этого занудливого старого еврея - правдоискателя, так он, проработав без года неделю, знаешь, чего требует? Ты представить даже не можешь - компенсации за нарукавники! Как тебе это нравится! Да, положено, но где я возьму такие деньги на АдминУпрПерсонал?! Ведь прокомпенсируй одного, всё заводоуправление потребует того же!
Так как я тебя очень уважаю, то даю слово – я еду с отчётом в Москву, проконсультируюсь и всё тебе расскажу. Единственная просьба – никому ни слова! Иначе может быть подмёточный бунт! Не исключено, что лично для тебя, как исключение, что-нибудь придумаем...
Из Москвы Цветков вернулся темнее грозовой тучи.
-Ты знаешь, Вань, начальник Главка говорил о подмёточных по телефону с нашим директором. Резюме – ни в коем случае! Оказывается, Кремль в нерешительности по этому поводу – если будет хотя бы один прецедент, то придётся платить подмёточные десяткам, сотням тысяч с белыми воротничками, начиная с 1941 года!
А это подсадит экономику нашего государства.
И отменить указ не решаются - шила в мешке не утаишь, - тоже начнётся бунт.
Что делать? Очевидно - надо ждать. Всему – своё время.
Это время пришло и очень скоро. Дело в том, что директор Азовкабеля И.Я.Шульга «пошёл» на повышение и был назначен заместителем Начальника Главкабеля.
Как ни «отговаривал» отец Ивана, тот во время своего тарифного отпуска поехал в Москву искать подмёточную правду - матку.
Вы что, уважаемый читатель, действительно думаете, что только сегодня стало невозможно попасть рядовому «члену еврейского профсоюза», стирающему свои подмётки при хождении у парадного подъезда какого-либо благотворительного фонда, на приём к ответственной фигуре?
Бюрократы были всегда!
Симпатичная сочувствующая референт-секретарь:
-Игорь Яковлевич в Кремле! Нет, очевидно сегодня больше не будет;
-Шеф в Госснабе СССР, нам резко снизили количество свинца для производства морских кабелей военного назначения;
-Всё начальство в Госплане СССР, нам увеличивают объёмы оборонного производства без увеличения фонда заработной платы;
-Ой, как жалко, - буквально пару часов назад Игорь Яковлевич вылетел в Соединённые Штаты и неизвестно, когда вернётся. Возможно, с Президентом США они посетят Западную Европу...
Итак: Шульга – к ним в США, Иван – к себе в Бердянск.
Но нет худа без добра – он был у Кремлёвской стены, у Большого Театра, и в Мавзолее. И видел настоящий салют! А это - не каждому дано - телевизоров тогда в стране у простых Иванов не было.
Вы думаете - это всё?
При социализме была «лазейка» - если Вы отправили письмо в любую инстанцию, в течение месяца она, эта инстанция, ОБЯЗАНА ответить. Иначе любой сегодняшний «поместный вождь» имел бы крупные неприятности от своего руководства, вплоть до увольнения, ведь главное – это «забота о человеке»! И недаром в самом начале внедрения вычислительной техники очень популярной была АСКИ – автоматизированная система контроля исполнительской дисциплины руководящих работников. Директор обычно еженедельно внимательно изучал табуляграммы, в которых ЭВМ показывала, кто и когда сорвал сроки выполнения соответствующих работ.
Ваня написал в Москву. Из столицы нашей бывшей родины ему сухо, но толково ответили, что это – недоразумение и никаких Постановлений относительно подмёток к обуви, начиная с 1918 года, в СССР не издавалось.
-Ты где решил правду искать? – хмуро сказал отец, показав Ивану копии столичного письма-ответа со штампом, номерами входящего от Ивана и исходящего от них. -Скажи спасибо Цветкову – он отстоял тебя в КГБ! Правда, помог и Шульга. Он не заелся и наших, Бердянских, всегда выручает.
Работай тихо, и всё утихнет...
В 1966 году я переехал в Запорожье.
Детально дальнейшей судьбы Ивана я не знаю.
Известно, что он женился, стал добрее и приветливее, и жил неплохо со своей супругой. Возможно, он понял, что рядом должен быть родной, любимый человек, которому можно излить свою душу и получить сочувствие и моральную поддержку.
И это – намного больше, чем суета сует – мирские заботы «о куске хлеба», которым никогда не бывает ни конца, ни края. ВЛ
Ах, Ваня, Ваня! Ну нельзя же быть таким жлобом. Три жены тебя оставили только из-за того, что ты ежедневно требовал от них «авансовые отчёты», предварительно просчитав расходы на хлеб (14 коп/буханка), помидоры (3 коп/кг) и другие продукты примитивного пропитания с накладными расходами типа - автобус (5+5) коп.
И это при таком дефиците на мужской пол в славном городе Бердянске в тяжёлые послевоенные годы, когда вернувшийся с войны калека без ноги или руки имел возможность выбрать себе невесту на любой вкус!..
Прозрачно бесцветные с намёком на голубизну глаза, округлое, бледное, никогда не загорающее, ничего не выражающее лицо, фигура среднего роста с намёками на округлость как спереди, так и сзади, лысоватость наверху – вот всё, что осталось в памяти от отнюдь не ответственного работника то ли сбыта, то ли финансового отдела кабельного завода Ивана. Его отчества и фамилии не знал почти никто, хотя на заводе и за его пределами Ивана знали многие. Просто – «Ваня с Азовкабеля».
Причиной такой известности стал случай, связанный с его деятельностью заводского клерка.
Ваня не курил. За свои. А если угощают – чего отказываться?
Ваня не пил. За свои. А если угощают – чего отказываться?
Ваня не ходил в кино. За свои. А если приглашают – чего отказываться?
В общем, это был безотказный компаньон...
Когда я, молодой специалист (хотя стыдно называть себя «специалистом» сразу после окончания ВУЗа), появился на заводе, Ване было лет 45 – мужик в соку. Правда, в собственном. Он «на посредственно» понимал шутки, и даже заигрывал с женщинами, но как-то скучно. Наверно, он родился полностью серьёзным, но в жизни так никогда не бывает.
«Попался» он на примитивном.
Мой папа Сёма, уйдя на пенсию, устроился бухгалтером-ревизором на завод. Главбухом «Азовкабеля» был Николай Никитич Цветков, исключительно работоспособный русак с Урала, любитель и выпить, и пошутить. В молодости он учился у моего отца бухгалтерии, искренне его уважал и был частым гостем в нашем доме. Так как мой папа, и особенно я, выпить тоже были отнюдь не дураки, то встречи были частыми, интересными и продолжительными.
«Эх, мать Россия!», - восклицал Цветков, увидев мою супругу Лиду, с которой я познакомился в Рязани, и радостно добавлял – «Рязань!» Звал он её ласково – Лидица...
Однажды отец, делавший ревизию в одном из больших цехов, встретил Ивана где-то на окраине завода, который и сейчас имеет внушительную территорию.
-Вань, а Вань, ты почему не сидишь в своём отделе, а болтаешься в рабочее время по заводу?
-Работа у нас такая, Семён Борисович. По несколько раз в день бываю на вычислительном центре, а также во многих других подразделениях.
-И ты знаешь моего сынка, Володю? Он на ВЦ инженером электронщиком работает.
-Очень толковый парень, Семён Борисович!
Глаза отца хитро заискрились, хотя он этот «толк» и вколачивал в меня лет 25, но, как правило, – без толку.
-Ах, Ваня, как же ты меня, старика, обрадовал! Чем же тебе помочь? Всё зависит от Цветкова, но из этой жадины лишней копейки не выдавишь. Так, так... Кстати, Иван, ты, конечно, не получаешь подмёточные?
-А что это такое, Семён Борисович?
Круглые глаза Ивана при слове «получаешь» совсем закруглились.
-Ну, как тебе объяснить... После напряжённой паузы отец продолжал: «Представь себе рабочего в тяжелом цехе, связанного с резиной, свинцом и т.д. Он получает спецодежду, молоко, и даже бесплатное питание. Ты это прекрасно знаешь и без меня. Но это рабочие! А инженерно-технические работники и служащие? Всю жизнь мы боремся за свои права. Да, мы добивались и увеличения зарплаты, и дополнительных отпусков за ненормированный рабочий день, но не более! И вот, наконец, в конце предвоенного 1940 года мы выбили для бухгалтеров и других застольных работников бесплатные нарукавники, а для тех, кто покидает свои рабочие столы не только по личной, но и по производственной надобности и в течение дня проходит более 300 метров, мы добились «подмёточных» - надбавки за снос подмёток во время ходьбы.
Это постановление ЦК ВЦСПС и Совета Министров СССР никто не отменял! Просто после войны нас, работников умственного труда, зажали. Ты же знаешь - у нас в стране всё - (отец посмотрел по сторонам) – для рабочих!..
И ни у кого нет смелости поднять этот наболевший актуальный вопрос.
-Скажите, Семён Борисович, а какова сумма подмёточных?
-Да ерунда, 6.36 в месяц. Алкоголики в Москве верно заметили – как раз на три бутылки водки-перцовки. Но – без закуски. Кстати, Ваня, я здесь работаю всего два месяца, а ты?
-Ваня, тебе плохо?
Бледное лицо интеллигента - экспедитора стало серым, колени дали крен. Очевидно он, добрый десяток лет «провкалывавший» на заводе, тысячи раз перешагавший его вдоль и поперёк, лихорадочно умножал в уме 6.36 руб. на 12 месяцев и на число прошедших лет...
Быстро найдя повод удалиться, отец зашел в цех...
У Николая Никитича не было отдельных приёмных часов для трудящихся. «Самое главное – это человек», - любил повторять он слова Иосифа Сталина. Человеку надо – я всегда отложу на время самую ответственную бумагу и приму его.
Обычно с чем приходил посетитель, с тем и уходил. Но это – другой вопрос...
Итак, идти жаловаться – можно потерять работу. А работа хороша – разноси бумажки по заводу - возьмите, пожалуйста, распишитесь в получении, поставьте своей рукой дату и точное время - и никакой головной боли, никаких волнений. Ещё совсем недавно БСЭ вещала, что кибернетика – лже-наука, являющаяся происками врагов-американцев против вечного советского строя. Компьютеры только начинали входить в моду, факсов и всяческих Интернетов в помине не было.
Информацию разносили ногами.
Поэтому Ваня был фигурой. Ваня был нужен...
Конечно, работы в городе тогда было предостаточно. Но такой...
Наконец, Ваня решился. Разговор с главбухом был коротким:
-Ещё один нашёлся! Взял на свою голову этого занудливого старого еврея - правдоискателя, так он, проработав без года неделю, знаешь, чего требует? Ты представить даже не можешь - компенсации за нарукавники! Как тебе это нравится! Да, положено, но где я возьму такие деньги на АдминУпрПерсонал?! Ведь прокомпенсируй одного, всё заводоуправление потребует того же!
Так как я тебя очень уважаю, то даю слово – я еду с отчётом в Москву, проконсультируюсь и всё тебе расскажу. Единственная просьба – никому ни слова! Иначе может быть подмёточный бунт! Не исключено, что лично для тебя, как исключение, что-нибудь придумаем...
Из Москвы Цветков вернулся темнее грозовой тучи.
-Ты знаешь, Вань, начальник Главка говорил о подмёточных по телефону с нашим директором. Резюме – ни в коем случае! Оказывается, Кремль в нерешительности по этому поводу – если будет хотя бы один прецедент, то придётся платить подмёточные десяткам, сотням тысяч с белыми воротничками, начиная с 1941 года!
А это подсадит экономику нашего государства.
И отменить указ не решаются - шила в мешке не утаишь, - тоже начнётся бунт.
Что делать? Очевидно - надо ждать. Всему – своё время.
Это время пришло и очень скоро. Дело в том, что директор Азовкабеля И.Я.Шульга «пошёл» на повышение и был назначен заместителем Начальника Главкабеля.
Как ни «отговаривал» отец Ивана, тот во время своего тарифного отпуска поехал в Москву искать подмёточную правду - матку.
Вы что, уважаемый читатель, действительно думаете, что только сегодня стало невозможно попасть рядовому «члену еврейского профсоюза», стирающему свои подмётки при хождении у парадного подъезда какого-либо благотворительного фонда, на приём к ответственной фигуре?
Бюрократы были всегда!
Симпатичная сочувствующая референт-секретарь:
-Игорь Яковлевич в Кремле! Нет, очевидно сегодня больше не будет;
-Шеф в Госснабе СССР, нам резко снизили количество свинца для производства морских кабелей военного назначения;
-Всё начальство в Госплане СССР, нам увеличивают объёмы оборонного производства без увеличения фонда заработной платы;
-Ой, как жалко, - буквально пару часов назад Игорь Яковлевич вылетел в Соединённые Штаты и неизвестно, когда вернётся. Возможно, с Президентом США они посетят Западную Европу...
Итак: Шульга – к ним в США, Иван – к себе в Бердянск.
Но нет худа без добра – он был у Кремлёвской стены, у Большого Театра, и в Мавзолее. И видел настоящий салют! А это - не каждому дано - телевизоров тогда в стране у простых Иванов не было.
Вы думаете - это всё?
При социализме была «лазейка» - если Вы отправили письмо в любую инстанцию, в течение месяца она, эта инстанция, ОБЯЗАНА ответить. Иначе любой сегодняшний «поместный вождь» имел бы крупные неприятности от своего руководства, вплоть до увольнения, ведь главное – это «забота о человеке»! И недаром в самом начале внедрения вычислительной техники очень популярной была АСКИ – автоматизированная система контроля исполнительской дисциплины руководящих работников. Директор обычно еженедельно внимательно изучал табуляграммы, в которых ЭВМ показывала, кто и когда сорвал сроки выполнения соответствующих работ.
Ваня написал в Москву. Из столицы нашей бывшей родины ему сухо, но толково ответили, что это – недоразумение и никаких Постановлений относительно подмёток к обуви, начиная с 1918 года, в СССР не издавалось.
-Ты где решил правду искать? – хмуро сказал отец, показав Ивану копии столичного письма-ответа со штампом, номерами входящего от Ивана и исходящего от них. -Скажи спасибо Цветкову – он отстоял тебя в КГБ! Правда, помог и Шульга. Он не заелся и наших, Бердянских, всегда выручает.
Работай тихо, и всё утихнет...
В 1966 году я переехал в Запорожье.
Детально дальнейшей судьбы Ивана я не знаю.
Известно, что он женился, стал добрее и приветливее, и жил неплохо со своей супругой. Возможно, он понял, что рядом должен быть родной, любимый человек, которому можно излить свою душу и получить сочувствие и моральную поддержку.
И это – намного больше, чем суета сует – мирские заботы «о куске хлеба», которым никогда не бывает ни конца, ни края. ВЛ
Обсуждения Подмёточные