ГЛАВА 6.
ТРИ-ЧЕТЫРЕ-ПЯТЬ, Я ИДУ ИСКАТЬ!
1.
В четыре тридцать утра негромко прогудел будильник, выставленный на моем мобильнике. Я открыла глаза и позволила себе слабость десять минут понежится в теплой, не желающей выпускать из своих объятий, уютной постели. Комнату наполняло сияние предрассветного солнца, осветленное белыми льняными занавесками на каждом из окон. Вот что больше всего нравится мне в моей новой обители. Здесь, в этом царстве мягких тонов, я нахожу умиротворение. Она – мой остров спокойствия в мире переживаний и стрессов. Надо же, а ведь еще три дня назад я всерьез задумывалась о том, что мне придется ночевать сидя на жестких вокзальных скамейках.
Однокомнатная квартира, которую я сняла почти сразу же после своего прибытия в Климовск, располагалась на последнем этаже панельной девятиэтажки, построенной в виде подковы на углу Рощинской и Школьной улиц, в десяти минутах ходьбы от того дома, в подвале которого неделю назад произошла вторая кровавая резня. Лестничная площадка моей квартиры всегда пустовала, соседей я никогда не видела. Идеальное место для того, чтобы залечь в засаде и всласть осмотреться. Иногда я думаю, кто ведет меня за руку по моей жизни – Бог или Дьявол? Кто из них позавчера, на пустынном вокзальном перроне, так удачно направил ко мне в руки непутевого взломщика лохматых сейфов, чей пухлый лопатник теперь пополнил мой скромный, тающий, словно мороженное на теплом солнышке, бюджет? Порой, мне все больше и больше чудится , как в тяжелую для меня минуту, два вечных библейских противника прекращают свое бесконечное противостояние, и, помирившись на время, объединив свои усилия, начинают опекать меня на ухабах и загогулинах моего странного жизненного пути.
Никаких особых переживаний, из-за случившегося сразу после моего прибытия в город инцидента, я не ощущала. Вот и ладушки. Да, я напортачила впервые за несколько лет, не избавившись от трупа, так и оставшегося лежать там, в зарослях густой весенней зелени привокзальной лесополосы. Но слишком спонтанно и неожиданно все произошло, я не была заранее подготовлена и времени на зачистку у меня не было. Ладно. Будем надеяться, что местные пинкертоны спишут смерть среднеазиатского гостя на злобные происки местных скинхедов. Интересно, а в Климовске есть скинхеды? Ну, если нет, значит теперь будут!
Закончив вкушать блаженство на мягкой перине, я рывком соскочила с постели, минут на пять забралась под душ – ледяная вода снимает остатки сна в два счета! Сняла мокрые бинты с уже прекративших кровоточить разрезов на руках, и наложила новые повязки. Оделась, сунула в рот первую утреннюю сигарету, и покинула квартиру. Когда я вышла из подъезда, прохладный утренний ветерок радостно ударил в лицо, заставив меня поежится и затянуть молнию ветровки до горла. Пять утра – идеальное время для проведения рекогносцировки местности. Никто не мешает, уличная шпана уже угомонилась и разбрелась по домам, а добропорядочные граждане еще досыпают в своих постелях. Лепота! Мое самое любимое время суток.
Оглядевшись, я попыталась с маху сориентироваться в окружающем меня пейзаже, и определив верное направление, двинулась вниз по Школьной улице. Роковой подвал дома, где произошло убийство, мне накануне, с большой любезностью, показала парочка местных аборигенов. Роль стеклянных бус, для установления дружественного контакта, сыграла двухлитовая баклашка прохладного “жигулевского” пива.
Пейзаж вокруг меня простирался донельзя привычный для маленьких подмосковных городков, и довольно унылый. Огромный квадрат, образованный шеренгами девятиэтажных и двенадцатиэтажных домов, внутри него изрядное количество гаражей, составляющих небольшой лабиринт. За этим квадратом начинался ряд серых и красных двухэтажек, мой путь лежал к ним. Район, надо сказать, не самый престижный, очень даже далеко не центр. Конечно, полный бред, но шагая одна по угрюмой пустынной улочке, я отводила некую вероятную долю процента на неожиданную встречу с Мясником. Заранее приготовленный для этого нож-выкидуха приятной тяжестью оттягивал карман моей ветровки. Но, увы, я не принадлежала к тем счастливчикам, которые одним махом срывают джек-пот, и потому, на всем моем пути мне не встретилось ни одной живой души.
Я остановилась у нужного мне неказистого, потрепанного временем и жильцами, двухэтажного барачного дома. На двери, ведущей в подвал, висел громадный амбарный замок. Ага, молодцы, опомнились! Раньше надо было вешать, умники!.. Я наклеила на подушечки пальцев широкие полоски бактерицидного пластыря, огляделась по сторонам и вытащила нужную отмычку – крючочек из крепкой стальной проволоки, расплющенный и обработанный напильником на одном конце и с колечком-ручкой на другом. Вставила хитрозадое приспособление в цилиндр замка и протолкнула направляющие штифты в ключевой паз. Замок грустно щелкнул, словно жалуясь на такое не политкорректное обращение с ним, и поддался. Я шагнула в холодный мрак подвала.
Луч карманного фонарика осветил ряд кладовых помещений по бокам узкого прохода. Я свернула к самой крайней двери одного из них, вскрыла дверной замок. Да! Вот оно место преступления!
Следы крови так и не смогли полностью смыть после уборки кладовой. Ее огромное черное пятно сплошь покрывало пол, следы на стенах образовывали причудливые узоры, как в тесте Роршаха. Свернувшаяся и засохшая кровь свисала крошечными сталактитами даже с потолка. Здесь действительно происходила настоящая бойня. Человек, который проделал все это должен был быть полностью залит кровью своих жертв, и вряд ли бы вышел в таком виде обратно на улицу. Значит, он или предварительно раздевался догола (Нет!.. Здесь нет воды, чтобы привести себя в порядок…), или облачался в какую-то специальную, легко отмывающуюся потом вещь - кожаный комбинезон, резиновый костюм, полиэтиленовую накидку…
Я опустилась на четвереньки прямо на пыльный пол с засохшими пятнами крови – плевать на джинсы! – и методично, в лучах фонарика, принялась обследовать каждый квадратный сантиметр пола. Вскоре мои труды увенчались успехом – я обнаружила капельки стеарина от сгоревших свечек, подобные тем, какие видела сутками ранее, обследуя коллектор на станции Гривно, где произошло первое убийство. Присев на корточки, я вознаградила себя внеочередной второй сигаретой за сегодняшнее утро.
В обоих случаях орудовал не обезумевший от жажды крови головорез. Да, у парня крыша явно съехала далеко и безвозвратно, но этот факт не сделал его долбаебом. Тот, кто совершил эти убийства, должен был быть чрезвычайно организованным и хладнокровным субъектом, каким-то лунатиком с весьма развитым чувством предусмотрительности. Он тщательно готовится перед выходом на охоту, заранее выбирает подходящее для освежевания добычи место. Свой рабочий костюм, перчатки, свечи для освещения, ремни, проволоку или веревку для связывания жертв, он, или заранее прячет в намеченном месте, или берет с собой на встречу. В любом из этих случаев, он постоянно должен носить с собой небольшую сумку.
Я вышла из темноты на свежий воздух улицы и, закрыв глаза, постояла у входа в подвал. Мысленно представила себе путь убийцы со своей жертвой до этого места. Его намеченной добычей явно была девушка, как и в первом случае. Они шли вместе с ней, вниз по той улице, по которой я пришла сюда. Зарезанный им мужик – случайный прохожий, ломанувшийся на шум и поплатившийся за свой героизм по полной программе.
Вопрос: ПОЧЕМУ ОН УБИВАЕТ? Почему именно девушек? На этот вопрос ответы были более-менее простые. Возможно, сексуальное извращение. Возможно, месть за то, что его
никто не любит. Попытка самоутверждения. В конце концов, тупо просто потому, что с девушкой проще познакомиться и справиться.
А вот почему он потрошит трупы и расшвыривает органы? У каждого психопата, даже самого отмороженного на голову, должны быть мотивы, пусть не логичные с точки зрения нормальных людей, но хоть как-то объясняющие их поступки. Что движет Мясником? Какую цель он преследует?
Нет, здесь мне явно не хватало информации!
***
“Здравствуйте дорогая редакция уважаемого литературного журнала!
А можно будет попробывать опубликоваться у вас свой как все говорят очень неплохой рассказ? Он написан в жанре фантастических ужасов. Он называется “Я БУДУ СМОТРЕТЬ, КАК ТЫ УМИРАЕШЬ!” Только хочу предупредить вас сразу что мне нужна только бесплатная публикация и обязательно в бумажной форме! Если понравится мой рассказ я буду только рад.
С уважением к Вам,
Писатель Юрий. Витальевич. Афонин.”
Юрий нажал на кнопочку “Отправить”, и электронное письмо полетело по телефонным проводам, кабельным сплетениям, спутниковым каналам, в десятки редакций и издательств. Юрий оторвал глаза от монитора и устало откинулся на спинку стула.
Если раскидать сотню неводов по всей реке, в какой-нибудь обязательно да заплывет рыба. Если отправлять свои рассказы в сотню редакций, в каком-нибудь его обязательно опубликуют. И тогда, наконец, он получит свое признание. К нему придет известность. За ним будут гонятся издатели, умоляя заключить с ними контракты. Те, кто раньше не хотел его публиковать, будут в тихой злобе грызть себе локти. А те, кто когда-то посмел неодобрительно отозваться о его творчестве, они… Они просто не смогут перенести победы Юрия и сдохнут от зависти. Или покончат с собой. Да! Пусть они покончат с собой!
Ведь по другому не может быть. Он столько вложил в эти рассказы, повести и романы! Юрий готов был поклясться, что ни один писатель в мире не заплатил за свое творчество такую высокую цену, какую заплатил он.
Юрий вновь начал переживать свой последний поход, секунду за секундой, мускулы его принялись подрагивать при этих воспоминаниях. Старуха валилась на пол с ножом в затылке, она даже не успела закрыть глаза, не заметила, как перешла из ночи земной в ночь вечную. А тот молоденький мент попробовал было бороться, но с ножом под лопаткой особо не по сопротивляешься. А каким был сдавленный крик ужаса у той девчонки, когда он разрезал ей матку, и ткнул ей в лицо ее недоношенного ублюдка!
Юрий залез за письменный стол, и извлек из своего тайника тяжелый вороненный ствол “Макарова”. Подошел к зеркалу, встал на изготовку, прицелился прямо в свое отражение. Пистолет в правой руке, пальцы левой руки охватывают спереди пальцы правой. Большой палец левой руки вытянут вперед вдоль ствола.
В ролевой игре под названием “Жизнь” Юрий достиг максимального уровня. Он распределил все свои очки опыта, прокачал все скиллы и в качестве бонуса завладел Эпическим Оружием! Если это не триумф, тогда что?
Юрию представилось, как он заходит в свою аудиторию перед самым началом лекции, когда уже все собрались и готовы к занятиям. Не спеша достает из своей сумки вместо тетради с конспектами пистолет, и передергивает затвор.
Т-тах!
Т-тах!
Т-тах!
Пули проламывают реберные кости и отбрасывают его однокурсников по сторонам, пол моментально окрашивается темной жидкостью.
Т-тах!
Т-тах!
Т-тах!
Пули попадают им в лица, дробя их в месиво, сворачивая верхние части черепов. Черепные кости с легкостью расходятся, словно дезодорант вверх брызжет вонючая мозговая жидкость.
Т-тах!
Т-тах!
Т-тах!
Громкий хруст костей слышен даже в грохоте выстрелов. Запах пороховой гари смешивается с вонью экскрементов. Он не торопясь выходит из аудитории, шагая прямо по липким лужам из крови и мозгов.
Нет!!! Юрий потряс головой, отгоняя наваждение. Нет, он никогда этого не сделает! Во-первых, в магазине ствола всего восемь патронов, на весь курс по-любому не хватит. Во-вторых он не собирается так тупо перечеркивать всю свою будущую жизнь. У него слишком большие планы на грядущее. Издаться! Опубликовать все свои книги! Поганая смерть этого быдла не стоит его мечты.
Впрочем, развеяться можно и по-другому. Юрий вернул пистолет в тайник, снова сел за компьютер и набрал в адресной строке: “Loveplanet.ru” . На сайте знакомств он разослал всем девушкам и женщинам от 18 до 35 лет, проживающим в Московской области, массовое сообщение с одной только фразой: “ПРИВЕТ! А ТЫ ЗНАЕШЬ, ЧТО Я ТВОЕ СЧАСТЬЕ?” Тот же самый метод разбрасывания неводов. Хоть одна рыбка да и попадется. Должна!
Увы, на его страничке уныло высвечивалась надпись: “Новых сообщений нет”. Юрий с досадой ударил кулаком по столешнице. Тупые сучки! Ну что им нужно? Что?
Дзинь! Юрий даже подпрыгнул от неожиданности. Поступило новое сообщение:
- НЕТ ) НЕ В КУРСЕ )
Сердце Юрия учащенно забилось. С анкетной фотографии на него смотрела симпатичная худенькая брюнетка с серыми глазами. Юрий быстро взглянул в анкетные данные: Ира, 18 лет, место жительства Климовск. Пальцы забегали по клавиатуре как лапы паука, затягивающие сеть:
-В ТАКОМ СЛУЧАЕ, ПОЧЕМУ Б НАМ С ТОБОЙ НЕ ВСТРЕТЕТСЯ ЧТОБЫ ТЫ УБЕДИЛАСЬ В ЭТОМ?
Дзинь! Ответ пришел почти сразу же:
-НАВРЯД ЛИ Я В ЭТОМ УДОСТОВЕРЮСЬ ))) НО С ЧЕГО ТЫ ВЗЯЛ, ЧТО Я ТВОЕ СЧАСТЬЕ?
Мелодичной трелью зазвенел городской телефон. Юрий протянул левую руку и взял трубку, неотрывно продолжая пальцами свободной руки барабанить по клавишам:
- Я В ЭТОМ УВЕРЕН! ТАК КАК НАСЧЕТ СОВМЕСТНОГО ВЕЧЕРА ДОРОГАЯ?
- Алло! Юра, здравствуй! – в телефонной трубке прозвучал знакомый мужской голос. Голос отца. – Как у тебя дела, Юра?
- Нормально, пап! – Юрий озадаченно смотрел на экран сообщений:
-УХ, КАКОЙ ШУСТРЫЙ! ))) ЗАЧЕМ ТЕБЕ?
- Юр, нам нужно с тобой встретится и поговорить. Твоя мама очень беспокоится за тебя.
- Слушай, пап, у меня все нормально. – Выдохнул в трубку Юрий. - Пусть мама не морочит голову ни тебе, ни мне. Я всего лишь просто-напросто повзрослел, только и всего. Если ты пропустил этот момент, то это твои проблемы!
Пальцы лихорадочно стучали по клавиатуре:
- ТЫ ОЧЕНЬ КРАСИВАЯ ТЫ ОЧЕНЬ МНЕ НРАВИШЬСЯ. ПОМОЕМУ ЭТО ДОСТАТОЧНОЕ ОСНОВАНИЕ ДЛЯ НАШЕЙ ВСТРЕЧИ С ТОБОЙ.
- Юра! – Голос отца в трубке смягчился, словно он в чем-то пытался извиняться. – Если ты стал взрослым, то должен уже понимать, что мир не делится лишь только на одни белые и черные цвета. Если мне пришлось оставить вас с мамой, значит это было единственно верным на тот момент решением.
- Пап, что ты от меня хочешь? – зло бросил Юрий в трубку. На экране сообщений светилась издевательская надпись:
- НЕА! НЕОХОТА! )
- Я просто хочу встретится и поговорить с тобой, сын. Да, твоя мама волнуется за тебя, но ты должен понимать, что я переживаю не меньше. Ты должен понимать, что ты мне очень дорог.
Юрий почти не слушал монотонный голос родителя, пальцы бешено выбивали барабанную дробь:
- МЕЖДУ ПРОЧИМ Я ОЧЕНЬ ИЗВЕСНЫЙ ПИСАТЕЛЬ! ТЫ ЧТО РАЗВЕ ПРО МЕНЯ НЕ СЛЫШАЛА?
- НЕТ! МНЕ ЭТО НЕ ИНТЕРЕСНО! )))
Тварь! Сучка! Мерзкая дрянь!
- Алло, сын! Почему ты молчишь? Ты можешь мне ответить?
- Хорошо, пап, - Юрий рассеянно кивнул головой, - встретимся завтра. Все, пока, я сейчас занят.
Облегченно бросив трубку, Юрий поднял глаза на экран и обомлел. В окне сообщений высвечивалась надпись:
- НУ ЛАДНО. РЕСТОРАН “НАСЛЕДИЕ” ЗНАЕШЬ В СЕРГЕЕВКЕ? Я ТАМ В ПЯТНИЦУ ЗАКАНЧИВАЮ РАБОТУ В 23.00. ПОДЪЕЗЖАЙ ТУДА. ТЫ НА МАШИНЕ БУДЕШЬ?
Грязные потные шалавы! Их только машины интересуют! Ухмыляясь, Юрий дописал последнее сообщение:
- КОНЕЧНО ДОРОГАЯ! НА “РЕНДЖ РОВЕР ЭВОКЕ”!
2.
***
… Я вновь в темном гараже, пропитанном сырым затхлым и вонючим воздухом. На полу возле меня лишь только грязный рванный матрац, две миски и ведро для испражнений. Мое голое тщедушное детское тельце, сплошь покрытое синяками и начавшими гноиться порезами, сотрясает дрожь. Холод, приходящий ко мне по ночам, заставляет меня постоянно дрожать. Именно по подступающему, пронизывающему насквозь холоду, я определяю наступление сумерек за ржавыми стенами моей темницы.
Изо всех сил, обломанными кровоточащими ногтями, я скребу твердую сухую почву в том месте, где угол металлической стены соприкасается с земляным полом. Песок и мелкие камушки впиваются в мои израненные пальцы, я тихо скулю от боли, но продолжаю царапать землю. За четыре изнурительные ночи моего заточения, мне удалось расширить подкоп настолько, что я уже могу полностью просунуть в него обе руки и ощутить прохладное прикосновение уличного ветерка. Ветерка свободы.
Скрежет ключа в гаражном замке застает меня в расплох. Я едва успеваю прикрыть матрацем раскопанную ямку у стены, как гараж наполняется электрическим светом, ослепляющим привыкшие к кромешной темноте глаза. В дверях стоит мой мучитель с хозяйственной сумкой в руках. Как же так?! Ведь он никогда не приезжал раньше ко мне по ночам!..
Я вжимаюсь в металл стены до боли в спине, хочу слиться с ней, стать серой и незаметной. Высокий мужчина в роговых очках улыбается мне, вынимает из сумки хлеб, банку консервов, пластиковую бутылку с водой.
- Ну как ты, моя маленькая? Я принес тебе покушать! – Куски тушенки из банки, вскрытой перочинным ножиком, шлепаются в одну из мисок. Туда же летит и буханка хлеба.
- И попить! Ты же, наверное, хочешь пить? – Во вторую миску с бульканьем выливается вода из бутылки.
Взгляд мужчины останавливается на комочках свежевырытой земли, разбросанных вокруг матраца. На секунду он замирает, мучительно пытаясь заставить поверить себя в то, что увидел, затем пинком ноги отбрасывает матрац и впивается взглядом в крошечную ямку под гаражной стенкой. Его глаза сужаются в две узкие щелки, лицо каменеет.
-Что это?.. Ты!.. Ты!.. Ты пыталась меня бросить?!! – Он хватает меня за волосы и поднимает мою голову так, чтобы я смотрела ему в глаза.
Я визжу от боли и пытаюсь освободится, но он наматывает мои волосы на кулак. Кажется, что еще немного, и он сорвет их вместе со скальпом. В его хрипящем и срывающемся голосе звучат нотки обиды:
- Как же так?! Мы ведь должны были доверять друг другу!
Свободная рука мужчины тянется к стоящему в углу пыльному верстаку, разгребает груду железного хлама и наталкивается, наконец, на желаемое - старую паяльную лампу. Он встряхивает ее, проверяя на наличие содержимого, ставит на верстак, подкачивает несколькими движениями поршня, и, слегка повернув регулятор, щелкает огоньком зажигалки. Бледно-синее пламя вырывается из сопла горелки. Мужчина, по-прежнему крепко держа меня за волосы, медленно приближает струю огня к моему лицу.
Обжигающий жар моментально опаляяет брови и ресницы.
- Ты же знаешь, что я тебя люблю, правда? – что есть силы ревет он, стараясь перекричать мои истошные вопли. - Мы ведь уже с тобой почти поладили! Ты же не бросишь меня никогда?! Мы ведь нужны друг другу!!!
…Все происходит в одно мгновение. Мужчина подносит пламя горелки к внутренней стороне моего бедра и нежная кожа багровеет, вздувается, начинает пузырится. Воздух наполняется вонью горящего мяса. Я ору что есть силы, не только от боли, которой еще не доводилось испытывать никогда в жизни, но и от осознания того, что он все таки это сделал со мной!
Сквозь затуманивающееся сознание вижу блуждающий безумный взгляд своего палача:
- Пусть это будет моей меткой, - кричит он, разбрызгивая слюну. – Она будет означать, что ты моя. Пусть все знают, что ты моя! …
***
…Я выныриваю из своего ночного кошмара, будто из затягивающего омута, вспотевшая, тяжело дышащая, с ощущением тяжести и холода в груди. Издаю истошный вопль, выхватываю остро заточенный скиннер из-под подушки, и начинаю полосовать ее вдоль и поперек. По комнате, из распоротой наволочки, вьюгой начинает кружится белый пух, этот снежный вихрь закручивается в спираль, вместе со всем окружающим меня пространством. И в центре вращающегося перед глазами калейдоскопа, вновь, из самых глубин памяти выплывает пожелтевшая от времени смятая газетная вырезка:
“ 8-летняя девочка на протяжении двух недель удерживалась похитившим ее маньяком в гараже, сдававшемся в аренду в районе складского комплекса Рузского района Московской области. Девочка была обнаружена рабочими, проводившими ремонтные работы на территории, и услышавшими ее крики в одном из гаражей. В настоящее время пострадавшая находится в больнице в очень тяжелом физическом и психологическом состоянии. Поиски похитителя осложнены тем, что гаражное помещение, как выяснилось в ходе следствия, арендовалось на подставное имя…”
Я бешенно хриплю, ниточка тягучей слюны сползает с уголка моих губ. Опустив голову вниз, я натыкаюсь взглядом на рубцы от старого ожога, глубокими извилинами бороздящими кожу внутренней стороны моего бедра. Мне кажется, что они увеличиваются в размерах, набухают огромными пузырями и начинают пульсировать в такт бешенного биения сердца. Я снова дико, во весь голос вою, и , оставив в покое изрезанную в клочья подушку, начинаю острым лезвием кромсать свои едва затянувшиеся раны на левом запястье. Густая темная кровь заливает белоснежный пододеяльник и простынь моей постели. От ее вида и острой боли мне становится легче, разум начинает возвращаться ко мне…
…Спустя полчаса я сидела за маленьким обеденным столиком на кухне, с туго затянутым жгутом на руке, курила сигарету и расслабившись глядела в потолок. На столике передо мной стояла вместительная чашка, где коньяка было больше чем кофе. В окна квартиры робко начинали пробиваться утренние лучи восходящего солнца.
Алекс был прав, тысячу раз прав! Я начинаю терять контроль над своим разумом. Два тяжелых приступа подряд, в течении нескольких дней, - такого со мной не было с самого далекого детства. Сейчас моя жизнь вдруг отчетливо представилась мне в виде тяжелого железнодорожного состава, который сошел с рельсов, и на всей скорости несется вниз, под откос, сметая все на своем пути.
“Что будем делать с тобой дальше, Катерина?”
Я рассеянно, несколько раз, покрутила скиннер между пальцами здоровой правой руки и, коротко размахнувшись, отправила его в полет в сторону кухонной двери. Хищно изогнутый нож для разделки добычи, с тупым звуком впился в деревянный косяк и замер в нем, слегка вибрируя.
“А ничего не будем делать! Просто продолжим работу!”
***
Семь часов вечера – время бойкое, даже для таких небольших городков как Климовск. Май подходит к концу, его теплые денечки так и манят больше времени проводить на улице, в тени деревьев, обдуваемых прохладным весенним ветерком. От автобусной остановки тянутся усталые, но довольные, обитатели близлежащих домов, возвращаясь с работы, радуясь завершению очередной трудовой недели. На скамейках возле подъездов, болтая и разглядывая прохожих, тут и там сидят старики. Какая то женщина в смешной беретке кормит голубей хлебом из пакетика, добродушно ворча на них, как на разбаловавшихся детей. Я в очередной раз прохожу мимо этой идиллии, воспроизводя в мыслях маршрут, которым убийца и его жертва в тот поздний вечер направлялись к дому с злополучным подвалом.
Свернув за угол Школьной улицы, я вошла во двор, сплошь покрытый сенью широколистных деревьев. С первого этажа, из распахнутых настежь окон одной из квартир, доносилась громкая музыка - Михаил Круг, живее всех живых, страдал про Владимирский централ и ветер северный.
В самом дальнем углу двора, возле детской площадки, болтая и пересмеиваясь, курила сбившись в кучку стайка подростков. Уверенные в себе пацаны в спортивных штанах и маечках, плотно обтягивающих худенькие, но уже не по возрасту жилистые плечи. Рядом - куда уж мальчишкам без них, - девчонки-малолетки в узких коротеньких юбочках-напиздниках: ах, ты, блин, весна!
Зажав в пальцах сигарету, я взяла курс прямо на них:
- Молодые люди, огоньком не угостите?
Щелкнула зажигалка, протянутая самым высоким, коротко стриженным пареньком. С первого взгляда видно - вождь клана. Его глаза выжидательно уставились на меня, передавая мысленный посыл: “Ну? И что дальше?”
Я сделала затяжку, подняла голову и не спеша выдыхнула дым в наступающий сумрак вечернего неба. Снова перевела взгляд на молодую поросль:
- А что, ребят, чужие на квартал часто захаживают?
Вождь краснокожих цыкнул сквозь зубы, растер носком кроссовка плевок, и лениво произнес, слегка растягивая слова:
- А то! Вот, щас, стоит тут одна перед нами!
Молодежь сдержанно загоготала, отдавая дань потугам остроумия своего предводителя. Кудрявый черноволосый парнишка с лицом, покрытом прыщами настолько, что напоминало пузырчатую пиццу, прогундосил:
- Я, бля, второй вечер уже смотрю, как ты здесь пасешься. Че ты здесь все вынюхиваешь? Ты че, из ментовской что ли?
Я опять глубоко затянулась, и выпустила дым, на этот раз через ноздри:
- А похожа?!
Десяток пар глаз изучающе уставились на меня. Лица их были непроницаемы и загадочны, как у идолов с острова Пасхи, однако всеобщее молчание вселяло мне надежду: “Нет, слава Богу, не похожа!”
- В соседнем дворе в подвале дома девушку зарезали, слыхали?
- Ну, слыхали. Ну и че?
- Это моя сестренка, - соврала я. Присела на краешек скамейки спиной ко всей компании, и продолжила дымить сигаретой, уставившись в пробивающиеся из-под земли зеленые травинки.
Воцарилась тишина, каждый сидел и молчал о чем-то о своем. В шестнадцать лет люди не умеют еще толком сострадать, смерть представляется для них чем-то беспредметным, отвлеченным, а уж собственная смерть – и вовсе нелепицой, дурацкой выдумкой взрослых. Другое дело, юные сердца, пропитанные духом дворовой романтики, очень легко ведутся на пронзающие душу надрывные сказки.
- А ко мне, как раз в тот вечер, тут недалеко, козел какой-то один приставал, - нарушила, наконец, затянувшуюся тишину одна из девчонок. – Вадик, помнишь, я тебе тогда рассказывала?
- А, бля, да! Жаль, что я поздно подошел! Я бы этому педриле… - От избытка захлестнувших эмоций, у рыжего Вадика улетучился весь словарный запас, и он отчаянно замахал руками, словно сурдопереводчик, жестами показывая участь, которая ожидала несчастного педрилу.
- А как он выглядел? У него была с собой небольшая сумка? – я обернулась на пигалицу. Девчонка была самая обычная – намазанная мордашка, короткая стрижка, огромные пластмассовые серьги.
- Сумка была. – Кивнула малолетка. – Верней, не сумка, а рюкзачок такой, знаете, за плечами носить можно. А выглядел как урод полный. Здоровый, бес. На вид лет двадцать, может, чуть постарше. Толстый, морда свиная и выражение лица как у дауна. Он так глядел на меня, что аж мурашки по коже забегали. Я ему говорю: “Отвали! Не пугай людей!”, а он так смотрит на меня страшно и лыбится: “Каких людей?..”
Я присела напротив девочки, взяла в руки ее ладошки, заглянула в глаза:
- Морда свинная – это очень хорошо. А теперь, милая, постарайся описать мне его более подробно…
***
Еще каких-то двадцать лет назад река Петрица, Петричка –как ласково называют свою речку здешние жители, была широкой, глубокой и очень чистой. Здесь текла прозрачная вода, на берегу росла зеленая травка, а от воздуха, пропитанного запахом соснового бора, захватывало дух. Здесь катались на лодках и катамаранах, доплывая до пруда у фабрики игрушек, в кристально-чистой глади которого водились не только огромные щуки, а даже раки и выдра. Но шли годы, менялись времена, и берега Петрички захламлялись все больше и больше. Развалились сходни для спуска в воду, река покрылась илом, прибрежная полоса заросла камышом, водоросли, обычно обитающие на дне реки, достигли такой величины, что практически высовывали свои верхушки над мутной гладью воды.
Двое мужчин стояли на пустынном берегу Петрички, сплошь усыпанном битым стеклом, пустыми пакетами и обертками от чипсов и мороженного, и, молча, смотрели на мутную коричневую воду, обильно покрытую ряской. Мудрость и опыт избороздили морщинами лицо того, кто был старше и повыше. Второй был совсем еще молодой парень, чуть ниже ростом, но плотнее в теле. Не смотря на разницу в возрасте, между ними проглядывало явное сходство, указывающее на то, что это отец и сын.
- Ну, так может все таки расскажешь, как твои дела в институте, Юр? – произнес, наконец, старший мужчина, не отрывая взгляда от дохлых мальков, усеявших поверхность заводи реки.
- Папа, сколько раз можно повторять тебе – у меня все нормально! – парень недоуменно пожал плечами, олицетворяя собой саму безмятежность и беззаботность.
- Мама сказала мне, что ты странно начал вести себя в последнее время.
- Пап, что ты от меня хочешь? Я не алкоголик и не наркоман, на, смотри, если не веришь!.. – Юрий закатал рукава куртки и продемонстрировал свои девственно чистые вены.
Отец покачал головой:
- Мама беспокоится насчет того, что ты несколько раз приходил домой под утро.
- Передай, что ей незачем волноваться. Я просто встречаюсь с девушкой.
Отец, чуть склонив голову набок, пристально посмотрел на сына:
- У моего сына появилась девушка? Отрадно это слышать!
“Он мне не верит!” – У Юрия пронзительно защемило сердце. – “Он не верит ни единому моему слову!..”
Если мама была для Юрия островком тепла, спокойствия и безмятежности, то отец всегда представлялся ему железно-бетонной стеной – надежно защищающей его хрупкий мирок от злобного внешнего мира, но в в тоже время остающейся жесткой, чужой и холодной.
Словно желая замять неловко возникшую паузу, отец обнял Юрия за плечи, и, развернувшись спиной к мутному течению реки, они побрели по асфальтовой дорожке в сторону соснового бора.
- Ты знаешь как ты дорог для меня, Юр. И ты должен понять, что я не хочу, чтобы ты сделал в своей жизни что-то, что могло повредить тебе.
В бору на земле совершенно не было видно травы – лишь сплошным ковром лежал тот же самый мусор, что и на берегу Петрички. Испещренные какими-то надписями стволы рябинок, жалобно тянули свои обломанные ветки, словно молили людей о помощи.
- Пап, - неожиданно для себя вдруг вырвалось у Юрия. – А ты когда-нибудь в жизни делал что-нибудь такое, что для других людей казалось бы плохим?
Отец вновь уставился на Юрия своим пронизывающим взглядом. Юрию показалось, что он видит его насквозь.
- Все люди когда-нибудь, хоть раз в жизни, но совершали плохие поступки. - Произнес наконец отец, после минутного задумчивого молчания. – Поэтому я хочу, чтобы ты запомнил мои слова.
- Да, папа.
- Не бойся совершать ошибки. – Крепкие жесткие пальцы чуть сжали плечо Юрия. – Бойся не суметь во время их исправить!
- Я понял тебя, папа.
Мужчина крепко обнял Юрия, слегка потрепал вихры на его затылке:
- Я тебя люблю, сын. Пожалуйста, постарайся не расстраивать маму.
- Все будет хорошо, пап!
- Тебя подвести до дому?
- Нет, ничего, я дойду сам, Я не тороплюсь. Пока, пап!
Юрий развернулся и зашагал по тропинке прочь из бора. На берегу реки, у сломанного пляжного грибка, остановился, бросил взгляд на наручные часы: было без четверти три дня. До назначенного свидания у “Наследия” в Сергеевке еще восемь с лишним часов. Времени на подготовку к его сегодняшней вечеринке было более чем достаточно!
ГЛАВА 7.
МОСКОВСКИЙ РЕЙНДЖЕР
Огромный черный котище, с израненными в боях ушами и хвостом, припал к земле и пригнул голову. Его украшенная шрамами морда не отрываясь следила за толстым неуклюжим голубем, в развалочку топчащемся на лестничных ступенях, ведущим к дверям четырехэтажного белого кирпичного здания с зарешетчатыми окнами.
Голубь лениво переваливался с одной лапки на другую, выискивая только ему видные съедобные крошки на ступенях, совершенно не подозревая, что последние секунды его жизни подходят к концу.
Кот приготовился к прыжку, было видно, как под шкурой его поджарого тела, не отягощенного ни граммом жира, напряглись мышцы…
В-жж-ж-ж-ж-ж-ж -ж!.. - Черный “Форд Фокус” резко затормозил в развороте, прямо напротив лестничных ступений, оставляя на асфальте следы от резины в виде темных полукругов. Голубь захлопал крыльями, взмывая свечой в безоблачную высь, и кот озадаченно проводил его взглядом широко распахнутых желтых глаз, еще до конца не веря в такую неожиданную подлость, отпущенную ему судьбой.
Из автомобиля, со стороны переднего пассажирского седения, вылез мужчина лет 35 в элегантном бежевом костюме из легкой шерсти. Отдал короткое распоряжение своему водителю, бросил взгляд на черного котяру, с угрюмым видом перегородившего ему путь, и топнул ногой, обутой в благородные “лоуферы” из блестящей кожи:
- Пшшел вон!
Кот сломя голову припустил в заросли живой изгороди, ломая своим весом тонкие молодые веточки кустарника.
Человек в дорогом костюме не верил в дурные приметы. Он не боялся ни числа “тринадцать”, ни рассыпанной соли, ни черных котов. Он вообще, мало чего боялся в своей жизни. Просто он не мог выносить, если кто-то стоял на его пути.
Голубинный спаситель энергичным шагом поднялся по лестничным ступеням и вошел внутрь здания, на фасадной табличке которого значилось: “Отдел Внутренних Дел (ОВД) по городскому округу Климовск. Ул. Ленина, 27”. Скучающий, как ихтиандр в аквариуме, за стеклом дежурной части молодой сержант рванулся было навстречу ему: “Гражданин! Вы куда?..”, - но тут же наткнулся на распахнутую бордовую книжицу, прижавшуюся к его лицу так близко, что пришлось свести глаза у переносицы, чтобы разобрать ее содержимое.
- Проходите, товарищ полковник!, - вытянувшись в струну торжественно провозгласил сержант. – Вас ждут. Второй этаж, 21-й кабинет.
Кабинет начальника ОВД подполковника Марата Александровича Арсланова выглядел на уровне столичных стандартов. Широкий стол для заседаний из красного дерева, массивный удобный диван и множество мягких кожанных кресел, сделанных явно по спецзаказу. У дальней стены наличествовал даже холодильник с баром. Хозяин кабинета выпростался из своего кресла, стоящего во главе стола, и теперь медленно ходил, тяжело ступая, из угла в угол. За столом, понуро опустив голову, сидел начальник уголовного розыска капитан Виктор Алексеевич Ломовой и внимательнейшим образом разглядывал на своих руках ногти, словно пытаясь найти на них ответы на все вопросы бытия.
Владелец дорогого костюма без стука вошел в кабинет, остановился на пороге и по-военному прищелкнув каблуками модных туфлей -“лоуферов”, представился:
- Старший следователь по особо важным делам Следственного комитета РФ по Центральному федеральному округу Астафьев Олег Сергеевич.
Не дожидаясь приглашения, посетитель подошел к начальственному столу и, откинув полы пиджака, вальяжно погрузился в просторное кресло. Сделав паузу и дождавшись, когда хозяин кабинета вновь займет свое место, гость продолжил:
- Не знаю, хорошая будет эта новость для вас, или плохая, но с сегодняшнего дня вся работа по делу о Климовском серийнике передается в наше ведомство. Мне поручено сформировать новую следственную бригаду, соответственно, с вашей стороны, мы рассчитываем на полную поддержку и искреннее сотрудничество.
Начальник Климовского ОВД Марат Арсланов терпеть не мог московских снобов. Самодовольных, надменных пижонов, подобных этому расфранченному субъекту, явно претендующему на изысканно-утонченный вкус, перебившему милый сердцу табачный запах родного кабинета тошнотворными миазмами дорогого французского парфюма.
В другое время он бы нашел слова, которые смогли бы поставить на место этого хлыща. Но не сейчас. В ушах Арсланова до сих пор стоял медвежий рев в телефонной трубке начальника ГУВД Московской области:
“Вы обосрались, подполковник, вы, и все ваши люди! Причем жидким поносом! Семь зверских убийств на крошечной территории за неполных два месяца, одно из них - оперативного сотрудника, вашего непосредственного подчиненного! Даю вам срок в одну неделю! Если за это время не будет сделано никаких подвижек, вы положите на стол не только рапорт об отставке, но и свои погоны!”
Это никак не входило в планы подполковника Арсланова. В своем мягком кожанном кресле он пересидел уже не одного вышестоящего горластого начальника и намеревался переседеть еще пару-тройку боссов, если уложится до пенсии. Однако, самое досадное в сложившейся ситуации было то, что расследование по Климовскому Мяснику представлялось полностью беспереспективным. Да, были проведены все необходимые оперативно-розыскные и следственные мероприятия, но эффект деятельности от них был – ноль целых, хрен десятых. Нечего даже было предъявить прокурору, кроме соскобов и смывов, но в них была лишь кровь жертв, и ничего полезного для следствия эти стеклышки не представляли.
Поэтому Арсланов заставил себя улыбнуться:
- Будут какие-нибудь указания?
Столичный гость положил руки на стол перед собой, сцепив пальцы в замок:
- Первое – все материалы по трем серийным эпизодам, а так же по убийству узбека-гастарбайтера, должны быть переданы мне для личного ознакомления. Второе – завтра в Климовск прибывает моя следственная группа из трех человек, позаботьтесь обеспечить их рабочими помещениями и жильем. Третье – в случае необходимости ваши оперативные работники беспрекословно поступают в мое распоряжение.
Арсланов последним усилием воли растянул свою улыбку еще шире:
- Не вопрос! Материалы всех дел Виктор Алексеевич может вручить вам незамедлительно. Рабочим кабинетом мы ваших сотрудников обеспечим. Что касается вашего жилья, к сожалению ведомственной гостиницы у нас нет, но городская вполне приличная. И вообще, можете полностью расчитывать на нас, раз мы оказались, так сказать, в одной команде.
Арсланов снял телефонную трубку, попросил секретаршу соединить его с гостиницей и взялся за переговоры. В это время, начальник УГРО Ломовой, наконец-то оторвался от созерцания своих ногтей, поднял голову на гостя и буркнул:
- Олег Сергеевич, вы конечно извините, но гастарбайтер тут каким местом к серии относится? Типичное убийство на национальной почве, у вас в столице таких - штабеля.
- Со всем уважением к вашим сотрудникам, я должен отдать им должное, - голос московского пижона был тих и бесстрастен, - они проделали очень большую и кропотливую работу. Однако теперь настало время подключиться мне, и я убедительно хотел бы вас попросить не вмешиваться в ход моих дел, никак не комментировать их, и не задавать лишних вопросов касаемых хода моего расследования. Если эта просьба будет соблюдена, то я думаю, мы с вами прекрасно сработаемся!
Начальник Климовского УГРО вновь опустил глаза и продолжил медитацию на свои ногти.
***
Олег Сергеевич Астафьев был назначен на свою должность год назад, до этого десять лет проработав в Московской Областной прокуратуре. За это время он поднялся по служебной лестнице, по званию - от младшего лейтенанта до полковника юстиции, а по должности – от стажера до старшего следователя по особо важным делам, что говорило не только о его бешенной работоспособности, но и о тонком профессиональном знании всей кухни сыскного дела. Высокий, широкоплечий, светловолосый, с умным и в некоторые моменты каким-то хищным лицом – он напоминал охотника в засаде, готового в любой момент применить оружие. Тем, кому довелось проработать с ним хоть немного, знали его как человека, продумывающего все на десять шагов вперед, и кроме того, обладающего потрясающей интуицией и граничащего с мистикой даром предвидения.
В данный момент Астафьев расположился в кабинете покойного старшего лейтенанта Стаса Самарина. Его личная спецгруппа – один следователь -“важняк” и два криминалиста, занимали соседний кабинет, потеснив, оставшегося без напарника по покеру, капитана Сергея Соболева.
Чем больше Астафьев вчитывался в пухлые материалы дела, тем больше понимал, что ловить в них совершенно нечего. Маньяк не оставлял за собой ни следов, ни живых свидетелей. Можно было бы, конечно, полдня просидеть с экспертами, обсуждая какое-нибудь заковыристое исследование, и под конец прийти к выводу, что назначать его не стоит. Или несколько часов разговаривать с долгожданным свидетелем, в результате обнаружив, что допрашивать его не о чем. Но Астафьев понимал, что подобная работа для отчета перед вышестоящим начальством, это – путь в пустоту.
Отложив в сторону материалы по Мяснику, Астафьев придвинул папку по делу об убийстве гастарбайтера. Личность почившего в бозе гостя из дружественного Узбекистана удалось установить без всяких проблем. Бахтиер Курбаналиев, 33-х-лет от роду, проходил по оперативным сводкам как объявленный в международный розыск у себя на родине за изнасилование несовершенолетней. Туда ему и дорога, если бы не одно “но”…
Это убийство напомнило Астафьеву аналогичный случай, произошедший чуть больше месяца назад. Тогда его следственной группе наконец-то удалось выйти на некоего Андрея Крамаренко, убийцы-“автостопщика”, перерезающего горло водителям, имевшим неосторожность подобрать его на трассе. Задержать маньяка-автоненавистника так и не удалось. Фрагменты его трупа с перерезанным горлом были найдены в овраге, вблизи шоссе, на котором маньяк так любил работать. Судя по состоянию тела, до наступления смерти по нему не один раз проехались колеса автомобиля.
И это было еще не все.
Егор Гринюк, подозреваемый в расстреле четырех семей в поселках Коломенского района, и выпущенный на свободу ввиду отсутствия прямых улик. Изрешечен в упор из собственного дробовика, тело изуродованно настолько, что опознание стало возможным только после дактилоскопии.
Петр Губонин, числящийся в розыске за ряд изнасилований и убийств. Любил вспарывать своим жертвам брюшную полость. Найден в лесном массиве Солнечногорского района со вспоротым животом, внутрь которого были заботливо вложены его собственные отрезанные гениталии.
Василий Веревский, маньяк-пироман, подозреваемый в ночных поджогах нескольких подмосковных дач вместе с жильцами. Облит бензином и подожжен. Тело индентифицированно по зубному протезу.
И это были только достоверно установленные эпизоды. Сколько подобных случаев прошло мимо него, сколько трупов так и не удасться никому и никогда отыскать, об этом Астафьев мог только догадываться. Создавалось впечатление, что в Московской области завелось некое подобие Бэтмана, страдающего высшей формой маниакально-извращенного садизма…
В кабинет вихрем влетел Кирилл Зотов, следователь по особо важным делам из группы Астафьева. Молодой, но очень опытный сотрудник, с ним Астафьев был знаком еще по работе в прокуратуре, откуда и перевел его к себе в Следственный Комитет.
- Олег Сергеевич! – с ходу выпалил Кирилл. – Наметилось движение по делу гастарбайтера-лохматухи!
- Выкладывай, - кивнул головой Астафьев.
Кирилл выложил на стол несколько листов бумаги с текстом:
- Нашли кондуктора электропоезда, которая опознала его. В 22.10 она видела Курбаналиева выходящим из вагона поезда вслед за девушкой. Вот письменные показания, все пучком. В 22.30 эту же девушку, уже идущую одну в сторону города, видел водитель рейсового автобуса.
- Приметы девушки?
- Вот тут полный облом, Олег Сергеевич. Нет никаких примет. Очевидцы сходятся только на том, что девица была худенькая, невысокого роста. Лицо никто не разглядел, оно было закрыто капюшоном.
“Девушка?”
“Девушка???”
Астафьев ошеломленно потряс головой.
“Девушка вместе с насильником сходит с поезда. Спустя несколько минут насильник уже валяется в привокзальной лесополосе с бритвенным лезвием в глазнице и собственной заточкой в горле, а девушка спокойно уходит в город. Чудны дела твои, Господи!”
Внезапно щелкнул и занял свое место еще один пазл в головоломке, разгадыванию которой Астафьев посвятил уже несколько лет. Полковник загрузил свой ноутбук и начал неистово копаться в содержимом его бесчисленных папок и файлов.
“Ну где же это? Где?.. Где?..”
- Олег Сергеевич! – Кирилл не хотел нервировать своего шефа, но вопрос назрел уже давно. – Почему мы зациклились на этом гастарбайтаре? Какое отношение он имеет к Климовскому Мяснику?
- По Мяснику у нас нет на данный момент никаких зацепок. - Астафьев продолжал усиленно перебирать файлы в своем ноутбуке. – Но кажется, у нас появилась ниточка, которая сможет вывести на него. Если только…
“Есть! Вот оно!!!”
- …Если только мы опять не опоздаем!...
Астафев развернул ноутбук. С плоского экрана на Кирилла смотрела черно-белая фотография маленькой девочки в сканированной потрепанной газетной вырезке более чем двадцатилетней давности:
“ 8-летняя девочка на протяжении двух недель удерживалась похитившим ее маньяком в гараже, сдававшемся в аренду в районе складского комплекса Рузского района Московской области…”
Астафев ткнул пальцем в заметку:
- Задание тебе, Кирилл. Копытом рой землю, но я хочу узнать все о дальнейшей судьбе этой девочки. Как сложилась ее жизнь? Где она живет? Чем занимается?
Действуй!
ТРИ-ЧЕТЫРЕ-ПЯТЬ, Я ИДУ ИСКАТЬ!
1.
В четыре тридцать утра негромко прогудел будильник, выставленный на моем мобильнике. Я открыла глаза и позволила себе слабость десять минут понежится в теплой, не желающей выпускать из своих объятий, уютной постели. Комнату наполняло сияние предрассветного солнца, осветленное белыми льняными занавесками на каждом из окон. Вот что больше всего нравится мне в моей новой обители. Здесь, в этом царстве мягких тонов, я нахожу умиротворение. Она – мой остров спокойствия в мире переживаний и стрессов. Надо же, а ведь еще три дня назад я всерьез задумывалась о том, что мне придется ночевать сидя на жестких вокзальных скамейках.
Однокомнатная квартира, которую я сняла почти сразу же после своего прибытия в Климовск, располагалась на последнем этаже панельной девятиэтажки, построенной в виде подковы на углу Рощинской и Школьной улиц, в десяти минутах ходьбы от того дома, в подвале которого неделю назад произошла вторая кровавая резня. Лестничная площадка моей квартиры всегда пустовала, соседей я никогда не видела. Идеальное место для того, чтобы залечь в засаде и всласть осмотреться. Иногда я думаю, кто ведет меня за руку по моей жизни – Бог или Дьявол? Кто из них позавчера, на пустынном вокзальном перроне, так удачно направил ко мне в руки непутевого взломщика лохматых сейфов, чей пухлый лопатник теперь пополнил мой скромный, тающий, словно мороженное на теплом солнышке, бюджет? Порой, мне все больше и больше чудится , как в тяжелую для меня минуту, два вечных библейских противника прекращают свое бесконечное противостояние, и, помирившись на время, объединив свои усилия, начинают опекать меня на ухабах и загогулинах моего странного жизненного пути.
Никаких особых переживаний, из-за случившегося сразу после моего прибытия в город инцидента, я не ощущала. Вот и ладушки. Да, я напортачила впервые за несколько лет, не избавившись от трупа, так и оставшегося лежать там, в зарослях густой весенней зелени привокзальной лесополосы. Но слишком спонтанно и неожиданно все произошло, я не была заранее подготовлена и времени на зачистку у меня не было. Ладно. Будем надеяться, что местные пинкертоны спишут смерть среднеазиатского гостя на злобные происки местных скинхедов. Интересно, а в Климовске есть скинхеды? Ну, если нет, значит теперь будут!
Закончив вкушать блаженство на мягкой перине, я рывком соскочила с постели, минут на пять забралась под душ – ледяная вода снимает остатки сна в два счета! Сняла мокрые бинты с уже прекративших кровоточить разрезов на руках, и наложила новые повязки. Оделась, сунула в рот первую утреннюю сигарету, и покинула квартиру. Когда я вышла из подъезда, прохладный утренний ветерок радостно ударил в лицо, заставив меня поежится и затянуть молнию ветровки до горла. Пять утра – идеальное время для проведения рекогносцировки местности. Никто не мешает, уличная шпана уже угомонилась и разбрелась по домам, а добропорядочные граждане еще досыпают в своих постелях. Лепота! Мое самое любимое время суток.
Оглядевшись, я попыталась с маху сориентироваться в окружающем меня пейзаже, и определив верное направление, двинулась вниз по Школьной улице. Роковой подвал дома, где произошло убийство, мне накануне, с большой любезностью, показала парочка местных аборигенов. Роль стеклянных бус, для установления дружественного контакта, сыграла двухлитовая баклашка прохладного “жигулевского” пива.
Пейзаж вокруг меня простирался донельзя привычный для маленьких подмосковных городков, и довольно унылый. Огромный квадрат, образованный шеренгами девятиэтажных и двенадцатиэтажных домов, внутри него изрядное количество гаражей, составляющих небольшой лабиринт. За этим квадратом начинался ряд серых и красных двухэтажек, мой путь лежал к ним. Район, надо сказать, не самый престижный, очень даже далеко не центр. Конечно, полный бред, но шагая одна по угрюмой пустынной улочке, я отводила некую вероятную долю процента на неожиданную встречу с Мясником. Заранее приготовленный для этого нож-выкидуха приятной тяжестью оттягивал карман моей ветровки. Но, увы, я не принадлежала к тем счастливчикам, которые одним махом срывают джек-пот, и потому, на всем моем пути мне не встретилось ни одной живой души.
Я остановилась у нужного мне неказистого, потрепанного временем и жильцами, двухэтажного барачного дома. На двери, ведущей в подвал, висел громадный амбарный замок. Ага, молодцы, опомнились! Раньше надо было вешать, умники!.. Я наклеила на подушечки пальцев широкие полоски бактерицидного пластыря, огляделась по сторонам и вытащила нужную отмычку – крючочек из крепкой стальной проволоки, расплющенный и обработанный напильником на одном конце и с колечком-ручкой на другом. Вставила хитрозадое приспособление в цилиндр замка и протолкнула направляющие штифты в ключевой паз. Замок грустно щелкнул, словно жалуясь на такое не политкорректное обращение с ним, и поддался. Я шагнула в холодный мрак подвала.
Луч карманного фонарика осветил ряд кладовых помещений по бокам узкого прохода. Я свернула к самой крайней двери одного из них, вскрыла дверной замок. Да! Вот оно место преступления!
Следы крови так и не смогли полностью смыть после уборки кладовой. Ее огромное черное пятно сплошь покрывало пол, следы на стенах образовывали причудливые узоры, как в тесте Роршаха. Свернувшаяся и засохшая кровь свисала крошечными сталактитами даже с потолка. Здесь действительно происходила настоящая бойня. Человек, который проделал все это должен был быть полностью залит кровью своих жертв, и вряд ли бы вышел в таком виде обратно на улицу. Значит, он или предварительно раздевался догола (Нет!.. Здесь нет воды, чтобы привести себя в порядок…), или облачался в какую-то специальную, легко отмывающуюся потом вещь - кожаный комбинезон, резиновый костюм, полиэтиленовую накидку…
Я опустилась на четвереньки прямо на пыльный пол с засохшими пятнами крови – плевать на джинсы! – и методично, в лучах фонарика, принялась обследовать каждый квадратный сантиметр пола. Вскоре мои труды увенчались успехом – я обнаружила капельки стеарина от сгоревших свечек, подобные тем, какие видела сутками ранее, обследуя коллектор на станции Гривно, где произошло первое убийство. Присев на корточки, я вознаградила себя внеочередной второй сигаретой за сегодняшнее утро.
В обоих случаях орудовал не обезумевший от жажды крови головорез. Да, у парня крыша явно съехала далеко и безвозвратно, но этот факт не сделал его долбаебом. Тот, кто совершил эти убийства, должен был быть чрезвычайно организованным и хладнокровным субъектом, каким-то лунатиком с весьма развитым чувством предусмотрительности. Он тщательно готовится перед выходом на охоту, заранее выбирает подходящее для освежевания добычи место. Свой рабочий костюм, перчатки, свечи для освещения, ремни, проволоку или веревку для связывания жертв, он, или заранее прячет в намеченном месте, или берет с собой на встречу. В любом из этих случаев, он постоянно должен носить с собой небольшую сумку.
Я вышла из темноты на свежий воздух улицы и, закрыв глаза, постояла у входа в подвал. Мысленно представила себе путь убийцы со своей жертвой до этого места. Его намеченной добычей явно была девушка, как и в первом случае. Они шли вместе с ней, вниз по той улице, по которой я пришла сюда. Зарезанный им мужик – случайный прохожий, ломанувшийся на шум и поплатившийся за свой героизм по полной программе.
Вопрос: ПОЧЕМУ ОН УБИВАЕТ? Почему именно девушек? На этот вопрос ответы были более-менее простые. Возможно, сексуальное извращение. Возможно, месть за то, что его
никто не любит. Попытка самоутверждения. В конце концов, тупо просто потому, что с девушкой проще познакомиться и справиться.
А вот почему он потрошит трупы и расшвыривает органы? У каждого психопата, даже самого отмороженного на голову, должны быть мотивы, пусть не логичные с точки зрения нормальных людей, но хоть как-то объясняющие их поступки. Что движет Мясником? Какую цель он преследует?
Нет, здесь мне явно не хватало информации!
***
“Здравствуйте дорогая редакция уважаемого литературного журнала!
А можно будет попробывать опубликоваться у вас свой как все говорят очень неплохой рассказ? Он написан в жанре фантастических ужасов. Он называется “Я БУДУ СМОТРЕТЬ, КАК ТЫ УМИРАЕШЬ!” Только хочу предупредить вас сразу что мне нужна только бесплатная публикация и обязательно в бумажной форме! Если понравится мой рассказ я буду только рад.
С уважением к Вам,
Писатель Юрий. Витальевич. Афонин.”
Юрий нажал на кнопочку “Отправить”, и электронное письмо полетело по телефонным проводам, кабельным сплетениям, спутниковым каналам, в десятки редакций и издательств. Юрий оторвал глаза от монитора и устало откинулся на спинку стула.
Если раскидать сотню неводов по всей реке, в какой-нибудь обязательно да заплывет рыба. Если отправлять свои рассказы в сотню редакций, в каком-нибудь его обязательно опубликуют. И тогда, наконец, он получит свое признание. К нему придет известность. За ним будут гонятся издатели, умоляя заключить с ними контракты. Те, кто раньше не хотел его публиковать, будут в тихой злобе грызть себе локти. А те, кто когда-то посмел неодобрительно отозваться о его творчестве, они… Они просто не смогут перенести победы Юрия и сдохнут от зависти. Или покончат с собой. Да! Пусть они покончат с собой!
Ведь по другому не может быть. Он столько вложил в эти рассказы, повести и романы! Юрий готов был поклясться, что ни один писатель в мире не заплатил за свое творчество такую высокую цену, какую заплатил он.
Юрий вновь начал переживать свой последний поход, секунду за секундой, мускулы его принялись подрагивать при этих воспоминаниях. Старуха валилась на пол с ножом в затылке, она даже не успела закрыть глаза, не заметила, как перешла из ночи земной в ночь вечную. А тот молоденький мент попробовал было бороться, но с ножом под лопаткой особо не по сопротивляешься. А каким был сдавленный крик ужаса у той девчонки, когда он разрезал ей матку, и ткнул ей в лицо ее недоношенного ублюдка!
Юрий залез за письменный стол, и извлек из своего тайника тяжелый вороненный ствол “Макарова”. Подошел к зеркалу, встал на изготовку, прицелился прямо в свое отражение. Пистолет в правой руке, пальцы левой руки охватывают спереди пальцы правой. Большой палец левой руки вытянут вперед вдоль ствола.
В ролевой игре под названием “Жизнь” Юрий достиг максимального уровня. Он распределил все свои очки опыта, прокачал все скиллы и в качестве бонуса завладел Эпическим Оружием! Если это не триумф, тогда что?
Юрию представилось, как он заходит в свою аудиторию перед самым началом лекции, когда уже все собрались и готовы к занятиям. Не спеша достает из своей сумки вместо тетради с конспектами пистолет, и передергивает затвор.
Т-тах!
Т-тах!
Т-тах!
Пули проламывают реберные кости и отбрасывают его однокурсников по сторонам, пол моментально окрашивается темной жидкостью.
Т-тах!
Т-тах!
Т-тах!
Пули попадают им в лица, дробя их в месиво, сворачивая верхние части черепов. Черепные кости с легкостью расходятся, словно дезодорант вверх брызжет вонючая мозговая жидкость.
Т-тах!
Т-тах!
Т-тах!
Громкий хруст костей слышен даже в грохоте выстрелов. Запах пороховой гари смешивается с вонью экскрементов. Он не торопясь выходит из аудитории, шагая прямо по липким лужам из крови и мозгов.
Нет!!! Юрий потряс головой, отгоняя наваждение. Нет, он никогда этого не сделает! Во-первых, в магазине ствола всего восемь патронов, на весь курс по-любому не хватит. Во-вторых он не собирается так тупо перечеркивать всю свою будущую жизнь. У него слишком большие планы на грядущее. Издаться! Опубликовать все свои книги! Поганая смерть этого быдла не стоит его мечты.
Впрочем, развеяться можно и по-другому. Юрий вернул пистолет в тайник, снова сел за компьютер и набрал в адресной строке: “Loveplanet.ru” . На сайте знакомств он разослал всем девушкам и женщинам от 18 до 35 лет, проживающим в Московской области, массовое сообщение с одной только фразой: “ПРИВЕТ! А ТЫ ЗНАЕШЬ, ЧТО Я ТВОЕ СЧАСТЬЕ?” Тот же самый метод разбрасывания неводов. Хоть одна рыбка да и попадется. Должна!
Увы, на его страничке уныло высвечивалась надпись: “Новых сообщений нет”. Юрий с досадой ударил кулаком по столешнице. Тупые сучки! Ну что им нужно? Что?
Дзинь! Юрий даже подпрыгнул от неожиданности. Поступило новое сообщение:
- НЕТ ) НЕ В КУРСЕ )
Сердце Юрия учащенно забилось. С анкетной фотографии на него смотрела симпатичная худенькая брюнетка с серыми глазами. Юрий быстро взглянул в анкетные данные: Ира, 18 лет, место жительства Климовск. Пальцы забегали по клавиатуре как лапы паука, затягивающие сеть:
-В ТАКОМ СЛУЧАЕ, ПОЧЕМУ Б НАМ С ТОБОЙ НЕ ВСТРЕТЕТСЯ ЧТОБЫ ТЫ УБЕДИЛАСЬ В ЭТОМ?
Дзинь! Ответ пришел почти сразу же:
-НАВРЯД ЛИ Я В ЭТОМ УДОСТОВЕРЮСЬ ))) НО С ЧЕГО ТЫ ВЗЯЛ, ЧТО Я ТВОЕ СЧАСТЬЕ?
Мелодичной трелью зазвенел городской телефон. Юрий протянул левую руку и взял трубку, неотрывно продолжая пальцами свободной руки барабанить по клавишам:
- Я В ЭТОМ УВЕРЕН! ТАК КАК НАСЧЕТ СОВМЕСТНОГО ВЕЧЕРА ДОРОГАЯ?
- Алло! Юра, здравствуй! – в телефонной трубке прозвучал знакомый мужской голос. Голос отца. – Как у тебя дела, Юра?
- Нормально, пап! – Юрий озадаченно смотрел на экран сообщений:
-УХ, КАКОЙ ШУСТРЫЙ! ))) ЗАЧЕМ ТЕБЕ?
- Юр, нам нужно с тобой встретится и поговорить. Твоя мама очень беспокоится за тебя.
- Слушай, пап, у меня все нормально. – Выдохнул в трубку Юрий. - Пусть мама не морочит голову ни тебе, ни мне. Я всего лишь просто-напросто повзрослел, только и всего. Если ты пропустил этот момент, то это твои проблемы!
Пальцы лихорадочно стучали по клавиатуре:
- ТЫ ОЧЕНЬ КРАСИВАЯ ТЫ ОЧЕНЬ МНЕ НРАВИШЬСЯ. ПОМОЕМУ ЭТО ДОСТАТОЧНОЕ ОСНОВАНИЕ ДЛЯ НАШЕЙ ВСТРЕЧИ С ТОБОЙ.
- Юра! – Голос отца в трубке смягчился, словно он в чем-то пытался извиняться. – Если ты стал взрослым, то должен уже понимать, что мир не делится лишь только на одни белые и черные цвета. Если мне пришлось оставить вас с мамой, значит это было единственно верным на тот момент решением.
- Пап, что ты от меня хочешь? – зло бросил Юрий в трубку. На экране сообщений светилась издевательская надпись:
- НЕА! НЕОХОТА! )
- Я просто хочу встретится и поговорить с тобой, сын. Да, твоя мама волнуется за тебя, но ты должен понимать, что я переживаю не меньше. Ты должен понимать, что ты мне очень дорог.
Юрий почти не слушал монотонный голос родителя, пальцы бешено выбивали барабанную дробь:
- МЕЖДУ ПРОЧИМ Я ОЧЕНЬ ИЗВЕСНЫЙ ПИСАТЕЛЬ! ТЫ ЧТО РАЗВЕ ПРО МЕНЯ НЕ СЛЫШАЛА?
- НЕТ! МНЕ ЭТО НЕ ИНТЕРЕСНО! )))
Тварь! Сучка! Мерзкая дрянь!
- Алло, сын! Почему ты молчишь? Ты можешь мне ответить?
- Хорошо, пап, - Юрий рассеянно кивнул головой, - встретимся завтра. Все, пока, я сейчас занят.
Облегченно бросив трубку, Юрий поднял глаза на экран и обомлел. В окне сообщений высвечивалась надпись:
- НУ ЛАДНО. РЕСТОРАН “НАСЛЕДИЕ” ЗНАЕШЬ В СЕРГЕЕВКЕ? Я ТАМ В ПЯТНИЦУ ЗАКАНЧИВАЮ РАБОТУ В 23.00. ПОДЪЕЗЖАЙ ТУДА. ТЫ НА МАШИНЕ БУДЕШЬ?
Грязные потные шалавы! Их только машины интересуют! Ухмыляясь, Юрий дописал последнее сообщение:
- КОНЕЧНО ДОРОГАЯ! НА “РЕНДЖ РОВЕР ЭВОКЕ”!
2.
***
… Я вновь в темном гараже, пропитанном сырым затхлым и вонючим воздухом. На полу возле меня лишь только грязный рванный матрац, две миски и ведро для испражнений. Мое голое тщедушное детское тельце, сплошь покрытое синяками и начавшими гноиться порезами, сотрясает дрожь. Холод, приходящий ко мне по ночам, заставляет меня постоянно дрожать. Именно по подступающему, пронизывающему насквозь холоду, я определяю наступление сумерек за ржавыми стенами моей темницы.
Изо всех сил, обломанными кровоточащими ногтями, я скребу твердую сухую почву в том месте, где угол металлической стены соприкасается с земляным полом. Песок и мелкие камушки впиваются в мои израненные пальцы, я тихо скулю от боли, но продолжаю царапать землю. За четыре изнурительные ночи моего заточения, мне удалось расширить подкоп настолько, что я уже могу полностью просунуть в него обе руки и ощутить прохладное прикосновение уличного ветерка. Ветерка свободы.
Скрежет ключа в гаражном замке застает меня в расплох. Я едва успеваю прикрыть матрацем раскопанную ямку у стены, как гараж наполняется электрическим светом, ослепляющим привыкшие к кромешной темноте глаза. В дверях стоит мой мучитель с хозяйственной сумкой в руках. Как же так?! Ведь он никогда не приезжал раньше ко мне по ночам!..
Я вжимаюсь в металл стены до боли в спине, хочу слиться с ней, стать серой и незаметной. Высокий мужчина в роговых очках улыбается мне, вынимает из сумки хлеб, банку консервов, пластиковую бутылку с водой.
- Ну как ты, моя маленькая? Я принес тебе покушать! – Куски тушенки из банки, вскрытой перочинным ножиком, шлепаются в одну из мисок. Туда же летит и буханка хлеба.
- И попить! Ты же, наверное, хочешь пить? – Во вторую миску с бульканьем выливается вода из бутылки.
Взгляд мужчины останавливается на комочках свежевырытой земли, разбросанных вокруг матраца. На секунду он замирает, мучительно пытаясь заставить поверить себя в то, что увидел, затем пинком ноги отбрасывает матрац и впивается взглядом в крошечную ямку под гаражной стенкой. Его глаза сужаются в две узкие щелки, лицо каменеет.
-Что это?.. Ты!.. Ты!.. Ты пыталась меня бросить?!! – Он хватает меня за волосы и поднимает мою голову так, чтобы я смотрела ему в глаза.
Я визжу от боли и пытаюсь освободится, но он наматывает мои волосы на кулак. Кажется, что еще немного, и он сорвет их вместе со скальпом. В его хрипящем и срывающемся голосе звучат нотки обиды:
- Как же так?! Мы ведь должны были доверять друг другу!
Свободная рука мужчины тянется к стоящему в углу пыльному верстаку, разгребает груду железного хлама и наталкивается, наконец, на желаемое - старую паяльную лампу. Он встряхивает ее, проверяя на наличие содержимого, ставит на верстак, подкачивает несколькими движениями поршня, и, слегка повернув регулятор, щелкает огоньком зажигалки. Бледно-синее пламя вырывается из сопла горелки. Мужчина, по-прежнему крепко держа меня за волосы, медленно приближает струю огня к моему лицу.
Обжигающий жар моментально опаляяет брови и ресницы.
- Ты же знаешь, что я тебя люблю, правда? – что есть силы ревет он, стараясь перекричать мои истошные вопли. - Мы ведь уже с тобой почти поладили! Ты же не бросишь меня никогда?! Мы ведь нужны друг другу!!!
…Все происходит в одно мгновение. Мужчина подносит пламя горелки к внутренней стороне моего бедра и нежная кожа багровеет, вздувается, начинает пузырится. Воздух наполняется вонью горящего мяса. Я ору что есть силы, не только от боли, которой еще не доводилось испытывать никогда в жизни, но и от осознания того, что он все таки это сделал со мной!
Сквозь затуманивающееся сознание вижу блуждающий безумный взгляд своего палача:
- Пусть это будет моей меткой, - кричит он, разбрызгивая слюну. – Она будет означать, что ты моя. Пусть все знают, что ты моя! …
***
…Я выныриваю из своего ночного кошмара, будто из затягивающего омута, вспотевшая, тяжело дышащая, с ощущением тяжести и холода в груди. Издаю истошный вопль, выхватываю остро заточенный скиннер из-под подушки, и начинаю полосовать ее вдоль и поперек. По комнате, из распоротой наволочки, вьюгой начинает кружится белый пух, этот снежный вихрь закручивается в спираль, вместе со всем окружающим меня пространством. И в центре вращающегося перед глазами калейдоскопа, вновь, из самых глубин памяти выплывает пожелтевшая от времени смятая газетная вырезка:
“ 8-летняя девочка на протяжении двух недель удерживалась похитившим ее маньяком в гараже, сдававшемся в аренду в районе складского комплекса Рузского района Московской области. Девочка была обнаружена рабочими, проводившими ремонтные работы на территории, и услышавшими ее крики в одном из гаражей. В настоящее время пострадавшая находится в больнице в очень тяжелом физическом и психологическом состоянии. Поиски похитителя осложнены тем, что гаражное помещение, как выяснилось в ходе следствия, арендовалось на подставное имя…”
Я бешенно хриплю, ниточка тягучей слюны сползает с уголка моих губ. Опустив голову вниз, я натыкаюсь взглядом на рубцы от старого ожога, глубокими извилинами бороздящими кожу внутренней стороны моего бедра. Мне кажется, что они увеличиваются в размерах, набухают огромными пузырями и начинают пульсировать в такт бешенного биения сердца. Я снова дико, во весь голос вою, и , оставив в покое изрезанную в клочья подушку, начинаю острым лезвием кромсать свои едва затянувшиеся раны на левом запястье. Густая темная кровь заливает белоснежный пододеяльник и простынь моей постели. От ее вида и острой боли мне становится легче, разум начинает возвращаться ко мне…
…Спустя полчаса я сидела за маленьким обеденным столиком на кухне, с туго затянутым жгутом на руке, курила сигарету и расслабившись глядела в потолок. На столике передо мной стояла вместительная чашка, где коньяка было больше чем кофе. В окна квартиры робко начинали пробиваться утренние лучи восходящего солнца.
Алекс был прав, тысячу раз прав! Я начинаю терять контроль над своим разумом. Два тяжелых приступа подряд, в течении нескольких дней, - такого со мной не было с самого далекого детства. Сейчас моя жизнь вдруг отчетливо представилась мне в виде тяжелого железнодорожного состава, который сошел с рельсов, и на всей скорости несется вниз, под откос, сметая все на своем пути.
“Что будем делать с тобой дальше, Катерина?”
Я рассеянно, несколько раз, покрутила скиннер между пальцами здоровой правой руки и, коротко размахнувшись, отправила его в полет в сторону кухонной двери. Хищно изогнутый нож для разделки добычи, с тупым звуком впился в деревянный косяк и замер в нем, слегка вибрируя.
“А ничего не будем делать! Просто продолжим работу!”
***
Семь часов вечера – время бойкое, даже для таких небольших городков как Климовск. Май подходит к концу, его теплые денечки так и манят больше времени проводить на улице, в тени деревьев, обдуваемых прохладным весенним ветерком. От автобусной остановки тянутся усталые, но довольные, обитатели близлежащих домов, возвращаясь с работы, радуясь завершению очередной трудовой недели. На скамейках возле подъездов, болтая и разглядывая прохожих, тут и там сидят старики. Какая то женщина в смешной беретке кормит голубей хлебом из пакетика, добродушно ворча на них, как на разбаловавшихся детей. Я в очередной раз прохожу мимо этой идиллии, воспроизводя в мыслях маршрут, которым убийца и его жертва в тот поздний вечер направлялись к дому с злополучным подвалом.
Свернув за угол Школьной улицы, я вошла во двор, сплошь покрытый сенью широколистных деревьев. С первого этажа, из распахнутых настежь окон одной из квартир, доносилась громкая музыка - Михаил Круг, живее всех живых, страдал про Владимирский централ и ветер северный.
В самом дальнем углу двора, возле детской площадки, болтая и пересмеиваясь, курила сбившись в кучку стайка подростков. Уверенные в себе пацаны в спортивных штанах и маечках, плотно обтягивающих худенькие, но уже не по возрасту жилистые плечи. Рядом - куда уж мальчишкам без них, - девчонки-малолетки в узких коротеньких юбочках-напиздниках: ах, ты, блин, весна!
Зажав в пальцах сигарету, я взяла курс прямо на них:
- Молодые люди, огоньком не угостите?
Щелкнула зажигалка, протянутая самым высоким, коротко стриженным пареньком. С первого взгляда видно - вождь клана. Его глаза выжидательно уставились на меня, передавая мысленный посыл: “Ну? И что дальше?”
Я сделала затяжку, подняла голову и не спеша выдыхнула дым в наступающий сумрак вечернего неба. Снова перевела взгляд на молодую поросль:
- А что, ребят, чужие на квартал часто захаживают?
Вождь краснокожих цыкнул сквозь зубы, растер носком кроссовка плевок, и лениво произнес, слегка растягивая слова:
- А то! Вот, щас, стоит тут одна перед нами!
Молодежь сдержанно загоготала, отдавая дань потугам остроумия своего предводителя. Кудрявый черноволосый парнишка с лицом, покрытом прыщами настолько, что напоминало пузырчатую пиццу, прогундосил:
- Я, бля, второй вечер уже смотрю, как ты здесь пасешься. Че ты здесь все вынюхиваешь? Ты че, из ментовской что ли?
Я опять глубоко затянулась, и выпустила дым, на этот раз через ноздри:
- А похожа?!
Десяток пар глаз изучающе уставились на меня. Лица их были непроницаемы и загадочны, как у идолов с острова Пасхи, однако всеобщее молчание вселяло мне надежду: “Нет, слава Богу, не похожа!”
- В соседнем дворе в подвале дома девушку зарезали, слыхали?
- Ну, слыхали. Ну и че?
- Это моя сестренка, - соврала я. Присела на краешек скамейки спиной ко всей компании, и продолжила дымить сигаретой, уставившись в пробивающиеся из-под земли зеленые травинки.
Воцарилась тишина, каждый сидел и молчал о чем-то о своем. В шестнадцать лет люди не умеют еще толком сострадать, смерть представляется для них чем-то беспредметным, отвлеченным, а уж собственная смерть – и вовсе нелепицой, дурацкой выдумкой взрослых. Другое дело, юные сердца, пропитанные духом дворовой романтики, очень легко ведутся на пронзающие душу надрывные сказки.
- А ко мне, как раз в тот вечер, тут недалеко, козел какой-то один приставал, - нарушила, наконец, затянувшуюся тишину одна из девчонок. – Вадик, помнишь, я тебе тогда рассказывала?
- А, бля, да! Жаль, что я поздно подошел! Я бы этому педриле… - От избытка захлестнувших эмоций, у рыжего Вадика улетучился весь словарный запас, и он отчаянно замахал руками, словно сурдопереводчик, жестами показывая участь, которая ожидала несчастного педрилу.
- А как он выглядел? У него была с собой небольшая сумка? – я обернулась на пигалицу. Девчонка была самая обычная – намазанная мордашка, короткая стрижка, огромные пластмассовые серьги.
- Сумка была. – Кивнула малолетка. – Верней, не сумка, а рюкзачок такой, знаете, за плечами носить можно. А выглядел как урод полный. Здоровый, бес. На вид лет двадцать, может, чуть постарше. Толстый, морда свиная и выражение лица как у дауна. Он так глядел на меня, что аж мурашки по коже забегали. Я ему говорю: “Отвали! Не пугай людей!”, а он так смотрит на меня страшно и лыбится: “Каких людей?..”
Я присела напротив девочки, взяла в руки ее ладошки, заглянула в глаза:
- Морда свинная – это очень хорошо. А теперь, милая, постарайся описать мне его более подробно…
***
Еще каких-то двадцать лет назад река Петрица, Петричка –как ласково называют свою речку здешние жители, была широкой, глубокой и очень чистой. Здесь текла прозрачная вода, на берегу росла зеленая травка, а от воздуха, пропитанного запахом соснового бора, захватывало дух. Здесь катались на лодках и катамаранах, доплывая до пруда у фабрики игрушек, в кристально-чистой глади которого водились не только огромные щуки, а даже раки и выдра. Но шли годы, менялись времена, и берега Петрички захламлялись все больше и больше. Развалились сходни для спуска в воду, река покрылась илом, прибрежная полоса заросла камышом, водоросли, обычно обитающие на дне реки, достигли такой величины, что практически высовывали свои верхушки над мутной гладью воды.
Двое мужчин стояли на пустынном берегу Петрички, сплошь усыпанном битым стеклом, пустыми пакетами и обертками от чипсов и мороженного, и, молча, смотрели на мутную коричневую воду, обильно покрытую ряской. Мудрость и опыт избороздили морщинами лицо того, кто был старше и повыше. Второй был совсем еще молодой парень, чуть ниже ростом, но плотнее в теле. Не смотря на разницу в возрасте, между ними проглядывало явное сходство, указывающее на то, что это отец и сын.
- Ну, так может все таки расскажешь, как твои дела в институте, Юр? – произнес, наконец, старший мужчина, не отрывая взгляда от дохлых мальков, усеявших поверхность заводи реки.
- Папа, сколько раз можно повторять тебе – у меня все нормально! – парень недоуменно пожал плечами, олицетворяя собой саму безмятежность и беззаботность.
- Мама сказала мне, что ты странно начал вести себя в последнее время.
- Пап, что ты от меня хочешь? Я не алкоголик и не наркоман, на, смотри, если не веришь!.. – Юрий закатал рукава куртки и продемонстрировал свои девственно чистые вены.
Отец покачал головой:
- Мама беспокоится насчет того, что ты несколько раз приходил домой под утро.
- Передай, что ей незачем волноваться. Я просто встречаюсь с девушкой.
Отец, чуть склонив голову набок, пристально посмотрел на сына:
- У моего сына появилась девушка? Отрадно это слышать!
“Он мне не верит!” – У Юрия пронзительно защемило сердце. – “Он не верит ни единому моему слову!..”
Если мама была для Юрия островком тепла, спокойствия и безмятежности, то отец всегда представлялся ему железно-бетонной стеной – надежно защищающей его хрупкий мирок от злобного внешнего мира, но в в тоже время остающейся жесткой, чужой и холодной.
Словно желая замять неловко возникшую паузу, отец обнял Юрия за плечи, и, развернувшись спиной к мутному течению реки, они побрели по асфальтовой дорожке в сторону соснового бора.
- Ты знаешь как ты дорог для меня, Юр. И ты должен понять, что я не хочу, чтобы ты сделал в своей жизни что-то, что могло повредить тебе.
В бору на земле совершенно не было видно травы – лишь сплошным ковром лежал тот же самый мусор, что и на берегу Петрички. Испещренные какими-то надписями стволы рябинок, жалобно тянули свои обломанные ветки, словно молили людей о помощи.
- Пап, - неожиданно для себя вдруг вырвалось у Юрия. – А ты когда-нибудь в жизни делал что-нибудь такое, что для других людей казалось бы плохим?
Отец вновь уставился на Юрия своим пронизывающим взглядом. Юрию показалось, что он видит его насквозь.
- Все люди когда-нибудь, хоть раз в жизни, но совершали плохие поступки. - Произнес наконец отец, после минутного задумчивого молчания. – Поэтому я хочу, чтобы ты запомнил мои слова.
- Да, папа.
- Не бойся совершать ошибки. – Крепкие жесткие пальцы чуть сжали плечо Юрия. – Бойся не суметь во время их исправить!
- Я понял тебя, папа.
Мужчина крепко обнял Юрия, слегка потрепал вихры на его затылке:
- Я тебя люблю, сын. Пожалуйста, постарайся не расстраивать маму.
- Все будет хорошо, пап!
- Тебя подвести до дому?
- Нет, ничего, я дойду сам, Я не тороплюсь. Пока, пап!
Юрий развернулся и зашагал по тропинке прочь из бора. На берегу реки, у сломанного пляжного грибка, остановился, бросил взгляд на наручные часы: было без четверти три дня. До назначенного свидания у “Наследия” в Сергеевке еще восемь с лишним часов. Времени на подготовку к его сегодняшней вечеринке было более чем достаточно!
ГЛАВА 7.
МОСКОВСКИЙ РЕЙНДЖЕР
Огромный черный котище, с израненными в боях ушами и хвостом, припал к земле и пригнул голову. Его украшенная шрамами морда не отрываясь следила за толстым неуклюжим голубем, в развалочку топчащемся на лестничных ступенях, ведущим к дверям четырехэтажного белого кирпичного здания с зарешетчатыми окнами.
Голубь лениво переваливался с одной лапки на другую, выискивая только ему видные съедобные крошки на ступенях, совершенно не подозревая, что последние секунды его жизни подходят к концу.
Кот приготовился к прыжку, было видно, как под шкурой его поджарого тела, не отягощенного ни граммом жира, напряглись мышцы…
В-жж-ж-ж-ж-ж-ж -ж!.. - Черный “Форд Фокус” резко затормозил в развороте, прямо напротив лестничных ступений, оставляя на асфальте следы от резины в виде темных полукругов. Голубь захлопал крыльями, взмывая свечой в безоблачную высь, и кот озадаченно проводил его взглядом широко распахнутых желтых глаз, еще до конца не веря в такую неожиданную подлость, отпущенную ему судьбой.
Из автомобиля, со стороны переднего пассажирского седения, вылез мужчина лет 35 в элегантном бежевом костюме из легкой шерсти. Отдал короткое распоряжение своему водителю, бросил взгляд на черного котяру, с угрюмым видом перегородившего ему путь, и топнул ногой, обутой в благородные “лоуферы” из блестящей кожи:
- Пшшел вон!
Кот сломя голову припустил в заросли живой изгороди, ломая своим весом тонкие молодые веточки кустарника.
Человек в дорогом костюме не верил в дурные приметы. Он не боялся ни числа “тринадцать”, ни рассыпанной соли, ни черных котов. Он вообще, мало чего боялся в своей жизни. Просто он не мог выносить, если кто-то стоял на его пути.
Голубинный спаситель энергичным шагом поднялся по лестничным ступеням и вошел внутрь здания, на фасадной табличке которого значилось: “Отдел Внутренних Дел (ОВД) по городскому округу Климовск. Ул. Ленина, 27”. Скучающий, как ихтиандр в аквариуме, за стеклом дежурной части молодой сержант рванулся было навстречу ему: “Гражданин! Вы куда?..”, - но тут же наткнулся на распахнутую бордовую книжицу, прижавшуюся к его лицу так близко, что пришлось свести глаза у переносицы, чтобы разобрать ее содержимое.
- Проходите, товарищ полковник!, - вытянувшись в струну торжественно провозгласил сержант. – Вас ждут. Второй этаж, 21-й кабинет.
Кабинет начальника ОВД подполковника Марата Александровича Арсланова выглядел на уровне столичных стандартов. Широкий стол для заседаний из красного дерева, массивный удобный диван и множество мягких кожанных кресел, сделанных явно по спецзаказу. У дальней стены наличествовал даже холодильник с баром. Хозяин кабинета выпростался из своего кресла, стоящего во главе стола, и теперь медленно ходил, тяжело ступая, из угла в угол. За столом, понуро опустив голову, сидел начальник уголовного розыска капитан Виктор Алексеевич Ломовой и внимательнейшим образом разглядывал на своих руках ногти, словно пытаясь найти на них ответы на все вопросы бытия.
Владелец дорогого костюма без стука вошел в кабинет, остановился на пороге и по-военному прищелкнув каблуками модных туфлей -“лоуферов”, представился:
- Старший следователь по особо важным делам Следственного комитета РФ по Центральному федеральному округу Астафьев Олег Сергеевич.
Не дожидаясь приглашения, посетитель подошел к начальственному столу и, откинув полы пиджака, вальяжно погрузился в просторное кресло. Сделав паузу и дождавшись, когда хозяин кабинета вновь займет свое место, гость продолжил:
- Не знаю, хорошая будет эта новость для вас, или плохая, но с сегодняшнего дня вся работа по делу о Климовском серийнике передается в наше ведомство. Мне поручено сформировать новую следственную бригаду, соответственно, с вашей стороны, мы рассчитываем на полную поддержку и искреннее сотрудничество.
Начальник Климовского ОВД Марат Арсланов терпеть не мог московских снобов. Самодовольных, надменных пижонов, подобных этому расфранченному субъекту, явно претендующему на изысканно-утонченный вкус, перебившему милый сердцу табачный запах родного кабинета тошнотворными миазмами дорогого французского парфюма.
В другое время он бы нашел слова, которые смогли бы поставить на место этого хлыща. Но не сейчас. В ушах Арсланова до сих пор стоял медвежий рев в телефонной трубке начальника ГУВД Московской области:
“Вы обосрались, подполковник, вы, и все ваши люди! Причем жидким поносом! Семь зверских убийств на крошечной территории за неполных два месяца, одно из них - оперативного сотрудника, вашего непосредственного подчиненного! Даю вам срок в одну неделю! Если за это время не будет сделано никаких подвижек, вы положите на стол не только рапорт об отставке, но и свои погоны!”
Это никак не входило в планы подполковника Арсланова. В своем мягком кожанном кресле он пересидел уже не одного вышестоящего горластого начальника и намеревался переседеть еще пару-тройку боссов, если уложится до пенсии. Однако, самое досадное в сложившейся ситуации было то, что расследование по Климовскому Мяснику представлялось полностью беспереспективным. Да, были проведены все необходимые оперативно-розыскные и следственные мероприятия, но эффект деятельности от них был – ноль целых, хрен десятых. Нечего даже было предъявить прокурору, кроме соскобов и смывов, но в них была лишь кровь жертв, и ничего полезного для следствия эти стеклышки не представляли.
Поэтому Арсланов заставил себя улыбнуться:
- Будут какие-нибудь указания?
Столичный гость положил руки на стол перед собой, сцепив пальцы в замок:
- Первое – все материалы по трем серийным эпизодам, а так же по убийству узбека-гастарбайтера, должны быть переданы мне для личного ознакомления. Второе – завтра в Климовск прибывает моя следственная группа из трех человек, позаботьтесь обеспечить их рабочими помещениями и жильем. Третье – в случае необходимости ваши оперативные работники беспрекословно поступают в мое распоряжение.
Арсланов последним усилием воли растянул свою улыбку еще шире:
- Не вопрос! Материалы всех дел Виктор Алексеевич может вручить вам незамедлительно. Рабочим кабинетом мы ваших сотрудников обеспечим. Что касается вашего жилья, к сожалению ведомственной гостиницы у нас нет, но городская вполне приличная. И вообще, можете полностью расчитывать на нас, раз мы оказались, так сказать, в одной команде.
Арсланов снял телефонную трубку, попросил секретаршу соединить его с гостиницей и взялся за переговоры. В это время, начальник УГРО Ломовой, наконец-то оторвался от созерцания своих ногтей, поднял голову на гостя и буркнул:
- Олег Сергеевич, вы конечно извините, но гастарбайтер тут каким местом к серии относится? Типичное убийство на национальной почве, у вас в столице таких - штабеля.
- Со всем уважением к вашим сотрудникам, я должен отдать им должное, - голос московского пижона был тих и бесстрастен, - они проделали очень большую и кропотливую работу. Однако теперь настало время подключиться мне, и я убедительно хотел бы вас попросить не вмешиваться в ход моих дел, никак не комментировать их, и не задавать лишних вопросов касаемых хода моего расследования. Если эта просьба будет соблюдена, то я думаю, мы с вами прекрасно сработаемся!
Начальник Климовского УГРО вновь опустил глаза и продолжил медитацию на свои ногти.
***
Олег Сергеевич Астафьев был назначен на свою должность год назад, до этого десять лет проработав в Московской Областной прокуратуре. За это время он поднялся по служебной лестнице, по званию - от младшего лейтенанта до полковника юстиции, а по должности – от стажера до старшего следователя по особо важным делам, что говорило не только о его бешенной работоспособности, но и о тонком профессиональном знании всей кухни сыскного дела. Высокий, широкоплечий, светловолосый, с умным и в некоторые моменты каким-то хищным лицом – он напоминал охотника в засаде, готового в любой момент применить оружие. Тем, кому довелось проработать с ним хоть немного, знали его как человека, продумывающего все на десять шагов вперед, и кроме того, обладающего потрясающей интуицией и граничащего с мистикой даром предвидения.
В данный момент Астафьев расположился в кабинете покойного старшего лейтенанта Стаса Самарина. Его личная спецгруппа – один следователь -“важняк” и два криминалиста, занимали соседний кабинет, потеснив, оставшегося без напарника по покеру, капитана Сергея Соболева.
Чем больше Астафьев вчитывался в пухлые материалы дела, тем больше понимал, что ловить в них совершенно нечего. Маньяк не оставлял за собой ни следов, ни живых свидетелей. Можно было бы, конечно, полдня просидеть с экспертами, обсуждая какое-нибудь заковыристое исследование, и под конец прийти к выводу, что назначать его не стоит. Или несколько часов разговаривать с долгожданным свидетелем, в результате обнаружив, что допрашивать его не о чем. Но Астафьев понимал, что подобная работа для отчета перед вышестоящим начальством, это – путь в пустоту.
Отложив в сторону материалы по Мяснику, Астафьев придвинул папку по делу об убийстве гастарбайтера. Личность почившего в бозе гостя из дружественного Узбекистана удалось установить без всяких проблем. Бахтиер Курбаналиев, 33-х-лет от роду, проходил по оперативным сводкам как объявленный в международный розыск у себя на родине за изнасилование несовершенолетней. Туда ему и дорога, если бы не одно “но”…
Это убийство напомнило Астафьеву аналогичный случай, произошедший чуть больше месяца назад. Тогда его следственной группе наконец-то удалось выйти на некоего Андрея Крамаренко, убийцы-“автостопщика”, перерезающего горло водителям, имевшим неосторожность подобрать его на трассе. Задержать маньяка-автоненавистника так и не удалось. Фрагменты его трупа с перерезанным горлом были найдены в овраге, вблизи шоссе, на котором маньяк так любил работать. Судя по состоянию тела, до наступления смерти по нему не один раз проехались колеса автомобиля.
И это было еще не все.
Егор Гринюк, подозреваемый в расстреле четырех семей в поселках Коломенского района, и выпущенный на свободу ввиду отсутствия прямых улик. Изрешечен в упор из собственного дробовика, тело изуродованно настолько, что опознание стало возможным только после дактилоскопии.
Петр Губонин, числящийся в розыске за ряд изнасилований и убийств. Любил вспарывать своим жертвам брюшную полость. Найден в лесном массиве Солнечногорского района со вспоротым животом, внутрь которого были заботливо вложены его собственные отрезанные гениталии.
Василий Веревский, маньяк-пироман, подозреваемый в ночных поджогах нескольких подмосковных дач вместе с жильцами. Облит бензином и подожжен. Тело индентифицированно по зубному протезу.
И это были только достоверно установленные эпизоды. Сколько подобных случаев прошло мимо него, сколько трупов так и не удасться никому и никогда отыскать, об этом Астафьев мог только догадываться. Создавалось впечатление, что в Московской области завелось некое подобие Бэтмана, страдающего высшей формой маниакально-извращенного садизма…
В кабинет вихрем влетел Кирилл Зотов, следователь по особо важным делам из группы Астафьева. Молодой, но очень опытный сотрудник, с ним Астафьев был знаком еще по работе в прокуратуре, откуда и перевел его к себе в Следственный Комитет.
- Олег Сергеевич! – с ходу выпалил Кирилл. – Наметилось движение по делу гастарбайтера-лохматухи!
- Выкладывай, - кивнул головой Астафьев.
Кирилл выложил на стол несколько листов бумаги с текстом:
- Нашли кондуктора электропоезда, которая опознала его. В 22.10 она видела Курбаналиева выходящим из вагона поезда вслед за девушкой. Вот письменные показания, все пучком. В 22.30 эту же девушку, уже идущую одну в сторону города, видел водитель рейсового автобуса.
- Приметы девушки?
- Вот тут полный облом, Олег Сергеевич. Нет никаких примет. Очевидцы сходятся только на том, что девица была худенькая, невысокого роста. Лицо никто не разглядел, оно было закрыто капюшоном.
“Девушка?”
“Девушка???”
Астафьев ошеломленно потряс головой.
“Девушка вместе с насильником сходит с поезда. Спустя несколько минут насильник уже валяется в привокзальной лесополосе с бритвенным лезвием в глазнице и собственной заточкой в горле, а девушка спокойно уходит в город. Чудны дела твои, Господи!”
Внезапно щелкнул и занял свое место еще один пазл в головоломке, разгадыванию которой Астафьев посвятил уже несколько лет. Полковник загрузил свой ноутбук и начал неистово копаться в содержимом его бесчисленных папок и файлов.
“Ну где же это? Где?.. Где?..”
- Олег Сергеевич! – Кирилл не хотел нервировать своего шефа, но вопрос назрел уже давно. – Почему мы зациклились на этом гастарбайтаре? Какое отношение он имеет к Климовскому Мяснику?
- По Мяснику у нас нет на данный момент никаких зацепок. - Астафьев продолжал усиленно перебирать файлы в своем ноутбуке. – Но кажется, у нас появилась ниточка, которая сможет вывести на него. Если только…
“Есть! Вот оно!!!”
- …Если только мы опять не опоздаем!...
Астафев развернул ноутбук. С плоского экрана на Кирилла смотрела черно-белая фотография маленькой девочки в сканированной потрепанной газетной вырезке более чем двадцатилетней давности:
“ 8-летняя девочка на протяжении двух недель удерживалась похитившим ее маньяком в гараже, сдававшемся в аренду в районе складского комплекса Рузского района Московской области…”
Астафев ткнул пальцем в заметку:
- Задание тебе, Кирилл. Копытом рой землю, но я хочу узнать все о дальнейшей судьбе этой девочки. Как сложилась ее жизнь? Где она живет? Чем занимается?
Действуй!
Обсуждения По следам Климовского Мясника. Главы 6-7