ГЛАВА 13.
ВСЕ МАНЬЯКИ ПОПАДАЮТ В АД!
1.
Прокаленный на газовой комфорке скальпель рассек мышцу и вошел в глубь раны. Нащупав острием лезвия застрявшую в предплечье пулю, я поддела ее, и окровавленный кусочек свинца негромко звякнул об эмалированную кухонную раковину. Не расслабляясь на этом, я расширила свою рану еще сантиметров на пять, вырезая посеревшую мертвую ткань. Ну вот, теперь, вроде, все в порядке.
Плеснув на разрезанное предплечье водку из бутылки, купленной в ночном коммерческом ларьке, я приложила к кровоточащей руке толстый ватный тампон и сделала смачный глоток алкоголя из горлышка.
Ирка, не отводя взгляда, ошарашенно наблюдала за всеми моими манипуляциями.
- Ты что, совсем не чувствуешь боли? – наконец смогла выдавить она из себя.
- Еще как чувствую! – Я растянула губы, изображая подобие улыбки на своем лице. Получилось, по-моему, не очень. – Боль - это моя единственная и самая лучшая подружка в этом мире. Она не дает мне раскисать, и гонит прочь всякие дурные мысли, роящиеся в моей шальной головушке.
Ирка молча покачала головой. Похоже, ей очень хотелось сказать мне что-то умное, но явно не находилось подходящих слов для данного момента.
Я окинула взглядом крохотную уютную Иркину квартиру. Небольшая кухонка, на которой я сейчас проводила свою импровизированную операцию, была отделена от единственной комнаты барной стойкой. Мебели почти не было, лишь мягкий диван в углу у окна, стол с компьютером, да небольшой платяной шкаф. Зато посередине красовались огромный мольберт и столик, заставленный кистями, красками и грифелями. На полу аккуратно были сложены рулоны ватмана, свернутые холсты. К стенкам прислонились несколько довольно неплохих картин, в которых угадывались городские пейзажи Климовска.
- Ого! Похоже, я имею дело с творческой натурой. – Я покрутила головой, осматривая Иркины творения. - А шелковой нити у тебя случайно не найдется?
- Нет… - Ирка явно хотела мне чем-нибудь помочь, но пока что тщетно. – К сожалению…
- Ах, да! Ты же у нас не швея, а художница. Ну, ничего страшного, в таком случае, тащи степлер! Только побыстрее, если не хочешь, чтобы я истекла кровью прямо в твоей мастерской.
Я кинула блок скрепок в кастрюльку с кипящей водой, туда же отправился пинцетик из моей косметички. Обмыла водкой степлер, заправила в него пинцетом простерилизованные скрепки, и несколькими быстрыми щелчками стянула ими края раны. Сделав еще один глоток водки из бутылочного горлышка, я зубами сорвала упаковку со свежей пачки “Кента” и глубоко затянулась. Внезапно нахлынувшее головокружение заставило меня опустится на край кухонного табурета. Положив раненную руку на барную стойку, я кивнула Ирке:
- Перевязывай! Доверяю!
Ирка принялась возится с бинтом. Я наблюдала за ней, молча куря сигарету, лишь изредка поправляя, показывая жестом как лучше накладывать повязку на предплечье.
-Господи! Что с твоими руками? – Ирка провела пальцами по моим бугристым рубцам, раскинувшимся от запястий до локтей. – На них же живого места нет!
- Я отвратительная хозяйка. – Затушив окурок об стоящее на стойке блюдце, я щелчком отправила его в замызганную кровью раковину. – Постоянно режусь, меня на пушечный выстрел нельзя подпускать к кухне.
Девчонка не отрываясь смотрела на меня своими большими глазищами. Я выдержала ее взгляд:
- Ира, скажи мне честно, ты меня боишься? Я не обижусь и пойму тебя. Я могу уйти, если хочешь этого, ты и так мне здорово помогла.
Ирка туго затянула узел повязки, встала, прошла к шкафу и начала копаться в нем, доставая матрац и постельные принадлежности.
- Не говори глупостей! Никуда ты не уйдешь. Будешь спать на моем диване, я себе постелю на полу.
Я улыбнулась, на этот раз искренне, сверкнув ямочками на щеках:
- Слово хозяйки – закон. Я, конечно, очень наглая, но раз уж пошла такая тема, можно вдобавок попользоваться твоим компьютером?
Ирка улыбнулась в ответ, первый раз за все страшные часы нашего с ней знакомства:
- Пользуйся, сколько влезет!
Я придвинула табурет к столу, загрузила компьютер и вошла в интернет. Ирка закончила возится с постелями, и теперь наблюдала за моими действиями из-за спины.
- Что ты делаешь?
- Захожу на страничку к нашему общему другу. Хочу порадовать его, что жива-здорова, и жажду нового общения с ним.
- Кать, ты играешь с огнем! – Ирка осторожно дотронулась до мого плеча. – Почему нельзя просто сообщить о нем в полицию? Если ты не хочешь общаться с полицией, я могу дать все показания сама.
- И что дальше? – Я повернула голову, взглянув в глаза девчонки. – Эта тварь будет всю оставшуюся жизнь сидеть в тюрьме на бесплатном обеспечении? Может быть, за хорошее поведение, ему там даже дадут бумагу и ручку, и он будет продолжать кропать свои шедевры. Ты видела своими глазами, на что он способен. Скажи сама, он заслуживает такого наказания, какое ему может предоставить наш закон?
Ирка промолчала. Ее слова были не нужны, мы обе знали правильный ответ на этот вопрос.
- Поэтому судить его буду я. И приговор в исполнение приведу тоже я сама.
Я вошла в социальную сеть “Я.ру”, отыскала в “Поиске” страницу Афонина, и быстро набрала сообщение:
“ЗДРАВСТВУЙ, ЮРИЙ!
НУ КАК?!
СКАЖИ, КАКИЕ ВОЗНИКАЮТ ОЩУЩЕНИЯ, КОГДА ТЫ ГЛЯДИШЬ В ГЛАЗА СОБСТВЕННОЙ СМЕРТИ?”
Ответа не было. Пользователь находился оффлайн.
Я задумалась на минуту, и дописала:
“Я ЗНАЮ О ТЕБЕ ВСЕ, ЮРИЙ!
И ПРЕЖДЕ ЧЕМ ТЫ УМРЕШЬ, Я ИСПОЛНЮ САМУЮ ЗАВЕТНУЮ МЕЧТУ ТВОЕЙ ЖИЗНИ: ТЫ ПРОСЛАВИШЬСЯ! Я СДЕЛАЮ ТАКУЮ РЕКЛАМУ ТЕБЕ И ТВОИМ УЕБИЩНЫМ РАССКАЗИКАМ, ЧТО О НИХ ЗАГОВОРИТ ВСЯ СТРАНА.
ВОЗМОЖНО, ЧТО ИХ ДАЖЕ ОПУБЛИКУЮТ, В БОЛЬШОМ СБОРНИКЕ, ПОД ЗАГОЛОВКОМ:
“ЗАПИСКИ КЛИМОВСКОГО МЯСНИКА”!”
- Главное, довести его до психа. – Я старалась, чтобы мой голос звучал как можно более легко и непринужденно. – А сделать это очень просто. Он терпеть не может, когда плохо отзываются о его творениях. Добавим к этому жажду мести, подольем желания избавиться от меня как от опасного свидетеля, хорошенько все перемешаем, – и получим отличный забористый коктейльчик, который выманит его из того места, где он сейчас затаился.
Я весело подмигнула Ирке:
- А теперь – марш в постель. И не на пол, а на свой диван. A я подежурю у компьютера, подожду ответа. Афонин должен ответить мне при первой же подвернувшейся возможности, он ждет общения со мной так же, как и я с ним. После сегодняшней ночи наши души связались между собой крепкой нитью.
- Ты что, совсем не будешь спать? – Похоже, Ирка не уставала удивлятся странностям своей новой знакомой, так неожиданно вторгшейся в ее тихую и размеренную жизнь.
- Я сейчас на охоте, милая. А когда я охочусь, я не нуждаюсь в еде и отдыхе. Отъедаться и отсыпаться буду когда все закончится!
2.
В кабинете начальника Климовского ОВД, казалось, висел туман. Голубой дым, словно ядовитая поволока, накрывал присутствующих здесь. Подполковник Марат Арсланов добавил еще одно никотиновое облако, закурив очередную сигарету крепкого забористого “Pall Mall”. Выдохнув дым, он с вызовом посмотрел в лицо Астафьева:
- Так что вы можете сказать в свое оправдание, Олег Сергеевич?
Сидевший в кресле, по другую сторону стола, Астафьев смотрел сквозь облака табачного дыма в большое, обнесенное решеткой окно, выходившее на проезжую часть улицы. Никогда еще, за все время его пребывания здесь, подполковник не позволял себе разговарить подобным тоном. Астафьев чувствовал: что-то произошло. Произошло что-то непоправимое, и явно, не в его пользу.
Наконец, Астафьев откашлялся и перевел взгляд на хозяина кабинета. Убедившись, что все присутствующие внимательно смотрят на него, он медленно произнес:
- Собственно, по какой причине я должен оправдываться перед вами, Марат Александрович? Ваши люди позорно провалили элементарное наблюдение. По их вине была упущена особо опасная рецедивистка, психопатка-убийца. И вы требуете от меня каких-то оправданий?
Начальник УГРО Виктор Ломовой беспокойно заерзал в своем кресле:
- Мои люди работали на совесть, Олег Сергеевич! Они четко выполняли ваши указания. Объект, за которым велось наблюдение, не выходил из дома на протяжении всего времени, пока длилась слежка. У меня на руках имеется полный отчет наружнего наблюдения. За все время из отрабатываемого подъезда вышла лишь только компания из 75-ой квартиры, пьянствующая там с самого утра. Женщины, даже близко подходящей под ваше описание, среди них не было.
- Пьянствующая компания, говорите? – Астафьев иронично кивнул головой. – В 75-ой квартире? Ну-ну, работнички!.. Молодцы, работайте дальше, в таком же духе!..
Подполковник Арсланов неспеша затушил окурок сигареты об пепельницу и поднялся со своего места.
- Олег Сергеевич, - проговорил он в наступившей тишине жестким голосом. – Если я правильно понял, у вас имеются претензии к моему отделению?
- Вы поняли меня совершенно правильно. - Астафьев утвердительно кивнул головой. -Претензии – это слишком мягко сказанно.
- В таком случае, позвольте высказать небольшие замечания по поводу вашей работы. – Начальник ОВД взял несколько папок, лежавших по левую руку от него, и швырнул их через всю длину стола по направлению к Астафьеву. – Вы случайно не забыли, для чего Следственный Комитет направил вас сюда? Чтобы вы контролировали расследование в деле маньяка-серийника. А чем занимаетесь вместо этого вы, и на что отвлекаете от основной работы моих людей? Гоняетесь за какой-то мистической женщиной, химерой, городской легендой, которой, возможно, и вообще не существует на свете! И к чему это в результате привело?
Подполковник кивком головы указал на брошенные в сторону Астафьева папки:
- Еще шесть зверских убийств за последние трое суток! Четыре резанных трупа, почерк тот же самый, что и у Мясника. Еще один – застрелен из табельного пистолета, похищенного у нашего сотрудника, убитого Мясником. Наконец - сегодня ночью – шестой труп- на сожженной лодочной станции. И все это из-за того, что все мои сотрудники тратят рабочее время на ваши бредовые фантазии.
Лицо Астафьева было непробиваемым. По нему невозможно было догадаться, кается ли он, или мысленно посылает разбушевавшегося начальника ОВД куда подальше.
Подполковник Арсланов прикурил новую сигарету, выпустил струю сизого вонючего дыма, и продолжил более спокойным, но не предвещающим ничего хорошего голосом:
- Вообщем, Олег Сергеевич, сложившиеся обстоятельства вынудили меня сегодня утром поставить вопрос перед Москвой о вашей компетенции, и доложить о всех ваших, так сказать, нетрадиционных методах ведения следствия. Вот телефонограмма, - вас и всю вашу бригаду отзывают обратно в столицу.
Астафьев чуть улыбнулся и одобрительно кивнул головой:
- Красиво!
- Простите?..- Подполковник недоуменно нахмурил лоб.
- Я говорю, красиво умеете переводить стрелки. Сказал бы вам еще, что далеко пойдете с таким умением, да только вот идти вам, Марат Александрович уже некуда. Уперлись головой в потолок.
Резко поднявшись с кресла, Астафьев повернулся спиной к присутствующим, и вышел из кабинета. Не глядя по сторонам, быстрым шагом спустился по лестнице вниз, на первый этаж, чуть было нос к носу не столкнувшись с поднимающимся по ступеням Кириллом Зотовым.
- Очень кстати, Кирилл! – Не останавливаясь, Астафьев взял своего помощника за локоть, разворачивая, и увлекая следом за собой.
- Олег Сергеевич? Что-то случилось? – Кирилл засеменил следом за шефом, удивленно заглядывая ему в лицо.
- Ничего особенного. Собери все наработанные материалы и передай их Виктору Алексеевичу. Мы возвращаемся в Москву.
- Нас отстранили от дела? – Кирилл остановился как вкопанный, обескураженно уставившись на своего начальника.
- А что, это сильно бьет по твоему самолюбию? – Голос Астафьева был спокоен и не возмутим.
- Нет конечно, но просто…
- Вот и славно! – Астафьев положил руку на плечо Кирилла. – Предупреди наших криминалистов. Когда закончите передачу дел, поезжайте в гостиницу, собирайте вещи – и домой! Насчет разборок со столичным руководством не заморачивайтесь, этим всем займусь я сам.
- Подождите, Олег Сергеевич. А вы с нами разве не едите?
- Нет. Я задержусь здесь еще на сутки. У меня остались кое-какие незаконченные дела.
- Незаконченные дела? – Кирилл озадаченно смотрел на Астафьева. – Но вы же сами сказали передать все материалы.
- Не заморачивайся, Кирилл. Это сугубо личное, если можно так выразиться. Просто кое-кто в этом городе очень сильно задолжал мне. – Серые глаза Астафьева опасно сузились в две хищные щелки. – А я предпочитаю, чтобы мне всегда платили по счетам!..
3.
Юрий редко бывал в доме своего папы. Прежде всего потому, что ненавидел новую семью отца – вторую жену и их общую дочь. Но сейчас, лежа на кожаном диване в отцовском кабинете, укутанный в теплый плед, он испытывал чувство покоя и защищенности, - именно то, что ему сейчас так не хватало.
Этой ночью отец привез его к себе домой, молча обработал и перевязал его пробитую ножом руку, и проронил лишь напоследок:
“Ложись и отдыхай. Но учти, завтра у нас с тобой будет очень непростой разговор…”
Юрий откинул плед, щурясь от яркого дневного света, пробивающегося через оконные занавески, и сладко потянулся. Раненая кисть пульсировала болью, но эти ощущения не были уже такими мучительными и доводящими до безумия, как вчера. Все познается в сравнении, теперь это был для него всего лишь легкий дискомфорт. А вот на душе было гораздо более неспокойно, нежели от физических мук.
Отбросив в сторону плед, Юрий сел на диване, и окинув взглядом комнату, протянул руки к старому ноутбуку, лежавшему на письменном столе отца. Зашел в интернет, первым делом открыл свою страницу в “Я.ру”, и до хруста в зубах сжав челюсти, застонал. Даже не застонал – завыл от отчаяния и гневного бессилия, комкая здоровой ладонью покрывало на диване, словно сжимая горло своего врага.
В окне чата высвечивалась издевательская надпись:
“Я ЗНАЮ О ТЕБЕ ВСЕ, ЮРИЙ!
И ПРЕЖДЕ ЧЕМ ТЫ УМРЕШЬ, Я ИСПОЛНЮ САМУЮ ЗАВЕТНУЮ МЕЧТУ ТВОЕЙ ЖИЗНИ: ТЫ ПРОСЛАВИШЬСЯ!...”
“Мерзкая поганная тварь! Что ей, в конце концов, нужно? Почему она от него никак не отстанет?!!”
Пальцы в бешенстве застучали по клавиатуре, выплескивая всю скопившуюся ненависть и злобу:
“ДАВАЙ ПОПРОБУЙ КРЫСА ПОДКОЛОТНАЯ СМОТРИ КОСТЕЙ НЕ СОБЕРЕШЬ Я ТЕБЯ ВЗДУЮ! НЕ ХОЧЕШЬ ПРОБЛЕМ, ХОРОШО. ХОЧЕШЬ ПРОБЛЕМ БУДУТ ЕСЛИ ТЫ НЕ ОТЪЕБЕШЬСЯ ОТ МЕНЯ Я ТЕБЯ ИЗМУДОХАЮ ЗА ТО ЧТО ТЫ МЕНЯ НЕ НАВИДЕШЬ БЛЯДЬ… ТВОЕ ЕБАЛО БУДЕТ ВИСЕТЬ У МЕНЯ ДОМА КАК ТРОФЕЙ!!! Я ТАКИХ КАК ТЫ РЕЖУ ПОНЯЛА? БУДЕШЬ КРОВЬЮ ИСТЕКАТЬ ПОТОМ ПОЙМЕШЬ НА КОГО НАПАЛА ТЫ МНЕ МОЗГ ВЫНОСИШЬ Я УЖЕ СУМА СОШЕЛ СКОРО ТЕБЕ ПИЗДЕ Ц ПРИДЕТ Я ТЕБЯ УБЬЮ ГЛОТКУ ПЕРЕЖУ Я ТАКИХ КАК ТЫ РЕЖУ СОТНЯМИ ТЫ НЕ НЕ ТУДА ПОПАЛА. Я ТЕБЯ НАЙДУ УЛИЦУ ГДЕ ТЫ ЖИВЕШЬ ВОЗЬМУ НОЖ ПРОЛЕЗУ В КОМНАТУ ПОКА ТЫ СПИШЬ И БАЙ-БАЙ!”
Юрий тяжело дышал, словно пробежал стометровку, глаза его были выпучены так, что казалось, вот-вот выпадут из глазниц, с виска стекала тонкая струйка пота. В уши заползла густая, всепроникающая вата, заполнившая голову, руки, ноги…
Сердце заколотилось изо-всех сил, неровно, с перебоями отбивая нечеткий ритм - в окошке чата загорелся зеленый огонек. Его собеседница вошла в онлайн!..
***
- Кать, давай, просыпайся! Обедать будем!..
Я приподняла голову от стола, и заспанным взором обвела комнату, пытаясь сообразить, где я нахожусь. Ирка еще раз усиленно тряхнула меня за плечо:
- Подъем! Уже полдень скоро. Ну и засоня же ты, оказывается! А говорила, что во время охоты никогда не спишь.
По-собачьи тряся головой, я отогнала остатки сна:
- Я тебе что, терминаторша, что ли?
Ноздри приятно щекотал, доносившийся с кухонной плиты, запах жаренных гренок. Я глубоко и шумно вдохнула в себя аромат домашнего очага.
- Ах-х-х-х!.. Шармон!
- Ну вот, - Ирка воодрузила на барную стойку тарелку с румянными, исходящими паром, гренками и включила электрический чайник, - а еще, говорила, что ничего не кушаешь!
- А ты слушай меня больше! Я еще то трепло! – Подхватив протянутое мне Иркой чистое полотенце, я скользнула в ванную комнату.
Принимая душ, я внимательно осмотрела свои швы на простреленном предплечье. По краям раны, в местах соприкосновения с металлическими скрепками, кожная ткань покраснела и слегка припухла. Ладно, один день еще продержусь, а когда все закончится, обещаю самой себе, что возьмусь за свое здоровье всерьез.
Тихонько постучавшись, Ирка приоткрыла дверь в ванную, и положила на стоящую рядом стиральную машину сверток одежды:
- Возьми, это тебе, думаю, что у нас с тобой одинаковый размер. Это мой спортивный костюм. Купила, чтобы заниматься утренним бегом, да так ни разу и не одела. Никак все время не могу победить свою лень.
- Ничего страшного, зато ты все время побеждаешь свою силу воли!
- И кроссовки тоже примерь, они тебе подойдут.
- Спасибо, милая. Чтобы я без тебя делала!
Ирка обреченно махнула рукой:
- Да ладно! А вот без тебя, я бы уже не делала ничего…
Иркин черный тренировочный костюм пришелся мне в самую пору. Я напялила на голову капюшон и придирчиво оглядела себя в зеркало. Очень даже неплохо, проблема с одеждой уже решена.
Взяв с тарелки гренку, я жадно впилась в нее зубами, подошла к столу с компьютером и издала торжественное мычание набитым ртом. Афонин был в сети. Как я могла проспать его появление, шляпа!
Мельком пробежала глазами его послание:
“ДАВАЙ ПОПРОБУЙ КРЫСА ПОДКОЛОТНАЯ…”,
удоволетворенно кивнула головой и отстучала:
“Я ТЕБЕ ТАКУЮ ВОЗМОЖНОСТЬ ПРЕДОСТАВЛЮ, ДОРОГОЙ!
ВСТРЕЧАЕМСЯ СЕГОДНЯ?”
Он ждал моего сообщения! Где бы он не был, все это время он сидел возле экрана и мучительно ждал, что я ему напишу. Ответ от него пришел почти моментально:
“ГДЕ?”
Ирка встала за моим плечом, наблюдая за моей перепиской. Я вытащила из ее пальцев свежую гренку, отправила к себе в рот, и затарабанила по клавишам:
“ЭТО ТВОЙ ГОРОД. НАЗНАЧАЙ САМ МЕСТО.”
По другую сторону сети воцарилось молчание. Мой противник обдумывал свой ответ. Ирка озадаченно взглянула на меня:
- Похоже, ты его вспугнула.
Я отрицательно покачала головой:
- Вспугнула я его еще вчера, на лодочной станции. Тем не менее, он продолжает выходить со мной на связь потому, что у него нет другого выхода. Сейчас он похож на крысу, которую загнали в угол. А загнанная в угол крыса кидается в атаку, кидается даже на того, кого боится.
Словно в подтверждение моих слов, в окошке чата возникла надпись:
“СЕГОДНЯ ВЕЧЕРОМ В 22.00.
ЗАБРОШЕННОЕ ЗДАНИЕ ШКОЛЫ №7 В ДУБКАХ.
А ВЕДЬ ТЫ ЖЕ НЕ ПРИДЕШЬ СУКА???”
“ ДОВЕРЬСЯ МНЕ, ГАДЕНЫШ!!!”, -
напечатала я и вышла из сети. Залезла в настройки браузера, вычистила историю в журнале посещений и загрузок, и отключила компьютер.
- Ну вот и все, Иришка! – я взяла сумку со своим боевым арсеналом и направилась в прихожую.
- Подожди, Кать, - Ирка попыталась удержать меня за рукав куртки. – Ты что, вот так сразу сейчас возьмешь и уйдешь?
- Я задержалась у тебя больше, чем нужно. – Я присела, зашнуровывая подаренные мне девчонкой кроссовки. – К тебе, возможно, могут нагрянуть из полиции по поводу вчерашнего, не хочу попадаться им на глаза.
- А что делать мне, Катя? – Ирка стояла, заслоняя входную дверь, не давая мне выйти, словно цепляясь за меня как за спасительную соломинку. – Что мне теперь делать?!
Я выпрямилась, и ласково обняла девчонку:
- Я же уже тебе сказала: живи дальше и наслаждайся жизнью! Завтра как ни в чем не бывало выходи на свою работу. Если будет задавать вопросы полиция – отвечай что, да, села в “Мазду” вместе с Юлькой и каким-то ее знакомым, доехала с ними до поворота на лодочную станцию, дальше - оставила их одних и пересела на попутку. Не думаю, что тебя будут долго мурыжить допросами. Про меня – никому не слова. А про Афонина забудь как о страшном сне, обещаю, что сегодняшний вечер будет последним в его жизни.
Ирка прижалась ко мне, обхватив руками мои плечи. Так мы стояли некоторое время молча, обнявшись, крепко стиснув друг друга. Наконец, девчонка тихо шепнула мне на ухо:
- Спасибо… - Расслабила руки, выпуская меня из объятий. – Ты… Ты еще когда нибудь придешь ко мне? Когда-нибудь? Вернешься?
Я улыбнулась:
- Конечно же …. нет! Я же не Карлсон, который живет на крыше!
Напялилив на глаза капюшон спортивной куртки, перекинув через плечо сумку, я быстро сбежала вниз по лестничным ступенькам, больше ни разу не обернувшись.
***
Юрий ухмыльнулся, выключил ноутбук, и расслабленно откинулся на диване.
Тупая дура! Как она легко повелась на его уловку!
Юрий неспроста назначил встречу в здании заброшенной школы. Недостроенная, и уже несколько раз обгоревшая школа №7 в микрорайоне “Дубки”, когда-то возводилась ради многоквартирных новостроек, которые в разгар перестройки оказались такими же брошенными в полувозведенном состоянии и никому не нужными. Школа стояла посреди этой зоны отчуждения, зияя пустыми глазницами незастекленных окон. Лишь поздними дождливыми ночами в нее заглядывали бомжи и алкоголики, прячась от непогоды. Все остальные люди старались держаться подальше от этого мрачного сооружения. Даже дети там не играли, боясь собственной фантазии, рисовавшей куда более жуткие картины, чем возможность подхватить столбняк, оцарапавшись об ржавый гвоздь. Дети были уверены, что в этой развалине водятся страшные монстры и демоны, и родителей это устраивало, поскольку их чада держались подальше от такого опасного места, где в любой момент может что-нибудь рухнуть на голову.
В темных лабиринтах этого строения легко было укрыться незамеченным, в то время как все окружающее пространство снаружи отлично просматривалось на большом расстоянии. И это было то, что нужно для Юрия. У него даже в мыслях не было встречаться лицом к лицу с опасной сумасшедшей маньячкой. Все будет гораздо проще! Юрий придет на место встречи гораздо раньше назначенного времени, спрячется, заняв благоприятную позицию, и как только эта самоуверенная сучка переступит порог здания, влепит ей пулю в спину. Благо у него остался еще один патрон в стволе.
И сразу все закончится! Уйдут в небытие все волнения и тревоги, он снова сможет зажить нормальной жизнью. Ирка наверняка сгорела в пожаре на лодочной станции, иначе полиция давно бы уже пришла по его душу. Чокнутая психопатка найдет свою смерть сегодня вечером. Все станет на свои места, все пойдет так, как прежде. А он отныне и навсегда бросит свое жуткое увлечение, которое чуть не стоило ему собственной жизни. Обязательно бросит, найдет в себе силы сделать это!
Воодушевленный, Юрий опустился на колени, и сунул руку за диван, пытаясь нащупать пистолет, спрятанный там сегодняшней ночью. Прикосновение тяжелого холодного ствола всегда придавало ему еще больше уверенности в своих силах и способностях. Пальцы нащупали свалявшиеся клочья пыли и… И больше ничего…
Сердце резко екнуло в груди. Юрий рухнул плашмя на пол, и как одержимый, принялся шуровать здоровой рукой в проеме между диваном и плинтусом. Оружия не было!!!
Холодная испарина покрыла лоб Юрия; не веря в происходящее, он продолжал упорно шарить по доскам пола, хватая пальцами пустоту.
- Ну как тебе спалось, Юра? Рука не беспокоила? – Дверь внезапно распахнулась, и в комнату вошел отец.
- Доброе утро, пап! – Продолжая стоять на четвереньках возле дивана, Юрий бросил растерянный взгляд снизу вверх.
- Утро? – Отец неспеша прошелся по своему кабинету, держа руки в карманах домашнего велюрового халата. – Вообще-то уже давно полдень. Ты хорошо отдохнул, я надеюсь?
- Да. – Юрий поднялся с пола, и, отряхнув колени, присел на диван.
- Мне показалось, ты что-то потерял?
- Нет, ничего особенного. - Юрий попытался придать своему голосу как можно больше небрежности.
- А мне показалось, что ты все таки что-то ищешь. – Отец сел на стул возле письменного стола, напротив Юрия, не отрываясь глядя в глаза своему сыну. – Не это случайно?..
На полированную столешницу с тяжелым металлическим стуком лег вороненый ствол пистолета.
***
75-ая квартира дома № 15/2, что на Ихтиманской улице, хранила следы бурного вчерашнего застолья. Астафьев скользнул взглядом по неубранному столу, заставленному грязной посудой на заляпанной скатерти, громоздившуюся на полу гору пустых бутылок, вонючий мусор, рассыпавшийся по ковру из перевернутой пепельницы. В помятое лицо мучимого жутким похмельем хозяина было невозможно смотреть без сострадания. Санек, в потертой безрукавой майке и пузырящихся на коленях трениках, то и дело морщился, теребил заросший щетиной подбородок, и выискивал взглядом в стоящих на столе рюмках хоть какие-нибудь остатки живительного алкоголя.
Астафьев подошел к застекленным полочкам, у дальней стены гостиной, и с любопытством принялся разглядывать многочисленные кубки и медали, покрытые густым слоем пыли:
- Чемпионат 2005 года? – Астафьев указал на один из кубков. – Вы будете удивлены, но я хорошо помню ваш финальный поединок. Рахматуллин был потрясающе сильным противником.
- Не то слово! – Санек присел на диван, откинулся на спинку, и благодарно улыбнулся. Похоже, на мгновение, он позабыл о своей головной боли. – Это был настоящий робот-убийца! Я уступил ему восемь баллов.
- Знаете, - Астафьев присел в кресло, напротив хозяина квартиры, - иные поражения бывают более достойными, чем некоторые победы.
- В самую точку. – Санек одобрительно кивнул головой.
- Вы позволите задать вам несколько вопросов? – Астафьев вытащил из своей папки ксерокопию паспортного снимка и протянул его Саньку. – Скажите, пожалуйста, вам знакома эта женщина?
Санек долго вглядывался в снимок, старательно щурясь, пытаясь сфокусировать зрение.
- Не-а, начальник! Первый раз вижу.
- Если можно, без официоза. Зовите меня Олег Сергеевич. – Астафьев постучал пальцами по фотографии в руках Санька. – Давайте, сделаем вторую попытку. Еще раз внимательно посмотрите, и не торопитесь с ответом.
- Да никогда ее не видел!
- Хорошо. – Астафьев кивнул головой. – Даю вам помощь зала. Это ваша соседка, она снимает квартиру двумя этажами выше над вами. Никогда не приходилось сталкиваться?
- Катерина, что ли? - Круглое лицо Санька расплылось в улыбке. – Да не-е-е, началь…, простите, Олег Сергеевич, это не она. Катерина – это секс-бомба, женщина-фейерверк, а вы мне тут мышь какую-то показываете.
- Хотя, вообще-то…- Санек еще раз пристально вгляделся в снимок. – Видите шрам на брови? Шрам как у Катюхи. Похожий.
- Она была у вас вчера на дне рождения?
- Да, приходила. Сидела с моими гостями до самого вечера. Потом, когда всех проводили, попросилась в “Наследие”. Это в Сергеевке, элитный поселок, знаете?
- Ну и как посидели? – Астафьев заинтересованно взглянул в лицо Санька.
- А никак! – Санек покрутил стриженой головой. – Вырубился я в такси, перебрал к тому времени сильно. Проснулся, когда таксист подъезжал обратно к моему дому. А где Катька, понятия не имею, в ресторане осталась, наверное. Продинаминала меня, шалава!
- Большое спасибо, вы мне очень помогли. – Астафьев встал с кресла и пожал руку хозяину.
- Да без проблем! А чего она натворила?
- Злостно уклоняется от уплаты налогов.
Повернувшись спиной к хозяину квартиры, Астафьев вышел на лестничную площадку, и нажал на кнопку вызова лифта. Спустя несколько минут, черный “Форд-Фокус” уже мчался по направлению к шоссе, ведущему в Сергеевку.
***
Тяжело сопя, Юрий медленно переводил взгляд с пистолета, лежащего на письменном столе, на сидящего перед ним отца, буравящего его пристальным взглядом.
- Рассказывай! – Отец кивнул головой в сторону оружия.
- Чего? – Сопение Юрия усилилось еще больше.
- Я хочу знать, откуда и для чего у тебя эта вещь. – Отец положил ладонь на черный ствол пистолета Макарова.
- Это для самозащиты. Папа, ты понимаешь, что такое самозащита? – Юрий с шумом втянул в себя влагу, вытекающую из носа. Мигнул, чтобы сдержать наворачивающиеся на глаза слезы. – Меня преследует ненормальная психопатка! Если бы не это, - Юрий кивнул подбородком на пистолет, - сегодня ночью меня бы уже не было в живых! Ты понимаешь это, пап? Понимаешь?!!
- Кто и почему тебя преследует? – Продолжая накрывать ладонью пистолет, отец не отводил глаз от лица Юрия.
- Я не знаю кто она! Ей не нравится мое творчество. Она ненавидит рассказы, которые я сочиняю. Вначале она писала мне по интернету, издевалась над моими произведениями, угрожала расправой. А потом… Потом она меня выследила… Она вела себя как бешенная!.. У нее была куча ножей!..
- Юра, - голос отца был негромким и терпеливым. – Послушай со стороны, о чем ты говоришь. Ни один человек, даже самый законченный псих, не станет убивать только за то, что ему не понравились какие-то рассказы.
- Она… - Юрий на секунду замялся. – Она считает, что раз я пишу ужасы, значит я - маньяк-убийца!
- Даже вот как! – Отец недоверчиво покачал головой, не отрывая глаз от лица Юрия.
- Если ты не веришь, я могу показать тебе, что писала мне эта тварь. Эта Катя Щеглова! Как она издевалась надо мной, какие угрозы она мне печатала!
- Как ты сказал ее зовут? Катя Щеглова?
Отец медленно поднялся со стула, подошел к окну, отдернул штору, и молча уставился за стекло, заложив руки за спину. Где-то вдалеке, высоко над крышами домов, грозовые облака, собиравшиеся уже с самого утра, разорвала беззвучная вспышка молнии.
- Пап? – Юрий вопросительно посмотрел в сторону отца. – Все в порядке, пап?
Отец молчал, продолжая задумчиво смотреть в окно, вниз двора, на все больше и больше усиливающийся ветер, раскачивающий кроны растущих рядом с домом деревьев. Послышался первый раскат грома.
Ожидая, когда он снова заговорит, Юрий вдруг подумал, каким старым сейчас выглядит его отец. Посмотрев на него, как будто в первый раз, Юрий увидел морщины на его лице , сутулость его плеч, тяжелую усталость в его глазах. Признаки старости, которых – он был готов был поклясться – не было еще совсем недавно. Как будто за несколько минут его отец постарел на целое десятилетие.
- Сейчас я отвезу тебя домой к матери. – Отец нарушил, наконец, затянувшееся молчание. – И ты больше шагу не сделаешь из квартиры, до тех пор, пока я тебе этого не позволю.
- Нет, – тихо произнес Юрий.
- Что ты мне сейчас сказал? – Отец оторвал взгляд от окна и, обернувшись, удивленно посмотрел на сына.
- Я сказал – нет! – Более громко повторил Юрий. – Я сам разберусь с этой тварью!
- Разберешься сам? Каким образом, интересно? С помощью этого, как я тебя правильно понял? – Отец подошел к столу и похлопал рукой по черному стволу пистолета. – Ты, что, совсем дурачок?
“Если бы ты только знал, кто я!” – промелькнуло в голове у Юрия.
- Ты – человек, который запутался в себе и в своей жизни. – Произнес отец, и Юрий вздрогнул от неожиданности. На секунду показалось, что отец может читать все его мысли. – Помнишь, я говорил тебе, что не нужно бояться совершать ошибки? Нужно бояться не успеть их во время исправить.
- Да, папа. – Я Юрий прикрыл глаза. – Но отсиживаться к матери я не поеду, хочешь ты этого, или нет.
- Я тебя понял. Значит, ты готов исправить свои ошибки, какими бы они не были?
- Да, папа. – Еще раз повторил Юрий.
- В таком случае, - отец убрал пистолет в ящик своего письменного стола, запер на замок, и опустил ключ в карман своего халата, - с этой минуты ты будешь делать только то, что скажу тебе я!
***
Сосенки жалобно поскрипывали и непрестанно раскачивались под порывами ветра, отбрасывая причудливые тени от гирлянд фонарей на асфальтированную дорожку, ведущую к ресторану “Наследие”. Где-то вдалеке прогремел еще один раскат грома.
Первые капли дождя гулко ударили по тротуару, разбрызгивая серые шарики пыли во все стороны.
Охранник заведения сделал шаг назад, под навес перед входом в здание, тронул за локоть Астафьева, приглашая его присоединиться к укрытию. Внимательно рассмотрел протянутую ему фотографию.
- Это она. – После недолгих раздумий, утвердительно кивнул головой секьюрити. Похоже, его глаз был более наметан, чем у Санька. – Та самая женщина, которая угнала со стоянки “Феррари”. Только вчера она была блондинкой, и макияж был поярче. Вы уже нашли ее?
- Нет. – Астафьев покачал головой. – Но все следственные меры предприняты. Она о чем-то разговаривала с вами?
- Спрашивала про одну нашу официантку. Иру. Но у девочки тогда уже закончилось рабочее время, и она уехала полчаса назад с каким-то приятелем. Я сказал об этом этой женщине, после чего она и рванула к машине.
- А я могу побеседовать с этой девочкой Ирой? – Астафьев поежился от нового порыва ветра, еще более сильного, чем все предыдущие. Похоже, к ночи разразиться настоящая буря.
- Она работает через день, сегодня у нее выходной, – отрицательно покачал головой охранник.
- Но у вас есть ее домашний адрес?
- Да, конечно, у администрации. Пойдемте, я вас провожу.
Сланцево-серое зловещее небо озарила новая ослепительная вспышка молнии.
***
Зябкий, порывистый ветер трепал намокшую листву, рекламные вывески и частные объявления, расклеенные на стенках домов. А еще он гонял по мутным лужам окурки, горелые спички и смятые фантики от конфет, заглядывая то и дело в открытые по оплошности или забывчивости хозяев окна — накануне синоптики в очередной раз пообещали «ясно», однако, в конце концов, погода испортилась так, как еще не бывало никогда прежде. Одинокие тяжелые капли дождя сменились стеной воды, хлынувшей с небес, превратившей пешеходные тротуары в бурлящие ручьи.
Я сидела одна в безлюдном обшарпанном кафе, пуская сигаретный дым в мокрое стекло окна. К вечеру залитый дождем город будто вымер. Попрятались по загаженным подворотням и подвалам бездомные кошки, голуби разлетелись по чердакам, и даже прохожих почти не стало. Те редкие бедолаги, что попадались на глаза, расторопными перебежками преодолевали расстояние до крытых остановок общественного транспорта. Из давно отслуживших свой срок водосточных труб стремительными, пенными потоками гулко летела на асфальт подкрашенная ржавчиной вода.
Я допила чашку горячего терпкого кофе и взглянула на часы – было восемь вечера. До моей последней встречи с Мясником оставалось ровно два часа. Время еще есть.
- От вас где-нибудь можно позвонить? – обратилась я к официантке, немолодой женщине в накрахмаленном белом переднике, протягивая ей деньги за кофе. Она провела меня через бар, по направлению к подсобным помещениям. В углу одной из стенок был прикреплен самый обычный городской телефон. Я поблагодарила женщину, сунув ей еще одну небольшую купюру, и сняв трубку, начала крутить диск, набирая старый знакомый номер.
- Алло! – В трубке послышался голос Алекса.
- Привет! – Негромко произнесла я.
- Катерина… - Я почувствовала, как напрягся его голос. – Какие сюрпризы ты мне еще хочешь преподнести?
- Никакие.
- Я же просил тебя звонить мне только в случае крайней необходимости.
- Я хотела услышать твой голос. Это разве не тот случай?
- Я сейчас положу трубку.
- Ох, ты, наверное, с женщиной? Прости, я такая бестактная!
- Я уже говорил тебе, что моя личная жизнь - это последнее, что должно тебя волновать.
- Алекс, - я сделала паузу, замявшись лишь на секунду. – Когда я умру, ты будешь счастлив?
- Что ты опять несешь, Кать? – В голосе моего бывшего засквозила тревога. – У тебя снова рецидив?
- Представляешь, как будет здорово! – Я не обратила внимание на его реплику. – Никто не будет больше тебе звонить и каждый раз выносить мозг, никто больше не будет угонять твой автомобиль, никто не будет клянчить в долг деньги и не отдавать их…
- Катя, что ты от меня сейчас хочешь?
- Хочу знать, как ты думаешь, когда я умру, я попаду в Ад или в Рай?
Алекс замолчал. Некоторое время я слышала лишь его дыхание в трубке, пока, наконец, он не произнес:
- Ты знаешь ответ на этот вопрос сама.
- Да, знаю. – Я дотронулась до прошитой металлическими скобами раны, мерно пульсирующей тупой болью, в такт биения моего сердца. – Все маньяки попадают в Ад. Но я вот вдруг подумала… А вдруг моя земная жизнь зачтется мне, как досрочное пребывание в Аду?
- Катерина! – Перебил меня Алекс. – Только, пожалуйста, не нужно строить из себя брошенную и отвергнутую женщину. Видит Бог, я старался помочь тебе. Ты сама отталкивала от себя мою помощь…
- Помочь мне? – Я грустно усмехнулась. – Чем? Врачами и лекарствами? А ты не думал, что все это бесполезно? Что все, что для меня нужно, это - чтобы нашелся хотя бы один человек в мире, который принял бы меня такую, какая я есть!
Он не отвечал.
- Знаешь, сегодня одна девчонка сказала мне “спасибо”.
- Поздравляю, - в голосе Алекса послышался сарказм. – Это очень большое достижение к тридцати годам жизни.
- А знаешь, для чего я на самом деле тебе позвонила? Сказать тебе: прощай! Мне давно пора уже привыкать обходится без тебя.
- Подожди, Катерина…
- Прощай, - шепнула я, и повесила трубку.
Нахлобучив на глаза капюшон, я вышла из кафе, прямо в сплошную стену дождя. Ураганный ветер швырнул в лицо хлесткие струи ливневой воды, смывая прошлое, размывая настоящее и не давая увидеть будущее, словно заслоняя его сплошной мутной серой стеной. Ускорив шаг, я двинулась по направлению к заливаемой потоками воды остановки, к одиноко стоящему маршрутному автобусу, безнадежно ожидающего пассажиров в столь неурочный час. На табличке с номером автобуса, в свете всполохов далеких беззвучных молний, высвечивалось название его конечной остановки – МИКРОРАЙОН “ДУБКИ”.
4.
Был уже восьмой час вечера, когда в дверь Иркиной квартиры раздался продолжительный и настойчивый звонок. Заглянув в глазок, Ира увидела стоящего на лестничной площадке светловолосого высокого мужчину, стряхивающего с намокшего пиджака капли дождя. Приоткрыв дверь на цепочке, девушка вопросительно уставилась на незнакомца сквозь щель.
- Здравствуйте! – Светловолосый дружелюбно улыбнулся. – Ира, если не ошибаюсь?
- Не ошибаетесь. – Ирка настороженно глядела на мужчину.
- Меня зовут Олег Сергеевич Астафьев, я из Следственного Комитета, старший следователь по особо важным делам. – К дверной щели, прямо к Иркиному носу, ткнулась раскрытая бордовая книжица. - Могу я с вами побеседовать?
- Почему бы и нет? – Ирка открыла дверь, пропуская в квартиру позднего гостя.
Светловолосый тщательно вытер мокрые туфли, разулся, и прошел в комнату, аккуратно снимая с себя отсыревший пиджак:
- Можете представить, только сегодня мне открылся истинный смысл библейского выражения: “Разверзлись хляби небесные”.
Ирка улыбнулась одними лишь губами, глаза ее продолжали оставаться серьезными и напряженными:
- Хотите горячего чаю?
- Не откажусь, честное слово. Вы просто провидец, Ирочка. Это именно то, что мне сейчас не хватает.
Ирка включила чайник и принялась возиться с посудой. Астафьев, присевший на краешек дивана, скользнул взглядом по грозди пузырей от ожогов, берущим начало на кистях девушки, и уходящим вверх, под рукава халата.
- Ира, вы не задаете никаких вопросов о цели моего визита. Следовательно, я могу сделать вывод, что вы догадываетесь, о чем сейчас будет идти наша беседа.
- Нет, я просто жду, когда вы начнете разговор первым. – Ирка недоуменно пожала плечами, расставляя на столике перед диваном чайные чашки и блюдце с печеньями.
- Ну, тогда перейдем к делу. – Астафьев вынул из папки ксерокопию фотографии. – Вы встречались когда-нибудь с этой женщиной?
- Никогда раньше ее не видела, – девушка отрицательно покачала головой.
- Странно, а охранник вашего ресторана рассказал мне, что вчера вечером она искала вас на вашей работе. И даже проявила в этих поисках чрезмерно много рвения.
Ирка налила кипяток в заварочный чайник и присела на табурет напротив Астафьева:
- Если меня кто-то знает и ищет, это еще не означает, что я знаю этого человека.
- Логично! – Астафьев не отводил взгляда от лица Ирки. – Тогда второй вопрос: вам известно, что произошло вчера ночью на лодочной станции в Сергеевке, неподалеку от места вашей работы?
- Понятия не имею. – Ирка с показным равнодушием плеснула горячего душистого чая в чашку следователя. Пальцы ее мелко подрагивали.
- Я вам расскажу. – Астафьев не притронулся к чаю. – Сегодня утром на лодочной станции был обнаружен сгоревший труп. У меня есть все основания предполагать, что трупов должно было быть два, включая ваш, Ира.
- Вчера на лодочной станции эта женщина, - Астафьев щелкнул пальцем по фотографии, - спасла вам жизнь. И поэтому вы не хотите мне ее выдавать. Я прав?
Ирка молчала.
- Ира, я не знаю, чем вам эта женщина заморочила голову. Я даже готов предположить, что цели, которые ей движут, на самом деле, в какой-то степени чисты и благородны. Но она – психически тяжело больной человек, идущий против закона. Вы можете понять это?
Астафьев, наконец, сделал осторожный глоток горячего чая, разглядывая в упор продолжающую молчать девушку. Воцарилась тишина. Следователь не спеша отхлебывал чай из своей чашки, Ирка сидела напротив, опустив голову, не в силах глядеть в его серые гипнотизирующие глаза.
- Знаете, что я скажу вам сейчас, Ира. – Нарушил молчание Астафьев. – Вы очень хороший человек. Честно, я не могу представить, что бы делал, если бы оказался на вашем месте. Но, вполне вероятно, что молчал бы, точно так же как вы.
Окинув взглядом крохотную комнатку Иры, Астафьев остановил взгляд на компьютерном столике.
- Неплохой компьютер. Любите общаться по интернету?
Ирка кивнула головой.
- А мне позволите взглянуть на ваш круг знакомств?
Девушка осмелилась, наконец, встретиться взглядом с Астафьевым:
- А у меня есть выбор?
- Конечно, нет. Этот вопрос был задан исключительно из-за вежливости.
Пересев за компьютер, Астафьев загрузил систему, вошел в интернет, и принялся копаться в окне браузера.
- Та-ак... История событий стерта. Умные девочки!
Порывшись в своем пиджаке, Астафьев выудил из внутреннего кармана небольшую флешку-брелок и вставил ее в разъем системного блока. На экране монитора начал работу архиватор, распаковывающий программу восстановления удаленных файлов.
***
Я поблагодарила водителя автобуса, указавшего мне через забрызганное дождем стекло, направление к зоне недостроенного жилого комплекса, и вышла через открывшуюся дверь наружу. Водитель проводил меня взглядом, в котором смешались в равных пропорциях опаска и удивление. Не знаю, что он про меня подумал, но явно, ничего лестного о моем умственном и психическом состоянии.
Дождь обрушился на меня стеной. Небеса продолжали извергать воду, и ливню не было конца. Бушевала гроза; молнии прорезали небо, перемежаясь непрерывными раскатами грома. Казалось, глубоко из недр земли рвется на поверхность какое-то гигантское чудовище. Вдалеке, время от времени озаряемые ослепительными вспышками молний, возвышались черные бесформенные контуры стен заброшенной стройки, похожие на развалины старинного заколдованного замка.
Я взглянула на заливаемый водой циферблат часов. Девять вечера. До назначенного времени еще целый час, успеваю с запасом. Поглубже натянув на голову капюшон, засунув руки в карманы куртки, я быстрым шагом двинулась в сторону зоны отчуждения. Дождь хлестал по дороге, его крупные капли отскакивали от разбитого асфальта словно пули. Я почувствовала, как мокрые волосы прилипают к моим щекам, ткань тонкого спортивного костюма мгновенно пропиталась холодной водой насквозь.
Ближний свет фар вспыхнул за моей спиной неожиданно, шум ливня и раскаты грома не дали мне услышать шум приближающего автомобиля. Я мгновенно извернулась, финский нож одним движением переместился из сумочки в правую руку. Автомобиль остановился в нескольких метрах от меня, продолжая слепить фарами. Я стояла, чуть наклонившись вперед, слегка согнув колени, выжидая, готовая в любой момент броситься в прыжок. Рука, сжимающая прямым хватом рукоять финки, была заведена за спину, и слегка подрагивала от избытка адреналина, бурлящего в крови.
Дверь со стороны переднего пассажирского сидения распахнулась, и знакомый мужской баритон громко произнес, стараясь перекричать грохот ливня:
- Полезайте в машину, Екатерина Валентиновна! Не ровен час, подхватите воспаление легких, придется мне передачи к вам в больничку таскать.
Нож незаметно скользнул обратно в сумочку. Я молча шмыгнула внутрь “Форд-Фокуса”, откинула вымокший насквозь капюшон, и провела ладонью по лицу, убирая пряди налипших волос.
- Я же говорил, Екатерина Валентиновна, что мы еще с вами встретимся. На ловца и зверь бежит! – Астафьев тронул автомобиль с места, аккуратно объезжая заполненные водой выбоины дороги. Стеклоочистители работали на полную мощь, но справиться с захлестывающими лобовое стекло потоками дождя, они были не в состоянии.
- Это я-то зверь? – Я вскинула брови. – Да я белая и пушистая!
- Позвольте выразить изумление. – Астафьев бросил на меня мимолетный взгляд, и вновь уставился на заливаемую дождем дорогу. – В каком месте, если не секрет?
Я поморщилась:
- Ах, без пошлостей, гусар! Признайтесь лучше, Ирку сильно загрузили?
- Даже пальцем ее не тронул. – Голос Астафьева был чист и невинен. – Вы же наверняка опытный хакер, Екатерина Валентиновна, и должны знать, что самый надежный способ удалить информацию с компьютера, это – разбить жесткий диск молотком.
Черный “Форд-Фокус” въезжал в полосу заброшенной стройки. Пейзаж, раскинувшийся за стеклами автомобиля, все больше и больше начинал напоминать декорации к жуткому фильму о постапокалипсисе. Видневшиеся впереди мертвые многоэтажки были темны, света не было видно ни в одном окне. Не горели дорожные фонари, не было видно фар машин, не светились дорожные знаки и светофоры. Лишь разбитая, залитая потоками воды, ухабистая дорога с грудами железного и бетонного мусора по обеим сторонам обочины.
- Милое местечко вам назначил Мясник для последнего свидания. Вы хоть осознаете, что это может быть ловушкой? – Астафьев вновь на секунду оторвался от дороги, и скользнул по мне взглядом.
- Вполне. – Я ухмыльнулась. – И в этом мое преимущество.
- Вы очень самоуверенны.
- Ну а вы расскажите, в таком случае, Олег Сергеевич, - я с любопытством чуть склонила голову набок, - где ваша доблестная кавалерия? ОМОН, спецназ, или что там полагается в подобных операциях?
- А кавалерии, Екатерина Валентиновна, не будет. – Губы Астафьева тронула едва заметная улыбка. – Официально я отстранен от расследования.
- Ой, Олег Сергеевич! – Я театрально всплеснула руками. – Сдается мне, вас нагнули!
- Не без вашего участия.
- Это лучший комплимент, который я слышала в жизни. Какой бальзам на мою израненную душу. – Я мстительно поиграла ямочками на щеках. – Ну, поделитесь, каково это, Олег Сергеевич? Пребывать в столь несвойственной для вас позе?
- Дискомфортно, не скрою. – Астафьев был не прошибаем. – Но думаю, что уже очень скоро ситуация резко изменится, и все снова встанет на свои места.
- Вы тоже очень самоуверенны!
Астафьев съехал на обочину, и, включив задний ход, припарковал машину за высокими штабелями железобетонных плит, опутанных, словно лианами, порослями сорной травы. Теперь “Форд-Фокус” был полностью скрыт от постороннего взгляда со стороны дороги.
– Екатерина Валентиновна, скажите честно, - взгляд прищуренных серых глаз Астафьева пронзительно вперился в меня, - насколько сильно вы меня ненавидите?
Я покачала головой:
- Ни капельки. Если бы я вас ненавидела, Олег Сергеевич, вы были бы уже давно мертвы. За десять минут нашего с вами общения, у меня была возможность убить вас ровно десять раз.
- Спасибо за откровенность.
- Встречный вопрос, Олег Сергеевич: я вам очень мешаю жить?
Ничего не говоря, Астафьев достал с заднего сидения автоматический зонт, вылез из машины и с шумом раскрыл его над собой:
- Выходите, дальше мы пойдем пешком.
Я послушно вылезла из машины, взяла Астафьева под локоть, вставая рядом с ним под широкий черный зонт. Пискнула охранная сигнализация, блокируя двери автомобиля, и мы медленно двинулись в сторону полусгнившего деревянного забора, мимо гигантских железных свай, торчащих из растрескавшегося от старости фундамента, мимо скелетов многоэтажек, ощетинившихся во все стороны ребрами ржавой арматуры.
- Вы не ответили на мой вопрос, Олег Сергеевич!
- Никогда раньше в своей жизни я не шел на сделки с преступниками. – Астафьев поежился от внезапного ураганного порыва ветра, едва удержав в руке зонт. - Вы первая, с кем я пытался заключить компромисс, по моему мнению, устраивающий нас обоих. Вы отказались, решив поиграть в собственную игру. Что же, не обижайтесь, Екатерина Валентиновна, если вдруг очень скоро окажетесь у разбитого корыта.
Две толстые доски в заборе были раздвинуты так, что в дыру мог протиснуться человек. Астафьев посторонился, пропуская меня вперед в узкую щель, затем сложил зонт и пролез следом за мной, безжалостно пачкая полы своего дорогого швейцарского пиджака. Школа №7 стояла впереди, освещаемая сполохами молний, взирая на нас бесчисленными глазницами пустых оконных проемов. Крыша и четвертый этаж здания полностью обрушились внутрь, словно дом пережил крупную бомбардировку. Зелень, разросшаяся вокруг стеной, закрывала собой вход внутрь.
- Знаете, а ведь никто не верит в ваше существование, кроме меня. – Астафьев энергично раздвинул заросли кустарника, освобождая для меня дорогу к ступеням школы.- Хотите знать, как называет вас начальник местного ОВД?
- Как?
- Химерой и городской легендой.
Я улыбнулась:
- А что? “Городская легенда” – это мне нравится. Буду отныне называть себя городской легендой!
Внутри школьного вестибюля пахло сыростью и плесенью, но, по крайней мере, потолок верхнего этажа надежно защищал от всепроникающего ливня. Впереди от холла длинный коридор тянулся к школьным классам, в которых так никогда и не довелось никому проучиться. С левой стороны высился широкий дверной проем в чернеющую пустоту спортивного зала, справа - лестница, ведущая на второй этаж.
Астафьев остановился у ступеней, похлопал по лестничным перилам:
- Думаю, здесь самое идеальное место для ожидания.
Я покачала головой:
- Олег Сергеевич, все что вы сейчас делаете, это большая глупость. Если Мясник заметит, что я пришла не одна, он просто-напросто не выйдет на встречу.
- А кто сказал, что я буду рядом с вами? Мясника встретите вы, и только вы одна, как и договаривались с ним.
Астафьев заглянул мне в лицо, и произнес совсем тихо:
- И еще, Екатерина Валентиновна… Возможно, что потом уже просто не будет такой возможности. Вообщем… Я хотел бы попросить у вас прощения.
Я удивленно вытаращила глаза:
- Да не уж то! Как же это вы на такое сподобились? За что, интересно?
- Вот за это!..
Я глядела Астафьеву прямо в глаза, и это стало моей ошибкой… Почувствовав прикосновение холодной стали к запястью, я попыталась отдернуть руку, но было слишком поздно. Браслет наручников сомкнулся на моей левой кисти, в ту же секунду, второй браслет защелкнулся на железной стойке лестничных перил. Резким рывком Астафьев сдернул с моего плеча сумочку и отправил ее в полет в непроглядную темноту коридора.
- Астафьев! Ты!.. Ты сука! Тварь поганая! Отпусти меня! Отпусти меня, слышишь?!.. – Изо всех сил я задергала прикованной рукой, словно надеясь найти силу оборвать прочную сталь сковавшей меня цепи.
- Тише, Екатерина Валентиновна! Тише! Вы же не хотите своим шумом испортить все ваши труды! – Профессиональным движением Астафьев обшарил мое тело. Нож-выкидуха из брюк и набор скальпелей из-под рукавов куртки перекочевали в его карманы. – Я слишком хорошо уже знаю все фокусы, на которые вы способны, и не хочу, чтобы вы испоганили ими такой прекрасный вечер.
- Рыло твое протокольное, будь ты проклят! – Я продолжала дергать цепочкой наручников, но уже не так сильно, лишь для того, чтобы хоть чем-то занять себя, дать выплеск своему гневу.
Астафьев вытащил из наплечной кобуры пистолет, передернул затвор, досылая патрон в ствол:
- Я буду рядом, Екатерина Валентиновна, хотя видно меня не будет никому. Поэтому постарайтесь ни о чем не переживать, и, пожалуйста, ведите себя как можно более естественно!..
Тьма коридора поглотила Астафьева, и я осталась одна-одинешенька в пустом школьном фойе. Прикованная к лестничным перилам, безоружная, я казалась самой себе обнаженной и беспомощной, словно Андромеда на каменной скале, отданная на заклание морскому чудовищу.
Нестерпимо медленно тянулись минуты. Я переминалась с ноги на ноги и напряженно вслушивалась во мрак. Но единственными звуками, доносившимися до меня снаружи, были лишь приглушенное завывание ветра, шум ливня, да одиночные раскаты грома.
Время превратилось в густую вязкую патоку, и я тонула в ней, в ее тягучем медленном течении.
Я взглянула на наручные часы, было уже без двух минут десять. А вдруг он не придет? Просто тупо забьет на все и бросится в бега. Как вам такой вариант, Екатерина Валентиновна? Подобное развитие событий вы не предусмотрели?..
Я тихо застонала, закрыв глаза и бессильно запрокинув голову.
Вдруг…
Топ – шарк!..
Топ – шарк!..
Шаги… Кто –то двигался ко мне из темноты, со стороны входной двери, прихрамывая, неуклюже приволакивая одну ногу.
Топ – шарк!..
Топ – шарк!..
Я выпрямилась, закрывая спиной прикованную наручниками руку; прислонилась к перилам, скрестив ноги, принимая как можно более непринужденный вид.
Топ – шарк!..
Топ – шарк!..
Из мрака медленно выплыла черная бесформенная тень. В следующую секунду полыхнувшая в оконных проемах ослепительной вспышкой молния осветила приближающуюся ко мне высокую одутловатую фигуру.
Вид Мясника был ужасен, - нелепая, злая пародия на человека. Левая половина его лица была раздута, словно футбольный мяч, челюсть неестественно перекошена набок. Через всю опухоль протянулись красные рванные борозды – следы моих ногтей, оставленных в первую нашу встречу. Единственный здоровый глаз сверкнул внутри крошечной глазницы, в отблеске молнии, злобным огнем. Юрий горбился, и, вжав голову в плечи до такой степени, что во тьме казалось, будто ее нет вовсе, медленно хромал ко мне.
Топ – шарк!..
Топ – шарк!..
Он остановился в паре шагов от меня, сверля мое тело пронзительным взглядом глаза-буравчика. Его руки были заложены в карманы черной, блестевшей от дождя куртки, и одному Дьяволу известно, что было спрятано еще в этих карманах. Не
отрывая от меня взгляда, Юрий слегка пошевелил толстыми, похожими на дождевых червей, губами и произнес, наконец:
- Ты!..
Я продолжала стоять молча, нервно теребя пальцами за своей спиной браслет наручника.
Юрий, чувствуя, что я не собираюсь нападать на него, сделал еще один осторожный шаг в мою сторону. Снова разлепились толстые губы:
- Я хочу, чтобы ты сказала мне только три слова: УБЕЙ МЕНЯ, ПОЖАЛУЙСТА!
С шумом выдохнув застоявшийся в легких воздух, я произнесла, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно более непринужденно:
- Я скажу тебе три другие коротких слова: ПОШЕЛ НА...
Я не успела досказать пункт конечного назначения. На плечо Юрия легла тяжелая рука вынырнувшего из мрака Астафьева, а в затылок уперся ствол пистолета:
- Вытащи руки из карманов, мальчик! Только очень медленно!
Юрий послушно поднял вверх согнутые в локтях пустые руки. Его изуродованное лицо было непроницаемо как маска, и не выражало никаких эмоций.
- Умница! А теперь также медленно положи руки за голову, и – мордой в пол!
Юрий заложил руки за голову, сцепив пальцы в замок, опустился на колени, и затем лег ничком, уткнувшись лицом в пыльную выщербленную плитку.
Не отводя ствол от затылка Юрия, Астафьев присел на корточки, и свободной рукой тщательно обыскал его полностью, от плеч до ног.
Оружия не было.
Климовский Мясник пришел на встречу пустой!
Мы все поняли одновременно…
Астафьев выпрямился стремительно, словно пружина, развернулся лицом к входному проему, выставляя вперед сжатый в двух руках ствол. И опоздал лишь на долю секунды…
Грохот выстрела слился с одновременно раздавшимся раскатом грома, сотрясшего стены школы. Пуля врезалась Астафьеву чуть правее переносицы, разворотив хрупкие лицевые кости, и вышла навылет из его затылка. Я взвизгнула, словно первокурсница-гимназистка, когда тяжелая вязкая кровь и ошметки мозга брызнули мне в глаза. Тело Астафьева развернулось на сто восемьдесят градусов и его изувеченное лицо уставилось на меня. Правый глаз следователя вывалился из глазницы и теперь болтался у него на щеке, поддерживаемый лишь тонкими нитями мышц. Постояв, шатаясь, еще какую-то долю мгновения, Астафьев с глухим стуком рухнул на пол, роняя свой так и не использованный пистолет из судорожно задергавшихся пальцев.
Из темноты вестибюля выступила еще одна тень. Высокий долговязый мужчина в длинном плаще-дождевике засунул за ремень свой пистолет, и нагнулся к телу Астафьева, подбирая с пола новое оружие.
- Пап!... – Юрий медленно поднимался с пола.
- Марш в машину! – Долговязый повелительным жестом махнул стволом в сторону выхода.
Я забилась изо-всех сил, в новых безумных попытках освободится от стягивающего мою кисть стального браслета. Господи! Если бы мне была дана сила оторвать с мясом свою руку, я не задумываясь сделала бы сейчас это!
Долговязый приблизился ко мне совсем близко, поигрывая пистолетом Астафьева в своих руках. Старый знакомый голос, голос из моих ночных кошмаров, произнес с едва заметной усмешкой:
-Ну, здравствуй, моя девочка! Как ты? Как жила без меня все эти годы? Скучала по мне?
- Пап!.. – Нарушил воцарившуюся тишину голос Юрия за спиной мужчины. – Ты обещал!.. Ты говорил, что отдашь ее мне!
- Я сказал, пошел в машину! Ты достаточно наломал уже дров! – не оборачиваясь к сыну рявкнул мужчина и стянул с головы капюшон дождевика, открывая свое лицо. Постаревшее за два десятка лет, но по-прежнему, то самое лицо, которое я могла бы, несмотря ни на что, узнать из тысячи.
- Ты же моя девочка, правда? Ведь на тебе моя метка! – Ствол пистолета указал на внутреннюю сторону моего бедра и затем медленно поднялся вверх, остановившись на уровне моих глаз…
ВСЕ МАНЬЯКИ ПОПАДАЮТ В АД!
1.
Прокаленный на газовой комфорке скальпель рассек мышцу и вошел в глубь раны. Нащупав острием лезвия застрявшую в предплечье пулю, я поддела ее, и окровавленный кусочек свинца негромко звякнул об эмалированную кухонную раковину. Не расслабляясь на этом, я расширила свою рану еще сантиметров на пять, вырезая посеревшую мертвую ткань. Ну вот, теперь, вроде, все в порядке.
Плеснув на разрезанное предплечье водку из бутылки, купленной в ночном коммерческом ларьке, я приложила к кровоточащей руке толстый ватный тампон и сделала смачный глоток алкоголя из горлышка.
Ирка, не отводя взгляда, ошарашенно наблюдала за всеми моими манипуляциями.
- Ты что, совсем не чувствуешь боли? – наконец смогла выдавить она из себя.
- Еще как чувствую! – Я растянула губы, изображая подобие улыбки на своем лице. Получилось, по-моему, не очень. – Боль - это моя единственная и самая лучшая подружка в этом мире. Она не дает мне раскисать, и гонит прочь всякие дурные мысли, роящиеся в моей шальной головушке.
Ирка молча покачала головой. Похоже, ей очень хотелось сказать мне что-то умное, но явно не находилось подходящих слов для данного момента.
Я окинула взглядом крохотную уютную Иркину квартиру. Небольшая кухонка, на которой я сейчас проводила свою импровизированную операцию, была отделена от единственной комнаты барной стойкой. Мебели почти не было, лишь мягкий диван в углу у окна, стол с компьютером, да небольшой платяной шкаф. Зато посередине красовались огромный мольберт и столик, заставленный кистями, красками и грифелями. На полу аккуратно были сложены рулоны ватмана, свернутые холсты. К стенкам прислонились несколько довольно неплохих картин, в которых угадывались городские пейзажи Климовска.
- Ого! Похоже, я имею дело с творческой натурой. – Я покрутила головой, осматривая Иркины творения. - А шелковой нити у тебя случайно не найдется?
- Нет… - Ирка явно хотела мне чем-нибудь помочь, но пока что тщетно. – К сожалению…
- Ах, да! Ты же у нас не швея, а художница. Ну, ничего страшного, в таком случае, тащи степлер! Только побыстрее, если не хочешь, чтобы я истекла кровью прямо в твоей мастерской.
Я кинула блок скрепок в кастрюльку с кипящей водой, туда же отправился пинцетик из моей косметички. Обмыла водкой степлер, заправила в него пинцетом простерилизованные скрепки, и несколькими быстрыми щелчками стянула ими края раны. Сделав еще один глоток водки из бутылочного горлышка, я зубами сорвала упаковку со свежей пачки “Кента” и глубоко затянулась. Внезапно нахлынувшее головокружение заставило меня опустится на край кухонного табурета. Положив раненную руку на барную стойку, я кивнула Ирке:
- Перевязывай! Доверяю!
Ирка принялась возится с бинтом. Я наблюдала за ней, молча куря сигарету, лишь изредка поправляя, показывая жестом как лучше накладывать повязку на предплечье.
-Господи! Что с твоими руками? – Ирка провела пальцами по моим бугристым рубцам, раскинувшимся от запястий до локтей. – На них же живого места нет!
- Я отвратительная хозяйка. – Затушив окурок об стоящее на стойке блюдце, я щелчком отправила его в замызганную кровью раковину. – Постоянно режусь, меня на пушечный выстрел нельзя подпускать к кухне.
Девчонка не отрываясь смотрела на меня своими большими глазищами. Я выдержала ее взгляд:
- Ира, скажи мне честно, ты меня боишься? Я не обижусь и пойму тебя. Я могу уйти, если хочешь этого, ты и так мне здорово помогла.
Ирка туго затянула узел повязки, встала, прошла к шкафу и начала копаться в нем, доставая матрац и постельные принадлежности.
- Не говори глупостей! Никуда ты не уйдешь. Будешь спать на моем диване, я себе постелю на полу.
Я улыбнулась, на этот раз искренне, сверкнув ямочками на щеках:
- Слово хозяйки – закон. Я, конечно, очень наглая, но раз уж пошла такая тема, можно вдобавок попользоваться твоим компьютером?
Ирка улыбнулась в ответ, первый раз за все страшные часы нашего с ней знакомства:
- Пользуйся, сколько влезет!
Я придвинула табурет к столу, загрузила компьютер и вошла в интернет. Ирка закончила возится с постелями, и теперь наблюдала за моими действиями из-за спины.
- Что ты делаешь?
- Захожу на страничку к нашему общему другу. Хочу порадовать его, что жива-здорова, и жажду нового общения с ним.
- Кать, ты играешь с огнем! – Ирка осторожно дотронулась до мого плеча. – Почему нельзя просто сообщить о нем в полицию? Если ты не хочешь общаться с полицией, я могу дать все показания сама.
- И что дальше? – Я повернула голову, взглянув в глаза девчонки. – Эта тварь будет всю оставшуюся жизнь сидеть в тюрьме на бесплатном обеспечении? Может быть, за хорошее поведение, ему там даже дадут бумагу и ручку, и он будет продолжать кропать свои шедевры. Ты видела своими глазами, на что он способен. Скажи сама, он заслуживает такого наказания, какое ему может предоставить наш закон?
Ирка промолчала. Ее слова были не нужны, мы обе знали правильный ответ на этот вопрос.
- Поэтому судить его буду я. И приговор в исполнение приведу тоже я сама.
Я вошла в социальную сеть “Я.ру”, отыскала в “Поиске” страницу Афонина, и быстро набрала сообщение:
“ЗДРАВСТВУЙ, ЮРИЙ!
НУ КАК?!
СКАЖИ, КАКИЕ ВОЗНИКАЮТ ОЩУЩЕНИЯ, КОГДА ТЫ ГЛЯДИШЬ В ГЛАЗА СОБСТВЕННОЙ СМЕРТИ?”
Ответа не было. Пользователь находился оффлайн.
Я задумалась на минуту, и дописала:
“Я ЗНАЮ О ТЕБЕ ВСЕ, ЮРИЙ!
И ПРЕЖДЕ ЧЕМ ТЫ УМРЕШЬ, Я ИСПОЛНЮ САМУЮ ЗАВЕТНУЮ МЕЧТУ ТВОЕЙ ЖИЗНИ: ТЫ ПРОСЛАВИШЬСЯ! Я СДЕЛАЮ ТАКУЮ РЕКЛАМУ ТЕБЕ И ТВОИМ УЕБИЩНЫМ РАССКАЗИКАМ, ЧТО О НИХ ЗАГОВОРИТ ВСЯ СТРАНА.
ВОЗМОЖНО, ЧТО ИХ ДАЖЕ ОПУБЛИКУЮТ, В БОЛЬШОМ СБОРНИКЕ, ПОД ЗАГОЛОВКОМ:
“ЗАПИСКИ КЛИМОВСКОГО МЯСНИКА”!”
- Главное, довести его до психа. – Я старалась, чтобы мой голос звучал как можно более легко и непринужденно. – А сделать это очень просто. Он терпеть не может, когда плохо отзываются о его творениях. Добавим к этому жажду мести, подольем желания избавиться от меня как от опасного свидетеля, хорошенько все перемешаем, – и получим отличный забористый коктейльчик, который выманит его из того места, где он сейчас затаился.
Я весело подмигнула Ирке:
- А теперь – марш в постель. И не на пол, а на свой диван. A я подежурю у компьютера, подожду ответа. Афонин должен ответить мне при первой же подвернувшейся возможности, он ждет общения со мной так же, как и я с ним. После сегодняшней ночи наши души связались между собой крепкой нитью.
- Ты что, совсем не будешь спать? – Похоже, Ирка не уставала удивлятся странностям своей новой знакомой, так неожиданно вторгшейся в ее тихую и размеренную жизнь.
- Я сейчас на охоте, милая. А когда я охочусь, я не нуждаюсь в еде и отдыхе. Отъедаться и отсыпаться буду когда все закончится!
2.
В кабинете начальника Климовского ОВД, казалось, висел туман. Голубой дым, словно ядовитая поволока, накрывал присутствующих здесь. Подполковник Марат Арсланов добавил еще одно никотиновое облако, закурив очередную сигарету крепкого забористого “Pall Mall”. Выдохнув дым, он с вызовом посмотрел в лицо Астафьева:
- Так что вы можете сказать в свое оправдание, Олег Сергеевич?
Сидевший в кресле, по другую сторону стола, Астафьев смотрел сквозь облака табачного дыма в большое, обнесенное решеткой окно, выходившее на проезжую часть улицы. Никогда еще, за все время его пребывания здесь, подполковник не позволял себе разговарить подобным тоном. Астафьев чувствовал: что-то произошло. Произошло что-то непоправимое, и явно, не в его пользу.
Наконец, Астафьев откашлялся и перевел взгляд на хозяина кабинета. Убедившись, что все присутствующие внимательно смотрят на него, он медленно произнес:
- Собственно, по какой причине я должен оправдываться перед вами, Марат Александрович? Ваши люди позорно провалили элементарное наблюдение. По их вине была упущена особо опасная рецедивистка, психопатка-убийца. И вы требуете от меня каких-то оправданий?
Начальник УГРО Виктор Ломовой беспокойно заерзал в своем кресле:
- Мои люди работали на совесть, Олег Сергеевич! Они четко выполняли ваши указания. Объект, за которым велось наблюдение, не выходил из дома на протяжении всего времени, пока длилась слежка. У меня на руках имеется полный отчет наружнего наблюдения. За все время из отрабатываемого подъезда вышла лишь только компания из 75-ой квартиры, пьянствующая там с самого утра. Женщины, даже близко подходящей под ваше описание, среди них не было.
- Пьянствующая компания, говорите? – Астафьев иронично кивнул головой. – В 75-ой квартире? Ну-ну, работнички!.. Молодцы, работайте дальше, в таком же духе!..
Подполковник Арсланов неспеша затушил окурок сигареты об пепельницу и поднялся со своего места.
- Олег Сергеевич, - проговорил он в наступившей тишине жестким голосом. – Если я правильно понял, у вас имеются претензии к моему отделению?
- Вы поняли меня совершенно правильно. - Астафьев утвердительно кивнул головой. -Претензии – это слишком мягко сказанно.
- В таком случае, позвольте высказать небольшие замечания по поводу вашей работы. – Начальник ОВД взял несколько папок, лежавших по левую руку от него, и швырнул их через всю длину стола по направлению к Астафьеву. – Вы случайно не забыли, для чего Следственный Комитет направил вас сюда? Чтобы вы контролировали расследование в деле маньяка-серийника. А чем занимаетесь вместо этого вы, и на что отвлекаете от основной работы моих людей? Гоняетесь за какой-то мистической женщиной, химерой, городской легендой, которой, возможно, и вообще не существует на свете! И к чему это в результате привело?
Подполковник кивком головы указал на брошенные в сторону Астафьева папки:
- Еще шесть зверских убийств за последние трое суток! Четыре резанных трупа, почерк тот же самый, что и у Мясника. Еще один – застрелен из табельного пистолета, похищенного у нашего сотрудника, убитого Мясником. Наконец - сегодня ночью – шестой труп- на сожженной лодочной станции. И все это из-за того, что все мои сотрудники тратят рабочее время на ваши бредовые фантазии.
Лицо Астафьева было непробиваемым. По нему невозможно было догадаться, кается ли он, или мысленно посылает разбушевавшегося начальника ОВД куда подальше.
Подполковник Арсланов прикурил новую сигарету, выпустил струю сизого вонючего дыма, и продолжил более спокойным, но не предвещающим ничего хорошего голосом:
- Вообщем, Олег Сергеевич, сложившиеся обстоятельства вынудили меня сегодня утром поставить вопрос перед Москвой о вашей компетенции, и доложить о всех ваших, так сказать, нетрадиционных методах ведения следствия. Вот телефонограмма, - вас и всю вашу бригаду отзывают обратно в столицу.
Астафьев чуть улыбнулся и одобрительно кивнул головой:
- Красиво!
- Простите?..- Подполковник недоуменно нахмурил лоб.
- Я говорю, красиво умеете переводить стрелки. Сказал бы вам еще, что далеко пойдете с таким умением, да только вот идти вам, Марат Александрович уже некуда. Уперлись головой в потолок.
Резко поднявшись с кресла, Астафьев повернулся спиной к присутствующим, и вышел из кабинета. Не глядя по сторонам, быстрым шагом спустился по лестнице вниз, на первый этаж, чуть было нос к носу не столкнувшись с поднимающимся по ступеням Кириллом Зотовым.
- Очень кстати, Кирилл! – Не останавливаясь, Астафьев взял своего помощника за локоть, разворачивая, и увлекая следом за собой.
- Олег Сергеевич? Что-то случилось? – Кирилл засеменил следом за шефом, удивленно заглядывая ему в лицо.
- Ничего особенного. Собери все наработанные материалы и передай их Виктору Алексеевичу. Мы возвращаемся в Москву.
- Нас отстранили от дела? – Кирилл остановился как вкопанный, обескураженно уставившись на своего начальника.
- А что, это сильно бьет по твоему самолюбию? – Голос Астафьева был спокоен и не возмутим.
- Нет конечно, но просто…
- Вот и славно! – Астафьев положил руку на плечо Кирилла. – Предупреди наших криминалистов. Когда закончите передачу дел, поезжайте в гостиницу, собирайте вещи – и домой! Насчет разборок со столичным руководством не заморачивайтесь, этим всем займусь я сам.
- Подождите, Олег Сергеевич. А вы с нами разве не едите?
- Нет. Я задержусь здесь еще на сутки. У меня остались кое-какие незаконченные дела.
- Незаконченные дела? – Кирилл озадаченно смотрел на Астафьева. – Но вы же сами сказали передать все материалы.
- Не заморачивайся, Кирилл. Это сугубо личное, если можно так выразиться. Просто кое-кто в этом городе очень сильно задолжал мне. – Серые глаза Астафьева опасно сузились в две хищные щелки. – А я предпочитаю, чтобы мне всегда платили по счетам!..
3.
Юрий редко бывал в доме своего папы. Прежде всего потому, что ненавидел новую семью отца – вторую жену и их общую дочь. Но сейчас, лежа на кожаном диване в отцовском кабинете, укутанный в теплый плед, он испытывал чувство покоя и защищенности, - именно то, что ему сейчас так не хватало.
Этой ночью отец привез его к себе домой, молча обработал и перевязал его пробитую ножом руку, и проронил лишь напоследок:
“Ложись и отдыхай. Но учти, завтра у нас с тобой будет очень непростой разговор…”
Юрий откинул плед, щурясь от яркого дневного света, пробивающегося через оконные занавески, и сладко потянулся. Раненая кисть пульсировала болью, но эти ощущения не были уже такими мучительными и доводящими до безумия, как вчера. Все познается в сравнении, теперь это был для него всего лишь легкий дискомфорт. А вот на душе было гораздо более неспокойно, нежели от физических мук.
Отбросив в сторону плед, Юрий сел на диване, и окинув взглядом комнату, протянул руки к старому ноутбуку, лежавшему на письменном столе отца. Зашел в интернет, первым делом открыл свою страницу в “Я.ру”, и до хруста в зубах сжав челюсти, застонал. Даже не застонал – завыл от отчаяния и гневного бессилия, комкая здоровой ладонью покрывало на диване, словно сжимая горло своего врага.
В окне чата высвечивалась издевательская надпись:
“Я ЗНАЮ О ТЕБЕ ВСЕ, ЮРИЙ!
И ПРЕЖДЕ ЧЕМ ТЫ УМРЕШЬ, Я ИСПОЛНЮ САМУЮ ЗАВЕТНУЮ МЕЧТУ ТВОЕЙ ЖИЗНИ: ТЫ ПРОСЛАВИШЬСЯ!...”
“Мерзкая поганная тварь! Что ей, в конце концов, нужно? Почему она от него никак не отстанет?!!”
Пальцы в бешенстве застучали по клавиатуре, выплескивая всю скопившуюся ненависть и злобу:
“ДАВАЙ ПОПРОБУЙ КРЫСА ПОДКОЛОТНАЯ СМОТРИ КОСТЕЙ НЕ СОБЕРЕШЬ Я ТЕБЯ ВЗДУЮ! НЕ ХОЧЕШЬ ПРОБЛЕМ, ХОРОШО. ХОЧЕШЬ ПРОБЛЕМ БУДУТ ЕСЛИ ТЫ НЕ ОТЪЕБЕШЬСЯ ОТ МЕНЯ Я ТЕБЯ ИЗМУДОХАЮ ЗА ТО ЧТО ТЫ МЕНЯ НЕ НАВИДЕШЬ БЛЯДЬ… ТВОЕ ЕБАЛО БУДЕТ ВИСЕТЬ У МЕНЯ ДОМА КАК ТРОФЕЙ!!! Я ТАКИХ КАК ТЫ РЕЖУ ПОНЯЛА? БУДЕШЬ КРОВЬЮ ИСТЕКАТЬ ПОТОМ ПОЙМЕШЬ НА КОГО НАПАЛА ТЫ МНЕ МОЗГ ВЫНОСИШЬ Я УЖЕ СУМА СОШЕЛ СКОРО ТЕБЕ ПИЗДЕ Ц ПРИДЕТ Я ТЕБЯ УБЬЮ ГЛОТКУ ПЕРЕЖУ Я ТАКИХ КАК ТЫ РЕЖУ СОТНЯМИ ТЫ НЕ НЕ ТУДА ПОПАЛА. Я ТЕБЯ НАЙДУ УЛИЦУ ГДЕ ТЫ ЖИВЕШЬ ВОЗЬМУ НОЖ ПРОЛЕЗУ В КОМНАТУ ПОКА ТЫ СПИШЬ И БАЙ-БАЙ!”
Юрий тяжело дышал, словно пробежал стометровку, глаза его были выпучены так, что казалось, вот-вот выпадут из глазниц, с виска стекала тонкая струйка пота. В уши заползла густая, всепроникающая вата, заполнившая голову, руки, ноги…
Сердце заколотилось изо-всех сил, неровно, с перебоями отбивая нечеткий ритм - в окошке чата загорелся зеленый огонек. Его собеседница вошла в онлайн!..
***
- Кать, давай, просыпайся! Обедать будем!..
Я приподняла голову от стола, и заспанным взором обвела комнату, пытаясь сообразить, где я нахожусь. Ирка еще раз усиленно тряхнула меня за плечо:
- Подъем! Уже полдень скоро. Ну и засоня же ты, оказывается! А говорила, что во время охоты никогда не спишь.
По-собачьи тряся головой, я отогнала остатки сна:
- Я тебе что, терминаторша, что ли?
Ноздри приятно щекотал, доносившийся с кухонной плиты, запах жаренных гренок. Я глубоко и шумно вдохнула в себя аромат домашнего очага.
- Ах-х-х-х!.. Шармон!
- Ну вот, - Ирка воодрузила на барную стойку тарелку с румянными, исходящими паром, гренками и включила электрический чайник, - а еще, говорила, что ничего не кушаешь!
- А ты слушай меня больше! Я еще то трепло! – Подхватив протянутое мне Иркой чистое полотенце, я скользнула в ванную комнату.
Принимая душ, я внимательно осмотрела свои швы на простреленном предплечье. По краям раны, в местах соприкосновения с металлическими скрепками, кожная ткань покраснела и слегка припухла. Ладно, один день еще продержусь, а когда все закончится, обещаю самой себе, что возьмусь за свое здоровье всерьез.
Тихонько постучавшись, Ирка приоткрыла дверь в ванную, и положила на стоящую рядом стиральную машину сверток одежды:
- Возьми, это тебе, думаю, что у нас с тобой одинаковый размер. Это мой спортивный костюм. Купила, чтобы заниматься утренним бегом, да так ни разу и не одела. Никак все время не могу победить свою лень.
- Ничего страшного, зато ты все время побеждаешь свою силу воли!
- И кроссовки тоже примерь, они тебе подойдут.
- Спасибо, милая. Чтобы я без тебя делала!
Ирка обреченно махнула рукой:
- Да ладно! А вот без тебя, я бы уже не делала ничего…
Иркин черный тренировочный костюм пришелся мне в самую пору. Я напялила на голову капюшон и придирчиво оглядела себя в зеркало. Очень даже неплохо, проблема с одеждой уже решена.
Взяв с тарелки гренку, я жадно впилась в нее зубами, подошла к столу с компьютером и издала торжественное мычание набитым ртом. Афонин был в сети. Как я могла проспать его появление, шляпа!
Мельком пробежала глазами его послание:
“ДАВАЙ ПОПРОБУЙ КРЫСА ПОДКОЛОТНАЯ…”,
удоволетворенно кивнула головой и отстучала:
“Я ТЕБЕ ТАКУЮ ВОЗМОЖНОСТЬ ПРЕДОСТАВЛЮ, ДОРОГОЙ!
ВСТРЕЧАЕМСЯ СЕГОДНЯ?”
Он ждал моего сообщения! Где бы он не был, все это время он сидел возле экрана и мучительно ждал, что я ему напишу. Ответ от него пришел почти моментально:
“ГДЕ?”
Ирка встала за моим плечом, наблюдая за моей перепиской. Я вытащила из ее пальцев свежую гренку, отправила к себе в рот, и затарабанила по клавишам:
“ЭТО ТВОЙ ГОРОД. НАЗНАЧАЙ САМ МЕСТО.”
По другую сторону сети воцарилось молчание. Мой противник обдумывал свой ответ. Ирка озадаченно взглянула на меня:
- Похоже, ты его вспугнула.
Я отрицательно покачала головой:
- Вспугнула я его еще вчера, на лодочной станции. Тем не менее, он продолжает выходить со мной на связь потому, что у него нет другого выхода. Сейчас он похож на крысу, которую загнали в угол. А загнанная в угол крыса кидается в атаку, кидается даже на того, кого боится.
Словно в подтверждение моих слов, в окошке чата возникла надпись:
“СЕГОДНЯ ВЕЧЕРОМ В 22.00.
ЗАБРОШЕННОЕ ЗДАНИЕ ШКОЛЫ №7 В ДУБКАХ.
А ВЕДЬ ТЫ ЖЕ НЕ ПРИДЕШЬ СУКА???”
“ ДОВЕРЬСЯ МНЕ, ГАДЕНЫШ!!!”, -
напечатала я и вышла из сети. Залезла в настройки браузера, вычистила историю в журнале посещений и загрузок, и отключила компьютер.
- Ну вот и все, Иришка! – я взяла сумку со своим боевым арсеналом и направилась в прихожую.
- Подожди, Кать, - Ирка попыталась удержать меня за рукав куртки. – Ты что, вот так сразу сейчас возьмешь и уйдешь?
- Я задержалась у тебя больше, чем нужно. – Я присела, зашнуровывая подаренные мне девчонкой кроссовки. – К тебе, возможно, могут нагрянуть из полиции по поводу вчерашнего, не хочу попадаться им на глаза.
- А что делать мне, Катя? – Ирка стояла, заслоняя входную дверь, не давая мне выйти, словно цепляясь за меня как за спасительную соломинку. – Что мне теперь делать?!
Я выпрямилась, и ласково обняла девчонку:
- Я же уже тебе сказала: живи дальше и наслаждайся жизнью! Завтра как ни в чем не бывало выходи на свою работу. Если будет задавать вопросы полиция – отвечай что, да, села в “Мазду” вместе с Юлькой и каким-то ее знакомым, доехала с ними до поворота на лодочную станцию, дальше - оставила их одних и пересела на попутку. Не думаю, что тебя будут долго мурыжить допросами. Про меня – никому не слова. А про Афонина забудь как о страшном сне, обещаю, что сегодняшний вечер будет последним в его жизни.
Ирка прижалась ко мне, обхватив руками мои плечи. Так мы стояли некоторое время молча, обнявшись, крепко стиснув друг друга. Наконец, девчонка тихо шепнула мне на ухо:
- Спасибо… - Расслабила руки, выпуская меня из объятий. – Ты… Ты еще когда нибудь придешь ко мне? Когда-нибудь? Вернешься?
Я улыбнулась:
- Конечно же …. нет! Я же не Карлсон, который живет на крыше!
Напялилив на глаза капюшон спортивной куртки, перекинув через плечо сумку, я быстро сбежала вниз по лестничным ступенькам, больше ни разу не обернувшись.
***
Юрий ухмыльнулся, выключил ноутбук, и расслабленно откинулся на диване.
Тупая дура! Как она легко повелась на его уловку!
Юрий неспроста назначил встречу в здании заброшенной школы. Недостроенная, и уже несколько раз обгоревшая школа №7 в микрорайоне “Дубки”, когда-то возводилась ради многоквартирных новостроек, которые в разгар перестройки оказались такими же брошенными в полувозведенном состоянии и никому не нужными. Школа стояла посреди этой зоны отчуждения, зияя пустыми глазницами незастекленных окон. Лишь поздними дождливыми ночами в нее заглядывали бомжи и алкоголики, прячась от непогоды. Все остальные люди старались держаться подальше от этого мрачного сооружения. Даже дети там не играли, боясь собственной фантазии, рисовавшей куда более жуткие картины, чем возможность подхватить столбняк, оцарапавшись об ржавый гвоздь. Дети были уверены, что в этой развалине водятся страшные монстры и демоны, и родителей это устраивало, поскольку их чада держались подальше от такого опасного места, где в любой момент может что-нибудь рухнуть на голову.
В темных лабиринтах этого строения легко было укрыться незамеченным, в то время как все окружающее пространство снаружи отлично просматривалось на большом расстоянии. И это было то, что нужно для Юрия. У него даже в мыслях не было встречаться лицом к лицу с опасной сумасшедшей маньячкой. Все будет гораздо проще! Юрий придет на место встречи гораздо раньше назначенного времени, спрячется, заняв благоприятную позицию, и как только эта самоуверенная сучка переступит порог здания, влепит ей пулю в спину. Благо у него остался еще один патрон в стволе.
И сразу все закончится! Уйдут в небытие все волнения и тревоги, он снова сможет зажить нормальной жизнью. Ирка наверняка сгорела в пожаре на лодочной станции, иначе полиция давно бы уже пришла по его душу. Чокнутая психопатка найдет свою смерть сегодня вечером. Все станет на свои места, все пойдет так, как прежде. А он отныне и навсегда бросит свое жуткое увлечение, которое чуть не стоило ему собственной жизни. Обязательно бросит, найдет в себе силы сделать это!
Воодушевленный, Юрий опустился на колени, и сунул руку за диван, пытаясь нащупать пистолет, спрятанный там сегодняшней ночью. Прикосновение тяжелого холодного ствола всегда придавало ему еще больше уверенности в своих силах и способностях. Пальцы нащупали свалявшиеся клочья пыли и… И больше ничего…
Сердце резко екнуло в груди. Юрий рухнул плашмя на пол, и как одержимый, принялся шуровать здоровой рукой в проеме между диваном и плинтусом. Оружия не было!!!
Холодная испарина покрыла лоб Юрия; не веря в происходящее, он продолжал упорно шарить по доскам пола, хватая пальцами пустоту.
- Ну как тебе спалось, Юра? Рука не беспокоила? – Дверь внезапно распахнулась, и в комнату вошел отец.
- Доброе утро, пап! – Продолжая стоять на четвереньках возле дивана, Юрий бросил растерянный взгляд снизу вверх.
- Утро? – Отец неспеша прошелся по своему кабинету, держа руки в карманах домашнего велюрового халата. – Вообще-то уже давно полдень. Ты хорошо отдохнул, я надеюсь?
- Да. – Юрий поднялся с пола, и, отряхнув колени, присел на диван.
- Мне показалось, ты что-то потерял?
- Нет, ничего особенного. - Юрий попытался придать своему голосу как можно больше небрежности.
- А мне показалось, что ты все таки что-то ищешь. – Отец сел на стул возле письменного стола, напротив Юрия, не отрываясь глядя в глаза своему сыну. – Не это случайно?..
На полированную столешницу с тяжелым металлическим стуком лег вороненый ствол пистолета.
***
75-ая квартира дома № 15/2, что на Ихтиманской улице, хранила следы бурного вчерашнего застолья. Астафьев скользнул взглядом по неубранному столу, заставленному грязной посудой на заляпанной скатерти, громоздившуюся на полу гору пустых бутылок, вонючий мусор, рассыпавшийся по ковру из перевернутой пепельницы. В помятое лицо мучимого жутким похмельем хозяина было невозможно смотреть без сострадания. Санек, в потертой безрукавой майке и пузырящихся на коленях трениках, то и дело морщился, теребил заросший щетиной подбородок, и выискивал взглядом в стоящих на столе рюмках хоть какие-нибудь остатки живительного алкоголя.
Астафьев подошел к застекленным полочкам, у дальней стены гостиной, и с любопытством принялся разглядывать многочисленные кубки и медали, покрытые густым слоем пыли:
- Чемпионат 2005 года? – Астафьев указал на один из кубков. – Вы будете удивлены, но я хорошо помню ваш финальный поединок. Рахматуллин был потрясающе сильным противником.
- Не то слово! – Санек присел на диван, откинулся на спинку, и благодарно улыбнулся. Похоже, на мгновение, он позабыл о своей головной боли. – Это был настоящий робот-убийца! Я уступил ему восемь баллов.
- Знаете, - Астафьев присел в кресло, напротив хозяина квартиры, - иные поражения бывают более достойными, чем некоторые победы.
- В самую точку. – Санек одобрительно кивнул головой.
- Вы позволите задать вам несколько вопросов? – Астафьев вытащил из своей папки ксерокопию паспортного снимка и протянул его Саньку. – Скажите, пожалуйста, вам знакома эта женщина?
Санек долго вглядывался в снимок, старательно щурясь, пытаясь сфокусировать зрение.
- Не-а, начальник! Первый раз вижу.
- Если можно, без официоза. Зовите меня Олег Сергеевич. – Астафьев постучал пальцами по фотографии в руках Санька. – Давайте, сделаем вторую попытку. Еще раз внимательно посмотрите, и не торопитесь с ответом.
- Да никогда ее не видел!
- Хорошо. – Астафьев кивнул головой. – Даю вам помощь зала. Это ваша соседка, она снимает квартиру двумя этажами выше над вами. Никогда не приходилось сталкиваться?
- Катерина, что ли? - Круглое лицо Санька расплылось в улыбке. – Да не-е-е, началь…, простите, Олег Сергеевич, это не она. Катерина – это секс-бомба, женщина-фейерверк, а вы мне тут мышь какую-то показываете.
- Хотя, вообще-то…- Санек еще раз пристально вгляделся в снимок. – Видите шрам на брови? Шрам как у Катюхи. Похожий.
- Она была у вас вчера на дне рождения?
- Да, приходила. Сидела с моими гостями до самого вечера. Потом, когда всех проводили, попросилась в “Наследие”. Это в Сергеевке, элитный поселок, знаете?
- Ну и как посидели? – Астафьев заинтересованно взглянул в лицо Санька.
- А никак! – Санек покрутил стриженой головой. – Вырубился я в такси, перебрал к тому времени сильно. Проснулся, когда таксист подъезжал обратно к моему дому. А где Катька, понятия не имею, в ресторане осталась, наверное. Продинаминала меня, шалава!
- Большое спасибо, вы мне очень помогли. – Астафьев встал с кресла и пожал руку хозяину.
- Да без проблем! А чего она натворила?
- Злостно уклоняется от уплаты налогов.
Повернувшись спиной к хозяину квартиры, Астафьев вышел на лестничную площадку, и нажал на кнопку вызова лифта. Спустя несколько минут, черный “Форд-Фокус” уже мчался по направлению к шоссе, ведущему в Сергеевку.
***
Тяжело сопя, Юрий медленно переводил взгляд с пистолета, лежащего на письменном столе, на сидящего перед ним отца, буравящего его пристальным взглядом.
- Рассказывай! – Отец кивнул головой в сторону оружия.
- Чего? – Сопение Юрия усилилось еще больше.
- Я хочу знать, откуда и для чего у тебя эта вещь. – Отец положил ладонь на черный ствол пистолета Макарова.
- Это для самозащиты. Папа, ты понимаешь, что такое самозащита? – Юрий с шумом втянул в себя влагу, вытекающую из носа. Мигнул, чтобы сдержать наворачивающиеся на глаза слезы. – Меня преследует ненормальная психопатка! Если бы не это, - Юрий кивнул подбородком на пистолет, - сегодня ночью меня бы уже не было в живых! Ты понимаешь это, пап? Понимаешь?!!
- Кто и почему тебя преследует? – Продолжая накрывать ладонью пистолет, отец не отводил глаз от лица Юрия.
- Я не знаю кто она! Ей не нравится мое творчество. Она ненавидит рассказы, которые я сочиняю. Вначале она писала мне по интернету, издевалась над моими произведениями, угрожала расправой. А потом… Потом она меня выследила… Она вела себя как бешенная!.. У нее была куча ножей!..
- Юра, - голос отца был негромким и терпеливым. – Послушай со стороны, о чем ты говоришь. Ни один человек, даже самый законченный псих, не станет убивать только за то, что ему не понравились какие-то рассказы.
- Она… - Юрий на секунду замялся. – Она считает, что раз я пишу ужасы, значит я - маньяк-убийца!
- Даже вот как! – Отец недоверчиво покачал головой, не отрывая глаз от лица Юрия.
- Если ты не веришь, я могу показать тебе, что писала мне эта тварь. Эта Катя Щеглова! Как она издевалась надо мной, какие угрозы она мне печатала!
- Как ты сказал ее зовут? Катя Щеглова?
Отец медленно поднялся со стула, подошел к окну, отдернул штору, и молча уставился за стекло, заложив руки за спину. Где-то вдалеке, высоко над крышами домов, грозовые облака, собиравшиеся уже с самого утра, разорвала беззвучная вспышка молнии.
- Пап? – Юрий вопросительно посмотрел в сторону отца. – Все в порядке, пап?
Отец молчал, продолжая задумчиво смотреть в окно, вниз двора, на все больше и больше усиливающийся ветер, раскачивающий кроны растущих рядом с домом деревьев. Послышался первый раскат грома.
Ожидая, когда он снова заговорит, Юрий вдруг подумал, каким старым сейчас выглядит его отец. Посмотрев на него, как будто в первый раз, Юрий увидел морщины на его лице , сутулость его плеч, тяжелую усталость в его глазах. Признаки старости, которых – он был готов был поклясться – не было еще совсем недавно. Как будто за несколько минут его отец постарел на целое десятилетие.
- Сейчас я отвезу тебя домой к матери. – Отец нарушил, наконец, затянувшееся молчание. – И ты больше шагу не сделаешь из квартиры, до тех пор, пока я тебе этого не позволю.
- Нет, – тихо произнес Юрий.
- Что ты мне сейчас сказал? – Отец оторвал взгляд от окна и, обернувшись, удивленно посмотрел на сына.
- Я сказал – нет! – Более громко повторил Юрий. – Я сам разберусь с этой тварью!
- Разберешься сам? Каким образом, интересно? С помощью этого, как я тебя правильно понял? – Отец подошел к столу и похлопал рукой по черному стволу пистолета. – Ты, что, совсем дурачок?
“Если бы ты только знал, кто я!” – промелькнуло в голове у Юрия.
- Ты – человек, который запутался в себе и в своей жизни. – Произнес отец, и Юрий вздрогнул от неожиданности. На секунду показалось, что отец может читать все его мысли. – Помнишь, я говорил тебе, что не нужно бояться совершать ошибки? Нужно бояться не успеть их во время исправить.
- Да, папа. – Я Юрий прикрыл глаза. – Но отсиживаться к матери я не поеду, хочешь ты этого, или нет.
- Я тебя понял. Значит, ты готов исправить свои ошибки, какими бы они не были?
- Да, папа. – Еще раз повторил Юрий.
- В таком случае, - отец убрал пистолет в ящик своего письменного стола, запер на замок, и опустил ключ в карман своего халата, - с этой минуты ты будешь делать только то, что скажу тебе я!
***
Сосенки жалобно поскрипывали и непрестанно раскачивались под порывами ветра, отбрасывая причудливые тени от гирлянд фонарей на асфальтированную дорожку, ведущую к ресторану “Наследие”. Где-то вдалеке прогремел еще один раскат грома.
Первые капли дождя гулко ударили по тротуару, разбрызгивая серые шарики пыли во все стороны.
Охранник заведения сделал шаг назад, под навес перед входом в здание, тронул за локоть Астафьева, приглашая его присоединиться к укрытию. Внимательно рассмотрел протянутую ему фотографию.
- Это она. – После недолгих раздумий, утвердительно кивнул головой секьюрити. Похоже, его глаз был более наметан, чем у Санька. – Та самая женщина, которая угнала со стоянки “Феррари”. Только вчера она была блондинкой, и макияж был поярче. Вы уже нашли ее?
- Нет. – Астафьев покачал головой. – Но все следственные меры предприняты. Она о чем-то разговаривала с вами?
- Спрашивала про одну нашу официантку. Иру. Но у девочки тогда уже закончилось рабочее время, и она уехала полчаса назад с каким-то приятелем. Я сказал об этом этой женщине, после чего она и рванула к машине.
- А я могу побеседовать с этой девочкой Ирой? – Астафьев поежился от нового порыва ветра, еще более сильного, чем все предыдущие. Похоже, к ночи разразиться настоящая буря.
- Она работает через день, сегодня у нее выходной, – отрицательно покачал головой охранник.
- Но у вас есть ее домашний адрес?
- Да, конечно, у администрации. Пойдемте, я вас провожу.
Сланцево-серое зловещее небо озарила новая ослепительная вспышка молнии.
***
Зябкий, порывистый ветер трепал намокшую листву, рекламные вывески и частные объявления, расклеенные на стенках домов. А еще он гонял по мутным лужам окурки, горелые спички и смятые фантики от конфет, заглядывая то и дело в открытые по оплошности или забывчивости хозяев окна — накануне синоптики в очередной раз пообещали «ясно», однако, в конце концов, погода испортилась так, как еще не бывало никогда прежде. Одинокие тяжелые капли дождя сменились стеной воды, хлынувшей с небес, превратившей пешеходные тротуары в бурлящие ручьи.
Я сидела одна в безлюдном обшарпанном кафе, пуская сигаретный дым в мокрое стекло окна. К вечеру залитый дождем город будто вымер. Попрятались по загаженным подворотням и подвалам бездомные кошки, голуби разлетелись по чердакам, и даже прохожих почти не стало. Те редкие бедолаги, что попадались на глаза, расторопными перебежками преодолевали расстояние до крытых остановок общественного транспорта. Из давно отслуживших свой срок водосточных труб стремительными, пенными потоками гулко летела на асфальт подкрашенная ржавчиной вода.
Я допила чашку горячего терпкого кофе и взглянула на часы – было восемь вечера. До моей последней встречи с Мясником оставалось ровно два часа. Время еще есть.
- От вас где-нибудь можно позвонить? – обратилась я к официантке, немолодой женщине в накрахмаленном белом переднике, протягивая ей деньги за кофе. Она провела меня через бар, по направлению к подсобным помещениям. В углу одной из стенок был прикреплен самый обычный городской телефон. Я поблагодарила женщину, сунув ей еще одну небольшую купюру, и сняв трубку, начала крутить диск, набирая старый знакомый номер.
- Алло! – В трубке послышался голос Алекса.
- Привет! – Негромко произнесла я.
- Катерина… - Я почувствовала, как напрягся его голос. – Какие сюрпризы ты мне еще хочешь преподнести?
- Никакие.
- Я же просил тебя звонить мне только в случае крайней необходимости.
- Я хотела услышать твой голос. Это разве не тот случай?
- Я сейчас положу трубку.
- Ох, ты, наверное, с женщиной? Прости, я такая бестактная!
- Я уже говорил тебе, что моя личная жизнь - это последнее, что должно тебя волновать.
- Алекс, - я сделала паузу, замявшись лишь на секунду. – Когда я умру, ты будешь счастлив?
- Что ты опять несешь, Кать? – В голосе моего бывшего засквозила тревога. – У тебя снова рецидив?
- Представляешь, как будет здорово! – Я не обратила внимание на его реплику. – Никто не будет больше тебе звонить и каждый раз выносить мозг, никто больше не будет угонять твой автомобиль, никто не будет клянчить в долг деньги и не отдавать их…
- Катя, что ты от меня сейчас хочешь?
- Хочу знать, как ты думаешь, когда я умру, я попаду в Ад или в Рай?
Алекс замолчал. Некоторое время я слышала лишь его дыхание в трубке, пока, наконец, он не произнес:
- Ты знаешь ответ на этот вопрос сама.
- Да, знаю. – Я дотронулась до прошитой металлическими скобами раны, мерно пульсирующей тупой болью, в такт биения моего сердца. – Все маньяки попадают в Ад. Но я вот вдруг подумала… А вдруг моя земная жизнь зачтется мне, как досрочное пребывание в Аду?
- Катерина! – Перебил меня Алекс. – Только, пожалуйста, не нужно строить из себя брошенную и отвергнутую женщину. Видит Бог, я старался помочь тебе. Ты сама отталкивала от себя мою помощь…
- Помочь мне? – Я грустно усмехнулась. – Чем? Врачами и лекарствами? А ты не думал, что все это бесполезно? Что все, что для меня нужно, это - чтобы нашелся хотя бы один человек в мире, который принял бы меня такую, какая я есть!
Он не отвечал.
- Знаешь, сегодня одна девчонка сказала мне “спасибо”.
- Поздравляю, - в голосе Алекса послышался сарказм. – Это очень большое достижение к тридцати годам жизни.
- А знаешь, для чего я на самом деле тебе позвонила? Сказать тебе: прощай! Мне давно пора уже привыкать обходится без тебя.
- Подожди, Катерина…
- Прощай, - шепнула я, и повесила трубку.
Нахлобучив на глаза капюшон, я вышла из кафе, прямо в сплошную стену дождя. Ураганный ветер швырнул в лицо хлесткие струи ливневой воды, смывая прошлое, размывая настоящее и не давая увидеть будущее, словно заслоняя его сплошной мутной серой стеной. Ускорив шаг, я двинулась по направлению к заливаемой потоками воды остановки, к одиноко стоящему маршрутному автобусу, безнадежно ожидающего пассажиров в столь неурочный час. На табличке с номером автобуса, в свете всполохов далеких беззвучных молний, высвечивалось название его конечной остановки – МИКРОРАЙОН “ДУБКИ”.
4.
Был уже восьмой час вечера, когда в дверь Иркиной квартиры раздался продолжительный и настойчивый звонок. Заглянув в глазок, Ира увидела стоящего на лестничной площадке светловолосого высокого мужчину, стряхивающего с намокшего пиджака капли дождя. Приоткрыв дверь на цепочке, девушка вопросительно уставилась на незнакомца сквозь щель.
- Здравствуйте! – Светловолосый дружелюбно улыбнулся. – Ира, если не ошибаюсь?
- Не ошибаетесь. – Ирка настороженно глядела на мужчину.
- Меня зовут Олег Сергеевич Астафьев, я из Следственного Комитета, старший следователь по особо важным делам. – К дверной щели, прямо к Иркиному носу, ткнулась раскрытая бордовая книжица. - Могу я с вами побеседовать?
- Почему бы и нет? – Ирка открыла дверь, пропуская в квартиру позднего гостя.
Светловолосый тщательно вытер мокрые туфли, разулся, и прошел в комнату, аккуратно снимая с себя отсыревший пиджак:
- Можете представить, только сегодня мне открылся истинный смысл библейского выражения: “Разверзлись хляби небесные”.
Ирка улыбнулась одними лишь губами, глаза ее продолжали оставаться серьезными и напряженными:
- Хотите горячего чаю?
- Не откажусь, честное слово. Вы просто провидец, Ирочка. Это именно то, что мне сейчас не хватает.
Ирка включила чайник и принялась возиться с посудой. Астафьев, присевший на краешек дивана, скользнул взглядом по грозди пузырей от ожогов, берущим начало на кистях девушки, и уходящим вверх, под рукава халата.
- Ира, вы не задаете никаких вопросов о цели моего визита. Следовательно, я могу сделать вывод, что вы догадываетесь, о чем сейчас будет идти наша беседа.
- Нет, я просто жду, когда вы начнете разговор первым. – Ирка недоуменно пожала плечами, расставляя на столике перед диваном чайные чашки и блюдце с печеньями.
- Ну, тогда перейдем к делу. – Астафьев вынул из папки ксерокопию фотографии. – Вы встречались когда-нибудь с этой женщиной?
- Никогда раньше ее не видела, – девушка отрицательно покачала головой.
- Странно, а охранник вашего ресторана рассказал мне, что вчера вечером она искала вас на вашей работе. И даже проявила в этих поисках чрезмерно много рвения.
Ирка налила кипяток в заварочный чайник и присела на табурет напротив Астафьева:
- Если меня кто-то знает и ищет, это еще не означает, что я знаю этого человека.
- Логично! – Астафьев не отводил взгляда от лица Ирки. – Тогда второй вопрос: вам известно, что произошло вчера ночью на лодочной станции в Сергеевке, неподалеку от места вашей работы?
- Понятия не имею. – Ирка с показным равнодушием плеснула горячего душистого чая в чашку следователя. Пальцы ее мелко подрагивали.
- Я вам расскажу. – Астафьев не притронулся к чаю. – Сегодня утром на лодочной станции был обнаружен сгоревший труп. У меня есть все основания предполагать, что трупов должно было быть два, включая ваш, Ира.
- Вчера на лодочной станции эта женщина, - Астафьев щелкнул пальцем по фотографии, - спасла вам жизнь. И поэтому вы не хотите мне ее выдавать. Я прав?
Ирка молчала.
- Ира, я не знаю, чем вам эта женщина заморочила голову. Я даже готов предположить, что цели, которые ей движут, на самом деле, в какой-то степени чисты и благородны. Но она – психически тяжело больной человек, идущий против закона. Вы можете понять это?
Астафьев, наконец, сделал осторожный глоток горячего чая, разглядывая в упор продолжающую молчать девушку. Воцарилась тишина. Следователь не спеша отхлебывал чай из своей чашки, Ирка сидела напротив, опустив голову, не в силах глядеть в его серые гипнотизирующие глаза.
- Знаете, что я скажу вам сейчас, Ира. – Нарушил молчание Астафьев. – Вы очень хороший человек. Честно, я не могу представить, что бы делал, если бы оказался на вашем месте. Но, вполне вероятно, что молчал бы, точно так же как вы.
Окинув взглядом крохотную комнатку Иры, Астафьев остановил взгляд на компьютерном столике.
- Неплохой компьютер. Любите общаться по интернету?
Ирка кивнула головой.
- А мне позволите взглянуть на ваш круг знакомств?
Девушка осмелилась, наконец, встретиться взглядом с Астафьевым:
- А у меня есть выбор?
- Конечно, нет. Этот вопрос был задан исключительно из-за вежливости.
Пересев за компьютер, Астафьев загрузил систему, вошел в интернет, и принялся копаться в окне браузера.
- Та-ак... История событий стерта. Умные девочки!
Порывшись в своем пиджаке, Астафьев выудил из внутреннего кармана небольшую флешку-брелок и вставил ее в разъем системного блока. На экране монитора начал работу архиватор, распаковывающий программу восстановления удаленных файлов.
***
Я поблагодарила водителя автобуса, указавшего мне через забрызганное дождем стекло, направление к зоне недостроенного жилого комплекса, и вышла через открывшуюся дверь наружу. Водитель проводил меня взглядом, в котором смешались в равных пропорциях опаска и удивление. Не знаю, что он про меня подумал, но явно, ничего лестного о моем умственном и психическом состоянии.
Дождь обрушился на меня стеной. Небеса продолжали извергать воду, и ливню не было конца. Бушевала гроза; молнии прорезали небо, перемежаясь непрерывными раскатами грома. Казалось, глубоко из недр земли рвется на поверхность какое-то гигантское чудовище. Вдалеке, время от времени озаряемые ослепительными вспышками молний, возвышались черные бесформенные контуры стен заброшенной стройки, похожие на развалины старинного заколдованного замка.
Я взглянула на заливаемый водой циферблат часов. Девять вечера. До назначенного времени еще целый час, успеваю с запасом. Поглубже натянув на голову капюшон, засунув руки в карманы куртки, я быстрым шагом двинулась в сторону зоны отчуждения. Дождь хлестал по дороге, его крупные капли отскакивали от разбитого асфальта словно пули. Я почувствовала, как мокрые волосы прилипают к моим щекам, ткань тонкого спортивного костюма мгновенно пропиталась холодной водой насквозь.
Ближний свет фар вспыхнул за моей спиной неожиданно, шум ливня и раскаты грома не дали мне услышать шум приближающего автомобиля. Я мгновенно извернулась, финский нож одним движением переместился из сумочки в правую руку. Автомобиль остановился в нескольких метрах от меня, продолжая слепить фарами. Я стояла, чуть наклонившись вперед, слегка согнув колени, выжидая, готовая в любой момент броситься в прыжок. Рука, сжимающая прямым хватом рукоять финки, была заведена за спину, и слегка подрагивала от избытка адреналина, бурлящего в крови.
Дверь со стороны переднего пассажирского сидения распахнулась, и знакомый мужской баритон громко произнес, стараясь перекричать грохот ливня:
- Полезайте в машину, Екатерина Валентиновна! Не ровен час, подхватите воспаление легких, придется мне передачи к вам в больничку таскать.
Нож незаметно скользнул обратно в сумочку. Я молча шмыгнула внутрь “Форд-Фокуса”, откинула вымокший насквозь капюшон, и провела ладонью по лицу, убирая пряди налипших волос.
- Я же говорил, Екатерина Валентиновна, что мы еще с вами встретимся. На ловца и зверь бежит! – Астафьев тронул автомобиль с места, аккуратно объезжая заполненные водой выбоины дороги. Стеклоочистители работали на полную мощь, но справиться с захлестывающими лобовое стекло потоками дождя, они были не в состоянии.
- Это я-то зверь? – Я вскинула брови. – Да я белая и пушистая!
- Позвольте выразить изумление. – Астафьев бросил на меня мимолетный взгляд, и вновь уставился на заливаемую дождем дорогу. – В каком месте, если не секрет?
Я поморщилась:
- Ах, без пошлостей, гусар! Признайтесь лучше, Ирку сильно загрузили?
- Даже пальцем ее не тронул. – Голос Астафьева был чист и невинен. – Вы же наверняка опытный хакер, Екатерина Валентиновна, и должны знать, что самый надежный способ удалить информацию с компьютера, это – разбить жесткий диск молотком.
Черный “Форд-Фокус” въезжал в полосу заброшенной стройки. Пейзаж, раскинувшийся за стеклами автомобиля, все больше и больше начинал напоминать декорации к жуткому фильму о постапокалипсисе. Видневшиеся впереди мертвые многоэтажки были темны, света не было видно ни в одном окне. Не горели дорожные фонари, не было видно фар машин, не светились дорожные знаки и светофоры. Лишь разбитая, залитая потоками воды, ухабистая дорога с грудами железного и бетонного мусора по обеим сторонам обочины.
- Милое местечко вам назначил Мясник для последнего свидания. Вы хоть осознаете, что это может быть ловушкой? – Астафьев вновь на секунду оторвался от дороги, и скользнул по мне взглядом.
- Вполне. – Я ухмыльнулась. – И в этом мое преимущество.
- Вы очень самоуверенны.
- Ну а вы расскажите, в таком случае, Олег Сергеевич, - я с любопытством чуть склонила голову набок, - где ваша доблестная кавалерия? ОМОН, спецназ, или что там полагается в подобных операциях?
- А кавалерии, Екатерина Валентиновна, не будет. – Губы Астафьева тронула едва заметная улыбка. – Официально я отстранен от расследования.
- Ой, Олег Сергеевич! – Я театрально всплеснула руками. – Сдается мне, вас нагнули!
- Не без вашего участия.
- Это лучший комплимент, который я слышала в жизни. Какой бальзам на мою израненную душу. – Я мстительно поиграла ямочками на щеках. – Ну, поделитесь, каково это, Олег Сергеевич? Пребывать в столь несвойственной для вас позе?
- Дискомфортно, не скрою. – Астафьев был не прошибаем. – Но думаю, что уже очень скоро ситуация резко изменится, и все снова встанет на свои места.
- Вы тоже очень самоуверенны!
Астафьев съехал на обочину, и, включив задний ход, припарковал машину за высокими штабелями железобетонных плит, опутанных, словно лианами, порослями сорной травы. Теперь “Форд-Фокус” был полностью скрыт от постороннего взгляда со стороны дороги.
– Екатерина Валентиновна, скажите честно, - взгляд прищуренных серых глаз Астафьева пронзительно вперился в меня, - насколько сильно вы меня ненавидите?
Я покачала головой:
- Ни капельки. Если бы я вас ненавидела, Олег Сергеевич, вы были бы уже давно мертвы. За десять минут нашего с вами общения, у меня была возможность убить вас ровно десять раз.
- Спасибо за откровенность.
- Встречный вопрос, Олег Сергеевич: я вам очень мешаю жить?
Ничего не говоря, Астафьев достал с заднего сидения автоматический зонт, вылез из машины и с шумом раскрыл его над собой:
- Выходите, дальше мы пойдем пешком.
Я послушно вылезла из машины, взяла Астафьева под локоть, вставая рядом с ним под широкий черный зонт. Пискнула охранная сигнализация, блокируя двери автомобиля, и мы медленно двинулись в сторону полусгнившего деревянного забора, мимо гигантских железных свай, торчащих из растрескавшегося от старости фундамента, мимо скелетов многоэтажек, ощетинившихся во все стороны ребрами ржавой арматуры.
- Вы не ответили на мой вопрос, Олег Сергеевич!
- Никогда раньше в своей жизни я не шел на сделки с преступниками. – Астафьев поежился от внезапного ураганного порыва ветра, едва удержав в руке зонт. - Вы первая, с кем я пытался заключить компромисс, по моему мнению, устраивающий нас обоих. Вы отказались, решив поиграть в собственную игру. Что же, не обижайтесь, Екатерина Валентиновна, если вдруг очень скоро окажетесь у разбитого корыта.
Две толстые доски в заборе были раздвинуты так, что в дыру мог протиснуться человек. Астафьев посторонился, пропуская меня вперед в узкую щель, затем сложил зонт и пролез следом за мной, безжалостно пачкая полы своего дорогого швейцарского пиджака. Школа №7 стояла впереди, освещаемая сполохами молний, взирая на нас бесчисленными глазницами пустых оконных проемов. Крыша и четвертый этаж здания полностью обрушились внутрь, словно дом пережил крупную бомбардировку. Зелень, разросшаяся вокруг стеной, закрывала собой вход внутрь.
- Знаете, а ведь никто не верит в ваше существование, кроме меня. – Астафьев энергично раздвинул заросли кустарника, освобождая для меня дорогу к ступеням школы.- Хотите знать, как называет вас начальник местного ОВД?
- Как?
- Химерой и городской легендой.
Я улыбнулась:
- А что? “Городская легенда” – это мне нравится. Буду отныне называть себя городской легендой!
Внутри школьного вестибюля пахло сыростью и плесенью, но, по крайней мере, потолок верхнего этажа надежно защищал от всепроникающего ливня. Впереди от холла длинный коридор тянулся к школьным классам, в которых так никогда и не довелось никому проучиться. С левой стороны высился широкий дверной проем в чернеющую пустоту спортивного зала, справа - лестница, ведущая на второй этаж.
Астафьев остановился у ступеней, похлопал по лестничным перилам:
- Думаю, здесь самое идеальное место для ожидания.
Я покачала головой:
- Олег Сергеевич, все что вы сейчас делаете, это большая глупость. Если Мясник заметит, что я пришла не одна, он просто-напросто не выйдет на встречу.
- А кто сказал, что я буду рядом с вами? Мясника встретите вы, и только вы одна, как и договаривались с ним.
Астафьев заглянул мне в лицо, и произнес совсем тихо:
- И еще, Екатерина Валентиновна… Возможно, что потом уже просто не будет такой возможности. Вообщем… Я хотел бы попросить у вас прощения.
Я удивленно вытаращила глаза:
- Да не уж то! Как же это вы на такое сподобились? За что, интересно?
- Вот за это!..
Я глядела Астафьеву прямо в глаза, и это стало моей ошибкой… Почувствовав прикосновение холодной стали к запястью, я попыталась отдернуть руку, но было слишком поздно. Браслет наручников сомкнулся на моей левой кисти, в ту же секунду, второй браслет защелкнулся на железной стойке лестничных перил. Резким рывком Астафьев сдернул с моего плеча сумочку и отправил ее в полет в непроглядную темноту коридора.
- Астафьев! Ты!.. Ты сука! Тварь поганая! Отпусти меня! Отпусти меня, слышишь?!.. – Изо всех сил я задергала прикованной рукой, словно надеясь найти силу оборвать прочную сталь сковавшей меня цепи.
- Тише, Екатерина Валентиновна! Тише! Вы же не хотите своим шумом испортить все ваши труды! – Профессиональным движением Астафьев обшарил мое тело. Нож-выкидуха из брюк и набор скальпелей из-под рукавов куртки перекочевали в его карманы. – Я слишком хорошо уже знаю все фокусы, на которые вы способны, и не хочу, чтобы вы испоганили ими такой прекрасный вечер.
- Рыло твое протокольное, будь ты проклят! – Я продолжала дергать цепочкой наручников, но уже не так сильно, лишь для того, чтобы хоть чем-то занять себя, дать выплеск своему гневу.
Астафьев вытащил из наплечной кобуры пистолет, передернул затвор, досылая патрон в ствол:
- Я буду рядом, Екатерина Валентиновна, хотя видно меня не будет никому. Поэтому постарайтесь ни о чем не переживать, и, пожалуйста, ведите себя как можно более естественно!..
Тьма коридора поглотила Астафьева, и я осталась одна-одинешенька в пустом школьном фойе. Прикованная к лестничным перилам, безоружная, я казалась самой себе обнаженной и беспомощной, словно Андромеда на каменной скале, отданная на заклание морскому чудовищу.
Нестерпимо медленно тянулись минуты. Я переминалась с ноги на ноги и напряженно вслушивалась во мрак. Но единственными звуками, доносившимися до меня снаружи, были лишь приглушенное завывание ветра, шум ливня, да одиночные раскаты грома.
Время превратилось в густую вязкую патоку, и я тонула в ней, в ее тягучем медленном течении.
Я взглянула на наручные часы, было уже без двух минут десять. А вдруг он не придет? Просто тупо забьет на все и бросится в бега. Как вам такой вариант, Екатерина Валентиновна? Подобное развитие событий вы не предусмотрели?..
Я тихо застонала, закрыв глаза и бессильно запрокинув голову.
Вдруг…
Топ – шарк!..
Топ – шарк!..
Шаги… Кто –то двигался ко мне из темноты, со стороны входной двери, прихрамывая, неуклюже приволакивая одну ногу.
Топ – шарк!..
Топ – шарк!..
Я выпрямилась, закрывая спиной прикованную наручниками руку; прислонилась к перилам, скрестив ноги, принимая как можно более непринужденный вид.
Топ – шарк!..
Топ – шарк!..
Из мрака медленно выплыла черная бесформенная тень. В следующую секунду полыхнувшая в оконных проемах ослепительной вспышкой молния осветила приближающуюся ко мне высокую одутловатую фигуру.
Вид Мясника был ужасен, - нелепая, злая пародия на человека. Левая половина его лица была раздута, словно футбольный мяч, челюсть неестественно перекошена набок. Через всю опухоль протянулись красные рванные борозды – следы моих ногтей, оставленных в первую нашу встречу. Единственный здоровый глаз сверкнул внутри крошечной глазницы, в отблеске молнии, злобным огнем. Юрий горбился, и, вжав голову в плечи до такой степени, что во тьме казалось, будто ее нет вовсе, медленно хромал ко мне.
Топ – шарк!..
Топ – шарк!..
Он остановился в паре шагов от меня, сверля мое тело пронзительным взглядом глаза-буравчика. Его руки были заложены в карманы черной, блестевшей от дождя куртки, и одному Дьяволу известно, что было спрятано еще в этих карманах. Не
отрывая от меня взгляда, Юрий слегка пошевелил толстыми, похожими на дождевых червей, губами и произнес, наконец:
- Ты!..
Я продолжала стоять молча, нервно теребя пальцами за своей спиной браслет наручника.
Юрий, чувствуя, что я не собираюсь нападать на него, сделал еще один осторожный шаг в мою сторону. Снова разлепились толстые губы:
- Я хочу, чтобы ты сказала мне только три слова: УБЕЙ МЕНЯ, ПОЖАЛУЙСТА!
С шумом выдохнув застоявшийся в легких воздух, я произнесла, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно более непринужденно:
- Я скажу тебе три другие коротких слова: ПОШЕЛ НА...
Я не успела досказать пункт конечного назначения. На плечо Юрия легла тяжелая рука вынырнувшего из мрака Астафьева, а в затылок уперся ствол пистолета:
- Вытащи руки из карманов, мальчик! Только очень медленно!
Юрий послушно поднял вверх согнутые в локтях пустые руки. Его изуродованное лицо было непроницаемо как маска, и не выражало никаких эмоций.
- Умница! А теперь также медленно положи руки за голову, и – мордой в пол!
Юрий заложил руки за голову, сцепив пальцы в замок, опустился на колени, и затем лег ничком, уткнувшись лицом в пыльную выщербленную плитку.
Не отводя ствол от затылка Юрия, Астафьев присел на корточки, и свободной рукой тщательно обыскал его полностью, от плеч до ног.
Оружия не было.
Климовский Мясник пришел на встречу пустой!
Мы все поняли одновременно…
Астафьев выпрямился стремительно, словно пружина, развернулся лицом к входному проему, выставляя вперед сжатый в двух руках ствол. И опоздал лишь на долю секунды…
Грохот выстрела слился с одновременно раздавшимся раскатом грома, сотрясшего стены школы. Пуля врезалась Астафьеву чуть правее переносицы, разворотив хрупкие лицевые кости, и вышла навылет из его затылка. Я взвизгнула, словно первокурсница-гимназистка, когда тяжелая вязкая кровь и ошметки мозга брызнули мне в глаза. Тело Астафьева развернулось на сто восемьдесят градусов и его изувеченное лицо уставилось на меня. Правый глаз следователя вывалился из глазницы и теперь болтался у него на щеке, поддерживаемый лишь тонкими нитями мышц. Постояв, шатаясь, еще какую-то долю мгновения, Астафьев с глухим стуком рухнул на пол, роняя свой так и не использованный пистолет из судорожно задергавшихся пальцев.
Из темноты вестибюля выступила еще одна тень. Высокий долговязый мужчина в длинном плаще-дождевике засунул за ремень свой пистолет, и нагнулся к телу Астафьева, подбирая с пола новое оружие.
- Пап!... – Юрий медленно поднимался с пола.
- Марш в машину! – Долговязый повелительным жестом махнул стволом в сторону выхода.
Я забилась изо-всех сил, в новых безумных попытках освободится от стягивающего мою кисть стального браслета. Господи! Если бы мне была дана сила оторвать с мясом свою руку, я не задумываясь сделала бы сейчас это!
Долговязый приблизился ко мне совсем близко, поигрывая пистолетом Астафьева в своих руках. Старый знакомый голос, голос из моих ночных кошмаров, произнес с едва заметной усмешкой:
-Ну, здравствуй, моя девочка! Как ты? Как жила без меня все эти годы? Скучала по мне?
- Пап!.. – Нарушил воцарившуюся тишину голос Юрия за спиной мужчины. – Ты обещал!.. Ты говорил, что отдашь ее мне!
- Я сказал, пошел в машину! Ты достаточно наломал уже дров! – не оборачиваясь к сыну рявкнул мужчина и стянул с головы капюшон дождевика, открывая свое лицо. Постаревшее за два десятка лет, но по-прежнему, то самое лицо, которое я могла бы, несмотря ни на что, узнать из тысячи.
- Ты же моя девочка, правда? Ведь на тебе моя метка! – Ствол пистолета указал на внутреннюю сторону моего бедра и затем медленно поднялся вверх, остановившись на уровне моих глаз…
Обсуждения По следам Климовского Мясника. Глава 13