Желание стать мамой возникает в девочке достаточно в раннем возрасте. Во всех играх она – уже мама, воспитывающая ребенка. Прикладывая к груди любимого мишку, засыпаешь быстрее в грезах, что когда-то будешь кормить собственное дитя.
Подрастая, девочка выбирает себе, скорее всего, не мужа, а отца собственного ребенка.
Так было со мной. В определенный момент моей жизни мне стало невмоготу бороться с этим инстинктом. Я мечтала о ребенке. Забеременев, я благодарила Господа за этот бесценный дар – быть матерью. Я ощущала себя как бы в коконе заботы неведомо откуда исходящей. Я всю себя посвятила пока еще нерожденному ребенку – я ела для него, спала для него, гуляла, плавала в бассейне, занималась здоровьем своим и его, готовила свой организм к более мягкому и нежному появлению на свет малыша. Я старалась занять свой день так, чтоб делать и думать только о хорошем, запретив себе всякие сомнения о неблагоприятном исходе, понимая, что это может ему повредить. В тот момент я была вся в себе, внутри. Я была совершенно неконфликтна, сохраняла спокойствие в очень сложных ситуациях – и все только для того, чтоб не навредить малышу. Когда родилась Янка, я все внимание и заботу переключила на нее, иногда даже забывая о себе. Я полностью была направлена на Янкино жизнеобеспечение, и мне это доставляло огромную радость. Я не могла даже допустить, чтоб к ней прикасались чужие люди, тем более оставить ее с кем-то даже на короткое время. Янкин папаша совершенно не понимал меня, приглашая в дом ежедневно разных людей, он мешал нам, разрушая наше единение с дочерью. А уж советы «умудренных» людей раздражали меня как никогда. Я твердо уверена, что никто не может знать лучше, что же нужно конкретному ребенку, кроме его матери. Даже при болезни врач не порекомендует лучшего лекарства, чем выберет метод лечения мать. Только мать способна почувствовать, как лучше развивать способности ребенка и как лучше выходить из затруднительных ситуаций. Надо только прислушаться к своему внутреннему голосу, который на тот момент един с ребенком. Такого единения с ребенком, как на первом году жизни больше не бывает, потом все идет по убывающей (и у разных родителей с разной скоростью). Но вначале ты приемлешь ребенка как свою неотъемлемую часть, тебе в нем нравится все – и запахи, причем абсолютно все, исходящие от ребенка, и каждое новое движение ты замечаешь с превеликой радостью, ты радуешься всему, что совершает ребенок. Пребывая с ним постоянно, ты первой видишь его улыбку, первое «агу», первые шаги, и вначале это были наши маленькие секреты-радости, которыми мы уже потом делились с остальными. Мы действительно были еще целым неделимым существом, не существовало даже слова, разделяющего нас на маму и дочку. Я без слов понимала, что же она хочет и как это сделать проще для нас. Я совсем тогда не знала усталости, мне пребывание с дочерью было в радость. Со стороны, правда, иногда могло казаться, что я слишком беспечно к ней отношусь – закаливаю, делаю немыслимую зарядку, даю ей очень много свободы в передвижении. Но результатом стало ее раннее развитие. Большей наградой моих стараний и быть не могло как ее успехи.
И только человек, мнению и опыту которого доверяешь полностью, может тебе посоветовать, как лучше поступить в какой-то определенной ситуации, и то слегка и незаметно поправить основную линию, не вдаваясь в подробности. Так произошло и с нами. В возрасте примерно двух лет, Юра заметил, что пора бы начать учить Янку самостоятельности. Да, разумеется, работа в этом направлении уже шла. Заметив любовь Янки наряжаться, я предоставила ей полную свободу действий в ее вещах. И в год она могла сама кое-что уже на себя одевать, причем довольно успешно. Во время прогулки я старалась предоставить ей возможность больше общаться с детьми самостоятельно, подальше бегать по площадке и многое другое. Это в дальнейшем упростило ее адаптацию в детском саду, учитывая, что поменяли мы их немало. Но всегда я была за нее спокойна, что она с этим справится, и она справлялась довольно успешно. Начав такую работу в раннем детстве, невозможно было этот процесс уже затормозить. Янка одной из первых детей в классе стала ходить в школу самостоятельно, гулять во дворе сама, и это несмотря на то, что была самой младшей в классе.
Что же в это время чувствовала я? Когда отделяешь от себя кусочек – больно, даже обидно, что не можешь больше быть вместе так, как раньше. Но, понимая, что без этого, дальнейшего развития не будет, принимаешь правильное решение. Переживаю, конечно, но... Я должна быть спокойна, чтоб у нее все было в порядке. Во время ее гуляния, постоянно слежу за ней, и просто в окошко, и еще каким-то невидимым взором постоянно следую за ней. Я чувствую ее на расстоянии, где она, что с ней, все ли в порядке. Причем это было всегда, и я надеюсь этот дар не утерять. Прогуливаясь с ней, я могу и не смотреть в ее сторону, но знаю где она, и что все в порядке, причем искать ее взглядом буду именно там, где она находится. На сегодняшний день, это, видимо, остатки той связи, которая была между нами, когда она только родилась. Я уверена, что только мама может твердо знать степень дозволенного для своего ребенка, степень ответственности ребенка за него же самого, знать какие требования предъявлять, а какие еще рано, знать, с чем справится ребенок, а с чем нет. В этом смысле, я, видимо, выгляжу совершенно безрассудной и легкомысленной матерью. Но это совершенно не так. Я поступаю именно таким образом, абсолютно отдавая себе полный отчет в том, что делаю (я никоем образом сейчас не пытаюсь себя оправдать). Да, конечно, выгляжу даже для близких мне людей мамой достаточно безответственной, но это совершенно не так. Надо больше доверять, даже маленькому ребенку, чтоб у него с раннего возраста развилось чувство ответственности за самого себя, а в дальнейшем и за другого человека (начиная, разумеется, с собственной мамы, уча беспокоиться о ней, заботиться и проч.). Хочется верить, правда, что Янка в дальнейшем, поймет и оценит мое к ней доверие, не сочтя за что-нибудь неверное.
Так было со мной. В определенный момент моей жизни мне стало невмоготу бороться с этим инстинктом. Я мечтала о ребенке. Забеременев, я благодарила Господа за этот бесценный дар – быть матерью. Я ощущала себя как бы в коконе заботы неведомо откуда исходящей. Я всю себя посвятила пока еще нерожденному ребенку – я ела для него, спала для него, гуляла, плавала в бассейне, занималась здоровьем своим и его, готовила свой организм к более мягкому и нежному появлению на свет малыша. Я старалась занять свой день так, чтоб делать и думать только о хорошем, запретив себе всякие сомнения о неблагоприятном исходе, понимая, что это может ему повредить. В тот момент я была вся в себе, внутри. Я была совершенно неконфликтна, сохраняла спокойствие в очень сложных ситуациях – и все только для того, чтоб не навредить малышу. Когда родилась Янка, я все внимание и заботу переключила на нее, иногда даже забывая о себе. Я полностью была направлена на Янкино жизнеобеспечение, и мне это доставляло огромную радость. Я не могла даже допустить, чтоб к ней прикасались чужие люди, тем более оставить ее с кем-то даже на короткое время. Янкин папаша совершенно не понимал меня, приглашая в дом ежедневно разных людей, он мешал нам, разрушая наше единение с дочерью. А уж советы «умудренных» людей раздражали меня как никогда. Я твердо уверена, что никто не может знать лучше, что же нужно конкретному ребенку, кроме его матери. Даже при болезни врач не порекомендует лучшего лекарства, чем выберет метод лечения мать. Только мать способна почувствовать, как лучше развивать способности ребенка и как лучше выходить из затруднительных ситуаций. Надо только прислушаться к своему внутреннему голосу, который на тот момент един с ребенком. Такого единения с ребенком, как на первом году жизни больше не бывает, потом все идет по убывающей (и у разных родителей с разной скоростью). Но вначале ты приемлешь ребенка как свою неотъемлемую часть, тебе в нем нравится все – и запахи, причем абсолютно все, исходящие от ребенка, и каждое новое движение ты замечаешь с превеликой радостью, ты радуешься всему, что совершает ребенок. Пребывая с ним постоянно, ты первой видишь его улыбку, первое «агу», первые шаги, и вначале это были наши маленькие секреты-радости, которыми мы уже потом делились с остальными. Мы действительно были еще целым неделимым существом, не существовало даже слова, разделяющего нас на маму и дочку. Я без слов понимала, что же она хочет и как это сделать проще для нас. Я совсем тогда не знала усталости, мне пребывание с дочерью было в радость. Со стороны, правда, иногда могло казаться, что я слишком беспечно к ней отношусь – закаливаю, делаю немыслимую зарядку, даю ей очень много свободы в передвижении. Но результатом стало ее раннее развитие. Большей наградой моих стараний и быть не могло как ее успехи.
И только человек, мнению и опыту которого доверяешь полностью, может тебе посоветовать, как лучше поступить в какой-то определенной ситуации, и то слегка и незаметно поправить основную линию, не вдаваясь в подробности. Так произошло и с нами. В возрасте примерно двух лет, Юра заметил, что пора бы начать учить Янку самостоятельности. Да, разумеется, работа в этом направлении уже шла. Заметив любовь Янки наряжаться, я предоставила ей полную свободу действий в ее вещах. И в год она могла сама кое-что уже на себя одевать, причем довольно успешно. Во время прогулки я старалась предоставить ей возможность больше общаться с детьми самостоятельно, подальше бегать по площадке и многое другое. Это в дальнейшем упростило ее адаптацию в детском саду, учитывая, что поменяли мы их немало. Но всегда я была за нее спокойна, что она с этим справится, и она справлялась довольно успешно. Начав такую работу в раннем детстве, невозможно было этот процесс уже затормозить. Янка одной из первых детей в классе стала ходить в школу самостоятельно, гулять во дворе сама, и это несмотря на то, что была самой младшей в классе.
Что же в это время чувствовала я? Когда отделяешь от себя кусочек – больно, даже обидно, что не можешь больше быть вместе так, как раньше. Но, понимая, что без этого, дальнейшего развития не будет, принимаешь правильное решение. Переживаю, конечно, но... Я должна быть спокойна, чтоб у нее все было в порядке. Во время ее гуляния, постоянно слежу за ней, и просто в окошко, и еще каким-то невидимым взором постоянно следую за ней. Я чувствую ее на расстоянии, где она, что с ней, все ли в порядке. Причем это было всегда, и я надеюсь этот дар не утерять. Прогуливаясь с ней, я могу и не смотреть в ее сторону, но знаю где она, и что все в порядке, причем искать ее взглядом буду именно там, где она находится. На сегодняшний день, это, видимо, остатки той связи, которая была между нами, когда она только родилась. Я уверена, что только мама может твердо знать степень дозволенного для своего ребенка, степень ответственности ребенка за него же самого, знать какие требования предъявлять, а какие еще рано, знать, с чем справится ребенок, а с чем нет. В этом смысле, я, видимо, выгляжу совершенно безрассудной и легкомысленной матерью. Но это совершенно не так. Я поступаю именно таким образом, абсолютно отдавая себе полный отчет в том, что делаю (я никоем образом сейчас не пытаюсь себя оправдать). Да, конечно, выгляжу даже для близких мне людей мамой достаточно безответственной, но это совершенно не так. Надо больше доверять, даже маленькому ребенку, чтоб у него с раннего возраста развилось чувство ответственности за самого себя, а в дальнейшем и за другого человека (начиная, разумеется, с собственной мамы, уча беспокоиться о ней, заботиться и проч.). Хочется верить, правда, что Янка в дальнейшем, поймет и оценит мое к ней доверие, не сочтя за что-нибудь неверное.
Обсуждения Письма к Дочери.Глава 12