Пишут о любви

Сама по себе жизнь странная штука.
Нам отпущено несколько десятков лет. Кому больше, кому поменьше. То есть не всем одинаково. В разных странах по-разному. В зависимости от уровня жизни, географических условий, климата и, как ее, наследственности. Но все стартуют от рождения.

Потом детство, переходящее в юность. Юность трансформируется в зрелость. Этот период жизни переходит в старость и дряхлость. Потом…, но об этом не хочется распространяться.

А пока…
Пока устойчивое состояние зрелости...

… да, Грустный, сe la vie, mon cher!.. думаешь старая Томарра из ума выжила, чушь несет, брешет?!.. не все так просто… было… все было… было много скитаний, много горя, мало радости и крошечка счастья… нам цыганам не привыкать… так у нас говорят в тяжелую минуту, а где они, легкие-то минуты… а еще говорят: «Бог захотел ошибиться и сделал цыган»… может и так, скоро сама все узнаю… да… cosi e la vita… сколько прожито, сколько пережито - и не о чем не жалею… все по-правде жилось… а вот после...

Ребе Исраэль, Магид(1) из Козница, ежегодно посещал Апту. Во время одного из таких посещений старейшины попросили ребе прочесть во время празднования шаббос(2) проповедь в шуле(3). Ребе Исраэль отказался.

- В прошлом году, - сказал он, - вы просили меня о том же.

Я произнес проповедь в шуле., но ничего этим не добился. С тех пор у вас ничего не изменилось. К чему я стану напрягать свой голос?

Укоризненные слова Маггида быстро стали известны всему местечку. Жители Апты пришли в уныние...

Все это случилось двадцать два года назад. В одно холодное октябрьское утро я получил от редакции задание. Ничего особенного, задание как задание — встретиться с доктором Шугарменом, деканом физического факультета в нашем университете.

Не помню точно, что послужило поводом — какая-то годовщина чего-то такого: первого атомного реактора, испытаний атомной бомбы или, быть может, Нагасаки. Во всяком случае, в воскресной газете должен был быть разворот на эту тему.

Я нашел Шугармена в его...

В то утро Кармайкл вернулся из Нью-Мексико, и, когда он посадил свой маленький самолет в аэропорту Бербанк, ему первым делом сообщили, что лесные пожары вокруг Лос-Анджелеса выходят из-под контроля. Он срочно нужен, сообщили ему.

Заканчивался октябрь, самый пик сезона лесных пожаров на юге Калифорнии. Из пустыни Мохаве дул горячий, сухой ветер, а дождь последний раз шел пятого апреля. Кармайкл сразу же по-звонил окружному диспетчеру, и тот сказал совсем кратко:

— Майк, одна нога там...

-Ты опять пишешь свои глупые рассказы. Кому ты их пишешь? Кому они нужны? Их никто не будет читать! Ведь то, что ты пишешь, никогда не случится в жизни. Это так глупо. Ты не находишь?

-Нахожу. Но ничего не могу с собой поделать.

-Ты просто не хочешь что-либо с собой делать! ТЫ что возомнила себя великим писателем? Да никогда! Великие пишут о жизни, так, как там бывает. А ты… Ты сочиняешь какую-то ерунду, ничего не имеющую общего с реальностью! Хватит! Прекрати писать!

-Но это последнее...

• Видеть и делать новое — очень большое удовольствие.

• Внеобщественный человек не может иметь морали.

• Война неизбежно истощает государственную казну. Разве взятое у побежденных наполнило бы ее? Начиная с древних римлян, я не знаю ни одного народа, который обогатился бы вследствие победы.

• Война превращает в диких зверей людей, рожденных, чтобы жить братьями.

• Бесконечно маленькие люди имеют бесконечно великую гордость.

• Главное — ладить с самим собой.

• Глаза дружбы редко...

У Колесникова есть друг. Зовут его Октябрь Борисович. Он весь какой-то хрупкий и вытянутый – вытянутая стройная фигура, вытянутые тонкие пальцы, и лицо вытянутое, будто с картины Эль Греко. В редкие дни, когда Колесникову приходится с ним обедать, он тоже чувствует себя слегка вытянувшимся и качающимся как тростник.

На самом деле Октябрь Борисович всегда казался ему похожим на Гамлета в исполнении И. Смоктуновского из того старого черно-белого фильма 1964-го года. В учебниках пишут, что 60-е...

Это было в то время, когда Христос открывал людям своё учение.

Учение это было так ясно, и следование ему было так легко и так очевидно избавляло людей от зла, что нельзя было не принять его, и ничто не могло удержать его распространения по всему свету.

И Вельзевул, отец и повелитель всех дьяволов, был встревожен. Он ясно видел, что власть его над людьми кончится навсегда, если только Христос не отречётся от своей проповеди.

Он был встревожен, но не унывал и подстрекал покорных ему...

Иногда на поэтических вечерах нас, поэтов, спрашивают: а как вы пишете стихи? При этом имеют в виду сам момент зарождения, начала. Обычно я отвечаю встречным вопросом (Михаила Светлова): а как зарождается в материнском чреве ребёнок? С головы? С ног? Или же – у Анны Ахматовой: когда б вы знали, из какого сора рождаются стихи…

Но вновь и вновь убеждаюсь в правоте Владимира Маяковского:

Поэзия – та же добыча радия:
В грамм добыча, в год – труды.
Изводишь, единого слова ради,
Тысячи тонн...