Пароль входа

14

В антракте часть зрителей пряталась от дождливой мороси под козырьком главного входа в театр. Бурных обсуждений увиденного они не вели. Каждый курил себе молча и в одиночку. А некоторые запалили уже и по второй сигарете.

Одна внушительного вида дама стояла несколько наособицу. Она держала в крепких пальцах папиросу, которая постоянно гасла, потому что дама, каждый раз, прикуривая её заново, затянуться тут же забывала. Она задумчиво рассматривала узор мокрой решётки, окружавшей здание...

18

Стены комнаты на сцене вдруг стали для глаз Женщины абсолютно прозрачными и за ними возникли танцзалы из снов. Там же появились из кулисного сумрака и её мужчины-сны.

Мальчик-старичок.
Теперь это было существо, напоминающее молоденького пушистого зайчонка с прижатыми к спине ушками и каким-то старческим, похожим на крысиное лицом.

Сплавщик.
Его лучше всё-таки не описывать, он уже не один год пролежал на дне таёжной реки, придавленный топляком.

Первый муж.
Ну, “первый муж” - он...

Серега с Галей были идеальной парой, и это не просто приевшееся выражение. Серега, как его звали с самого детства, во дворе, на учебе и на работе, даже начальники и заказчики, - голубоглазый весельчак с вечной улыбкой на губах, любимец женщин, душа любой компании.

Не громкий и заводной, а добрый и мягкий, от него так и веяло надежностью и уверенностью. Галю он обожал. Она не была красавицей, но ее огромные карие глаза притягивали к себе, как магниты. Спокойная и уравновешенная, рядом с ней он...

Вообще-то ей полагалось захиреть в московском климате, не похожем на ее родную Северную Африку. Но она была не только жива, но и вполне здорова, оправдывая свое имя, напоминающее о мумиях египетских фараонов, над которыми неподвластно время.

Ее звали "Хамеропс". Марк, считая это имя неприличным, называл ее просто - "пальма". Было несложно понять, какую из пальм он имеет в виду, поскольку другая растительность в нашем доме не приживалась.

Когда Марк приволок горшок с растением, он божился...

Синхронизация

Существо уже входило в плотные энергетические слои, когда его охватил неуверенно-вопросительный мыслеобраз, который можно было бы обозначить фразой: «Смогу ли я стать одним из них, научусь ли разговаривать на этом языке?» И тут же им был получен успокаивающе-утвердительный ответ от того, кто всегда был рядом: «Это произойдет постепенно, само собой. Ты станешь одним из них». Существо в одно мгновение увидело весь процесс и успокоилось.

Он был уже наполовину здесь. И он был как...

Последние дни моя френдлента пестрела постингами о конкурсе; кто-то призывал голосовать, кто-то злобно критиковал участников, кто-то писал что "ему-то все равно". Лично я очень люблю конкурсы. Правда предпочитаю наблюдать, не участвовать.

Потому, что, во-первых, почти всегда мне конкурсы кажутся нечестными, необъективными и неправильными, а во-вторых, если я оказываюсь участницей, то меня не покидает мысль, что из всех я меньше всего заслуживаю победу, а в таком случае вообще зачем...

Утро. Еду на работу. Троллейбус почти пуст. Основная масса народу начинает работу намного раньше, чем я.

На одной из остановок в вагон цепочкой входит целая группа ребятни с двумя сопровождающими.

- Детсадовцы, - улыбаясь, замечает женщина, сидящая впереди меня, - вон, зубов передних ни у кого почти нет. Такие они забавные!

Малышня рассаживается по трое на сиденья. В салоне смех, щебет, возня, толкания. Пассажиры улыбаются. Дети всегда радость.

- Как воробышки щебечут, - радостно...

ИСТОРИЯ ПЕРВАЯ, в которой рассказывается о зеркале и его осколках.

Ну, начнем! Дойдя до конца нашей истории, мы будем знать больше, чем сейчас. Так вот, жил-был тролль, злой-презлой, сущий дьявол. Раз был он в особенно хорошем расположении духа: смастерил такое зеркало, в котором все доброе и прекрасное уменьшалось дальше некуда, а все дурное и безобразное так и выпирало, делалось еще гаже.

Прекраснейшие ландшафты выглядели в нем вареным шпинатом, а лучшие из людей - уродами, или казалось...

мне так хочется взглянуть на мир позади твоих глаз, на каждый укромный уголок этого мира, каждую грань и трещенку...и мне кажется, я начинаю видеть... я отражаюсь в тебе, ты мое зеркало, зеркало моего духа, беспорядочного движения внутри, за улыбающейся маской моего лица... мало кто видит это движение внутри под кожей, ты его видишь...я кричу.... Ты входишь настолько глубоко,что я не могу спать , наблюдаю за твоими шагами , и когда ты внутри, всё замирает, абсолютная тишина ... впитываю тебя...

В другом углу каморки темнел на полу кусок жести, оставшийся от некогда существовавшей в этом месте голландской печи. На нём, скорчившись от утреннего холода, под зимним пальто со свалявшимся меховым воротником и поношенной заячьей шапкой в головах, спал молодой мужчина.

В прихожей к гулким синкопам джазового дуэта «кран-бачок» присоединилась белая дверь. Раздался мягкий щелчок её замка и лёгкий скрип петель – створка приоткрылась и выпустила из комнаты молодого человека с густой шапкой...