Пароль входа

— О, черт. Опять этот долбаный рояль с самого утра, — бурчит Алла, с максимально недовольным видом поднимаясь с кровати. — Тошнит уже от этого Бетховена.

Лениво она стучит в стену, заранее зная, что это не произведет ровным счетом никакого эффекта. Никогда не производило.

На кухне царит привычный беспорядок. Настолько привычный, что на него уже никто не обращает внимания, даже редкие гости, заходящие в эту квартиру. Алла жарит привычную яичницу. Жарит небрежно, но это не оттого, что такая...

ПЛЮС МОЯ ЖИЗНЬ.
Я родился в пятницу. Мама всегда говорила, что это к счастью. В пятницу рождаются счастливые люди...

...МОЯ ЖИЗНЬ.
Мне часто снится один и тот же сон: я взлетаю ввысь. Так стремительно, что свежий воздух обжигает холодом легкие. Вздох… Один миг безмолвия, и все замерло внутри. Вокруг меня – вся вселенная, весь мир замер в ожидании. Душа бешено колотится во мне в предвкушении. И дальше только полёт. Это не похоже на медленное парение вне времени. Это стремительный полет на...

19 марта 2006 года. Валяюсь на диване. Время - девять утра. Не спится. По телевизору крутят воскресные новости. Великий французский путешественник Николя Ванье в одиночку проехал на собачьей упряжке восемь тысяч километров от Иркутска до Москвы. Снег искрится под полозьями нарт. Лайки несутся по снежному полю, залихватски вертя хвостами. Смотрю на экран и думаю о том, что на свете нет ни одного пса красивее эскимосской лайки с голубыми глазами.

Диктор говорит, что это помесь сибирской и...

ДЕНЬ ТРЕТИЙ

Август. Полдень. Старшина милиции Сергей Сидоров стоит на разделительной полосе дороги, широко расставив ноги. Перекресток, находящийся во временном владении старшины, расположен практически в центре города. Один угол занят гостиницей «Воронеж» в красивом послевоенном здании с башней, шпилем и часами с боем. Напротив громада областного оперного театра. В третьем углу перекрестка гостиница «Брно», в четвертом НИИ Связи. В ста метрах начинается центральная площадь города с серым...

Мое Рождество – это стеклянный шарик, внутри которого либо домик, либо фигурка ангела, либо еще что-то... Его встряхнешь, и он оживает: кружатся снежинки, и, кажется, весь мирок внутри него становится настоящим. И становится хорошо. И улыбаешься. Внутри моего шарика – Русалочка. Когда-то давным-давно купленный в каком-то магазинчике Копенгагена стеклянный шарик...

- Каждая русалочка должна побывать наверху! – категорично продолжал Большой Королевский Краб.

Да, именно так – Большой...

-- Боже, что это?! – Воскликнул дежурный на секретной базе на Марсе, наблюдая за планетой Земля. – Они там сошли все с ума! Что они делают?! Это уже нельзя остановить! Мои компьютеры показывают, что мы потеряли все контакты с нашими базами на Земле! Что же делать?!

-- Надо подождать… Выждать… время… Подождём… а… а потом… потом…решим.

Прошли тысячелетия с тех пор, как на планете Земля была ядерная война. На Земле выжили только немногие. Цивилизация была разрушена. А каждый, кто выжил, без...

Наследный принц дома Аббасидов, потомков дяди Пророка, жил, как живут обычные люди.

Как принято среди знатных арабов, этот человек, которого звали Дауд эль Аббаси, называл себя Дауд, сын Альтафа.

Предки потеряли все богатства и не оставили ему ничего, кроме титула принца.

После трех поколений род его окреп, принц поднялся до ранга мелкого торговца. Его жизнь проходила на базаре, где он продавал семена и пряности.

Однажды он влюбился в дочь богатого купца. Купец показал сватам...

«Уже голосу никакого собачьего не стало. Одно сиплое повиз-гивающие тявканье:

Гау, гау-у-и-и, гау-гау-у-и-и».
Я лаю и лаю целый день. Посадить бы этих кочегаров самих на цепь и пусть себе гавкают, охраняют котельную, чтоб террористы не взорвали.

Времечко пошло – нечистая подкарауливает из-за каждого угла. Одна только радость мне горемычному псу – тополики. Шелестят, словно переговариваются над моей конурой. Отцвели уже белым пухом. Шумят, шумят, будто молебен мне читают о ниспослании всех...

Пролог.

Вечерний город… Большой, копошащийся. С текущими по его венам фарами машин, со змеями поездов, выползающих из его коряжистых окраин. Он мерцает миллионами светящихся окон, фонарей, реклам, которые изрешетили наползающую на этот бетонный муравейник темноту.

Люди в городе закончили свою работу. Продираясь сквозь толчею, через дым и шум, они спешат к своим газовым и электрическим очагам, таща в руках пухлые пакеты с фирменной символикой супермаркетов. Скрипят натруженные пружины...

Сын академика-историка из Ленинграда, Андрей Радонежский уехал в Сибирь, чтобы учиться в Академгородке. Средой его общения стали жившие в двухэтажных коттеджах среди сосен академические дети, в воспитание которых входили - Клуб фехтования «Д,Артаньян» и изучение французского языка.

В Андрее была странность – его облик словно не соответствовал его личности. Нельзя было основы физиогномики применить к его характеру, черты его лица были непроницаемы, словно характер им был создан самостоятельно...