Благочинные лики святых в сельской церкви были сбиты с толку смутой, охватившей сердца и души мирян, медленно наполнявших церковь. Народ говорил тихо, как и подобало в храме, но в шепоте и взглядах сквозили оттенки страха, непонимания, разочарования и горечи.
Шаркая тяжелыми сапогами по тропинке, укрытой утоптанным снегом, к церкви шел и Семен. В голове старика кипели словосочетания и фразы, рвущиеся наружу, а глаза подавали сигнал о срочном поиске собеседника. То, что вертелось ниже, где-то в области сердца, не подлежало определению – Семен просто ощущал некую тяжесть, переплетенную с огорчением и желанием разобраться в происходящем. Мир изменился навсегда после событий памятной пятницы, которую в народе, не сговариваясь, прозвали «черной». Никто из деревенских жителей не понимал, что именно должно было произойти взамен, но в сердцах и душах, так надеявшихся на прорыв и улучшения, поселилась пустота. Не понимая сути происходящего, селяне верили в простые, но так необходимые перемены. Пустота разрасталась, как черная дыра, поглощая все прочие чувства и ощущения.
Смесь малопонятных эмоций возбуждала недовольство и желание бороться. Немалую роль в этом играли средства массовой информации, поддерживающие в массах бунтарский дух и желание помочь тысячам неравнодушных, стоящих там, на центральной площади.
У церкви тоже было на удивление людно. Это замечали все, причем ни у кого не было сомнений, что послужило причиной столпотворения. Семен здоровался с каждым встречным, мило улыбался, задавал учтивые вопросы ни о чем и отвечал на них сам, попутно ища глазами односельчан, желающих откровенного разговора.
– Наконец-то я вас нашел, – оживленно обратился старик к местному мудрецу Владимиру Николаевичу или, как выражалась Варвара, представителю власти. – Доброго дня вам, разрешите обратиться с вопросом, пока у нас есть немного времени до службы.
– Почему бы и нет, Семен Иванович! Я и так удивлен, почему вы до сих пор не задали мне ни одного вопроса. Два дня молчания при вашей активной гражданской позиции – просто удивительно!
Семен пропустил мимо ушей явное проявление сарказма, сделав вид, что не понял намека на хроническую навязчивость.
– Я не буду донимать вас расспросами о подробностях, но позвольте хотя бы полюбопытствовать о вашем личном отношении к событиям в Киеве.
Владимир Николаевич работал в управе уже не один год, снискав репутацию здравомыслящего чиновника, не раз приходившего на помощь, причем, как ни странно, бескорыстно.
– Я не знаю, какой ответ вы ожидаете услышать, – произнес государев муж, встретившись взглядом с Семеном. – Поэтому отвечу вам абсолютно искренне, возможно, даже чересчур: все, что произошло, наверняка имеет свои объяснения, но ощущение предательства и отношение к украинцам как к неполноценной нации со стороны мирового сообщества не на шутку бьет по самолюбию. Слишком уж убедительно нас толкали вперед, чтобы так резко натянуть удила. С разорванным ртом даже лошадь откажется бежать дальше, ведь так?
– Вы абсолютно правы, Володя, это я говорю вам как бывший конюх, - также, не скрывая саркастических ноток, согласился Светлячков.
– Мы потратили годы на формирование позиции по ассоциации с ЕС, провели более ста совместных встреч в рамках секторального подхода в Киеве и Брюсселе. После того, как общее число страниц в тексте соглашения перевалило за десять тысяч, нам казалось, что было достигнуто полное понимание сторон: консенсус заключался на взаимовыгодных условиях! И вдруг, как снег на голову, вслед за признанием результатов переговоров достижением на нас опрокидывают сообщение о том, что все старания пропали зря. Недавнее заявление российской оппозиции о том, что Москва и Киев стали идеальной парой, в которой жена – швабра, а муж – тряпка, наверняка не одного меня наводит на мысль о том, что мы склоняемся перед чьей-то волей. Это, мягко говоря, грустно, – Владимир Николаевич вдруг замолчал и посмотрел на людей, поневоле ставших свидетелями этого странного диалога. – Мир уже другой, и это следует понять всем – и тем, кто руководит страной, и тем, кто пытается строить нормальные отношения в семье, в родной деревне или в городе. Украина – страна, которая прошла испытания не одним Майданом. Она достойно встретила вызов, не опозорив себя. Именно поэтому мы должны идти вперед, как бы тяжело не приходилось в переходное время, следовать примеру государств, которые уже преодолели эти этапы, и попутно присматриваться к передовым технологиям и практикам. На мой взгляд, народу на Майдане, как и нам, обидно за то, что наше руководители выбрали в партнеры страну, у которой этот путь еще впереди. Для Украины это деградация, откат по всем позициям…
Постепенно вокруг импровизированной трибуны начали собираться люди. Оратор, не ожидавший столь стремительного роста аудитории, слегка стушевался, но, помедлив, собрался с духом и продолжил мысль.
– Нам, деревенским жителям, от ассоциации с Европейским Союзом легче бы не стало, как, впрочем, и металлургам, и шахтерам, и даже правителям. Новые требования наверняка повлекли бы за собой колоссальные затраты на модернизацию предприятий, технологических процессов, да и вообще положений и представлений о некоторых вещах. Но так и должно быть, таковы законы эволюции. Не стоит возвращаться в каменный век из-за страха раскошелиться на улучшения, тем более что для олигархов настало время вкладывать средства в усовершенствование и аттестацию рабочих мест, достойные стандарты социальной защиты и заработной платы. Тяжелее всего придется сельскому хозяйству. Оно в максимальной степени зависимо от природных факторов и наличествующих ресурсов, к которым относится и племенной потенциал скота, и урожайные сорта растений. Производство пищевых продуктов наиболее затратно и по времени, и по ресурсам. Это и в Европе самая чувствительная сфера – а уж в нашей стране тем более! Взять хотя бы молочное дело: предприятия, заинтересованные в экспорте своей продукции за пределы Украины, будут вынуждены полностью отказаться от закупки молока у хозяек, у которых на подворье одна – две коровы, и при этом не имеющих автоматических систем доения. Но это не означает, что отказаться от закупок молока у частных лиц должны будут все и сразу. В странах, недавно присоединившихся к ЕС, процесс перехода к промышленному производству молочного сырья занял от 10 до 15 лет. За это время экономика и конкуренция сами расставили бы все по местам, а закон «О локальных рынках» навсегда ликвидировал бы споры вокруг торговых площадок местного значения, потерять которые мы так боимся, причем совершенно зря – мы никогда их не потеряем. Национальная система контроля доказала на практике, что и в Европе рынки имеют право на существование. Они возрождены в Германии, Португалии и некоторых других странах Европейского Союза…
Когда оратор умолк, переводя сбившееся дыхание, в толпе воцарилась тишина. Казалось, было слышно, как снежинки, касаются земли. Даже отец Никанор не спешил к службе – объяснения требовались и ему, так как мир менялся слишком быстро. Ощущая на себе десяток пытливых взглядов односельчан, Владимир Николаевич оглядел всех присутствующих и поспешил подвести итоги внепланового выступления:
– Дорогие односельчане! Мои слова – не последняя инстанция, это всего лишь мои личные умозаключения, которые вы вправе подвергать сомнению. В этом и заключается принцип демократии.
– Но людям интересно ваше мнение, Владимир Николаевич! Давайте зайдем в храм, и вы продолжите рассуждения, ведь то, что случилось у нас в стране, для многих и по сей час остается загадкой, – с неизменным спокойствием и рассудительностью предложил отец Никанор.
– Да, но я.., – пошел было на попятную чиновник, но толпа, хлынувшая в храм, отмела все возражения одним махом.
Прихожане рассредоточились хаотично, но в любом хаосе есть система: поближе к месту, где обычно находился священник, на сей раз подобрались самые любопытные и социально активные. В рядах зевак, естественно, затесался и Семен. Сжимая в руках ушанку, старик в глубине души гордился, что и тут без него не обошлось. Одно досадно – рядом не оказалось верного собеседника Александра, неизменного толкователя чиновных речей, но на то была уважительная причина. Отправившись митинговать на Майдан, сельский ветеринар встретил коллегу, работающую в одной из городских клиник. Судя по всему, тем для бесед у них нашлось намного больше, чем того требовала обстановка. В общем, приключилась у них любовь у них, и Сашка, на беду обеим фельдшерицам Иринам и учительнице начальных классов, теперь по воскресеньям часто пропадал в столице.
Тем временем Владимир Николаевич встал рядом с батюшкой и, переминаясь с ноги на ногу, начал новую речь.
– Я не планировал сегодня выступать, все получилось спонтанно, поэтому, если отец Никанор не возражает, я предлагаю выстроить беседу по принципу вопросов и ответов.
– Нет, почему же, не возражаю, даже наоборот! Я думаю, так будет интереснее, –закивал священнослужитель.
Пока селяне собирались с мыслями, вперед, как обычно, выступил Семен Иванович.
– Вовчик, скажи, а почему власть-то наша так сильно Путина боится?
Толпа зашумела, но вопрос не освистала – в глазах блеснули искорки любопытства.
– Честно сказать, не знаю, тут можно только догадываться. Вполне возможно, что причиной послужило угрожающее экономическое положение предприятий, принадлежащих правящей элите, а может, имели место прямые угрозы. Такое не раз срабатывало в России, достаточно вспомнить хоть Троцкого, хоть Березовского, да мало ли… Если бы хоть кто-то мог предугадать события, подобное решение не было бы принято, но существуют вопросы, о которых я могу не знать и даже не догадываться. К сожалению, информированность населения Украины требует коренного улучшения. Наверняка с достаточным количеством информации народных волнений было бы намного меньше. Возможно, история укажет нам на ошибки уже совсем скоро, а может, и наоборот, подтвердит правильность всех ранее принятых решений.
– Владимир Николаевич, а на что нам Европа, если молоко от коровы сдавать нельзя будет? – обозвалась хозяюшка маленького роста, стоявшая возле образа святого Николая.
– Почему нельзя? Можно! – тут же отозвался государственный служащий. – Только организуйте механическое доение, исключающее прямой контакт молока с воздухом, установите охладитель и соблюдайте гигиенические требования к транспортировке и хранению готовой пищевой продукции, которые выполняются всеми европейскими производителями без исключения. Вы же тоже хотите, приходя в магазин или супермаркет, быть полностью уверенными в качестве и безопасности всех продуктов? Интересно, почему в Украине предпочитают думать, что молоко, выдоенное руками, безопаснее и вкуснее? Нам, что ли с дерьмом всегда вкуснее? – Владимир Николаевич осекся на полуслове, поняв, что зашел слишком далеко, но было поздно – по ту сторону амвона уже растекалось вязкое, словно патока, недовольство, но слушатели хранили молчание, предоставив чиновнику фору, которой тот, разумеется, не преминул воспользоваться. – Простите, я, наверное, увлекся в изречениях, но ведь сейчас все на взводе. Посмотрите, что на Майдане творится! На что сейчас больше похож вчерашний центр столицы – на триумф нации или на ночлежку для бродяг? Использовать фонтаны в качестве туалетов, портить гранитное покрытие, ругаться матом, размахивая казачьими оселедцами, расписывать стены госадминистрации и покрывать наскальной живописью памятники архитектуры – это по-европейски? Так о чем мы говорим? Украина снова рухнула в политический кризис по самые… уши! Сейчас на Майдан выходят не только наивные студенты, мечтавшие учиться в Лондоне, но и недокормленные оппозиционеры, так что в сухом осадке снова имеем хорошо финансируемое мероприятие! Я тоже хочу, чтобы Украина увернулась от всех притязаний, но то, что приходится наблюдать в Киеве – никакое не народное движение, а попытка государственного переворота. Может, уже через год история даст нынешним событиям объективную оценку, а я... Кто я такой? Всего-навсего человек, высказавший собственное мнение. Простите, если что-то не так.
Не дожидаясь следующего вопроса, Владимир Николаевич обернулся к алтарю, трижды перекрестился и направился к выходу. Люди молча расступались перед ним, уступая дорогу.
Служба в церкви прошла неожиданно спокойно – никто не вспоминал о спонтанном заутреннем выступлении.
По окончании молебна Семен, как обычно, зашел в магазин, но не смог спокойно вернуться домой и повернул к ветеринарной лечебнице в надежде встретить Александра – вдруг доктор уже вернулся? Лечебница была открыта, и в окошке Александра горел свет.
– Доброго вам дня, – начал с порога Семен. – Санька, ты есть?
– Кто это к нам в воскресный день? – раздался до боли знакомый голосок Иры-маленькой. Вскоре из-за дверной рамы выглянула и сама Ирина. Ее прическа находилась в художественном беспорядке, а закатанные рукава и тряпка в руках сразу дали понять, чем ей приходилось заниматься в довесок к служебным обязанностям.
– Прибираешься, дочка? – по-отечески спросил Семен. – Может помочь чем? Ты не смотри, что я старый, воды из колодца принести могу.
Ирина всегда чувствовала особое расположение старика к своей персоне и не стала разочаровывать его отказом.
– Если вас не затруднит, Семен Иванович, вылейте грязную воду в палисадник.
Семен, восторженный сознанием собственной услужливости, схватил ведро и помчался на улицу. Ирина, водрузив тряпку на швабру, принялась намывать пол в кабинете своего начальника, а ее мысль в силу нехватки жизненного опыта все еще силилась постичь смысл аллегории, приведенной утренним оратором для наглядной иллюстрации союзе Киева и Москвы.
Тем временем слегка запыхавшийся Семен поднялся на порог и двинулся споласкивать ведро в манипуляционный кабинет. Ирина наблюдала за ним, понимая, как важно чувствовать себя нужным хотя бы на самую малость. Старик часто гостил в лечебнице, так что не было никакой надобности рассказывать ему, что да как.
Не дожидаясь расспросов, Ирина начала разговор первой.
– Вы знаете, а ведь я была там!
– Где, в церкви? Так я тебя видел... – охотно отозвался Семен, превозмогая боль, охватившую старческую руку при соприкосновении с холодной водой.
– Да нет, на Майдане! Я была там в ту самую «черную пятницу». Ведь тогда все начиналось действительно по-настоящему! Нам Сашка все рассказал про европейскую интеграцию, мы словно на крыльях летали, мечтали вырваться из этих оков, хотя бы и не сразу. А оно видишь, как – в последний момент, будто серпом по горлу встало. Не смогла я удержаться, поехала в Киев и видела, как студентки на Майдане плакали! Они ведь тоже надеялись на лучшую жизнь. Нужно было все-таки подписать соглашение после того, как люди вышли на улицы. Тогда Президент снял бы с себя ответственность за все, что случилось впоследствии. Народ ведь сам подталкивал его к такому решению! Почему же он не сделал этого, почему? Неужели ему все равно?! Неужели он не подумал о нас? Я же голосовала за него, я же верила... – Ирина вытерла глаза и вновь взялась, было за швабру, но, не сдержавшись, резко отшвырнула ее, села на стул и закрыла лицо руками. – Будь, проклята эта швабра!
Семен стоял в дверях, не решаясь поставить на пол ведро, и смотрел на Ирину. Глаза старика предательски увлажнились, а сердце наливалось горечью – и одновременно пылало гордостью за маленькую, но такую сильную девочку!
– Не плачь, дочка! – в конце концов, осмелился пенсионер. – Жизнь пока не заканчивается! Я бы и не подумал, что в Украине есть такие люди, как ты. Ведь вы совсем другие, вы лучше нас! Вы настоящие, вы однозначно будете жить лучше нас, а нам, старикам, пожалуй, уже пора! – Семен поставил ведро и побрел к выходу, ожесточенно комкая натруженными морщинистыми руками видавшую виды шапку.
– Простите меня, Семен Иванович! – послышалось вслед.
– Да и ты прости, не думал я, что у тебя все так серьезно, - пробормотал старик.
Семен брел по белому снегу и прокручивал в голове все, что носилось в голове за последние недели. Едва ему удалось сформировать собственное представление о ситуации в стране – старик был уверен, что оно абсолютно верное и правильное, но слезы юной девушки перевернули его понимание, указав на верный путь в лабиринте идей. Время старых мнений ушло! Они – молодые, они готовы терпеть лишения, но прошлое им чуждо. Новое поколение не боготворит СССР и не хочет вождей – ему нужны понимающие руководители, товарищи, идущие на диалог с народом, готовые прислушаться к его советам и, в конце концов, любящие его…
Снег решил скрыть следы старика и припустил, что есть мочи, укутывая белоснежным покрывалом грешную землю. Миллионы беззаботных снежинок водили хороводы в свете фонарей, искусно выплетая замысловатые кружева фантастического танца. Так и жизнь укрывает былые ошибки, и мы забываем о них, пока они незаметны. Но приходит весна, и жгучее тепло пробужденного солнца заставляет вспомнить о том, что скрывает в вечной мерзлоте воспоминаний старая, прикипевшая к прошлому душа. И как бы не сопротивлялась зима, все равно ей придется уйти: пусть не сегодня, но хоть когда-нибудь весна обязательно настанет – ведь время не терпит промедлений.
Закрывая за собой калитку, старик украдкой вытер рукавом глаза. «А ведь слезы еще бегут, – удивленно подумалось Семену. – Значит, и я еще не умер...»
Дни пролетели как весенний ветер и уже не снег, а нежная как сама весна трава стала пробиваться через серо-коричневый ковёр пожухлой листвы. События градом окатывали через голубые экраны и болтливые радиоприёмники. Мир просто встал на дыбы, наблюдая за событиями в Украине, которые начинались с простых девичьих слёз. Минула и февральская революция отшумели выстрелы на Грушевского и Институтской. Семен, увлёкшись событиями, так забавно проистекающими из голубого экрана его телевизора, что даже иногда забывал бриться. Вот так, не бритый как воин из гор он открыл, прохладным, но солнечным мартовским днем, окно и вдохнул полной грудью воздух, насыщенный влагой оттаявшей земли и оживающей хвои. Целью и центром его внимания была парочка воинственных рыжих котов, пытающихся пока только перекричать один другого! Ярко выраженный оскал у обоих на фоне плотно прижатых к голове ушей и взглядов искоса, говорил о том, что на этом урегулирование конфликта не закончится. А вот лейка для полива грядок конфликт уладит мигом. Так и стало, хвостатые соперники разбежались от своевременного полива, оставив в недоумении трехмастную красавицу кошку ожидать их нового пришествия.
Семен, пряча лейку, заметил подкативший к Варвариному двору Москвич Сашки ветеринара. Так сложились обстоятельства, что Александра не было в деревне на протяжении последних нескольких недель, так что поговорить по душам да оценить обстановку у старика возможности не было с самого народного вече в деревенской церквушке. Поставив лейку на лавочку, Семен натянул калоши, и по дороге надевая фуфайку, поторопился к калитке.
Александр действительно приехал в Варваре по предварительной договоренности проверить корову на скрытые формы мастита. Когда в калитку Варвариного двора вошел Семен, Александр практически закончил исследование и выписывал документ, подтверждающий здоровье животного. Старик подкрался с тыла, подойдя на достаточное для информационного нападения расстояние, выпалил безотказную всегда срабатывающую фразу.
- Александр, здравствуйте, вы мне нужны как доктор!
По реакции ветеринара было сразу понятно, что эффект неожиданности сработал на полную.
- Семён Иванович, вы просто как хищный зверь, только вместо зубов у вас вопросы…
- Да, Санёк ты мне льстишь, какой из меня хищник, так на погоду поясницу ломил, что мне ни одной птички не словить, - Семён странно так взглянул в сторону улыбающейся Варвары и продолжил, - Вот только Варвару пока догоняю, и то, она сейчас радикулит подлечит и как рванёт, не догнать будет.
- Дурак ты Сема, старый дурак, - потирая перевязанную пуховым платком поясницу, прошипела Варвара, наверняка заметив в его словах подвох или скрытый подтекст.
- Да ладно, не обижайся, это я так к слову, мне Санька нужен. Я ему пару вопросов хотел поставить, а то телевизор рассказывает все одно и, то же, а оно в голове не укладывается никак.
Александр дописал справку и, передав ее счастливой хозяйке, обернулся к Семёну.
- Ну что произошло-то, дядя Сёма?
- Как, что произошло? Страна в анусе! Рвётся на лоскутки как половик, за что ребят постреляли на Майдане, бандитизм, мародерство, раскулачивание… А ты говоришь что произошло…
- Так от меня какого ответа вы ожидаете? Я ж не международный наблюдатель, - собирая пластинку и димастин в чемодан, ответил Александр, показывая всем своим видом, что тема эта не простая и до конца не понятна даже ему самому.
- Так давай вместе разберёмся, у меня голова кипит!
- Так что именно вам не понятно, дядя Сёма?
- Как что? Почему февральская революция привела не к миру и согласию, а к развалу и расколу?
- Это из-за разношерстности общества, этот вопрос лёгкий. А вот, что нужно было сделать, что бы этого не произошло, тут вопрос для размышления, - Александр, помахав рукой Варваре, медленно двинулся к машине в сопровождении любопытного старика. – У меня ведь очень много друзей и в Крыму и в Донецке и в Луганске, нашей ветеринарной братии кругом по щепотке. Они ведь как семья мне. Вместе учились, вместе отдыхали, вместе думали и вот сейчас и меж нас разногласия имеются. Значит не все так просто в этом мире. Наверняка свой след оставляет и информационно-агитационная война. Она как змея вползает в мозг и продуцирует мысли, не наши мысли, - навеянные навязанные. А за мыслями и действия.
- Вот Россию не как не пойму, зачем они против братского народа, что мы им плохого сделали?
- Сделали, Семен Иванович, сделали, можете не сомневаться. Вот если посмотреть на Росию, Украину и Беларусь. Что вы в этих странах схожее находите?
- Ну, славяне…
- Ну, отчасти, - перебил Александр, явно входя в азарт. – Есть более чёткие индикаторы для сравнения. Вот, например правители, правительства, президенты, как угодно их назовите. Один вводит правило наследования власти, второй просто с товарищем меняется креслом то один то другой. На лицо основные признаки узурпации власти. А это явление неизбежно приводит к тоталитаризму и диктатуре! Частичной или полной изоляции населения от всемирного информационного поля. А это в свою очередь рано или поздно вызывает недовольство, взрыв. Если все выше сказанное сопровождается открытым обманом, унижением или насилием, факты которого становятся известными людям, возникает восстание против узурпирующего режима. Это произошло и в Украине. И это прекрасно понимают и другие узурпаторы - соседи! Именно по этому начинается непризнание, захват, территориальный передел и другие мероприятия, подрывающие доверие к вновь пришедшей власти. Это не что иное, как страх перед заразной болезнью, называющейся народным гневом или духом восстания. Вот вам Семён Иванович и причина, - Александр уложил чемодан в видавший виды багажник и захлопнул крышку.
- Саня, ну это понятно, а почему наша страна трещит по швам?
- Дядя Сёма, вы ко мне как в ассамблею ООН за вопросами. Конечно, у меня есть предположения и догадки, но это только моё мнение. Если вам интересно…
- Саня, ты за последние два года не разу в своих предположениях не ошибся! Конечно, интересно.
- Ну, тогда, пожалуй, нужно согласиться с тем, что общий процесс внутреннего раскола не прошел без участия агентов третьих стран, но не это главное, по моему мнению. Главное это существенное ментальное различие востока и запада нашей сравнительно небольшой страны. После окончания вооруженного восстания, иначе майдан называть будет не верно, победители не смогли полноценно оценить ситуацию. А ведь раскол можно было предугадать задолго до победы народного восстания. Основной причиной раскола стал не правильный выбор приоритетов при назначении людей на роль правителей расшатанного до предела государства. Именно исторически сложенная органическая неприязнь и негативная окраска новых правительственных персоналий на востоке стали причиной всплеска народного неповиновения. У меня на востоке много родственников, которые в принципе далеки от политики. Многие из них живут впритык к черте бедности. Они никогда не хотели войны. Но после прихода новой власти ситуация с назначением «бывших» перечеркнула победу «Небесной сотни». Вера в победу нового была полностью разрушена. А так как страх перед тем, что насилие не победить собственными силами, они подсознательно метнулись к тому, кто, по их мнению, имеет силу для их спасения. Вот и весь абсурдный механизм раскола. И я сомневаюсь, что вновь испечённые правители не понимают этого. Но уж очень хочется поуправлять, порулить, может чего и перепадёт. Жалко только ребят на майдане. Они так верили. Даже Ирка не удержалась, поехала, хорошо хоть живой вернулась.
Семён зашкарузлой рукой, потирая свой небритый подбородок, взглянул на Александра из подо лба.
- Так что зря это всё?
- Почему зря? Нет, конечно! История, она ведь циклична. Была февральская революция, бандитизм, временное правительство, значит по логике жанра быть и октябрьской. Только вот не охота терять хороших добрых людей. Они по сути стремятся только к одному – к миру, спокойствию, благополучию. Только вот приходят туда не все.
Александр одел поверх халата запятнанную профессией куртку и, потрепав по плечу старика, продолжил.
- Держитесь дядя Сёма! История не заканчивается. Нам многое предстоит сделать. Как и кто это будет делать посмотрим, история на места всё расставит, вот только время не охота терять уж больно в цивилизованном обществе хочется пожить. Без лжеосвободителей, лжесамообороновцев и просто безо лжи, бандитизма, страха. Наш народ очень мягкий и добрый, неужели он не заслужил беззаботного детского смеха под яркими лучами свободного, мирного неба?
Они пожали друг другу руки, Александр приобнял старика, похлопал его по плечу и сел в машину. Москвич, вздрогнув, завёлся и покатил по укатанной сельской дороге. Семён остался одиноко стоять на улице, опёршись на покосившейся от времени соседский забор. Его мысли были запутанны. Душа наполнена отчаянием от безысходности. Поиск ответов натыкался на тупики.
- А не починить ли мне забор!? – мысль пришла из неоткуда и попала точно в цель желаний и намерений. Мир как забор, рушится, если его не поддерживать и не обновлять. Так вот оно время! Оно пришло!
Виталий Глыбына
Смесь малопонятных эмоций возбуждала недовольство и желание бороться. Немалую роль в этом играли средства массовой информации, поддерживающие в массах бунтарский дух и желание помочь тысячам неравнодушных, стоящих там, на центральной площади.
У церкви тоже было на удивление людно. Это замечали все, причем ни у кого не было сомнений, что послужило причиной столпотворения. Семен здоровался с каждым встречным, мило улыбался, задавал учтивые вопросы ни о чем и отвечал на них сам, попутно ища глазами односельчан, желающих откровенного разговора.
– Наконец-то я вас нашел, – оживленно обратился старик к местному мудрецу Владимиру Николаевичу или, как выражалась Варвара, представителю власти. – Доброго дня вам, разрешите обратиться с вопросом, пока у нас есть немного времени до службы.
– Почему бы и нет, Семен Иванович! Я и так удивлен, почему вы до сих пор не задали мне ни одного вопроса. Два дня молчания при вашей активной гражданской позиции – просто удивительно!
Семен пропустил мимо ушей явное проявление сарказма, сделав вид, что не понял намека на хроническую навязчивость.
– Я не буду донимать вас расспросами о подробностях, но позвольте хотя бы полюбопытствовать о вашем личном отношении к событиям в Киеве.
Владимир Николаевич работал в управе уже не один год, снискав репутацию здравомыслящего чиновника, не раз приходившего на помощь, причем, как ни странно, бескорыстно.
– Я не знаю, какой ответ вы ожидаете услышать, – произнес государев муж, встретившись взглядом с Семеном. – Поэтому отвечу вам абсолютно искренне, возможно, даже чересчур: все, что произошло, наверняка имеет свои объяснения, но ощущение предательства и отношение к украинцам как к неполноценной нации со стороны мирового сообщества не на шутку бьет по самолюбию. Слишком уж убедительно нас толкали вперед, чтобы так резко натянуть удила. С разорванным ртом даже лошадь откажется бежать дальше, ведь так?
– Вы абсолютно правы, Володя, это я говорю вам как бывший конюх, - также, не скрывая саркастических ноток, согласился Светлячков.
– Мы потратили годы на формирование позиции по ассоциации с ЕС, провели более ста совместных встреч в рамках секторального подхода в Киеве и Брюсселе. После того, как общее число страниц в тексте соглашения перевалило за десять тысяч, нам казалось, что было достигнуто полное понимание сторон: консенсус заключался на взаимовыгодных условиях! И вдруг, как снег на голову, вслед за признанием результатов переговоров достижением на нас опрокидывают сообщение о том, что все старания пропали зря. Недавнее заявление российской оппозиции о том, что Москва и Киев стали идеальной парой, в которой жена – швабра, а муж – тряпка, наверняка не одного меня наводит на мысль о том, что мы склоняемся перед чьей-то волей. Это, мягко говоря, грустно, – Владимир Николаевич вдруг замолчал и посмотрел на людей, поневоле ставших свидетелями этого странного диалога. – Мир уже другой, и это следует понять всем – и тем, кто руководит страной, и тем, кто пытается строить нормальные отношения в семье, в родной деревне или в городе. Украина – страна, которая прошла испытания не одним Майданом. Она достойно встретила вызов, не опозорив себя. Именно поэтому мы должны идти вперед, как бы тяжело не приходилось в переходное время, следовать примеру государств, которые уже преодолели эти этапы, и попутно присматриваться к передовым технологиям и практикам. На мой взгляд, народу на Майдане, как и нам, обидно за то, что наше руководители выбрали в партнеры страну, у которой этот путь еще впереди. Для Украины это деградация, откат по всем позициям…
Постепенно вокруг импровизированной трибуны начали собираться люди. Оратор, не ожидавший столь стремительного роста аудитории, слегка стушевался, но, помедлив, собрался с духом и продолжил мысль.
– Нам, деревенским жителям, от ассоциации с Европейским Союзом легче бы не стало, как, впрочем, и металлургам, и шахтерам, и даже правителям. Новые требования наверняка повлекли бы за собой колоссальные затраты на модернизацию предприятий, технологических процессов, да и вообще положений и представлений о некоторых вещах. Но так и должно быть, таковы законы эволюции. Не стоит возвращаться в каменный век из-за страха раскошелиться на улучшения, тем более что для олигархов настало время вкладывать средства в усовершенствование и аттестацию рабочих мест, достойные стандарты социальной защиты и заработной платы. Тяжелее всего придется сельскому хозяйству. Оно в максимальной степени зависимо от природных факторов и наличествующих ресурсов, к которым относится и племенной потенциал скота, и урожайные сорта растений. Производство пищевых продуктов наиболее затратно и по времени, и по ресурсам. Это и в Европе самая чувствительная сфера – а уж в нашей стране тем более! Взять хотя бы молочное дело: предприятия, заинтересованные в экспорте своей продукции за пределы Украины, будут вынуждены полностью отказаться от закупки молока у хозяек, у которых на подворье одна – две коровы, и при этом не имеющих автоматических систем доения. Но это не означает, что отказаться от закупок молока у частных лиц должны будут все и сразу. В странах, недавно присоединившихся к ЕС, процесс перехода к промышленному производству молочного сырья занял от 10 до 15 лет. За это время экономика и конкуренция сами расставили бы все по местам, а закон «О локальных рынках» навсегда ликвидировал бы споры вокруг торговых площадок местного значения, потерять которые мы так боимся, причем совершенно зря – мы никогда их не потеряем. Национальная система контроля доказала на практике, что и в Европе рынки имеют право на существование. Они возрождены в Германии, Португалии и некоторых других странах Европейского Союза…
Когда оратор умолк, переводя сбившееся дыхание, в толпе воцарилась тишина. Казалось, было слышно, как снежинки, касаются земли. Даже отец Никанор не спешил к службе – объяснения требовались и ему, так как мир менялся слишком быстро. Ощущая на себе десяток пытливых взглядов односельчан, Владимир Николаевич оглядел всех присутствующих и поспешил подвести итоги внепланового выступления:
– Дорогие односельчане! Мои слова – не последняя инстанция, это всего лишь мои личные умозаключения, которые вы вправе подвергать сомнению. В этом и заключается принцип демократии.
– Но людям интересно ваше мнение, Владимир Николаевич! Давайте зайдем в храм, и вы продолжите рассуждения, ведь то, что случилось у нас в стране, для многих и по сей час остается загадкой, – с неизменным спокойствием и рассудительностью предложил отец Никанор.
– Да, но я.., – пошел было на попятную чиновник, но толпа, хлынувшая в храм, отмела все возражения одним махом.
Прихожане рассредоточились хаотично, но в любом хаосе есть система: поближе к месту, где обычно находился священник, на сей раз подобрались самые любопытные и социально активные. В рядах зевак, естественно, затесался и Семен. Сжимая в руках ушанку, старик в глубине души гордился, что и тут без него не обошлось. Одно досадно – рядом не оказалось верного собеседника Александра, неизменного толкователя чиновных речей, но на то была уважительная причина. Отправившись митинговать на Майдан, сельский ветеринар встретил коллегу, работающую в одной из городских клиник. Судя по всему, тем для бесед у них нашлось намного больше, чем того требовала обстановка. В общем, приключилась у них любовь у них, и Сашка, на беду обеим фельдшерицам Иринам и учительнице начальных классов, теперь по воскресеньям часто пропадал в столице.
Тем временем Владимир Николаевич встал рядом с батюшкой и, переминаясь с ноги на ногу, начал новую речь.
– Я не планировал сегодня выступать, все получилось спонтанно, поэтому, если отец Никанор не возражает, я предлагаю выстроить беседу по принципу вопросов и ответов.
– Нет, почему же, не возражаю, даже наоборот! Я думаю, так будет интереснее, –закивал священнослужитель.
Пока селяне собирались с мыслями, вперед, как обычно, выступил Семен Иванович.
– Вовчик, скажи, а почему власть-то наша так сильно Путина боится?
Толпа зашумела, но вопрос не освистала – в глазах блеснули искорки любопытства.
– Честно сказать, не знаю, тут можно только догадываться. Вполне возможно, что причиной послужило угрожающее экономическое положение предприятий, принадлежащих правящей элите, а может, имели место прямые угрозы. Такое не раз срабатывало в России, достаточно вспомнить хоть Троцкого, хоть Березовского, да мало ли… Если бы хоть кто-то мог предугадать события, подобное решение не было бы принято, но существуют вопросы, о которых я могу не знать и даже не догадываться. К сожалению, информированность населения Украины требует коренного улучшения. Наверняка с достаточным количеством информации народных волнений было бы намного меньше. Возможно, история укажет нам на ошибки уже совсем скоро, а может, и наоборот, подтвердит правильность всех ранее принятых решений.
– Владимир Николаевич, а на что нам Европа, если молоко от коровы сдавать нельзя будет? – обозвалась хозяюшка маленького роста, стоявшая возле образа святого Николая.
– Почему нельзя? Можно! – тут же отозвался государственный служащий. – Только организуйте механическое доение, исключающее прямой контакт молока с воздухом, установите охладитель и соблюдайте гигиенические требования к транспортировке и хранению готовой пищевой продукции, которые выполняются всеми европейскими производителями без исключения. Вы же тоже хотите, приходя в магазин или супермаркет, быть полностью уверенными в качестве и безопасности всех продуктов? Интересно, почему в Украине предпочитают думать, что молоко, выдоенное руками, безопаснее и вкуснее? Нам, что ли с дерьмом всегда вкуснее? – Владимир Николаевич осекся на полуслове, поняв, что зашел слишком далеко, но было поздно – по ту сторону амвона уже растекалось вязкое, словно патока, недовольство, но слушатели хранили молчание, предоставив чиновнику фору, которой тот, разумеется, не преминул воспользоваться. – Простите, я, наверное, увлекся в изречениях, но ведь сейчас все на взводе. Посмотрите, что на Майдане творится! На что сейчас больше похож вчерашний центр столицы – на триумф нации или на ночлежку для бродяг? Использовать фонтаны в качестве туалетов, портить гранитное покрытие, ругаться матом, размахивая казачьими оселедцами, расписывать стены госадминистрации и покрывать наскальной живописью памятники архитектуры – это по-европейски? Так о чем мы говорим? Украина снова рухнула в политический кризис по самые… уши! Сейчас на Майдан выходят не только наивные студенты, мечтавшие учиться в Лондоне, но и недокормленные оппозиционеры, так что в сухом осадке снова имеем хорошо финансируемое мероприятие! Я тоже хочу, чтобы Украина увернулась от всех притязаний, но то, что приходится наблюдать в Киеве – никакое не народное движение, а попытка государственного переворота. Может, уже через год история даст нынешним событиям объективную оценку, а я... Кто я такой? Всего-навсего человек, высказавший собственное мнение. Простите, если что-то не так.
Не дожидаясь следующего вопроса, Владимир Николаевич обернулся к алтарю, трижды перекрестился и направился к выходу. Люди молча расступались перед ним, уступая дорогу.
Служба в церкви прошла неожиданно спокойно – никто не вспоминал о спонтанном заутреннем выступлении.
По окончании молебна Семен, как обычно, зашел в магазин, но не смог спокойно вернуться домой и повернул к ветеринарной лечебнице в надежде встретить Александра – вдруг доктор уже вернулся? Лечебница была открыта, и в окошке Александра горел свет.
– Доброго вам дня, – начал с порога Семен. – Санька, ты есть?
– Кто это к нам в воскресный день? – раздался до боли знакомый голосок Иры-маленькой. Вскоре из-за дверной рамы выглянула и сама Ирина. Ее прическа находилась в художественном беспорядке, а закатанные рукава и тряпка в руках сразу дали понять, чем ей приходилось заниматься в довесок к служебным обязанностям.
– Прибираешься, дочка? – по-отечески спросил Семен. – Может помочь чем? Ты не смотри, что я старый, воды из колодца принести могу.
Ирина всегда чувствовала особое расположение старика к своей персоне и не стала разочаровывать его отказом.
– Если вас не затруднит, Семен Иванович, вылейте грязную воду в палисадник.
Семен, восторженный сознанием собственной услужливости, схватил ведро и помчался на улицу. Ирина, водрузив тряпку на швабру, принялась намывать пол в кабинете своего начальника, а ее мысль в силу нехватки жизненного опыта все еще силилась постичь смысл аллегории, приведенной утренним оратором для наглядной иллюстрации союзе Киева и Москвы.
Тем временем слегка запыхавшийся Семен поднялся на порог и двинулся споласкивать ведро в манипуляционный кабинет. Ирина наблюдала за ним, понимая, как важно чувствовать себя нужным хотя бы на самую малость. Старик часто гостил в лечебнице, так что не было никакой надобности рассказывать ему, что да как.
Не дожидаясь расспросов, Ирина начала разговор первой.
– Вы знаете, а ведь я была там!
– Где, в церкви? Так я тебя видел... – охотно отозвался Семен, превозмогая боль, охватившую старческую руку при соприкосновении с холодной водой.
– Да нет, на Майдане! Я была там в ту самую «черную пятницу». Ведь тогда все начиналось действительно по-настоящему! Нам Сашка все рассказал про европейскую интеграцию, мы словно на крыльях летали, мечтали вырваться из этих оков, хотя бы и не сразу. А оно видишь, как – в последний момент, будто серпом по горлу встало. Не смогла я удержаться, поехала в Киев и видела, как студентки на Майдане плакали! Они ведь тоже надеялись на лучшую жизнь. Нужно было все-таки подписать соглашение после того, как люди вышли на улицы. Тогда Президент снял бы с себя ответственность за все, что случилось впоследствии. Народ ведь сам подталкивал его к такому решению! Почему же он не сделал этого, почему? Неужели ему все равно?! Неужели он не подумал о нас? Я же голосовала за него, я же верила... – Ирина вытерла глаза и вновь взялась, было за швабру, но, не сдержавшись, резко отшвырнула ее, села на стул и закрыла лицо руками. – Будь, проклята эта швабра!
Семен стоял в дверях, не решаясь поставить на пол ведро, и смотрел на Ирину. Глаза старика предательски увлажнились, а сердце наливалось горечью – и одновременно пылало гордостью за маленькую, но такую сильную девочку!
– Не плачь, дочка! – в конце концов, осмелился пенсионер. – Жизнь пока не заканчивается! Я бы и не подумал, что в Украине есть такие люди, как ты. Ведь вы совсем другие, вы лучше нас! Вы настоящие, вы однозначно будете жить лучше нас, а нам, старикам, пожалуй, уже пора! – Семен поставил ведро и побрел к выходу, ожесточенно комкая натруженными морщинистыми руками видавшую виды шапку.
– Простите меня, Семен Иванович! – послышалось вслед.
– Да и ты прости, не думал я, что у тебя все так серьезно, - пробормотал старик.
Семен брел по белому снегу и прокручивал в голове все, что носилось в голове за последние недели. Едва ему удалось сформировать собственное представление о ситуации в стране – старик был уверен, что оно абсолютно верное и правильное, но слезы юной девушки перевернули его понимание, указав на верный путь в лабиринте идей. Время старых мнений ушло! Они – молодые, они готовы терпеть лишения, но прошлое им чуждо. Новое поколение не боготворит СССР и не хочет вождей – ему нужны понимающие руководители, товарищи, идущие на диалог с народом, готовые прислушаться к его советам и, в конце концов, любящие его…
Снег решил скрыть следы старика и припустил, что есть мочи, укутывая белоснежным покрывалом грешную землю. Миллионы беззаботных снежинок водили хороводы в свете фонарей, искусно выплетая замысловатые кружева фантастического танца. Так и жизнь укрывает былые ошибки, и мы забываем о них, пока они незаметны. Но приходит весна, и жгучее тепло пробужденного солнца заставляет вспомнить о том, что скрывает в вечной мерзлоте воспоминаний старая, прикипевшая к прошлому душа. И как бы не сопротивлялась зима, все равно ей придется уйти: пусть не сегодня, но хоть когда-нибудь весна обязательно настанет – ведь время не терпит промедлений.
Закрывая за собой калитку, старик украдкой вытер рукавом глаза. «А ведь слезы еще бегут, – удивленно подумалось Семену. – Значит, и я еще не умер...»
Дни пролетели как весенний ветер и уже не снег, а нежная как сама весна трава стала пробиваться через серо-коричневый ковёр пожухлой листвы. События градом окатывали через голубые экраны и болтливые радиоприёмники. Мир просто встал на дыбы, наблюдая за событиями в Украине, которые начинались с простых девичьих слёз. Минула и февральская революция отшумели выстрелы на Грушевского и Институтской. Семен, увлёкшись событиями, так забавно проистекающими из голубого экрана его телевизора, что даже иногда забывал бриться. Вот так, не бритый как воин из гор он открыл, прохладным, но солнечным мартовским днем, окно и вдохнул полной грудью воздух, насыщенный влагой оттаявшей земли и оживающей хвои. Целью и центром его внимания была парочка воинственных рыжих котов, пытающихся пока только перекричать один другого! Ярко выраженный оскал у обоих на фоне плотно прижатых к голове ушей и взглядов искоса, говорил о том, что на этом урегулирование конфликта не закончится. А вот лейка для полива грядок конфликт уладит мигом. Так и стало, хвостатые соперники разбежались от своевременного полива, оставив в недоумении трехмастную красавицу кошку ожидать их нового пришествия.
Семен, пряча лейку, заметил подкативший к Варвариному двору Москвич Сашки ветеринара. Так сложились обстоятельства, что Александра не было в деревне на протяжении последних нескольких недель, так что поговорить по душам да оценить обстановку у старика возможности не было с самого народного вече в деревенской церквушке. Поставив лейку на лавочку, Семен натянул калоши, и по дороге надевая фуфайку, поторопился к калитке.
Александр действительно приехал в Варваре по предварительной договоренности проверить корову на скрытые формы мастита. Когда в калитку Варвариного двора вошел Семен, Александр практически закончил исследование и выписывал документ, подтверждающий здоровье животного. Старик подкрался с тыла, подойдя на достаточное для информационного нападения расстояние, выпалил безотказную всегда срабатывающую фразу.
- Александр, здравствуйте, вы мне нужны как доктор!
По реакции ветеринара было сразу понятно, что эффект неожиданности сработал на полную.
- Семён Иванович, вы просто как хищный зверь, только вместо зубов у вас вопросы…
- Да, Санёк ты мне льстишь, какой из меня хищник, так на погоду поясницу ломил, что мне ни одной птички не словить, - Семён странно так взглянул в сторону улыбающейся Варвары и продолжил, - Вот только Варвару пока догоняю, и то, она сейчас радикулит подлечит и как рванёт, не догнать будет.
- Дурак ты Сема, старый дурак, - потирая перевязанную пуховым платком поясницу, прошипела Варвара, наверняка заметив в его словах подвох или скрытый подтекст.
- Да ладно, не обижайся, это я так к слову, мне Санька нужен. Я ему пару вопросов хотел поставить, а то телевизор рассказывает все одно и, то же, а оно в голове не укладывается никак.
Александр дописал справку и, передав ее счастливой хозяйке, обернулся к Семёну.
- Ну что произошло-то, дядя Сёма?
- Как, что произошло? Страна в анусе! Рвётся на лоскутки как половик, за что ребят постреляли на Майдане, бандитизм, мародерство, раскулачивание… А ты говоришь что произошло…
- Так от меня какого ответа вы ожидаете? Я ж не международный наблюдатель, - собирая пластинку и димастин в чемодан, ответил Александр, показывая всем своим видом, что тема эта не простая и до конца не понятна даже ему самому.
- Так давай вместе разберёмся, у меня голова кипит!
- Так что именно вам не понятно, дядя Сёма?
- Как что? Почему февральская революция привела не к миру и согласию, а к развалу и расколу?
- Это из-за разношерстности общества, этот вопрос лёгкий. А вот, что нужно было сделать, что бы этого не произошло, тут вопрос для размышления, - Александр, помахав рукой Варваре, медленно двинулся к машине в сопровождении любопытного старика. – У меня ведь очень много друзей и в Крыму и в Донецке и в Луганске, нашей ветеринарной братии кругом по щепотке. Они ведь как семья мне. Вместе учились, вместе отдыхали, вместе думали и вот сейчас и меж нас разногласия имеются. Значит не все так просто в этом мире. Наверняка свой след оставляет и информационно-агитационная война. Она как змея вползает в мозг и продуцирует мысли, не наши мысли, - навеянные навязанные. А за мыслями и действия.
- Вот Россию не как не пойму, зачем они против братского народа, что мы им плохого сделали?
- Сделали, Семен Иванович, сделали, можете не сомневаться. Вот если посмотреть на Росию, Украину и Беларусь. Что вы в этих странах схожее находите?
- Ну, славяне…
- Ну, отчасти, - перебил Александр, явно входя в азарт. – Есть более чёткие индикаторы для сравнения. Вот, например правители, правительства, президенты, как угодно их назовите. Один вводит правило наследования власти, второй просто с товарищем меняется креслом то один то другой. На лицо основные признаки узурпации власти. А это явление неизбежно приводит к тоталитаризму и диктатуре! Частичной или полной изоляции населения от всемирного информационного поля. А это в свою очередь рано или поздно вызывает недовольство, взрыв. Если все выше сказанное сопровождается открытым обманом, унижением или насилием, факты которого становятся известными людям, возникает восстание против узурпирующего режима. Это произошло и в Украине. И это прекрасно понимают и другие узурпаторы - соседи! Именно по этому начинается непризнание, захват, территориальный передел и другие мероприятия, подрывающие доверие к вновь пришедшей власти. Это не что иное, как страх перед заразной болезнью, называющейся народным гневом или духом восстания. Вот вам Семён Иванович и причина, - Александр уложил чемодан в видавший виды багажник и захлопнул крышку.
- Саня, ну это понятно, а почему наша страна трещит по швам?
- Дядя Сёма, вы ко мне как в ассамблею ООН за вопросами. Конечно, у меня есть предположения и догадки, но это только моё мнение. Если вам интересно…
- Саня, ты за последние два года не разу в своих предположениях не ошибся! Конечно, интересно.
- Ну, тогда, пожалуй, нужно согласиться с тем, что общий процесс внутреннего раскола не прошел без участия агентов третьих стран, но не это главное, по моему мнению. Главное это существенное ментальное различие востока и запада нашей сравнительно небольшой страны. После окончания вооруженного восстания, иначе майдан называть будет не верно, победители не смогли полноценно оценить ситуацию. А ведь раскол можно было предугадать задолго до победы народного восстания. Основной причиной раскола стал не правильный выбор приоритетов при назначении людей на роль правителей расшатанного до предела государства. Именно исторически сложенная органическая неприязнь и негативная окраска новых правительственных персоналий на востоке стали причиной всплеска народного неповиновения. У меня на востоке много родственников, которые в принципе далеки от политики. Многие из них живут впритык к черте бедности. Они никогда не хотели войны. Но после прихода новой власти ситуация с назначением «бывших» перечеркнула победу «Небесной сотни». Вера в победу нового была полностью разрушена. А так как страх перед тем, что насилие не победить собственными силами, они подсознательно метнулись к тому, кто, по их мнению, имеет силу для их спасения. Вот и весь абсурдный механизм раскола. И я сомневаюсь, что вновь испечённые правители не понимают этого. Но уж очень хочется поуправлять, порулить, может чего и перепадёт. Жалко только ребят на майдане. Они так верили. Даже Ирка не удержалась, поехала, хорошо хоть живой вернулась.
Семён зашкарузлой рукой, потирая свой небритый подбородок, взглянул на Александра из подо лба.
- Так что зря это всё?
- Почему зря? Нет, конечно! История, она ведь циклична. Была февральская революция, бандитизм, временное правительство, значит по логике жанра быть и октябрьской. Только вот не охота терять хороших добрых людей. Они по сути стремятся только к одному – к миру, спокойствию, благополучию. Только вот приходят туда не все.
Александр одел поверх халата запятнанную профессией куртку и, потрепав по плечу старика, продолжил.
- Держитесь дядя Сёма! История не заканчивается. Нам многое предстоит сделать. Как и кто это будет делать посмотрим, история на места всё расставит, вот только время не охота терять уж больно в цивилизованном обществе хочется пожить. Без лжеосвободителей, лжесамообороновцев и просто безо лжи, бандитизма, страха. Наш народ очень мягкий и добрый, неужели он не заслужил беззаботного детского смеха под яркими лучами свободного, мирного неба?
Они пожали друг другу руки, Александр приобнял старика, похлопал его по плечу и сел в машину. Москвич, вздрогнув, завёлся и покатил по укатанной сельской дороге. Семён остался одиноко стоять на улице, опёршись на покосившейся от времени соседский забор. Его мысли были запутанны. Душа наполнена отчаянием от безысходности. Поиск ответов натыкался на тупики.
- А не починить ли мне забор!? – мысль пришла из неоткуда и попала точно в цель желаний и намерений. Мир как забор, рушится, если его не поддерживать и не обновлять. Так вот оно время! Оно пришло!
Виталий Глыбына
Обсуждения Ожидание чудесного рассвета и восход черного солнца
Киевская Русь -это означает Обьединение с Киевом!
Значит не к Москве Киев , а Москва к Киеву!
Киев это Столица Руси !!! ..я , не просто уверен , а Так Должно Быть!!!
А , кто будет властвовать , вот и потом разберёмся, без крови..
С Уважением К Автору и Ко Всем Всем , Я!)