Опасное соседство 3

Женька Зимин спросил ее о Северянине: мол, какое место занимает этот поэт в истории русской поэзии. Марфа сказала, что никакого. Декадентские рифмованные бредни. Я этого стерпеть не могла. Северянина обожаю. Я подняла руку.

– Монахова, ты хочешь высказаться по этому поводу?

– Да! Марфа Кузьминична, вы глубоко не правы! Северянина уже давно признали крупным поэтом.

– Это кто же его признал?

– Как кто? И критики, и читатели, и вообще… вся литературная общественность. У него стихи замечательные, музыкальные…

Марфа наша хоть и старая, но азартная, вовлечь ее в спор ничего не стоит. А сегодня, перед уроком, многие взмолились: кто может – затяните урок, чтобы она поменьше спрашивала.

– А что, Ася, ты знаешь наизусть его стихи? – спросила Марфуша, сверкая глазами.

– Конечно, знаю, и много! Они сами запоминаются!

– Ну-ка, прочти нам что-нибудь, а мы обсудим, это всем полезно.

– Пожалуйста! С удовольствием:

Моя дежурная адъютантесса,

Принцесса Юния де Виантро,

Вмолнила в комнату быстрей экспресса

И доложила мне, смеясь остро:

– Я к вам по поводу Торквато Тассо!

В гареме паника, грозит бойкот!

В негодовании княжна Инстасса

И к светозарному сама идет!

И в этих отгулах рванулись двери

И изумительнейший гастроном,

Знаток изысканнейших эксцессерий —

Инстасса въехала на вороном!

– Достаточно, Ася! – прервала меня Марфа. – Вы что-нибудь поняли, ребята?

– А чего ж тут не понять? – отозвался Вадик Балабушка. – Сперва адъютантесса пришла, а потом и княжна пожаловала.

– И не просто причапала, а на вороном прискакала. Класс! – поддержал его Витька Воскобойников. – Слушай, Монахова, мы тебя теперь княжной Инстассой звать будем. Тебе очень подходит, правда, Вадька?

Вадик залился нежным румянцем.

– Марфа Кузьминична! – влезла Лялька. – Я вот не поняла, при чем тут гастроном?

– А я вообще ничего не поняла, – пропела Верочка, первая красавица.

– Вас можно только пожалеть! – презрительно скривил губы Марат Исаков.

– Тише, ребятки, тише! – призвала к порядку Марфуша.

Она была довольна. Класс активно включился в дискуссию. Недавно она пыталась вовлечь нас в спор по поводу Горького, но спора не получилось, все в один голос твердили, что это – скука смертная. А сегодня спор разгорелся не на шутку.

– Ася, а ты сама понимаешь эти стихи? – спросила она.

– Конечно! Непонятно только, при чем тут Торквато Тассо, а в остальном… Зато как красиво!

– Вот! Именно к этому я и хотела вас подвести! Вас привлекает красота, а вернее, красивость! А что за ней?

– А на фиг за красотой чему-то быть? – спросил Марат Исаков. – Вы же сами нам рассказывали, Пушкин говорил: поэзия должна быть глуповата. Стихи Северянина – просто воплощение поэзии! Глуповатые, красивые, музыкальные! Разве нет?

– Да чушь собачья! – решительно высказалась Таня Воротынцева. – Набор слов!

– Понимала бы ты что-нибудь!

– Да тут и понимать нечего! Абракадабра!

– Сама ты абракадабра!

– Дети, успокойтесь! – крикнула Марфуша. – Спорить надо цивилизованно! А вы…

Заваривший всю эту кашу Женька Зимин довольно ухмылялся. Время урока утекало безвозвратно…

– Марфа Кузьминична! – канючила Лялька. – Объясните мне: она куда на коне-то въехала? В гастроном?

– Нет, в супермаркет! – отбрил ее Макс Гольдберг. – Понимаешь, Дубова, она там на весь гарем продукты закупает, потому и приехала на лошадке! Чтоб тяжести не таскать!

Тут уж все грохнули, даже Марфуша. Макс не часто подает голос, но уж скажет – как рублем подарит.

Короче, урок литературы прошел небесполезно – в классе появились две новые клички: Княжна Инстасса и Абракадабра – Таня Воротынцева.

Следующий урок – химия. Я, как всегда, судорожно листала учебник на перемене. И не зря. Химичка вызвала меня первой. Но не успела я и рта раскрыть, как в класс вбежала запыхавшаяся Лялька и выкрикнула с торжеством:

– Монахову и Корбут – к директору!

– А в чем дело, Дубова? – спросила Нина Васильевна.

– Не знаю! Я бежала по коридору, а Алиса Петровна мне и говорит: «Передай Нине Васильевне, чтоб отпустила Монахову и Корбут. Они мне срочно нужны».

– Что ж, идите! – пожала плечами Нина Васильевна. – Опять, что ли, банду поймали?

Мы с Мотькой переглянулись. Что бы это значило?

В кабинете у Лисы Алисы сидела еще и наша классная руководительница Клавдюшка. Она была вся красная, взволнованная.

– Так! – сказала Лиса Алиса, когда мы вошли. – Признавайтесь лучше сами! Я все знаю!

– Да в чем признаваться-то, Алиса Петровна? – в один голос спросили мы с Мотькой.

– Это ваших рук дело?

– Что? – искренне недоумевали мы.

– Алиса Петровна, я же вам говорила, этого не может быть, – пролепетала Клавдюшка.

– Признавайтесь: это вы устроили катавасию с бомбой?

Час от часу не легче!

– Алиса Петровна! – закричала Мотька. – Да вы что? Зачем нам это надо!

– Вот это я и хотела бы выяснить!

– А почему вы решили, что это мы? – спросила я. Дедукция моя сработала мгновенно. – Уж не Дубова ли вам эту мысль подкинула?

Алиса вдруг смутилась. Но взяла себя в руки.

– При чем здесь Дубова? Я вас спрашиваю! Есть у меня сведения, что это вы, – уже без прежней уверенности проговорила она.

– Сведения? Какие? От кого? – перешла в наступление Мотька. – Устройте нам тогда очную ставку с тем, кто нас обвиняет! А если обвинение анонимное, то его и рассматривать не стоит.

– Ишь какие законницы выискались! – возмутилась Лиса Алиса.

Клавдюшка наша давно уже стояла, глядя в окно. Ей было неловко за Алису, так легко поверившую чьему-то, скорее всего Лялькиному, ложному доносу.

– А вы знаете, во что обходятся подобные истории? Не говоря уж о моральном ущербе! – неуверенно продолжала гнуть свое Лиса Алиса. Она и сама уже понимала, что мы тут ни при чем, но отступить ей было сложно.

Я вновь вспомнила Джулию Уэйнрайт и страстно начала:

– Алиса Петровна! Ваши обвинения – голословные! Вы нас, что называется, на пушку берете! Вам уже ясно, что мы ни в чем не виноваты, но не знаете, как дать задний ход! Вы поверили Дубовой, которая просто сводила с нами счеты за собственную глупость: она оскандалилась на литературе и тут же понеслась доносить на нас! Но она отпетая дурища, а вот как вы, Алиса Петровна, могли в это поверить, или вам просто для галочки нужно найти преступника…

– Ася! – в ужасе от моей наглости воскликнула Клавдюшка.

Лиса Алиса помалкивала: видно, ей было не по себе.

– Не ожидала от вас, Алиса Петровна! Мы всегда считали вас человеком очень справедливым, а тут… Вы ухватились за первую попавшуюся версию, и благо бы еще вам ее кто-нибудь другой подсунул, а то Дубова, известная кляузница…

– Все, Монахова, я знаю, язык у тебя хорошо подвешен! – воскликнула Алиса. – Признаю, может, я и погорячилась с этим обвинением! Но вы поймите, – она вдруг резко сменила тон, – я две ночи не спала, а что мне пришлось пережить с этими саперами… Как же они выражались – вспомнить страшно! Ладно, девочки, простите меня, я женщина пожилая, нервы сдали. И вы, Клавдия Сергеевна, извините меня!

– Да что вы, Алиса Петровна, – пробормотала Клавдюшка.

– А вы, девочки, и вправду совсем ничего об этом не знаете? – со слабой надеждой спросила Алиса.

– Ничего! – совершенно искренне ответили мы.

– Ладно, ступайте в класс. Вы правы, я всегда гордилась своей справедливостью, а тут дала маху. Все, идите!

Мы вышли за дверь.

– А все-таки она классная тетка! – сказала Матильда.

– Да!

– Но ты, Аська! Какую речь толкнула! Просто Плевако!

До конца урока оставалось минут пять, и мы не спеша побрели к классу. Добрели мы до него, когда раздался звонок. Почти тут же появилась на пороге Нина Васильевна.

– Что случилось, девочки? – спросила она с тревогой.

– Ничего. Ложное обвинение, – громко сказала я. Лялька бочком старалась протиснуться мимо. Но Мотька преградила ей путь. И едва химичка скрылась из виду, как я на глазах у всего класса схватила Ляльку за куцый хвост. Она завизжала. – Можешь больше не утруждать себя доносами! Алиса тебе уже не поверит! – заявила я и, дернув один раз для острастки за хвост, отпустила ее.

Лялька отскочила на безопасное расстояние и гнусным голосом провякала:

– Что, откупилась небось?

Это было так мерзко, что даже Витька Воскобойников возмутился и дал ей подзатыльник.

– Воскобойников! Как ты мог ударить девочку! – крикнул подоспевший Алексей Витальевич, математик.

– Девочку? А где вы видели девочку, Алексей Витальевич? Я просто вошь придавил!

– Какую вошь? – поразился математик и глянул с некоторой брезгливостью на Ляльку. Он, вероятно, решил, что у нее вши.

Сбежать с последних уроков сегодня не было никакой возможности. А нам хотелось торговать! Мы еле-еле высидели до конца занятий и помчались к метро. Митя и Костя уже были там.

– Привет!

– Чем нынче торговать будем, остатками?

– Нет, мы тут уже кое-чем разжились, – сообщил Митя. – Сигарет купили еще, и вот… – Он с гордостью продемонстрировал сумку, полную голубой туалетной бумаги. – Нам один тип предложил по тысяче за рулон!

– Какая хорошенькая! – обрадовалась Мотька. – Мягонькая! Класс! – И вдруг ее охватил неудержимый смех. – Ой, не могу, – заливалась она.

– До что тут смешного? – удивился Костя.

– Погоди, отсмеюсь, скажу! – простонала Матильда. – Понимаешь, Аську сегодня в школе прозвали Княжной Инстассой, а она сортирной бумагой торговать будет! Ой, не могу!

– Какой княжной? – не понял Костя.

– Это у Северянина есть такая княжна, Инстасса! – объяснил Митя. – Красиво звучит! Парадокс, но вполне в духе нашего времени – княжна Инстасса туалетную бумагу продает!

Мы так ржали, что народ на нас глядел с недоумением.

– Ладно, кончай смехунчики! – скомандовал Костя. – Куда едем?

– На «Щелковскую»! – предложил Митя.

– Зачем нам с пересадкой ехать? – заартачилась Мотька. – Поехали в Беляево! Ни у кого там родни нет?

– Да вроде нет! Ладно, поехали в Беляево!

– Только предупреждаю – наборами торговать больше не буду! – решительно заявила я.

– А как же адвокатская практика? – полюбопытствовал Костя.

– Хватит с меня, я сегодня уже выиграла процесс!

Мы с Мотькой подробно, в лицах, рассказали про диспут о Северянине и его последствия.

Мальчишки помирали со смеху. Мы и не заметили, как доехали до Беляева. Там мы нашли хорошее местечко и разложили товар.

– А жалко, Ася, что ты не хочешь больше рекламировать наборы. Представляешь, как замечательно вписывается в утро джентльмена туалетная бумага! – сказал Митя, и мы снова грохнули.

Торговля сегодня шла ни шатко ни валко. Сколько мы с Мотькой ни вопили, покупали у нас очень вяло. Может, и впрямь понедельник – день тяжелый? К тому же второпях мы забыли про чай и бутерброды, и теперь нам было холодно и голодно.

– Ладно, девчонки, вы постойте пока, а мы с Митяем сходим поищем какое-нибудь пропитание. Хотя бы булочная должна здесь быть!

– Идите скорее, а то сдохнем с голоду! – напутствовала их Мотька. – Какой странный тут народ, – обратилась она ко мне. – Магазинов никаких вообще не видно, а они на нас ноль внимания! Возмутительно!

Стоило ей это сказать, как подошла какая-то старушка и купила три рулона туалетной бумаги. Очевидно, у старушки была легкая рука, потому что через несколько минут вокруг нас уже собрался народ. Дело пошло веселее, и мы ожили.

– Покупайте, не сомневайтесь даже! – подбадривала Мотька пожилого дядечку, вертевшего в руках банку кофе. – Кофеек – мечта!

– А бумага – вообще конец света, в руках тает!

– Аська! Что ты несешь? – испугалась Мотька. – Кто ж ее купит, если она в руках тает?

– Девушки, а зубная паста у вас белая или цветная? – спросил какой-то парень.

– Паста белая, а бумага голубая! – вырвалось у меня уже помимо воли.

– А розовой нет? – развеселился парень.

– Чего нет, того нет! Берите голубую, не пожалеете!

– Ладно, давай два рулончика!

Через несколько минут в сумке уже ничего не осталось. Княжна Инстасса распродала весь запас туалетной бумаги.

Тут вернулись Митя и Костя. С булками и пакетами фруктового кефира.

– Горячего ничего не нашли!

– И то хорошо!

Мы с жадностью накинулись на булки.

– Э, да я гляжу, вы тут без нас время не теряли!

И вдруг – как гром среди ясного неба:

– Ася, ты что тут делаешь?

Я в ужасе подняла глаза – передо мной стоял Сережа, папин друг.

– Что все это значит? И ты здесь, Матильда?

– А как же! У нас ведь тут практика! – не растерялась моя подружка.

– Практика? – поразился Сережа. – Какая практика?

– А как же – основы рыночной экономики осваиваем. Нас теперь еще и не тому учат!

– Матильда, ты врешь!

– Ей-богу, дядя Сережа! Вот хоть у ребят спросите!

Сережа покосился на мальчиков. Но они, видимо, внушили ему доверие. Он пожал плечами.

– Н-да, чего только не бывает в наше время. Это что же, вас отправляют торговать на улице? – Сережу все-таки терзали сомнения. – И как, вам дают товар?

– Да нет, – вступила я в игру, – товар мы сами выбираем на базе, по безналичному расчету! Тут хитрость не только в том, чтобы продать товар, но и в том, чтобы правильно его выбрать.

– С ума сойти!

Мотька, конечно, соврала удачно, но ведь Сережа непременно поделится впечатлениями с папой. Папе запудрить мозги будет куда сложнее!

– Ладно, ребята, я спешу! Интересная у вас практика! Пока!

Сережа ушел.

– Кажется, мы здорово влипли! – проговорила Мотька.

– Не то слово! Я знаю, что теперь будет! Сережа, конечно же, скажет папе. А папа скорее всего возмутится и пойдет в школу. Там выяснится, что мы все наврали… И дернул же черт тебя за язык, Матильда! Я могла бы сказать Сереже, что кому-то из ребят нужны деньги на что-то благородное, и мы им помогаем. А дальше я попросила бы его не говорить папе об этом, и он, конечно, не сказал бы.

– Ой, Аська, я и сама уж не рада!

– А вы считаете, он поверил вам? – спросил Митя. – Я что-то сильно в этом сомневаюсь! И, кстати, не думаю, что он настучит! Мне он понравился!

– Вообще-то он очень хороший и меня любит. Но если он что-то заподозрил…

– Ладно, чего раньше времени умирать! – беспечно воскликнула Матильда. – Скажи спасибо, что он не слыхал, как ты «Утро джентльмена» продавала!

– Ладно, давайте сворачиваться, что-то день сегодня уж больно неудачный!

По дороге домой Костя вдруг спросил:

– Ася, а ты пленку вчера слушала?

– Какую пленку?

– Как какую? Я что, зря «жучки» ставил с опасностью для жизни?

– Ой, я забыла совсем! Но вчера же было воскресенье, и там никто не работал!

– Все равно! Надо прослушать, мало ли…

– Да, конечно, как приду, сразу прослушаю!

Мы уговорились продолжить торговлю послезавтра, так как завтра у нас с Мотькой карате.

– Не забудь про пленку! – напомнил мне Костя.

– Теперь уж не забуду! – успокоила его я.

Дома, кроме тети Липы, никого не было.

– И где это тебя носит после школы? Голодная небось? Иди скорее обедать, я уж который раз суп грею!

Я помыла руки и с наслаждением села за стол.

– Асютка, что это у тебя за магнитофон? И куда ты свой девала?

– Это Костин, а мой сломался, и он взял его чинить.

– А свой тебе на время дал, что ли?

– Ну да! Чтобы мне не скучно было.

– Хороший парень, однако!

– Да, неплохой!

Ох, до чего же трудная жизнь у сыщиков! Особенно если они сами «под колпаком»! Кто бы мог подумать, что тетя Липа заметит разницу между магнитофонами! Да, надо все время быть начеку.

После обеда я пошла к себе и тихонько включила маг. На пленке ровным счетом ничего не было.

Остаток этого муторного дня прошел нормально. Похоже, Сережа ничего папе пока не сказал.

Глава XI

ЖЕНЩИНА В ШУБКЕ

Минуло еще несколько дней. Все было спокойно. Феликса мы ни разу больше не видели, ничего о нем не знали. Я каждый вечер добросовестно слушала пленку, но абсолютно ничего интересного не почерпнула, кроме забористых ругательств. А в нашем доме уже начиналась подготовка к дедушкиному приезду.

– Хотела бы я знать, – говорила мама тете Липе, – где будет жить эта дама? У нас или в гостинице?

– Да зачем же в гостинице, ежели она жена? – удивилась тетя Липа.

– Ну, пока она еще не жена!

Дело в том, что дедушка мой влюбился! Влюбился в парижанку, бывшую балерину «Гранд опера’». Когда он в последний раз был в Москве, то вел себя как-то странно. Первой о том, что с ним происходит, догадалась Мотька. А в последний день, перед отъездом на очередные гастроли, дед объявил, что собирается привезти в Москву свою невесту – Нину Лаваль. Вообще-то она русская, но родилась и живет в Париже. И вот они скоро должны приехать. Но мама относится к этому с явным недоброжелательством. Я тоже поначалу оскорбилась и возмутилась, но, когда поняла, что мама и тетя Липа заранее невзлюбили парижанку, я для себя решила, что буду на ее стороне. Ведь я так люблю деда!

Я уже легла спать, как вдруг вспомнила о «жучках». Мне ужасно не хотелось опять слушать реплики маляров и сантехников, но долг сыщика прежде всего! Я включила магнитофон и, чтобы не заснуть, стала раскладывать пасьянс.

И вдруг мое внимание привлек женский голос. Этого еще ни разу не было! Я прокрутила пленку немного назад. Сначала голоса слышались невнятно, а потом, видимо, собеседники перешли в кухню, поближе к «жучку». Женский голос спросил:

«– А когда же он будет?

– Без понятия, – отвечал уже знакомый мне голос штукатура Семы.

– Но он часто тут бывает?

– Бывает.

– Один приезжает или с женой?

– Жены что-то мы тут не видали. Все сам.

– А это он тут охрану установил?

– Кто же еще! Ясное дело! А вам чего, дамочка, вообще-то нужно?

– Да мне повидать бы его, а подобраться к нему трудно.

– А вы ему кто будете?

– Да никто! Я журналистка, интервью хотела у него взять!

– Журналистка? Так вам не сюда, вам к секретарю его обратиться надо! Если хотите, могу телефончик дать. Мы с ним тоже только через секретаря – если что.

– Спасибо вам большое, записываю! Еще раз спасибо! До свидания!»

Женщина ушла. Через некоторое время я опять услышала голоса. Сема разговаривал со своим напарником:

«– Слышь, Илюха, чегой-то мне эта баба не понравилась!

– А че, по-моему, вполне справная!

– Справная-то справная, да на журналистку вроде не похожа. И вопросы у нее какие-то дурацкие!

– А что, дурных журналисток, что ли, не бывает?

– Я вот как рассуждаю: вопросы такие разве что совсем соплюха может задавать, а это уже взрослая баба. Если журналистка – зачем она хозяина тут ищет, неужели сама не знает, что надо к секретарю обратиться?

– Так что ты думаешь?

– Или у нее крыша поехала, или она чего-то замышляет!

– Чего?

– Почем я знаю! Но подозрительная бабенка, очень даже подозрительная!

– Так, может, предупредить ребятишек?

– Каких ребятишек?

– Ну, этих, охранников!

– Молоток, Илюха! Давай, иди к ним и все расскажи как есть.

– Да нет, Сема, лучше ты иди, ты чего-то подозреваешь, тебе и карты в руки. Давай, иди!

– Нет, пошли вместе, тем более рабочий день все равно кончается! Соберем манатки и пойдем!»

На этом разговор закончился. Интересно, очень интересно! Я глянула на часы. Поздно, половина двенадцатого. Значит, придется все отложить до завтра, да и то с утра я могу только с Мотькой поделиться новостями. Одно хорошо – рабочие предупредят охрану. Что же это за женщина? Действительно нерасторопная, начинающая журналистка, бывшая возлюбленная Феликса или подосланная его врагами убийца? Но для убийцы она слишком уж неосторожна и неумна. Сема прав. И для журналистки – тоже. Значит, скорее всего бывшая возлюбленная. Но и бывшая возлюбленная тоже может быть убийцей! А вдруг она хочет свести с ним счеты? Или она сошла с ума от любви к нему? Меня бы это не удивило! Я с нежностью взглянула на розы, все еще стоявшие у меня на столе.

Утром я, выскочив из дому раньше обычного, помчалась к Мотьке – обсудить впечатления.

– Подумать надо, – сказала Мотька, выслушав мой рассказ. – Конечно, может быть, это зацепка, а может, и вовсе ерунда. Черт, с одной стороны, полезная штука эти «жучки», а с другой, если мы узнаем что-то важное, как мы объясним, откуда информация?

– Да-а! – глубокомысленно проговорила я.

– Вот то-то и оно! Опять мы в дурацком положении, как тогда – с Альбининой квартирой. Знаем много, а сказать не можем!

– Пока что мы ничего не знаем.

– Слушай, а какой голос у этой женщины был?

– В каком смысле?

– Ну, культурный или простой совсем?

– Да нет, обычный. А что?

– Понимаешь, мне кажется, что у его жены или подруги голос должен быть такой…

– Какой?

– Необыкновенный!

– Почему?

– Да разве он на обыкновенную женщину клюнет? Он вот на тетю Тату глаз положил – так она необыкновенно красивая, а голос!.. Я видела, как он на нее в театре смотрел, когда она пела!

– Прекрати!

– Ладно, молчу, – с грустью отвечала Мотька.

– Мотька! Я вспомнила, эта женщина букву «л» не выговаривала!

– Голова садовая! Это же примета! Да еще какая! Ох, до чего неохота в школу идти!

– Мне тоже, а что делать?

– Можно бы прогулять, но мы в этой четверти и так уже много прогуляли! Скорей бы каникулы!

Мы нехотя поплелись в школу, а после уроков пошли ко мне. Сегодня у нас неторговый день. Мальчики наши «качаются». А торговать нам одним они не разрешают.

Тетя Липа покормила нас обедом и ушла. Мы остались одни в квартире и не знали, куда себя девать.

– Может, в нарды сыграем? – предложила я.

– Неохота, – лениво протянула Мотька. – Что за день сегодня такой, ничего не хочется.

– Может, видик посмотрим?

– Да ну его! Аська, а давай-ка послушаем, что там в квартире Феликса делается.

– Давай!

Но на пленке ничего интересного не было.

– Ой, тоска! – простонала Мотька.

– Может, пойдем, пошляемся?

– Пошли!

Мы с Мотькой очень любим иногда часами шляться вдвоем по старым московским переулкам, с радостью отмечая, что вот еще один старинный особнячок восстановили и еще. Сказано – сделано. Мы быстренько оделись и вышли.

– Куда двинем?

– На Спиридоновку!

Мы сели в троллейбус, доехали до нужной остановки, перешли Садовое кольцо и не спеша побрели по Спиридоновке, потом свернули налево – к Патриаршим прудам. Погода была чудесная, морозная, но уже с привкусом весны. В такую погоду гулять по старой Москве одно удовольствие. Мы даже почти ни о чем не говорили, просто наслаждались свободой. Мы устали от суеты и напряжения последних двух месяцев.

Вдруг Мотька толкнула меня в бок.

– Смотри!

Я посмотрела туда, куда она указывала. В глубине одного из дворов стоял трехэтажный, с иголочки, особняк, на вывеске которого красовалась надпись: «Ключ-банк». А перед ним был разбит сквер, сейчас еще голый, но уже со скамейками.

– Посидим?

– Посидим!

Мы сели. Кроме нас, на сквере сидел еще какой-то пожилой мужчина и гуляла с коляской молодая женщина.

– Здорово тут все устроено, правда? – спросила Мотька. А потом добавила с тоской: – А Феликса нет.

Я взглянула на нее с удивлением.

– Понимаешь, у меня какое-то предчувствие нехорошее. Как ты мне утром сказала про эту женщину, так мне сразу муторно сделалось. И, видишь, ноги сами нас сюда принесли. Аська, я все время за него боюсь.

– Ладно врать-то – ноги сами принесли! Небось давно сюда тянуло! На визитке-то его адрес есть! А я, дура, поверила!

– Аська, ей-богу, вот чем хочешь клянусь, забыла я этот адрес! Визитка у тебя осталась!

– Это верно.

К скверу подъехала старая «Волга», оттуда вылезла женщина лет тридцати, в просторной пушистой шубке, и решительно направилась к соседней с нами скамейке. Машина тут же уехала. Женщина села, поправила шапочку и достала из сумки пудреницу. Мотька смотрела на нее во все глаза.

– Матильда, ты чего на нее пялишься? Шуба понравилась?

– Да на фиг мне ее шуба! Погоди, я сейчас!

Мотька вскочила и подошла к женщине.

– Скажите, пожалуйста, который час?

Женщина нервно подняла глаза, потом глянула на часы и сказала:

– Без четверти четыре!

– Большое спасибо!

– Пожавуйста! – ответила женщина, и я вздрогнула: тот самый голос, и букву «л» не выговаривает!

Мотька вернулась ко мне.

– Слыхала?

– Да, кажется, это она!

– Ты понимаешь, что она не зря тут сидит? Она его поджидает. А может, у нее под шубой пистолет!

– Что же делать?

– Сидеть и ждать!

– А если не успеем?

– Успеем! – проговорила Мотька с железной решимостью.

– Ты что-то придумала? Да?

– Да! Только ты меня сейчас не трогай! Лучше следи за улицей! Как заметишь «мерс», сразу скажи!

У меня от напряжения слезились глаза. Мотька была как натянутая струна. Бог ее знает: может, и вправду интуиция ей что-то подсказывает! Женщина на соседней скамейке не сводила глаз с банка. И, казалось, ничего вокруг себя не замечала. Да, ситуация… Время тянулось томительно медленно – и вдруг словно с цепи сорвалось. Все произошло в считаные секунды. В переулке показался серебристый «Мерседес» и подкатил к банку. Женщина вскочила и бросилась к машине. И тут же Мотька сорвалась со скамейки и кинулась прямо ей под ноги. Женщина вскрикнула и упала в сугроб. А из машины спокойно, ни о чем не подозревая, вылез телохранитель Феликса, повертел головой, кивнул, и за ним показался уже сам Феликс. Я от обалдения так и застыла на месте. Феликс стремительно вошел в банк. Женщина в сугробе горько рыдала. А Мотька с торжеством глянула на меня, встала и отряхнулась как ни в чем не бывало. Она спасла Феликса!

– Почему? Ну почему? – плакала женщина. – Помоги мне встать! – жалобно сказала она, обращаясь к Мотьке. Та растерянно протянула женщине руку. – Зачем ты это сдевава? – спросила она. – Ты же нарочно это сдевава, да?

Она поднялась и, прихрамывая, направилась к ближайшей скамейке, а ближайшая скамейка была моя. Женщина плюхнулась со мной рядом, достала из сумочки зеркальце, глянула на себя и разрыдалась еще пуще. Мы с Мотькой недоуменно переглянулись. Что-то здесь было не так. Не может эта женщина быть убийцей. Кажется, и до Мотьки это стало доходить.

– Я свыхава, что подростки сейчас такие жестокие, но я не верива, а теперь… Ты понимаешь, ты, может быть, мне жизнь свомава…

– Я думала, вы хотели его убить! – выпалила вдруг Мотька.

– Убить? Я? Да я вюбвю его больше жизни, а он не хочет меня видеть, я перед ним виновата, я пытаюсь поговорить с ним, мне это не удается, наконец я узнава, когда он здесь будет, а ты… ты… Теперь все насмарку! Я недевю его высвеживаю, я думава, что на увице он не оттовкнет меня, на виду у всех, высвушает меня… – Вдруг до нее дошло. – Что ты сказава? Кто хочет его убить? Его и вправду хотят убить? – воскликнула она и вцепилась в Мотькин рукав. – А ты кто такая? И почему ты бросивась мне под ноги, думая, что я убийца? Боже мой, неужели ты тоже вюбишь его?

– Нет, – пробормотала Мотька, краснея, как помидор. – Просто вот она, – Мотька указала на меня, – живет с ним в одном подъезде, и там говорили, что на него уже было покушение!

Женщина схватилась за сердце.

– А почему вы тут сидеви? Вы сведите за ним?

– Нет, – решительно ответила я. – Просто мы гуляли и увидели вывеску «Ключ-банк». Мы сели отдохнуть, а тут вы… Нам почему-то показалось, что вы… Словом, вы вели себя странно, нервничали, не сводили глаз с банка, вот Матильда и решила, что вы…

– Мативьда? – Женщина вдруг улыбнулась. Улыбка у нее была нежная, добрая. – Знаешь, Мативьда, а может, и хорошо, что ты меня остановива… Я могва такого ему наговорить, что потом хоть вешайся. А ты спасва меня от унижения. Да, наверное. Вадно, девочки, пойду я. Я ведь специавьно из Питера приехава, чтобы с ним поговорить, но, видно, не судьба… Буду жить дальше… без него. А ты, Мативьда, смотри, не ввюбвяйся в него. Ты хоть и девочка совсем, но… он очень опасный чевовек. И спасибо тебе бовьшое! – Она вдруг поцеловала Мотьку в щеку. – До свидания, девочки!

Она ушла.

– Вот тебе и раз! – пробормотала Мотька. – Жалко ее, правда?

– Правда. Интуиция у нас! Дурные предчувствия! Знаешь, Матильда, про это никому говорить не будем, не надо!

– Конечно. Про такое можно было бы только твоему дедушке рассказать, а больше никому.

– Да, дедушке, наверное, можно. Но когда он приедет, ему уж совсем не до нас будет. Концерт – в Москве, два концерта – в Питере, да еще эта Нина.

– Ой, до чего же мне охота на нее поглядеть! – воскликнула Мотька. – А тебе?

– И мне тоже!

– А тетя Тата? Как она к этому относится?

– Плохо относится. Они с Липочкой заранее ее невзлюбили.

– Пошли домой, Аська, а то день сегодня какой-то дурацкий.

Глава XII

КАФЕ В ПЕРЕУЛКЕ

Когда я пришла из школы, раздался телефонный звонок. Звонил дедушка.

– Дед! Ты где, в Париже?

– Нет, в Риме! Аська, я прилетаю послезавтра, у меня немножко изменились планы.

– Ты один прилетаешь?

– Пока один, – рассмеялся дед. – Так будет лучше, а Ниночка приедет через четыре дня. Как ты там, Аська? Все в порядке? Сколько еще бандитов изловила?

– Нисколько! Но ты мне все равно очень нужен!

– Опять какие-то тайны?

– Нет, дед, я просто соскучилась уже!

– Я тоже ужасно соскучился! А мама дома?

– Нет, ее нет. И папы нет, и даже Липочки!

– Тогда запиши номер моего рейса! Будешь встречать?

– А как же!

– И напомни Липочке про щи!

– Да чего ей напоминать, она и так знает!

Всякий раз к дедушкиному приезду тетя Липа варит щи. Зимой – кислые, а летом – свежие. Дедушка говорит, что больше всех заморских деликатесов любит щи.

Сразу после дедушки позвонил Митя.

– Привет! Ася, ты что сейчас делаешь?

– Да ничего особенного, я только недавно пришла.

– А как ты посмотришь, если я приглашу тебя в кафе?

– Положительно посмотрю!

– Ну и отлично! Тут неподалеку новое кафе открылось, я его только вчера обнаружил. Там очень симпатично!

– А есть какой-то повод?

– Есть. Я одну работу на компьютере сделал, и мне за нее неплохо заплатили.

– Здорово! Когда идем?

– Давай прямо сейчас! Ты еще не ела?

– Нет!

– И не ешь! Говорят, там очень вкусно! Значит, я сейчас за тобой зайду!

– Давай!

Вдвоем с мальчиком в кафе я еще никогда не ходила! Надо скорее «причепуриться», по выражению тети Липы. Я натянула новенький бледно-зеленый свитерок, распустила волосы и чуть-чуть обвела губы маминым контурным карандашом. Потом подумала и побрызгалась маминой туалетной водой.

Вскоре зашел Митя, галантно подал мне куртку, и мы отправились в кафе. Народу там было совсем мало. Две женщины сидели у окна и еще какой-то парень – в дальнем углу. Мы сели за столик у стены, подальше от всех. Настроение у нас было приподнятое. Подошла официантка.

– Здравствуйте, молодые люди! Вот вам меню, посмотрите, разберитесь. Вы не очень торопитесь?

– Нет, – сказал Митя. – Спасибо.

Официантка отошла. Кажется, мы ей понравились.

– Ну, что будем заказывать? – спросил Митя. – Нормальный обед, с супом?

– Нет уж! Я не хочу обед, это неинтересно!

– А что же ты хочешь?

– Не знаю пока. – Я смотрела на цены, мне вовсе не хотелось разорять Митю. Он понял мои терзания.

– Ты на цену не смотри, у меня есть деньги. Ты только скажи, чего тебе хочется, а там уж мы сообразим.

– Я хочу салат с брынзой и…

– Давай возьмем мясо в горшочке? – предложил Митя, которому, видно, наскучила моя нерешительность.

– Ладно, давай!

Официантка подошла к нам снова.

– Ну, что, ребятишки, выбрали?

– Да, будьте добры, один салат с брынзой, один бульон и два мяса в горшочках, – с достоинством заказал Митя.

– А на десерт ничего не желаете? У нас шоколад вкусный!

– Давайте два шоколада! И еще две бутылочки пепси.

Мне ужасно нравилось в этом кафе. И полутьма, и уютное освещение, и чистые клетчатые скатерти, и Митька – такой славный… Конечно, если бы на его месте был Феликс… Я на секунду закрыла глаза, пытаясь представить себе его, но у меня ничего не получилось. Феликс никак не вписывался в это кафе.

Салат оказался потрясающе вкусным и необычным.

– Ой, Митька, жалко ты не взял салат, такая вкуснотища! На, попробуй у меня!

Митя попробовал салат.

– Правда, очень вкусно! А ты попробуй пирожок! – Он протянул мне один из трех маленьких пирожков, поданных к бульону. Пирожок тоже оказался отличным.

Потом подали мясо в горшочках, залепленных тестом. Когда мы сняли тесто, нам в нос ударил такой аромат, что, хоть мы уже и не были голодны, у нас буквально потекли слюнки. Мы с упоением принялись за мясо. Оторвавшись на минутку от горшочка, я подняла глаза и увидела, что сидевший в углу парень стоит возле вешалки и одевается. Он надел бордовую куртку-пуховик и натянул на голову черную вязаную шапку. Потом сказал что-то буфетчице, улыбнулся и, чуть прихрамывая, вышел за дверь. А я осталась сидеть с открытым ртом.

– Ася, что с тобой? – спросил Митя.

– Митька! – воскликнула я. – Кажется, это тот парень, с бомбой!

– Кажется или тот?

– Кажется, тот. Одет так же… Митька, надо бежать за ним!

– Поздно уже, мы же не знаем, куда он пошел! К тому же мы не можем уйти, пока не расплатимся. Сядь и успокойся! Скорее всего это не он. И вообще так не бывает – стоит выйти на улицу, как сразу натыкаешься на искомого преступника. Да еще в таком городе, как Москва.

– Да, наверное, ты прав, – проговорила я, уже безо всякого аппетита доедая мясо в горшочке. Мне не хотелось огорчать Митю. – Митька, а все же мне неспокойно, – сказала я, когда нам уже подали горячий шоколад. – Может, надо сообщить Тюхе?

– Какой Тюхе? – удивился Митя.

– Да я так прозвала майора, который нас допрашивал.

– А фамилию его ты знаешь?

– Нет.

– Как же будешь его искать? Можно, конечно, обратиться к капитану Шадрину, он толковый мужик и выслушает нас, но… я бы этого не делал.

– Почему? Они могут организовать тут засаду и поймать этого парня. По-моему, он тут не первый раз.

– Тем более. А вдруг это вовсе не он? Ты ведь знаешь, как теперь такие дела делаются? Набегут лихие ребята, все разгромят, повяжут этого парня, а потом – пока он еще докажет, что не верблюд! Нет, надо действовать совсем иначе! И нам наконец пригодятся наши денежки, заработанные!

– Что ты придумал?

– Мы сами его выследим и выясним, кто он такой и чем занимается. Он сегодня тут обедал. Будем ходить сюда по очереди в это время: день – мы с тобой, день – Костя с Матильдой…

– Да мы сразу в трубу вылетим!

– Нет, мы же не будем каждый раз так роскошествовать. А на два стакана шоколада, например, нам вполне хватит! Подежурим несколько дней, а там посмотрим! Попытка не пытка! На то мы и сыщики. А вовсе отбросить твои подозрения мы права не имеем, многое все-таки совпадает – и куртка, и шапка, и хромой. Кстати, ты не заметила, на какую ногу он хромает?

– Ой, нет, я так растерялась!

– Это плохо, теряться нам в таких случаях нельзя!

– Меня мясо в горшочке разморило!

– Сегодня вечером надо всем собраться и разработать план действий, – решительно заявил Митя. – С завтрашнего дня начнем дежурства.

– Может, все же предупредить Феликса?

– Зачем? Только зря нервы ему трепать? И потом, что он сделает? Опять-таки наймет других лихих ребят, которые этого парня замочить могут – без суда и следствия. А если он вовсе ни при чем? Помнишь, сколько улик было против Гриши? А он оказался «чист, как божий ангел». Так, кажется, выразился капитан Шадрин?

– Да, наверное, ты прав. Ну и жизнь у сыщиков! Даже поесть спокойно не выходит.

– Привыкай. – Митя глянул на часы. – Кстати, Коська, наверное, уже дома. А где Матильда?

– Она поехала по какому-то маминому поручению. Должна уже вернуться.

– Тогда давай сейчас зайдем за Матильдой и двинем прямо к Косте. Согласна?

– Конечно! Надо будет только домой позвонить.

– Вот от Матильды и позвонишь! Будьте добры, получите!

Подошла официантка.

– Ну как, понравилось вам у нас?

– Очень! – искренне сказала я. – Мы скоро еще придем!

– Приходите, будем рады!

Митя расплатился, и мы вышли на улицу.

– Знаешь что, – сказал мне Митя, – если все-таки предположить, что это был тот самый парень, то не мешает проверить, не подложил ли он чего вашему Феликсу. Давай сперва зайдем к тебе во двор и поглядим. Чем черт не шутит!

– Давай! Но ведь там охрана! – напомнила я Мите.

– Охрана в подъезде, а он мог во двор чего-нибудь подбросить или, скажем, в мусорный контейнер.

– И что ты предлагаешь – вывернуть контейнер посреди двора? А если там бомба? Она ведь не будет разбираться – Феликс это или нет.

– А мы спросим старушек, не видали ли они такого вот парня.

– Гениально! Они-то уж точно ничего не упустят!

Мы подошли к бабкам на лавочке, вежливо поздоровались, и Митя спросил:

– Скажите, пожалуйста, не видали вы тут одного парня, в бордовой куртке и черной вязаной шапке, он еще немного хромает?

– Он мог около контейнера вертеться, – вмешалась я. – Куртка у него пуховая, толстая.

– Нет, не видали такого, мы тут уж давно сидим. А давней всех Галина Сергеевна, вот мы сейчас у нее спросим. Она на ухо-то тугая, а все примечает – в органах работала! Эй, Галина Сергеевна! – закричала старушка. – Ты тут парня в бордовом пуховичке не видала?

– А сколько лет парню? – спросила Галина Сергеевна.

– Лет двадцать пять! – заорал Митя.

– Нет, не было тут таких нынче. Это я вам точно говорю.

– Спасибо! – с облегчением и в то же время с разочарованием крикнули мы с Митей и направились к Мотькиному дому.

По дороге я вдруг вспомнила о дедушкином звонке. Со всеми этими событиями я начисто о нем забыла. А ведь надо предупредить тетю Липу. Вернуться? Нет, позвоню домой от Матильды, а то, не ровен час, меня могут и не выпустить из дому.

При виде нас Мотька удивилась.

– Что-то стряслось? – спросила она.

– Не знаем, надо кое-что обсудить всем вместе. Кажется, Ася видала того парня, в бордовой куртке! – быстро доложил Митя.

– Где? Где это ты его видела? – закричала Матильда.

– В новом кафе!

– А ты что там делала?

– Мы с Митей там обедали, он меня пригласил! – гордо сообщила я.

– Интересное кино! Это на какие же шиши?

– Я заработал на компьютере! – скромно сказал Митя. – Имею право!

– Да имеешь, имеешь!

– Не журысь, Мотька! Тебе это кафе еще десять раз надоест! – утешила я подругу.

– То есть?

– Нам придется там дежурить по очереди. День – вы с Костей, день – мы с Митей. Пригодятся денежки за «Утро джентльмена»!

– Давайте, выкладывайте все по порядку! – потребовала Мотька.

– Нет! Сначала позвоним Косте! Зачем два раза одно и то же рассказывать?

Митя набрал Костин номер.

– Вера Ипполитовна? Добрый день, это Митя. А Костя дома?.. Спасибо… Коська! Срочное дело! Надо вместе обсудить… Да? У меня тоже сегодня нельзя. Матильда! А можно Костя сейчас сюда придет? У него там какие-то родственники приехали… Можно? Отлично! Коська, подваливай сюда, да поживее!

Через четверть часа примчался запыхавшийся Костя.

– Что случилось?

– Старик, надо срочно разработать план операции. Садись! Мы сейчас подробно все вам с Матильдой расскажем.

И Митя толково и сжато изложил все, что мы с ним видели, все, что успели обсудить.

– Ну, что скажете?

– Во-первых, чистейшей воды свинством было идти в кафе без нас!

– Вот и я то же говорю! – поддержала его Мотька.

– Нет, – строго и серьезно сказал Митя. – Существование нашего сыскного бюро не означает отмену личной жизни каждого из нас! И я, например, ничуть не обиделся бы, узнав, что ты пригласил куда-то Мотю.

– А Асю? – ехидно спросила Мотька.

– И Асю, естественно, – густо покраснев, ответил Митя, правда, большой твердости в его голосе я не услышала.

– Да ладно вам! Тут жизнь людей под угрозой, а вы черт знает что несете! – напомнила я друзьям.

– Верно! – спохватилась Мотька.

– Ладно, я пошутил, – проговорил Костя. – А теперь к делу. Почему вы не спросили у официантки или у буфетчицы, бывал ли там этот парень раньше?

– Потому что я не хотел привлекать внимания. Вполне возможно, что это кафе, несмотря на уют и вкусную еду, – просто крыша для каких-то бандитов. С этим всегда надо считаться.

– Но если мы регулярно будем там светиться, то они могут нас заподозрить.

– Вряд ли. Мы с Асей сегодня там обедали, так что же мешает нам заглянуть туда еще через день выпить по чашке шоколада?

– Ой, как я хочу чашку шоколада! – воскликнула Мотька.

– Хочешь – получишь! – успокоил ее Митя. – И не далее как завтра. Кстати, из заработанных мной лично денег я сто тысяч вношу в наш фонд. Да, Костя, твоя идея насчет денег для бюро была поистине гениальной. Вот нам денежки и понадобились.

– И мы даже получим от этого удовольствие, – обрадовалась Матильда.

– Будем ходить парочками, через день? – спросил Костя.

– У тебя есть какие-то другие идеи?

– Да! Строгая периодичность тоже может привлечь ненужное внимание. Куда лучше такое расписание: день – вы с Асей, день – мы с Мотей, день – мы с тобой, день – девочки, потом – ты с Мотей, я с Асей и так далее.

– А вот это не годится! – возразил Митя.

– Что? – не понял Костя.

– Меняться девочками.

– Почему?

– Потому что официантка обратила на нас внимание, она даже как-то умилилась, глядя на нас. И если я через день приду с другой девочкой…

– Понял. Ты прав, старик!

– А первая часть твоего плана, Коська, очень даже хороша! Вполне естественное развитие. Ты пришел с девочкой, а потом – с другом. А девочка привела подружку. Расширение клиентуры! Очень удачно!

– Хорошо, с этим все ясно. Завтра идем мы с Матильдой! Ей невтерпеж шоколаду выпить.

– А то!

– Теперь мы должны разработать план возможных действий на случай, если это тот самый парень. Матильда, ты его узнаешь?

– Одетым – да! – твердо заявила Мотька.

– Не торопись, а вдруг это просто кто-то похожий, ты же его лица не видела! – осадил ее Костя. – Значит, если он появится, я пойду за ним, возьму уоки-токи и буду держать тебя в курсе.

– А не лучше ли нам вместе? Проще следить и внимания меньше привлечем. Может, мы просто вдвоем гуляем!

– Правильно! – поддержал ее Митя. – А мы с Асей будем на связи.

– Ой! Я же совсем забыла! Послезавтра я никак не смогу! Дедушка прилетает! Я должна его встречать!

– Причина уважительная! – сказал Костя. – Тогда послезавтра пойдем мы с Митяем.

– Хорошо, предположим, мы встретили парня, пошли за ним, а что дальше? – спросила Матильда.

– Да это уже смотря по обстоятельствам. Либо сами по ходу сориентируемся, либо выйдем на связь, – пожал плечами Костя.

– А если он на машине?

– Вряд ли. У театра он был без машины! – воскликнула Мотька.

– Почем ты знаешь? – сказал Митя. – Вполне возможно, что машина его где-то в переулках поджидала.

– А ведь ты прав, старик! Я об этом как-то не подумал. Даже скорее всего это так. Вряд ли какой-то безлошадный парень будет по собственной инициативе покушаться на владельца банка. Зачем ему это?

– А может, это личная месть? – предположила Мотька. – Из-за женщины, допустим?

– Личная месть и бомба? Как-то не сочетается, – задумчиво проговорил Митя. – Да, если у него машина, вся наша слежка – пустой номер.

На лице Кости отражалась внутренняя борьба, и наконец он решился.

– Ладно, ради такого дела…

– Что?

– Отец сейчас на неделю отдыхать уехал…

– Ну и что?

– А то, что его машина во дворе стоит.

– Ты хочешь сказать?..

– Вот именно!

– А ты умеешь водить? – поразилась Мотька.

– Умею. Мне отец часто руль дает, когда мы вместе ездим.

– Я, кстати, тоже умею, – сказал Митя.

– Ну надо же! А если остановят, а у тебя ни прав, ни доверенности. Что тогда?

– Зачем думать о худшем? Но в крайнем случае отец всегда меня отмажет!

– Но ведь его нет в Москве!

– Значит, дядька из ГАИ поможет!

– Но ведь твоя мама заметит, что машина исчезла! Или соседи.

– Все отработано! Думаешь, я в первый раз? Машина под «ракушкой» стоит. Когда мама будет смотреть «Санта-Барбару» или другую какую-нибудь муть, я тихонько уведу машину и поставлю в другом месте.

– А если угонят?

– Не угонят! Там такая хитрая штучка вделана, что ее никто не угонит. А потом, кому нужен старый «жигуль»? Да еще тринадцатой модели! Они же не знают, что там начинка – дай боже, новенькая, от «шестерки»!

– Кайф! – воскликнула Мотька. – Слежка в ресторане, погоня на машине! Как в кино!

– Погоди, Матильда! – перебил ее Митя. – Допустим, Костя действительно возьмет отцовскую машину. Но тогда ему придется дежурить каждый день!

– А ты на что? Ты же тоже водишь!

– Спасибо за доверие, конечно, но тут я пас! Риск должен быть оправданным и разумным. Если тебя остановят – это одно, ты сын владельца, а если меня – то это уже угон!

– Ты прав, старик! Что ж, посижу в машине, пока вы будете наслаждаться горячим шоколадом. Через день это не страшно.

– Значит, решено? Завтра ты идешь с Мотей в кафе, а послезавтра идем мы с тобой. Ну а там посмотрим. Может, нам повезет!

Глава XIII

ВСТРЕЧА В АЭРОПОРТУ

Вечером, когда я наконец сообщила домашним о приезде дедушки, тетя Липа запричитала, мама облегченно вздохнула – все-таки он пока прилетает один, а папа сказал:

– Здрасьте, я ваша тетя! А я-то устраивал тебе приглашение на Маринин юбилей! Теперь ты, конечно, не пойдешь?

– Не пойду! Я деда буду встречать. И вообще, папа, я подумала и решила: незачем мне влезать в это дело. Вы сами должны разобраться.

– Наверное, ты права. Но, честно скажу, мне такое твое решение кажется крайне подозрительным.

– Почему? – удивилась я.

– Боюсь, это означает, что вы с Матильдой опять ввязались в какое-то расследование.

– Пока нет.

– Что-то не верится. После столь удачного спасения красавца банкира чтоб вы успокоились?

– Папа, но ты же знаешь, это была чистая случайность! А кстати, ты не помнишь фамилию этого майора? – как бы между прочим поинтересовалась я.

– Матюхин! – сразу сказал папа, а я прыснула.

– Чего ты смеешься?

– Понимаешь, папа, я, как его увидала, сразу про себя обозвала Тюхой.

– Очень метко! – одобрил меня папа. – Действительно – тюха-матюха! А зачем, скажи на милость, тебе его фамилия понадобилась?

– Да ни за чем, просто так спросила! Пап, а кто будет деда еще встречать?

– Сережу попрошу!

У меня сердце екнуло. Пока Сережа ничего папе не сказал, но они, кажется, с тех пор не виделись. А тут… Впрочем, папа будет на работе, а я непременно поговорю с Сережей – очень удачно!

– Папа, а твоя машина совсем сдохла?

– Боюсь, что да! И дедушка твой свою вдребезги разбил! Две машины в семье, и ни одна не ходит! Вот что значит – мужчин дома не бывает!

– Папа, а я тоже хочу учиться водить машину!

– Ни за что! – закричал папа. – Ни за что! У меня тогда ни одной спокойной минуты в жизни не будет! Даже и не заикайся!

«Ладно, – подумала я. – Поговорю на эту тему с дедом. Конечно, мне еще даже юношеские права можно будет получить очень и очень не скоро, но мальчишки умеют ездить, а я?»

Когда я плюхнулась на сиденье рядом с Сережей, он спросил:

– Ну, как торговля?

Меня сразу бросило в жар.

– Торговля? Нормально.

– Аська, признавайся, вы с Матильдой все мне наврали?

– Признаюсь!

– Так!

– Сереженька, я тебя очень прошу, только не говори ничего папе с мамой. Они меня не поймут!

– Согласен, но только если ты объяснишь мне, что все это значит.

Сказать правду или выдать заранее припасенную враку? Нет, правду нельзя говорить, родители поднимут панику и предельно осложнят жизнь. И я решила соврать.

– Понимаешь, Матильде очень нужны были деньги, а дедушка оставил нам некоторую сумму на карате. Половину мы уже внесли, а половину должны внести через месяц. Вот мы и взяли из этой второй половины. А теперь торгуем, чтобы вернуть долг. – Собственно, эту версию нельзя было назвать вракой в полном смысле слова. Ведь именно так все и обстояло! За исключением деталей, о которых Сереже знать вовсе ни к чему!

– А мальчишки?

– Что мальчишки?

– Они здесь при чем?

– Как ты не понимаешь?! Они наши друзья! Они помогают нам таскать тяжести и охраняют нас!

– А что, нельзя было найти какой-то иной способ заработать?

– Наверное, можно, но нам ничего другого в голову не пришло. В конце концов, что такое ужасное мы делаем? Покупаем товар на оптовом рынке, а потом продаем его с некоторой наценкой там, где он нужен, – на окраинах.

– С ума сойти! – вздохнул Сережа. – В моем детстве это называлось спекуляцией и считалось чем-то вполне постыдным. А теперь…

– Теперь совсем другое время! – заявила я. – А вы уже от него отстали!

– Кто это мы?

– Ну, ты, папа и мама. А вот дед, он куда более современный, чем вы. И потом, знаешь, это так интересно – торговать! Так весело!

– Ты полагаешь, Игорь Васильевич вас одобрил бы?

– Уверена!

– Сомневаюсь!

– Спорим?

– На что?

– На бутылку!

– Ася!

– Да я шучу, на бутылку спрайта!

– Давай!

– Вот встретим деда и по дороге спросим его. Только спрайт передашь мне тайком от мамы.

– Это еще почему?

– Она не разрешает, а я его просто обожаю!

– Договорились! А ты, однако, уверена в победе!

– Уж я-то своего деда знаю!

В Шереметьево мы приехали немного заранее. Сережа поставил машину, и мы с ним пошли гулять. В воздухе уже чувствовалась весна, солнышко было таким ласковым, что не хотелось идти раньше времени в помещение аэропорта. И вдруг я увидела, что к дверям подкатывает знакомый «Мерседес». Первым вылез охранник, огляделся, а потом появился и Феликс. И сразу заметил меня.

– Асенька! – улыбнулся он. – Что ты здесь делаешь?

– Деда встречаю!

– Своего знаменитого деда! А я вот улетаю в Амстердам!

– Надолго? – вырвалось у меня.

– Дней на пять! Всего доброго, Асенька, извини, я опаздываю! Привет маме!

И он ушел.

– Кто это? – спросил Сережа.

– Наш сосед с пятого этажа.

– Высокий класс! – воскликнул Сережа и лукаво посмотрел на меня. А я как дура покраснела.

«Но зато пять дней можно жить спокойно, не боясь, что кто-то убьет Феликса», – подумалось мне. И тут же я вспомнила газетные статьи о заказных убийствах за границей. Но все равно там мы ничем ему помочь не сможем, зато здесь, не опасаясь что-то проворонить, постараемся выяснить как можно больше о том парне. Все это вихрем пронеслось у меня в голове, но тут ко мне подскочила какая-то очкастая девица с фотоаппаратом.

– Скажи, ты внучка Потоцкого? Это правда, что твой дед женится?

– Да, – обалдела я.

Девица навела на меня аппарат и щелкнула.

– Ася, пошли отсюда! – сказал Сережа.

– Это твой папа? – бесцеремонно хватая меня за рукав, спросила девица.

– Оставьте девочку в покое! – твердо заявил Сережа и заслонил меня собою. – А я человек совершенно посторонний, так что ищите себе другие объекты.

Девица пожала плечами и ушла.

– Сереж, чего это она?

– Да журналистка полоумная, внучку уже снимает. Бедный Игорь Васильевич, что его тут ждет!

И в самом деле, стоило деду выйти из таможенного сектора, как к нему кинулась толпа журналистов и забросала его вопросами.

– Господин Потоцкий, правда, что вы женитесь?

– Ваша невеста француженка?

– Сколько ей лет?

– А как на это смотрит ваша семья?

– Вы богатый человек, господин Потоцкий?

Дед молча шел к выходу, а потом вдруг как гаркнет:

– На вопросы о личной жизни не отвечаю!

Сережа выхватил у него тележку с багажом и почти побежал к машине. Мы с дедом – за ним, а журналисты – за нами.

– Господин Потоцкий, вы имели успех в Италии?

– Я везде имею успех! – смеясь, ответил дед и нырнул в машину. – Уф! И до России-матушки это бедствие докатилось. Еще в прошлый раз я приехал совершенно спокойно, а теперь…

– В прошлый раз еще никто не знал о ваших брачных планах, – трезво заметил Сережа.

– Да, наверное, ты прав! Как я от этого устал! Ох, Аська, мы из-за этих гавриков даже и не поздоровались как следует! Ну, здравствуй, ребенок!

– Здравствуй, дед, щи тебе сварили!

– Что это ты сразу о щах?

– Да у вас же всегда один из первых вопросов: сварили ли вам щи? – засмеялся Сережа.

– Правда? А я и не замечал! Ну, как вы тут живете? Что новенького?

– Дед, рассуди, мы с Сережей поспорили…

– Поспорили? О чем?

– Да вот, Игорь Васильевич, Ася утверждает, что таким девочкам, как она, торговать на улице вовсе даже не зазорно.

– Торговать на улице? Чем?

– Ну, к примеру, мылом, зубной пастой! – вставила я.

– А что ж тут зазорного? Если товар не краденый, то не вижу ничего дурного.

– Ага! Что я говорила! Сережа, с тебя бутылка!

– Аська, ты спятила?

– Как вы все на это покупаетесь! – ликовала я. – Дед, бутылка спрайта, только и всего.

По дороге мы попали в ужасную пробку, и когда добрались до дома, то выяснилось, что мама и папа уже давно ждут нас. Папа ушел пораньше с юбилея своей сослуживицы. Мы все сразу сели за стол.

– Ох, хорошо дома! – блаженствовал дед, приступая к кислым щам. А потом вдруг смущенно улыбнулся и проговорил: – Интересно, понравятся Ниночке кислые щи?

– Маловероятно, – рассмеялась мама. – Особенно учитывая, что она привыкла к французской кухне. А уж твои обожаемые пельмени она и вовсе есть не будет.

– Почему? – испугался дед.

– Тесто, папа, тесто! Гибель для фигуры!

– Но ведь ты ешь пельмени?

– Я ж не балерина все-таки!

Мама явно подтрунивала над дедом, а он, который никогда за словом в карман не лезет, только смущенно улыбался. А потом решил перевести разговор.

– Сережа, когда же ты наконец женишься? – спросил дед.

– Вот Ася подрастет, я на ней и женюсь!

Все расхохотались.

– А не староват ли ты для нее будешь? – спросил папа.

– Может, малость и староват, но мне без нее не разобраться в сегодняшней жизни. Мы пока ехали, она меня жить учила, и надо сказать – правильно. – Сережа подмигнул мне.

– Да, и чему же она тебя учила? – полюбопытствовала мама.

– А это наша с ней тайна! – заявил Сережа. Все-таки он молодчина. Не продал меня!

Глава XIV

СЛЕЖКА

Два дня «шоколадных» дежурств ничего не дали. Подозрительный парень не появлялся. Сегодня была наша с Митей очередь.

– Только я ни за что не буду пить шоколад, – заявил Митя, едва мы сели за столик. – Меня от него уже тошнит. Давай возьмем что-нибудь другое!

– Давай!

– Я предлагаю взять по такому салату, как ты прошлый раз ела, и по стакану томатного сока. Из бюджета мы не выйдем.

– Отлично!

– Ну, как твой дедушка?

– Нормально! Только ничего интересного не привез. Наверное, мама в прошлый раз так на него наехала за уоки-токи… А я, честно сказать, так рассчитывала, что он привезет что-нибудь эдакое…

– Не беда! Мы теперь умеем деньги зарабатывать, и все, что нам надо, сами купим! – утешал меня Митя.

– Мить, а сколько мы еще будем тут дежурить? Он не появляется, а мы только время и деньги тратим. Может, он вообще случайно сюда забрел?

– Не исключено, но мне все же кажется, что это не случайность. Он вел себя как завсегдатай. К тому же ты сама знаешь: Феликса сейчас нет. Может, поэтому парень и не появляется, – предположил Митя.

– Значит, ты все-таки думаешь – это он?

– Допускаю. Жаль, конечно, что время уходит. Через три дня Костин папа возвращается, а без машины все вообще теряет смысл.

Мы просидели почти два часа.

– Ладно, хватит, пошли отсюда, – сказал Митя. С официанткой он уже раньше расплатился. Мы встали, оделись, и в этот момент в дверях показался парень в бордовой куртке. Мы с Митей переглянулись, он решительно взял меня под руку и потащил к выходу.

– Зачем ты меня увел? – набросилась я на него. – Надо было вернуться!

– Нельзя было возвращаться! Тогда бы он нас сразу раскусил! А если не он, то кто-нибудь из персонала. Мы прекрасненько дождемся его в Костиной машине. Можем даже вздремнуть, пока он обедает!

– И проворонить его?

– Да я шучу, чудачка!

Костя, уже одуревший от бессмысленного сидения в машине, страшно обрадовался.

– Наконец-то! А я уж думал – это пустой номер! Интересно, долго он там кантоваться будет?

– Поживем – увидим!

– Ребята! Надо Мотьку вызвать, а то она на нас обидится! – напомнила я.

– Правильно! – живо отозвался Костя. – Давай, позвони ей!

Я выскочила из машины и помчалась к ближайшему автомату.

– Мотька! Скорее! Он тут! В кафе! А мы уже в машине!

Буквально через десять минут примчалась взмыленная Мотька.

– Успела?

– Да успела, успела! Он еще часа два там проторчать может! – раздраженно проговорил Костя. Ему не терпелось пуститься в погоню. – Не могу больше сидеть, ноги затекли! – пожаловался он и вылез из машины размяться. Мы все последовали его примеру.

– Слушайте, а если он без машины, кто за ним пойдет? – спросила Мотька. – Лучше всего Косте, он его никогда не видел! И я с ним! А вас он мог приметить, все-таки два раза видел в кафе. И если вы за ним попретесь, он может что-то заподозрить.

Наконец из дверей появился долгожданный парень и, припадая на левую ногу, пошел в сторону сквера. На мгновение мы растерялись. Парень свернул за угол. Не сговариваясь, мы с Мотькой кинулись за ним.

Завернув за угол, мы увидели, что он пешком идет в сторону метро. Что же делать? И тут подъехал Костя.

– Я оставлю машину в Митькином дворе – это по дороге, и мы с ним проследим за парнем, а вы ступайте домой, но будьте на связи! – быстро распорядился он, не упуская из виду нашего подопечного. Потом свернул в Митин двор, мы – за ним. Костя поставил машину, и мальчишки побежали в сторону метро. Мы с Матильдой остались одни.

– Киллер-любитель! – констатировала Мотька.

– Почему?

– Потому! Если бы он был от мафии, уж машину бы ему дали!

– Не обязательно! Машина может привлечь внимание, а так проще затеряться. Интересно, что ребята расскажут. Пошли ко мне!

– Пошли.

У подъезда меня вдруг окликнула одна из старушек.

– Ася! Ты вот на днях про парня в бордовой куртке спрашивала?

– Да! – насторожилась я.

– Сегодня был такой. Прихрамывал. Точь-в-точь как ты сказала – и куртка бордовая, и шапка вязаная.

– Давно?

– Да точно не скажу, пожалуй что часа два назад, а может, и поболее. Я как его увидела, думаю: кто это меня про него спрашивал, никак вспомнить не могла, а ты появилась, я сразу и вспомнила. Ох, старость – не радость!

– А что он делал? – спросила Матильда.

– Да что делал? Ничего особенного! Покрутился у подъезда, а потом по двору гулял – туда-сюда, туда-сюда, как будто ждал кого-то. Но, видать, не дождался и ушел.

– А вы не заметили: он к мусорнику не подходил? Ничего туда не бросал?

– А ты чего это про него спрашиваешь? – подала вдруг голос Галина Сергеевна, бывшая сотрудница органов, ныне якобы глухая пенсионерка. – Зачем он тебе? И все-то ты контейнерами интересуешься? Что такое?

– Да просто так, спасибо за сведения! – крикнула я, спасаясь бегством в подъезд.

Дома была только тетя Липа. Мы с Матильдой разделись и юркнули в мою комнату.

– Как тебе это нравится? – спросила Мотька.

– Совсем даже не нравится! Он тут что-то разнюхивал.

– Это и козе понятно! Давай-ка пленочку послушаем. Не заходил ли он в квартиру.

Судя по пленке, нет, не заходил.

– Знаешь что, Аська, надо нам теперь каждый раз, как уходим или приходим, на пятый этаж заглядывать. А вдруг он бомбу к дверям подбросил?

– Но ведь Феликса нет в Москве!

– А если он пугнуть его захочет? Тебе это надо? Я как раз вчера читала, как следователю прокуратуры бомбу в мусорном ведре подкинули! А у этих мастеров вечно у двери что-то валяется! Тоже мне евроремонт! Понимаешь, в кучу мусора легко спрятать какой хочешь заряд!

– И что ты предлагаешь? Рыться в этом мусоре? А если рванет?

– Рыться не надо. А внимательно приглядеться не мешает. Если заметишь проводок какой или что-то в этом роде…

– Что тогда?

– Как что? Поднимать тревогу, звонить в милицию!

Тут раздался сигнал уоки-токи.

– Девочки! – донесся до нас голос Кости. – Мы его выследили! Очень подозрительный тип. Доехал до «Алексеевской», потом прошел два квартала и во дворе большого дома сел в машину. «Жигуленок», белый, пятая модель. Номер записан. Завтра выясню, кто владелец! Прием!

– Молодцы! – закричала Мотька.

– Дежурства в кафе пока отменяются! Завтра в семь вечера жду вас у себя. Надеюсь, у меня уже будут нужные сведения. До завтра!

– Вот здорово! Все-таки мы его накрыли! – ликовала Мотька. – Прошлый раз мы по номеру машины на целую банду вышли! Костин дядя – золотой мужик!

– А если этот, бордовый, по доверенности ездит?

– Неважно! Все равно все узнаем! Не дрейфь, Аська! Чует мое сердце: мы на верном пути!

На следующий день в семь часов мы собрались у Кости.

– Ну, выяснил что-нибудь?

– Конечно, выяснил. Машина принадлежит некоей Анне Иосифовне Шурковой. Живет эта мадам на Ломоносовском проспекте.

– А машина почему-то стояла на «Алексеевской»! Очень странно, – заметил Митя.

– Ну и что теперь делать? – растерялась я.

– Надо под каким-то предлогом познакомиться с этой женщиной и у нее узнать, кому она дала доверенность.

– Легкое дело!

– Ничего страшного! Поедем завтра на Ломоносовский и на месте сориентируемся.

Мотька впала в глубочайшую задумчивость, а потом проговорила:

– Кажется, я придумала…

– Что ты придумала?

– Как подъехать к этой тетке!

– И как?

– Пока ничего не скажу, у меня есть общая идея, а вот как ее воплотить, я еще подумаю. Но я возьму это на себя!

– Нет, скажи сейчас! – настаивал Костя. – А то мало ли что тебе в голову взбредет!

– Так тебе все и скажи! Да вы сейчас заведете волынку, дообсуждаетесь до обморока, а тут важен момент импровизации, как говорят в театре!

– Какая же это импровизация, если ты заранее все обдумываешь? – удивился Митя.

– Только общую идею! А исполнение будет чистой импровизацией! – стояла на своем Мотька.

– Ладно! – согласился Костя. – В конце концов, ты не дура и на тебя можно положиться!

– Вот так-то лучше!