Он посмотрел на часы. Было пять минут восьмого – нужно вставать. Он не хотел и опять отвернулся к стене, пытаясь заснуть. Ничего не получалось - мысль о том, что скоро придет она, давила, постепенно открывала двери его разума, залазила внутрь, пытаясь стереть пыль с еще совсем недавних воспоминаний.
Он думал о ней, не хотел, но думал. Мысли сами подползали к нему, пытаясь больно укусить, и их никак нельзя было отогнать.
Он встал и подошел к зеркалу. Его бледные глаза потухали от усталости и беспокойства, лицо осунулось и покрылось щетиной, по которой он провел своей засыхающей, костлявой рукой. И…опять, даже теперь, когда он смотрел в зеркало, все равно думал о ней. Он ненавидел ее, ненавидел все, что говорило о ней: ненавидел ее взгляд, ее походку, ее волосы, ее голос, ее мысли.
«Сейчас она придет. Ненавижу ее. Зайдет, сядет, начнет говорить, смотреть, ждать… Нет, нет, нет! Ненавижу!» - думал он, трясясь от безысходности. Когда она пришла? Откуда? Почему даже не заметил, как она подкралась к нему?
Он начал плакать, но потом испугался и начал умываться холодной водой. «Мужчины ведь не плачут. Ненавижу ее за то, что он плачет!»
Вдруг его бешенные испуганные глаза бросили взгляд в сторону двери. Оттуда слышался тихий стук. Стук усиливался, и он открыл дверь. За ней стояла женщина, которую он ненавидел, с черными длинными волосами, глазами дьявольской красоты, длинными руками в ярко красных перчатках. У нее был гордый нос, слишком гордый, чтобы опуститься.
Она вошла и села, он тоже сел. Она начала говорить – он слушал, косо бросая жадные глаза на часы. Время ползло предательски медленно, казалось, что стрелки часов тянут за собой тяжелый груз.
Он не мог больше ждать, не мог сидеть и слушать, не мог смотреть, поэтому встал, прошелся и снова сел. Ему в глаза бросились ее красные перчатки. От неожиданности он откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, а она продолжала говорить.
Это началось еще месяц назад, когда в дверь впервые постучались. Она приходила ровно в девять. Заходила в комнату, садилась в кресло и начинала говорить. В начале он боялся, но потом стал ненавидеть ее.
В этот день он решил покончить с ней навсегда. Встал с кресла и посмотрел своими бледными взглядом.
- Я ненавижу тебя! – начал он
- Я знаю, - ответила она.
- Зачем тогда ты приходишь?
- Ты знаешь, что я уйду только с тобой.
Наступило молчание, только медленно тикали часы.
Он испуганно подбежал к открытому окну, но отшатнулся назад – у него в глазах помутнело. Стал ходить по комнате, впившись руками в волосы, а она все сидела, так же спокойно, как и обычно. Он опять посмотрел на часы, уже было десять. После этого заглянул в зеркало и вскрикнул от ужаса – его лицо высыхало. Он подбежал к ней и сказал: «Я иду с тобой! Пошли! Я устал ждать!».
Она спокойно и тихо встала. Они вышли. Он и она шли, никого и ничего не замечая. Он потупил глаза в землю, а она, как обычно, поднимала голову вверх.
Вдруг послышался резкий скрип колес автомобиля. Он лежал на земле с мертвыми потухшими бледными глазами. Теперь она улыбнулась, потому что он был, наконец-то, с ней, с той, которую звали Смерть.
Он встал и подошел к зеркалу. Его бледные глаза потухали от усталости и беспокойства, лицо осунулось и покрылось щетиной, по которой он провел своей засыхающей, костлявой рукой. И…опять, даже теперь, когда он смотрел в зеркало, все равно думал о ней. Он ненавидел ее, ненавидел все, что говорило о ней: ненавидел ее взгляд, ее походку, ее волосы, ее голос, ее мысли.
«Сейчас она придет. Ненавижу ее. Зайдет, сядет, начнет говорить, смотреть, ждать… Нет, нет, нет! Ненавижу!» - думал он, трясясь от безысходности. Когда она пришла? Откуда? Почему даже не заметил, как она подкралась к нему?
Он начал плакать, но потом испугался и начал умываться холодной водой. «Мужчины ведь не плачут. Ненавижу ее за то, что он плачет!»
Вдруг его бешенные испуганные глаза бросили взгляд в сторону двери. Оттуда слышался тихий стук. Стук усиливался, и он открыл дверь. За ней стояла женщина, которую он ненавидел, с черными длинными волосами, глазами дьявольской красоты, длинными руками в ярко красных перчатках. У нее был гордый нос, слишком гордый, чтобы опуститься.
Она вошла и села, он тоже сел. Она начала говорить – он слушал, косо бросая жадные глаза на часы. Время ползло предательски медленно, казалось, что стрелки часов тянут за собой тяжелый груз.
Он не мог больше ждать, не мог сидеть и слушать, не мог смотреть, поэтому встал, прошелся и снова сел. Ему в глаза бросились ее красные перчатки. От неожиданности он откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, а она продолжала говорить.
Это началось еще месяц назад, когда в дверь впервые постучались. Она приходила ровно в девять. Заходила в комнату, садилась в кресло и начинала говорить. В начале он боялся, но потом стал ненавидеть ее.
В этот день он решил покончить с ней навсегда. Встал с кресла и посмотрел своими бледными взглядом.
- Я ненавижу тебя! – начал он
- Я знаю, - ответила она.
- Зачем тогда ты приходишь?
- Ты знаешь, что я уйду только с тобой.
Наступило молчание, только медленно тикали часы.
Он испуганно подбежал к открытому окну, но отшатнулся назад – у него в глазах помутнело. Стал ходить по комнате, впившись руками в волосы, а она все сидела, так же спокойно, как и обычно. Он опять посмотрел на часы, уже было десять. После этого заглянул в зеркало и вскрикнул от ужаса – его лицо высыхало. Он подбежал к ней и сказал: «Я иду с тобой! Пошли! Я устал ждать!».
Она спокойно и тихо встала. Они вышли. Он и она шли, никого и ничего не замечая. Он потупил глаза в землю, а она, как обычно, поднимала голову вверх.
Вдруг послышался резкий скрип колес автомобиля. Он лежал на земле с мертвыми потухшими бледными глазами. Теперь она улыбнулась, потому что он был, наконец-то, с ней, с той, которую звали Смерть.
Обсуждения Она