Омут темных глаз

Никто не знает – откуда он пришел.
Говорят, будто в то утро, когда появился он в городе - тяжелый сон, ниспосланный сторонними силами, что вечно вмешиваются в людские дела, обуял всех, и ни одна живая душа так и не явила своим глазам его каравана, входящего в ослабленный дремотой,

беспечно раскрывшийся во сне Глиняный город.

Шел невиданный для этих мест, плотный, рассекающий небо дождь.

Бочки, корыта и тазы уже были полны воды, но никто так и не проснулся.

Получалось, что и внутри...

Врач, поганец, щурик очкастый, право слово – желтая рыба о двух ногах, да еще скрещенная с худым мерином…Оттопырил в сторону два кривых своих пальца, схватил пинцетом смердящую сигару и улыбается своей хитрой улыбкой цвета кукурузного масла пополам с мочой, распространяя табачное зловоние местного производства. Желтая рыба…

Такая пакость и во сне не приснится, а вот, надо же – явь, вытяни руку и ощутишь ее.

Почувствуешь всю мерзость цвета, запахов, смешанных в одном кувшине с жестокой...

«Мама, а зачем самолёту столько глаз?», - спросил малыш

свою маму.
Авиарейс Москва-Хабаровск, 20-е числа февраля 1997 года. Лайнер взмыл в небо, мысленно я попрощался со златоглавой, её наземной электрическо - фантастической паутиной, блоками районами, чипами кварталами, в общем, с Мега - Мозгом РФ. «Кому-то надо жить и в районе Мега-Стоп РФ. Где родился, там сроднился, пригодился, износился», - пошла рифма под гул авиадвигателей. Моё кресло находилось рядом с иллюминатором, рядом устроилась...

Послеобеденная конференция, проходившая в доме № 61 по улице Днепропетровской г.Санкт-Петербурга 20.12.1996г., плавно перелилась в откровенное застолье. Пили водку, и пили много. Я держал средний темп, за пару часов выпил пол-литра водки. Разгорелся спор на предмет того, кто же был прав, тот, кто эмигрировал после 1917 года или тот, кто остался в бывшей империи. Мне надоело молчать и слушать, заговорила водка: «Если бы те, которые сгинули или растворились в Турции, Америке, Китае и других...

Однажды залили в цеху форму. Получилась отливка большая-пребольшая. Просто огромная! Стал Выбивщик отливку из формы извлекать: тянет-потянет, вытянуть не может. Позвал Выбивщик на помощь Бабку. Зацепили отливку мостовым краном. Тянут-потянут, вытянуть не могут. Позвали на помощь Внучку. Зацепили отливку автокраном. Тянут-потянут, вытянуть не могут. Позвали на помощь Жучку. Зацепила Жучка отливку автопогрузчиком. Тянут-потянут, вытянуть не могут. Позвали на помощь Мурку. Поддела Мурка отливку...

Сменный Мастер и Крановщица

Свидетелями этих событий оказались многие работники цехов и служб завода. И всё же многие из них так и не поверили в реальность происшедшего. Это смешное свойство человеческой психики – отрицание очевидного – позволило виду «homo sapiens» в первобытные времена вырваться из под контроля природных инстинктов. Человек встал над природой. В результате небольшое, в сущности, расстройство психики приматов поставило мир на грань экологической катастрофы.

«Не верь...

Как много света и цвета вокруг: кармина, голубизны, зелени, золота. Город сверкает и искрится, словно его обмакнули в радугу. Я мог бы оттолкнуться ногами от асфальта и воспарить туда, где в чистой синей воде резвятся серебряные рыбки облаков. А внизу полыхают всеми оттенками красного черепичные крыши, отчего кажется, будто летишь над засеянным маками полем. Но я люблю идти в толпе. Среди вас. Мне нравится быть беззащитным и прозрачным для ваших взглядов. И — хотя вы не можете увидеть улыбку на...

Ох, как летит время, оно мне только на руку. Речь мне совсем стала изменять, Да и в душе все больше времени провожу, как будто пытаюсь смыть с себя это наваждение. И сон тревожный стал. Никогда не думала что когда нибудь меня коснется этот порок. Я уже как подсолнух все время поворачиваю за ней голову. В коридоре, на обходе, да и так где случайно увижу. Ей это доставляет удовольствие. Но дальше никаких подвижек с моей стороны, оттдачи чтоль нет. Ее начинает это раздражать. А потом опять ходит...

Я охотился, высоко в горах, я единственный из семьи кто отказался от всех благ современного мира и склонил колено перед природой, которая хоть и не баловала меня но заботилась обо мне. Свобода и чистейший горный воздух, очищали меня, я испытывал состояние гармонии, с каждым днём я становился всё сильней, природа учила меня выживанию, но вёл я в полнее осёдлый образ жизни.

У меня был не большой дом в котором большую часть занимала библиотека, я очень сильно любил книги, и времени у меня было...

Я хочу написать о Витебске, все до самой последней строчки. Описать все улицы, лестницы, дома из красного кирпича, сиротливый бюстик Суворова, на изогнутой старой улице, вновь поднимающиеся церкви, на горе у креста, с которой помню казалось бы еще так недавно сигали на портфелях по снегу и конечно немилосердно резали их о торчащие из земли гвозди и просто ржавые прутья, а дома потом говорили, что это какие-то недобрые люди в автобусе... И стыдно было за эту ложь и боязно что узнают и весело...