Через любую точку, лежащую вне прямой, можно
провести другую прямую, параллельную данной, и притом только одну.
Аксиома параллельных прямых. Евклид 300 г. до н.э.
Навстречу мне неслись пули. В моде был красный. Площадь Святого Марка была залита патриотизмом.
провести другую прямую, параллельную данной, и притом только одну.
Аксиома параллельных прямых. Евклид 300 г. до н.э.
Навстречу мне неслись пули. В моде был красный. Площадь Святого Марка была залита патриотизмом.
В тёплых, ухоженных подъездах в районе Соколиной Горы снег падал прямо на кредитные карты. Открыли ещё одну станцию метро. Лишь деньги и деньги продолжали радовать закованной в них константой радости.
Я находился в помещении с двумя дверьми и окном. Тут же висели японские амулеты на все случаи жизни. Обе эти двери скрывали за собой одну единственную дорогу. Таких бытовых квадратных зарисовок у каждого найдётся не мало. Поэтому, чтобы не занимать место на HDD и вообще не «грузить» систему, эти квадраты уносились в Каталог, где сшивались огромными металлическими кольцами. Эти своего рода фотографии уходили, оставляя владельцу лишь узкий корешок, аккуратно отделённый по линии отрыва. Окна, в отличие от квадратов были прозрачные и никуда не вели. На них социальные службы обычно расклеивали свежие квесты: посмотреть цену бочонка нефти; найти потерянного лабрадора; не садится за руль в нетрезвом состоянии. Или другие.
Окна никуда не вели и никуда не уходили. В определённом смысле они оставались на месте, т.к. были, как и всё вокруг подчинены движению. А никто не трогал их, потому что права на изготовление и использование целиком принадлежали только Богу, а не Католическому Риму, ведь краска на богато украшенных одеяниях высшего руководящего состава за время их жизни просто не успевала высохнуть. Чёрные квадраты, эти новые стандарты третьего тысячелетия, новые информационные единицы измерения, были доступны на Земле только размером 3х4 метра. Как уже говорилось, окна не были неподвижными, они всё время перемещались, чередуясь с квадратами по пути к Каталогу по бесконечной спирали, указанной с помощью иерархии цифр ещё Великим Фибоначчи. Двигаясь постепенно, эта спираль аккуратно, никогда не пересекаясь с самой собой, прижилась в свободном объёме космоса, словно на вечную секунду позабыв о различиях двух таких разных миров: мира объектов доквантовой физики и непредсказуемом мире хаотично движущихся субатомных частиц и их суперпозиций.
Поскольку металлические кольца Каталога не умели пробивать аккуратные и ровные отверстия в стеклах оконных рам, окна получили свой счастливый билет в свободу. Большое заблуждение считать окна одинаковыми единицами речи, из-за своей кажущейся схожести смыла. Бывают, например, окна пропитанные смелостью. Смотрящий через такое окно способен на смелые поступки. Окна с пропиткой из эфира способны сделать прозрачность более вязкой и медленной, чем на самом деле. Встречаются окна запачканные грустью. Существуют также и новорождённые окошки, которым ещё предстоит обрести полноту своей прозрачности и занять место в чьём-то доме. Межгалактические торговцы готовы платить огромные деньги за редкие экземпляры: окна с высоким содержанием удачи или, к примеру с почти нулевым содержанием кармы. Существуют, конечно же, и коллекционные модели, выпущенные ограниченной партией, приуроченные к культовом событиям – будь то 1000-летие со дня основания Атлантиды или к редкому природному явлению, такое как зарождение розовой сверхновой, отлитой в точно таком же цвете как и капот Кадиллака, принадлежавшего когда-то королю рок-н-ролла. Приобретённое окно из Каталога стоит в среднем на 5-7 порядков дороже заказанного по интернету в Леруа Мерлене. Но к такой покупке всегда идёт Сертификат Соответствия и пожизненная гарантия, что примерно соответствует ста Земным годам. Артикул изделия и его порядковый номер сторона поставщика всегда оставляет себе. Изделие доставляется межгалактическим экстра-экспрессом «до двери». Материал рамы не регламентируется, т.к. покупается только само стекло. Поэтому стекло и соответствующая ей рама присылается ближайшая, ввиду его относительно малой, по отношению к нам, удалённости по шкале времён и эпох. Задача Римского Папства, как наместника бога на Земле, сводится к удержанию никому не нужного баланса между удалённостью Бога от Земных решений и невежественным, от своей усечёности, не только механическим, но и слишком последовательным Каталогом, вставляющим Богу прямую шестерню конкуренции.
Настало время сказать о неподвижности окон. Двигаясь под вальс Шопена, с наигранной лёгкостью, кружатся и проносятся мимо зрителей поочерёдно пары, делая показательный проход по внешнему кругу большого зала. Окна и квадраты, похожи на чёрно-белые (прозрачные в данном случае) пятна мужских фраков и разноцветные вечерние платья дам, украшающие, как это ни странно, даже самих мужчин. Иногда окна проносятся так близко, что можно ощутить их собственный, личный взгляд. В момент времени зритель бала видит множество пар, но воспринимает их как чередование - на таком же принципе работает плёночный кинопроектор. На основании этого можно сделать вывод, что перед нашими глазами бесконечно разнообразная спираль, наполненная окнами, предстаёт в виде последовательного ряда, а если быть ещё точнее, то в каждый момент времени виден только один кадр, в следующее мгновение сменяющегося другим, вставшим точно на его место. Именно об этом странном свойстве говорил я, когда находящиеся в движении объекты выглядят друг для друга неподвижными. И получается, что очарованные этими бесконечно красивыми кадрами нам редко удаётся увидеть себя, смотрящего на белую вьющуюся ленту, уходящую за любые пределы самого изощрённого воображения.
В детстве я любил подолгу вглядываться в ночное небо. Слушая тяжёлый гул вселенной тёплыми летними вечерами, я пытался рассмотреть на черно-матовом сукне, натянутом высоко над головой, помимо неподвижных ярких мерцающих точек планет, которые все почему-то называли звёздами, и движущихся, по прямым линиям белых точек искусственных спутников что-то незнакомое нам. Рассмотреть, найти то, что должно было выбиться из монстроподобных лап любых характеристик. Я жаждал увидеть то, что раскрылось бы передо мной в мгновение ока, показав всю свою голографическую природу, усыпанную сотнями тысяч кристаллов кварца, всевозможных размеров, цветов, структур и качеств. Но смертельно холодный, безжалостный космос, не спешил открывать мне свои секреты. Именно тогда я увидел стаю раскалённых до красна автоматных пуль, сжатую в плотный пучок, словно ударный гвардейский кулак, вытянутых и острых на конце, смотрящих почему-то в мою сторону. Только спустя много, много лет я осознал, что эти летящие пули, направленные и острые, всегда удалялись от меня, и я был вынужден всё время видеть их предыдущий след…
Я находился в помещении с двумя дверьми и окном. Тут же висели японские амулеты на все случаи жизни. Обе эти двери скрывали за собой одну единственную дорогу. Таких бытовых квадратных зарисовок у каждого найдётся не мало. Поэтому, чтобы не занимать место на HDD и вообще не «грузить» систему, эти квадраты уносились в Каталог, где сшивались огромными металлическими кольцами. Эти своего рода фотографии уходили, оставляя владельцу лишь узкий корешок, аккуратно отделённый по линии отрыва. Окна, в отличие от квадратов были прозрачные и никуда не вели. На них социальные службы обычно расклеивали свежие квесты: посмотреть цену бочонка нефти; найти потерянного лабрадора; не садится за руль в нетрезвом состоянии. Или другие.
Окна никуда не вели и никуда не уходили. В определённом смысле они оставались на месте, т.к. были, как и всё вокруг подчинены движению. А никто не трогал их, потому что права на изготовление и использование целиком принадлежали только Богу, а не Католическому Риму, ведь краска на богато украшенных одеяниях высшего руководящего состава за время их жизни просто не успевала высохнуть. Чёрные квадраты, эти новые стандарты третьего тысячелетия, новые информационные единицы измерения, были доступны на Земле только размером 3х4 метра. Как уже говорилось, окна не были неподвижными, они всё время перемещались, чередуясь с квадратами по пути к Каталогу по бесконечной спирали, указанной с помощью иерархии цифр ещё Великим Фибоначчи. Двигаясь постепенно, эта спираль аккуратно, никогда не пересекаясь с самой собой, прижилась в свободном объёме космоса, словно на вечную секунду позабыв о различиях двух таких разных миров: мира объектов доквантовой физики и непредсказуемом мире хаотично движущихся субатомных частиц и их суперпозиций.
Поскольку металлические кольца Каталога не умели пробивать аккуратные и ровные отверстия в стеклах оконных рам, окна получили свой счастливый билет в свободу. Большое заблуждение считать окна одинаковыми единицами речи, из-за своей кажущейся схожести смыла. Бывают, например, окна пропитанные смелостью. Смотрящий через такое окно способен на смелые поступки. Окна с пропиткой из эфира способны сделать прозрачность более вязкой и медленной, чем на самом деле. Встречаются окна запачканные грустью. Существуют также и новорождённые окошки, которым ещё предстоит обрести полноту своей прозрачности и занять место в чьём-то доме. Межгалактические торговцы готовы платить огромные деньги за редкие экземпляры: окна с высоким содержанием удачи или, к примеру с почти нулевым содержанием кармы. Существуют, конечно же, и коллекционные модели, выпущенные ограниченной партией, приуроченные к культовом событиям – будь то 1000-летие со дня основания Атлантиды или к редкому природному явлению, такое как зарождение розовой сверхновой, отлитой в точно таком же цвете как и капот Кадиллака, принадлежавшего когда-то королю рок-н-ролла. Приобретённое окно из Каталога стоит в среднем на 5-7 порядков дороже заказанного по интернету в Леруа Мерлене. Но к такой покупке всегда идёт Сертификат Соответствия и пожизненная гарантия, что примерно соответствует ста Земным годам. Артикул изделия и его порядковый номер сторона поставщика всегда оставляет себе. Изделие доставляется межгалактическим экстра-экспрессом «до двери». Материал рамы не регламентируется, т.к. покупается только само стекло. Поэтому стекло и соответствующая ей рама присылается ближайшая, ввиду его относительно малой, по отношению к нам, удалённости по шкале времён и эпох. Задача Римского Папства, как наместника бога на Земле, сводится к удержанию никому не нужного баланса между удалённостью Бога от Земных решений и невежественным, от своей усечёности, не только механическим, но и слишком последовательным Каталогом, вставляющим Богу прямую шестерню конкуренции.
Настало время сказать о неподвижности окон. Двигаясь под вальс Шопена, с наигранной лёгкостью, кружатся и проносятся мимо зрителей поочерёдно пары, делая показательный проход по внешнему кругу большого зала. Окна и квадраты, похожи на чёрно-белые (прозрачные в данном случае) пятна мужских фраков и разноцветные вечерние платья дам, украшающие, как это ни странно, даже самих мужчин. Иногда окна проносятся так близко, что можно ощутить их собственный, личный взгляд. В момент времени зритель бала видит множество пар, но воспринимает их как чередование - на таком же принципе работает плёночный кинопроектор. На основании этого можно сделать вывод, что перед нашими глазами бесконечно разнообразная спираль, наполненная окнами, предстаёт в виде последовательного ряда, а если быть ещё точнее, то в каждый момент времени виден только один кадр, в следующее мгновение сменяющегося другим, вставшим точно на его место. Именно об этом странном свойстве говорил я, когда находящиеся в движении объекты выглядят друг для друга неподвижными. И получается, что очарованные этими бесконечно красивыми кадрами нам редко удаётся увидеть себя, смотрящего на белую вьющуюся ленту, уходящую за любые пределы самого изощрённого воображения.
В детстве я любил подолгу вглядываться в ночное небо. Слушая тяжёлый гул вселенной тёплыми летними вечерами, я пытался рассмотреть на черно-матовом сукне, натянутом высоко над головой, помимо неподвижных ярких мерцающих точек планет, которые все почему-то называли звёздами, и движущихся, по прямым линиям белых точек искусственных спутников что-то незнакомое нам. Рассмотреть, найти то, что должно было выбиться из монстроподобных лап любых характеристик. Я жаждал увидеть то, что раскрылось бы передо мной в мгновение ока, показав всю свою голографическую природу, усыпанную сотнями тысяч кристаллов кварца, всевозможных размеров, цветов, структур и качеств. Но смертельно холодный, безжалостный космос, не спешил открывать мне свои секреты. Именно тогда я увидел стаю раскалённых до красна автоматных пуль, сжатую в плотный пучок, словно ударный гвардейский кулак, вытянутых и острых на конце, смотрящих почему-то в мою сторону. Только спустя много, много лет я осознал, что эти летящие пули, направленные и острые, всегда удалялись от меня, и я был вынужден всё время видеть их предыдущий след…
Обсуждения Окна