Океан

Ранним утром на Большой Никитской, в той ее части, где еще тенисты сады и не гулок шум трамвая, у оранжеватого домика, облупленного годами войны и революции, как плохой слоеный пирожок, остановился неизвестный молодой человек в серых гетрах.

Внимательно проштудировав надпись: "К сапожнику Суркову-один звонок, к гражданке Оболенской-два коротких звонка, к акушерке Сашкиной – два длинных звонка, к археологу Мамочкину-два звонка длинных и один короткий", он позвонил два раза длинно и один...

Часам к девяти вечера, когда Москва уже остывает от торопливого делового дня, когда по Ильинке, по Никольской, по Варварке, гомонившим еще часа два назад советским людом, с портфелями, в которых булки с колбасой, женины ботинки в починку и половинка портвейна на сон грядущий.

- редкого увидишь пешехода, да и тот, пожалуй, жулик; когда в черных чанах, вонявших целый день свинцовым асфальтом,-беспризорные, озираясь на "снегиря", прицеливаются устроиться на ночь; а по площади, упершейся в...

Старушка недавно заболела и слегла, ноги у ней распухли. И вот та мисс решила им помочь. Но как это так сделать, чтобы не задеть их самолюбия? А она знала, кто этот старичек, ну… вроде, пожалуй лорда. И вот придумала… прямо, анекдот.

У соседней консьержки есть собака, огромный пес. Милая мисс приметила, что этот пес все у окошка, и морда скучная. Вызвала консьержку и спросила строго, водят ли собаку погулять. Та ей сказала, что у ней нет времени гулять с собакой, а выпускать одну опасно...

Остров. Это мой остров. Хоть находится на другой стороне планеты, он близко, у меня в душе.

Я часто там бываю. В самые тяжелые дни, часы, минуты. Каждый вечер. Это мой рай. Кристально чистая вода в океане, бесконечно голубое небо над головой и...

тишина. Там нет тех, кто делает мне больно в этой серой реальности и тех, по чьим законам я должна жить. Там только я.

Прохлада от воды, легкое дуновение ветерка, теплый песок. А я иду, улыбаясь, по берегу и смотрю, как летают чайки...

Почти смирившись с перспективой провести остаток ночи на улице, он вдруг увидел горящую неоном вывеску и даже охнул от собственной глупости. Еще бы, ведь гениальная в своей простоте идея - снять номер в гостинице даже не пришла в голову неприкаянному бродяге.

Оформление заняло всего десять минут, а уже через полчаса Петров устроился удобнее на жестком гостиничном матрасе и сладко заснул.

Разбудил его звонок сотового телефона. Ошалело оглядев незнакомую обстановку, он кое- как сообразил...

Время?.. Оно расположено
на кончике малой, часовой,
стрелки моих часов!..

Альберт Эйнштейн
(...с улыбкой )

_ Огромно зеленые глаза,.. наполненные светом Звезды и вбирающие голубое отражение ветров Планеты... Г л а з а, — в недоумении крайнем !.. — взирали на всеобщий, Планету облекающий, Циферблат. И Мысль Вопрошающая звенела над материками и океанами: «______...что ЭТО: «7.45-ть»?.. Дальше — 9.15... Еще будет 10.17?!.. Планета окутана плотно не Временем звездной Вселенной. НО...

Сегодня случайно услышал, как доктор, вполголоса, обращаясь к своим коллегам, сказал:

«Этот долго не протянет…».
Было непонятно о ком идёт речь. Обход закончился, и, хотя в палате нас четверо, раз-говор происходил около моей кровати.

Тут меня озарило!
Было ощущение, будто облили ледяной водой:

говорили обо мне!..

Вначале бросило в жар, потом всё похолодело. По спине забегали мурашки, во рту пересохло и до этого привычный пейзаж за окном, который всегда радовал меня, но сей-час...

"Не было бы счастья, да несчастье помогло", - гласит народная мудрость. Вот только редко несчастье воспринимаем мы как предвестник счастья. Так и Оксана. Несчастья в тот год сыпались на нее как из рога изобилия. Муж наконец-то построил дом.

Оксана так радовалась завершению строительства! Бегала по лестнице вверх-вниз - любовалась комнатами. Оступилась. Скатилась по лестнице с третьего этажа. Операция. Больница. Костыли. А потом муж ушел из семьи.

Бессонные ночи и вопрос без ответа:"За что...

РЕКА ВИНОМ СТРУИЛАСЬ под нашими крыльями, – темным июньским вином Висконсина. Ее глубокий пурпур перетекал из одного конца долины в другой и возвращался обратно. Дорога перепрыгивала через нее раз, другой, затем еще раз, словно отважный мячик, тянущий за собой бетонную нить.

По мере того, как мы летели, вдоль этой нити возникали поселки цвета здешней молодой травы в конце весны, с деревьями, выкупанными в чистом ветре. Все это, было узорчатой тканью начинающегося лета, а для нас – тканью...

- Нин! Почитай, что тут эти газетчики насочиняли! У нас, чиновников, жизнь - сплошной мед! Мы, вишь ли, на хлебные места засели себя ради, а не народу для! – Виктор Пупков со злостью швырнул газету на диван, мягко ласкавший его перед тем теплой кожей своей итальянской обивки.

– Горбатишь, как вол! Ну, перепадет когда от какого человека благодарность в материальном выражении, так что? Отказаться и обидеть… себя и начальство свое? Это уж нет! Себя-то вдвойне наказать пришлось бы. Начальство...