Ох уж эта арифметика

Досин однажды попросил своего учителя, третьего Патриарха дзэн-буддизма Сосана:

— Пожалуйста, укажи мне путь освобождения.

— Кто же и когда тебя поработил?

— Никто.

— Если это так, — сказал учитель, — то зачем же тебе искать освобождения?

Мы сидим в пустом зале ресторана, на берегу моря. Нас семеро, шесть мужчин и я. Стол ломится от закусок и дорогого вина. Местное гостепреимство. Широкий размах, нечего сказать. Гости из Москвы. За окном около чёрных машин водители тихо смеются.

От скуки я разлядываю красивый зал. Мужчины ведут беседу. Кроме моего соседа. Он что-то шепчет мне на ухо. Как он "одинок", у него есть дом в центре города. И воопще давно хотелось бы тихой и спокойной жизни, но нет хозяйки. В пол уха я слушаю его...

- Когда только уедут эти киношники? Одного козлёнка уже задавили,

заснул под автобусом.
- Скорее бы уж в деревню уехал. Носится по дому как "саранча".

- Ты мою майку "хаки" не видела? Что-то не найду.
- Представляешь киса, отдохнём в тишине.
- Мя!
- Дно от сумки не найду. А! на балконе.
- И чтобы закат видеть. Да киса!
- Мя!
- Ты мой фонарь куда дела? Случайно не выкинула? Знаешь сколько

стоит?
- И разетку развинтим, чтоб шурупчики болтались. Что-бы не донимал

звонками. Да...

Однажды Мулла Насреддин поймал своего телёнка и хотел его приласкать. Но телёнок начал лягаться и убежал; и как ни старался Мулла, поймать его не мог.

Выбившись из сил, он схватил палку и начал бить корову.

- Чем же она виновата, эта корова? - спросили у него.

- Именно она во всём и виновата. Если бы корова его не научила, то разве шестимесячный телёнок умел бы лягаться и упрямиться? - ответил Мулла Насреддин.

Жил-был МИР. Реки текли, ветер играл листьями деревьев, по небу плыли облака… Люди влюблялись и расставались, рождались и умирали; ели, пили, работали, творили, рожали других людей. Все было как обычно. И вдруг на свет посвилась Я. С моим приходом жизнь людей изменилась. Изменилось течение жизни. Мир изменился!

Люди жили, ходили себе спокойно. И вдруг столкнулись со МНОЙ. И пришлось им менять траекторию своего движения.

После встречи со мной жизнь каждого из них изменилась, в ту или иную...

Правитель покинул свою величественную резиденцию, пришел к Мастеру и потребовал, чтобы тот его учил.

- Чему ты хочешь научиться у меня? - спросил Мастер.

- Мудрости.

- А, друг! С каким удовольствием я сделал бы это, если бы не одно препятствие!

- Какое?
- Мудрости невозможно научить.
- Значит, мне здесь нечему учиться.
- Мудрости можно учиться. Но ей нельзя научить.

Плачет киска в коридоре, у неё большое горе.
Злые люди бедной киске не дают украсть сосиски.
Это я к тому, что наша Никитишна прибежит сразу на помощь.

Она целыми, днями в любую погоду, опекает хвостатых созданий. Ей где-то под 80 лет, худенькая, с большими сумками с провизией, она обходит свой район. Все подвальчики и помоечки в её ведении. Она всех спасает, маленьких и больных. Если кто-то её увидит, уступите дорогу! Она бежит на помощь божьим созданьям!

Поскольку рассказ без секса, насилия и описания алкоголя и наркоманов, то печатать пришлось эзотерическом мегапортале - там силят наиболее тебовательные и искушенные читатели.

Полдня копирую и правлю текст.
Но тут прилетела на балкон ворона и устало заглянула в окно - наверно пить хочет, подумал я. Взял посудину из под меда и налили ей попить. Может это душа умершеого родственника прилетела?

Потом и я захотел попить - греть электрочайник накладно - попью пожалуй холодной водицы...

А...

Тихий, провинциальный городок на берегу живописного озера, он сонный и тихий, но только не летом. От наплыва туристов он гудит как улей. Маленькие островки, палатки, костры. Город оживает. Но вечером он особенный. Вечером будут танцы. Музыка разносится по вечернему городу, она слышна на том берегу.

Мы пробираемся вдоль высокого забора, обходя его по воде со шлепками в руках. В каких то немыслимых юбчонках, с голыми коленками мы стремимся на танцплощадку. Там собирается весь город. Без...

Моу, сын царя Вэй, пошёл к мудрецу Чжуан-цзы за советом.

— Вот я стою здесь с тобой, — начал он, — и смотрю на море, на то, как волны разбиваются о камень. Тело моё здесь, но сердцем я далеко отсюда, у городских башен царства Вэй. Как же мне быть?

— Цени жизнь, — ответил Чжуан-цзы. — Тот, кто ценит жизнь, презирает выгоду.

— Это я знаю, — сказал царевич. — Но я не могу себя побороть.

— Если не можешь побороть себя, тогда живи как живётся и не насилуй дух, — сказал Чжуан-цзы. — Не...