Одним

Когда-то в саду у Учителя жила обезьяна. И поскольку обезьяны — любопытный народ, она стала интересоваться Учителем. Она видела, что Учитель сидит в молчании, ничего не делая, и потихоньку начала приближаться к нему. Чем занимается этот человек, было тайной. Конечно, для обезьяны самым таинственным явилось то, что кто-то сидит тихо, ничего не делая.

Постепенно обезьяна начала подбираться ближе к Учителю, чтобы наблюдать за ним. Чем ближе подходила, тем больше удивлялась. Не только сам человек...

ОНА и я…ОНА жила…я существовал! Жизнь без НЕЁ казалась ничем даже в самые весёлые моменты…

Всё началось с ничего не предвещающего знакомства по Интернету…написал ЕЙ только из-за того, что лицо ЕЁ показалось мне знакомым…

я иногда видел ЕЁ в университете…начали общаться…через время обменялись телефонами, стали звонить друг другу, разговаривали и днём и ночью, чаще виделись в универе (за его приделами практически не встречались)…После небольшого промежутка времени я понял, что ОНА тот...

Жил да был в российской деревне человек работящий. богатый. сноровистый. Жену привез себе из дальнего зажиточного села, первую красавицу. родила она ему троих детей. девочку и двоих сыновей.

Прожили они в мире и согласии десять лет, и любил он свою жену красавицу, пуще прежнего.

Но однажды приснилась ему прекрасная фея. Выходит она на крыльцо, расчесывает золотым гребнем, свои сияющие как солнце косы. Глаза ее, как звезды открыты навстречу раннему утру. Губы - как лепестки роз. Поет она...

Хочу курить.. пуская горький дым...в лицо луны...
В размытое пятно.. забытое на небе...в открытое окно... зимой...чтоб падал крупный снег... Замерзнув до мурашек на спине, втянуть последнее тепло из трубки... и .... задержавшись на мгновенье ... поёжиться... в нахальный лунный лик пустить горячий мутный дым.... и теплые от трубки руки прижать к щекам... как хорошо... замёрзла... на цыпочках подкрасться....и над кроватью постояв немного под одеяло юрк...а там тепло -там кто-то есть...и можно...

Александру Македонскому были преподнесены в дар великолепные стеклянные сосуды. Они ему очень понравились, но он приказал их разбить. Когда его спросили, почему он так странно распорядился, Александр ответил:

— Я знаю, что со временем эти стеклянные сосуды были бы неизбежно разбиты, один за другим, руками моих слуг.

И каждый раз после такой потери я бы огорчался и гневался. Так не лучше ли одним сильным огорчением сейчас устранить повод для многих огорчений в будущем?

Проснулись, позавтракали. Пошли купаться (к бассейну). На рецепции оставили залог за полотенца, получили две карточки. У бассейна возле тумбы стоит молодой человек. Даю ему карточки и начинается. Нет, чтобы дать нам полотенца, нет, достает тетрадь и спрашивает по-английски, какой у нас номер. Я ему говорю: «триста восемнадцать». Триста, оно и в Хорватии триста, а вот с восемнадцатью проблемы. Он записывает троечку и вопросительно смотрит на меня. Я ему говорю: «восемнадцать». Говорю, чуть ли не...

Сегодня не заладилось как-то с утра. После завтрака решили покататься на катере со стеклянными столиками. Сквозь них мы должны были увидеть морских обитателей. Каждый день он заруливает к нам, потом плывет в Цавтат, забирает людей оттуда и плывет дальше. Именно сегодня к нам он не зарулил, а поплыл прямиком в Цавтат. Мы постояли на причале, посмотрели на него издалека, и под Дашины капризы пошли к бассейну. Я пол утра уговаривала Дашу покататься на кораблике, и вот те на. Она этого, разумеется...

Один факир из Индии спросил суфия, не сообщит ли он ему Величайшее Имя: Сотое Имя Аллаха. Те, кто знает его, могут совершать чудеса, изменяя ход жизни и истории. Никто не может знать его, пока не достоин.

Суфий сказал:

— В соответствии с традицией, я должен сначала подвергнуть тебя испытанию, которое покажет твои возможности. Ты пойдёшь к воротам города и пробудешь там до вечера, а затем вернёшься и опишешь то, что увидишь.

Факир с воодушевлением сделал так, как было сказано. Когда...

Однажды Сократ вместе с одним богачом находился в пути. И до них дошли слухи, что в этой местности орудует шайка разбойников.

— О, горе мне, если они меня узнают! — воскликнул богач.

— О, горе им, если они меня не узнают, — сказал Сократ.

Он медленно брёл по осыпающейся аллее, загребая ботинками опавшую листву. Школа приближалась, неотвратимо, втискивая в свою дверь новых и новых мальчиков и девочек. Он опустил глаза долу и стал следить как носки его добротных ботинок, незаметно успевших превратиться в мощные ледоколы, взлетают из пластов условной листвы, на самом деле являющихся глыбами льда. Мгновенно увлекшись новой идеей Борис уже стоял на капитанском мостике и отдавал короткие приказания, посматривая на раскинувшуюся вкруг...