Облом с ассептивным правом

От станции Парк-стрит линии метро расходились во все стороны, образуя сложную, хитроумно переплетенную сеть. Запасный путь связывал линию Личмир с линией Эшмонт для поездов, идущих в южную часть города, и с линией Форест-хилл — для поездов, следующих на север.

Линии Гарвард и Бруклин соединялись туннелем, пересекавшимся на большой глубине с линией Кеимор, и в часы «пик» на эту линию переводился каждый второй поезд, идущий обратным маршрутом на Энглстон. Возле Филдс-корнер линия Кенмор...

В последнее время прошел слух о том, что мистер Таддеус Байндер, всецело погруженный в занятия, которые он называет научно-философскими изысканиями, опять с удовольствием «колдует» в своей мастерской или, как он говорит, в лаборатории.

С виду это очень приятный, небольшого роста, розовощекий добряк. Однако... однако, быть может, кому-то следовало бы заставить его прекратить эти, с позволения сказать, исследования.

Особые соображения на этот счет имеет человек по фамилии Стимс. Если, не...

Волтасианец, низенький, сморщенный, розовокожий гуманоид, нервно подрагивал, будто мысль об ар-хеологических раскопках доставляла ему несказанное удовольствие. Он махнул одной из четырех рук, предла-гая мне поспешить.

— Сюда, друг, сюда. Тут могила императора.
— Иду-иду, Долтак, — прохрипел я, сгибаясь под тяжестью рюкзака и лопаты.

Несколько шагов, и я увидел едва возвышающийся круглый холмик.

— Вот она, — указал Долтак. — Я сохранил ее для тебя.

Сунув руку в карман, я достал...

— Но почему не Моцарта? — спросил Хоугланд, с сомнением качнув головой. — Почему не Шуберта, например? В конце концов, если вы хотели воскресить великого музыканта, могли бы перенести сюда Бикса Бейдербека.

— Бейдербек — это джаз, — ответил я. — А меня джаз не интересует. Джаз вообще сейчас никого не ин-тересует, кроме тебя.

— Ты хочешь сказать, что в 2008 году людей все еще интересует Перголези?

— Он интересует меня.

— Моцарт произвел бы на публику большее впечатление. Рано или...

Колонист Рой Уингерт трясущимися руками схватился за бластер и прицелился в скользких, похожих на червей тварей, которые ползали между его только что доставленными ящиками.

“А говорили, планета необитаема, — мелькнуло у него. — Ну и ну!”

Он нажал кнопку, и ударил фиолетовый сноп света. Донесся запах паленого мяса. Уингерта передернуло, он повернулся спиной к месиву и как раз вовремя, потому что еще четыре червя подбирались к нему с тыла.

Он спалил и этих. По левую сторону еще два...

Случилось это в начале прошлого месяца. Мы с Венделмансом работали в обезьяньем заповеднике, и вдруг он сказал:

— Кажется, я сейчас потеряю сознание.

Стоял май, и утро действительно выдалось жаркое, но Венделманс никогда не обращал внимания на жа-ру, и я просто не помню, чтобы погода его вообще когда-нибудь беспокоила.

В тот момент я “разговаривал” с Лео, Мимси и дочерью Мимси, Маффин, поэтому никак не прореагировал на сказанное, хотя в памяти что-то отложилось. Если часто и подолгу...

Много позже Олфайри понял, что ради жизни надо отдать жизнь. Тогда он просто думал о том, как ос-таться в живых.

Он был l’uomo dal fuoco in bocca, человек с огнем во рту. Рак жег ему горло. Говорил он с помощью ме-ханического имитатора, но опухоль грозила прокрасться в мозг, еще немного — и Франко Олфайри перестал бы существовать. Поэтому он обратился к помощи Провала.

У него были деньги. Именно они позволили ему войти в дверь, соединяющую миры. Деньги, много де-нег. Те, кто управлял...

Сегодня вы уничтожили в секторе А тысяч пятьдесят поедателей, и теперь ты не можешь уснуть. С рас-светом Хэрндон и ты полетели на восток, зелено-золотистое солнце всходило у вас за спиной, и рассеяли нерв-нопоражающие гранулы почти над тысячей гектаров вдоль Разветвленной реки.

Потом приземлились в прерии за рекой, где поедатели уже истреблены, улеглись на мягкой траве, на территории, где будет первый поселок, перекусили. Хэрндон сорвал несколько дурманных цветов, и вы с полчаса подремали. А...

Фосс стоял перед коттеджем коменданта колонии, чувствуя, как гигантская лапа тяготения чужой плане-ты прижимает его к земле. Из последних сил он старался не сутулиться и держаться прямо. На планете земного типа его мускулистое тело весило сто семьдесят фунтов, на Сандовале IX они обратились в триста шесть.

Адапты, кучкой стоявшие на другой стороне широкой улицы, насмешливо улыбались. С крепкими сухо-жилиями, ширококостные, они не испытывали никаких неудобств от чуть ли не двойной силы тяжести...

Эл Миллер снял трубку, чтобы позвонить во “Френдли файненс компани” по поводу увеличения предос-тавленной ему ссуды. Он успел лишь трижды повернуть диск, набрав МУ4, когда в трубке что-то щелкнуло и раздался чей-то незнакомый голос:

— Оператор девять, говорите. Оператор девять, вы меня слышите?

Эл нахмурился.
— Мне не нужен оператор. Должно быть, меня неправильно…

— Одну минуту, — перебили его. — Кто вы?

— Я хотел задать вам тот же вопрос. Каким образом вы подсоединились к моему...