Василий Кириллович Тредиаковский – выдающийся русский писатель, поэт, маститый переводчик, историк, филолог и этимолог восемнадцатого столетия, чьё имя, к великому сожалению, мало известно широкой публике как в России, так и за рубежом в общеисторическом масштабе.
Увы, вот уже более 250 оно незаслуженно забыто и в кругах русской интеллигенции, и в так называемом просвещённом сообществе….
Возможно, ещё и потому, что русская интеллигенция в двадцатом веке в СССР и России не вполне вся русская и исконные вопросы истории чужой Родины и её языка по большому счёту не очень то и волновали.
Мало того, по ряду причин, Василий Кириллович не только забыт, но и был в своё время подвергнут унизительной обструкции как со стороны власть предержащих, так и со стороны своих же литературных «собратьев», которые иногда совсем не прочь лягнуть, боднуть и куснуть большого, но больного льва, особенно тогда, когда за таковые действия могли бы и удостоиться поощрения от тех же власть имеющих…
Кто же он такой, Василий Кириллович Тредиаковский?!
Родился в Астрахани, там же обучался, как это и не покажется странным, в католическом капуцинском колледже (?!), затем порвав с этим обучением, переехал Москву, и поступив там в самое престижнейшее по тем временам учебное заведение: Славяно-греко-латинскую академию, однако и этот первый и единственный ВУЗ того времени не устроил его, и, он, теперь уже отправляется за новыми (так он тогда думал) знаниями в Голландию, а затем во Францию пешком(!) добрался до Парижа, где продолжал обучение уже в знаменитой Сорбонне… Прожил Тредиаковский в «просвещённой» Европе около шести лет лет, изучив при этом несколько западных языков.
О биографии Тредиаковского довольно неплохо рассказано в посвящённой ей книжке Льва Тимофеева, который также дал развёрнутое представление в основном о всех трудах и заслугах писателя и высочайшего класса переводчика. Книга Тимофеева имеется в интернете.
Если коротко, то заслуги эти следующие:
Создание новой стихотворной формы – так называемого гекзаметра; его современник пишет о сём следующее:
в предисловии (без подписи) к изданной после смерти Тредиаковского (в 1775 году) трагедии "Деидамия":
"Сей муж многими своими в пользу соотчичей трудами приобрел безсмертную память и славу. Он первый издал правила российского нового стихосложения, коим следовали и ныне следуют все почти российские стихотворцы. Он сочинил много прозаических и стихотворных книг, а перевел и того больше, да и столь много, что кажется невозможным, чтобы одного человека достало к тому столько сил... он первый открыл в России путь к правильному стихотворству... Достодолжная ему хвала... представляется в сочиненных стихах к его портрету, в 1766 году писанному...
Стих начавшего стопой прежде всех в России, Взор художеством черты представляют сии: Он есть Тредьяковский, трудолюбный филолог, Как то уверяет с мерой и без меры слог; Почести лишить его страсть сколь ни кипела, Но воздать ему венок правда предуспела". {"Деидамия". М., 1775, стр. 3--4, 10.}
Однако хулы на сего доблестного мужа было гораздо больше на протяжении вот уже более двухсот лет, и вот в этом вопросе попробуем внимательно разобраться….
Во-первых, элементарное соперничество, как и всех людей со всеми, к сожалению, даже творческих и одарённейших. Борьба, везде лишь одна борьба. Так устроен этот мир и устоит перед ним лишь сильнейший. Как во все времена одних со всеми, одних направлений с другими… Ложных с истинными или же наоборот, истинных с ложными. Ломоносова со Шлёцером, Тредиаковского с Ломоносовым и с тем же самым Шлёцером… сильнейшая придворная партия писателей – витиев, при Екатерине второй, возглавляемая Сумароковым (мы бы сказали так, переиначив на современный лад: пропрезидентский истеблишмент) и другими придворными витиями…
Вот эта-то «вся королевская рать» и сломила, поодиночке, двух великих столпов русской словесности: сначала Ломоносова, а затем и Тредиаковского…
Если о Ломоносове, благодаря школьной программе, известно довольно много, то имя Тредиаковского в лучшем случае замалчивается, а в худшем – предаётся злословию и насмешкам…
И первым, кто очень громко сказал «ату!!!» была «великая» просветительница русских и прочих коренных народов России – немка по крови на троне русской империи Екатерина Вторая из династии Романовых и её присные… то есть приближённые-прикормлённые.
На наш взгляд, «вина» этого писателя и исследователя, кроме перевода знаменитой «Телемахиды» с её неприкрытой критикой захвата власти Екатериной с преднамеренным убийством мужа, состояла ещё и в том, что он, Тредиаковский, блестящий лингвист, филолог, знаток шести языков, написал и издал эпохальное изследование (слово написано очень правильно с точки зрения новой энергетической этимологии: извлечь (из) какую-либо силу с из следа чего-либо, кого-либо):
«Три рассуждения о трёх главнейших древностях российских
А именно:
1.О первенстве словенского языка пред тевтоническим.
2.О первоначалии Россов.
3.О варягах Руссах, словенского звания, Рода и Языка.»
Эта фундаментальная работа Тредиаковского современниками была практически не замечена, либо попросту проигнорирована…. Вот великий и трудолюбивый филолог Тредиаковский и извлёк, правда, по своему и в понятиях того времени силу и правду русского языка и русской истории на Свет Божий. Эта работа имеется в интернете и у букинистов за десять тысяч долларов, пожалуйста!
И полная злая обструкция Тредиаковского в то время была совершенно не случайным, а вполне закономерным явлением.
Немка про крови и изначальному воспитанию, бывшая заштатная и захудалая, но очень хитрая гессенская принцесса не могла даже допустить мысли в обществе о каком бы то ни было превосходстве русского языка. В её обществе говорили в основном на немецком и на французском языках.
А ведь уже в 50-е годы Тредиаковский сам так писал о своем тогдашнем состоянии: "Ненавидимый в лице, презираемый в словах, уничтожаемый в делах, осуждаемый в искусстве, прободаемый сатирическими рогами, изображаемый чудовищем, еще и во нравах (что сего бессовестнее?) оглашаемый... всеконечно уже изнемог я в силах к бодрствованию: чего ради и настала мне нужда уединиться..." {"Записки имп. Академии наук", т. 9, кн. 1. СПб., 1866, стр. 179.}
Однако травля и замалчивание продолжались и после смерти учёного и заступника языка русского и народа русского.
Например, много позже, в середине девятнадцатого века, писатель Лажечников, высмеяв «Телемахиду», в небезызвестном «Ледяном доме», карикатурно описал Тредиаковского:
"О! По самодовольству, глубоко протоптавшему на лице слово "педант!" -- по этой бандероле, развевающейся на лбу каждого бездарного труженика учености, по бородавке на щеке вы угадали бы сейчас будущего профессора элоквенции Василия Кирилловича Тредьяковского. Он нес огромный фолиант под мышкой. И тут разгадать нетрудно, что он нёс-то, что составляло с ним: я и он, он и я Монтаня, свое имя, свою славу, шумящую над вами совиными крыльями, как скоро это имя произносишь, власяницу бездарности, вериги для терпения, орудие насмешки…»
Однако, с нашей точки зрения, Лажечников гением не являлся (даже фамилия не соответствует), а гения мог понять думается, только гений….
Надеемся, что сомнений в гениальности великого русского поэта, писателя, философа и мыслителя Пушкина Александра Сергеевича вряд ли у кого могут возникнуть (даже у врагов русского народа), а он ответил на вышеприведённый пассаж Лажечникову следующим:
"За Василия Тредьяковского, признаюсь, я готов с вами поспорить. Вы оскорбляете человека, достойного во многих отношениях уважения и благодарности нашей". {Пушкин. Полн. собр. соч., т. 16. М.--Л., 1949, стр. 62.}
А в статье о известнейшей книге Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву» Александр Сергеевич Пушкин так отозвался о Василии Кирилловиче:
"Тредьяковский был, конечно, почтенный и порядочный человек. Его филологические и грамматические изыскания очень замечательны. Он имел в русском стихосложении обширнейшее понятие, нежели Ломоносов и Сумароков. Любовь его к Фенелонову эпосу делает ему честь, а мысль перевести его стихами и самый выбор стиха доказывают необыкновенное чувство изящного. В "Тилемахиде" находится много хороших стихов и счастливых оборотов. Радищев написал о них целую статью... Вообще изучение Тредьяковского приносит более пользы, нежели изучение прочих наших старых писателей. Сумароков и Херасков верно не стоят Тредьяковского..." {Пушкин. Полн. собр. соч., т. 11. М.--Л., 1949, стр. 253--254. См.: Е. В. Матвеева. Пушкин и Тредиаковский. -- "Ученые записки Ленинградского государственного педагогического института им. Герцена", 1949, т. 76.}
Таким образом, мы чётко видим, что цели власть предержащих были и есть следующие: держать в темноте и невежестве не только русский народ, но и всю тогдашнюю интеллектуальную прослойку общества в целях всё того же пресловутого и банально-примитивного управления….
Баранами же всегда легче управлять, а тем более, если у них имеется патологический страх перед «пастухом». Управление скатывается к примитивному абсолютизму, что и произошло как в годы правления «просвещённой» монархини, так и в годы «великой» индустриализации, «великих» достижений социализма при другом великом, но нерусском вожде.
Управление же государством, по Екатерине, действительно должно происходить в основном через язык, однако не через словенский, а через какой-нибудь западный, модный французский, например.
А внешне, с «фасада» вся политика в эту тяжёлую для русского народа эпоху (а какая эпоха была для него за последнюю тысячу лет лёгкой?) прикрывалось ну почти что «демократией» на французский абсолютистский манер путём введения в качестве разговорного в тогдашней «элите» французского языка.
Заигрывание с много мудрым, постоянно и всегда пишущим Вольтером и другими франко-немецкими просветителями того века внешне, и окончательное закрепощение простого народа русов после кровавой Пугачёвской войны внутри страны – вот и вся её политика, вся псевдо великость. Не зря в последнее время за Петра и Екатерину цепляются абсолютисты-государственники всех мастей: от путинцев-державников до монархистов романовской и прочих ориентаций. Им просто и цепляться то не за кого в исскуственно укороченной так называемой норманнской версии истории народа и государства. Так хочется продлить рабство русского народа в «новой», прозападной упаковке ради собственного наслаждения властью и ими же самими внедрёнными кусками бумажек, и не более того.
Можно заметить огромное самолюбование этой самой «Великой просветительницы», которое легко видно, если прочитывать её «Записки, написанные собственноручно».
А Тредиаковский пошёл на неслыханную дерзость: рассуждать о первенстве и достоинствах славянского языка…. весьма аргументировано доказывая оное даже с точки зрения общепринятой в то время (и до сих пор, к сожалению!) библейской концепции существования Нашего мира. Такого допустить было уж никак нельзя!!! Вторая часть его книги начинается так:
«О первоначалии Россов». Ясно же, если доказано первенство языка, то естественно доказано быть тем самым и первенство, первоначалие народа.
Тут и началась травля – замалчивание (в духе «лучших» советских и постсоветских времён), насмешки, изгнание из академии наук, которой заправляли в то время всё те же самые немцы. Вот и понятна теперь одна из главных причин обструкции Тредиаковского. О росах-русских, тем более о каком-то их первоначалии в ИХ ЖЕ СТРАНЕ говорить открыто, тем более печатным слогом было НЕЛЬЗЯ. Да и сейчас, при всех «свободах» официально мало что изменилось. В школах преподаётся всё та же самая насквозь лживая шлёцерско-карамзинская история России. Не подвергнута даже в академических(!) кругах анализу и сомнениям псевдореформа русского языка 1918года… и многое, многое другое. Ведь, например, Бунин до самой смерти так и не принял новую большевистскую орфографию.
Несомненно вся эта травля и безобразие усугубили и без того болезненное состояние очень трудолюбивого и не жалеющего себя в этих трудах Василия Кирилловича и приблизила его кончину.
Впрочем, справедливости ради стоит заметить, что Екатерина была прекрасно осведомлена о существовании славянской докириллической письменности, о чём не преминула сообщить в одном из писем Вольтеру, показав ему тем самым, что она управляет не варварами, а народом с глубинной историей. Тем самым, значит, и возвеличив себя в его глазах, за счёт того самого унижаемого народа. Но Тредиаковскому она позволить этого не могла, как не могла простить аналогию своего воцарения на престоле, чётко показанного автором в его блестяще переведённой «Телемахиде».
Россией триста лет управляли Романовы, теоретически и практически немцы по крови и воспитанию, и никакого «превосходства» словенского языка, они, естественно допустить не могли, не говоря уже о «первоначалии Россов». Тщились видеть в этой роли себя, однако, но, увы…
Надеемся, что всё же наконец-то наступит новая эпоха, в которой восстановится, наконец, историческая справедливость и будут востребованы идеи и факты, изложенные Тредиаковским в своих произведениях, в частности, в области звуково-фонетически-образной этимологии….
При помощи издательства «Спутник» автором этой статьи было опубликовано изсследование по происхождению слова:
«Этимология русского слова», а также, в связи с мизерным тиражём её, чуть позже книга «Происхождение русского слова», изданная в начале этого года издательством «Белые Альвы», идеи которой, в какой то мере перекликаются с мыслями Василия Кирилловича о Звуко-образной русской азбуке….
Тогда время ещё не пришло, тогда было ещё рано. Теперь же настало время делать действительные открытия и идти дальше.
Валерий Василев.
Возможно, ещё и потому, что русская интеллигенция в двадцатом веке в СССР и России не вполне вся русская и исконные вопросы истории чужой Родины и её языка по большому счёту не очень то и волновали.
Мало того, по ряду причин, Василий Кириллович не только забыт, но и был в своё время подвергнут унизительной обструкции как со стороны власть предержащих, так и со стороны своих же литературных «собратьев», которые иногда совсем не прочь лягнуть, боднуть и куснуть большого, но больного льва, особенно тогда, когда за таковые действия могли бы и удостоиться поощрения от тех же власть имеющих…
Кто же он такой, Василий Кириллович Тредиаковский?!
Родился в Астрахани, там же обучался, как это и не покажется странным, в католическом капуцинском колледже (?!), затем порвав с этим обучением, переехал Москву, и поступив там в самое престижнейшее по тем временам учебное заведение: Славяно-греко-латинскую академию, однако и этот первый и единственный ВУЗ того времени не устроил его, и, он, теперь уже отправляется за новыми (так он тогда думал) знаниями в Голландию, а затем во Францию пешком(!) добрался до Парижа, где продолжал обучение уже в знаменитой Сорбонне… Прожил Тредиаковский в «просвещённой» Европе около шести лет лет, изучив при этом несколько западных языков.
О биографии Тредиаковского довольно неплохо рассказано в посвящённой ей книжке Льва Тимофеева, который также дал развёрнутое представление в основном о всех трудах и заслугах писателя и высочайшего класса переводчика. Книга Тимофеева имеется в интернете.
Если коротко, то заслуги эти следующие:
Создание новой стихотворной формы – так называемого гекзаметра; его современник пишет о сём следующее:
в предисловии (без подписи) к изданной после смерти Тредиаковского (в 1775 году) трагедии "Деидамия":
"Сей муж многими своими в пользу соотчичей трудами приобрел безсмертную память и славу. Он первый издал правила российского нового стихосложения, коим следовали и ныне следуют все почти российские стихотворцы. Он сочинил много прозаических и стихотворных книг, а перевел и того больше, да и столь много, что кажется невозможным, чтобы одного человека достало к тому столько сил... он первый открыл в России путь к правильному стихотворству... Достодолжная ему хвала... представляется в сочиненных стихах к его портрету, в 1766 году писанному...
Стих начавшего стопой прежде всех в России, Взор художеством черты представляют сии: Он есть Тредьяковский, трудолюбный филолог, Как то уверяет с мерой и без меры слог; Почести лишить его страсть сколь ни кипела, Но воздать ему венок правда предуспела". {"Деидамия". М., 1775, стр. 3--4, 10.}
Однако хулы на сего доблестного мужа было гораздо больше на протяжении вот уже более двухсот лет, и вот в этом вопросе попробуем внимательно разобраться….
Во-первых, элементарное соперничество, как и всех людей со всеми, к сожалению, даже творческих и одарённейших. Борьба, везде лишь одна борьба. Так устроен этот мир и устоит перед ним лишь сильнейший. Как во все времена одних со всеми, одних направлений с другими… Ложных с истинными или же наоборот, истинных с ложными. Ломоносова со Шлёцером, Тредиаковского с Ломоносовым и с тем же самым Шлёцером… сильнейшая придворная партия писателей – витиев, при Екатерине второй, возглавляемая Сумароковым (мы бы сказали так, переиначив на современный лад: пропрезидентский истеблишмент) и другими придворными витиями…
Вот эта-то «вся королевская рать» и сломила, поодиночке, двух великих столпов русской словесности: сначала Ломоносова, а затем и Тредиаковского…
Если о Ломоносове, благодаря школьной программе, известно довольно много, то имя Тредиаковского в лучшем случае замалчивается, а в худшем – предаётся злословию и насмешкам…
И первым, кто очень громко сказал «ату!!!» была «великая» просветительница русских и прочих коренных народов России – немка по крови на троне русской империи Екатерина Вторая из династии Романовых и её присные… то есть приближённые-прикормлённые.
На наш взгляд, «вина» этого писателя и исследователя, кроме перевода знаменитой «Телемахиды» с её неприкрытой критикой захвата власти Екатериной с преднамеренным убийством мужа, состояла ещё и в том, что он, Тредиаковский, блестящий лингвист, филолог, знаток шести языков, написал и издал эпохальное изследование (слово написано очень правильно с точки зрения новой энергетической этимологии: извлечь (из) какую-либо силу с из следа чего-либо, кого-либо):
«Три рассуждения о трёх главнейших древностях российских
А именно:
1.О первенстве словенского языка пред тевтоническим.
2.О первоначалии Россов.
3.О варягах Руссах, словенского звания, Рода и Языка.»
Эта фундаментальная работа Тредиаковского современниками была практически не замечена, либо попросту проигнорирована…. Вот великий и трудолюбивый филолог Тредиаковский и извлёк, правда, по своему и в понятиях того времени силу и правду русского языка и русской истории на Свет Божий. Эта работа имеется в интернете и у букинистов за десять тысяч долларов, пожалуйста!
И полная злая обструкция Тредиаковского в то время была совершенно не случайным, а вполне закономерным явлением.
Немка про крови и изначальному воспитанию, бывшая заштатная и захудалая, но очень хитрая гессенская принцесса не могла даже допустить мысли в обществе о каком бы то ни было превосходстве русского языка. В её обществе говорили в основном на немецком и на французском языках.
А ведь уже в 50-е годы Тредиаковский сам так писал о своем тогдашнем состоянии: "Ненавидимый в лице, презираемый в словах, уничтожаемый в делах, осуждаемый в искусстве, прободаемый сатирическими рогами, изображаемый чудовищем, еще и во нравах (что сего бессовестнее?) оглашаемый... всеконечно уже изнемог я в силах к бодрствованию: чего ради и настала мне нужда уединиться..." {"Записки имп. Академии наук", т. 9, кн. 1. СПб., 1866, стр. 179.}
Однако травля и замалчивание продолжались и после смерти учёного и заступника языка русского и народа русского.
Например, много позже, в середине девятнадцатого века, писатель Лажечников, высмеяв «Телемахиду», в небезызвестном «Ледяном доме», карикатурно описал Тредиаковского:
"О! По самодовольству, глубоко протоптавшему на лице слово "педант!" -- по этой бандероле, развевающейся на лбу каждого бездарного труженика учености, по бородавке на щеке вы угадали бы сейчас будущего профессора элоквенции Василия Кирилловича Тредьяковского. Он нес огромный фолиант под мышкой. И тут разгадать нетрудно, что он нёс-то, что составляло с ним: я и он, он и я Монтаня, свое имя, свою славу, шумящую над вами совиными крыльями, как скоро это имя произносишь, власяницу бездарности, вериги для терпения, орудие насмешки…»
Однако, с нашей точки зрения, Лажечников гением не являлся (даже фамилия не соответствует), а гения мог понять думается, только гений….
Надеемся, что сомнений в гениальности великого русского поэта, писателя, философа и мыслителя Пушкина Александра Сергеевича вряд ли у кого могут возникнуть (даже у врагов русского народа), а он ответил на вышеприведённый пассаж Лажечникову следующим:
"За Василия Тредьяковского, признаюсь, я готов с вами поспорить. Вы оскорбляете человека, достойного во многих отношениях уважения и благодарности нашей". {Пушкин. Полн. собр. соч., т. 16. М.--Л., 1949, стр. 62.}
А в статье о известнейшей книге Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву» Александр Сергеевич Пушкин так отозвался о Василии Кирилловиче:
"Тредьяковский был, конечно, почтенный и порядочный человек. Его филологические и грамматические изыскания очень замечательны. Он имел в русском стихосложении обширнейшее понятие, нежели Ломоносов и Сумароков. Любовь его к Фенелонову эпосу делает ему честь, а мысль перевести его стихами и самый выбор стиха доказывают необыкновенное чувство изящного. В "Тилемахиде" находится много хороших стихов и счастливых оборотов. Радищев написал о них целую статью... Вообще изучение Тредьяковского приносит более пользы, нежели изучение прочих наших старых писателей. Сумароков и Херасков верно не стоят Тредьяковского..." {Пушкин. Полн. собр. соч., т. 11. М.--Л., 1949, стр. 253--254. См.: Е. В. Матвеева. Пушкин и Тредиаковский. -- "Ученые записки Ленинградского государственного педагогического института им. Герцена", 1949, т. 76.}
Таким образом, мы чётко видим, что цели власть предержащих были и есть следующие: держать в темноте и невежестве не только русский народ, но и всю тогдашнюю интеллектуальную прослойку общества в целях всё того же пресловутого и банально-примитивного управления….
Баранами же всегда легче управлять, а тем более, если у них имеется патологический страх перед «пастухом». Управление скатывается к примитивному абсолютизму, что и произошло как в годы правления «просвещённой» монархини, так и в годы «великой» индустриализации, «великих» достижений социализма при другом великом, но нерусском вожде.
Управление же государством, по Екатерине, действительно должно происходить в основном через язык, однако не через словенский, а через какой-нибудь западный, модный французский, например.
А внешне, с «фасада» вся политика в эту тяжёлую для русского народа эпоху (а какая эпоха была для него за последнюю тысячу лет лёгкой?) прикрывалось ну почти что «демократией» на французский абсолютистский манер путём введения в качестве разговорного в тогдашней «элите» французского языка.
Заигрывание с много мудрым, постоянно и всегда пишущим Вольтером и другими франко-немецкими просветителями того века внешне, и окончательное закрепощение простого народа русов после кровавой Пугачёвской войны внутри страны – вот и вся её политика, вся псевдо великость. Не зря в последнее время за Петра и Екатерину цепляются абсолютисты-государственники всех мастей: от путинцев-державников до монархистов романовской и прочих ориентаций. Им просто и цепляться то не за кого в исскуственно укороченной так называемой норманнской версии истории народа и государства. Так хочется продлить рабство русского народа в «новой», прозападной упаковке ради собственного наслаждения властью и ими же самими внедрёнными кусками бумажек, и не более того.
Можно заметить огромное самолюбование этой самой «Великой просветительницы», которое легко видно, если прочитывать её «Записки, написанные собственноручно».
А Тредиаковский пошёл на неслыханную дерзость: рассуждать о первенстве и достоинствах славянского языка…. весьма аргументировано доказывая оное даже с точки зрения общепринятой в то время (и до сих пор, к сожалению!) библейской концепции существования Нашего мира. Такого допустить было уж никак нельзя!!! Вторая часть его книги начинается так:
«О первоначалии Россов». Ясно же, если доказано первенство языка, то естественно доказано быть тем самым и первенство, первоначалие народа.
Тут и началась травля – замалчивание (в духе «лучших» советских и постсоветских времён), насмешки, изгнание из академии наук, которой заправляли в то время всё те же самые немцы. Вот и понятна теперь одна из главных причин обструкции Тредиаковского. О росах-русских, тем более о каком-то их первоначалии в ИХ ЖЕ СТРАНЕ говорить открыто, тем более печатным слогом было НЕЛЬЗЯ. Да и сейчас, при всех «свободах» официально мало что изменилось. В школах преподаётся всё та же самая насквозь лживая шлёцерско-карамзинская история России. Не подвергнута даже в академических(!) кругах анализу и сомнениям псевдореформа русского языка 1918года… и многое, многое другое. Ведь, например, Бунин до самой смерти так и не принял новую большевистскую орфографию.
Несомненно вся эта травля и безобразие усугубили и без того болезненное состояние очень трудолюбивого и не жалеющего себя в этих трудах Василия Кирилловича и приблизила его кончину.
Впрочем, справедливости ради стоит заметить, что Екатерина была прекрасно осведомлена о существовании славянской докириллической письменности, о чём не преминула сообщить в одном из писем Вольтеру, показав ему тем самым, что она управляет не варварами, а народом с глубинной историей. Тем самым, значит, и возвеличив себя в его глазах, за счёт того самого унижаемого народа. Но Тредиаковскому она позволить этого не могла, как не могла простить аналогию своего воцарения на престоле, чётко показанного автором в его блестяще переведённой «Телемахиде».
Россией триста лет управляли Романовы, теоретически и практически немцы по крови и воспитанию, и никакого «превосходства» словенского языка, они, естественно допустить не могли, не говоря уже о «первоначалии Россов». Тщились видеть в этой роли себя, однако, но, увы…
Надеемся, что всё же наконец-то наступит новая эпоха, в которой восстановится, наконец, историческая справедливость и будут востребованы идеи и факты, изложенные Тредиаковским в своих произведениях, в частности, в области звуково-фонетически-образной этимологии….
При помощи издательства «Спутник» автором этой статьи было опубликовано изсследование по происхождению слова:
«Этимология русского слова», а также, в связи с мизерным тиражём её, чуть позже книга «Происхождение русского слова», изданная в начале этого года издательством «Белые Альвы», идеи которой, в какой то мере перекликаются с мыслями Василия Кирилловича о Звуко-образной русской азбуке….
Тогда время ещё не пришло, тогда было ещё рано. Теперь же настало время делать действительные открытия и идти дальше.
Валерий Василев.
Обсуждения О Тредиаковском замолвлю слово