О лжи

9 марта Витус возвращался на электричке из города.
На небе звездная пыль глубокой ночи, когда он садился в вагон с ледяного перрона под акведуком железнодорожного вокзала Владивостока.

Прислонившись к темному стеклу, провалился в вязкий сон, разморило – под деревянным сиденьем печь изрыгала жар в пространство пустого вагона.

Проснулся, когда за стеклом движущейся электрички, замедляющей ход, с длинной насыпи колеи в предрассветной мгле внизу на прибрежной равнине промелькнул забор...

Сын академика-историка из Ленинграда, Андрей Радонежский уехал в Сибирь, чтобы учиться в Академгородке. Средой его общения стали жившие в двухэтажных коттеджах среди сосен академические дети, в воспитание которых входили - Клуб фехтования «Д,Артаньян» и изучение французского языка.

В Андрее была странность – его облик словно не соответствовал его личности. Нельзя было основы физиогномики применить к его характеру, черты его лица были непроницаемы, словно характер им был создан самостоятельно...

Закончив службу, священник объявил:

— В следующее воскресенье я буду беседовать с вами на тему лжи. Чтобы вам было легче понять, о чём пойдет речь, прочитайте перед этим дома семнадцатую главу Евангелия от Марка.

В следующее воскресенье священник перед началом своей проповеди объявил:

— Прошу тех, кто прочитал семнадцатую главу, поднять руки.

Почти все присутствующие подняли руки.

— Вот именно с вами я и хотел поговорить о лжи, — сказал священник. — У Марка нет семнадцатой главы.

Окно в мир…

Где-то… когда-то… в неизвестно какой эпохе и времени - жил человек. Может быть, он был героем своего времени…, может быть… его несвоевременным изгоем…, но в отличие от многих других людей (тех, что не задумываясь, существовали лишь в безликой и серой бытовой сфере), - у него был свой особенный Внутренний и Прекрасный мир.

Этот мир был крайне не похож на тот внешний, в котором существовало (почти жило) его физическое тело, лишь зримая другим общедоступная оболочка плоти. Обёртка той...

Тряня маленький совсем еще юный домовёнок-хоммерёнок, и жил он в одном очень приличном виртуальном приходе благосуществующем при какой-то провинциальной епархии РПЦ. И было ему там поначалу хорошо и надёжно под крылышком уважаемого и добрейшего из хоммеров Иргудеона. И как жадный до знаний отрок, впитывал в себя Тряня много хорошего и пристойного.

Возможно, то образование, что получал юный хоммер, и нельзя было назвать разносторонним. По сути, он лишь повторял за своим наставником молитвы...

Дед

«Будучи сильно молодым, да таким же ранним, я никому в округе из противоположного пола не давал проходу. Еле дожидался, пока брякнет, запирая хозяйский дом на ночь, железная щеколда, и… ищи-свищи меня по чужим задворкам да сараям!

До утра валандался, но правда, всегда поспевал к сроку: щеколда – «дзинь», а я уже на месте, из конуры полноса торчит. Глаза, всё же на всякий случай в тени прятал, уж больно проницательные хозяева мне в родители попались.

Но, сколько верёвочке не виться...

Новорожденный ребенок чист, как только что выпавший снег, как горный ручей, как истина. Ему не ведома ложь, впрочем, как и другие пороки. Мы и только мы – «венец творенья» учим и заставляем его лгать. Возьмем пример. Дитё запачкало одежёнку. На вопрос, кто это сделал, он без всяких сомнений признается в совершенном поступке. Результат: его, как минимум, пристыдят и скажут, что это нехорошо, как максимум - накажут. Разбив чашку, ребенок осознает, что совершил плохой поступок и что за этим...

«И многие придут под
Именем Моим,
Говоря, что это Я;
И это время близко.
Не ходите вслед их».

(Евангелие Луки).

ГЛАВА 1.

Шёл знойный август 2010-го года.

Монастырь Вуду «Харрис» был оторван от внешнего мира астральным пространством двенадцатимерных иллюзий и собственной тенью, могучей, непроходимой зеркальной стеной из трёх тысяч незримых флюидов, порождённых мечтами монахов. Был крепостью-невидимкой, поселением-призраком… Городом снов.

Ангел тайны безмолвия и откровений...

«У пролетариев нет отечества» говорится
в «Коммунистическом манифесте»
К. Маркса и Ф. Энгельса.

Что на свете всего труднее? Видеть своими
глазами то, что лежит перед нами. И. Гёте.

Работая над романом, я всё глубже и глубже проникал во времена Александра Сергеевича, в то не простое для России время для того, чтобы попытаться разобраться и понять поэта, эпоху побед и разочарования в политике, начало золотого века в литературе. Толчком, побудившим меня замахнуться, как сейчас говорят, на...

За этот относительно короткий период пребывания в Горьком в пределах двух лет судьба приготовила мне немало подарков всякого рода, ведя меня почти осторожно, но верно в направлениях нежданных для меня, в чем-то нежеланных, но достаточно неотвратимых. Чтобы увидеть глубже то, к чему я тяготела где-то на уровне подсознания, я должна была столкнуться с многими личностями и достаточно тесно, но так, чтобы не пораниться, не настроить себя на недобрые мысли, но извлечь то, что называется богатством...