Новая

Часть 1.

ФРАНЦ

Я стоял на бетонной смотровой площадке и взирал на спящий, окутанный в предрассветный озноб, городок. Во всем, что я видел, а может быть - во мне самом, а потому - и во всем остальном - ощущалась странная неопределенность, которая заставляла четко вглядываться в клубы сизой дымки, не отвлекаясь ни на секунду, вглядываться, плотно прижавшись лопатками к шероховатой поверхности каменной стены.

Площадка, а, впрочем, не площадка даже - широкий балкон, раскинувшийся вокруг...

Бисквитные крошки, деревянная стружка, цибик чая, зеленого, кружка.

Роза на морозе – цветка фигура торчащего в сугробе.

В гробу,– рассказывали,– я видел все.Улыбка незнакомого человека – слиток золота моего времени.

Снег по ветру, по низпадающей прямой.
Вода по руслу, по выходу в океан.
Хочешь счастья – открой глаза.
Выжмешь чувства – останешься пустой.

Волос молодой – все ниже, все белее.
Пустота – enter, пустота – exit.
Следующий!
Новая жизнедеятельность тянется за...

Я чувствую, что в моих волосах песок. Это ни чуточки не странно, ведь я спала на пляже у осеннего моря. Ночью холодно, но костер помогал согреться.

Я пришла туда вечером наблюдать за заходом солнца. Никого не было, пляж был пуст и одинок. Он с удовольствием погрузился бы в пучину моря, укрылся бы им, как одеялом, воссоединился с ним в единое целое. Но море отвергало его песчаную сущность, бежало от него во время отлива, оставляя за собой влажные, будто от слез, следы.

Я пришла на пляж одна...

Будят голуби. Я просыпаюсь от грохота, доносящегося с крыши. Пернатая братия что-то делит на жестяном карнизе. В таких случаях мама говорит, что они ведут себя как пьяные матросы. Я просыпаюсь окончательно и, еще не успев открыть глаза, чувствую что-то очень приятное. Даже не чувствую, а скорее предчувствую. Что-то радостное предстоит сегодня... К нам приехала бабушка!

Приехала она поздно ночью. Вернее, в Шкотово её встретил и привез со станции папа. Не обошлось без громких восклицаний и...

Щелканье копыт раздалось под моим окном, а затем скрипа ворвалась в мое сознание, и я, бросив вышивание, выбежала на улицу, но аллея парка была пуста, ветер играл лапами елей, косой дождь сразу проник мне за воротник и потек по спине холодными колючими ручейками.

Я оглянулась на дом, старый просевший от времени он покорно мок, закрывшись плющом.

Тишина. Лишь ветер, лишь дождь. Медленно пошла я по аллее, ступая прямо в лужи, платье прилипло к ногам, но какая все это ерунда. Я снова слышала...

Весьма необычной эта обычная жизнь казалась мелкому бездомному котенку. Если бы он жил у людей, был окружен заботой и лаской, то был бы наверно белый, как снег, но всю свою жизнь он провел на улице, его мама, бродячая кошка, видимо тоже никогда не жила у людей... да и бабушка. А может и жила. Иногда он на секунду задумывался об этом, но только на секунду. У бездомного слишком много забот, чтобы погружаться в рассуждения подобные этому. Так что последуем его примеру и отвлечемся от них, хотя бы...

С чего начать? Даже не знаю. Всё началось осенью. Его звали Мишаня, учитель по физкультуре. Я пришла на очередное собрание туристов, чтобы обговорить о предстоящем конкурсе плакатов в котором я учавствовала. На самом деле мироприятие было по туризму, а плакат – это деталь.

Помню, что много шутили на тему, что нарисовать в конечном итоге я ушла к подруге. По ближе я Михаила Владимировича узнала на тех соревнованиях, мы с ним долго беседовами о том – о сём. В тот же день он дал мне свою почту...

Моя любовь выше стеблей горьких и пустых цветов.
Моя жизнь изогнутой рюмкой впускает минуты, как электроны и свет.

Каждое слово закрыто конечным числом контуров и чертежей.

Любое дыхание сумма вдохов и выдохов, когда ты рядом, вокруг.

Мое имя проекция линий слез и деревьев не на земле без корней.

Мое счастье восходящая и обыгранная белизна прикосновений к тебе.

Новая даль открывает надежду, раздавленную бумажным горизонтом.

Затихший напев режет уши несбывшейся нигде тайной...

- А по чем у вас этот раб? - спросил состоятельный покупатель, прицениваясь к рабу в кандалах.-И почему он в кандалах?

- Бунтует, требует свободы.
- Раб, - прищурившись, спросил покупатель.-А зачем тебе свобода?

Раб помолчал, босой ногой задумчиво ковыряя песчинки на деревянных подмостках рынка. Глянул на цену, написанную на его табличке и сердито продолжил декламировать: Сво-бо-ду! Сво-бо-ду!

Покупатель молча подошел к работорговцу и что-то тихо ему сказал.

После обеда на табличке...

–Тетя Аня, у Вас денег много? – спросил однажды маленький Женька.

Такого вопроса я, признаться, ожидала меньше всего.

–Достаточно…
–Нет, – мотнул головой Женька, – много или мало?
–Много, – сдаваясь, улыбнулась я.
–Значит, Вы – плохой человек?!
Я недоуменно взглянула на мальчика. Женькино лицо было сосредоточенным и серьезным.

–Почему?
–Сегодня во дворе я услышал, что деньги – зло. А те люди, у которых их много – очень плохие!

Нахмурившись, я взъерошила Женьке волосы, предстоял...