Ночью

На окраине города у самого леса, жил мужик Ефим. Жена его умерла от простуды , оставив двух детей. Старшему мальчику было семь лет, а девчушке – шесть.

Дашенька и Данилка слушались отца во всем, стараясь после смерти матери хоть этим утешить его в горе. Любимым занятием Ефима был огород. Что только там ни росло! Весь город, почитай, кормился его полезными травами и овощами. Росла у него на одном корне и капуста, и морковь. Сверху капуста, а вытащишь с корнем, а там морковь. Или, скажем...

Мой мир и мое окружение меня смертельно утомили, и я, собравшись побывать на Курилах, попал на Гавайи. Когда тебе предлагает сотрудница Аэрофлота, на Фрунзенской набережной, высунувшись из окошечка кассы, вместо билета за тысячу долларов билет в Штаты за двести баксов, туда-обратно, при всем твоем русском сумасбродстве, выберешь причудливое направление, тем более давно лежало без движения приглашение в Сиэтл, от «Майкрософт».

Разбитая, утомленная душа требовала поворота жизни, ее словно...

Был один простодушный поселянин, который жил трудами рук своих, но зарабатывал очень мало: едва доставало ему, чем прокормить себя и семью свою. Раз пошел он к берегу моря, присел на камень и стал смотреть, как к пристани подходили большие корабли с богатыми товарами, и как потом эти товары выгружали и везли в город для продажи. И запала ему в голову грешная мысль: "Зачем Господь одним людям послал богатство и всякое довольство, а других оставил жить в бедности?" И начал он роптать на свою...

Давным-давно на окраине города жила бедная женщина с дочкой по имени Марья. Она росла крепкой и на редкость красивой девочкой. С детства она мечтала служить в солдатах, как только мать не отговаривала ее, ничего не помогало.

– Доченька, не женское это дело – солдатом быть. А вдруг, кто узнает, что ты девица? Срамоты, позору не оберешься, – говорила мать.

– Мама, что ты волнуешься? Я буду в мужской одежде, волосы подстригу, усы приклею, На коне скакать, стрелять из лука, с саблей обращаться...

Рассказывают, что один факир, желавший учиться, не прикладывая усилий, был через некоторое время изгнан из круга шейха Шаха Гваттха Шаттара. Когда Шаттар сообщил ему о своём решении, факир сказал:

- У вас репутация мастера, способного обучить всей мудрости в мгновение ока, и вы всё же ждёте, чтобы я проводил с вами много времени!

- Ты ещё не научился, как учиться, однако ты узнаешь, что я имею в виду, - сказал суфий.

Факир сделал вид, что покинул Шаттара, а сам стал каждую ночь...

Был снегопад. Добрались до занесенной по пояс пасеки. Навес под черными деревьями в пустоте поля обрушился под тяжестью снега. Мертво и безжизненно вокруг, где раньше стояли ульи, только холод, над белой пуховой постелью словно распластался гипсом мертвец, не видно даже следов зверей. Мы с пацанами принялись за уборку вокруг домика, чтобы он не имел страшный бесчеловечный вид. Растопили печь в доме, для этого пришлось лезть на крышу и бросать в трубу зажженную бумагу, чтобы создать тягу...

9 марта Витус возвращался на электричке из города.
На небе звездная пыль глубокой ночи, когда он садился в вагон с ледяного перрона под акведуком железнодорожного вокзала Владивостока.

Прислонившись к темному стеклу, провалился в вязкий сон, разморило – под деревянным сиденьем печь изрыгала жар в пространство пустого вагона.

Проснулся, когда за стеклом движущейся электрички, замедляющей ход, с длинной насыпи колеи в предрассветной мгле внизу на прибрежной равнине промелькнул забор...

Пластилиновые люди.

Помойки оттаяли? – спросили в пространство Охотского моря люди в телогрейках, с изнуренными работой и рыболовным бытом лицами, как серые куклы-марионетки нависшие с высокого борта плавбазы «Приморский комсомолец», громоздящегося над нашей толпой, на гуляющей по зыби палубе СРТМа, исполняющего роль перегрузчика со стоящего в открытом море белоснежного «пассажира»..

От клинкеров тянутся ржавые потеки до ватерлинии, - судно давно в «морях». Нас поднимают наверх по очереди...

Давным-давно в некотором царстве, в некотором государстве жил царь. Был он уже дряхлый старик.

Царство пришло в упадок, воины разбежались, платить им было нечем, детей у царя не было. Придворные слуги и сам царь не знали, что будет с его царством, как только он умрет.

А в это время на окраине города жил бедный юноша по имени Иван. Тоже, как перст, был один. Вырастили его чужие люди, а чуть он подрос, стали его все нанимать: кто скот пасти, а кто детей нянчить. Вырос он – сиротинушка...

«Ой!» вскрикнула я одновременно с противным визгом тормозов резко остановившейся в нескольких сантиметрах от меня машины. Нет, я вовсе не безответственный пешеход, испытывающий судьбу пробежками перед близко идущим транспортом. Правда, иногда бываю рассеянной. Но в тот день, отстояв после работы привычную очередь за продовольственным заказом, и занятая сугубо хозяйственными мыслями, я не спешно направлялась от административного здания к проходной фабрики. По окончании института меня, молодого...