Невыносимая неизвестность

За семью морями да за семью землями на одиноком зеленом острове жили-были люди. Жили они по особой «системе», которая подразумевала некий свой самобытный порядок, отличавшийся от порядка, задуманного природой, и имела свои особые правила для соблюдения этого самого порядка. За несоблюдение правил людей наказывали другие люди, ни чем особо не отличавшиеся, но от чего-то имевшие особые права и привилегии, нежели другие люди, не ясно кем и за какие заслуги даные. А крутил-воротил всей этой системой...

Моя жизнь разрушается. Я не знаю, хорошо это или нет, но это очень больно.

Я говорю о погоде - погода портится, я проживаю любовь, и она разрушает меня, пытаюсь вздохнуть полной грудью, но воздуха не хватает.

- Не та дорога - кричит мне сердце. Это все не то, не твое! Беги отсюда или оно съест меня!

Было больно, но я существовала в этом большом и новом для меня городе. Спустя полтора года что-то начало получаться, выстраиваться. Вот оно строиться, строиться, а сердце со стороны...

Было так темно, что она не могла разглядеть их лиц, но впрочем, они ее и не интересовали. Все, что ее действительно было интересно в этих людях, так это их руки. Руки, которые давали деньги и хотели только одного. Руки, которые тряслись и потели от боли и желания.

Руки, жаждущие и готовые задушить, если не получат своего. Они все тянулись и тянулись, давая ей деньги, а вместе с ними и свою жизнь.

Все руки были разными, и она это уже четко определяла. Некоторые еще совсем новые, даже чужие...

Закончив лицезреть выставку игрушек, я решила отправиться в Музей Кирхнера, который, если верить рассказам местных жителей, славится коллекцией картин Эрнста Людвига Кирхнера, замечательного немецкого художника-экспрессиониста, жившего в Давосе с 1917-1938 гг.

Смеркалось... Яркий солнечный блин медленно тащился к далёкому спальному ложу. Голодный желудок отчаянно вопил. В конце улицы я заприметила небольшое архитектурное строение со спасительной вывеской «Ночной огонёк» - ресторан. Правда...

25

А поезд набирал ход. В кабине машиниста электрички небритый, заросший Фаргипэ говорил по трансляции:

– Ничего подобного! Все антрактные остановки отменены! Во-первых, в связи с территористической угрозой… – разогнавшаяся электричка летала в узком горле меж двух склонов, с которых по её окнам вёлся перекрёстный огонь из всех видов орудий; командовали расстрелом Первый и Второй.

– А во-вторых, по причине участившихся случаев отклонения участников от раз и навсегда заданной траектории...

Я всегда буду рядом, даже когда ты уедешь. Яркими красками, детскими

голосами, телефонными звонками и стуком в дверь. Каждая бродячая собака...

...которую ты встретишь, будет смотреть на тебя моим взглядом. Ночные

звезды будут рассказывать тебе обо мне. И ты очень полюбишь смотреть на

ночное небо, подружишься со звездами, и они будут загадочно улыбаться тебе

в ответ.

Я буду рядом. Всегда! Днем, когда тебя коснется странствующий ветер, он

напомнит тебе обо мне. Ты будешь...

Легкий ветерок принес запах душистых трав и морской пучины. Он закружился по комнате и присел на цветок примулы, отдохнуть.

Маленький цветок был рад гостю. Он расцвел недавно и с любопытством смотрел в окно на окружающий мир.

Утром, он радовался первому солнечному лучику, ласково гладившему его нежные листики.

Часто к окну прилетала серенькая птичка. Она сидела на подоконнике и чистила свои перышки, искоса поглядывая в сторону цветка.

Вечером, солнце убегало за горизонт и на небе...

Содержание:
1. НЕБЕСНЫЕ МУЗЫКАНТЫ
2. СВЯЩЕННЫЕ ВОССОЗДАТЕЛИ
3. БОЖЕСТВЕННЫЕ СТРОИТЕЛИ
4. РЕГИСТРАТОРЫ МЫСЛЕЙ

5. ЭНЕРГЕТИЧЕСКИЕ ОПЕРАТОРЫ
6. ХУДОЖНИКИ И ДЕКОРАТОРЫ
7. ГАРМОНИЗАТОРЫ
8. УСТРЕМЛЕНИЯ СМЕРТНЫХ И МОРОНТИЙНЫЕ ДОСТИЖЕНИЯ

НЕБЕСНЫЕ МАСТЕРОВЫЕ
Среди обитателей добровольческих колоний различных региональных и вселенских столичных миров есть уникальная смешанная категория личностей, именуемых небесными мастеровыми. Эти существа — искусные художники и мастеровые моронтийных и...

Каких-то двадцать метров оставалось до спуска в подземный переход. Если бы снег, или дождь, или ветер секли бы глаза, она бы поняла, почему так происходит. Слёзы бежали ручьём, не принося облегчения сознанию, а ноги противились идти.

Мир выбило из под них, перевернуло и бросило оземь. Но она сжала кулаки, до белых костяшек сжала – и дошла. Там, в переходе, этим тихим июньским вечером слишком звонко отозвались её каблуки.

Немного тошнило, вероятно, вина было выпито много. Стол и два стула...

В неясных сумерках, отсвечивающих красным, в мозгу моем туманные видения рождались и быстрой тенью, в краю глаза, ужасные чудовища неслись в волнах прелюдий Баха. Их стоны и низкое зловещее рычанье пронзали душу благоговейным страхом, мерцанье плотоядных взглядов движением сменялось размытых контуров их тел, стремительной лавиной мчащихся к беспомощным тылам моей спины и шеи.

Бросок зрачка им вслед, опаздывая безнадежно, вонзался лишь в ветвей корявое сплетенье, дубов могучих, покинутых...