Милая моя подруга! Привет! Сегодня ночью не спалось. Я то в полудрёме бродила по квартире, то снова ложилась в надежде уснуть. Внезапно перед взором потекла череда каких-то картинок, похожих на странные видения. Возможно.
Я просто насмотрелась разного видео и начиталась статей об устройстве древнейших миров на нашей планете, а возможно, это как раз и послужило чем-то вроде толчка, заданного внутреннего вопроса, на который и пришёл ответ. Некоторое время, пребывая в смятении, я не знала, что теперь с этими ответами делать, но вовремя вспомнила, что у меня есть ты! Как хорошо, что у меня ты есть!
***
Виделось, что по всей нашей планете была расселена одна единая раса белых людей. Они селились в больших городах, которые, словно, сливаясь в один огромный город, просторно расположился по всей земле. Здания были величественными и отдалённо стоящими друг от друга. В основном строения располагались на холмах, по склонам которых густо росли деревья, а в низовьях тихо протекали небольшие реки. Но это не были леса и чащи, это было похоже на большие и свободно растущие насаждения, где люди могли прогуливаться, словно по улицам. Никаких деревень или сёл не было, деревья не рубили совсем и ничего из древесины не строили.
Дороги так же были широкими и большими, они не были устланы ни брусчаткой, ни каким-либо покрытием, а были естественными, очень просторными, но короткими, ведущими лишь от строения к строению. Никаких автомобилей в том мире не было, все люди ходили пешими, возможно, на чём-то летали, я не видела, но точно не на тех «виманах» и «вайтманах», которые теперь во множестве статей описаны в интернете.
Всё видение началось с огромного здания с большими фронтальными колоннами, увенчанными красивой лепниной. Это было что-то вроде «торгового центра», откуда выходило множество женщин с корзинами и холщёвыми котомками в руках, мужчин же было совсем немного и они находились там по каким-то другим поводам. Все женщины были одеты в длинные серо-белые одеяния с неброскими разноцветными вышивками, все были светлорусы, почти блондины. Мужчины были в подпоясанных светлых рубахах, свободных штанах и коротких бежевых сапожках. Всё это очень походило на то, как в наши дни бывает нарисовано на картинках, что в детских книжках со сказками или древними мифами и легендами.
У всех женщины были длинные волосы, а мужчины имели волосы слегка вьющиеся и средней длины. Но при этом, все люди были связаны между собой единым мышлением, которое, как продолжение обычных волос, невидимо поднималось вверх и там, высоко в небе незримо сплеталось, как сплетаются кроны больших деревьев в густом лесу. Это являлось одним целостным мышлением, посредством которого каждый мог сразу знать обо всём, но в то же время, каждый оставался личностью с чётким осознанием тесной взаимосвязи, словно в едином организме.
Люди находились везде, но они не были собраны в какие-либо скопления или толпы, разве что в этих торговых точках. Торговых – не совсем точное название, потому, что никаких денежных пониманий не было, и каждый сам осознавал, сколько и чего он мог там взять для себя, каждый осознавал своё положение, хотя, по большей части, все там были равны, и, всё-таки, некоторое разделение существовало. Просто каждый заходил, выбирал «товар» и уносил с собой. Все были довольны таким положением вещей, и ни у кого не возникало и мысли, что он не может взять того, что берёт другой. Даже не знаю с чем сравнить. Это похоже на то, как мы выбирали бы фрукты из большой вазы, предложенной нам на столе: я смогу взять папайю, но беру яблоко и лимон, а другой берёт только виноград, хотя и папайю то же взять возможно, но ему виноград не то, что бы положен, а наиболее уместен.
Далее я записала увиденное в настоящей временной форме, поскольку погрузилась во всё это так близко и подробно, что трудно уже употребить глагол «было».
Мужчины все заняты созиданием, они творят в полном понимании этого слова, каждый по одному или вдвоём, или небольшими группами, но не более пяти или семи, создают новые мысли, чертят планы и обсуждают их. Большая часть этих мужчин – архитекторы. И при этом вся планета одномоментно знает об этом сотворённым новом, и каждый может тут же осуществить и использовать эти созданные кем-то планы. И ни для кого нет разницы то, кто всё это придумал, даже сам этот творец не ставит целью, быть признанным в собственном авторстве. Кто-то занимается лесными насаждениями, кто-то следит за реками, кто-то за зданиями, каждый свободно и по доброй воле реализует какое-либо дело.
Дети гуляют повсюду сами по себе, могут даже не вернуться домой на ночь, а уснуть где-нибудь под кусточком или деревом, и мать совершенно спокойна, она знает в любую секунду, где её ребёнок находится и что делает. Взрослые, вроде, разговаривают между собой, а вот дети, как будто молчат и только, исследуя всё вокруг, познают мир самостоятельно, как могут, при этом каждый по-разному. И они, дети, связанные с матерью на уровни земли, словно не в состоянии, в силу своего маленького роста, дотянуться невидимыми «волосами» до того единого, «информационного поля», что бы узнать то, что знают взрослые. Похоже, что именно такое положение вещей позволяет им в будущем, когда они вырастут привнести в это «поле» новые и независимые впечатления, эмоции, познания, обогатив и развив при этом весь «общий разум». Таким образом, над детьми ничто не давлеет, и делает их совершенно свободными. Хотя, матери, всё-таки, следят за ними. Женщины входят в просторные дома, которые все каменные и большие, деревянных нет совсем, и там, в прохладном полусумраке больших комнат они, отдалённым взмахом руки «включают» «компьютер», похожий на большое блюдо, висящее в воздухе. Переключая жестом, словно новости с канала на канал, женщины тут же видят и своего играющего у реки ребёнка, и мужа, и любое другое событие, хотя и так они знают всё, но на экране получают натуральные картинки. Рассматривая комнаты их жилищ, я обнаружила, что в них нет ни одной лишней детали постройки, ни одного предмета интерьера, несущего чисто декоративную функцию, а всё было необходимо и сообразно потребностям, как бы ни были они красивы или даже роскошны.
Все здания, очень величественны и прекрасны, со множеством колонн, арок и барельефов, но они не строятся, а «вяжутся», как мы сейчас вяжем на спицах. Мужчины-архитекторы создают «рисунок», подобно рисунку вязки, который мы называем «раппорт» - петля изнаночная, лицевая, намах, три вместе. Мужчины-строители, глядя на этот эскиз, «вяжут» ряд за рядом, начиная одновременно всё здание вместе с колоннами по периметру, полами и потолками, стенами и межэтажными лестницами. Ничего из деталей потом позже не пристраивается, а пошагово «подрастает» едино, разве что только внутренняя мозаика или другая отделка, как функциональное украшение добавляются позже. Может поэтому до сих пор у нас в обиходе осталось слово «обвязка» при строительстве домов? Некоторые из таких «узоров» или «раппортов» по нраву приходятся сразу и многим, благодаря единому полю мыслей. И тогда все тут же начинают постройку таких зданий по всему миру, и становится похожим на что-то вроде того, как сейчас, например, все норовят воплотить новомодные тенденции, или что-то ещё, сначала одни, за ними другие, и потом все, как сговорились, лепят это у себя, и мы говорим: «Ну, понеслось!» Так и в те времена, многие даже с иронией относились к таким «однотипным проектам». Возможно, современные учёные потому и не могут понять, как строились все эти древние сооружения типа Акрополя или Александрийской колонны, так как применяют к изучению технологии древних термин «строить» и рассматривают «строительство» именно с такой буквальной точки зрения. Кстати, «строителей» при возведении здания, каким бы оно ни было большим, было совсем немного, прям несколько человек!
Никаких ни заводов, ни фабрик там не было, всё бралось, словно ниоткуда, опять могу сравнить с процессом вязания – был клубок ниток и спицы, а получился шарф. Если подумать, то откуда шарфу взяться, ведь имелись только нитки в клубке, совсем не похоже на шарф? А, между тем, связать ты могла бы не только шарф, а и кофту, и шапку, а нитки-то одни и те же в клубке. Как то так всё было, что имелось несколько изначальных природных материалов, из них делали «нитки» так же, как потом из ниток шарф.
Но что-то произошло потом такое, что от людей оторвалось или, вернее, отторглось это «поле», словно отрезанное в один момент, оно отделилось от человечества и зависло над планетой капсулированной субстанцией. И все люди мгновенно стали как «дурачки», даже не поняв и не осознав этот разрыв, все разом перестали помнить то, как было раньше. Тут же по привычке, поднимая волосы к верху, соорудили себе на голове высоченные причесоны, и теперь как болванчики сидят и чешут блох длинными палочками. И те архитектурные сооружения, что всё ещё открывались взорам, самодовольные люди прекратили использовать по назначению, а стали полагать, что всё это для пустой красоты и лишь тупо созерцать их, так, как смотрели бы куры на красивую и удобную корзину для гнезда, но неслись бы прямо в землю, закапывая лапами в пыль свои снесённые яйца. Довольно скоро над планетой сформировалась новая субстанция из мыслей и действий людей, которая в свою очередь напрочь перекрыла ту, что осталась выше. Корявая и нелепая она так же объединила человечество в своей единой, хотя и искажённой форме, но даже и этого люди не осознают, а продолжают проживать биожизнь, навязанную чужими мыслями, следуя извращённой схеме поведения. Лишь только в младенчестве мы, придя из высоких миров, несём с собой на Землю частицу истинности бытия, и которая так же отсекается довольно скоро.
Уж прости, моя верная подруга, за вульгаризмы и прочие сравнения, я знаю, что ты поймёшь меня! Но все, слова и фразы, что я здесь написала даже и близко нельзя отнести к тому, что я увидела там! У современного человека с его оскудевшим мышлением нет таких слов, что бы описать это сколь-нибудь приближённо к нашему пониманию. Мы все тупы! И до сих пор «чешем блох» в свое голове, разве что гребень имеем сенсорный и один престижнее другого.
***
Виделось, что по всей нашей планете была расселена одна единая раса белых людей. Они селились в больших городах, которые, словно, сливаясь в один огромный город, просторно расположился по всей земле. Здания были величественными и отдалённо стоящими друг от друга. В основном строения располагались на холмах, по склонам которых густо росли деревья, а в низовьях тихо протекали небольшие реки. Но это не были леса и чащи, это было похоже на большие и свободно растущие насаждения, где люди могли прогуливаться, словно по улицам. Никаких деревень или сёл не было, деревья не рубили совсем и ничего из древесины не строили.
Дороги так же были широкими и большими, они не были устланы ни брусчаткой, ни каким-либо покрытием, а были естественными, очень просторными, но короткими, ведущими лишь от строения к строению. Никаких автомобилей в том мире не было, все люди ходили пешими, возможно, на чём-то летали, я не видела, но точно не на тех «виманах» и «вайтманах», которые теперь во множестве статей описаны в интернете.
Всё видение началось с огромного здания с большими фронтальными колоннами, увенчанными красивой лепниной. Это было что-то вроде «торгового центра», откуда выходило множество женщин с корзинами и холщёвыми котомками в руках, мужчин же было совсем немного и они находились там по каким-то другим поводам. Все женщины были одеты в длинные серо-белые одеяния с неброскими разноцветными вышивками, все были светлорусы, почти блондины. Мужчины были в подпоясанных светлых рубахах, свободных штанах и коротких бежевых сапожках. Всё это очень походило на то, как в наши дни бывает нарисовано на картинках, что в детских книжках со сказками или древними мифами и легендами.
У всех женщины были длинные волосы, а мужчины имели волосы слегка вьющиеся и средней длины. Но при этом, все люди были связаны между собой единым мышлением, которое, как продолжение обычных волос, невидимо поднималось вверх и там, высоко в небе незримо сплеталось, как сплетаются кроны больших деревьев в густом лесу. Это являлось одним целостным мышлением, посредством которого каждый мог сразу знать обо всём, но в то же время, каждый оставался личностью с чётким осознанием тесной взаимосвязи, словно в едином организме.
Люди находились везде, но они не были собраны в какие-либо скопления или толпы, разве что в этих торговых точках. Торговых – не совсем точное название, потому, что никаких денежных пониманий не было, и каждый сам осознавал, сколько и чего он мог там взять для себя, каждый осознавал своё положение, хотя, по большей части, все там были равны, и, всё-таки, некоторое разделение существовало. Просто каждый заходил, выбирал «товар» и уносил с собой. Все были довольны таким положением вещей, и ни у кого не возникало и мысли, что он не может взять того, что берёт другой. Даже не знаю с чем сравнить. Это похоже на то, как мы выбирали бы фрукты из большой вазы, предложенной нам на столе: я смогу взять папайю, но беру яблоко и лимон, а другой берёт только виноград, хотя и папайю то же взять возможно, но ему виноград не то, что бы положен, а наиболее уместен.
Далее я записала увиденное в настоящей временной форме, поскольку погрузилась во всё это так близко и подробно, что трудно уже употребить глагол «было».
Мужчины все заняты созиданием, они творят в полном понимании этого слова, каждый по одному или вдвоём, или небольшими группами, но не более пяти или семи, создают новые мысли, чертят планы и обсуждают их. Большая часть этих мужчин – архитекторы. И при этом вся планета одномоментно знает об этом сотворённым новом, и каждый может тут же осуществить и использовать эти созданные кем-то планы. И ни для кого нет разницы то, кто всё это придумал, даже сам этот творец не ставит целью, быть признанным в собственном авторстве. Кто-то занимается лесными насаждениями, кто-то следит за реками, кто-то за зданиями, каждый свободно и по доброй воле реализует какое-либо дело.
Дети гуляют повсюду сами по себе, могут даже не вернуться домой на ночь, а уснуть где-нибудь под кусточком или деревом, и мать совершенно спокойна, она знает в любую секунду, где её ребёнок находится и что делает. Взрослые, вроде, разговаривают между собой, а вот дети, как будто молчат и только, исследуя всё вокруг, познают мир самостоятельно, как могут, при этом каждый по-разному. И они, дети, связанные с матерью на уровни земли, словно не в состоянии, в силу своего маленького роста, дотянуться невидимыми «волосами» до того единого, «информационного поля», что бы узнать то, что знают взрослые. Похоже, что именно такое положение вещей позволяет им в будущем, когда они вырастут привнести в это «поле» новые и независимые впечатления, эмоции, познания, обогатив и развив при этом весь «общий разум». Таким образом, над детьми ничто не давлеет, и делает их совершенно свободными. Хотя, матери, всё-таки, следят за ними. Женщины входят в просторные дома, которые все каменные и большие, деревянных нет совсем, и там, в прохладном полусумраке больших комнат они, отдалённым взмахом руки «включают» «компьютер», похожий на большое блюдо, висящее в воздухе. Переключая жестом, словно новости с канала на канал, женщины тут же видят и своего играющего у реки ребёнка, и мужа, и любое другое событие, хотя и так они знают всё, но на экране получают натуральные картинки. Рассматривая комнаты их жилищ, я обнаружила, что в них нет ни одной лишней детали постройки, ни одного предмета интерьера, несущего чисто декоративную функцию, а всё было необходимо и сообразно потребностям, как бы ни были они красивы или даже роскошны.
Все здания, очень величественны и прекрасны, со множеством колонн, арок и барельефов, но они не строятся, а «вяжутся», как мы сейчас вяжем на спицах. Мужчины-архитекторы создают «рисунок», подобно рисунку вязки, который мы называем «раппорт» - петля изнаночная, лицевая, намах, три вместе. Мужчины-строители, глядя на этот эскиз, «вяжут» ряд за рядом, начиная одновременно всё здание вместе с колоннами по периметру, полами и потолками, стенами и межэтажными лестницами. Ничего из деталей потом позже не пристраивается, а пошагово «подрастает» едино, разве что только внутренняя мозаика или другая отделка, как функциональное украшение добавляются позже. Может поэтому до сих пор у нас в обиходе осталось слово «обвязка» при строительстве домов? Некоторые из таких «узоров» или «раппортов» по нраву приходятся сразу и многим, благодаря единому полю мыслей. И тогда все тут же начинают постройку таких зданий по всему миру, и становится похожим на что-то вроде того, как сейчас, например, все норовят воплотить новомодные тенденции, или что-то ещё, сначала одни, за ними другие, и потом все, как сговорились, лепят это у себя, и мы говорим: «Ну, понеслось!» Так и в те времена, многие даже с иронией относились к таким «однотипным проектам». Возможно, современные учёные потому и не могут понять, как строились все эти древние сооружения типа Акрополя или Александрийской колонны, так как применяют к изучению технологии древних термин «строить» и рассматривают «строительство» именно с такой буквальной точки зрения. Кстати, «строителей» при возведении здания, каким бы оно ни было большим, было совсем немного, прям несколько человек!
Никаких ни заводов, ни фабрик там не было, всё бралось, словно ниоткуда, опять могу сравнить с процессом вязания – был клубок ниток и спицы, а получился шарф. Если подумать, то откуда шарфу взяться, ведь имелись только нитки в клубке, совсем не похоже на шарф? А, между тем, связать ты могла бы не только шарф, а и кофту, и шапку, а нитки-то одни и те же в клубке. Как то так всё было, что имелось несколько изначальных природных материалов, из них делали «нитки» так же, как потом из ниток шарф.
Но что-то произошло потом такое, что от людей оторвалось или, вернее, отторглось это «поле», словно отрезанное в один момент, оно отделилось от человечества и зависло над планетой капсулированной субстанцией. И все люди мгновенно стали как «дурачки», даже не поняв и не осознав этот разрыв, все разом перестали помнить то, как было раньше. Тут же по привычке, поднимая волосы к верху, соорудили себе на голове высоченные причесоны, и теперь как болванчики сидят и чешут блох длинными палочками. И те архитектурные сооружения, что всё ещё открывались взорам, самодовольные люди прекратили использовать по назначению, а стали полагать, что всё это для пустой красоты и лишь тупо созерцать их, так, как смотрели бы куры на красивую и удобную корзину для гнезда, но неслись бы прямо в землю, закапывая лапами в пыль свои снесённые яйца. Довольно скоро над планетой сформировалась новая субстанция из мыслей и действий людей, которая в свою очередь напрочь перекрыла ту, что осталась выше. Корявая и нелепая она так же объединила человечество в своей единой, хотя и искажённой форме, но даже и этого люди не осознают, а продолжают проживать биожизнь, навязанную чужими мыслями, следуя извращённой схеме поведения. Лишь только в младенчестве мы, придя из высоких миров, несём с собой на Землю частицу истинности бытия, и которая так же отсекается довольно скоро.
Уж прости, моя верная подруга, за вульгаризмы и прочие сравнения, я знаю, что ты поймёшь меня! Но все, слова и фразы, что я здесь написала даже и близко нельзя отнести к тому, что я увидела там! У современного человека с его оскудевшим мышлением нет таких слов, что бы описать это сколь-нибудь приближённо к нашему пониманию. Мы все тупы! И до сих пор «чешем блох» в свое голове, разве что гребень имеем сенсорный и один престижнее другого.
Обсуждения Неразгаданные тайны наших предков