Небо ясной ночи

Я стоял на широком листе лопуха, и он чуть-чуть, едва-едва, еле заметно покачивался подо мной. Это было удивительно. Наверное, весил я в то мгновение ничуть не больше воробья. И чувство невесомости приятно кружило голову, манило в полёт.

Чертова трясогузка – а это была она – цвиркнула завистливо, пролетая. Дёрнулся за нею взглядом, и следом – удар в мозжечок, как крепкий подзатыльник, кинул меня на стену. Вес мой обрушился на меня – с хрустом подломился лопуховый лист, ступни жёстко приняла...

За гранью бытия звучал Боянов гимн,
И в нем огонь спасенья и любви

И пала на мир тьма, все меньше оставалось в нем света.

На грани света и тьмы, парил между небом и землею прекрасный юноша. Он умел оборачиваться рыбой щукой и плыть в море океане.

Серым волком рыскать по дремучим лесам, соколом ясным парить в облаках, потому и стал первым волхвом, которого старый Сварог послал на землю, чтобы с него начался род волхвов – хранителей у славян.

Волхв принес на землю и песню заклятие...

Бордо, Рокфор и Шаризо
Глава 4

После незатейливого обеда, в захолустном кафе, девушки тут же вернулись в оккупированную ими комнату Марыси.

- Ты никуда не выходи, дорогая, - давала указания Наташа, подруге, - я скоро вернусь. Будешь себя хорошо вести, налью тебе коньячка.

- Я,- ангел, который будет спать, - Оксана залезла под пуховое одеяло, и оттуда забавно торчали ее белокурые кудряшки и огромные серые глаза.

- Спи, мой ангел, - с этим напутствием танцовщица закрыла дверь и...

«Процесс», о котором пойдёт речь, начался в 1983 году. Но вообще-то вся эта история началась ещё в 1948 году, когда ему было около трёх лет. «Внезапно» и «необъяснимо» начал сильно болеть – была констатирована бронхиальная астма и сильная подверженность воспалениям лёгких, катаральным ангинам, фронтитам-гайморитам и прочим сопливостям и бронхитизмам. Болел регулярно, объёмно и тяжело. Развились пятна в лёгких и т.д.

В пятом классе, например, проучился несколько недель в начале учебного года...

«Ну, какой из меня альпинист?!» - со вздохом думал Иван, большой парень, увалень. Он поехал в горы под настойчивым давлением своего единственного друга – Сашки-«вырви глаз».

«Да, такой крендель кого хочешь, укатает» - опять тяжело вздыхал белый гигант.

На самом деле, в Тибете чудес мало, а труда много. Щебень, камни и ничего живого, ни ручейка, ни зеленной травки. Да еще бесконечные головокружительные дороги по горам.

В общем, маета, конечно.
- О-хо-хо! И чего я сюда поперся.
- Вон...

Однажды, вскоре после их знакомства, Кейти нашла на полу маленькую фотографию и спросила у Александроса, кто это, но он лишь отмахнулся.

Так вот почему портрет на стене показался Кейти знакомым! На той фотографии была она.

Его жена. На которой он женился, будучи совсем молодым. Кейти быстро забыла о той фотографии, ведь в ту зиму она была так счастлива, что не сомневалась ни в одном слове, ни в одном поступке Александроса.

Теперь все встало на свои места. Александрос Кристакис приехал в...

Господин доктор Отто Калленбрук, профессор евгеники, сравнительного расоведения и расовой психологии, действительный член Германского антропологического общества и Германского общества расовой гигиены, член-основатель общества борьбы за улучшение германской расы.

Автор нашумевших книг о пользе стерилизации, о расовых корнях социальной патологии пролетариата и ряда других, сидел в рабочем кабинете по Лихтенштейналлее № 18 и, попивая послеобеденный кофе, внимательно просматривал гранки своей...

Оглушительный рев оркестра и веселые выкрики танцующих остались позади.

Джулиана Скеффингтон сбежала по широкой лестнице ярко освещенного загородного дома, где не меньше шестисот дам и кавалеров, представителей высшего общества, веселились на костюмированном балу.

Английский парк, раскинувшийся перед домом, весь был полон волшебными огнями факелов, бросающих призрачные, дрожащие отсветы на деревья, и запружен веселой, причудливо разодетой толпой гостей, среди которых тут и там мелькали...

Воспоминания отрезвили Кори, и она перестала отвечать на поцелуи Ника.

– Что случилось? – тихо спросил тот, но в голосе его не было ни раздражения, ни недовольства.

– Я… Я не делаю этого на первом свидании, – пробормотала она.

Да и первым свиданием их встречу не назовешь! Что лишь осложняет ситуацию.

– Не понял… Ты что, не целуешься?
Кори нервно сглотнула.
– Не так, как это происходит у нас.
– В смысле?
– На заднем сиденье машины. – Она кашлянула. – Прощальный поцелуй на...

"Мне, во всяком случае, ненавистно все, что только поучает меня, не расширяя и непосредственно не оживляя моей деятельности". Эти слова Гёте, это его задушевное ceterum censeo могло бы служить вступлением к нашему рассуждению о положительной или отрицательной ценности истории.

Ибо в этом рассуждении мы намерены показать, почему поучение без оживления, почему знание, сопряженное с ослаблением деятельности, почему история, как драгоценный избыток знания и роскошь, нам должны быть, по выражению...