Надежда

Жил бедный коряк у холодного моря, дни и ночи дул там ветер, Плохо жилось ему от холода и нужды. Однажды утром вышел коряк из ветхой своей юрты и видит: сидит на старой коряге красивая птица и смотрит на его бедное жилье. Остановился коряк, а птица вдруг раскрыла клюв, взмахнула крыльями и заговорила:

— Жаль мне тебя, бедный человек, живешь ты на холодной земле и не видишь радости.

Ничего не ответил коряк красивой птице: не поворачивался язык от удивления. Заметила птица его изумление и сказала:

— Бери с собой, бедный человек, все, что тебе здесь дорого, и иди за мной. Поведу я тебя на теплую землю под веселое иебо.

Обрадовался коряк, собрал стрелы, взял заветный дедовский лук, ветвистые рога павшего по весне любимого оленя и пошел за птицей. Много высоких гор и широких рек перелетела красивая птица, много раз опускалась на землю, чтобы дать отдохнуть человеку, а как только начинало бледнеть ночное небо, снова летела вперед.

В одно ясное, солнечное утро опустилась красивая птица на ветви зеленого дерева у светлого ручья и сказала:

— На этой земле строй свое жилье и живи, а я полечу за широкие поля, за высокие горы, за леса и озера, принесу тебе счастье.

Поклонился коряк красивой птице, поднялась она выше белых облаков и улетела в ту сторону, куда солнце ходит. Стал коряк место выбирать, где жилье поставить. Смотрит: бежит с высокой горы ручей, а вода в нем светлее серебра. Напился коряк светлой воды и необыкновенную бодрость почувствовал. Поднял голову к небу и видит: блестит над ручьем, ярче золота, большая звезда.

Радостно стало у бедняка на душе, и решил он на этом месте жилище строить. Собрал из длинных веток шалаш, напился из ручья светлой воды и на охоту пошел. Идет коряк по тайге и веселую песню поет. Смотрит: бегут, по долине сытые олени, а на самом красивом из них богатый коряк сидит.

Испугался бедняк, хотел было спрятаться в кедровник, да не успел, увидел его богатый и кричит:

— А ну-ка, покажись, кто ты такой? Зачем по моей земле не спросясь ходишь?

Подошел бедняк к богатому, смотрит на красивого оленя и молчит. Рассердился богатый, что бедняк не уважил его низким поклоном, и закричал громко:

— По чужой земле ходишь и хозяина не уважаешь! Показывай место, на которое прикочевал.

Опустил голову бедняк и повел богатого к светлому ручью. Понравилось богатому то место, разорил он убогое жилище бедняка, поставил большую ярангу, украсил ее дорогими шкурами, отнял у него лук со стрелами, чтобы не бил он зверя на этой земле, и прогнал его со своих глаз.

Обидно стало бедному коряку, подошел он к зеленому дереву, на котором сидела когда-то красивая птица, и горько заплакал. Почуяло дерево, что на холодные корни его падают человеческие слезы, зашумело пышными ветвями и сказало ласково:

— Вижу твое горе, утешить тебя хочу. Немного осталось до дней радости. Отдохни, поутру птицу жди.

Облегченно вздохнул бедный коряк, склонился на сы-рую землю и сладко уснул, а зеленое дерево опустило над ним свои ветви, укрыло его от недобрых глаз. Проснулся утром бедняк: шумит вокруг него большая тайга, а с высокого неба красивая птица спускается и в клюве яркую звезду держит.

Не поверил он чуду, закрыл глаза и лицом вниз на землю упал. Прикоснулся к земле и чувствует — горячей стала земля. Прильнул он к ней ухом и слышит — необыкновенную песню поет земля. Вскочил тогда на нош, а красивая птица сидит на ветке зеленого дерева и говорит:

— Бери, бедный человек, в свои руки яркую звезду и неси ее по земле. Это — твое счастье.

Взял радостно коряк яркую звезду и понес ее по тайге.

_ 2. Осетины. Осетинский эпос

__ ЯБЛОКО НАРТОВ

Яблоня росла в саду нартов. Небесной лазурью сияли ее цветы, но за день только по одному яблоку созревало на ней. Золотое было то яблоко, и, подобно огню, сверкало оно. Живительной силой обладало яблоко, исцеляло людей от всяких болезней и залечивало любые раны. Только от смерти не спасало оно. Целый день зрело яблоко, сверкая на верхушке дерева, но ночью кто-то его похищал. Нарты по очереди стерегли свое яблоко, но никто из них ни разу не видел вора, а яблоко каждую ночь исчезало,

Пришел черед сторожить сад Уархагу. Призвал он своих сыновей Ахсара и Ахсартага и сказал им:

— Идите, солнышки мои, постерегите золотое яблоко. Вся надежда моя на вас. Если не устережете, то знайте — все три нартских рода соберутся сюда. По одному человеку от каждого дома пришлют они; одному из вас отрубят голову, другому отсекуг руку и, на позор мне, наденут на колья голову одного и руку другого, Один останусь я на старости лет, без защитников и кормильцев.

— Не бойся, отец наш, уж мы-то устережем это яблоко, и вор не уйдет от нас,— ответили ему сыновья.

— Пойти вы пойдете. Знаю я, что вы ничего не страшитесь, но сам я страшусь за вас. Ведь если не устережете яблока, тогда не вернуться вам ко мне,— сказал отец.

Забором из оленьих рогов огорожен был сад нартов, и так высока была эта ограда, что даже птица не могла перелететь через нее.

Сели братья под чудесной яблоней, поужинали, и младший, Ахсартаг, сказал старшему, Ахсару:

— Будем стеречь по очереди. Ты ложись сейчас и спи

до полуночи. А с полуночи до утра будет твой черед.

Согласился Ахсар, лег и заснул. Проснулся он в полночь и говорит брату:

— Пусть бог простит мне, Ахсартаг. Я, кажется, проспал...

— Пока нет полуночи, поспи еще,— ответил ему Ахсартаг.

Ахсар со сна и не разобрал, сколько времени, лег и снова уснул.

Не спит Ахсартаг, сидит под яблоней, держит наготове лук и стрелу. И в час, когда ночь сменяется днем, словно птица какая-то прилетела в сад, Осветилась внезапно яблоня, и увидел Ахсартаг голубку возле чудесного яблока. И только сорвала она яблоко, как пустил стрелу Ахсартаг, и половина крыла голубки упала на землю, сама она, обливаясь кровью, неровно и низко пролетела над землей, а яблоко упало на землю. Тогда Ахсартаг разбудил Ахсара.

— Видишь капли крови? — сказал он брату.— Это я на яблоне нашей подстрелил голубку, Она улетела, но вот половина ее крыла. Низко, над самой землей летела она, оставляя кровавый след. Я должен пойти по этому следу — или поймаю ее, или погибну. Иначе я не могу поступить.

Бережно завернул Ахсартаг в шелковый платок половину крыла голубки. Платок сунул за пояс, яблоко — за пазуху и, когда совсем рассвело, сказал Лхсару:

— Я ухожу искать эту погибельную птицу. Что ты мне скажешь?

— Я тоже пойду туда, куда ты,— ответил Ахсар.

Пошли братья по кровавому следу, привел он их к берегу моря.

— Он под воду ведет,— сказал Ахсар.

Ахсартаг сказал Ахсару:
— Я иду на дно морское. Жди меня здесь. Если волны вынесут на берег кровавую пену — значит, нет меня больше в живых, и ты возвращайся домой. Если вынесут волны на берег белую пену, то жди меня здесь ровно год.

— Хорошо,— ответил Ахсар и остался на берегу.

Запахнул тогда одежду Ахсартаг, туго подтянул ее, ступил на дно моря и скрылся под водой...

_ 3. Ингуши. Ингушские мифы и легенды

__ КАК ВОЗНИКЛИ СОЛНЦЕ, МЕСЯЦ И ЗВЕЗДЫ

Все это неправда, но в старину рассказывали следующее. Жил молодой человек неописуемой красоты. Он был искусным кузнецом. От искр его кузни, казалось, молнии сверкали.

В это же время жила одна девушка. Она безвыходно сидела в высокой башне без окон и дверей. От ее красоты исходило сияние, которое было видно издали.

— Я женюсь на ней,— решил молодой человек и послал сватов.

Девушка была его сестрой; он не знал об этом, а девушка знала.

— От огня и золы его кузни исчезнет мое лучезарное сияние — я не пойду за него замуж,— придумала причину девушка, чтобы отказать юноше,

Она не смела признаться в том, что она его сестра.
Отказ девушки очень огорчил молодого человека. Темной ночью он взял золотую головешку, которая неделю калилась в его кузне, и отправился к девушке. Увидев его, девушка бросилась бежать, он — за ней, Долго-долго бежал он за ней, до тех пор пока оба не погибли.

Искры от золотой головешки превратились в звезды. От девушки осталось лучезарное сияние, от молодого человека — головешка. Они превратились в солнце и луну. До сего времени солнце не может догнать луну.

_ 4. Чеченцы. Чеченские легенды

__ КАМЕНЬ-КРЕСТ

Если идти из Нихалоя в Итум-Кале справа от дороги стоит каменный крест. Появился, говорят, он давно. Одна девушка каждый день стирала у реки шерсть. Она любила одного молодого человека, который ухаживал за ней и любезничал, когда она стирала шерсть.

После проливных дождей река Аргун сильно вздувалась. Однажды в такое время молодой человек переходил реку, и она понесла его. Девушка сидела у реки и возилась с шерстью. Вдруг она услышала крик любимого, взывавшего о помощи. Девушка не вынесла этого крика и взмолилась:

— Да превращусь я в холодный камень!

ут же девушка превратилась в камень. Она стояла с распростертыми руками и стала камнем, который похож на крест.

_ 5. Тува. Тувинские легенды

__ О ТОМ, КАК ДЖЕЛБЕГЕ ПОЖИРАЕТ ЛУНУ, СОЛНЦЕ И ЗЕМЛЮ

Давным-давно жило на этом солнечном свете существо под названием джелбеге, оно пожирало все — воду, людей, деревья и даже камни. И потому-то с этого света послали туда, наверх, письмо тридцати трем небесным Гурмусту. А каким, спросят, образом послали? Это было письмо, написанное золотыми чернилами; развели огонь и сожгли его, говорят. Ведь иначе ничто не могло полететь к Гурмусту — не было же еще самолетов! Написали на бумаге золотыми чернилами, раздули огонь и таким образом послали письмо. И так, говорят, дошло оно до тридцати трех Гурмусту.

Когда письмо дошло туда и тридцать три Гурмусту прочли его и посоветовались, Бурган Башкы послал из тридцати Гурмусту Очирвана, чтобы он навел порядок, и наказал ему:

— Управься с джелбеге из нижнего мира, да и возвращайся!

Это существо, этот бурган по имени Очирван, сжег землю верхнюю и опалил землю нижнюю. И когда он приближался таким образом, джелбеге нырнула в ядовитое озеро и залегла на его дне. Это ядовитое озеро хлебал теперь сам бурган Очирван, он хлебал его, хлебал и, стало быть, все его выпил. А когда он выпил его, выпил до дна это ядовитое озеро, оказалось, что там лежит джелбеге. И, увидав, что там лежит джелбеге, Очирван сказал;

— Лишая весь этот свет покоя, ты пожирала скот, пожирала людей и поджигала скалы. Тридцать три Гурму-сту послали меня управиться с тобой, Что ты можешь на это возразить?

— Мне нечего возразить, то, что я делала, худо! — отвечала джелбеге,

Тогда он разрубил ее золотым очуром, разрубил ее таким образом: переднюю часть отдал Аи Хааркану — Милостивому Месяцу, а заднюю часть — Хюн Хааркану — Милостивому Солнцу.

— Ты, труженик, владей этой частью! А ты, стойкий маленький муж, владей ее грудью. Вся сила теперь в ее груди!

И так как он это сказал, существо под названием «джелбеге» и теперь еще там — на Милостивом Месяце. Кровь и нечистоты джелбеге капали оттуда и стали червяками и муравьями, насекомыми — мухами и слепнями. Получилось так, что все это возникло из крови и нечистот джелбеге. Вот по какой причине все это появилось!

Это — языческое слово из давних-предавних времен.

__ ХОЗЯИН ТАЙГИ

_ Андрей Тесленко

Сибирская речка Бирюса поражала своим великолепием. Разрывая скалистую тайгу весенним потоком талых вод, она плавно входила в Красноярское море, зажатое зелёнными сопками. Первозданный, нетронутый лес и горы отражались на зеркальной глади водохранилища, делая его сказочным. Маленькие скалы, украшали как одежда женщину, речку и море, скрепляя их в единое целое – чудо. Дорога избитая большими машинами, становилась непроходимой. Тайга явно не хотела пускать дикого человека к себе в гости. Летом – клещи, дожди, непролазная вязкая грязь… Зимой – сорокоградусные морозы и метели, сугробы и завалы… Но ничто не останавливало озверевших людей, приходящих в тайгу с разными помыслами. Только Мишка, лесничий, вот уже тридцать лет пытался, или делал вид, что пытается, защитить природу, от самого опасного врага – человека.

Было время, при Советской власти, это заповедное место, действительно охраняли. Приезжали только учёные. Разводили и выращивали рыбу с помощью науки, а сейчас всё на самотёк: как разведётся, так разведётся, что будет, то будет. Не до росту – быть бы тосту!

Раньше Мишка жил хорошо. Была маленькая электростанция. Давали бензин, боеприпасы, обмундирование, похожее на генеральское. Зарплату платили по тем временам не плохую и вовремя. Денег на жизнь вполне хватало. Народ таёжный, уважал и боялся закона и государство, в лице лесника. Но вдруг власть переменилась. Раскулачивать не стали, как при Сталине, а просто произошло, что-то похожее. Прекратили вовремя платить кровно заработанные деньги, стремительно превращающиеся в копейки. Перестали помогать припасами и бензином. Жена, не выдержав нищей жизни, бросила мужика. Осталось только фуражка, с большой красивой кокардой, которой он сильно гордился, да старый беспородный кабель, который заболел и ослеп за пятнадцать лет безупречной, верной службы на заимке. Две молодые сучки, тоже куда-то пропали. Кабель каждый день выл, а Мишка пил…

Народ попёр в заповедник, со всех щелей… Лицензию на охоту и рыбалку уже никто не брал. Брали с собой самый плохой, дешёвый спирт, из расчёта один литр в сутки. И делали, что хотели. Мишка, получив пойло, напивался, пускал браконьеров на ночлег. Кому не хватало места, спали в бане. За постой, у кого была хоть кроха совести, оставляли остатки провизии. Привозили ненужный хлам. Оставляли порванные сети. Всё это ремонтировалось в холодные, зимние, длинные вечера, и, пропивалось в теплые, летние, короткие ночи.

Михаил гордился, что у него есть, пять братьев, не считая сродных. Братья не вылезали с заимки. Съев и выпив все припасы, обругав брата последними словами, набив рюкзаки икрой и рыбой, они бросали опустошённого лесника на неделю, до следующих выходных или до его получки. А потом, с чистой совестью, приходили к брату. Спирт, водка, самогон, бражка уже лились другой речкой, мерзкой и противной, горькой и убийственной, под названием – беспробудное пьянство. Бирюса, звучит куда приятней. Браконьеры перестали уважать и бояться лесника. Обнаглели… Многие даже рюмки не подавали. А просто по-нашему, по-русски, в лице пьяницы лесника и алкаша государства, посылали на три буквы, а иногда и подальше… Но идти было некуда, и он оставался, заливая свою обиду из-за дня в день. Иногда набравшись храбрости, он, тряс оружием, но стрелять то, было нечем и не на что. Больше всего возмущало лесничего, что его собственные сети не только опустошали, но и крали со всем уловом. Раньше такого не случалось никогда. Забили ироды на все не писанные таёжные законы и правила… Обнаглел зверь человек, как никогда…

А сибирская бескрайняя тайга, как и прежде, оставалась красавицей, но только издалека. Солнце играло верхушками вековых сосен и кедров, серебрило гладкую поверхность водоёма, превращая природу в сказку, которая снилась Мишке постоянно. С утра облака накрывали ветхую избушку. Медленно, неторопливо переходили в густой как сметана туман. Мише снился один и тот же сон, как он наконец-то дождался пенсию. Как отметят они с братьями это событие. Что позовёт не только их, но и всю родню и друзей, которые его ненавидят за то, что пьёт больше их. И совсем не уважают, как бывшего интеллигентного человека – бича…

Холод разбудил мужика, вернув к реальной жизни. Вздув печку, таёжник продолжал думать о своём дне рожденья. Обогрев постояльцев, начинал шариться в поисках опохмелятора… Пьянство продолжалось без перерыва несколько суток, а то и недель. Пока не уедут гости, и не закончится выпивка. Вставали с рассветом, разбуженные утренней прохладой и головной, дикой болью охотники и рыболовы. Дружно опохмелялись. Поправив здоровье, затягивали песню, разрывающую таёжную тишину. Старый пёс подвывал, быстро охмелевшим мужикам, что приводило их в бешеный восторг. Раздавалось свирепое, громкое рычание огромного медведя, живущего не далеко, за болотом – у золотого ручья. Притихшие, испуганные таёжники, пили ещё по пять капель, и отрубались, даже не позавтракав. Кто помоложе, второй раз, проснувшись, материли спящего лесника… Брали его лодку, и снимали ночные сети. Проснувшийся Мишка бережно укрывал валявшихся, где попало братьев, потом разводил костёр, ставил воду в ведре, начинал готовить шурпу, разговаривая с поседевшей, голодной собакой.

– Сейчас Черныш сварю, отолью тебе в чашку. Не кормят тебя? Кому ты нужен, пёс смердящий?

Кобель весело помахивал хвостом, с благодарностью облизывая шершавые руки, вместе с ним состарившегося хозяина.

От воды поднимались в горку к заимке два младших брата с уловом. Идти уже не могли, ползли вверх на карачках. Добравшись до костра, попадали на спину, тяжело, прерывисто дыша. Держась за сердце, жалобно взвыли.

– Братан, дай валидолу, а то копыта отбросим, е-пэ-ра-сэ-тэ!

– Нет лекарства в доме. На, чистого спирту врежь и всё пройдёт, – отвечал хозяин заимки.

Подошёл один из гостей, присел к костру, протянул больному мужику валидол.

– На таблэтку. У меня всегда с собой. Мало ли, что по-пьяному делу не случится, с похмелья.

Больной запил лекарство спиртом, откинулся на спину. На лбу выступили крупные капли пота.

– Отпустило вроде, зараза. Если бы не тайга, с её свежайшим, пользительным воздухом, давно ба ласты завернул…

Создавалось впечатление, что жизнь устав от постоянного пьянства, покинула их. Но что-то внутри: какая-то невероятная сила, скорее всего, вечно пьяная душа, боролось, поддерживаемая всеми силами природы, никчемную жизнь. Продолжалось слабое дыхание со стонами, постоянным матом и ненавистью. Мишка любил и жалел братьев, а те, оклемавшись, продолжали снова и снова орать на бедного мужика. Лесник, приняв очередную порцию разведённого спирта, надевал фуражку, и ругал всех без разбору. Подойдя к железному заржавевшему плакату. Начинал читать вслух правила пребывания в заповеднике. Его быстро успокаивали. Зная, все его слабости, наливали ещё.

– Миш, да успокойся ты. Лучше сядь, да расскажи за жизнь. Как служил? Где и прочие, и прочие, и прочие… – просили мужики.

– Служил я на подводной лодке, – начинал рассказывать, успокоившийся лесник. – Помню, как в гражданке с автоматами нас выбросили на остров свободы – Кубу. Нам на лодке тоже выдавали выпивку: красное, терпкое такое, густое вино. Каберне, как сейчас помню, мы пили по очереди. Всё, что боцман выдаст, в алюминиевую кружку. Тяпнешь залпом, пот градом – это для здоровья точно пользительно. Вот живу здесь, за шестьдесят лет зубы ни разу не чистил, а они ещё держатся, не выпадают. Ты чо солишь? Суп, кто варит? Ну, ребята, кто ещё не салил, давай вперёд, – начинал снова ворчать он. – Чую, голодные мы с тобой останемся сегодня Черныш. Воды то подлей, урка недоделанный. Да с чайника, с чайника кипятку. Куда сырость льёшь!

– Баба ушла, не выдержала, выдра, кошка дранная, – продолжал он. – Жалко мне её, тяжело ей тут было. Кто-то две кошки припёр, так и они убежали от меня. Вот только кабель и остался. Скоро на пенсию, но попросили ещё поработать…– гордо говорил он.– Да и кто в эту глушь несусветную пойдёт? У всех семьи, дети. Получу отпускные, зарплату, пенсию – деньжищи огроменные. Гулять будем здесь. Всех позову. Сколько мне ещё осталось? Один раз живём. А порядок я наведу! – мечтал лесник, постоянно вскакивая, и показывая кулак многочисленным браконьерским лодкам, которые мирно, не спеша, качались на маленьких волнах сверкающего от яркого восхода, водоёма.

А рыбаки, доставая и доставая пузатую, набитую икрой, не успевшую отметаться рыбу, были счастливы от беззаконности….

Принесли очередную банку спирта. Заделали замес. Убивающая тайгу пьянка, продолжалось с новой не затухающей силой…. К вечеру все опять отрубились. Вечерело. Красное, багровое солнце, медленно опускалась за сопки, окрашивая всё живое в кровавый цвет. У медведя, живущего на золотом ручье, не выдержали, надорванные постоянным шумом и пьяной, браконьерской вознёй, нервы. Глаза налились кровью, в них свечой горело уставшее за день багровое солнце. Шерсть встала дыбом, со рта пошла обильная пена. Поджав уши, бешено рыча, он, понесся на заимку, не разбирая дороги, ломая и круша всё, что ему попадалось на пути. Огромное лохматое чудовище, ревело как пикирующий бомбардировщик - местершмид. Зверь ворвался на стойбище спящих алкоголиков. Всё полетело в разные стороны. Досталось всем… Кто пошустрей заскочили в дом. Закрывшись, оставили лесника одного с собакой, на растерзание… Косолапый медведь со страшной, чудовищной силой тряс избушку. Подскочил к огромной куче пустых водочных бутылок, скопившихся за всю трудовую деятельность лесника, начал раскидывать их, как гранаты, в разные стороны. Напрочь уничтожил всю предыдущую пьяную историю и мечту сдать бутылки и пропить деньги.

Потом налётчик медленно подошёл к проснувшемуся, отрезвевшему леснику. Михаил притворился мёртвым... Нежно, чтобы не поранить, отодвинул оскалившего жёлтые, сточенные зубы, озверевшего пса. С лесничего молча падали огромные, проспиртовавшиеся слёзы…. «Всё конец», – подумал он. Успокоившейся медведь, лапой перевернул тёзку на спину, и тщательно облизал Мишку, стерев хмельные слёзы. Чихнув от перегара, фыркнул и брезгливо отвернул лохматую морду от небритого лица пьяного мужика. Подошёл к ведру доел остатки шурпы. Прошёлся ещё раз вокруг заимки, оставив везде свои метки настоящего хозяина тайги. Рыкнув на прощание, быстро, как и прибежал, скрылся за сопкой…

Красноярское море – река Бирюса. 2002 год.

__ ХРАНИТЕЛЬ ХАКУСКОЙ ТАЙГИ

Эти места севернее Байкала прорезала стальная трасса БАМа. Началось освоение богатств края. И люди, живущие и работающие здесь, думают о том, как рядом с огромной стройкой сохранить прибайкальскую тайгу.

Утонули за горизонтом огни бамовских городов, маяки на мысах. Наволокло облаков, заморосил дождь. Все чаще обрушивается носом на крутую байкальскую волну морской буксир «Таежник», недавнее и чрезвычайно полезное приобретение Северо-Байкальского лесхоза.

— Похоже, култук разыгрывается...— Капитан Юрий Фролов сам стоит на вахте. Мы держим курс на урочище Хакуса.

«Култук» — так тут называют юго-западный ветер, который несется вдоль по озеру, не встречая на своем пути никаких препятствий, кроме поднятых им самим волн. Они, случается, и семиметровой высоты достигают.

Угодья лесхоза подковой обнимают всю северо-восточную оконечность Байкала. Огромная территория — почти в половину Московской области. Сопки. До иных таежных кордонов посуху и не добраться. На моторке же не в любую погоду решишься.

Даже когда пожар в лесу и нужно срочно доставить людей к его очагу — тушить. Замолчит двигатель, развернет беспомощную лодку бортом к злой частой волне — пиши пропало. Так что для лесной охраны мощный морской катер — необходимость. Замерцали наконец вдали три огонька. Это Хакуса. На столбе горит фонарь, да светятся на кордоне окна. Кстати, солярку для движка теперь тоже привозят на «Таежнике».

На берегу нас встречает молодой лесник Евгений Погребняк.

— И славно! — говорит он Фролову.— Завтра за дровами на «Таежнике» сходим.

Потом ведет нас по хрустящему, проседающему под ногами песку, вводит, подсвечивая фонариком, через тесноватые сени в дом, рубленный из соснового бруса. Дом по-деревенски, не до потолка, поделен дощатой перегородкой на горницу и кухню. На стене против печки висят на вешалке робы, плащи, форменные фуражка и куртка.

Женя споро вытрясает из горбовика — заплечного короба, с каким в тайге ягоду собирают,— бруснику. Присыпает сахаром, ставит тарелку на стол. А чай уже горячий.

В дверном проеме, щурясь на свет, появляется крепкого сложения мужчина. Как оказалось — Миша, брат Юрия Фролова, нашего капитана. Работает в Нижнеангарске мотористом у геологов. С Женей дружит. Вот приехал помочь дрова на зиму заготовить. Заготовка дров, так же как сбор ягоды и кедровых шишек,— лесникова страда.

— Миш, расскажи гостям, как ты медведя пугал,— просит Женя.

— А шут его знает, медведя этого,— смущается Миша, но рассказывает охотно: — Собирали мы сегодня с Женей бруснику в листве («листвой» здесь называют лиственничный лес). Согнулся пополам, совком ягоду поддеваю, в азарт вошел. Вдруг, глядь — медведь на меня бежит. Здоровенный! Я кричать, пугаю его. Оступился, однако, сам — и хлоп на землю. Медведя из виду потерял, но кричать на всякий случай не перестаю, тем более слышу — вроде бы еще один на меня бежит! Трещит валежником!

— Я ниже по склону ягоду собирал. Вдруг слышу, Миша как заорет! — вступает в разговор Женя.— Бегу на крик, падаю, горбовик меня по затылку колотит, а ружья, как на грех, нет при себе. Аж испариной покрылся. Прибегаю, все спокойно вокруг, листва не шелохнется, только Миша лежит за валежиной и ревет по-медвежьему...

— Медведь человека издали чует, всегда уйдет,— продолжает Женя.— А тут, видно, я его потревожил, он с испугу на Мишу и покатился. Сейчас недалеко от кордона ходит, бруснику ест. Прошлой ночью собаки его гоняли.

Стали вспоминать про медведей: кто что знает. Знали много забавных случаев. Например, один егерь у бухты Аяя зимовье себе построил. Аккуратное зимовье. Печку сложил. Табличку смастерил: «Здесь живет егерь. Просьба соблюдать чистоту и порядок». Пришел косолапый. Дверь снес, все разорил, печку выбросил, а табличку не тронул.

— А почему печку выбросил?
— Запах гари ему не нравится от печки-то. Он же зимовье себе под берлогу облюбовал.

Зимой, когда работы в лесхозе поменьше, и Погребняк и Фролов берут отпуск, идут на промысел. У каждого свой участок, заимки. Охотятся на белку, соболя. Медведей обычно не опасаются: корма в тайге много, значит, медведь сытый, спит и не шатается. Страшен же зимой волк. Он коварный, умный. У Фролова трех собак волки скрали.

— Когда лайка работает — белку, скажем, облаивает — забывает иной раз обо всем, только вверх и смотрит. А волк — он тут как тут, даже взвизгнуть пес не успеет,— удрученно говорит Женя.— Однако пора спать...

Я вышел на крыльцо. В тишине чуть слышно шелестел прибой. Давешний тяжелый мрак сменился неясным светом. Сразу вспомнилось: дважды за последние семь лет наблюдали здесь северное сияние. Может, думаю, и мне повезет. Нет, просто разведрило, небо словно припорошило искристым снегом, и Байкал вторил ему.

На тесовой завалине уютно спит облитая этим тихим светом белая лайка по кличке Норка. Всего их тут, на кордоне, четыре. Две у Погребняка, две у егеря, который живет по соседству. Вдруг Норка бесшумно снялась, скользнула с завалины на песок, махом пошла к лесу, растворилась в черных древесных тенях. И залаяла. Заблажили и другие собаки. Я вдруг ощутил неожиданно — тайга вокруг, настоящая...

А всего в шестидесяти километрах идет сейчас по-над берегом озера, постукивая на новеньких рельсах, рабочий поезд из Кичеры.

Наутро первым проснулся, вскочил Женя, растопил печь, наскоро приготовил завтрак (сначала собак покормил), засобирался, заторопил всех — за дровами. Проверили трос, погрузили его на «Таежник». Пошли за пятнадцать километров. Там, в бухточке, не доходя устья Фролихи-реки, лесник заприметил целый «склад» плавника. Бревен двадцать натаскал сюда Байкал.

Стали ворочать бревна. Работа тяжкая, но парни оказались на работу, как говорится, злые. И часа не прошло, как все было готово, и «Таежник», чуть осев кормой, потащил на кордон связанную накрепко пачку кругляка. Женя в тайге живет, а мы за дровами за пятнадцать верст ходили. « Почему?» — спрашиваю, «В лесу лишних деревьев нет»,— был ответ.

Никогда тайга не бывает столь нарядной, как осенью. Проплывают пурпурные осины, золотые лиственницы, лимонно-желтые березы. И все же какой-то скрытый холодок, исходящий от тайги даже теплым осенним днем, как-то незаметно проникает в тебя, порождая ощущение настороженности. И оно не покидает, напротив — усугубляется, когда оказываешься на берегу, в скопище тощих, как бы угнетенных чем-то деревьев.

— Угнетенный лес. Это точный научный термин. Лес у нас растет не благодаря, а вопреки природе! — говорит Женя.— Снимешь лопатой верхний слой почвы, а там — песок со снегом. Вечная мерзлота.

Поэтому и не увидишь здесь, как, скажем, в Иркутской области или в Туве, разлапистых, пушистых сосен и лиственниц, в которых чувствуется обилие жизненных соков, даже какое-то опьянение силой жизни. Но в прибайкальском лесу есть свое очарование, есть власть, которая заставляет вновь и вновь возвращаться в его прозрачную сень, хоть и напоминает он порой чахлую поросль на болотинах Тюменской области. Да, трудно растет этот лес. Но именно благодаря ему (во многом!) ясны воды Байкала. Реки и речушки, ручьи и дождевые потоки фильтруются его ягельниками, вбирают в себя холодную чистоту бережно сохраняемой им вечной мерзлоты.

Когда я рассказал о нашем путешествий за дровами по Байкалу директору лесхоза Вячеславу Григорьевичу Сердюкову, он заметил, что привычная картина лесопользования, входящая в наше сознание с детства, с букваря: тайга, лес, древесина, пиломатериалы, наконец, рама, которую мыла мама,— все это должно быть уточнено по отношению к тайге и вовсе не подходит к прибайкальским лесам. По законодательству они — водоохранные, здесь запрещена промышленная сплошная рубка. Разрешены только санитарная и выборочная.

— Конечно, Погребняку на дрова мы бы деревья выделили. Но сэкономил — и молодец! — так сказал Сердюков.— Мог он взять и валежник. Мог. И берет, если Байкал таких подарков не дарит. Но, в принципе, тайги лучше вообще не касаться. Там, где можно. Какое человеческое вмешательство показано, а какое — противопоказано здешним лесам? Вот, скажем, примемся мы их расчищать от валежника, а где гарантия, что не нарушится начальное звено в экологической цепи и в конце концов не уйдет отсюда соболь? Обход Погребняка — это по размерам территория целого лесхоза в средней полосе. Лесхоза, состоящего из нескольких лесничеств, поделенного на десятки лесниковых обходов. Там десятки, а то и сотни рабочих, дорогая техника. Но тот, среднеевропейский лес, никогда не даст такого экономического эффекта, как наша тайга, потому что здесь — пушнина, панты, кедрачи, ягода. Наша задача — сохранить первозданный биомир тайги, несмотря на то, что эти места прорезал БАМ.

Мы идем с Погребняком в глубь тайги. Меж красноватых в заходящем солнце стволов лиственниц, опушенных желтыми, уже готовыми опасть тонкими иглами,— темно-зеленая поросль брусники. Ягода поблескивает среди листков бордовым насыщенным цветом. Чуть в стороне от тропки — бурый конус муравейника.

— За разорение — штраф тридцать рублей! — говорит Женя, наклоняясь над муравейником.— Они не только санитары леса — с насекомыми-вредителями борются. Они и пожарные! Бросит, скажем, кто-то около муравейника окурок — они его живо погасят. Набегут стайкой и забрызгают кислотой.

А если нет поблизости муравьев? Сколько бед понаделали в тайге не потушенные до конца костры да брошенные окурки... Настоящий таежник знает, что летом в тайге с огнем не шутят. Ягель как трут. А рядом прошлогодние сухие иглы, и вот уже побежал огонек. А валежник — первая растопка. И пошел низовой пожар, набирая силу. Набрал — и взметнулся всепожирающим валом, в котором двадцатиметровые стволы сосен вспыхивают как спички. Потушить его уже невозможно. Можно только остановить: отжечь полосой лес на его пути.

— Теоретически,— рассказывал Евгений,— тот же медведь может поджечь лес: спихнет камень с гольца, тот поскачет вниз, набирая скорость, стукнется о другой — вот и искра. А искра на мох упала. Осколок стекла, сфокусировав солнечные лучи, может сработать как линза. Опять-таки теоретически. Практически у таежных пожаров две главные причины: приблизительно в десяти случаях из ста виноваты грозы. Ударит молния, а гром уже дымом пахнет. В остальных — вина человека. Неопытного в тайге, неосторожного с огнем.

После того как, перевалив через перевал Даван, в угодья лесхоза на берега Байкала пришел БАМ, кривая загораний резко поползла вверх. И неудивительно — население увеличилось в десять раз. В местах, куда раньше и охотник-промысловик не всякую зиму забредет, уже жили, работали, отдыхали сотни людей: не только прокладывали и обустраивали трассу, но и собирали ягоды, шишки, устраивали пикники.

О пожарах конца 70-х годов теперь напоминают лишь поросшие молодым кустарником гари. Если загорания и случаются, их удается быстро гасить, и они не успевают превратиться в пожары. В лесхозе, проанализировав статистику, составили карту наиболее пожароопасных районов по месяцам. Вот, скажем, район подъемов Пыхтун и Тягун на старой трассе Северо-Байкальск — Нижнеангарск требует особого внимания в конце лета — начале осени. Вызревает ягода — и на обочине дороги длинной чередой выстраиваются «Жигули» бамовцев. А Слюдянка, Фролиха, Хакуса крайне уязвимы весь пожароопасный период. Там — рыбалка, там — горячие источники. И путь туда прямой по Байкалу. И не дальний.

Человек, вызвавший пожар в лесу, может заплатить государству за причиненный ущерб несколько тысяч рублей.

— Но какой от этого толк? — говорит Погребняк.— Лес-то ни за какие деньги не заставишь расти быстрее на пожарище. Выгорает гумус — плодородный слой почвы. Как его восстанавливать?

С мая по сентябрь райисполком объявляет леса запретной зоной. Только по его разрешению и по путевке лесхоза... Только после того, как с туристами проведен инструктаж... Только после того, как лесник оповещен, что в его обходе будут люди... Только тогда можно отправляться в тайгу в пожароопасный период. Однако не все слушают радио, не все внимательно читают газеты, не для всех, к сожалению, щиты с надписями: 4 Внимание! Пожароопасный период! Въезд в лес закрыт!» — указ.

— Строительство БАМа еще не закончено,— делился своими заботами Женя.— На стройку постоянно приезжают новые люди. Знают, природа здесь местами почти не тронутая. У многих еще в голове не укладывается: как же так — тайга вокруг, сел в моторку — через полчаса ты уже в красивейшем месте. Ан нет! Нельзя, видите ли. А почему? Садятся — и едут. Или вот — рыбаки. Отправятся порыбачить, а привал — на берегу, у костра...

— Вот вы увидели в тайге костер. Ваши действия? — спрашиваю я Женю.

— Прослежу, чтобы потушили первым делом костер, затем доставлю нарушителей на кордон. И оштрафую, конечно. Потом отправлю обратно в город. Получат разрешение — милости прошу.

Представляю, как Погребняк, другой раз и ночью, подходит к одиноко горящему в лесу костру, подле которого сидят иногда не совсем трезвые люди. Порой и вооруженные браконьеры. Разные разговоры случались у таких костров. Бывало, сразу извинялись после короткой лекции-наставления. Бывало, и угрожали: иди, мол, отсюда! Чего привязался... Видишь — люди культурно отдыхают, никого не трогают!

— Я отдыхающих по-человечески понимаю,— продолжает Евгений.— Сам природу люблю. Но нельзя же ради этой любви самой же природой и рисковать?!

Мы идем по пружинистому седому ковру ягеля.
— Вон как растет — пышно! — замечает Женя.— Значит, воздух чистый, не то что в городах. Если атмосфера загазованная, ягель расти не будет — рассыплется.

Мне показалось — не только для меня он говорил. Это был и аргумент в постоянном внутреннем споре, который ведет с самим собой этот горожанин по рождению, строитель по образованию и восьмилетнему опыту работы, лесник по призванию. Многие горожане мечтают о срубе в лесной глухомани. А попробуйте — бросьте город, поживите, как Евгений, в таком срубе круглый год, не в мечтах — наяву. Трудно.

Печка на кордоне без поддувала. У нее есть и под и свод. Не каприз это, а чтобы хлеб печь. Ведь Байкал замерзает только в январе, бушует озеро осенью, да так, что сорокаградусные холода его не берут, и Погребняк на своем кордоне отрезан от цивилизации — в магазин за хлебом не съездишь. Вот и пришлось овладевать искусством пекаря. И ему, и его жене.

...Первозданны леса по берегам уникального озера. В кронах охотится за белкой драгоценный соболь, переступая трухлявые валежины, бродит медведь. Чистые реки во мшистых берегах несут свои воды. За что нас будут благодарить потомки? За то, что, проложив новый железный путь, открыли дорогу к новым богатствам? Или за то, что сберегли Байкал рядом с огромной стройкой? И за то, и за другое, думается. В Северо-Байкальском лесхозе немало найдется людей, кто заслуживает благодарности. Среди них и Евгений Погребняк, молодой лесник из Хакусы.

Виктор Руденко, корр. АПН
Урочище Хакуса

* * *

Парадокс литературный: чем выше словесный стиль текста,.. тем ниже доверие Читателя. К содержанию произведения... Как будто они,.. — ЧИТАТЕЛИ!.. — заранее знают: «...литератор этот без корней мысленных. Потому и выражается так гладко, воздушно...»

Но вот он,.. — Иной ТЕКСТ: «__________ ... печка на кордоне без поддувала. У нее есть и под и свод. Не каприз это, а чтобы хлеб печь. Ведь Байкал замерзает только в январе, бушует озеро осенью, да так, что сорокаградусные холода его не берут.» Или: «_________ ... искры от золотой головешки превратились в звезды. От девушки осталось лучезарное сияние, от молодого человека — головешка. Они превратились в солнце и луну. До сего времени солнце не может догнать луну.» И этим словам веришь,.. поскольку они — от ЖИЗНИ,.. пусть иногда и сказочной...

И этой,.. — от Земли идущей строке!.. — веришь искренне... Ибо что может быть надежнее в процессе восприятия подобного содержания, как связь его,.. через Автора, с реальными движениями Времени естественного и Состояний сущностных...

Собственно, перед перед каждым литератором стоит весьма благородная задача: ...словом отражать ЖИЗНЬ реальную!.. Право оставляя за собой на собственную точку зрения,.. на собственную мысль... Ведь в какой уникальной стране живем: многообразие форм и состояний Жизни у нас совершенно и не возможно измерять «одной и только одной» линией времени,.. — ее «секундами» и «минутами,.. даже и Часами на стене... Которые, наверняка ведь просто ...придумано были когда-то... Во исполнения желаний Человека быть «владыкой» матушки - Земли...

__ РАЗМЫШЛЕНИЯ...

Исторически и волею Небес Россия и сегодня,.. — самая большая по территории страна Земли... Воздуха, Воды, Лесов, полезных ископаемых!.. Банально повторять давно и всем известное... В другом ключе проходит наша мысль: планетного,.. земного,.. ЕСТЕСТВА у нас,.. — совсем ведь не случайно,.. — много очень!.. НЕБЕСА установили: именно РОССИЯ,.. — весь ее Народ!.. — сознанием придет и к пониманию вселенскому: ДУХ Святый,.. — ОН,.. обыденно и просто, пребывает в каждой Сущности планетной...

Степень дикости Человека – зем лянина уже сегодня определяется не удаленностью от Цивилизации,.. но личным отношением его к матери - Материи... К ЗЕМЛЕ,.. то есть. До отупения дальнейшего просто: если корни душевные, связи с Планетой (о которой , правда, как таковой,.. в те времена древние никто и не думал. НО. Однозначно: Камни и Деревья святилищ именно ее, ...матушку-Планету и представляли...)... Если корни душевные были обрублены во времена крещения Руси,.. — во имя единовластия Церкви на Человеком!.. То и сегодня средний россиянин (именно православно верующий) все более и далее удаляется даже и от поверхности планетной... По двум направлениям: времелинейно,.. — в основной массе народной,.. в сторону «страшного суда» и Бога,.. «единого» в самом себе, и только... И. Вслед и за золотом Церкви, — в бизнес...

А ЦЕРКОВЬ Православная и сегодня ничего не делает,.. — проповедно и просветительски,.. — дабы возвращать сознание человека к его естественным Корням,.. издревним... ОНА. Перстом своим,.. указующим, не к Земле и Солнцу направлена ( а далее бы и в Небеса Обетованные!..). Но, и только, — в сторону «небесно духовную»... Давно замороженную в канонах и постулатах своих.

А знаете, почему на Руси,.. уже и крещенной, двуперстие вначале было?.. Для осенения себя крестным знамением... А потому, что Отцы-основатели Церкви христианской,.. — в землях и народах древнеславянских,.. — просто не могли сразу покуситься «словом и делом» и на ДУХ Святой... В душах славянских пребывающий в крепкой связи с естественно - природной Сутью,.. окружающей... Русичи только и согласились, — после трудов Крещения, долго кровавых и огненных,.. — на двоеперстие... Как двойственный символ Бога - отца и Сына божьего... (Правда, в сборнике «Православные молитвы»... несколько иначе трактуется значение «трех пальцев»: «Три сложенных пальца означают нашу веру в Бога, в Троице поклоняемого, а два пальца — веру в Иисуса Христа как истинного Бога и истинного человека.»

И здесь много от церковного лукавства, преследующего не только духовные цели Веры,.. но ...власть духовную, и ...покорство "рабов божиих», — Верующих истинно... Вспомним, данный сборник молитв православных преназначен, в издании,.. предназначен был Народу православному... Ну. Что бы — для простоты душевной — не отдать Большой палец руки нашей БОГУ-отцу, ...указательный (указующий в Вере) — Иисусу Христу, сыну божьему, а средний (больший, самый продожительный) — Духу святому!.. и все тут, — в сознании среднего прихожанина Церкви. Как понять простому Человеку ЭТО: ...сложенные (то есть приобретенные, собственные уже) два менее значительных психологически пальца (безымянный и мизинец),.. — самое главное, на Земле, означают: «...веру в Иисуса Христа как истинного Бога и истинного человека.»

Двоеперстие было на Руси,.. изначально. Но вот пришли опять от юго-западной стороны византийские греки!.. И вопросили строго: «...а почему и все еще на Руси вашей — двумя перстами осеняете себя?!» И патриарх Никон решил,.. сразу: «...пора!» ...изъять из Души славянской самое: ДУХ Естественно земной и небесный...

— Третий перст,.. и руки нашей! Соединен будет воедино теперь и с двумя первыми перстами!.. — провозгласил Патриарх Руси. Торжественно и властно.

И стало так. НО. И: РАСКОЛ!.. Костры и ямы огненные,.. снова и опять. Раскольники,.. — в далекие леса,.. таежные,.. — в одной душе надолго унесли «двуперстие»... ДУХ Святый доверяя матушке-Земле!..

Именно Церковь христиансткая благославила вхождение СОЗНАНИЯ Землян в ...золотую ( «солнечную,.. добрую!.. Сильную, крепкую...» ...нержавеющую и ныне ) КЛЕТЬ ...четырех-Мерия пространства – времени. А как же иначе: ведь каждый «прут»,.. координатно-временной, вполне надежно выражает,.. — НАМ, Землянам!.. — «...линию земного времени»... От, якобы, рождения Адама и до наших дней... И далее,.. — до Страшного Суда!.. Мировоззрению славян был нанесен последний, окончательный УДАР: не Круг земного времени (вслед за вращением планеты вокруг собственной оси,..— и за движением Светила-солнца небосводно...) НО. ...миго-ЛИНИЯ Реальности придуманной. ...была освящена церковно. ...неизвестно, правда: где, когда, — сугубо синодально.

«Всего-то и надо»,.. сегодня или в будущем: ...открыть душевные Двери каждого из нас в необъятый МИР ЕСТЕСТВА планетного!.. И с помощью Церкви православной... НЕТ. Не на уровне ...потребления «красот природных»,.. но — во глубине душевной!.. — на уровне ВЕРЫ в Бога,.. Единого в Проявлениях Его... Материально - духовных... Все ,.. что было и есть ...создано Всевышним – создателем нашим,.. — ВСЕ несет в себе ...материально и духовно весомую долю ДУШИ божественной!.. А поэтому, самый тяжкий ГРЕХ ( и церковный!..): продолжать раздел (раскол) Мира на материальное и духовное... Противопостовляя ИХ друг другу... До состояния войны доводя «лириков» и «физиков»!.. На поле этой,.. уже и вековой брани всемерно укрепляя видимый авторитет Церкви.

* * *

В начале этой книги есть слова: «Мы веруем линейно,.. однобоко!,.» Как ЭТО понимать?.. А просто: в сознании каждого верующего Человека есть две Линии ВЕРЫ: « ...я и Бог» и «Мы — на линии времени» Как эти линии расположены в пространстве Сознания?.. Первая линия,.. — от личного «Я» человека и к Богу,.. — вроде бы расположена вертикально,.. — вверх куда-то... Вторую линию Веры можно вообразить себе «слева - направо», горизонтально ( как читаем и пишем )... И поскольку личность каждого из нас,.. в конечном итоге, сходится в одной точке «Я»,.. две Линии Веры вполне можно представить ввиде Креста... Собственно, главный христианский символ,.. — КРЕСТ!.. — именно так надо бы и понимать...

НО. Как раз линейность крестообразующая и подтверждает мысль о линейности самого процесса вероисповедания... Беда не в этом символизме. Иное печально: ...линия технократического и рыночного «прогресса» Цивилизации нашей, всемерное усиление темпов Жизни окружающей и внутренней,.. самого Человека, ...съедает ныне пространство ВЕРЫ... Верующий человек все более замыкается,.. сознанием своим, только и только на одной линии «...я. И БОГ». ...по воскресным и православно праздничным дням,.. иногда, еще и отмечая что-то «на линии времени»...

Нет, между Богом и Человеком есть еще и Церковь!.. Как религиозно образующая организация,.. — во всем, и в духовной жизни особо,.. должен быть порядок... Церковь берет на себя и более высокие функции: «...дом Господа нашего», « Храм истинной ВЕРЫ»... А все потому, что Человек-землянин,.. интеллекта среднего, далеко еще и не способен САМ,.. — самостоятельно!.. — долго быть на этой самой линии « ...я — Бог». Точнее, лишь в особой атмосфере богослужения, в Храме, мы можем пребывать на самой короткой,.. этой линии божественной... Иногда, в меру интеллекта, и спрашивая себя вне Храма: «__________ ...а где он, БОГ?!..» ...взляд мысленно прокинув по этой самой «линии», вдруг осознаем: «___________ ...ТАМ!.. БЕСКОНЕЧНОСТЬ... И в какой он стороне,.. Бог мой? Как личность,.. — в какой точке звездного Пространства?!..»

Почему наша христианская,.. и православная, Вера ...однобокая? А просто... И очень сложно: деградация Веры в каждом отдельном Человеке – землянине,.. — среднего или выше умственного развития... Процесс деградации Веры как движения сознания к дальнейшему ...облинеиванию

и религиозных мироощущений... ПРОДОЛЖАЕТСЯ. Чем выше давление и темпы окружающей Действительности,.. чем выше уровень технической вооруженности человека уже и на бытовом уровне... Тем дальше, в Прошлое святое уходят: ...свечи и иконы, золото высоких куполов (точнее сказать,.. Церковь, — понимая именно ...темпы, силу технического и рыночного давления на сознание и верующих,.. — все больше,.. по России, ставит золотые купола церквей!.. В надежде, уже слабой: ЗОЛОТО,.. и только Золото вдруг остановит Взгляд Землянина,.. еще не верующего в Бога вечного,.. единого. И одного,.. — в его всевышней «личности»...

ИТОГ. Давно один: ...обыденная личность Потребителя ( и Веры,.. ныне) уже не думает о том, что ...доля нашего СОЗДАТЕЛЯ Всевышнего,.. — в каждой Сущности земной,.. планетной... Муравей таежный и Щенок бездомный,.. Дерево и Камень, и Вода, Огонь... ОНИ. Сугубо изначально, первородно... Были, остаются, далее ВСЕ будем!.. С долей Бога,.. — именно в Душе Естественной,.. живой...

И Солнце служит БОГУ!.. Не в процессе отражения лучей от золота высоких куполов,.. церковных. НО. Вот именно: для созидания естественного,.. — ЖИЗНИ!.. На планете данной.

* * *

ОН. ...остается. Самый главный ГРЕХ и христианской Церкви,.. — преднамеренное. Во имя власти духовной!.. — искажение СМЫСЛА Вселенского Слова «...ЕДИНЫЙ». Единый СОЗДАТЕЛЬ наш стал, в сознании Верующего землянина,.. ...один. Единственный в Духе своем. Как личность. ...немного похожая и на нас, грешных. ...точнее: МЫ. Ведь созданы были «по образу и подобию Его». Правда, и ныне никто из нас,.. живущих на этой планете,.. не знает даже и внешности Бога. ...сокрыто. Не созрели мы,.. земляне, Не дошли еще,.. сознанием слабым, до понимания Сути божественной.

Итог более чем 2-х тысячелетнего существования христианской Церкви печален: ...духовное движение Землян,.. — от ЗЕМЛИ к Богу!.. — привело нас к уже явно видимой ...деградации этой самой «духовности в Боге едином». РЫНОК, ДОЛЛАР и ПРИБЫЛЬ !!!.. Все большую власть приобретают в сфере материальной... И в сознании землян. Одни лишь «рабы божии», — не имея за душой ни первого, ни в т орого, ни третьего... С истинной, чистой Любовью к Богу Единому,.. и сущему в самом себе, и только... Троеперстием осеняют себя...

Благодаря вековым усилиям единой христианской Церкви Трех Ветвей (...простите, таковой еще нет на Земле: католики, православно верующие и протестанты (раннее баптисты) ни за какие понятия и символы ВЕРЫ Единой не согласятся и ныне на такое ЕДИНЕНИЕ). ...благодаря вековым усилиям и христианских церквей Человек-землянин, сегодня все более ставновится духовно суррогатным. Не естественным. СУЩЕСТВОМ ...с отрубленными (и во времена крещения Руси) корнями земными. ...призрачно-виртуальное воображение, технократическое... Нет, уже и поголовно рыночное сознание. Обрывочно-спонтанное желание уйти,.. хоть на «мгновение» куда-то в сторону ( в бутылку водки, в курево, наркотики, и к «голым бабам» Интернета),.. — с линии придуманного «времени»... Вот признаки духовной деградации земного Человека!..

ЦЕРКОВЬ. ...остается в стороне. Одни лишь черные одежды православного священника,.. так неактивно говорят НАМ, грешным,.. о позиции церковной,.. — к Миру...

Православная Церковь может стать самой влиятельной религиозной организацией на планете... Если вспомнит,.. — на уровне канонов, постулатов... — о славянском «язычестве»... Точнее, о духовной связи Человека и Земли!.. ...признает? НЕТ. Вдруг вспомнит,.. хотя бы: ЕДИНЕНИЕ духовное,.. — совсем ведь не единственность. Как личность,.. даже и божественная... Вселенская!.. ...а, значит, и земная ЛИЧНОСТЬ БОГА всеобъемлюща... В своих материальных проявлениях...

Что?.. ПАНТЕИЗМ — под сводами божественного Храма Православия?!.. ВЛАСТЬ разделить,.. духовную, с какими-то «естественниками»... Дело разве в именах и званиях?.. Да ради СУТИ,.. истинно вселенской,.. можно... Надо. И необходимо. Просто. ...вернуть Землянам ВЕРУ в Бога,.. ЕДИНОГО в проявлениях своих сущностных,.. — духовных и материальных...

К ЕДИНЕНИЮ Европы и Азии,.. — на духовной базе Единого Храма ЛЮБВИ к Земле-матери! — народы придут по степям и горам России!.. Да будет,.. когда – нибудь...

Апрель - июнь 2014 года
...канал Экама – дворника.

Саяно-Шушенская ГЭС,.. п. Черемушки