Начало жизни человека

Вернувшийся с работы Вован, запустив меня в квартиру, ни о чём не спрашивал. По его лицу было видно, что он и так обо всём догадался. Да и я, чувствуя свою вину, молча сидел на своём диване.

Вован, немного посуетившись возле меня на кухне, дал мне чаю и ушёл в комнату, где тут же заснул.

Он вообще, всегда быстро засыпал! А я уснуть не мог до самого утра.

На следующий день, когда Вован снова попросил меня освободить квартиру, так как ему надо на работу, я уже был подготовлен.

Ещё...

Как же я ошибался тогда, когда думал, что я не пристрастюсь к наркотикам. Мне, тогда и одного раза хватило, тем более, что братья Псевдики не пожалели для меня дозы, от которой теперь сильно болела голова, ломили кости и от судорог съёживались мышцы.

Вован, увидев мои страдания, уговорил меня, съездить с ним на Ковалевское кладбище и почтить память его друга Валерия. Но, перед поездкой, он зашёл в аптеку, где поговорив с сотрудницей, получил лекарства и дал их мне.

Пока мы сидели в вагоне...

В глазной клинике меня продержали три дня и отпустили, как больного, здоровью которого ни чего не угрожает. В выписном эпикризе, полученным мною в больнице было написано «Больной выписывается в удовлетворительном состоянии».

И как рекомендация было добавлено, что мне необходимо наблюдаться у офтальмолога в поликлинике по месту жительства.

Конечно же, поликлинику пришлось игнорировать. Ведь мне, никто не даст Страховой полис, если нет прописки.

В общем, я поехал к маме.
Когда же я...

Грузины вынуждены были потесниться, чтобы мне было предоставлено место для отдыха. Гиви и Дато, вернулись на квартиру Манакова. Туда же, почти переселились и Надари со своей восьмилетней Катей. А я, в Бориной квартире, в освободившейся комнате, занял диван.

Он был, на мой взгляд, в наилучшем состоянии, На нём я и уснул, не смотря на то, что в комнате было шумно из-за громко включённого телевизора.

Однако, грузины, по очереди, приходили ночевать к маме. А когда мне это надоело, то я...

Но, после того, как Вован ушёл, родственники быстро разбежались, кто куда, а я, чтобы не упустить свою маму, которая о чём-то советовалась с Надари и Гиви, подошёл к ней.

Мама выглядела немного растерянной и потому, у меня сложилось впечатление, что она, не была подготовлена к такому исходу дела.

Однако, мама, видя, что от меня ей так просто не уйти, взяла меня с собой.

Вместе с ней мы вернулись в квартиру Бориса, в которой также, меня не ждали.

Мама, сославшись на то, что сейчас...

Из-за неуплаты за коммунальные услуги Фокиным, в доме, уже несколько лет, были отключены вода, отопление и свет. По этой причине Фокин использовал для нужд ведро, которое опустошал поутру, выплёскивая всё его содержимое на свой участок, прямо с крыльца.

И теперь, с приходом зимы, во дворе образовались скользкие сталактиты, на одном из которых, моя мама, упав, сломала себе таз.

Однако, лечиться мама не пошла так как побоялась, что её уволят с работы.

А между тем, желание стать...

- Слышь, мил человек! – Какой-то странный тип смотрел на Бориса сквозь патлы волос, охвативших лохматым обрамлением его лицо. В ярко-синих глазах играли отблески зажженной щепки, которую он держал над лицом Бориса вместо свечи.

– Очнись! Утро скоро ужо, а я добудиться тебя не могу.

От неожиданности Борис рывком перешел в сидячее положение, отчего огонек на щепке погас и только продолжали светиться в темноте крохотной комнатки с маленьким окном синие точки глаз. Рука Бориса невольно...

Любовь живет в нашем сердце с того момента, как мы открываем впервые в жизни свои маленькие и хрупкие глазки, которые так любящи, смотрят на наших мам. Это любовь самая крепкая на все белом свете иногда мы думаем, что можем любить кого-то сильнее, чем своих мам, но мы в этом глубоко ошибаемся.

Потому что эта любовь самая чистая и светлая во вселенной. Я знаю, что ни одно существо нашей вселенной не может любить нас также сильно как наши мамы.

Есть еще такая не винная и маленькая часть...

Больница номер четырнадцать, в которую я попал, находилась в сотне метров от проспекта Стачек. Памятник С. М. Кирову, будто указывал на неё рукой, мол, идите сюда, не промахнётесь.

Подготовка к очередной операции прошла быстро.

Взяв с меня все анализы и проведя небольшой консилиум, врачи незамедлительно отправили меня в операционную. А проснулся я в коридоре, в котором и пробыл ещё три недели.

За всё время, которое я пролежал в коридоре этой больницы, ко мне приходили два человека...

Вован снабдил меня запиской, адресованной к деду, в которой он писал:

- «Здравствуйте Виктор Константинович!
Я сделал всё что мог, для того, чтобы Ваш внук Дима стал на путь исправления!

Сложнейшие условия его выживания, превратили Диму в стойкого борца за своё существование.

Прошу Вас! Помогите Диме! Ведь ни кто не сможет помочь ему, кроме Вас!».

Однако деда в Карташевке не оказалось. Вероятно, он поехал в Лугу к своей сестре.

Проходя мимо калитки, я не мог не поздороваться...