На восток и обратно, если повезёт...

Длинные полосы облаков, похожие на птичьи перья, сделали небо привлекающим взгляд символом небесных перемен, которые радуют красотой, но не спешат раскрывать свои тайны….

Вогаз, 27-летний охранник-уйгур, шедший в конце каравана в тыловой группе стражей, не торопился расслабиться: по своему небольшому опыту и рассказам старших знал – именно сейчас может произойти нападение разбойников из засады. Всем известны места и последовательность источников воды на Великом Пути (потом его назвали Шёлковым) – и нанимаемым проводникам, и караванщикам, и стражникам, много раз совершавшим переходы. Известно это и местным жителям: кочевникам, перегоняющим стада от водопоя к водопою, земледельцам, у которых без воды не будет оседлого хозяйства и, конечно же, разбойникам всех мастей. Однако озерцо, неглубокое, с песчаным дном и редкой галькой, с небольшими кустиками тростника и мелкой травы по-прежнему приветливо «улыбалось» в лучах вечернего солнца, предлагая путникам утолить жажду и отдохнуть после тяжёлого дневного перехода. Предчувствие помалкивало. Что ж… судьба пока была благосклонна – нападения не было. Пока…. Значит впереди отдых. Хотя уже ночью может быть трагедия, кровь, смерть… или спокойный отдых, восстанавливающий силы перед новым переходом.

Караван остановился. Начальник охраны, пожилой широкоплечий, ещё очень крепкий уйгур Самар подошёл к спешившемуся с верблюда хозяину каравана, знатному купцу-персу, и довольно быстро обсудил с ним намечающуюся стоянку. Полсотни двугорбых верблюдов, четыре десятка ослов, два десятка лошадей и небольшое стадо овец и коз жалобно "заныли" в предвкушении водопоя. Высланная наперёд разведка из двух стражей уже доложила начальнику охраны, что вода в озере чиста, хоть и немного солоновата. Но такими были почти все источники на песчаных равнинах великой пустыни Гоби. Порядок, установленный многовековыми традициями, предлагал очередность, которой никто не смел воспротивиться. Поили сначала животных, потом утоляли жажду немногие женщины, дети и старики. Лишь в конце вдоволь пили мужчины. И все следили, чтобы дети и животные не портили берег водоема: чудесный подарок природы в пустыне всегда и всем надо беречь.

Группы охранников пили по очереди, сразу настраиваясь на вечерний инструктаж начальника. Мудрый Самар неторопливо напился воды, смакуя каждый глоток. Лишь когда все подопечные стражники утолили жажду, и их глаза стали внимательны, только тогда он начал отдавать наказы по охране каравана ночью: расположение постов, сигналы оповещения, порядок обороны. Инструктаж, как всегда, закончился демонстрацией здоровенного кулака Самара, что служило напоминанием о дисциплине и послушании. Большинство взиравших немедленно изобразили полное понимание, зная занудный, но справедливый нрав скорого на безжалостную расправу старика. Его уважали и слушались во всем безоговорочно….

После обычного распределения в первую ночную (но не вечернюю) стражу, довольный Вогаз ещё раз напился вдоволь. Потом пополнил небольшой мех водой и, жуя кусок вяленой баранины из личного запаса, быстро обошёл место ночевки по большому кругу, чтобы ознакомиться с окрестностями и получить картинку стоянки каравана в надвинувшемся вечере. Всегда желательно знать: кто, где и как расположился, как устроился хозяин каравана. Где и в каких местах расставлены посты.

Четыре десятка охранников во главе с десятниками расположились по периметру стоянки. Десятка, в которую входил Вогаз, по прежнему прикрывала тыловое направление: Самар перемен пока не делал. Воздух был чист и наполнен лишь звуками готовящихся к ночи усталых людей и животных. За пределами каньона расплывалась, как одеяло тишина….

Парень сразу обратил внимание, что вокруг не было птиц, и сделал себе заметку о такой необычности обстановки. От доклада старшему, десятнику Матаю, он решил воздержаться, дабы не схлопотать напоминание о своем неприятном прозвище «Вогаз – дурной глаз» в стиле «ворона всегда накаркает…». Слишком уж он любил в детстве сказки, были, приметы, пословицы и имел излишне длинный язык, сводящий все к нехорошему. К двадцати годам, повзрослев, язык, конечно, научился придерживать, обращать многое в шутку, но было поздно…. Впечатления людей о тебе – как половина перьев любой птицы.

Вернувшись к месту ночлега своей десятки, он начал готовиться ко сну, зная, что ужин, как всегда, ему оставят. Порядок, привитый ежедневным повторением и напоминаниями старших, помогал наполниться спокойствием и хорошим настроением. Мыслей в голове было мало, преобладало предвкушение отдыха. Привычно проверив свою амуницию и оружие (лук, колчан с двумя десятками стрел, отличный стальной клинок без украшений, удобный нож-пчак и легкий кожаный щит), Вогаз расположился под колесом у крайней арбы, что была поставлена под стеной каньона. Подмигнул напарнику Бахару, тоже уйгуру, только из равнинных. Тот был широк как амбарная дверь, силён как бык и быстр как степной кот. Безудержный весельчак и шутник. Как всегда он должен разбудить Вогаза после полуночи к часу Быка. Наскоро поблагодарив богов, дэвов и предков, попросив защиты и здоровья, парень расслабился, нашел приятную для себя неподвижность на правом боку и медленно ушёл в сон, останавливая мысли-«гости». Все звуки каравана на стоянке постепенно стали одинаковыми, перестали навязываться. И пришел сон… и принес много грусти….

Пинок напарника, разбудивший Вогаза, как всегда, был «некстати» и, как всегда, немного обидный. Хотя, как всегда, обида быстро растворилась в «честной» и ехидной улыбке Бахара, приглашающей отведать здоровенную порцию плова, которой хватило бы на троих. Это была радость, составляющая большую, а, иногда, и главную часть мироздания всех парней. Настроение резко улучшилось. Наскоро оглянувшись по сторонам и подмигнув напарнику, что «всё нормально, встаю и готов к службе…», Вогаз быстро "втоптал" свой ужин. По ходу поглощения еды тщательно осмотрел стоянку. Немногочисленные кострища давали своим светом достаточную картину каравана на ночлеге. Было тихо и как-то слишком спокойно. Вернулся зевающий Бахар с разбуженным и что-то жующим Ниязом, хмурый вид которого сразу дал понять, что пинки не всем приятны и «чистосердечная» улыбка здоровяка явно получила в ответ возглас по типу «у-у-у, тупой бык». Но весёлый нрав и душевная легкость напарника спокойно сносили недовольство и брюзжание окружающих. Шёпотом введя в курс событий, а точнее, в их отсутствие, Бахар отправился храпеть. Умел это делать так, что аж верблюды вздрагивали. И служба началась….

Вогазу отчего-то нравились ночные часы, причем именно с полуночи до предрассветных сумерек. Последнее время парень старался избегать посиделок у вечернего костра из-за скуки: часто повторялись одни и те же легенды, басни и сплетни. Лучше использовать такое время для сна. Напарник по дозору Нияз, родом из Согдианы, вечно хмурый и неразговорчивый, был старше лет на семь-восемь. Охранником в караваны нанимался давно, но в отряде ни с кем близко не сходился. Службу нес честно, но, в остальном, всегда был как бы «в стороне». Он отлично владел длинным бичом, что среди вояк считалось серьёзным мастерством, а потому вызывало заслуженное уважение.

Вогаз тихо двигался по своей половине маршрута обхода, назначенного тыловой группе, и регулярно замирал на месте, чтобы лучше вслушаться в звуки ночи. Вокруг явно начались перемены – чуть усилился ветер, исчезло спокойствие, появилась легкая напряженность, как будто все вокруг стало более плотным как вода. Вогаз внимательно осматривался и даже принюхивался по всем направлениям. Предощущение начало подавать намеки начала чего-то необычного. Звёзды ночного неба, рассыпанные над головой привычными с детства замысловатыми скоплениями, стали быстрее мерцать. Хотя скорость бега знакомых созвездий и путеводных звезд не изменилась, небо стало как бы живым. Ощущения стражника расширились и сами по себе стали приходить на ум слова молитв. Поблагодарив небеса за ниспосланное и попросив дэвов пустыни предупредить об опасности, Вогаз, продолжал нести службу. И тут он неожиданно для себя вошёл в состояние внутреннего безмолвия.

Удавалось это довольно редко, но было настолько приятным, что ничто из пережитого небольшого опыта парня, не могло с ним сравниться. Более того, Вогаз при малейшей удаче осознанно исследовал это состояние. Получалось далеко не всегда, но возникающее переживание полноты себя самого и явная взаимосвязь со всем окружающим миром, были так глубоки, ясны и радостны, что, похоже, поставили перед его жизнью, какую-то сказочную цель. Её наличие уже не удивляло Вогаза, но методов и средств её достижения у него пока не было.

Поэтому… будем учиться везде и всегда, наблюдать, обдумывать и аккуратно расспрашивать мудрых и опытных людей. Может повезёт понять? На текущий момент Вогаз чётко для себя усвоил: мир бесконечно велик и необычайно разнообразен, опасен и милостив (хотя и редко). В мире главенствует сложная иерархия: Отец-Небо и Мать-Земля, боги, их дети, и многочисленные духи (дэвы). Судьбы людей и целых стран – это хитросплетение их замыслов, чего почти не понять не только простому человеку, но и некоторым известным мудрецам. Жизнь дана каждому по какой-то причине, и это есть великая тайна, которую нужно постараться познать.

Если верить одному старому малоразговорчивому дервишу, встреченному на празднике-ярмарке в далёком персидском городе Балхе, то каждый из нас приходит в эту жизнь много-много раз. И происходит это не случайно, а согласно главному закону – «Что посеешь, то и пожнешь». Закону, простому «как дверь». Ох, и часто же влетал лбом почти во все двери в недалеком детстве вечно торопящийся Вогаз! Отсюда личный вывод - делай хорошо, что умеешь; не лезь туда, где не умеешь и не мешай окружающим, дабы потом не обижаться, что они тоже докучают тебе. Просто и хорошо…. И пока помогает в жизни.

А ещё старый дервиш, когда настырный наёмник нетерпеливо ждал возможности перекинуться с ним парой слов вразрез с желанием слушать песни и сказания, столпившихся вокруг старика горожан, внимательно и как-то долго рассматривал молодого лоботряса, не прерывая сказаний. Потом, когда толпа неожиданно унеслась смотреть выступления акробатов, усмехнулся, сверкнул своими яркими голубыми глазами и коротко намекнул:

- Жизнь создавалась в тишине и спокойствии; помни, наша жизнь – всего лишь сон, который видим одинаково почти все мы, люди; попробуй проснуться, ибо ты всегда свободен.

Далее дервиш общаться категорически отказался и быстро растворился в толпе на площади. После таких слов, а было парню тогда ровно 21 год, Вогаз словно ощутил сильнейший, но без боли, удар дубиной по голове. Он долго не хотел ни пошевелиться, ни заговорить, чувствуя себя «столбом возле юрты». Весь остаток того памятного дня у парня было в голове ощущение серьезно «съехавшей крыши». Потому вечер он провёл не на гульке напарников, а в уединении, на городской стене, радуясь красоте безмерной дали, ощущению высоты, небесам, ветру, закату, облакам и птицам… и никто ему не помешал.

1.2 Песчаная буря

Насладившись этим воспоминанием, Вогаз продолжил внимательно осматриваться. На стоянке в лагере вдруг жалобно затявкала собачонка, которую кто-то из путников необдуманно взял с собой в тяжёлое путешествие через пустыню. Усмотрев её в караване, молодой стражник обрадовался – чутьё любой собаки иногда в несколько раз лучше, чем бдительность и опыт людей. Сначала показалось, но через некоторое время он убедился: ветер усилился и со стороны пустыни «потекли» звуки, похожие на низкое посвистывание и легкое шептание. На ум сразу пришло знакомое название явления - «песни дэвов пустыни». Стражник знал о нём давно – ещё в детстве мать объясняла, почему «поют» пески. Они предвещают: через несколько часов может начаться песчаная буря. Сталкивался же он с этим явлением впервые. Было очень интересно – новое опасное приключение.

Начался предутренний Час Тигра. Отсутствие птиц возле источника накануне получило объяснение – все дикие животные и пташки прячутся, угроза жизни очень велика. Вогаз быстрым шагом вернулся к точке встречи с Ниязом и, увидев его вопросительный взгляд, показал пальцем себе на ухо и в сторону пустыни – «слышишь?» Нияз спокойно кивнул, язык боевых знаков для соблюдения тишины обоим был хорошо знаком. В ответ же старший напарник «показал» Вогазу продолжать наблюдение, а сам пошёл будить десятника. Угроза песчаной бури здесь, в пустыне Такла-Макан, была слишком опасна….

Вскоре на стоянке зашевелились и люди, и животные. Стражник не волновался и не боялся: слишком опытны были и Самар, и хорошо ему знакомый по многим караванам проводник, и многие путники, не раз ходившие по Пути. Если быстро и старательно подготовится, есть шанс выжить всем. Возможно…. А нет – значит, судьба.

Продолжая нести службу, Вогаз заметил, что начальник охраны быстро и настойчиво давал указания всем путникам запастись водой, наготовить еды на скорую руку и поесть, тщательно упаковать товары и пожитки, приготовить покрывала, закутать головы себе и животным. Постепенно стоянка заполнилась деловой суетой. Начало светать. Паникующих не было. Пара человек, лишь попытавшись начать вой, тут же «схлопотали» хороших пинков от бдящего порядок начальника охраны. К удивлению Вогаза, Бахар проснулся сам, без пинка десятника, и шустро начал помогать там, где больше всего нужна была его «сила быка». При этом, он как всегда шутил и ехидничал. Как бы ни считали в отряде поведение Бахара вредным или неуместным, Вогаз был убеждён: весёлый нрав – это великий дар богов для любого коллектива. Правда, напарник нередко им злоупотреблял – ну такой уж он уродился, и жизнь не смогла его поменять… пока.

Стражник по-прежнему внимательно следил за своим направлением: вдруг, какие путники (или разбойники) появятся, стараясь успеть укрыться в этом каньоне от надвигающейся бури. Наступил рассвет. Вскоре Вогаза сменили, и он быстро подошёл к своему десятнику. Озабоченный делами, Матай коротко бросил:

- быстро поесть и помочь Бахару укрыть запасы еды; запастись водой, подготовить покрывало накрыться, беречь оружие, место покажет позже.

Дальше была рабочая кутерьма…. Солнце так и не взошло, небо осталось серым. Ветер усилился и сильно засвистел - как живой. Люди устали, но особо не волновались. Многие молились. Хозяин каравана у центрального большого костра начал свой персидский ритуал молитвы. Уши Вогаза с интересом улавливали слова Великой Авесты. У персов сильная вера – может именно эта молитва и склонит чашу весов судьбы всего каравана на удачу и жизнь…. По совету матери Вогаз с детства уважал любые верования. Мама говаривала: все люди у богов под присмотром, и любая молитва, если она от сердца, будет всегда услышана. А жизнь добавила наблюдение: у сильной веры – сильная удача и стройный порядок.

Буря должна была придти с юго-запада, поэтому все укрылись под южной стеной каньона. Многие впрок пили сами и поили животных. Вогаз и Бахар тоже упились водой «по воротник» и наполнили под завязку свои мехи, закутали головы широкими поясными платками, тщательно переобулись. Вскоре десятник показал им место недалеко от западного выхода из каньона в пределах стоянки. Ветер продолжал усиливаться, в воздухе ощутимо носилась мелкая пыль. Было пасмурно, солнце так и не появилось, а небо начало стремительно темнеть. Но напарники вскоре удачно нашли небольшую расщелину в стене каньона, где можно было пересидеть, не отходя от стоянки. Матай кивком одобрил их находку. Он всегда должен был знать, где и как разместились его подчиненные. Стоянку вместе с проводником обходил неугомонный Самар, давая последние наставления. Ветер стал свистеть непрерывно, наращивая силу. Висящая в воздухе пыль напоминала туман….

Вдруг ветер стих…. Весь мир напрягся, как огромный тигр перед стремительным прыжком. Вогаз переглянулся с Бахаром. Оба были сильно удивлены. Это их первый караван в Поднебесную и первая песчаная буря здесь. Выживут ли они? Подмигнув напарнику, Вогаз начал молиться про себя. Гнетущая тишина сделала слышными удары взволнованного сердца. С южного склона скатилась вниз последняя пара сторожей, показывая всем жестами: сейчас начнется. По стоянке прокатился громоподобный рев Самара: «Прячьтесь!» С юга донесся нарастающий грохот. С гребня каньона по всему небу с оглушительным ревом поднялась и упала вниз на стоянку и озеро громадная тёмная и «живая» стена из песка и камней….

Дэвы пустыни пришли! Вогаз вжался в расщелину лицом вниз, присев на корточках, чтобы воздуха хватило подольше. На спину начали наваливаться, казалось, одна за другой груды песка. Как будто громадный великан сыпал и сыпал сверху из бездонной корзины, стремясь раздавить человека-муравья…. Тело действовало само, не давая «живому потоку», вытолкнуть себя из расщелины на дно каньона, где ждала смерть. Ужас охватывал со всех сторон. Время остановилось, а вскоре и вовсе исчезло….

Сознание вернулось с помощью ударов сердца, всё тело было набито тупой болью и усталостью. Но Вогаз с нарастающей радостью осознавал – он жив. С трудом шевелясь и безмерно удивляясь чуду спасения, он выкарабкался из почти полностью засыпанной песком расщелины. Голова гудела, но становилась всё более ясной. Рядом, как подземный дэв, выбрался с круглыми от удивления и радости глазами и гулким кашлем Бахар. Сфокусировав взгляд на Вогазе, он осклабился и хлопнул своей ручищей напарника по плечу, да так, что у того, казалось, сердце замерло вновь: «Не раздавили дэвы пустыни, так этот бык, на радостях, прихлопнул…». Но в голове неожиданно прояснилось. А вокруг уже разливался радостный хохот и вой Бахара. Уши сразу заложило.

Вогаз с трудом встал в полный рост и осмотрелся. Каньон был на треть завален песком и камнями. Ветер стих, но продолжал переливчато свистеть, пыль ещё носилась одинокими вихрями. Но буря закончилась…. Вдруг оборвался смех напарника – никого живого видно не было. Озерцо в центре каньона исчезло под толстым слоем песка. В уши ударила странная тишина и ужас – выжили только двое, а вокруг пустыня. Нет ни старших, ни проводника, никого? Время снова остановилось…. Снова гулкие удары сердца. Двое парней растерянно оглядывались….

Чудо! В некоторых местах южного склона зашевелился песок, сначала воронками, потом, вспучиваясь кочками, показались головы путников. Одной из голов оказался Самар. Его выпученные от натуги глаза пылали гневом. Обоих парней он заметил сразу и продолжал, выкарабкиваясь из песка, бешено осматриваться. Ребята расстроились. Таким своего начальника они видели лишь пару раз. «Ещё один недовольный подземный дэв. Сейчас устроит выволочку». Не успел начальник до конца отряхнуться, как по всему южному склону каньону зашевелились бугорки песка – стали появляться головы людей и животных. По кивку Самара ребята бросились помогать всем подряд. Началась адская работа.

Как оказалось позже, выжили почти все – и люди, и животные. Кроме пяти овец. Как выразился Матай, «они не умели бороться за жизнь»…. А маленькую собачку хозяева спасли просто - накрыли большим казаном. Самар с проводником сразу организовали раскопку источника. Если не найти воду….

Погода улучшилась, к вечеру небо очистилось от облаков, солнце за весь день так не появилось. За пределами каньона вновь установилась тишина. Показались первые звёзды. Люди работали не переставая, разбившись на смены и цепочки. К середине ночи яма на месте бывшего озерца стала глубиной в два человеческих роста, а воды всё не было. Лишь под утро раздались крики о том, что достигли влажного песка. Самар не останавливал работы - запасённой воды должно было хватить ещё на пару суток. Люди выбивались из сил, но не роптали….

Края раскопки ровняли и укрепляли камнями. В полдень раздался радостный крик из ямы, который подхватили все: «Вода!». Но проводник, а за ним и Самар запретили набирать воду и пить: слишком она была грязной, можно было заболеть. Источник должен «пробудиться» сам, ему лишь надо было помочь «вздохнуть»…. К вечеру жизнь каравана наладилась. Посты сторожей заменили на вечернюю смену. Многие в лагере веселились, послышались даже песни. Уставший и преисполненный тихой радостью Вогаз рухнул отсыпаться, снова подмигнув Бахару. Изголодавшийся Бахар ответил улыбкой и кивком. Он предвкушал ужин…. Напарник, кстати, будучи опасным и храбрым бойцом, на удивление умело и вкусно готовил, его часто и с удивлением хвалили. Гордость у парня тогда расправляла крылья очень далеко.

Ночная стража прошла спокойно и под утро, сменившись, Вогаз ухитрился ещё и неплохо выспаться. Самар устроил к обеду совет с проводником, хозяином и тремя десятками пожилых караванщиков, которые ходили не раз по Пути. Было принято решение – дождаться утра и в путь. Источник ожил, но воду ещё надо было отстаивать раза три-четыре. Теперь это было не приветливое озерцо, а глубокая яма, наполовину заполненная водой. Хотя впереди и был длинный переход, оставаться и попасть под новую бурю в этот сезон было бы необдуманно – таково было решение старших. Через две недели караван должен был выйти к большому оазису Дунхуан в юго-восточном конце пустыни Такла-Макан. Позади были два месяца пути….

Но через день после выхода из каньона Вогаза уже ждало новое испытание – проверка совести.

1.3 Нужны ли подарки дэвов пустыни?

К полудню на переходе собачка, жалобно скуля и «зовя» своего хозяина, кинулась в северном направлении. Охранники напряглись. Самар, взяв с собой десятку стражников, двинулся по следу собаки. Вскоре они исчезли за барханами. Через половину часа вернулись. В трёх сотнях шагов собака обнаружила встречный караван, попавший в бурю. Им не хватило дня до спасительного каньона с источником…. Самар, с разрешения хозяина каравана, мобилизовал треть всех мужчин и половину охраны на поиск возможно ещё живых людей. Руководил розыском Матай, взяв с собой в первую очередь Вогаза и Бахара.

Разбив людей на группы, десятник показал направление поиска, и работа началась. Бегавшая туда-сюда собака негромко поскуливала, но ничего более "не показывала". Все рассчитывали на её чутье. Но… явного чуда спасения хоть одной жизни не предвиделось. Стало грустно…. Не сразу Вогаз заметил, что многие члены отряда особо не торопятся искать и, найдя какой-нибудь тюк с товаром или припасами, предпочитают тщательно его выпотрошить – искали хоть что-то ценное. Ощутив в себе нарастающее недовольство, парень замер на месте и просто оглядывался вокруг. Поиск ещё возможно живых людей прекратился окончательно. Взгляд почему-то остановился на собаке – она просто прилегла, высунув язык, тяжело дышала и преданно смотрела на своего хозяина, который, как и все вокруг, ковырялся в найденном тюке. Вогаз всё понял….

Подбежал к десятнику с нетерпеливым вопросом: «Разве можно вот так, не закончив поиски людей, таких же, как и мы, грабить погибший караван, товары же кому-то принадлежат?» Матай помолчал, понимающе посмотрел ему в глаза и неожиданно коротко и поучающее объяснил:

- Теперь это уже не «чьи-то» товары. Песчаная буря убила караван по причине, известной только небесам, ведь им не хватило дня пути до каньона с озером. А караванов без опытных людей и проводников не бывает. Ты согласен?

Вогаз растерянно кивнул. Десятник продолжил:
- Дэвы пустыни превратили «чьи-то» товары и вещи в клады для каждого, кто будет их искать. А пустыня, считай, «проглотила» их владельцев. Если бы выжил, хотя бы один человек из погибшего каравана, всё найденное принадлежало бы ему. Более того, мы бы спасли его, взяв с собой, и охраняли бы его вещи как положено. Клады же – подарки дэвов. И каждый с детства мечтает найти хоть раз в жизни клад…. Да не будь с нами этой собачонки, мы бы прошли мимо места их гибели и не узнали бы. Здесь уже через неделю будет цепь новых барханов. Такова пустыня и такова судьба этого каравана, на то была воля небес…. А теперь иди и сам поищи, может и тебе лично небеса что-нибудь приготовили. Но недолго, скоро мы уходим….

Вогаз сразу поверил Матаю, знал его уже четвёртый год и считал десятника для себя образцовым командиром. В жизни воина - это как второй отец. Поэтому оборвал сомнения и, не торопясь, побрел без цели и ковыряя клинком то там, то здесь каждый подозрительный бугорок. В груди засело: «Может, все таки, найдем живым хоть кого-нибудь?» Не сразу, с пятой-шестой попытки, но ему удалось найти и раскопать небольшой тюк и часть человеческого тела, скорее всего, владельца товара. Раскапывать голову парень не решился, чтобы не смотреть в лицо погибшему, да и холод неподвижного запястья говорил, что человек уже закончил свой путь…. В тюке оказались шесть рулонов красивейшей тонкой материи различных цветов с рисунками. Похоже, это был достаточно богатый «клад»…. Далее руки сами прокопали песок до груди покойного и под плотным халатом на левом боку отыскали большой сверток на ремешке через плечо (так почти все мужчины носили деньги и ценности). Внутри оказались в отдельных мешочках четыре перстня с небольшими красивыми камнями, длинная стопка китайских монет-пластин, стянутых шнурком через отверстие. В последнем мешочке нашлись две крупные горсти нарубленных из толстой проволоки брусков серебра, служившего основной разменной монетой на всём Великом Пути. Вогаз охнул - он стал богачом! Так быстро…. Но, ощущение в груди, что происходит что-то нехорошее, не исчезало…. Радости не было. Вогаз представил себе, сколько караванов погибло за многие столетия существования Великого Пути и обмер…. Да…, пустыня оставляет последнее слово за собой…. Прав Матай.

Память, ко всему быстро подсказала эпизод, как подростком ему пришлось пережить осаду родного городка бандой кочевников-отщепенцев с севера.

Воспоминание 1 – Первая Битва.

Уйгурский Род Горной Змеи, обосновавшийся в живописной долине на северной стороне Великого Тэнгри-тау (Тянь-Шаня), доблестно защитил «родное гнездо». На второй день разбойники, став малочисленной шайкой, еле уносили ноги, когда защитники предприняли первую и единственную вылазку с боем. К тому моменту осады искусные стрелки со стен своей маленькой, но надёжной крепости перебили и покалечили стрелами и камнями больше половины налётчиков.

Вогаз, как и все его сверстники, умевшие стрелять из лука и метать камни пращей, с небывалым рвением и храбростью, принимали участие в обороне. Было и страшно, и интересно, и очень хотелось помочь родным в битве. На его счету начинающего лучника было четверо подстреленных бандитов - он тоже «защищал свой Род»! Потом, конечно, в разговорах хвалящихся подростков, их стало десятеро, затем – дюжина, ну и… - даже два десятка. Заканчивалось это хохотом старших, а иногда и подзатыльником, чтоб не завирался.

Запомнился на всю жизнь каждый момент его первого боя. Старшие одергивали нетерпеливых воинственных юнцов, в пылу сражения слишком высовывающихся, ведь это уже не игра детей. Двое одногодков тогда погибли, схлопотав по стреле из-за неосторожности. Старший брат Байсар, был всё время рядом и, уловив момент, грубо дернул за ворот и твердо наказал: «Попусту не вылезай, только холодная голова помогает выжить в бою…».

Когда разбойников перебили окончательно, Вогаз под стенами городка помогал убирать и хоронить тела убитых. Всё оружие, снаряжение и утварь налётчиков складывались по кучам возле ворот крепости. Старейшины потом разрешили взять Вогазу найденное им отличное седло для боевого коня. Вечером после разгрома бандитов был роскошный праздничный пир, на котором все подростки, бывшие на стенах по ходу осады, прошли обряд посвящения во взрослые и стали считаться мужчинами – воинами, которые защищают Род. Каждому вручили новый нож «пчак» - большой, как у взрослого мужчины. На тот момент ему исполнилось четырнадцать. Теперь он уже имел право самому отвечать за себя и носить оружие.

Теперь два-три раза в неделю и без каких-либо исключений, старшие воины Рода попеременно занимались с молодыми защитниками: бег с препятствиями, прыжки, кувырки, стрельба из лука, метание копья-дротика, топора, кинжала и пращей камней, борьба и кулачный бой, поединки на учебных мечах, дубинках, шестах, больших копьях, поднятие тяжестей. В северной части городка было выделено специальное учебное место. Сюда с детства всегда тянуло посмотреть на занятия старших, и вот наконец-то, пришло ЕГО время обучения сражаться по-настоящему! Раньше с мальчишками занимались только близкие родственники. Байсар и многочисленные дяди почти регулярно «натаскивали» Вогаза. Часто давали задачи самостоятельно изучать ту или иную разновидность мастерства. И внимательно наблюдали – какие склонности имеет подросток. У Вогаза, например, хорошо шла стрельба из лука, а вот копье ему было «немного не то…», пришлось долго доучиваться.

На первой же большой ярмарке в Урумчи в оружейной лавке парень выменял добытое седло на свой нынешний железный клинок. Выбрать неприхотливое внешне, но надёжное лезвие с необычными разводами на поверхности помог троюродный дядя по матери Багатай, родовой кузнец и знаток искусства клинка. Долго он таскал по ярмарке нетерпеливого парня, одёргивая от попыток схватиться за что-то красивое. Зато, наконец найденный в куче всяких заготовок и честно обменённый на седло внешне неприметный клинок (точнее, его основа) был отлично сбалансирован, выкован с пониманием дела, хоть и чуть тяжеловат. Но Вогаз ещё вырастет! Дядя тогда сказал, что такие клинки очень редки. Ему встречались, но сам он бы такой выковать не смог, хотя обязательно сделает к нему рукоять и справит ножны.

Секреты же такой оружейной ковки известны, по словам дяди, очень и очень немногим мастерам, лучшие из них - далеко на юге за хребтами Тэнгри-Тау и пустыней Такла-Макан, за великим снежным Тибетом, в древней сказочной Индии-Бхарате. И ещё он сказал, что клинок меняет судьбу человека и что опасно, когда вещи делают своих хозяев рабами. «Мы рождаемся в этом мире без вещей. Голому младенцу нужно только молоко матери, её любовь и защита отца. Поначалу наш мир очень прост…» А дальше были только мечты и грёзы Вогаза, прижимающего к своей груди завёрнутое в свёрток «сокровище» - его настоящий личный меч.

На обратном пути, кстати, парню довелось услышать обидные слова старшего брата, который, оказывается, рассчитывал, что младший догадается обменять свою добычу на полезную для семейного хозяйства утварь и порадует родню. Раздумывая над этим, Вогаз ощутил, что с братом, имеющем двух жен, семерых детей и размеренную жизнь, ему, скорее всего, не по пути в жизни…. К тому же он младший, рос без отца, землей и хозяйством не связан, поэтому, и скорее всего, будет искать себе новую жизнь. А Байсар, которому тогда исполнилось двадцать восемь, «твёрдо стоял на земле» после рано умершего отца, любил хозяйство, семью и не понимал тягу странствий и приключений…. Через три года Вогаз ушёл на запад с первым караваном.

---------------------------------

Только сейчас он глубоко прочувствовал, что судьба, даровавшая уже не первую победу его соплеменникам в родной долине над налётчиками, сделала всего лишь уступку Роду Горной Змеи перед неизбежностью. Каждое племя людей, как этот погибший в бурю караван, может бесследно исчезнуть. Недаром во многих легендах рассказывается о живших ранее различных народах, которые или погибли от нашествий завистливых соседей, или от мора, или от ненастий. На их место приходят другие… и тоже со временем исчезают, по тем или другим причинам. И тоже бесследно….

Почему так «на весах» у богов? Что люди того или иного племени делают не так? Смерть всегда заберёт и хороших, и плохих. И здоровых, и хилых. И доблестных, и недостойных. И любящих, и ненавидящих. Но всех. Рано или поздно. И как бы люди не объединялись в племена и союзы, чтобы выжить от внешних врагов или бурь, смерть забирает и их – союзы распадаются от предательств, племена растекаются по свету, теряя связи с «родными корнями», мор не щадит никого.

А горы, как его родной Тэнгри-тау, стоят и дальше, степи всё также беспредельны под небом. Пески в пустынях, пересыпаясь под ветром, медленно двигаются барханами, хороня следы от вымерших городов, брошенных оазисов, несчастливых караванов, неудачливых путников. Или что-то внутри Вогаза неправильно видит в жизни или не так понимает?

Услышав призыв Матая, молодой стражник быстро свернул новый тюк с рулонами, отряхнул его. Спрятал сверток с деньгами и серебром тоже слева под курткой и стал возвращаться вместе со всеми. Почти сразу ему под ноги попался кусок дерева, едва видный из песка. Любопытство осилило. Вогаз быстро очистил на длину руки деревянный отрезок. Дёрнув из всех сил пару раз, парень удивленно вытащил из песка неплохое копьё в полтора своего роста. Отряхнул, примерил, взвесил, попытался согнуть. Превосходное! Нетяжелое, древко из ясеня, с длинным, чистым и остро заточенным лезвием. Не взять такое - не укладывалось в голове. Но на этом «кладе» – ВСЁ! Вон и Бахар возвращается с большим тюком и довольными «лисьими» глазами. Ух… у всей группы такие глаза. Неприятное ощущение нарастало в груди. Все помалкивали и торопились вернуться. Некоторые оглядывались назад, как будто предпочли бы ещё денёк порыться в песках. Вогаз догнал десятника и на его вопросительный взгляд тихо поблагодарил. Матай опытным взглядом оценил найденное копье и одобрительно кивнул. Парень попытался предложить находку командиру в подарок, но тот наотрез отказался, не объясняя причины. Не выдержав долгого молчания, Вогаз спросил десятника, можно ли помянуть как-то погибших. «Обязательно, в святилище оазиса Дунхуан, обещаю» - командир, как всегда был краток. Парню сразу стало легко в груди….

По возвращении группы и короткого доклада десятника Самару, караван продолжил свой путь. Начальник охраны ничего не сказал подопечным, торопливо распихивающим найденное добро в свои повозки, только коротко рыкнул: «По местам!» Снова начался размеренный ритм движения по Великому Пути…. Окунувшись в привычную атмосферу повседневных обязанностей стражника, Вогаз постепенно приводил в порядок мечущиеся мысли и переживания последних событий. По привычке внимательно следил за своим сектором наблюдения и окружающим пейзажем. Каких-либо знаков, намёков, предчувствий не было. Размышления привычно перемешивались с различными воспоминаниями. В который раз такая смесь не давала стройной картины жизни и понимания её причин. Неуёмное любопытство, тем не менее, без устали ворошило кучу событий, сложенную опытом, в поисках понятных ответов на вопросы.

Парень лишь недавно решил, что надо научиться ставить для себя «правильные вопросы». Но сначала непонятно первоочерёдное – кто внутри него будет их ставить, а потом искать ответы? Самонаблюдение говорило, что Вогаз – один. Есть уже. Но внутри, как правило, бывает «много Вогазов»…. И все разные. Сердце тихонько подсказывало искать главного. Но «тот» ухитрялся спрятаться под личинами, «имеющихся на данный момент». А «имеющиеся Вогазы» торопились захватить контроль за поведением и линией размышлений. Чаще всего «их» было двое: первый, действующий по течению жизни, и его, как бы вредный, ехидный и всем недовольный, всегда сомневающийся брат-близнец. Изредка эти двое даже менялись местами: Вогаз внешне становился вредным, мнительным и всем недовольным. Потом становилось стыдно….

В последнее время Вогаз таки «поймал в себе» третьего себя, который старался быть незаметным, в споры первых двух не встревал, но старался, как бы их примирить. Почему-то главным считать его повода не было: третий как бы всегда был в стороне. Точки зрения первых двух «спорщиков» были в основном противоположны. Поначалу казалось, что надо дать этим ипостасям имена, но всё нутро Вогаза вскоре воспротивилось такому подходу. Всё же все они были им и никем другим. И пришлось смириться, констатируя наличие безымянных себя…. Целостность не получалась. Без неё было, как-то тоскливо жить. Как отсутствие целой части узора в красиво вышитом ковре.

Наблюдаемая сложность жизни пока делала задачу примирить первого и второго, а также активизировать третьего, немыслимо сложной и нерешённой. Всё это было похоже на болезнь, виденную Вогазом у некоторых людей. Они говорили сами с собой, не переставая, иногда совершенно не обращая внимания на окружающее. Многие их жалели и терпели как слабых детей. Парня это пугало, такого отношения к себе он бы не вытерпел. Поэтому продолжал искать ответы…. Очень хотелось «выздороветь» и понять причину такой сложности самого себя.

Положительным в этом всём было то, что иногда, в результате споров «разных Вогазов», формировалась необычная «новая истина». Она позволяла смотреть на всё как-то по-новому, глубже и рождало иное понимание жизни. Более того, появлялась дополнительная уверенность, что на это всё была могущественная скрытая причина, и Вогаза ждут новые открытия и в себе и вне себя. Поэтому он продолжал интересоваться переменами в себе, сопоставляя их приход в повседневность со складывающимися обстоятельствами и окружающими людьми.

Один из эпизодов детства почему-то не вписывался в общую канву воспоминаний прожитой жизни, так как пережитое тогда мальчишкой, наверное, всегда будет украшать его текущие дни.

Вспоминание 2 - Горное озеро на родине.

Когда парню исполнилось семь лет, старший брат взял его с собой на первую совместную охоту в горы. Впервые Вогазу был выдан настоящий(!) нож-пчак. Его торжественно подпоясал у домашнего очага специально приглашенный дядя-кузнец Багатай в присутствии всей семьи. Он уже не дитя – подросток! Если поход будет удачным – получит первое прозвище к своему имени! Если нет – вернёт пчак дяде ожидать следующей попытки, оставаясь мальчишкой, а не подростком.

Тщательные сборы радовали мальчишку каждым мгновением. Он идёт на свою первую охоту! На три дня! Сразу после выхода из дома Байсар чётким наставительным тоном начал обучение, скорее напоминание. Многое Вогаз уже слышал не раз:

- постоянно следить за оружием и снаряжением, чтобы ничего не потерять; вести себя очень тихо и внимательно, чтобы не обидеть горных дэвов и не пугать лесных жителей; распознавать их следы; читать «знаки».

- помнить направление и учиться ориентироваться; выбирать правильно лучшую тропу; тщательно следить за своими шагами, чтобы не покалечиться; как находить воду; чем можно и чем нельзя питаться в лесу и в горах;

- какая дичь может встретиться и какие у неё повадки; как на неё охотиться; какие способы охоты есть вообще; как распределить силы в походе; как выбирать стоянку для ночёвки; какие припасы берут с собой и как их лучше хранить;

- как общаться жестами для соблюдения тишины; как выхватывать лук и быстро накладывать стрелу; как подкрадываться к дичи, как правильно прицеливаться и стрелять;

- как пользоваться копьём, рогатиной, пчаком, пращёй, острогой, силками, ловушками;

- как прятаться и сидеть в засаде; как обороняться от волков, медведя, диких кабанов, рыси, горного барса.

Байсар терпеливо, обстоятельно и с понимающей улыбкой (сам таким был!) отвечал на сыпавшиеся водопадом вопросы младшего брата, не забывая по ходу беседы внимательно осматриваться и показывая Вогазу всё, что мальчишка видел впервые. Перевозбуждение распирало, любопытство тянулось во все стороны и цепляло бессистемно всё, что попадало на глаза, на слух, на запах, под ногами. Удивительно, как хватало терпения Байсара перенести буйство проснувшегося духа взросления младшего брата.

Это было настоящей сказкой! Стараясь сразу применять полученные наставления, Вогаз, казалось, «плыл» во всем окружающем как рыба, выпущенная на волю из садка. А хотелось большего! Взлететь как птенец, впервые вылетающий из гнезда. Всё тело было лёгким, внутри всё пело радостную песню. При этом было спокойно и ничто не мешало мальчишке быть внимательным и собранным: на охоте каждое мгновение драгоценно. Все его детские игры и домашние дела остались далеко позади и в прошлом….

Только одна мысль не давала покоя, нагоняла мрачность и не разделяла радости происходящего – Вогаз совершенно не был готов убивать любое живое существо. Одного раза увидеть, как закалывают овцу, услышать её жалобное блеянье, предсмертный смиренный взгляд и неподвижное тело с его последующим потрошением, хватило надолго. Все попытки родни приобщить Вогаза к элементарному делу их повседневного уклада – приготовлению мяса сразу вызывали у ребенка рвоту, плач и угрюмость. Хотя мясо потом ел! И с большим удовольствием. А вот убивать – никак…. Даже разделать речную рыбу мальчишке было жалко. Чтобы взрослые не злились, не уговаривали и не ехидничали, Вогаз соглашался делать любую другую работу. И вот пришло время его первой охоты…. Первого испытания его духа на готовность к взрослой жизни. Должно получиться….

А вокруг продолжались красоты родной горной долины. Неумолимо приближалась стена могучего и таинственного леса. Вдалеке распластались и вправо, и влево плечи-хребты Великого Тэнгри-Тау. Сюда, к опушке и дальше в лес категорически запрещалось ходить всем детям без сопровождения взрослых. Звуки и запахи вокруг стали более чёткими. Все чувства мальчишки напряглись до предела.

Байсар остановился у одинокого, средних размеров камня возле тропинки. Не торопясь, достал из заплечной котомки небольшую лепёшку. Разломил на три равные части. Одну положил на поверхность валуна, другую вручил младшему брату, а третью поднял в обеих ладонях перед грудью. Встал прямо лицом к лесу, выждал некоторое время, торжественно водя взглядом по могучим деревьям, и громко произнес: «Приветствую, Дэвы леса и гор великого Тэнгри-тау! Я, Байсар, Красный Горный Баран, сын Октая, сына Бахара из Рода Горной Змеи, привел к Вам на первую охоту мужчины своего младшего брата, Вогаза, сына Октая, сына Бахара! Прошу Вас об удаче и защите».

Сказанные слова громким гулом отдавались в голове младшего. Всё естество Вогаза прониклось торжеством момента. Вокруг всё остановилось... Расплывалось эхо произнесенных слов – дэвы услышали, значит, боги всматриваются сейчас в них. Бешено стучало сердце. Через несколько мгновений, показавшихся мальчишке вечностью, Байсар медленно показал место у тропы возле камня для отдыха. Нужно было в молчании передохнуть, очиститься от ненужных мыслей, настроиться на охоту и… перекусить.

Внимательно оглядываясь и вслушиваясь по сторонам, старший брат через какое-то время быстро показал рукой Вогазу маленькую точку далеко впереди вверху – медленно кружащегося в небесной выси над горами орла. Вот это да! Лучшего знака к началу его первой охоты не стоило и ждать. Байсар, как-то удивленно и даже завистливо посмотрел на младшего, немного подумал, улыбнулся и молча кивнул головой Вогазу. «Вперёд!» Братья вытащили луки, наложили стрелы и, став охотниками, вошли в лес….

Дальше была другая сказка - сказка молодого охотника. Дичь, конечно же, не встретилась: почти сразу после входа в лес раздался крик недовольной сойки и старший брат расстроено остановился. Такой «знак» означал, что пока удачи охотникам не будет, а будут мелкие неприятности. Идём дальше…. В общем, при всём старании Вогаза нарабатывать новые для него навыки, из-за торопливости и неуёмного любопытства происходила с ним грустная череда несуразностей. То мальчишка наступит на сухую ветку, засмотревшись на муравейник, которая своим треском оглушила, казалось, весь лес; то зацепится одеждой за колючий куст; то, поторопившись, споткнётся о корень дерева. Байсар терпел это «представление» долго, только посмеивался. В довершении такого «молодого охотничьего бардака» Вогаз необдуманно понюхал понравившийся необычный цветок, и после паузы, наполненной удушьем и невообразимым удивлением, оглушительно чихнул….

Да…. Казалось, лопнули глаза и штаны! Застыл и как-то испуганно-удивлённо сжался впереди на тропе старший брат. Возмущённые лесные птицы обиженно загалдели. Дунул порыв недовольного ветерка. Даже солнце, ярко светившее весь день, грустно прикрылось небольшим облачком…. Безмерно удивлённый повернулся к брату Байсар. Распрямился во весь свой рост молодого богатыря. Упёр в бока тяжелые кулаки…. И в этот момент в непомерно раскрытый рот Вогаза влетела тяжелая муха….

Мальчишка закашлялся, выплюнул вредную мошку, сел на землю, из его глаз потекли обидные слезы. Застывший перед ним старший брат так ничего и не смог произнести. Он просто развел руки в стороны, глубоко вздохнул и… расхохотался. Даже упал на спину от порывов безудержного смеха со слезами и визжаньем, катаясь по земле как довольная жизнью собака. Таким его Вогаз ещё ни разу не видел! Уже настроившись на тяжёлую «взбучку», мальчишка удивленно смотрел на перемену в Байсаре. Постепенно стало легко, грусть и обида на самого себя быстро исчезли. Им на смену пришла спокойная радость, которая заставила Вогаза расслабиться и улыбнуться. В голове засела мысль – «Ну такой я…» Ещё долго старший брат катался по земле захлебываясь хохотом. Наконец сел, успокоился и долго смотрел на младшего. После долгого молчания сокрушенно, но с улыбкой произнес: «На такой охоте я ещё ни разу не был! Посмотрим, что будет дальше… на твоей «первой охоте»! Соберись! Главное правило охотника – «слушать лес», а ты этого не делаешь. Идём дальше».

Приближался неумолимый вечер. Шли быстро, так как Байсар поторапливал. Вскоре братья вышли тропинкой на красивую поляну рядом с высокой скалой. След от костра показывал, что этим местом часто пользуются люди. В десяти шагах протекал маленький ручей. Место было идеальным для ночлега. Вогаз, осматриваясь, обежал стоянку, засыпая старшего брата вопросами. Тот отвечал коротко, не отвлекаясь от обустройства ночлега. Быстро был собран хворост и зажжён небольшой костерок. Начался неторопливый разбор «учебы» Вогаза. Ему сразу стало стыдно и грустно. Он так ждал этой первой охоты и наделал столько ошибок, едва они вошли в лес….

Выводы Байсара удивили. Он оказался очень наблюдательным и терпеливым, ведя по лесу младшего брата, замечал много мелочей, которые пропустил невнимательный Вогаз. Вывод был прост – учиться. Снова и снова, не торопясь. Все мужчины с каждой охотой накапливают крупицы опыта. Возможно, что в первый раз плохо получается у всех. Байсар не стесняясь, начал рассказывать небольшие истории о себе. Получалось очень смешно, хотя всегда поучительно. Под беседу перекусили. Быстро наступила ночь. Ярко засветили звезды. Старший брат коротко напомнил младшему, как по ним ориентироваться. Первым улёгся Вогаз, Байсар обещал разбудить после полуночи.

Ночь прошла спокойно. Хотя Вогаз и вздрагивал, а иногда и вскакивал, от каждого ночного звука – дэвы никогда не спят и любят побаловаться в темноте, повода будить старшего брата так и не возникло. Парень добросовестно учился нести свою первую ночную стражу. Настроение было спокойным – надо учиться и учиться. Мысли, мечты и грезы мальчишки заполнили время «первой службы». Лишь когда звёзды потускнели и небо посветлело, Вогаз решился разбудить Байсара. Тот проснулся быстро, осмотревшись и потянувшись, резво вскочил. Похвалил младшего за хорошую стражу, предложил поспать до утра, идти дальше было желательно, когда настанет полное утро. В предрассветных сумерках также можно покалечиться в горах, как и в темноте. Когда полностью рассвело, братья продолжили путь. Вогаз чувствовал себя отдохнувшим и собранным. Через некоторое время удивленный Байсар даже похвалил брата за правильное поведение. Перемена в младшем была налицо….

К полудню горная тропа вывела братьев к необычному чуду…. Большое живописное горное озеро, окаймлённое красивейшим лесом и необычными скалами! С чистейшей ярко синей водой! Вогаз мимо воли превратился в стоячее бревно. Говорили, что здесь красиво, но такое…. Мысли и слова исчезли, парня захлестнула громадная волна потрясения. Он просто стал длинным и тихим возгласом «О-о-о», шедшим из его груди. Вся округа представлялась сказкой. Захотелось остаться здесь навсегда. Ноги подкашивались, голова кружилась, пришлось сесть на землю. Байсар никуда не торопил и улыбался, давая возможность мальчишке насладиться свиданием с Чудом.

Казалось, прошла вечность, когда Вогаз смог пошевелиться и встать. Замирая от благоговейной радости, он медленно подошёл к берегу озера и прикоснулся указательным пальцем к воде. Настоящая и холодная... Всё это настоящее! Вот это да…! И почему такая красота есть!? Это вопрос засел в груди мальчишки навсегда. Красота и радость как подарок небес! Каждая клеточка тела пела торжественную песню и светилась. Мальчишка почувствовал своеобразное Единение с озером, лесом, горами! С каждым камнем, деревом, облаком, травинками и ветерком! Это переживание длилось долго и навсегда поселилось в душе. Жизнь такая прекрасная!

Через какое-то время простого сидения в тишине у озера Вогаз удивлённо заметил в трёх сотнях метров от себя вышедшего к берегу на водопой молодого оленя. И тут же на плечо мягко легла ладонь Байсара, давая понять: «Замри, это - наша дичь». Мальчишка мгновенно превратился в камень. Все наставления к охоте вспомнились и помогли сохранить самообладание. А старший брат уже превратился в горного барса. Охота началась…. Вогаз собрал всё свое терпение, даже сжал кулаки, чтобы ничем не помешать Байсару, мысленно молясь небесам об удаче. Руки сами поднялись к лицу и ладонями крепко прикрыли рот, чтобы случайный крик или чих не встревожили напряжение воздуха, ставшего ощутимо плотным вокруг как вода. Время снова остановилось….

Свист стрелы и негромкий вскрик. Ещё один свист стрелы…. Через некоторое время показался Байсар, несущий на плечах в сторону младшего брата внушительную тушу. Удача! Дальше было рассматривание добычи и рассказ старшего брата об охоте, сбор хвороста, разведение костра, свежевание оленя с пояснениями, жаренье двух больших кусков мяса на костре. Остаток туши, шкура и небольшие рога будут бережно принесены домой в семью и предъявлены родне. У вечернего очага будет для всех сказание Байсара об «первой» удачной охоте вместе с младшим братом.

По ходу свежевания туши старший брат достал из своего заплечного узла костяной наконечник остроги с острыми зубьями и предложил Вогазу пройтись и вырезать в кустах для него древко. Рыбная ловля!!! Мальчишку понесло к ближайшим кустам как ураганом. Его догнал хохот Байсара. Руководствуясь указаниями старшего брата, Вогаз с четвёртой попытки таки собрал острогу, выслушал новые наставления и понёсся маленьким вихрем вдоль берега выискивать место для охоты на рыбу. Что рассказывать….

Каждый миг этого события тоже был сказочно чудесным…. И правильное место нашлось, и стайка рыбы попалась. И сноровка, приобретённая в детских играх, не подвела. Тем более что большинство его детских игр всегда сводилось к ловле и охоте. Вогаз почувствовал в себе холодную и деловую настроенность на ловлю. Как будто он мгновенно стал взрослым и уже опытным охотником. Все движения были плавными и точными. Перед собой он видел только темные спинки проплывающих у поверхности рыбин. Гольцы!

Таки удалось подцепить одну рыбу, в полторы ладони величиной! Радостный визг мальчишки оглушил округу…. Байсар довольно улыбаясь, встретил брата, несущегося к костру с добычей в вытянутых руках…. Ничего, что упал на бегу с размаху только два раза. Главное - живой и бесконечно счастливый. Да…, удача пришла к обоим братьям! Вогаз носился вокруг костра и старшего брата, радостно танцуя и визжа, как поросёнок. Вдруг бросив пойманную рыбу брату под ноги, снова унёсся маленьким вихрем искать брошенную где-то на берегу острогу и попытаться поймать хоть ещё одну рыбу…. Байсар продолжал посмеиваться, покачивая головой.

И снова чудо! Удалось заострожить в другом месте ещё одну рыбу, причём почти в локоть длиной! Правда, при этой мальчишка оступился с прибрежного камня и… промок в холоднючей воде до пояса. Но добычу не упустил! И радость удачи, и ужас, что мог утонуть, переполняли Вогаза одновременно. Бегом к костру радовать старшего брата новой добычей и огорчать необходимостью качественно высушить одежду, чтобы не простудиться! Дабы не вгонять Байсара в грусть мальчишка, сцепив зубы, сразу твёрдо решился и… впервые в жизни сам почистил и выпотрошил обе рыбины. Сдерживая тошноту, тщательно довёл нелюбимое дело до конца. Брат наблюдал и не вмешивался, по окончании возни младшего - одобрительно кивнул. Только теперь, помогая старшему брату возле костра, Вогаз ощутил в себе новое переживание – он перестал быть маленьким. Он всё-таки стал молодым охотником! И пусть ему ещё долго будет тяжело охотиться на большую дичь самому. Сегодня он поймал не одну, а целых две рыбины, причём сам. А потому может стать кормильцем семьи, как и все взрослые.

В широкой, но неглубокой речке, протекающей рядом с родовым стойбищем, мальчишкам ловить рыбу таким образом удавалось, но больше предпочитали делать запруды или ставить верши. Наверное, покойный отец был бы доволен своим младшим сыном. Когда Вогазу было меньше трёх лет, зимой вернулся из леса с дровами сильно простудившийся Октай. После долгой горячки его не стало…. Просто его путь закончился…. Мальчишка пожелал покойному отцу хорошего отдыха в запредельной стране и чаще радоваться за близких.

Вечер у костра на берегу озера был чудным, красота леса, гор и воды вокруг, удачная охота! А что ещё нужно для полнейшего счастья? Немного - большущий кусок жареного мяса, половинка запеченной на углях собственноручно пойманной рыбины и вкуснейшая мамина лепешка. Байсар под конец ужина развеселился не меньше брата, улыбаясь и посмеиваясь от души. Боги, дэвы и предки поощрили первую охоту мальчишки! На ходу сочиняя, Байсар создавал «черновик» сказания об этом путешествии Вогаза. В начале и потом, в некоторых местах, мальчишка «краснел до ушей», но, в итоге, не обиделся и тоже довольно улыбался…. Он справился!

Ночь выдалась такой же прекрасной, как и ушедший день. Всё вокруг горного озера жило невидимой глазу жизнью. Раздавался целый хор скрипов, шорохов, лёгких свистов, шелестенья. Братья долго не могли уснуть, завороженные таинственными звуками. От воды тянуло необычным ощущением сырости.

Задолго до рассвета Байсар разбудил мальчишку и улёгся у тлеющего костра досыпать сам до полного утра. Пара часов, проведённых Вогазом на берегу спящего озера, дополнили сказочные ощущения предыдущих двух дней новыми впечатлениями: клубы тумана от берегов озера медленно двигались к центру, собирались там большим клубком, медленно крутились и поднимались вверх. Как будто появлялся из озера громадный сказочный дракон…, только он не проявлялся полностью в этом мире. Расскажешь кому – не поверят!

Утром, как только солнце осветило всю котловину, где приютилось озеро-сказка, братья разделись и, зайдя в воду по пояс, окунулись с головой. Это было…! Не передать. Поплескаться в озере не получилось – уж больно вода была холодная. После быстрого сбора и благодарственного моленья братья скорым шагом двинулись домой. У первого же дерева Вогаз на нижней ветке повязал небольшой лоскуток от рубахи как знак своей благодарности этому чудесному месту. Достойно принявшего и так порадовавшего удачей и красотой мальчишку! Байсар оглянулся, кивком одобрил и пошёл быстрым шагом вниз по тропе. Волокуша с остатком добычи, казалось, не имела веса для могучего охотника.

Но через десяток шагов резко остановился и замер. Вогаз немедленно остановился тоже и попытался превратиться в камень, подражая брату. Тот медленно поднял руку и показал младшему на широкую каменную глыбу. Там лежала большая горная змея, явно собравшись погреться на солнышке! Прародительница и защитница! Она внимательно осмотрела братьев чуть приподнятой головой. У Вогаза зазвенело в ушах от напряженного мгновения тишины…. Старший брат легким кивком требовательно показал немедленно продолжить путь. Что-либо объяснять младшему он наотрез отказался, хотя и смотрел на Вогаза как-то благосклонно и с гордостью.

Спускаться с гор – не подниматься. Внимательно глядя под ноги и не высматривая добычу вокруг, братья очень быстро двигались вниз. Так никого и не встретив, к вечеру они, оба счастливые и довольные, были встречены семьей дома. Так в жизни Вогаза появилось первое большое Чудо. Чудо красоты!

Обо всех обстоятельствах «первой охоты» с младшим братом Байсар с подробностями рассказал семье и родственникам во время праздничного ужина. Приглашённая шаманка их Рода внимательно слушала сказание, почти не притронувшись к угощению, и пристально поглядывала на Вогаза. Тот трепетно смотрел на неё во все глаза – хватит ли его удачливости и силы духа получить первое взрослое имя? Когда старший брат закончил рассказ и подытожил его своим мнением, что младший достоин присвоения нового имени, встала шаманка. Подозвала к себе мальчишку, поставила его возле костра, положила ему на голову ладонь, посмотрела в огонь и громко произнесла: «Отныне зовите Вогаза, сына Октая, сына Бахара, - Зеленой Ящерицей и да будет вам и с его помощью процветание»! После чего развернулась и ушла в ночь. Родные подошли и поздравили парня. Мать не сдерживала слез от счастья.

Слова шаманки никто и никогда не смел оспаривать, даже вождь и старейшины. Хотя и некоторые её слова вызывали недовольство, удивление или недоумение. Но жизнь в родной долине показывала, что шаманка всегда была права и заботилась только о процветании всего Рода Горной Змеи. Прозвище не могло быть обидным или неточным – шаманка просто видела в вглубь души каждого. А на свете не бывает чего-то плохого или ненужного. На всё есть причина, даже маленькая травинка имеет судьбу, не менее важную, чем Великий Тэнгри-тау.

Ощущать себя подростком, а не малышом парню было в новинку. Несколько дней он специально бегал разыскивать ящериц, чтобы понаблюдать за ними и попытаться приобрести их навыки. Мать коротко разъяснила: ящерицы очень любопытны, наблюдательны, удачливы в охоте, прожорливы, яростные бойцы, живучи и открыты. А также – беспечны, доверчивы, торопливы, слишком увлекаются, иногда упускают главное.

Вогаз быстро смирился, что он, скорее всего, такой и есть. Только захватила его мечта - быстрее вырасти, чтобы получить «второе» главное Имя. Но, это возможно было только после выдающегося поступка или чудесного стечения обстоятельств. И решали это боги и дэвы с предками. Взрослое Имя в Роду нужно было серьёзно заслужить.

Что и говорить, мальчишка «канючил» теперь снова взять его на охоту к озеру или просто в лес чуть ли не каждый день. По возможности Байсар старался регулярно брать младшего брата с собой на любую вылазку в лес для продолжения учебы. Иногда его брали с собой мужья двух средних сестёр или другие родственники. А Вогаз теперь высматривал красоту любого места, куда бы не заносила судьба, и тихо радовался…. И учился! А через много лет, уходя с первым караваном из племени, Вогаз имел последнюю беседу с шаманкой, из которой узнал, что его судьба была ведома ей ещё в ту памятную «первую охоту». И ей грустно, что из семьи и племени уходит хороший охотник и будущий воин, но парень сделал свой выбор сам….

---------------------------


2.1 Большой перекрёсток на Пути

Впереди раздались радостные крики – показался оазис Дунхуан. Правда, высокие барханы скрывали постройки и стоянки до последнего песчаного «хребта» - уж больно высоки здесь были «пустынные холмы». Это был очень большой оазис со знаменитым озером в виде полумесяца. Жило здесь сразу более десятка общин торговцев и ремесленников из разных племен. Хозяевами были, конечно, тохары, уже много веков проживающие в этих местах. Их страна раньше простиралась от гор Памира до равнин Поднебесной. Пришли они сюда очень давно, тоже с севера – пустыни раньше не было. Разливалось здесь огромное море. Со временем солнце выжгло страну. Осталось немного солоноватых озёр, река Тарим и много мелких речушек, пересыхающих летом. Почти всей страной постепенно завладевают пески – появилась великая пустыня Такла-Макан, похоронившая некоторые города и возделанные поля. С севера продолжали накатывать орды кочевников - пограбить богатых тохаров. С юга врывались для грабежа безжалостные кяны (тибетцы) – у них в стране на высокогорье всегда было очень скудно жить.

Потому держава богатых и умелых тохаров не выстояла. Китай, где их называли «юэжчами» («мясоедами»), обещал помогать, но не смог – орды кочевников донимали его не меньше. И если усуни-скотоводы соседствовали и уживались с тохарами долгие века мирно, как и пришедшие недавно (несколько поколений) с реки Орхон в Хангайских горах предки уйгур, то остальные кочевники-«сородичи», регулярно совершающие набеги с севера, мира придерживались очень и очень редко. Усуни, не дождавшись помощи от тохарских князей, обиделись и всем племенем перекочевали на запад через Джунгарию за хребты Тэнгри–тау (Тянь-Шань) в Семиречье (Восточный Кахастан). Там, в широких степях, уже мало оставалось племён саков – многие скифы ушли на запад. Малочисленные пока уйгуры только начинали осваиваться, перенимая умение здесь жить осёдло, китайцы называли их «слабосильными хунну» - один Род насчитывал от нескольких сотен до тысячи людей всего и не представлял для Поднебесной хоть какой-либо угрозы. Большая часть тохаров давно ушла на запад, через Памир в Хорезм и Бактрию попытать счастье «под рукой» персов. Остались лишь те, кто имел семьи с соседними племенами. Они даже говорили уже на неродных языках. Китайцы же старались расширить своё присутствие и влияние здесь – торговля почти не останавливалась.

Оазис был очень людным, почти большой город. В этом месте начиналась развилка дорог Великого Торгового Пути. Северная называлась «летней» (не так жарко) и шла через оазис Хами в Турфан, далее - или на северо-запад в Урумчи, потом в Семиречье, через земли усуней, мимо озера Иссык-Куль в Хорезм, или прямо из Турфана на запад в Кашгар к Памиру, потом в Хорезм и Персию или же на юг в Индию через Кашмир. Южная дорога называлась «зимней» - не так холодно в зимнее время. Она тянулась вдоль хребта Куньлунь на запад, огибая пустыню Такла-Макан с юга, и через Хотан и Яркенд тоже выходила в Кашгар. Через высокие горы Куньлуня также были редкие и сложные караванные пути в зловещий Тибет и дальше на юг - в сказочную богатую Индию.

Самар в первый день стоянки никого из молодых охранников не пустил на громадный рынок. Пошли опытные люди. Разведать, что и как. Собрать новости, слухи и… сплетни. Молодым наказали нести стражу особо внимательно. Якобы здесь всегда бывали неоднократные случаи неурядиц между общинами, а также воровство и грабежи. Причем вспышка насилия может случиться в любое время, несмотря на строгие вековые традиции совместного пребывания в оазисах. А тохары уже не могли здесь поддерживать строгий порядок: их община становилась всё меньше. Равновесие поддерживалось договоренностями, основанными на мудрости веков, между главами всех общин. С каждым годом якобы требовала себе больших привилегий китайская часть жителей оазиса – количество их торговцев росло быстрее всех. Именно сюда медленно тянулась постройка Великой китайской стены по приказу первого объединителя Поднебесной императора Циня Шихуан-ди. Якобы для защиты торговли и караванов на Пути.

Но, по сплетням, китайцы, которые успели возвести недалеко от оазиса очень сильный форт, защищать тех, кто не их племени, не будут. Примечательно другое – по всему восточному участку Великого Пути, от Дунхуана до самой столицы Поднебесной страны Чаньаня (теперь г.Сиань), растут города, и торговля набирает всё больший вес. Караваны идут почти непрерывным потоком и китайцы тщательнее присматриваются к Турфану, Кашгару, Яркенду, Аксу, Урумчи и другим городам и оазисам тохаров. Особенно к Хотану, где добывали очень ценимый в Поднебесной молочный (белый) нефрит. Нынешний император У-ди из династии Хань, очень энергичный и строгий правитель, сильно интересуется западом, в частности, отличными конями, которых разводят в Ферганской долине. Его военачальники удачно повоевали с дальними родичами уйгуров, восточными гуннами, населявшими равнины Великой Гоби. По-китайски их называли «сюнну» («хунну»). Временно снизилась опасность нападений кочевников, и теперь Поднебесная быстро расширяется на северо-запад, уже почти до этого оазиса. Однако император лично занят у себя затяжной войной на северо-востоке со страной Корэ (Кореей). Пока….

2.2 Посещение святилища

Как только Вогаз увидел, что его десятник более-менее освободился от хлопот на новой стоянке, то сразу решил напомнить ему о просьбе, помянуть погибший караван. Матай об обещании помнил. Он сказал, что Самар уже отправил гонца к главе местной уйгурской общине...