На бред - один ответ

— Но почему не Моцарта? — спросил Хоугланд, с сомнением качнув головой. — Почему не Шуберта, например? В конце концов, если вы хотели воскресить великого музыканта, могли бы перенести сюда Бикса Бейдербека.

— Бейдербек — это джаз, — ответил я. — А меня джаз не интересует. Джаз вообще сейчас никого не ин-тересует, кроме тебя.

— Ты хочешь сказать, что в 2008 году людей все еще интересует Перголези?

— Он интересует меня.

— Моцарт произвел бы на публику большее впечатление. Рано или...

Колонист Рой Уингерт трясущимися руками схватился за бластер и прицелился в скользких, похожих на червей тварей, которые ползали между его только что доставленными ящиками.

“А говорили, планета необитаема, — мелькнуло у него. — Ну и ну!”

Он нажал кнопку, и ударил фиолетовый сноп света. Донесся запах паленого мяса. Уингерта передернуло, он повернулся спиной к месиву и как раз вовремя, потому что еще четыре червя подбирались к нему с тыла.

Он спалил и этих. По левую сторону еще два...

Полковник Дин Вартон крепко зажал фотографию между большим и указательным пальцами и при-стально вглядывался в ее блестящую поверхность. Лицо его медленно багровело. Космический корабль, по внешним очертаниям принадлежащий внеземной цивилизации, заходил на посадку, чтобы сесть на необитае-мой планете, значившейся в звездных каталогах как Барлетт V. На Барлетте V располагался наблюдательный пост Земли.

Посадка инопланетного корабля нарушала суверенитет Земного сектора. Вартон нахмурился...

Планета вымерла около миллиона лет назад. Таково было первое впечатление, когда наш корабль сел на ее иссохшую, бурую поверхность, и мы не обманулись. Когда-то здесь была цивилизация, но с тех пор, как по-следнее существо в этом мире распростилось с жизнью, Земля успела 106 раз обернуться вокруг Солнца.

— Мертвая планета! — с досадой воскликнул полковник Мэттерн. — От нее проку не жди. Можно спо-койно собирать пожитки и двигать дальше.

Настроению Мэттерна удивляться не приходилось. Ведь...

Случилось это в начале прошлого месяца. Мы с Венделмансом работали в обезьяньем заповеднике, и вдруг он сказал:

— Кажется, я сейчас потеряю сознание.

Стоял май, и утро действительно выдалось жаркое, но Венделманс никогда не обращал внимания на жа-ру, и я просто не помню, чтобы погода его вообще когда-нибудь беспокоила.

В тот момент я “разговаривал” с Лео, Мимси и дочерью Мимси, Маффин, поэтому никак не прореагировал на сказанное, хотя в памяти что-то отложилось. Если часто и подолгу...

Много позже Олфайри понял, что ради жизни надо отдать жизнь. Тогда он просто думал о том, как ос-таться в живых.

Он был l’uomo dal fuoco in bocca, человек с огнем во рту. Рак жег ему горло. Говорил он с помощью ме-ханического имитатора, но опухоль грозила прокрасться в мозг, еще немного — и Франко Олфайри перестал бы существовать. Поэтому он обратился к помощи Провала.

У него были деньги. Именно они позволили ему войти в дверь, соединяющую миры. Деньги, много де-нег. Те, кто управлял...

Накануне вечером закат был кроваво-красен, и потому полковник Джон Диволл провел прескверную ночь. Атмосфера планеты Маркин не способствует красным закатам, но изредка, если свет голубого солнца рассеивался лучше обычного, они все же случались.

А жители планеты считают красный закат предвестием беды. Полковник Диволл возглавлял на Маркине научно-просветительное и военное представительство Земли и, сам скорее человек науки, чем военный, склонен был согласиться с маркинцами, что красный закат...

Фосс стоял перед коттеджем коменданта колонии, чувствуя, как гигантская лапа тяготения чужой плане-ты прижимает его к земле. Из последних сил он старался не сутулиться и держаться прямо. На планете земного типа его мускулистое тело весило сто семьдесят фунтов, на Сандовале IX они обратились в триста шесть.

Адапты, кучкой стоявшие на другой стороне широкой улицы, насмешливо улыбались. С крепкими сухо-жилиями, ширококостные, они не испытывали никаких неудобств от чуть ли не двойной силы тяжести...

Эмиль Вилар не расставался с вырезанной из газеты небольшой рецензией на свой первый и единствен-ный сборник стихов. Прилетев на новую планету, он достал вырезку и перечел в десятитысячный раз.

Бумага пожелтела от времени, буквы начали стираться, но это не имело значения; слова навсегда запе-чатлелись в его мозгу.

“Эмиль Вилар понимает мир, как мало кто из поэтов, — гласила рецензия. — К сожалению, мир нико-гда не поймет Вилара. Талант поэта слишком велик”.

Прочтя рецензию впервые...

Эл Миллер снял трубку, чтобы позвонить во “Френдли файненс компани” по поводу увеличения предос-тавленной ему ссуды. Он успел лишь трижды повернуть диск, набрав МУ4, когда в трубке что-то щелкнуло и раздался чей-то незнакомый голос:

— Оператор девять, говорите. Оператор девять, вы меня слышите?

Эл нахмурился.
— Мне не нужен оператор. Должно быть, меня неправильно…

— Одну минуту, — перебили его. — Кто вы?

— Я хотел задать вам тот же вопрос. Каким образом вы подсоединились к моему...