Мудрый гудвин

Здесь сломалась жизнь.А пустые глазницы домов смотрели и моргали равнодушно железными рестницами...и разорванный зёв остановки...Они все слышали этот звук. Они видели,что ты погибаешь...но не сказали ни слова

Тебе слишком знакомо равнодушие, что бы верить,прямо смотреть в чьи-то распахнутые глаза, слишком знакомо для того что бы понять что сочувствие делано...Если бы ты жила в этих стенах, в них была бы теплота...а может даже понимание...Они же стоят веками и наблюдают за такими какк ты...

Одного льва поймали и поместили на большой двор, окружённый высоким забором. Скоро он познакомился с общественной жизнью других львов, которые были там уже долгое время. Львы разделились на несколько клубов: политический, религиозный и другие, каждый со своими собственными деятельностью, философией, догмами, священными текстами, идеологией.

Члены одной группы регулярно встречались, чтобы вместе ненавидеть и ругать захватчиков, что и было всей их деятельностью — как будто от ненависти и ругани...

Однажды приехал на пасеку к Старчику чиновник из Харькова. И когда он выходил из тачанки, то и выпал у него из кармана кошелёк. Старчик это заметил, но промолчал.

— Что вас интересует? — спросил он гостя.

— Я хотел бы, чтобы вы рассказали мне как достичь Царства Божьего, — сказал тот.

— Почему бы и нет, — согласился мудрец. — Только эта услуга платная.

— Сколько?

— Одна копейка.

— Да вы что! — не скрывая удивления, воскликнул чиновник. — Я могу дать вам и десять, и рубль...

Однажды зимой Святой Франциск Ассизский шёл с братом Львом из Перузы в Порционкюль. Было так холодно, что они дрожали от стужи. Франциск позвал Льва, который шёл впереди, и сказал ему:

— О брат Лев, дай Бог, чтобы наши братья подавали по всей земле пример святой жизни. Запиши, однако, что не в этом радость совершенная.

Пройдя немного далее, Франциск опять позвал Льва и сказал:

— И запиши ещё, брат Лев, что если наши братья будут исцелять больных, изгонять бесов, будут делать слепых...

Всевышний дал людям семена и велел ухаживать за ними, чтобы выросли плоды и цветы.

Люди выполняли всё, что было велено, и радовались выросшим плодам и цветам, но, к их удивлению, из некоторых семян вырастали сорняки. И тогда люди возроптали:

— Господи, разве ж мы не поливали ростки, разве ж мы не удобряли почву, разве ж мы не согревали ростки зимой и не оберегали их от палящего солнца? Почему же из некоторых выросли сорняки, никчёмные и засоряющие сады?

И разгневался Всевышний на род...

По лазурному океанскому берегу, вдоль пенистого прибоя, идет мужчина. При жизни, он был верен и предан Богу, а теперь он умер. И в ночном огромном небе, среди звезд, мелькают картины его славной жизни. Он видит все: и радости, и горести, и счастье и беды. Вслед за ним стелятся две линии следов на песке. Но иногда вторая линия исчезает, и остается лишь одна, та, которая остается от стоп мужчины. Но вот он видит последние минуты своей жизни и свою смерть... Мокрое от слез лицо искажает гримасса...

Ле-Цзы стал учиться.

Прошло три года, и я изгнал из сердца думы об истинном и ложном, а устам запретил говорить о полезном и вредном. Лишь тогда удостоился я взгляда Старого Шана.

Прошло пять лет, и в сердце родились новые думы об истинном и ложном, устами по-новому заговорил о полезном и вредном. Лишь тогда я удостоился улыбки Старого Шана.

Прошло семь лет, и, давая волю своему сердцу, уже не думал ни об истинном, ни о ложном, давая волю своим устам, не говорил ни о полезном, ни о...

Однажды Молла Насреддин, странствуя по свету, забрёл в деревушку, где жили уж больно прижимистые люди. Молла всеми правдами и неправдами старался раздобыть у них еды, но те прогоняли его прочь. Тогда Молла притворился безумным и пошёл по улочкам селения, выкрикивая:

— Хочу есть! Хочу есть! Дайте мне хлеба, сластей и навоза! Дайте навоза, хлеба, шербета! Я съем всё это! Дайте поесть!

Решив позабавиться, люди принесли всё названное Моллой. Подталкивая друг друга локтями, они стали...

Хуэй Ши спросил у Чжуан-Цзы:

— Верно ли, что люди изначально не имеют человеческих наклонностей?

— Да, это так, — ответил Чжуан-Цзы.

— Но если человек лишён человеческих наклонностей, как можно назвать его человеком? — вновь спросил Хуэй Ши.

— Дао дало ему облик. Небо дало ему тело, как же не назвать его человеком?

— Но если он человек, то как может он жить без свойственных ему наклонностей?

— Одобрение и порицание — вот что я называю человеческими наклонностями, — пояснил...

Два путешественника отправились в горы. Когда они преодолели уже полпути, новичок обвёл взглядом подлесок и стал сокрушаться:

— И где же тот прекрасный пейзаж, о котором ты постоянно говорил?

Его опытный спутник усмехнулся:

— Ты находишься в самом его центре, в чём убедишься сам, когда мы достигнем вершины горы.