Мотив

Морозно в степи. В перелесках будто деревья греют, а на юру – совсем пропасть. Возницы наглухо укутаны в бараньи лохматые тулупы. Седоки на пяти санях жмутся друг к дружке, зарываются в сено, прикрываясь сверху дерюжками. На последних – четверо.

- Лопатин, озяб? – ткнулся к нему в самое лицо закоченевший Бондарев.

- Замёрз… аж до самых кишок! – прохрипел уныло Лопатин. – Приедем-то скоро али нет?

- Кто его знает, спросить надо приятеля-то. Эй, друг, - ткнул он в рыжую овчинную тушу...

- Отдай ключи, дура! Что ты понимаешь, этсамое, в МУЖСКОЙ ДРУЖБЕ? Малому срочно надо быть на вокзале. Ну и что – выпил! Выпил то всего.… Да какие «гаишники» в такую погоду? Отдай ключи, дура! – я уже распалялся не на-шутку. «Вот же дура! Славке же должны, этсамое, привезти сети. И их нужно обязательно выкупить. И именно сегодня. Потому, что завтра их уже продадут. Дура! А как мы без сетей? В прошлый чертов вторник рыбнадзор отобрал последнюю. И рыбу отобрал, козел. И протоколом в морду тыкал...

Летом 1919 года прокатился фронт по Южному Уралу и затих вдали. Возвращались домой уцелевшие под свинцовыми дождями мужики. Вернулся в Табыньшу Федька Агапов, ослабший, отощавший – кожа да кости, с горячим желанием вступить в Красную Армию. Но в тот же день, объевшись горячих и жирных щей с бараниной, почувствовал такую резь в животе, что едва добрался до кровати и объявил, мол, пришёл его последний час. От корчей, вызванных рвотой, у него выступил пот. Он попросил укрыть его потеплей и оставить...

Над мохнатым краем леса за Горьким озером поднялась луна. Этой ночью она была безупречно кругла и чиста, Её яркий свет залил округу, а звёзды, устыдившись, отлетели ввысь. Над спящей деревней пронеслась в исступлённой пляске распластанная летучая мышь. Издалека, над озером пронёсся тонкий, жалобный, волной нарастающий звук, словно невиданной величины волк выл на сияющую луну. И вновь установилась жутковатая полуночная тишина.

Не тревожа собак, огородом старой Кутепихи крались две...

Дорога стелилась под ноги, широкая транспортная магистраль, где пешеходу можно топать лишь по обочине, да и то на свой страх и риск. Но дорога прекрасно знала, кого обижать, а кого радовать. Мне она худого причинить не могла.

Я бродяга по призванию и ботаник по профессии. И внешность у меня вполне "ботаническая": очки в прочной роговой оправе, худое лошадиное лицо и длинный, два метра с кепкой, рост. Сорваться в путь для меня - дело легкое.

Встанешь, бывало, рано утром, выйдешь на порог...

Ирочка была сумасшедшей. Она и сама не помнила, как и когда сошла с ума. Когда-то, довольно давно, Ирочка была умненькая, молоденькая и хорошенькая и вместе с родителями жила в старинном красивом доме неподалеку от университета. Училась она на мехмате, где ее отец профессорствовал, и редкий однокурсник не был влюблен в нее. Личико у Ирочки было простенькое, французское, но прелестно освещалось карими выпуклыми глазками и яркими безукоризненными зубами, и фигурка была хороша, тоненькая, идеальной...

Бухнуло сердце в груди, кровь ударила в голову! Оглушительный страх, панический ужас. Казалось, каждая клеточка внутри меня готова вот-вот разорваться на тысячи кусочков, взорваться неудержимой бомбой, и разметать меня без всякой жалости.

Неумолимо надвигающийся гул перекрывал все ходы к отступлению. Накатываясь страшной лавиной, гул нарастал, ревел, как обезумевший зверь.

Чувства мои метались из крайности в крайность – гнев, страх, оцепенение, ужас, презрение, злость, недоумение… Мыслей...

Моряки говорят, что закат на море редко бывает чистым. Я не знаю, так ли это, но верю, что это так. Вся наша команда, исключая тех, кто на вахте, собирается на палубе перед надстройкой смотреть на это чудо. На юге солнце умирает быстро. Его раскаленный лик тускнеет, наливается густым малиновым, робко кутается в дымку горизонта и тонет на глазах, на прощанье раскидывая волнам алые флажки. Я первый раз вижу это. Я первый раз в море, и… подумать только! Какая-то Анька из Михаленино, с далекой...

Суди Бог
Лука опять перся, как с гранатой под танк. Какая уж местная язва придумала такое сравнение, но была она все-таки права не в бровь, а в глаз: одень на Луку вместо закопченной грязной «робы» драную солдатскую форму - и наезжай на него кинокамерой на здоровье, никаких актеров не надо!

Улочка сбегала круто под горку, и кривые, колесом, ноги мужика не справлялись со стремительным спуском, все норовили за что-нибудь зацепиться - Лука, пролетев ныром, пропадал во взметнувшемся облаке пыли...

Моя ненаглядная Анет не верит мне, что не бывает невзаимной любви, а я ей объясняю что любовь – это электрический ток, она всегда происходит между двумя полюсами. Всякая лампочка горит по воле текущих сквозь нее электронов. Какой бы толщины не была изоляция – если есть разряд, значит, есть контакт.

Мы все – маленькие электрические станции, не влезай, убьет, не суй пальцы в розетку, детка, ударит током, кто потом откачает? Только кто же послушается.

Высоковольтная дуга, это очень красиво...