Твои кости не сделаны из стекла, – ты можешь выдержать несколько ударов судьбы, – но если ты упустишь этот шанс, то со временем твое сердце станет сухим и хрупким, как мой скелет.
господство головной боли
усталостью каменных ступеней переступает голени
гаснет свеча растекшегося синтеза
волосом уставшим попадая в опечаленный глаз
глинтвейн во измороси обволакивает уютом дождя
в слившемся с туманом дыме дышит привкус корицы
кожицы высохших апельсиновых мочек продолжают услышанные приливом сливовые прелюдии
1.
При солнечном, омлаченном войлоком жизнелюбящего затмения затишьи, ореолом белого преломления в россыпи брусничной паутины, вышитым меж космовековыми разветвленными раструбами трудоустойчивых стволоотвесных трещин, словоохотливой корой деревенских междометий обоюдно расстилается подкармливаемая сочными соцветиями благополучных вестей неотъемлемая энергоуступчивая водоросль.
Во сладостном неустанно сталкивающемся с притененным разумом словоласковом ритме волнообразными вибрами высвечивается золотосолнечное окообразное послание. Волшебным стославным сонмом состояния молитвы по каждой обнаженночувствующей минимальной частице биосистемы прокатывается направленное на благоговенную искренность безвозвратноблагостное откровение, навсегда очищающее изощренновычурное подсознательнозаблудшее обобщение, сообщая оному безграничновозможный безвременносостоявшийся дружественный вездесущему проявлению безгрешности апофеоз чувственнообразных эмоций.
2.
Журчащим теплом высится всеобъемлющая воздухоупругая чаша, до краев переполненная снисходительным порывом вовлечения бездействующих в сакральные тайны сказочного всевидения. Дострой свою мысль, защекочи ею соседа, вырви кусок возглавляемого желанием понравиться радостного красноречия и скорми его полости желающего безвозвратно найти себе объект для обожания, засни в луже кроткого удовлетворения вида сытого, заткни ему в уши свои слова любви к жизни. Этого каждый хочет, ну так действуй!
3.
Кингсдом вошел на строчку в голову выстроки, стремглав вплыл вовне, во склоку; стремность склоки солнётся на стрелку – выпить и выгнать мирный отщепень – и тогда виноград, гондолы, лыжи, и жимолость. Воском сквозь листья слетали складности, самопалом лежали в траве горсти зеленого горошка, когда в воздухе звучала волновая сирень дыма. Оттепель пестрела на боках бусин, посреди печени поляны высилась выделением вытоптонь. Лучом фарфорового света со столба дымом и туманом бойко пробивались светотени, отчетневели, разрезали влажные выхлопы ночных ветвей. Струны недосягаемости желания звучали невостребованными личинами проплывающих на колесницах думающих квадратами выпуклышей. Параллельно. Одновременно. Каждослойно. Но. Однозвучно.
Сырой стоговой травой восмеялись безнадежно прелые грохочущие струги, выясняющие подкармливающие ежеколодцы эмоциональной значимости отношений. Перелетным пленумом защищаемости ведения движением вперед обошло невторгнувшимся во внутриобразные форматы людных голодающих молодостью амбиентов, протекло внимательно вслушивающимся вздрагивающим спокойствием, прогрело внемлющим безразличием к отчаявшимся в стремлении порывам обретения неизбежного.
4.
Нагой скромностью листопадать на стремглав пляшущие человечьи деяния, скрашивая досуги вянущих в скруглении воркочущих фаянсовых кроликов. И за стены даже можно держаться, можно даже проходить сквозь сопровождающие движение покрытия, но с обратной стороны все иначе.
5.
Древесной влагой собрались небеса на образчия до конца идеализированных корнепитающихся почвой почкообразования. Пряным кислородсодержащим вечереющим чаевничанием расслоился днезабывающийся сумасшедшедвижимый период везденастоящего настосущего закрепления существующего за недостигшим. Постоянными красиво теряющимися ритмотрелями звучит абсолютно существующая вплетающаяся в кажущуюся криволинейность неслышимая мелодия.
Лесным жаром сотен сосен дрожит занесенная ветром и землей запекшаяся смолистость пышущего самомнения. Нисколько. Стоит столько, чтобы хватало ртом благодетельные воздушные массы моментального бокомвидимого вакуума одухотворения. Благодарно. Сугубокаждого нечислимого пространства стройная опроверть сообщающихся сосудов. Эгоистично. Демонично востребованного динамично развивающегося деспотично ссылающегося доисторически раскающегося ведения общественных и себялюбящих линий распрямляющегося из пружин внутреннего потенциала оптимизма, стимулирующего сосредоточение на единозначимом ресурсе происходящего. Уверенно. От каждого остаются свои выхлопы, выгнутые в призме отражающей внимание совокупности мозговых токов и эмоциональной значимости. Ненадолго, как детское дыхание на стеклянном шарике.
6.
Несущие скрепленные конским волосом кресты из стеблей роз воплощенные души самозабвенно притягивают друг друга непосредственностью выстланных потемневшим лейкопластырем (не)видимых (не)достатков. Медленно падающие сухие лепестки долженствующих во благо целостности существования притираний. Обескураживающее обезвоживание неприязни к чувству близости со всеобщим безделием – нет, чтобы возлюбить вседозволенную благоверть вершащего динамичность полета.
7.
Оживающими на солнечном ветру тычинками улыбающейся многогранности расцветает разобобщенное в перламутровом зареве текущего жизненного повествования благоустремленное осмысление вездесущего. Горизонтальная парусина видимой мысли обволакивает доступные взору домосклочные улицевыстроившиеся лицепромелькающие проявления ежеконтактного взаимного содоступа одного построения другому. Город. Варьируемая степень причастности к внутриэнергетическим процессам доступных общению биосистем пробавляет досуг центра вращения жизни путем обновления энергий не из безвеличинной капельницы, но с помощью чрезмерно увлекающихся психоумоэнергосостоянием onlineсобеседника донороактивных временных соучастников.
8.
Густотеплелось. Чистосердечная волокита излияний настраивалась на нужный лад. Не хотелось вмешиваться в тесно подогнанный ряд развивающих одно другое слов. Текло как из бубна. Медитативно. В то же время совершенно не хотелось вдаваться в глубину состояния этого надрывного вещания. Человек, отчаявшийся в своем солоноватом трепе, удивляется, насколько чистым может быть рассудок, когда повсеместно творятся не умещающиеся в головном сгустке тканей проявления чьего-то жизнеощущения. Это может касаться довольно косвенно, но не умещается. Ну как же. Прогрезило истому по всемирному коленопреклонению одной маленькой головенке.
9.
Фантасмогории символически составляют открытое самосознание любующихся прелестями друг друга лояльных демонов. Чаще выворачивая наизнанку сосуды друг содержимого друга, которые чем слаще, тем горестней. Сшедшие с шелеста ночных листьев предпосылки нескучного времяпрепровождения. Разовое песнопение отражается от каменных сердец недошедших до эха времен выступов. Обрыв расстилается перед долиной, словно щекочущий затылок луч солнца сквозь летнюю аллею. Перед ликом одной стороны беспрестанно присутствует другая, сливаясь в гипнозе невозможного поцелуя пропащих в пропасти несущихся горных вод – обе одновременно являют одно целое. Исчисляются в одном и том же по-разному существующие, но ведомые друг другом достопримечательности географического контингента. Восходят к дельтам рек русла рук, рассматривая движимые током водного течения страсти о буре в стакане с животным чувствующим. Громыхает сулящее. С высвечивающимися намерениями одно живое настраивается на волну другого. В небе вечереет завтра, но сегодня утром я видел, как заканчивается вчера. И закружило со спиральной лихвою уже осознанные неписаные истины, вновь и вновь составляя из них более стройные и совершенные возможности понимания, отдавшись целиком на поруки собственного эксперимента с жизнью.
10.
Без хамства в притененной вечнозеленой хвоей низине замшелой прохладой тихо звучит: ... войне.
господство головной боли
усталостью каменных ступеней переступает голени
гаснет свеча растекшегося синтеза
волосом уставшим попадая в опечаленный глаз
глинтвейн во измороси обволакивает уютом дождя
в слившемся с туманом дыме дышит привкус корицы
кожицы высохших апельсиновых мочек продолжают услышанные приливом сливовые прелюдии
1.
При солнечном, омлаченном войлоком жизнелюбящего затмения затишьи, ореолом белого преломления в россыпи брусничной паутины, вышитым меж космовековыми разветвленными раструбами трудоустойчивых стволоотвесных трещин, словоохотливой корой деревенских междометий обоюдно расстилается подкармливаемая сочными соцветиями благополучных вестей неотъемлемая энергоуступчивая водоросль.
Во сладостном неустанно сталкивающемся с притененным разумом словоласковом ритме волнообразными вибрами высвечивается золотосолнечное окообразное послание. Волшебным стославным сонмом состояния молитвы по каждой обнаженночувствующей минимальной частице биосистемы прокатывается направленное на благоговенную искренность безвозвратноблагостное откровение, навсегда очищающее изощренновычурное подсознательнозаблудшее обобщение, сообщая оному безграничновозможный безвременносостоявшийся дружественный вездесущему проявлению безгрешности апофеоз чувственнообразных эмоций.
2.
Журчащим теплом высится всеобъемлющая воздухоупругая чаша, до краев переполненная снисходительным порывом вовлечения бездействующих в сакральные тайны сказочного всевидения. Дострой свою мысль, защекочи ею соседа, вырви кусок возглавляемого желанием понравиться радостного красноречия и скорми его полости желающего безвозвратно найти себе объект для обожания, засни в луже кроткого удовлетворения вида сытого, заткни ему в уши свои слова любви к жизни. Этого каждый хочет, ну так действуй!
3.
Кингсдом вошел на строчку в голову выстроки, стремглав вплыл вовне, во склоку; стремность склоки солнётся на стрелку – выпить и выгнать мирный отщепень – и тогда виноград, гондолы, лыжи, и жимолость. Воском сквозь листья слетали складности, самопалом лежали в траве горсти зеленого горошка, когда в воздухе звучала волновая сирень дыма. Оттепель пестрела на боках бусин, посреди печени поляны высилась выделением вытоптонь. Лучом фарфорового света со столба дымом и туманом бойко пробивались светотени, отчетневели, разрезали влажные выхлопы ночных ветвей. Струны недосягаемости желания звучали невостребованными личинами проплывающих на колесницах думающих квадратами выпуклышей. Параллельно. Одновременно. Каждослойно. Но. Однозвучно.
Сырой стоговой травой восмеялись безнадежно прелые грохочущие струги, выясняющие подкармливающие ежеколодцы эмоциональной значимости отношений. Перелетным пленумом защищаемости ведения движением вперед обошло невторгнувшимся во внутриобразные форматы людных голодающих молодостью амбиентов, протекло внимательно вслушивающимся вздрагивающим спокойствием, прогрело внемлющим безразличием к отчаявшимся в стремлении порывам обретения неизбежного.
4.
Нагой скромностью листопадать на стремглав пляшущие человечьи деяния, скрашивая досуги вянущих в скруглении воркочущих фаянсовых кроликов. И за стены даже можно держаться, можно даже проходить сквозь сопровождающие движение покрытия, но с обратной стороны все иначе.
5.
Древесной влагой собрались небеса на образчия до конца идеализированных корнепитающихся почвой почкообразования. Пряным кислородсодержащим вечереющим чаевничанием расслоился днезабывающийся сумасшедшедвижимый период везденастоящего настосущего закрепления существующего за недостигшим. Постоянными красиво теряющимися ритмотрелями звучит абсолютно существующая вплетающаяся в кажущуюся криволинейность неслышимая мелодия.
Лесным жаром сотен сосен дрожит занесенная ветром и землей запекшаяся смолистость пышущего самомнения. Нисколько. Стоит столько, чтобы хватало ртом благодетельные воздушные массы моментального бокомвидимого вакуума одухотворения. Благодарно. Сугубокаждого нечислимого пространства стройная опроверть сообщающихся сосудов. Эгоистично. Демонично востребованного динамично развивающегося деспотично ссылающегося доисторически раскающегося ведения общественных и себялюбящих линий распрямляющегося из пружин внутреннего потенциала оптимизма, стимулирующего сосредоточение на единозначимом ресурсе происходящего. Уверенно. От каждого остаются свои выхлопы, выгнутые в призме отражающей внимание совокупности мозговых токов и эмоциональной значимости. Ненадолго, как детское дыхание на стеклянном шарике.
6.
Несущие скрепленные конским волосом кресты из стеблей роз воплощенные души самозабвенно притягивают друг друга непосредственностью выстланных потемневшим лейкопластырем (не)видимых (не)достатков. Медленно падающие сухие лепестки долженствующих во благо целостности существования притираний. Обескураживающее обезвоживание неприязни к чувству близости со всеобщим безделием – нет, чтобы возлюбить вседозволенную благоверть вершащего динамичность полета.
7.
Оживающими на солнечном ветру тычинками улыбающейся многогранности расцветает разобобщенное в перламутровом зареве текущего жизненного повествования благоустремленное осмысление вездесущего. Горизонтальная парусина видимой мысли обволакивает доступные взору домосклочные улицевыстроившиеся лицепромелькающие проявления ежеконтактного взаимного содоступа одного построения другому. Город. Варьируемая степень причастности к внутриэнергетическим процессам доступных общению биосистем пробавляет досуг центра вращения жизни путем обновления энергий не из безвеличинной капельницы, но с помощью чрезмерно увлекающихся психоумоэнергосостоянием onlineсобеседника донороактивных временных соучастников.
8.
Густотеплелось. Чистосердечная волокита излияний настраивалась на нужный лад. Не хотелось вмешиваться в тесно подогнанный ряд развивающих одно другое слов. Текло как из бубна. Медитативно. В то же время совершенно не хотелось вдаваться в глубину состояния этого надрывного вещания. Человек, отчаявшийся в своем солоноватом трепе, удивляется, насколько чистым может быть рассудок, когда повсеместно творятся не умещающиеся в головном сгустке тканей проявления чьего-то жизнеощущения. Это может касаться довольно косвенно, но не умещается. Ну как же. Прогрезило истому по всемирному коленопреклонению одной маленькой головенке.
9.
Фантасмогории символически составляют открытое самосознание любующихся прелестями друг друга лояльных демонов. Чаще выворачивая наизнанку сосуды друг содержимого друга, которые чем слаще, тем горестней. Сшедшие с шелеста ночных листьев предпосылки нескучного времяпрепровождения. Разовое песнопение отражается от каменных сердец недошедших до эха времен выступов. Обрыв расстилается перед долиной, словно щекочущий затылок луч солнца сквозь летнюю аллею. Перед ликом одной стороны беспрестанно присутствует другая, сливаясь в гипнозе невозможного поцелуя пропащих в пропасти несущихся горных вод – обе одновременно являют одно целое. Исчисляются в одном и том же по-разному существующие, но ведомые друг другом достопримечательности географического контингента. Восходят к дельтам рек русла рук, рассматривая движимые током водного течения страсти о буре в стакане с животным чувствующим. Громыхает сулящее. С высвечивающимися намерениями одно живое настраивается на волну другого. В небе вечереет завтра, но сегодня утром я видел, как заканчивается вчера. И закружило со спиральной лихвою уже осознанные неписаные истины, вновь и вновь составляя из них более стройные и совершенные возможности понимания, отдавшись целиком на поруки собственного эксперимента с жизнью.
10.
Без хамства в притененной вечнозеленой хвоей низине замшелой прохладой тихо звучит: ... войне.
Обсуждения Молотьба